Сеня. Миссия Наследной Йагини

Сказ иной, седьмой ГДЕ ОНИ?

В сознание меня привело похлопывание по щекам, и резкий запах дегтярной настойки. Бабуля знает, что нашатырь я на дух не переношу, а запах дегтя необъяснимо нравится, поэтому и водила у меня перед носом куском хлопка, смоченном в настойке с резким запахом. Бабуля? За одно мгновение вспомнились последние события и я резко вскочила, обнаружив себя на кухонном диване.

— Тише, тише, Сеня, лежи, — попросила баба Рая.

Я повернула голову — баба Стефанида и маг сидели за столом, в компании лешего, отчаянно зевавшего, закрывавшего рот коричнево-зеленой, в сучьях и молодых листиках, ладонью, и пары домовых — Хозяйчика да Хозяечки, совсем поникших с виду.

— Ну?! — грозно обратилась бабуля хвала светлым богам, не ко мне, а к хозяину леса.

— Тише, тише, голубушка Стефанидушка, — ласково, как только что ко мне баба Рая, ответил ей леший, — Еще пару хвилин, чую, уже совсем скоро. Скорость нонче только запутать все может, потерпи, милая.

— Сеня! — даже не глядя на меня, баба Стефа знала, что я очнулась, — Иди поешь, разговор предстоит нелегкий.

Кто о чем, а бабули есть бабули. На столе дымилась каша, источал упоительный аромат деревенский черный хлеб, ровными розовыми ломтями искушало некоторых оборотней холодное мясо, рядом лежал белый козий сыр. Довершали стол нарезанные овощи, ягоды, пышные оладьи со сметаной и обязательный кофей. Несмотря на тягостность момента, сударь Лиодор не стеснялся, и поглощал предложенное со скоростью света. Я посмотрела на стол и почувствовала дурноту. Баба Рая вздохнула:

— Хоть кофею с молоком выпей.

— А лучше со сливками, — поддержала ее сестра, — И оладьи, Сенюшка, ты же любишь со сметанкой, — и бабуля подвинула мне поближе сметану и любимое вишневое варенье.

Сенюшка? Бабули обычно обращаются ко мне просто Сеня, а когда момент особо торжественный, или когда сердятся, полным именем — Хессения. Светлые боги, за что нам это? Малышам — за что? Они же еще такие крошки…

Неожиданно для меня, но, как видно, ожидаемо для остальных, через открытое окно в комнату влетел коловертыш[10], и распластался прямо посреди стола, утонув мордой в сметане. Поднял кошачью морду с заячьими ушами, облизнулся, поклонился сначала лешему, затем бабулям. Нам с магом, а тем более, домовым, кивать не стал.

— Ты заканчивай давай лопать нахаляву, — строго обратился к бесенку леший, — Отвечай — видел?

— А отвечу — сметану отдадите? — облизнув усы, нагло пропищала нечисть.

Леший от стыда за выбившегося из рук подопечного позеленел, и, что есть маху, стукнул кулаком по столу, отчего все прибору подпрыгнули, а я вовремя успела подхватить блюдечко с вареньем. Бабуля Стефанида же, напротив, сохраняла элсмирское спокойствие, и кивнула коловертышу — мол, отдадим, говори.

— А мисочку? — совсем уж обнаглел коловертыш.

Леший от такого свинства и вовсе покрылся зеленью, превратившись в кустик, а баба Рая, зная о странном пристрастии этого вида нечисти к фаянсовой посуде, кивнула:

— И мисочку отдадим, и сметанки подольем. Говори, родимый.

Коловертыш довольно усмехнулся, а леший приобрел обычный вид. Но хмуро сведенные сучковатые брови говорили о том, что маленького поганца вскоре ожидает урок хороших манер.

— Тролли их увезли, — заявил коловертыш, и, подхватив миску со сметаной, собрался выпрыгнуть в окно, как бабуля Стефанида хлопнула по столу, гораздо изящнее и ловчее, чем леший, и прикрыла рукой хвост нечисти.

— Ты наглей-то-наглей, да знай меру, — строго сказала она.

Коловертыш скривился, вздохнул и принялся рассказывать:

— А что еще сказать? Часа два назад возвращался, я значит, с прогулки из соседнего лесу, вижу — тролли идут, детей на руках несут.

— Ты что же, поганец, не видел, что это дети Дома Йагинь?! — возопил хозяин леса.

— Откуда мне знать, какого Дома эти дети? — не пожелал признавать правоту лешего коловертыш, — Вона, всем известно, как тролли своих детишек обожают, сами ростят. Может, это тролльчата у них были?

— Совсем обалдел? Там же девчушка была! Ты видел когда-нибудь тролля-женщину?

