Сердце не лжет

Глава третья

У Трейси был полон рот, и она ничего не могла ему ответить. Круз подошел к камину и подкинул дров на тлеющие угли.

— Рад, что вы решили поесть. А кофе еще остался? Я бы, пожалуй, выпил еще чашечку, — сказал он, глядя на пустую тарелку.

Круз налил кофе в изящную чашечку, выглядевшую особенно хрупкой в его сильной руке. Трейси вытерла липкие пальцы. Она понимала, что надо отправляться к себе в комнату, но что-то не отпускало ее. Любопытство? Или желание доказать, что Крузу ее не запугать? Или, может, извращенное наслаждение опасностью?

— Мне бы хотелось знать одну вещь, — начал Круз, садясь в кресло. — Если вы обычно делали фотографии для книг мужа, почему же в тот раз вы его не сопровождали?

Трейси рассказала ему о болезни, которой она заразилась в Центральной Африке.

— Мы собирались приехать сюда и снова сделать необходимые фотографии, — добавила девушка.

— Вот как?

Трейси поспешила сменить тему.

— Почему такой прохладный вечер? Мне казалось, здесь всегда должно быть жарко.

— Иногда летом бывает действительно жарко, но, как правило, дует бриз с Тихого океана, и люди не сильно страдают от жары.

Круз говорил вежливо, но Трейси поняла, что он заметил ее попытку переменить тему разговора.

— Скажите мне…

Трейси быстро оглядела комнату, пытаясь найти что-то, о чем можно было бы побеседовать, не касаясь острых тем, и увидела крупное «нечто», стоящее рядом с камином.

— Господи, что это такое? — спросила девушка, приближаясь к незнакомому предмету. — Похоже на огромную ракушку улитки.

Она наклонилась и потрогала твердую, гладкую, прохладную поверхность. Изящно закрученная ракушка диаметром почти в два с лишним фута.

— Это вымерший морской головоногий моллюск, отдаленный родственник многокамерного наутилуса. А еще его иногда называют аммонит из-за того, что он похож на бараний рог, бывший символом египетского бога Амона, — объяснил ей Круз. — Мой отец нашел эту раковину много лет назад. В те времена таких раковин было много. Она весит почти тысячу фунтов… Отец часто рассказывал, как ему с трудом удалось дотащить раковину до дома и как возмущалась мать, потому что они переживали не лучшие времена и она надеялась, что отец принесет рыбу нам на обед, а вместо этого — раковина!

Он задумчиво улыбнулся при этом воспоминании, и Трейси захотелось побольше узнать о его семье, но она побоялась проявлять излишнее любопытство. Получив исчерпывающий ответ по поводу аммонита, Трейси решила заняться расспросами о камине.

— Какая интересная каминная полка, — заметила девушка, проводя пальцами по отполированной поверхности.

— Она изготовлена из целого куска оникса, полученного из старой шахты по добыче этого камня. Сейчас добыча прекращена.

— Доска просто великолепна. — Трейси раньше видела небольшие фигурки, вырезанные из этого камня, но такой огромный кусок, к тому же чудесного оттенка, встретила впервые. — Почему перестали добывать там камень?

Круз пожал плечами.

— Разные экономические причины, да и вкусы у людей поменялись. Но шахта до сих пор остается интересным местом. Там валяются огромные глыбы оникса весом в три-четыре тонны. Старое школьное здание и часовня на кладбище целиком построены из неполированного оникса.

— Интересно! — Глаза Трейси сверкнули, в них отразились золотые переливы пламени. — Мне бы хотелось… — Она остановилась, не желая, чтобы Круз подумал, что она хочет, чтобы он отвез ее туда. — Может, после окончания работы я смогу туда съездить, — сдержанно добавила девушка.

— Чудесная идея! Вам, может, хочется еще что-нибудь выяснить по поводу обстановки гостиной? — Круз оглядел комнату. — Вас не интересуют портреты моих прославленных предков?

Трейси постаралась не обращать внимания на иронию в голосе Круза. Она сама не понимала, почему не хочет, чтобы он задавал ей личные вопросы. Девушке нечего было скрывать, в отличие от хозяина ранчо. Он до сих пор не объяснил, почему так враждебно настроен по отношению к Джону. Не спросить ли ей Круза об этом? Кажется, сейчас он в хорошем настроении. Но что-то останавливало Трейси. Может, она боялась узнать нечто неприятное?

