Сердце обмануть нельзя

Глава 24

Морган не имел намерения представляться Аарону Барру, хотя это являлось большой честью. Многие из присутствующих пришли на бал только за тем, чтобы познакомиться с бывшим вице-президентом. Моргана развлекало зрелище взволнованной толпы, окружившей Барра, когда тот неторопливой походкой обходил зал. Равнодушно взирая на шумное окружение генерала, Морган насмешливо улыбался, забавляясь тем фурором, который произвел Барр. Бывший вице-президент не был красавцем. Ростом примерно пяти футов и шести дюймов, худой и жилистый, на первый взгляд он не походил на человека, способного возбудить у окружающих всеобщий интерес. В свои почти пятьдесят лет Аарон Барр был темноволосым мужчиной с узкими бровями над выразительными черными глазами. В щеголеватой белой кружевной рубашке, черных атласных панталонах и сером бархатном сюртуке, хорошо сидящем на его суховатых плечах, он выглядел весьма элегантно. Обаяние его было неоспоримо. Насмешливо наблюдая за естественной грацией, с которой Барр раскланивался и обменивался приветствиями, Морган удивлялся, почему другим недоступен этот непринужденный шарм.

Многие уже успели представиться Барру, и первоначальное возбуждение, возникшее вокруг его персоны, понемногу улеглось, когда Морган вдруг оказался к лицу с героем вечера. Морган держал под руку Леони и, сжав ей руку, сказал:

— Держись, красавица! Ведь он всего лишь человек.

Леони бросила на него негодующий взгляд и прошипела:

— Я и не думаю нервничать.

В это время Барра окружали две небольшие группы. Одна из них состояла из Ноэль, Мэтью, Роберта, хозяина дома Стефана Майнора и полковника Остуна. Морган хорошо знал Стефана Майнора, так как Мэтью и Стефан были старыми друзьями, а друг Моргана, Филипп Волан, приходился Стефану сводным братом. С Остуном Морган не был лично знаком, но крепкому мужскому рукопожатию и грубоватой, открытой внешности было трудно не симпатизировать.

— Рад познакомиться с вами, Слейд, — вежливо ответил Остун на представление Мэтью, а затем галантно обратился к Леони:

— Так это и есть та самая очаровательная сноха Роберта, о которой он все уши мне прожужжал. Я восхищен, моя дорогая. — Бросив на Моргана лукавый взгляд, он добавил:

— Если бы я был на вашем месте, сэр, и имел такого брата, как Роберт, то воспылал бы жгучей ревностью.

Морган рассмеялся, пытаясь отделаться шуткой. Но в это время Барр, беседовавший в стороне с несколькими мужчинами, неожиданно вмешался в разговор. Оглядев Моргана и всех присутствующих и вежливо улыбнувшись, он сказал:

— Если бы я был женат на такой красавице, как миссис Слейд, то наверняка был бы жутким ревнивцем.

Глаза Барра, казалось, ласкали прекрасные черты лица Леони. К удивлению Моргана, она покраснела. Слава о Барре как соблазнителе женщин бежала впереди него. Морган пристально посмотрел на полковника и неторопливо ответил:

— Сэр, вы совершенно правы. Я действительно очень ревнив и способен защитить свою честь. — И, властно обняв Леони за талию, он резко закончил:

— Кроме того, моя жена — образец добродетели, и мне приятно сознавать, что она не дает мне повода для ревности.

Барр правильно понял Моргана. Это было видно по изящному пожатию узкими плечами и печальному взгляду, брошенному на Леони, — О, мадам! Я вижу, что ваш муж — жуткий ревнивец! Очевидно, он не выносит даже намека на малейший флирт!

Пораженная странной шуткой и несколько шокированная столь явным восхищением Барра, Леони неожиданно выпалила:

— О, мсье Барр, я действительно не собираюсь никогда изменять своему мужу!..

Раздался взрыв восторженного смеха, и Леони залилась краской смущения. Морган наклонился и прошептал ей на ухо:

— Отлично, моя дорогая! Молодец. После того как смех затих и представление четы Слейдов высокому гостю завершилось, завязалась светская беседа, во время которой Морган смог на время удалиться, оставив Леони под защитой своей матери.

Желая отдохнуть от духоты и сутолоки, Морган спустился с веранды, чтобы выкурить сигару и подышать свежим воздухом. Вскоре к нему присоединился Стефан Майнор. Несколько минут они молча курили, а потом Майнор спросил:

— Ну и что ты думаешь о нашем малыше Барре?

