Сердце куклы

Глава 7. Охота на упырей

— Какого черта! — взвизгнула черноволосая вампиресса. В ее горло уперлось острие золотого меча, желтый металл уже начал жечь кожу, а вокруг лезвия клубились маленькие барашки едкого дыма.

Флай тяжело дышала, но оружие держала твердо. Хватило бы малейшей слабости, одного дрожания руки, чтобы кровопийца вырвалась и набросилась на нее саму. Здесь имели место не охотник и жертва; они обе были хищницами, поэтому победа могла достаться каждый.

Сейчас преимущество было на стороне Флай, но она уже начала жалеть о своей довольно-таки глупой затее. Конечно, она была старше и опытней брата, но все же у него было преимущества, не доступные ей. Когда-то они сражались на равных… Флай скрипнула зубами, вспоминая ту боль, что причинили ей эти упыри. Теперь у Охотницы осталась лишь жалкая часть силы. А когда-то она была практически всемогущей…

И с тех пор, она каждый раз вымещала все свое отчаяние и злость на вампирах, что имели несчастье попасться под руку. Антон всегда стремился играть в правосудие, ну и пусть. Флай же считала, что эта нечисть не заслуживает ничего кроме смерти. Они все были убийцами, и раз человеческие законы не в силах справится с монстрами, это будет делать она.

… Но сегодня все было не как всегда. Да, эту вампиршу ожидала смерть, как и многих других до нее. Но у Флай была еще одна цель — выбить из нее столько информации, сколько получится. Шестое чувство всегда вело ее, и именно оно подсказало Охотнице, что в "Македонии" случится что-то страшное. Но полагаться на одну интуицию не слишком надежно. Ей была необходимы реальные сведения, а получить их можно было только от вампиров.

— Слушай меня внимательно, тварь, — прошипела она, чуть усиливая давление меча, вампиресса всхлипнула, в ее глазах читался неприкрытый страх, — Я прикончу тебя в любом случае… Но от того, насколько ты будешь сговорчива, будет зависеть, сделаю ли я это быстро и относительно безболезненно или буду мучить тебя по-настоящему долго. Ну же! Выбирай!

— П-пожалуйста, не надо! — голос вампирессы дрожал, а от того, что глаза были на мокром месте, толстый слой туши, покрывающий ее ресницы, начал растекаться по лицу, — Я не сделала ничего плохого, клянусь! Я даже живой крови не пробовала ни разу, всегда питалась только нашими коктейлями…

Рот Флай презрительно скривился. Это существо выглядело настолько жалко, что даже убивать ее было противно. Неужели эта вампирша так слаба, какой кажется… Или она умело притворяется? Но Охотнице было необходимо знать как можно больше, и сейчас она, пожалуй, была готова поступиться своим обычными правилами.

— Сейчас я буду задавать тебе вопросы и если ответы меня устроят, — Флай вздохнула, — В таком случае, я может быть тебя отпущу. Но если ты поведешь себя глупо, я не буду раздумывать, как поступить, — быстро добавила она.

— О, спасибо! — прорыдала вампиресса, — Я все скажу.

— Для начала, как тебя зовут? Не люблю иметь дело с безымянными существами.

Глаза бессмертной, окаймленные толстой траурной подводкой из потекшей туши, испуганно метнулись к лицу Охотницы, словно ища подвох в этом простом вопросе.

— Меня зовут Натали, — решилась, наконец, она, испугавшись, что незнакомке с мечом может надоесть ждать.

— Ну что ж, Натали, — кивнула Флай, немного отодвигая золотое лезвие от ее шеи, ровно настолько, просто, чтобы металл перестал прожигать кожу. Сделала она это разумеется не из-за жалости, но только из практических соображений. Сложно допрашивать кого бы то ни было, когда у него отсутствует голова. — Мне нужно знать все о клубе "Македония". Это ведь ваше заведение, верно?

Натали настороженно кивнула. Ее тело было напряжено, она готовилась броситься наутек в любой момент, но пока что, хоть лезвие меча и отстранилось на пару миллиметров, о свободе думать было еще рано.

— Я знаю, ваша братия что-то задумала на этот Хэллоуин. Что?

— Будет вечеринка… — неуверенно промямлила вампирша.

Флай раздраженно фыркнула и вновь прикоснулась золотым мечом к бессмертной, заставив ее тихо заскулить от обжигающей боли.