Круз продолжал объяснения.

— Эту каминную полку перенесли сюда из нашего старого дома, стоявшего на этом месте. Я, кстати, родился в нем. Остатки прежних каменных стен сохранились до сих пор.

— Откуда приехала ваша семья?

— Из Мехико.

— Почему они уехали оттуда и поселились здесь? Раньше здесь, наверно, было очень тихо и пустынно? — Девушка поняла, что сейчас делает то, что только что запретила себе делать, — задает личные вопросы и проявляет неприличное любопытство. Но ей хотелось как можно больше узнать о Крузе. Она отодвинулась от камина, потому что мексиканец смотрел на нее слишком пристально.

— Да, здесь почти не было людей. Мой отец происходил из семьи, которая длительное время занималась бизнесом. Очень старый и консервативный род. Можно сказать, отец оказался паршивой овцой в этом семействе. Он видел несправедливость и неравенство людей в нашей стране и пожелал сразу все изменить! Поэтому отец стал активно заниматься политикой. Но в Мексике это всегда опасное занятие, и вскоре стало ясно, что… ммм… для его здоровья лучше уехать из столицы. И отец с матерью приехали сюда. Он не имел никакого опыта в фермерском деле, и им пришлось нелегко. Но отец был упрямым человеком, и дела постепенно наладились.

— Но политикой ваш отец перестал заниматься?

Круз засмеялся, как будто вспомнив что-то приятное.

— Не совсем. Но он стал менее нетерпеливым и более практичным, выступал за крепкие связи с нашими американскими соседями на севере.

— Вас не интересует политика и общественная деятельность?

— Нет, — ответил Круз, и девушка поняла, что он не желает, чтобы она и дальше задавала ему подобные вопросы. Трейси решила изменить тактику.

— Ваши родители живы?

— Отец умер несколько лет назад. Это дом моей матери, но сейчас она живет на юге у одной из моих сестер, у которой своя семья. Мама немолода, и зимой она предпочитает жить в более теплом климате. У меня есть еще одна замужняя сестра, живущая в Энсенаде, — добавил он. — Она с мужем и двумя сыновьями часто приезжает сюда в конце недели. Мальчики обожают играть в ковбоев.

При упоминании о сестрах Трейси заволновалась. Может, Джон вел себя неподобающим образом по отношению к сестрам Круза? Она знала, как опекают мексиканские мужчины своих женщин, а Джон иногда бывал поразительно невнимателен к местным обычаям. Но Круз ничего не сказал о каких-либо осложнениях в этом смысле, только обронил, что третья замужняя сестра живет в другом городе.

— Вы так хорошо владеете английским, — заметила Трейси.

— Я учился в военной академии в Мексике, а позже занимался в Калифорнийском университете. Потом увлекся гонками и даже выступал за Штаты в гонках профессионалов. Я и до сих пор часто езжу туда по разным делам.

— Почему вы перестали участвовать в гонках?

— Когда умер отец, мне пришлось заняться делами. Гонки — это захватывающее занятие, но человек не может провести всю жизнь, бесконечно носясь по кругу. Вы что, брали интервью, помимо того, что делали фотографии для мужа? У меня такое чувство, что со мной работает опытный журналист. Вам удалось выведать у меня все секреты. — Круз насмешливо улыбнулся.

— Не думаю, — почти про себя заметила Трейси. Она решила, что за красивыми чертами смуглого лица и ослепительной улыбкой скрывается сложная натура, которая ни за что не выдаст все секреты за один вечер, отвечая на вопросы любопытной американки.

На безопасном расстоянии от Круза Трейси показалось абсолютно нереальным то, что происходило между ними до прихода десятника, — эти бесстыдные ласки в мерцающем свете камина, ненасытные поцелуи… И самое главное, страстная жажда ее собственной плоти… Круз не сводил с нее взгляда, и что-то в глубине темных загадочных глаз подсказало девушке, что он ничего не забыл.

— Пожалуй, мне пора наверх. День был слишком долгим и трудным.