Морган пожал плечами.

— Я не так уж много думаю о нем, но некоторые его поступки меня, признаться, шокируют, особенно известие о пребывании в компании с нашим доблестным генералом в Форт-Массаке.

— Ах, с нашим дорогим другом генералом Уилкинсоном, — переспросил Стефан, бросая на Моргана при этом насмешливый взгляд.

Морган ухмыльнулся и спросил совсем о другом:

— Скажи, есть ли вообще такой человек, которого бы ты не мог очаровать?

Стефан пристально посмотрел на кончик своей сигары и задумчиво проговорил:

— Не думаю… По крайней мере, я таких не знаю… пока.

Это не было пустым хвастовством со стороны Майнора. Он приехал в здешние края из Пенсильвании еще юношей, сумел добиться в Натчезе влияния и уважения и процветал в годы правления испанцев. И доказательством его умения вести дела стало назначение, первым губернатором после перехода Натчеза в руки американцев.

В свои сорок с лишним лет Майнор был весьма интересным мужчиной, хотя его темную шевелюру посеребрила на висках седина. Он был склонен смеяться, когда другие ругались, и предпочитал оставаться спокойным в ситуациях, в которых иные теряли голову. Майнор в общем-то был симпатичен Моргану. Между ними сложились добрые отношения. Они не были близкими друзьями, но уважали друг друга, и у Моргана не было причин что-то от него скрывать.

Кивнув головой в сторону зала, Морган спросил:

— Ты веришь в разумность этой цели поселений, которую Барр организовал вдоль реки Вашита на севере Орлеана?

— Земли де Бастрона?

— И они в том числе. Но еще и четыреста тысяч акров, о которых ты не знаешь и которые ему удалось застолбить, — сухо ответил Морган.

Стефан слегка улыбнулся и ответил уклончиво:

— Дело сделано.

Мужчины еще некоторое время говорили о Барре, обсуждая его поездку. Потом Стефан как бы случайно заметил:

— Должен поздравить тебя с женитьбой. Она просто обворожительна! Морган насторожился — О ней много говорят?

— Много, — спокойно согласился Стефан, — но я думаю, что после сегодняшнего вечера слухи и домыслы улягутся. Твоя жена может безусловно рассчитывать на мою поддержку и поддержку моей жены. Уже одно это укоротит многие злые языки… даже Мелинды.

Морган удивленно вскинул брови:

— После всего, что произошло, я думал, что уж кто-то, а Мелинда не будет злословить. Конечно, это было для нее оскорблением и суровым испытанием, но именно по этой причине ей и не следовало бы много болтать.

— Трудно предположить, как поступит эта взбалмошная девица. Но за нее я не беспокоюсь. Она уже успела положить глаз на другого.

— Я знаю его? Стефан наморщил лоб.

— Не думаю, чтобы ты был с ним знаком. — И, внимательно посмотрев в зал сквозь открытую дверь, неожиданно сказал:

— Да вот он — высокий юноша в голубом, который разговаривает с твоим братом.

Морган взглядом быстро нашел Доминика и с интересом посмотрел на стоящего рядом с ним красивого брюнета, по всей видимости, его ровесника.

— Кто он?

— Адам Сент-Клер. Англичанин. Прибыл сюда несколько лет назад. Его усадьба, Белла Виста, расположена в очень красивом месте на речном обрыве. И еще у него большой кусок земли на другом берегу. Хороший парень. Он некоторое время жил у сестры, но после того, как у нее родился сын, она уехала из Белла Виста к мужу и оставила дом Адаму. Насколько я помню, это было в прошлом году. — Пораженный внезапной мыслью, Майнор внимательно посмотрел на Моргана. — О, Боже! Я только сейчас вспомнил. Катарина, сестра Адама, замужем за твоим другом, Джейсоном Сэведжем.

Морган удивился.

— Как, Джейсон женился? — наконец спросил он. — И у него сын? Стефан кивнул.

— Да. Если бы ты хоть изредка переписывался с ним, то знал бы об этом. Во всяком случае, Адам теперь состоит в родстве с Джейсоном, и думаю, что лучшего родственника твоему другу трудно было найти.

Морган кивнул в сторону Адама и Доминика.

— А Доминик и Адам — друзья?

— Хм, пожалуй. Ну, а теперь не хочешь ли вновь присоединиться к веселому обществу? Но Морган задержал Стефана.