— Я не об этом говорю! Сколько людей вы собрались прирезать, как жертвенных овечек, на своей "вечеринке"?

Вампиресса удивленно заморгала и тут же отчаянно замотала головой, не обращая внимания на приставленной к горлу лезвие.

— Наши редко убивают, это слишком опасно! Откуда я могу знать, что будет на Хэллоуин? Я не ясновидящая.

— Правильно, ты дура! — зло воскликнула Флай, — Неужели мне не удастся ничего от тебя добиться!?

Поддавшись эмоциям, Охотница на секунду ослабила руку, сжимающую меч, и Натали не преминула этим воспользоваться. Нырнув вниз, она молнией кинулась в сторону, пытаясь уйти как можно дальше.

— Тьфу ты! — плюнула Флай, — Ушла гадина.

Однако пытаться догнать вампиршу она не стала. Пусть та продолжает свое жалкое существование. Вряд ли она может представлять какую-то опасность. Впрочем, если их пути вновь пересекутся, Флай без раздумья лишит Натали жизни.

Продолжать расследование сейчас не имело никакого смысла, да и Антон может проявить излишнее любопытство к причинам ее долгого отсутствия. Сейчас Флай хотела лишь смыть с себя отвратительный дух вампирской крови, а потом залезть в кровать и спать, спать, спать.

Может ли быть так, что она ошиблась в своих предчувствиях? Может в этом клубе и не планируется ничего жуткого? Возможно… Но разве имеют они с братом рисковать жизнями стольких людей?

Флай прекрасно знала ответ на этот вопрос. Он не менялся для нее уже много-много веков…

Какая же все-таки гадость этот ваш Интернет!

Куча информационного мусора и порнографии, а чего-то по-настоящему стоящего — ноль!

Долл устало и безнадежно тыкала ногтем в клавиши. У нее уже рябило в глазах от бесконечного розового цвета и океана блесток, которыми были заполнены сайты эксклюзивных маскарадных костюмов.

Долл хотелось чего-то яркого и необычного, но при этом не совсем фриковского, достаточно соблазнительного… В общем чего-то, похожего на нее саму!

В конце концов, Долл окончательно убедилась — готовые наряды ей однозначно не подходят! Ну должно же быть что-то такое… Что сможет выразить ее индивидуальность. Где же ты — идеальное платье?..

Но вдруг, когда Долл уже собиралась закрыть все бесполезные вкладки, когда ее внимание привлекла одна случайная картинка, с подписью: "заказ фарфоровых кукол ручной работы"… Вот оно! Нет, вампиресса вовсе не собиралась покупать игрушки через интернет… Она только что придумала, в каком костюме будет на Хэллоуин. Это было настолько просто, что ей захотелось рассмеяться от облегчения.

Ну, конечно же! Она пойдет на "бал" в костюме куклы. И к тому же что-то такое она может смастерить из того, что есть в гардеробе, не придется тратить огромные деньги, да и времени уйдет совсем немного. Полная восторга и радостных предвкушений, Долл вдохновенно принялась рисовать на первом попавшемся листе бумаги набросок будущего платья.

Так… Пышная юбка с кружевами по подолу, наверху обязательно корсет со шнуровкой… Красивые чулки и перчатки, конечно же… И туфли. Были у нее одни, идеально вписывающиеся в образ. Черные ботильоны от Dolce & Gabbana, с высоким каблуком, открытым носом и шнуровкой. Практически на грани неприличия, но, то, что нужно для образа соблазнительной куколки. А вот что делать с прической? Оставить распущенные локоны, заплести два хвостика с огромными бантами или выбрать готичную шляпку с кружевной вуалью?.. Пожалуй, хвосты будут в самый раз.

В результате, в шкафу Долл нашлось все необходимое для того, чтобы выглядеть настоящей фарфоровой куклой. Она и так бледна, а огромные глаза сейчас были цвета электричества, в них сверкали жизнь и энергия. Все-таки, Долл во многом оставалась обычной девушкой, которая обожает краситься и наряжаться. Просто сейчас к этим ее интересам добавилась страсть к чужой крови… Но это такая мелочь, правда ведь?