— Это нечестно, вы мне устроили настоящий допрос, а шанса что-нибудь узнать о вас не даете, — укоризненно заметил мексиканец.

— У меня такое впечатление, что то, что я была женой Джона, для вас уже все решило, — резко ответила Трейси.

— Ну, тут могут быть смягчающие обстоятельства.

— Я не собираюсь извиняться за то, что была его женой!

— Но теперь вы не его жена, — тихо сказал Круз. — Вы — его вдова и привлекательная женщина. Джон умер год назад, и, конечно, у вас были мужчины с тех пор.

— Вы не имеете права лезть в мою жизнь! — возмутилась девушка. — Я не задавала вам подобных вопросов!

— Правильно, — согласился Круз, но в его словах опять звучала насмешка, как будто он был уверен, что ее интересовала роль женщин в его жизни. — Все-таки расскажите что-нибудь о себе.

Трейси неохотно стала рассказывать о своей жизни. Обычное детство и смерть отца от сердечного приступа, когда Трейси училась в школе, второй брак матери, затем брак Трейси с Джоном еще до того, как она закончила колледж.

— Сколько времени вы прожили с Джоном?

— Около шести лет.

— Дети?

— Мы хотели завести детей позже.

— А сейчас?

Девушка непонимающе посмотрела на Круза.

— Что сейчас?

— Это я задаю вам вопрос.

— А сейчас, — твердо ответила Трейси, — я отправляюсь спать и надеюсь, что вам будет не трудно отбуксировать машину завтра в Энсенаду.

Круз поднялся, и, несмотря на расстояние в несколько футов, она почувствовала, как огненные вибрации пробежали по телу. Напряжение, существующее между мужчиной и женщиной, гудело, как линия высоковольтной передачи.

— Простите, — пробормотала Трейси, пятясь назад.

— У меня такое впечатление, что вы мне не доверяете, — заметил мексиканец, делая шаг в ее сторону. Он вдруг показался девушке насмешливым, прекрасным и опасным существом.

— Мне кажется, у меня для этого есть все основания.

— В чем же вы меня подозреваете? Вы что, думаете, что я овладею вами насильно, потихоньку придя в спальню среди ночи?

— Конечно нет. Не говорите подобную чушь! Я… Я не считаю вас таким наглецом. — Трейси попыталась сказать это холодно и с достоинством.

— Вы правы. — Он нарочито тяжело вздохнул. — К сожалению для нас обоих!

Трейси не разобрала — развлекается с нею Круз, разочарован или смеется над ней. Она быстро поднялась наверх в спальню и застыла у двери, прислушиваясь, не идет ли он за ней следом. Нет! Девушка с трудом передохнула. Такой странный день! Еще утром Трейси решила, что будет ночевать на ранчо «Эсперанса», и вот она здесь, но все не так, как она себе представляла.

Трейси разделась и легла в постель. Она думала, что от волнения не заснет, но сразу же провалилась в глубокий сон.

Проснувшись, Трейси с удовольствием вдохнула аппетитный запах кофе. На столике у постели стоял поднос с кофейником. Наверно, Хуанита принесла его, пока она спала. Девушка поднялась с постели, отодвинула белые бархатные занавески. Комнату залил солнечный свет, и Трейси вдруг наполнило ощущение счастья.

Окно выходило во фруктовый сад. Дорожки были посыпаны белым песком, а ослепительно красная бугенвиллея ярко выделялась на стенах. В углу садика висели качели, наверное, для племянников Круза.

В загоне Трейси увидела Круза с двумя мужчинами. Когда он направился к дому, девушка быстро отошла от окна, чтобы незаметно понаблюдать за ним. У мексиканца была легкая упругая походка, и он снова напомнил ей матадора, виденного в Испании. Интересно, может ли Круз быть таким же жестоким? — подумала девушка, воскрешая в памяти последний удар матадора, нанесенный окровавленному, измученному быку.

Трейси выпила кофе и надела те же самые брюки и блузку, в которых была вчера. Остальные вещи остались в машине.

Машина. Настало время заняться этой проблемой вплотную. Она уложила вещи в сумку и спустилась вниз, поставив ту у двери. Проходя мимо кабинета Круза, девушка не удержалась и заглянула внутрь.

