Сердце не лжет

Глава четвертая

— Вы знаете, где находятся рисунки?! — возмутилась Трейси. — Вы знаете это и специально…

Трейси взглянула на напряженное лицо Круза и остановила поток гневных обвинений, потому что поняла — он может отказаться от обещания помочь ей. Но девушка еще раз убедилась в своей правоте — Круз знал гораздо больше того, что рассказал ей.

— Когда я смогу увидеть рисунки? — осторожно спросила Трейси.

— До них придется добираться примерно полдня, — ответил Круз, а затем заявил, что сегодня отправляться туда не имеет смысла. — Мне нужно забрать почту и заняться кое-какими делами в городе. Может, мы поедем туда завтра или послезавтра.

— Прекрасно. — Трейси постаралась сказать это спокойно. — Поедем в любое удобное для вас время. Я вам благодарна за помощь!

Круз открыл дверцу машины Трейси и стал перекладывать ее вещи в пикап. Девушка было запротестовала, но потом остановилась. Наверно, ей придется провести еще пару ночей на ранчо «Эсперанса», а поэтому лучше не ссориться.

У нее сразу возникло множество вопросов. Если от ранчо до пещер добираться всего полдня, почему Джон так долго пробыл в экспедиции? Знал ли Круз о рисунках до того, как сюда приехал Джон? Трейси не могла точно вспомнить слова Круза, но ей казалось, что он все знал.

— Почему вы сказали, что мне не понравятся рисунки? — поинтересовалась девушка.

Круз отдал ей легкую сумку, а сам понес два тяжелых чемодана. Трейси чувствовала себя маленькой собачкой, бегущей за ним по пятам, чтобы получить ответ на свои вопросы.

— Когда мы туда доберемся, вы все сами увидите, — равнодушно ответил мексиканец. — Это все ваши вещи?

— В багажнике осталась фотоаппаратура.

Потом они поели и забрали письма на почте. Трейси увидела свое письмо к Крузу и быстро выхватила его. На обратной дороге они зашли в аптеку за лекарством для больного ребенка и заехали навестить заболевшего родственника Хосе.

На ранчо Трейси переоделась в джинсы, клетчатую хлопковую рубашку и обула сапожки. Круз с Хосе отправились на оливковые посадки. Девушку мучили угрызения совести за то, что он потратил на нее так много времени и не занимался своими обычными делами, а ведь ему еще придется везти ее в пещеру.

Трейси вышла в садик. Было приятно погреться на неярком теплом солнышке. Она залюбовалась роскошными яркими цветами и только теперь поняла, что землю вместо песка устилали крохотные морские ракушки. Трейси набрала их целую горсть и пропустила сквозь пальцы, любуясь идеальной формой.

Потом она отправилась к маленькому ручейку, струившемуся по холмам. Вода из него скапливалась в пруду и использовалась для полива. Незаметно время подошло к вечеру.

За ужином Трейси и Круз были необыкновенно вежливы друг с другом. После ужина он работал в кабинете, оставив дверь открытой, и девушка расценила это как жест примирения. Она удобно устроилась с книгой в гостиной. Потом они вместе пили кофе, и Трейси казалось, что страстные объятия прошлой ночи всего лишь плод ее излишне богатого воображения.

На следующее утро она проснулась в великолепном настроении. Наконец наступил этот день! Небо было чистое, только ближе к заливу виднелись облака. Круз уже позавтракал, оставив записку, чтобы Трейси подошла к конюшне к десяти часам.

Она явилась туда раньше, взяв с собой необходимое фотооборудование. Круза не было видно, но Хосе седлал двух лошадей. Он застенчиво и дружелюбно улыбнулся девушке, и в первый раз Трейси подумала, что Круз может не поехать с ней, а послать вместо себя Хосе. Она почувствовала укол разочарования, но постаралась это скрыть.

Подошел Круз, неся с собой приготовленный Хуанитой ланч. Он уложил его в переметную суму и туда же пристроил две фляги со свежей водой. Казалось, Круза что-то беспокоило.

Девушка указала на пару лошадей.