Возможно, придуманный ею костюм и не был чересчур затейливым, но зато он идеально отражал суть Долл. "Я красивая, но такая же холодная, как и эти игрушки", — с легкой грустью подумала вампиресса. Ведь в ней всегда видели только красивую оболочку, никто не стремился заглянуть глубже, в душу симпатичной девчушке. И вскоре она пришла к выводу, что то, что находится под слоем косметики, под фарфоровой маской, не интересует людей. Она научилась притворяться, используя красоту в качестве своего оружия. А сердце… Кому до него есть дело? Пусть болит, пусть мерзнет, главное чтоб на лице всегда сверкала улыбка, даже если она всего лишь нарисованная.

Когда-то она была просто девушкой Лерой, когда-то она верила в любовь. Но мечты слишком хрупки и ненадежны, чтобы на них можно было полагаться. И не только Алекс виноват в том, какой она теперь стала… Нет, еще до встречи с ним она уже была холодной, временами даже жестокой Долл — но тогда она была жива…

Теперь же все иначе. Вампиры как никто другой знают, какого жить в вечном притворстве, всегда и везде носить маску, играть в людей и людьми. Сейчас Долл и кукла и кукловод. Но она больше не хочет подчиняться. Она достаточно сильна, чтобы диктовать другим свою волю, а единственная слабость, которая когда-то заставила ее поступать иначе… Нет, больше она такой глупости не совершит. Любовь лишь глупая выдумка отчаявшихся людей, и единственное что от нее остается это боль и горечь. Потому что не бывает ничего прочного и уж тем более вечного. Все меняется и рушится, так какой же тогда смысл связывать себя чувствами и обещаниями? Куда как разумнее жить только для себя, не завися ни от кого… ничего не чувствуя. Как просто — стать равнодушной куклой. Пусть тобой любуются, но твое холодное сердце никогда не разобьется, оно будет тихо и спокойно лежать в груди, связанной тугими лентами корсета, и никто и никогда не доберется до него.

Выбор сделан, и ничто не заставит ее изменить его.

… По крайней мере, так Долл считала тогда. Что ж, обманывать себя — одновременно самое простое и самое сложное из всего, что может делать человек. И вампир тоже.

"Я просто устала прятаться и осторожничать", — подумала Долл, — "Устала бояться других вампиров, людей, которые могут заметить мои странности. Я хочу стать такой как раньше, просто красивой девчонкой, с ветром в голове, у которой не было причин для беспокойства, кроме распродаж и вечеринок. Конечно, ее теперь не вернуть, но я могу попытаться найти свое место в этой новой жизни… Должна попытаться".

Вампиресса тяжело вздохнула, и покачала головой. Ни к чему такие мысли, только вновь в тоску загоняют. Они и так слишком долго пребывала в депрессии, пора вновь становиться живой. Живой! В ее нынешнем положении это слово звучит горькой насмешкой. Долл — вампир, а значит все, что связано с жизнью осталось для нее в недосягаемом прошлом. Ну и пускай. В этом существовании есть немало своих плюсов, по крайней мере, мало кто сможет сделать ей больно. И у нее достаточно сил для мести. Что могла сделать человеческая девчонка против вампира? Конечно же, ничего. Другое дело сейчас, когда она была на равных с Бессмертными.

"Да гори все страхи огнем! Пляши, вампиресса, пей и веселись. Пока какой-нибудь энтузиаст не забил тебе кол в грудь", — усмехнулась Долл. Этому она училась всю жизнь: улыбаться, чтобы никто не заметил боли в глазах.

Тяжело дыша, Натали, наконец, позволила себе остановиться. Обычно вампиры намного выносливей людей, но сейчас она была напугана, голодна и ослаблена ранами, оставленными золотым оружием. Она может даже погибнуть, если в ближайшее время не получит дозу крови. Натали безумно рисковала, выматывая себя гонкой по улицам, но если бы эта Охотница настигла ее, вампирессу не спасла никакая кровь.

Охотница. Что она вообще здесь делает? Раньше Натали слышала о таких, как она, но, ни разу не сталкиваясь с Охотниками сама, неразумно считала их выдумкой. Однако эта была вполне реальна… Вот горло до сих пор болит, не спасает даже вампирская регенерация.

"Нужно предупредить остальных наших…, - мелькнуло в ее голове". Но додумать до конца Натали не успела, жуткая тошнота скрутила ее, заставляя опуститься на землю. Что вообще происходит!?