— Слушай, что я тебе скажу. Не завидую я этому Сент-Клеру, если его взялась обхаживать Мелинда. Впрочем, так говорить, — добавил Морган с печальной улыбкой, — с моей стороны, наверное, не очень по-джентельменски…

Стефан рассмеялся.

— Не по-джентельменски, хотя… наверное, вполне уместно в данной ситуации.

Мужчины еще некоторое время поговорили, и Стефан с сожалением сказал:

— Поскольку я все же хозяин этого вечера, полагаю, пора присоединиться к гостям. Мне было приятно возобновить наше знакомство, Морган. Надеюсь, что в будущем мы будем видеться чаще. Ты ведь теперь, кажется, оставил кочевой образ жизни?..

Не будучи уверенным, что его будущее столь ясно и безоблачно, как это представлялось Май-нору, Морган сухо ответил:

— Конечно, я буду по возможности беречь свой дом и плантации, но, Стефан, моя жизнь всегда была полна приключений, и я не знаю, буду ли счастлив, живя на одном месте.

Стефан пожал плечами:

— Бретт Данджермонд сказал мне вчера вечером почти то же самое. Вы, молодежь, всегда чем-то недовольны. Всегда ищете приключений. Я отвечу тебе так же, как и ему: помни о Филиппе Нолане. Он слишком уж увлекся приключениями!

Услышав имя Данджермонда, Морган нетерпеливо спросил:

— Бретт Данджермонд в городе? — и когда Стефан кивнул, медленно добавил:

— Боже! Я не видел его целый год!

Стефан рассмеялся.

— Если вас обоих запереть на время, то, возможно, вам и удастся пообщаться. Не знаю, кто из вас более непоседлив. Вечно оба куда-то спешите. — И, строго посмотрев на Моргана, он закончил:

— По крайней мере, теперь у тебя есть жена, которая хоть немного тебя попридержит.

Морган только усмехнулся, проводив взглядом Стефана, удалявшегося в зал к гостям. Некоторое время он размышлял, надо ли ему сейчас же идти искать своего лучшего друга, но решил, что не стоит. Если Бретт здесь, то они рано или поздно встретятся.

Докурив сигару, Морган машинально полез в карман за следующей, решив про себя, что, покончив с ней, пойдет за Леони. Ему вполне хватило на сегодня общения с гостями. Он надеялся, что Леони тоже готова возвратиться домой.

Найти ее не составило труда. Поскольку время приближалось к двум часам ночи, и многочисленные бокалы шампанского, которыми угощали Леони, вызвали у нее головокружение и головную боль, она была рада уехать. Этот вечер был для нее незабываемым, но единственное, о чем она сейчас мечтала, это быстрее завалиться в постель.

Обратный путь до малого Бонжура прошел в глубоком молчании. Они едва успели обменяться лишь несколькими словами о прошедшем бале, как Леони сморил сон.

Приехав в Малыш, Морган направил экипаж прямо к конюшне. Бросив вожжи сонному Абрахаму, он легко поднял на руки спящую Леони. Неся ее домой, он с нежностью подумал о том, как изящно сложила она руки во сне. Голова Леони удобно покоилась на его плече, и Моргану вдруг захотелось, чтобы ей всегда было так же хорошо и спокойно.

Морган тихо вошел в дом и направился к комнате Леони. Понимая, что она сейчас будет противиться любой попытке близости, и не желая нарушать хрупкую гармонию, которая Вроде бы начинала складываться в их отношениях, Морган осторожно положил ее на кровать, предоставив работам Мерси.

Личфилд ждал его. Стягивая с себя бархатный сюртук и подавляя зевок, Морган сказал:

— А я уж и не думал, что ты дождешься меня.

Личфилд обиженно посмотрел на него.

— Неужели я мог позволить себе заснуть до вашего приезда, сэр, а особенно, — добавил он, — когда вы просили, чтобы о получении письма от Джейсона Сэведжа вам сообщили немедленно.

Тут же забыв о сне, Морган резко повернулся к слуге:

— Ну, так Бога ради, где оно? Довольно улыбаясь, Личфилд медленно прошел через всю комнату к столу, взял серебряный поднос с письмом и протянул его Моргану.

Молодые люди давно не писали друг другу, поэтому вначале Джейсон кратко сообщал о прошедших за это время событиях. Многие из этих новостей Моргану были уже известны. Так Джейсон вкратце сообщал, что женился, что у него родился сын Николя и что он поселился в Терре дю Койр, на одной из плантаций, приобретенных его семьей на севере новоорлеанских территорий.