— Разве Хосе не поедет с нами?

Минуту назад она боялась, что Круз не поедет с ней, сейчас же ей совершенно не улыбалась возможность провести наедине с ним целый день.

— Нет, мы поедем вдвоем. — Круз насмешливо улыбнулся: — Вы не передумали?

— Конечно нет. Я… Я просто удивлена, что мы поедем на лошадях. Мне казалось, что Джон использовал для поездки осликов и мулов.

— Если бы мы собирались заночевать в горах, а потом двинуться дальше, то обязательно взяли бы с собой мулов. Они более крепкие животные и могут много времени выдержать без корма и воды, не то что лошади. Но я все равно предпочитаю лошадь.

Круз аккуратно уложил камеру в полотняный мешок, прикрепленный к седлу, а Хосе подал девушке поводья гнедой кобылки, и Трейси уселась в седло.

— Кажется, вы и раньше ездили верхом, — заметил Круз.

— До большинства мест, где я делала фотографии для книг Джона, вряд ли можно было добраться на машине, — парировала девушка и тут же пожалела о своих словах. Круз оказал ей любезность, и им предстояло провести вместе целый день. Кроме того, утро было великолепным, не стоило открывать враждебные действия и все портить. — Не знаю, почему вы это делаете, если принять во внимание ваше отношение к Джону, — осторожно заметила Трейси. — Но я вам очень благодарна, и мне приятно прокатиться на лошади в такое чудесное утро, даже если бы мы не ехали смотреть наскальные рисунки, — призналась девушка и улыбнулась.

Ответная улыбка Круза показалась ей загадочной — не враждебной, но и не дружелюбной, как будто мексиканец чего-то выжидал.

Чего? — подумала Трейси.

Круз взлетел в седло гнедого жеребца и поехал в направлении негустой заросли деревьев и кустов, росших по берегу ручья. Тропинка петляла вдоль склонов холмов, временами спускаясь вниз.

Жеребец Круза указывал направление, Трейси следовала за ним, так как дорога была слишком узкой, чтобы лошади могли ехать рядом.

Она решила, что, судя по всему, от женщин мексиканец ждет послушания и молчания. Круз не оглядывался назад. Казалось, его не волновало, следует за ним девушка или нет. Подтянутая фигура мексиканца покачивалась в седле в унисон с движениями лошади, стройные бедра крепко обхватили бока животного, плечи были откинуты назад. Из-под соломенной шляпы выбивались слегка волнистые темные волосы.

После часа езды Трейси почувствовала, что после полуторагодичного перерыва в верховой езде ей будет нелегко выдержать подобный темп. Она пыталась переменить положение тела и радовалась, что Круз едет впереди и ничего не видит.

Вскоре они свернули с основной дороги на почти незаметную тропинку. Крепкая кобылка исходила потом, то же самое происходило с Трейси. Почти все время их окружали холмы, но временами на фоне синего неба возникали волшебные очертания гор. Всадники пересекли продуваемое ветрами плато с зарослями уродливых, как голова Медузы Горгоны, кактусов. Трейси не различала тропинки, но Круз спускался вниз по пересохшему руслу, пересекавшему плато, и остановил жеребца.

— Это здесь. — Он спешился и привязал лошадь к кусту.

Трейси оглянулась вокруг. Перед ними находилась невысокая скала, но ничего похожего на пещеру. Подъехав поближе к скале, девушка разглядела неясные очертания какого-то существа, грубо вырезанного или процарапанного на камне. Наверно, когда-то здесь была краска, но сейчас ее не осталось. Трейси спешилась и привязала кобылку рядом с жеребцом Круза. Обойдя скалу кругом, она обнаружила и другие отметины — зигзаг, который мог изображать змею или молнию, и округлый силуэт, напоминавший рыбу.

Трейси погладила шероховатый камень и почувствовала очертания грубых набросков, которые правильнее было бы назвать петроглифами, а не рисунками. Она раньше читала, что подобное можно найти в разных местах Мексики, так что эта находка не представляла собой ничего особенного.