Натали вдруг с ужасом заметила, что ее смуглая от солярия и автозагара кожа, в месте соприкосновения со слабыми лучами осеннего солнца, стремительно краснела и начала болезненно зудеть. Потратив последние силы на то, чтобы метнуться, как можно глубже в закуток между домами, туда, где было достаточно тени, вампиресса согнулась в уголке, находясь в состоянии между ужасом и сумасшествием. Она ведь лилим! Сумеречные вампиры не боятся солнца, оно не причиняет им вреда! Так почему она выглядит так, будто сутки пролежала на пляже, без защитного крема?

От страха, а может и чего-то еще, Натали теряла возможность связно думать. Сейчас в ее голове отчаянно стучала только одна мысль: "Кровь!" Ей была необходима чья-то жизнь, текущая по жилам, чтобы выжить самой. Но, как она сможет охотиться, не выходя при этом на солнечный свет? Рассредоточенный разум, как ни старался, не мог найти выход из этой дилеммы.

И вдруг, будто сама судьба сделала ей жизненонеобходимый подарок — послышались приближающиеся шаги, судя по характерному цоканью каблучков, это была женщина. Ну и ладно, Натали и раньше не была слишком привередлива в выборе "пищи", обычно и вовсе ограничиваясь коктейлями или донорской. Но сейчас некогда было раздумывать и выбирать.

Будто кто-то другой начал управлять телом вампирессы. На короткое время отступила боль, пронизывающая тело, а зрачки ее глаз сузились, становясь похожими на глаза дикой кошки. С негромким шипением она прыгнула точно на несчастную прохожую и моментально вцепилась в ее шею, пахнувшую теплым телом и духами "Chanel". С мерзким бульканьем Натали принялась пить кровь из грубой раны на шее женщины, остатков осторожности хватило лишь на то, чтобы затащить жертву вслед за собой, в тень тупика. Там она окончательно расправилась с безжизненным телом.

Только осушив женщину до последней капли, Натали отбросила ее труп в сторону, словно смятую обертку. Она насытилась, и смерть теперь не угрожала вампирессе, но с ней по-прежнему было что-то не так…

Имей Натали возможность видеть себя со стороны, она бы ужасно удивилась тому, что ее глаза сейчас были не глубокого черного цвета, обычного для всех лилимов. Нет, они горели кроваво-алым, словно она была не настоящим вампиром, а персонажем дешевого хоррора. Но вампирессу совсем не интересовал собственный внешний вид. Казалось, в ней окончательно погибло все хоть немного человеческое. Инфернальная часть сущности победила, сломав хрупкий разум и волю души. Теперь она была лишь тем, в кого и должна была превратиться — труп, который против всех законов природы продолжал двигаться, говорить и дышать. И больше всего это мертвое тело требовало свежей крови.

Новое ужасающее порождение ночи вышло на охоту по улицам Чикаго.

В последние дни Долл стала утомляться быстрее прежнего. Наверное, и вампиры подвержены разрушительному воздействию стресса. Действительно, столько всего случилось. Такое чувство, что кто-то яростно пытается помешать ей начать новую беззаботную жизнь, снова и снова напоминая о боли.

Во-первых, конечно же, Тамерлан. Долл понятия не имела, что он к ней испытывал: простое влечение или… Нет, второго точно не может быть. Тем более, что Беатрикс вполне однозначно высказалась по этому поводу. А в том, что говорила она вполне искренне, Долл не сомневалась. Уж что-что, а отличать ложь от правды вампиры умеют. Да и будь чувства Тимура реальными, все равно это ничего не изменит.

Долл абсолютно не хотела совершать те же ошибки снова. Довериться кому-то, чтобы потом тебя забыли и выбросили, как сломанную игрушку? Ну уж точно нет!

Конечно, можно было бы подумать об этом еще немного… но сейчас она чувствовала такую странную усталость… Вампиресса лежала на своей большой кровати, свернувшись клубочком в полусне-полуоцепенении. Ее глаза были открыты, но сейчас Долл не видела комнаты вокруг. И уж тем более она не видела, как вокруг кровати вилось нечто, напоминающее клубы черного-черного дыма. Оно кружилось вокруг тела вампирессы, но никак не могло прикоснуться к ней, снова и снова отпрядывала тьма, не имея возможности овладеть девушкой. Будто что-то не давало ей сделать это. Липкие дымные нити оплетались наподобие паутины вокруг кровати, но сама Долл словно бы находилась в тончайшем коконе серебристого света, чуть заметного, но, видимо, невероятно могущественного.