— А мало ли, чего в наших краях да с современной экологией не встретишь? Может, мутация какая, — отбрехивался коловертыш, но видно было, что он врет. А с бабулями лучше не шутить — они добрые до поры до времени, пока дело не касается любимых внуков.

— Значит, так, родимый, — строго сказала баба Стефа, спокойно так, но от этого спокойствия даже у меня мурашки по спине побежали. Что уж говорить о лесном бесенке, на которого сейчас уставились два бездонных желтоватых глаза. Когда бабуля гневается — лучше быть от нее подальше — милль за пять сот, не меньше. Пристально глядя на коловертыша, баба Стефа наматывала на руку его то ли кошачий, то ли обезьяний, длинный хвост, и продолжала:

— Или ты сейчас рассказываешь нам всем правду — что именно видел и слышал, или оставшийся век доживаешь в качестве огородного пугала в каких-нибудь Нижних Погребцах или Черемухах. Слово Йагини.

После сказанного Слова нечисть затряслась крупной дрожью, а в глазах у коловертыша плескался самый что ни на есть ужас.

— Так ведь непростые тролли-то были, сударушка Йагинюшка, — проскулил бесенок.

— Говори, — резко, как камень бросила, приказала старшая Йагиня.

— Наемники это были Темного Рыцаря.

У меня отвисла челюсть, благо, никто этого видел, все смотрели на рассказчика. Бабули переглянулись между собой и уставились на мага. Тот сам сидел с выражением недоумения на холеном, аристократичном лице.

— Со мной были императорские тролли. Его светлейшество укомплектовал для охраны, — ни к кому не обращаясь, сказал он.

— Ой, вы посмотрите на него, — нагло осклабился коловертыш, — Императорские тролли с ним были, держите меня семеро! — нечисть сделала вид, что сейчас упадет на пол, то есть на стол, от хохота, но перехватив взгляд бабы Раи, на бабу Стефу, он видимо, смотреть побоялся, тут же вытянулся по струнке и продолжил рапортовать, обращаясь почему-то к магу:

— Тролли — они же наемники, дурья твоя башка! Понятно, кто больше заплатил, тот и прав. Императорскими они стали только после того, как Темный их послал. Или кого они, по-твоему, про меж собой называли «рыцарь»?

Бабули посмотрели на мага и синхронно вздохнули. А он, видимо, все еще не мог поверить, что оказался пешкой в чьей-то игре.

— Рассказывай по порядку, — строго приказала баба Стефа нечисти, обернувшись к магу, добавила, — Потом твоя очередь. Нам надо знать, что им известно.

— Значится, — начал коловертыш, но маг его перебил:

— Что — все от Темного Рыцаря?! Целая рота?!

— Да прям, целая, — презрительно отозвался бесенок, — Осемь молодцев их было, — Убедившись, что никто его больше перебивать не собирается, коловертыш принялся повествовать, обращаясь то к лешему, то к бабулям. Меня с магом и домовыми он по-прежнему игнорировал.

— Значится, прав ты, батюшка, — сказал он лешему, — Очень подозрительным мне показалось то, что тролли не со своими мелкими идут. Пристроился я рядышком, чтобы кажное ихнее слово слышать. Тут-то и разобрал, что это наемники Темного были. Очень уж, говорили они, «рыцарь» доволен будет, когда светлая целительница сама, как миленькая к нему причапает — за своими кровиночками-то.

Бесенок перевел дух и приложился к мисочке со сметаной, и никто его не остановил. Пусть говорит, как умеет.

— То-то мне еще больше подозрительным показалось, что это они — несут сами, на руках, светлую целительницу и говорят при том, что сама она причапать потом должна. Непонятно в общем-то.

Я со стоном уронила лицо в ладони, а маг — тот и вовсе вскричал:

— Как?!! — и вскочил. Но баба Рая, женщина ни капли не сентиментальная, когда дело до угрозы ее любимым внукам доходит, одним движением вернула оборотня на место. Сударь Лиодор видимо, сделал дальнейшие выводы про себя — чай, не дурачок, и замолчал. Правда, ненадолго:

— Что же, они, не видели, кого несут?

— Так ведь у троллей с магией не очень-то, — миролюбиво пояснил ему бесенок, — Если ты, одаренный, не заметил в девчушке дара целительницы, то что о них-то говорить?

Непроницаемое выражение лица мага куда-то улетучилось. Сейчас передо мной сидел не наследный герцог, не аристократ не знаю в каком поколении, голубая косточка, а обычный, очень-очень удивленный парень. И было в его удивлении что-то такое детское, беспомощное — мол, как я мог? Но утешать его сейчас было некому.