— Не думаю, что это можно назвать наскальными рисунками, — с сомнением в голосе произнесла девушка.

Круз пожал плечами.

— Рисунки могут быть не в пещерах, а просто на скалах.

— Но Джон говорил мне не об этом! — воскликнула Трейси. Разочарование сменилось злостью, хотя она не понимала, на кого же ей злиться. На Джона? Круза? Или на себя? — Джон рассказывал об огромных человеческих фигурах, раскрашенных в красный и черный цвета, об олене в несколько раз больше нормального животного, о горных баранах с изогнутыми рогами. Он их видел!

— Не сомневаюсь. Я тоже их видел. Такие рисунки находятся в пещерах дальше к югу, — согласился Круз. — Но это не значит, что Джон видел их в этом месте. Насколько мне известно, на севере не найдены настоящие наскальные рисунки.

— Вот именно! — воскликнула Трейси. — На этом и построена статья, написанная Джоном! Ему удалось отыскать рисунки там, где их до этого никто не находил.

Она стала говорить о том, что это могло бы стать весьма важным открытием для археологов. Индейцы, жившие в этих местах еще до нашествия испанцев, рассказывали, что пещерные художники не являлись их предками или родственниками, что это неизвестный народ — великаны, пришедшие с севера. И Джон решил, что найденные им рисунки сделаны именно этими неизвестными людьми, которые передвигались по здешним местам. Теория миграции служила отправной точкой для объяснения того, кем были эти люди. Во многих из открытых пещер на юге находили огромное количество рисунков, причем последующие поколения художников накладывали краску поверх старых рисунков. В статье Джона упоминалось, что в открытой им пещере рисунки не перерисовывались, и это говорило в пользу той гипотезы, что неведомый народ всего лишь проходил по северным районам Мексики, а не жил там постоянно.

Если Джон не нашел здесь таких рисунков и если то, что говорил Круз, было правдой, то Джон описал рисунки, которые он видел еще где-то, почему-то приписав их этому месту.

Трейси отвязала от седла полотняную сумку с фотоаппаратурой. Она старалась как можно точнее снять едва различимые очертания на камне. Круз молча смотрел на нее. Фотографирование заняло несколько минут, а потом Трейси опять запаковала оборудование. Она не могла объяснить, зачем вообще сделала снимки. Они были бесполезны. Неудивительно, что фотографии Джона исчезли.

Когда они выехали на плато, девушка подумала, что здесь что-то не сходится. Конечно, Джон иногда весьма вольно обращался с фактами, но зачем ему лгать ей! Кроме того, он понимал, что после опубликования статьи в этом месте станут работать и другие археологи и необходимо представить реальное открытие.

Они подъехали к зеленой рощице, где решили устроить привал. Трейси с трудом спешилась. У нее болели все мышцы. Круз напоил лошадей из ручья.

Карабкаясь по гладким камням, они добрались до места, где собирались отдохнуть. Круз приподнял колючую ветку, чтобы Трейси могла пройти вперед. Казалось, мексиканец открыл перед ней волшебную калитку в зачарованный мир, спрятанный за холмами. У ее ног лежало глубокое озеро с кристально чистой водой, собранной в естественной каменистой чаше. Солнечные лучи и тени от растущих рядом деревьев играли на поверхности воды. В пруду были даже миниатюрные волны от небольшого водопада, находившегося примерно в десяти футах.

— Боже, какая красота! — выдохнула пораженная Трейси и, встав на колени, опустила руку в воду, чтобы убедиться, что это не сон. Ей казалось, что они попали в волшебную страну, которая может привидеться страннику в пустыне. Трейси охватило непреодолимое желание нырнуть в холодную воду, освежить разгоряченное тело в хрустальной чаше и смыть огорчение от несбывшихся надежд на открытие таинственных наскальных рисунков.

— Это естественное горное озерцо, — объяснил ей Круз. — Мы здесь останавливались несколько недель назад, когда разыскивали пропавший скот, и я видел, как на рассвете отсюда пил воду ягуар.