Это был кабинет настоящего мужчины. Большой стол, заваленный бумагами. Шкафчик для папок с документами. За стеклом хранились призы, полученные Крузом за победы в гонках. Две стены, заставленные полками с книгами. Увидев их, Трейси не удержалась и вошла в кабинет. Она сразу увидела три книги Джона. Одна из них стояла отдельно, как будто ее читали совсем недавно.

Целая полка была занята художественной литературой. Трейси протянула руку к классической шпионской истории, которую когда-то хотела прочитать, но тут послышался неясный шум. Подумав, что если Круз найдет ее здесь, то все будет выглядеть как проявление неприличного любопытства, она быстро покинула комнату.

Шум слышался из гостиной, где убиралась Хуанита.

— Доброе утро, — сказала девушка по-испански.

— Доброе утро, — ответила Хуанита.

— Я сама могу принести завтрак, — сказала Трейси, но Хуанита, конечно, ничего не поняла. Она показала на полированный стол в столовой и через секунду вернулась со стаканом свежеприготовленного апельсинового сока. Потом последовали пышный омлет и свежие лепешки. Трейси никогда так плотно не завтракала!

Когда девушка допивала вторую чашку кофе, в столовой появился Круз.

— Когда вы будете готовы? — сдержанно спросил он.

— Я уже готова, а багаж у двери.

Круз поднял сумку, и они вышли на улицу. Человек по имени Хосе ждал их у пикапа. Он вежливо коснулся полей черной шляпы и открыл дверцу для Трейси. Круз вел машину. Девушка сидела между двух мужчин, держа сумку на коленях. Время от времени Круз и Хосе переговаривались по-испански.

Пыльные, ухабистые дороги, холмы и русла речек были похожи друг на друга, и только когда они прибыли на место, Трейси поняла, что они выбрали другой путь. Ее машина стояла нетронутой. Хосе залез под нее и проволокой прикрутил оторванную деталь. Круз сказал, что кто-то должен ехать в ее машине и время от времени тормозить.

Круз и Трейси сели в пикап, а Хосе в ее машину. Пикап начал карабкаться вверх, легко таща за собой машину Трейси. Она нервничала всю дорогу, пока они добирались до Энсенады, хотя причин для этого не было. Круз прекрасно вел пикап, объезжая глубокие ямы и рытвины, так что ее машине ничего не грозило.

Гараж оказался крохотной мастерской под навесом, и весь ремонт производился снаружи. Трейси отошла в сторону, пока механик с интересом осматривал сломанную машину. Она все равно ничего не понимала по-испански и просто стояла у пикапа. Неподалеку покуривал Хосе. Девушка подошла к нему и попыталась заплатить за помощь. Он ухмыльнулся и отказался. Наконец к ним подошел Круз.

— Все как вы сказали? Это сломан карданный шарнир?

Конечно, Круз не мог ошибиться.

— Им придется заказывать такой шарнир. Если он есть в Энсенаде, то они смогут заняться машиной завтра. Если нет… — Он пожал плечами. — Это может занять несколько дней.

— Может, я могу взять машину напрокат, пока не отремонтируют мою? — спросила Трейси.

В ответ Круз молча показал на вытянутый в длину городок — скромные домики, отсутствие тротуаров и развалюхи-машины, которые тем не менее двигались, а ее сверкающая, почти новая машина не могла сдвинуться с места. Прямо на улице расположился фруктово-овощной базарчик. Далее находился банк, похожий на маленький магазин, пивной бар и убогие лавчонки. Самым внушительным было официальное здание желтого цвета с поднятым флагом. Но никакого проката автомобилей.

И что теперь? — подумала Трейси, стараясь не выдать своей растерянности. Сегодня день пропал, и она была не таким оптимистом, чтобы верить, что завтра машину починят.

Время в Мексике текло медленно.

— Теперь, когда я поняла, что Джон не жил у вас на ранчо, может, вы мне скажете, где же он останавливался? — спросила она у Круза.

Его темные глаза сузились.

— Почему вы хотите это знать?