— Я тогда и подумал, — продолжил бесенок, — Куда домовые-то смотрели? — на этих словах Хозяйчик с Хозяечкой вид приобрели очень уж понурый, прямо жалко их стало, — А потом увидел у одного из них, самого главного — они его все Старшиной Рустом называли, черный рубин в браслете, и все стало на свои места — сразу понятно стало, о каком это «рыцаре» они толкуют, иначе откуда им мощнейший темный артефакт-то взять?

Что верно, то верно. Черный рубин на браслете говорит только о том, что наниматель дал им на время свой Браслет Чар. Браслет этот, сродни Зеркалу бабы Раи или Посоху бабы Стефы, не у хозяина только один раз сработать может. Вот они и подгадали — и взрослых никого нет, мало ли, на взрослого мага может и не подействует, а на домашнюю нечисть как пить дать. К слову, и кота Маркиза что-то не видно.

— Что же делать, — леший посмотрел на старшую Йагиню, и, видя, что коловертыш собирается покинуть помещение, строго цыкнул, — Тебя пока никто не отпускал! — бесенок пожал плечами и опять принялся за угощение. Я к нему поближе еще вазочку с вареньем подвинула. Пусть, не жалко. На него никто пока не обращал внимания.

— Темный Рыцарь враз у вашей внучки дар-то увидит, Йагинюшки, — продолжил леший, обращаясь к бабкам.

— Йогане не угрожает ничего пока, ведь не девица она еще, — подала голос Хозяечка.

— Ага, не угрожает, — не выдержала я, — Так может, избавиться от проблемы раньше-то умнее, чем ждать, пока она появится?

— Погоди, Сеня, — сказала баба Рая, — А ну как это действительно для того нужно, чтобы тебя из дому выманить? Ведь ты в силу входишь, лечишь уже?

— В силу новых открывшихся обстоятельств, — баба Стефа скосила глаза на мага, — Если уж сама Ефстафья, прабабка наша просила Дарика (интересно, давно ли он Дарик?) за прапраправнучкой своей приглядеть, опасность может угрожать со стороны темных как Сене, так и Йожке.

— Но, так или иначе, нет у нас другого выхода — мне придется к Темному Рыцарю добровольно отправиться, — сказала я. Сказала, и поняла, что обратного хода нет. Есть крохотный шанс, что хоть детишки смогут вернуться домой. А я… А мной придется пожертвовать. Видно, правду говорят — от судьбы не уйдешь. Видимо, не по указу его светлейшества пошла бы, так по принуждению вот этому Темного Рыцаря.

Бабуля Стефанида пристально посмотрела на меня и кивнула.

— Совсем выросла, — вздохнула баба Рая.

— Так что ж, Йагинюшки, неужто дом Йагинь в моем лесу пустой останется? — леший даже не пытался скрыть не беспокойного тона, ни расстройства.

— Не останется, — твердо заявила я, — Потому как бабули никуда не идут. Это моя судьба. Мне и идти.

На меня уставилось сразу семь пар глаз. Но две пары из них вовсе не казались удивленными.

— Перво-наперво для Йагини долг! — сказала, как отрезала, баба Стефа.

— Не бойся, Хозяин, — поддержала ее баба Рая, — И не в таких передрягах Йагини бывали. Я все надеялась, что позже это случится, ну да посмеялся Числобог[11] над моими планами. Чай, не впервой.

— Да и дорога, с оборотнем-то не так опасна, — добавила баба Стефа.

С каким еще оборотнем? О чем они? Они что решили, чтобы я, с этим нахалом? С этим наглецом? С какой-то радости?!

— Сударыня Хессения, — обратился ко мне этот самый нахал, — Меня рядом с вами слово держит, прародительнице вашей данное. Ну, и не только.

И так он сказал это «не только», что меня почему-то опять в жар бросило, а бабули почему-то переглянулись и усмехнулись. Хотя поводов улыбаться, на мой взгляд, не было.

— И от лесного народа будет тебе, дочка, сопровождающий, — пообещал хозяин леса, — Вот он, перед тобой, — и леший кивнул в сторону коловертыша, уже закончившего со сметаной и вареньем и методично уничтожающего оладьи, один за другим. Как в такое маленькое существо столько влазит?

— Что?! — заверещал он резаной свиньей, — Я?! С этими-то двумя? Да ни за что!

— А за сервиз фаянсовый? — коварно спросила баба Рая.

— Да какой сервиз, Йагинюшка?! К темным в пасть! Да сами вон идите со своей внучкой! А мне така прогулочка и за сервиз не нать!

— Не можем мы, понимаешь, какое дело. Всяк на своем месте сидит. Как же мы несколько деревень без целительской помощи-то оставим? — терпеливо объяснила ему бабуля, — А пока кого-нибудь на замену пришлют, троллей этих и след простынет!