Круз отошел на лужайку под деревом. Там камнями был выложен круг, внутри него лежал пепел от кострища. Он постелил салфетку на траву и разложил еду. Трейси разлила лимонад из термоса в стаканчики.

Еда была простой — лепешки с мясом, свежий овечий сыр, сладкий перец. Еще Хуанита положила свежие помидоры странной вытянутой формы и острые зеленые перчики-чили. От них во рту девушки загорелся огонь, и она поскорее все запила лимонадом.

— И что вы теперь станете делать? — спросил Круз.

Он растянулся на земле, положив под голову руку. Трейси отстраненным взглядом окинула красивое смуглое лицо и стройную фигуру. Круз сдвинул назад соломенную шляпу. Из засученных рукавов рубашки выступали мускулистые сильные руки. Голос у мексиканца звучал весьма сдержанно, как будто он сочувствовал девушке, но не очень хотел это показывать.

Трейси смотрела, как по воде быстро скользил водяной паук, и прислушивалась к музыке водопада.

— Почему вы думаете, что увиденное нами сегодня и явилось единственной находкой Джона? — неуверенно спросила она.

— Потому что вся моя жизнь прошла среди этих камней и холмов! Мне приходилось отыскивать потерявшихся мулов и ослов в каменистом русле каждой пересохшей речки, — слегка обиженно ответил Круз. — Вы что, считаете, что сюда мог приехать новый человек и за несколько дней или даже недель отыскать то, что мы не нашли здесь за всю нашу жизнь?!

— Джон мог что-то найти, — упрямо заявила Трейси. — Если вы искали животных, то могли больше ни на что не обратить внимания. Вы могли двигаться по дну каньона и пройти мимо пещеры на холме, не заметив ее. Вы же специально не искали наскальные рисунки, как это делал Джон. Но может, кто-то видел их до него, потому что вы сами сказали, что до Джона дошли какие-то слухи и поэтому он стал искать рисунки именно здесь.

— Трейси, пора посмотреть фактам в глаза! Джон все сочинил, потому что, черт возьми, не желал тратить время зря!

— Нет, это не так. Он привез с собой результаты обмеров рисунков. — Девушка закрыла глаза, вспоминая аккуратные описания, которые Джон использовал в статье. Они сильно отличались от его обычного смелого и красочного стиля, рассчитанного на то, чтобы широкая публика легче «переварила» его книги. — Вот, например: олень высотой одиннадцать футов и длиной восемь дюймов, с открытой пастью. Весьма странно изображены копыта, больше похожие на ступню с ногтями.

— Довольно часто в наскальных рисунках копыта животных изображаются именно так, — небрежно заметил Круз.

— Значит, Джон ничего не выдумывал, а действительно видел рисунки, о которых написал в статье. Еще он упомянул изображения женских фигур, из которых торчат стрелы.

— Стрелы в женских фигурах? — Это сообщение заинтересовало Круза. — Не помню, чтобы я встретил что-то похожее в тех пещерах, которые мне приходилось видеть. Но, кажется, Джона не смущало, когда он несколько извращал факты, — насмешливо сказал мексиканец. — Он мог придумать эти стрелы в женских фигурах.

— Нет, я уверена, что он действительно все это видел. Здесь. Или в другом месте, — упрямо повторила Трейси.

— И что же вы теперь станете делать?

— Постараюсь найти проводника Джона и продолжу поиски наскальных рисунков.

— Вы не хотите знать настоящую жизнь и позволяете любви к Джону ослепить вас, чтобы не видеть, каким он был на самом де…

— А вас ослепляет ненависть! — У Трейси от возмущения засверкали глаза. — Вы так его ненавидите, что и в мыслях не допускаете, что это открытие могло бы принести ему славу.

— Вы превращаете свою жизнь в служение его памяти! Допустим, вы найдете эти рисунки… если они вообще существуют. И что потом? Вы должны жить собственной жизнью! Он не стоил ваших жертв!

— Почему вы его ненавидите? — Девушка побледнела, услышав обвинения Круза.