— Потому что мне необходимо идти по следу Джона, чтобы обнаружить наскальные рисунки. — Трейси не пыталась скрыть своего возмущения. Было ясно, что Круз тянет время. Ей показалось, что он знает гораздо больше, чем говорит.

Наконец Круз неохотно сказал:

— Джон жил на соседнем ранчо, которым владеет семья Хуаррес.

— Вы не поможете мне с ними связаться?

— Сеньор Хуаррес сейчас в отъезде, и я сомневаюсь, чтобы его жена могла вам помочь.

— Хорошо, как насчет проводника, работавшего у Джона?

— Я познакомил его с моим знакомым проводником, но потом узнал, что он взял кого-то другого. Я не знаю кого.

Недовольство в голосе Круза говорило о том, что он не желает иметь ничего общего с прошлой экспедицией Джона. От возмущения в зеленых глазах Трейси загорелись золотистые искры.

— Даже если бы вы знали что-нибудь об экспедиции, вы бы мне все равно ничего не сказали об этом, ведь так?

— Почему я должен что-то делать для человека, который…

Круз сжал губы и больше ничего не сказал.

— Что сделал вам Джон? — возмущенно начала Трейси. — Что он сделал такого ужасного, чего вы не можете ему простить даже после смерти? Почему вы мешаете всем делам, каким-то образом связанным с ним?

— На вас обращают внимание, говорите потише.

Трейси оглянулась и успела перехватить любопытные взгляды рабочих, возившихся с машиной.

— А мне наплевать! — возмущенно заявила она, но стала говорить шепотом. — Мне непонятно ваше поведение. Ведь я хочу всего лишь сделать несколько фотографий.

— Чтобы увековечить память Джона в веках! И отполировать его пьедестал.

— Чтобы доказать его коллегам, что Джон мог сделать нечто… нечто отличавшееся от того, что он всегда делал! — воскликнула девушка. — Он написал хорошую статью о наскальных рисунках, и ее следует напечатать!

— Статью можно печатать и без фотографий.

— Вы же знаете, что без фотографий она не будет так интересна!

Она снова начала кричать, хотя и понимала, что в глазах прохожих выглядит как истеричная американка, но Трейси это не волновало.

Почему, ну почему этот человек так упрям?

— Вы зря волнуетесь. — Круз коснулся руки девушки. — Мы сейчас сходим поедим, и вы немного успокоитесь.

Он повернулся к рабочим, улыбнулся и что-то сказал.

— Что вы им сказали? — подозрительно спросила Трейси.

— Сказал, что вы очень ревнивы и что мы с вами поссорились.

— Как вы посмели? — возмутилась Трейси. — Вам лучше уйти. Благодарю за гостеприимство и за помощь с машиной. Пожалуйста, передайте благодарность Хосе и Хуаните.

— Что вы собираетесь делать?

— Я еще не решила.

— Могу ли я дать вам совет? — Трейси не успела возразить, как Круз сказал: — У залива имеется парочка хороших мотелей. Я могу вас туда отвезти. Забудьте все о наскальных рисунках, фотографиях и статьях в научных журналах. Отдохните. Расслабьтесь. Погуляйте по пляжу. У вас нервы не в порядке. Вы мне напоминаете тугой моток проволоки — такая же колючая.

Трейси заколебалась — его предложение было таким соблазнительным! Отдохнуть, расслабиться, поплавать, пособирать ракушки. Неужели для нее так важна статья?

Пока она раздумывала, Круз снова заговорил. Но он произносил слова неуверенно, как будто губы выговаривали их помимо его воли.

— Может, мы могли бы вместе пообедать и быть… не быть врагами?

Трейси подумала: странный выбор слов — не быть врагами. Почему они вообще могут стать врагами? А если бы не врагами, то, может быть, друзьями или любовниками!

— Благодарю вас, — ответила девушка. — Я приехала сюда, чтобы найти наскальные рисунки и сделать фотографии, и обязательно сделаю это.

Круз посмотрел на нее. Губы у него сжались в тонкую твердую линию. У Трейси опять возникло ощущение, что он что-то пытается решить и что ему трудно это сделать.

— Хорошо, — наконец промолвил Круз. — Если это так важно для вас, я покажу единственные наскальные рисунки в этом месте. Но сомневаюсь, что они вам понравятся.