— Кстати, если мы через Штольград пройдем, у нас есть шанс их обогнать и перехватить детей, — уверенно заявил маг, и все склонились над картой, которую он материализовал поверх скатерти, — Вот, смотрите, граница светлой империи, Кабаний Лог — сразу после него Земли Вампиров и Оборотней начинаются. Они только здесь пройти и смогут, мимо графства Менферского. Им что Штольград, что иные города и деревни огибать придется, чтобы вопросов меньше о детях задавали.

Мда. Да и зная детишек, я как-то по-хорошему даже посочувствовала троллям. Все-таки для них дети — это святое, пусть и не тролльчата. Обращаться с ними они умеют, и зла им не причинят. Хочется верить, по крайней мере. Значит, пока дети не пересекли границу Темной Стороны империи и пока не попали к самому Темному Рыцарю, они в относительной безопасности… А что. Хоть он и нахал, и вообще мерзкий тип, но вроде бы дело говорит. Успеем перехватить — и дело в шляпе. А бабулям и вправду уйти нельзя. И пока замену ждать — тролли уже тролль знает где с мелкими будут.

Мои размышления прервал возмущенный вопль бесенка:

— Да не пойду я туда! Там вампиры, там оборотни, там такая нечисть, что нашенской и не снилось. И ни в коем разе, и не уговаривайте.

— А тебя, милок, никто и не уговаривает, — нехорошо так прошелестел ветками, выросшими, точно рога, леший. И коловертыш замолчал, захлопал зелеными кошачьими глазками.

— С ними пойдешь. И пока дети с Сеней обратно не вернутся, домой можешь не возвращаться. И если обмануть решишься, бросишь их на полпути, считай, нет у тебя больше Дому-то.

Жестоко. Лишить лесную нечисть Дома, это больше, чем лишить человека жилья. Намного больше. Человек на другое место переедет — мир-то велик. А вот бесенку нигде покоя не будет. Но я понимала хозяина леса, — коловертыши — лучшие разведчики. Никто кроме них не умеет быть настолько быстрыми и незаметными, угадывать дорогу и чуять опасность. Я почти обрадовалась, что коловертыш пойдет-таки с нами. Но увидев его взгляд, полный ненависти, уставленный на меня, уже не считала, что брать его с собой было хорошей идеей. Зачем мне попутчик, который идет со мной не по своей воле? Я уже собралась поделиться своими мыслями с лешим и бабулями, когда бесенок вылетел из окна, прижимая к себе фаянсовую мисочку, ту, обещанную, из-под сметаны.

— Попрощаться он, — заявил леший, — Как выходить будете — присоединится, не сможет иначе.

— Значит, нам вот еще что обсудить надо, — сказала бабуля, доставая стопку писчей бумаги.

Следующие два часа прошли в напутствиях, написании сопроводительных писем для обитателей Темной Стороны — нет, я знала, что там у бабуль знакомые, но не ожидала, что такие знакомые, и наших с Лиодором сборах.

В принципе, путешествовать с одним магом для порядочной девицы — моветон, а вот в компании лесной нечисти — совсем другое дело.

Пока баба Стефа писала письма, и из некоторых сразу делала журок и выпускала в окно, я спросила бабу Раю:

— Так что там, на Дальних Выселках? Разобрались с ляврами-то?

— А то, не разобрались, — ответила она, — Разобрались, конечно. Хоть и тяжко пришлось. Гнездо-то их, проход то есть, из которого они полезли, образовался из-за колебаний магического фона, который двойняшки еще месяц назад покачнули, а с вызовом верлиоки этого и вовсе в нескольких местах прохудившегося. Нам со Стеней сейчас и фон латать, и недужных принимать, ты же пока в командировке, — бабуля улыбнулась.

И такая эта ее улыбка была нежная, теплая, что я не выдержала — всхлипнула, и прижалась к теплому бабулиному боку — и плевать, что все смотрят. Когда я еще их увижу? И увижу ли?

— Сударыня Раифа, — влез этот несносный маг, — Так может, я могу помочь с регулированием фона?

— Сиди, Дарик, — махнула на него бабуля, — Набирайся сил. Тебе еще внучку нашу старшую, любимую, охранять.

— Не волнуйтесь за Хессению, сударыня, — сказал маг таким тоном, что я почти простила ему все его несносные намеки и подначки этой ночью, — Со мной юная Йагиня в безопасности.

Ой ли? Еще неизвестно, кто для меня большую угрозу представляет — Темный Рыцарь или одна брюнетистая зараза? Темный понятно, по крайней мере — заберет жизнь, и ничего больше. А этот голубоглазый маг, похоже, вознамерился забрать мою честь. С сердцем — в виде абсолютно ненужного ему довеска.