Он приподнялся, и его лицо оказалось рядом с ее лицом. Круз сбросил шляпу, и солнце сверкало в темных волосах, а глаза горели мрачным огнем.

— Почему? — грустно повторила Трейси.

— Хорошо, я расскажу вам почему, — ответил мексиканец, перевернувшись на спину и прикрыв глаза рукой. — Когда здесь появился Джон, я, так сказать, «ходил в женихах», и вскоре должна была состояться свадьба. Мою невесту звали Эстрелита Хуаррес.

Хуаррес. Именно у этих людей жил Джон. У Трейси перехватило дыхание. Нет, она больше ничего не желает слышать!

Круз продолжал рассказ почти спокойно. История оказалась короткой, но такой, какая повторяется во все времена. Будучи обручена с Крузом, Эстрелита влюбилась в Джона. Он соблазнил ее, и у них разыгрался страстный роман. Потом Джон объявил девушке, что у него дома осталась жена и он не может на ней жениться. Джон отправился домой, оставив девушку опозоренной и с разбитым сердцем.

— И что же ваша невеста?

— Эстрелита уехала отсюда.

Трейси снова услышала шум водопада. В воде отражались пушистые белые облака, плывущие у них над головами. В ветвях дерева громко запела птица, а одна из лошадей переминалась, пытаясь отогнать надоедливую муху. Но для Трейси время остановилось, и все вокруг замерло.

— Я не могу этому поверить, — дрожащим голосом прошептала она. Но говоря эти слова, она верила всему сказанному и понимала, что это правда. И даже если бы у нее не имелось никаких иных доказательств вины Джона, она бы поверила, увидев гнев и страдание Круза. Его смуглое лицо побледнело, губы дрожали. Девушка отвернулась, чтобы не видеть боли, вновь переживаемой Крузом.

Многое теперь стало понятно Трейси — и то, что Джон слишком долго оставался в Мексике, и его ужасное настроение по приезде домой, и нежелание возвращаться сюда, чтобы сделать фотографии.

— Простите, — сдержанно сказал Круз. — Я не собирался вам ничего рассказывать.

— Понимаю, — тихо ответила девушка. — Я вас вынудила сделать это. Простите и вы меня… За то, что Джон сделал с Эстрелитой. И с вами. И за то, что заставила вас все рассказать.

Круз выпрямился, стараясь скрыть боль под маской равнодушия.

— Он вас не стоил, — резко сказал он. — Вы слишком хороши для подобного человека. И он не заслуживает того, что вы пытаетесь для него сделать.

Трейси слышала его, но слова не доходили до сознания, как прикосновения к ране после обезболивающего укола. Только внутри стало расти чувство возмущения. Джон изменил ей и предал, занимаясь любовью с другой женщиной! По телу пробежала дрожь отвращения, когда она вспомнила, как они занимались любовью после его возвращения из Мексики… Как она старательно выбирала свечи и вино и соблазнительный, почти прозрачный наряд. Казалось, Джону это было приятно, но что-то его все время мучило. Тогда Трейси этого не понимала, а теперь горько усмехнулась своей наивности. Чувство вины. Именно вины, потому что он пришел к ней после обладания телом другой женщины…

Боль и ярость, которые она раньше видела на лице Круза, теперь зеркально проявились на ее лице. Но Трейси не смогла контролировать чувства — губы ее дрожали, а на глазах выступили слезы. Но тут она почувствовала укол вины и начала корить себя. Джон никогда бы не изменил ей, если она стала для него идеальной женой и женщиной. Значит, в ней, Трейси, отсутствовали какие-то важные, необходимые ему качества. А если бы в тот раз она отправилась вместе с ним…

Круз догадался, что она чувствует и о чем думает. Наверно, потому что раньше все пережил сам.

— Вы не должны себя ни в чем винить, — тихо сказал он. — Это не ваша вина. Вы — красивая женщина. Желанная женщина для любого мужчины.