"Дым" еще долго не оставлял своих отчаянных попыток, но, наконец, это прекратилось, с раздосадованным шипением тьма выскользнула в приоткрытое окно.

В тот же миг, когда последние черные паутинки исчезли, Долл пару раз моргнула и очнулась. Странно… Она спала? Кажется, да. Вот только усталость стала еще сильнее прежнего.

Может сон не приносит никакой пользы для вампиров? Или есть просто пора питаться, а слабость всего лишь последствие голода? Ладно, раз она хочет есть, значит, нужно себе эту еду добыть.

Солнце стремительно уходило за горизонт, и в Чикаго сейчас царил холодный час осенних сумерек. Вампиресса собиралась насладиться этим временем между тьмой и светом, потому для охоты она направилась в Старый город [19].

О, этот Old Town! Долл просто обожала его дома, сохранившиеся с двадцатого века и тихие уголки, в которых она могла побыть в одиночестве. По ее мнению, только это место по-настоящему отражало сущность Чикаго. Все остальное было слишком разрозненным, будто бы город являлся гигантской головоломкой, собранной из фрагментов разных мозаик.

Да, Долл ходила в дорогие клубы и рестораны, одевалась в бутиках "Великолепной мили" [20], что могли себе позволить далеко не все. Но она часто завидовала подругам, которые жили в старинных особняках на "Золотом берегу [21]". Конечно, жить в таком месте могла позволить себе только элита, но его старинные особняки были просто прелестны! Правда, у нее была отличная квартира, притом собственная, что было очень удобно, с учетом той тайны, которую Долл приходилось скрывать. Но очень часто она задумывалась, если даже не о том, чтобы покинуть этот мегаполис, так хотя бы переселиться куда-нибудь подальше от бездушных небоскребов. Не навсегда, наверно — Долл просто хотелось отдохнуть.

Возможно, она действительно вскоре приобретет себе небольшой домик, хоть бы и в Старом городе. До ее совершеннолетия осталось совсем немного, отец вряд ли станет возражать. Хотя, куда разумней будет уехать куда подальше, на другой конец света. В конце концов, очень скоро ей придется скрывать свою вечную молодость от прежних знакомых, поэтому рано или поздно, девушка должна будет исчезнуть… Уйти, чтобы все началось сначала. Жизнь все же, до ужаса однообразна, и поскольку у Долл впереди вечность, она еще не раз сможет убедиться в этом.

… А еще Долл всегда хотелось посмотреть на церковь святого Михаила изнутри, но она и раньше на это не решалась, а уж теперь… Нет, ее, конечно, не убьют кресты и святая вода, а священник не устремит в ее сторону обличающий перст и не закричит об "исчадии диавола". При этих мыслях рука вампирессы метнулась к ее новому талисману — сломанному серебряному кресту на груди. Она не была религиозна и раньше даже не задумывалась о существовании Всевышнего… А сейчас, вряд ли молитвы принесут ей хоть какую-то пользу. Сомнительно, что вампиры могут купить себе отпущение всех грехов. В конце концов, есть людей все-таки не очень хорошо, по крайней с точки зрения религии точно.

Сама Долл не считала, что делает что-то ужасное. Она просто пыталась выжить, и не ее вина, что для этого требуется чужая кровь.

По улицам гулял осенний ветер, и хотя Долл и не могла по-настоящему мерзнуть, она все равно зябко куталась в плащ, поднимая его ворот, чтобы прикрыть шею. В этот момент она казалась чужой в этом огромном городе, где всем плевать друг на друга. Маленькая девочка в огромном холодном мире.

— Ты заблудилась, детка? — какой-то громила, видимо, был обманут кажущейся хрупкостью Долл.

Она мысленно улыбнулась, увидев бритого качка в кожаной куртке. С таким проще всего — всегда слишком самонадеянные, и уж тем более не ожидают, что девушка ростом пять и три десятых фута может быть такой сильной; к тому же, в этих ситуациях Долл не мучила совесть. Ведь не будь она вампиром… страшно представить, что этот урод мог бы с ней сделать. Жизнь в Чикаго полна опасностей, хоть времена гангстеров и прошли, но преступность все равно находится на безумно высоком уровне.