Она почувствовала, как он легко коснулся ее щеки и погладил вьющиеся волосы. Мокрыми от слез глазами она посмотрела на мексиканца. Боль и злость, которые она чувствовала к Джону, неожиданно обратились на Круза. Она резко отвела руки мексиканца и вскочила на ноги. Ее взгляд стал сверкающим зеленым пламенем.

— Значит, поэтому вы и пытались мною овладеть, не так ли? Чтобы отомстить Джону, соблазнившему вашу невесту? А вы бы с ним посчитались, переспав с его женой?

У Круза сузились глаза и задрожал подбородок, и девушка поняла, что попала точно в цель. Трейси вспомнила, как агрессивно он вел себя в первый вечер, а потом вдруг отпустил ее, когда узнал, что Джон умер. Ему, наверно, стало неудобно мстить мертвецу! Но потом ему удалось справиться с этим чувством, мрачно решила Трейси, вспомнив горячий поцелуй в тот же вечер.

Круз поднялся и встал рядом с ней.

— Я понимаю, почему вы так думаете, и какое-то время это было правдой. Я решил, что могу взять у вашего мужа то, что прежде он украл у меня, и причинить ему такую же боль…

— Вы не можете обидеть мертвеца!

— Я знаю. Простите меня! Я был не прав. Но когда я увидел, какая вы потрясающая женщина… И это не было связано с Джоном. Вы так красивы!

— Не думаю, что вы будете пытаться насильно овладеть любой красивой женщиной, которую видите, особенно если это происходит спустя два часа после первой встречи!

— Трейси, прошу вас, сядьте. Я хочу поговорить с вами. — Он прикоснулся к ее локтю.

Трейси не желала выполнять никаких его просьб, но колени у нее ослабли, и она опустилась на землю.

— Мне кажется, нам больше не о чем разговаривать, — устало заметила девушка.

— Вам интересно побольше узнать об Эстрелите? — неуверенно спросил мексиканец.

— Нет! — резко ответила Трейси, но через секунду сказала: — Да!

— Эстрелите сейчас двадцать лет. Ей было девятнадцать, когда она познакомилась с Джоном.

— Какая молодая? — прошептала Трейси, и у нее сжалось сердце.

— Эстрелита жила в Тихуане, где ее семья содержала мотель, но она часто приезжала на ранчо своего дяди Антонио Хуарреса. Девушка прекрасно говорила по-английски, обожала танцы и верховую езду, а также бои быков в Тихуане. Но все равно она оставалась скромной девушкой, жившей под крылышком у родителей, и очень наивной, хотя и большой кокеткой. Она была очень красивой, и я сделал ей предложение. Ее семья дала согласие, и девушка приняла предложение. Свадьба должна была состояться в середине лета. Но все это было до того, как появился Джон.

— Вы думаете, он ее убедил, что разведется со мной и женится на ней? — задумчиво спросила Трейси.

— Мне кажется, когда началась их связь, Эстрелита думала, что он не женат.

— Вы хотите сказать, что вся вина лежит на Джоне? Что он ее обманул?

— Вы его защищаете?

Трейси вздохнула и покачала головой. Нет. Она знала, что если Джон чего-то сильно хотел, то добивался цели! Трейси сама сдалась под его натиском, а она была менее наивной и неопытной, чем мексиканская девушка, жившая в строгой семье.

— Наверно, она очень честная и храбрая девушка, если пришла и все вам рассказала, — наконец промолвила Трейси.

Последовало долгое молчание, а когда она взглянула на Круза, то увидела, что он пытается что-то сказать.

— Я застал их во время… ммм… весьма интимной встречи. Но я и раньше догадывался. — Голос мексиканца стал мрачен. — Иначе бы я не начал следить…

У Трейси закружилась голова. Она представила мускулистое светлокожее тело Джона в страстном объятии с темноволосой мексиканской красоткой. Видимо, Крузу предстала именно такая сцена. Неудивительно, что он так люто ненавидел Джона. За такие вещи вполне можно поплатиться жизнью. Круз внимательно посмотрел на Трейси.

— О чем вы думаете? — грустно спросила она. — Вам непонятно, почему Джон вернулся ко мне? Почему он не развелся со мной и не взял в жены Эстрелиту?

— Я думаю, что он просто идиот, если обращал внимание на другую женщину, имея подобную жену! — хрипло заметил Круз.

Он осторожно притянул к себе Трейси, подложил одну руку ей под голову, а другой стал нежно гладить ее шею и дрожащие милые губы.

— Давно… Ну, мне кажется, что все было так давно, я думал о вас… о жене Джона и представлял себе хищную и агрессивную, жесткую современную… даму. И вот вы приехали сюда и оказались милой, красивой, умной, теплой и желанной.

Его лицо наклонилось над девушкой. У Трейси закружилась голова, и она, повернув голову, стала смотреть вниз, в бездонное озеро с синей водой, где было тихо и спокойно. Что-то коснулось губ, мимолетное прикосновение, как дуновение летнего ветерка…

Прикрыв глаза, Трейси вдруг вспомнила сон, который видела накануне отъезда. Так сон был вещим! Это Круза она видела тогда!

Она неохотно открыла глаза и увидела темные волосы, закрывавшие лоб Круза. Он нежно касался ее губ. Ощущение походило на теплый душистый мед. Тело окутало теплом, и губы раскрылись, чтобы принять в себя его язык. Поцелуй не кончался… его губы ласкали ее повсюду… теплые и нежные поцелуи одурманивали девушку. Тепло струилось между ними, убаюкивало и сближало их тела. Трейси обняла Круза, гладила нежную кожу под рубашкой. Тело мексиканца склонилось над ней, он рукой поддерживал ее голову.

Его губы нежно защекотали изгиб ее шеи и мочку ушка. А руки Трейси поглаживали мышцы спины под гладкой разгоряченной кожей. Потом Трейси пробежала пальцами по мускулистой груди к узкой талии и ощутила твердый живот, прижатый к ней. Губы Круза начали опускаться ниже, он языком очертил возвышение упругой груди, и Трейси почувствовала волнение и приближение вспышки страсти.

Пульс забился резче и быстрее, чувства обострились, и соски поднялись вверх и стали твердыми, приподнимая блузку. Она почувствовала, как к телу прижались мускулистые бедра Круза. Каждая мышца ее тела, каждый нерв проснулись и заявили о своем существовании.

Она пила его поцелуи, крепкие как вино, и вдыхала слабый и приятный запах мужского тела, смешанный с ароматом конского пота и сухой травы. Девушка ощутила прикосновение затвердевшей плоти и услышала хриплое дыхание Круза. Трейси ощущала биение сердца и мышц, дрожащих от непривычной поездки верхом, и пробуждение желания. Кончик языка Круза выписывал сложный узор в ложбинке между грудями, а рука ласкала кудрявый холмик.

Внезапно обволакивающее тепло превратилось в лесной пожар. Трейси прижалась к мужчине и уже не желала пассивно воспринимать его ласки, а начала сама страстно целовать Круза.

Он почувствовал, как изменились ее чувства, и сразу же ответил на них, сначала осторожно, а потом нетерпеливо расстегивая блузку, борясь с пуговицами и тугими петлями. Трейси почувствовала панику… Нет, этого не должно быть… Не сейчас… Не так скоро… Она попыталась отстраниться от теплого сильного тела, но в это мгновение губы коснулись ее напряженного соска, и девушка перестала сопротивляться. Она изогнулась, чтобы он продолжал ласкать упругую грудь, и не могла противиться его прикосновениям.

Куда-то испарилось неспешное чувство полудремотного спокойного наслаждения. Сейчас время помчалось галопом, его не хватало. Трейси ногтями впилась в спину Круза. Прикосновения губ дразнили ее грудь, и она выгнулась, закрыв глаза, ожидая, пока полное удовлетворение желаний плоти приливом не затопит ее всю…

— Ты меня поразила, — тихо сказал Круз, приподняв голову и глядя на нее. Он упивался видом обнаженной груди Трейси, которую не тронул загар. Она была как морская пена в золоте солнечных лучей. — Внешне такая спокойная и сдержанная, но на самом деле — тигрица!