Долл подняла на парня глаза испуганные и большие, как у олененка. Это было одной из важнейших деталей ее тактики. Потом она застенчиво улыбнулась, и от этой улыбки любой потерял бы разум.

— Кажется, да, — сказала вампиресса, наивно захлопав ресницами, ей уже начинала нравиться эта игра, — Мне нужно в Университет Чикаго [22]…

— Так давай, я провожу тебя, — парень даже не дал ей договорить, — Я Брайан. А тебя, как зовут, красавица?

— Вики, — Долл никогда бы не назвала на охоте свое настоящее имя; осторожность для вампира — превыше всего. Вдруг, ей не удастся стереть жертве память или случится еще что-нибудь неожиданное. В любом случае, даже такая страховка не помешает.

— Значит, Вики, — задумчиво протянул Брайан, — А знаешь, ведь уже поздно. Может, завтра отправишься в свой Университет… а пока займемся чем-нибудь поинтересней?

Уголки губ вампирессы чуть приподнялись. А это оказалось еще проще, чем она предполагала. Наивная рыбка сама заплывает в сети. Сейчас она слышала, ощущала всем телом, как бьется горячее человеческое сердце — быстро, взволнованно, заставляя волны крови вновь и вновь пробегать по сосудам тела. То, что было неразличимо для других, для Долл это звучала прекрасней самой чудной музыки. Она уже практически знала, какой окажется его кровь на вкус… она будет солоновато-сладкой, как и любая другая, но в ней будет чуть горчащая страсть, а вот металлического привкуса страха — нет. Она все сделает быстро и осторожно, он даже ничего не успеет понять.

Каждый вампир предпочитает свой способ кормиться. Кому-то по душе выматывающая охота, когда за жертвой нужно гнаться… зато, как приятно после долгого ожидания, наконец, почувствовать под своими зубами биение чьего-то пульса.

Некоторые, как, например, Долл, любили играть с едой, ловить ее на слабости, как на наживку. Такой метод требовал фантазии и изобретательности, а чтоб он не наскучил, каждый раз нужно было придумывать что-нибудь новенькое.

А также встречались настоящие суккубы и инкубы, которые перед тем, как вдоволь напиться крови, непременно соблазняли жертву.

Брайан посмотрел в сверкающие глаза Долл. В них слились сразу несколько цветов: и бледное серебро луны, и сумеречное индиго, и отблески всех драгоценных камней мира… Чем дольше он вглядывался в них, тем незначительней казалось все окружающее. Он что-то хотел… Куда-то шел… Все это не имело ровно никакого значения. Парню хотелось вечность глядеть в эти глаза, в которых он видел ВСЕ. Миллиарды звездных галактик, взмах крыла бабочки, пенье диковинной птицы… В них он видел вечность.

А потом его окружила темная нега, которая была так же блаженна, как и фантомы, навеянные ему.

Разумеется, Брайан не почувствовал боли, когда тонкие клыки пронзили его кожу в основании шеи. Он был не в этом мире. Зато Долл распробовала этот миг, как следует. Сейчас, она была уверена, что нет ничего прекрасней живой теплой крови, что только ради нее одной стоит бороться за существование в этом мире. Она ощущала себя всемогущей, всезнающей, пока красноватая жидкость лилась по ее горлу, придавая сил и обостряя все чувства. Долл с трудом смогла все же оторваться от шеи человека. В самое время, еще чуть-чуть, и он бы никогда не вернулся в этот мир. Последний раз проведя по ранке языком, попутно ловя последние рубиновые капли, она с удовлетворением увидела, как исчезают все следы ее питания, затягиваясь и зарубцовываясь.

Без сожаления вампиресса разжала пальцы, удерживающие Брайана в вертикальном положении. Конечно, он порядком стукнется головой, но ничего страшного. По крайней мере, если несчастный и запомнит что-то из событий нынешнего вечера, так сошлет все на легкое сотрясение.

Ну что ж, на сегодня ее охота окончена. Теперь холод ветра не тревожил Долл более, а ее щеки и губы окрасились цветом только что выпитой крови.

Вот только по шее пробежал какой-то неприятный морозец, не имеющий ничего общего с порывами эфира.

В сгустившейся уже темноте Долл явственно ощутила чей-то взгляд, устремленный ей в спину.