«Это большая удача, — писал он, — что твое письмо застало меня в Нью-Орлеане. Несколько дней назад у дедушки был сильный приступ, и только из-за него я задержался. Катарина к концу августа ждет второго ребенка, и как только предоставите я возможность, я собираюсь вернуться к ней. Николя родился в мое отсутствие, так что уж при рождении второго ребенка я намерен присутствовать во что бы то ни стало.

Я по твоей просьбе навел справки о Леони Сант-Андре. Морган, друг мой, ты не представляешь, что я узнал! Не уверен, что та женщина, сведения о которой я получил, и твоя Леони — одно и то же лицо, но похоже, что это так. Молодая женщина с таким именем действительно существует. Ее дед Клод Сант-Андре умер в 1799 году. Живет она на плантации Сант-Андре, доставшейся ей по наследству и расположенной в нескольких милях от Нью-Орлеана вниз по реке.

Я разговаривал со священником отцом Антонием, который венчал Леони, но разговор мало что прояснил. Я посмотрел так же книгу регистрации браков, где нашел запись о том, что Морган Слейд, неженатый, из Натчеза, округ Миссисипи, действительно сочетался браком с Леони Сант-Андре в июле 1799 года.

Клод Сант-Андре был человеком состоятельным, но к концу жизни обеднел. Это произошло после кончины его сына, случившейся за несколько лет до смерти Клода и ставшей для него роковым ударом. Многие из тех, с кем я говорил, подтвердили бедственное финансовое положение, в котором Леони оказалась после смерти Клода. Экономя каждый пенни, ей удалось в течение нескольких лет удерживаться на плаву. И только когда Этьен де ля Фонтен, ее сосед, умер, а его сын Морис потребовал возмещения долгов, она оказалась в бедственном положении.

Должен тебе сказать, что утверждают, будто Морис не прочь был простить этот долг, будь Леони более благосклонна к его особе. Но все попытки Мориса расположить ее к себе закончились безрезультатно.

Не знаю, что еще тебе сказать. Все, о чем я узнал, как будто полностью подтверждает сведения, о которых ты написал. Во всяком случае доказательств противного мне найти не удалось. Ты действительно уверен, что не женился на ней? Я, конечно, шучу, мой дорогой.

О других мужчинах, замешанных в этом деле, я имею в виду кого-либо, кроме Мориса, ничего сообщить не могу. Леони вела совершенно уединенный образ жизни в усадьбе Сант-Андре, выезжая в Нью-Орлеан не более одного-двух раз в год. Никто из тех, с кем я говорил, ничего не могли сказать о каком-либо мужчине в ее жизни, кроме… ее мужа. Это, разумеется, ничего не говорит о том, что таких мужчин не было, но про них я ничего узнать не смог. Должен еще тебе сообщить, что есть люди, правда, их немного, которые вообще сомневаются, что у нее был муж. Они считают, что история о том, что она якобы замужем за Морганом Слейдом, придумана для того, чтобы дать имя и положение ее сыну. Кажется странным, что муж никогда не приезжал к Леони, что они никогда не появлялись вместе на людях и не проводили вместе время. Должен признаться, что это действительно странно…»

Письмо Джейсона добавило слишком мало к тому, что Морган уже знал о Леони и ее прошлом. Подумав немного, он отложил его в сторону, почувствовав разочарование. Все равно подозрение, что это дело сфабриковано по чьему-то злому умыслу, оставалось. Но по чьему?

Морган надеялся, что хоть Джейсон даст какую-то зацепку, которая поможет все распутать…

Моргана, конечно, радовало, что Джейсон не обнаружил ни малейшего намека на другого мужчину, но с другой стороны, это его и беспокоило. Он был уверен, что тот, другой, существует, и что именно он определяет поступки Леони.

Тебе хочется, чтобы кто-то отвечал за ее поступки, с иронией задавал себе вопрос Морган, или ты действительно чувствуешь, что у нее кто-то есть? В конце концов, когда-то в ее жизни был мужчина. Ведь не в камышах же она нашла Джастина!

Заметив, что Личфилд все еще в комнате, Морган небрежно бросил:

— Джейсон не сообщил ничего нового. Его письмо подтверждает почти все, о чем говорит Леони.

— Что же вы собираетесь делать, сэр? Неужели вы намереваетесь выплатить ей деньги?

— Если я и сделаю это, — медленно проговорил Морган, — то лишь для того, чтобы продвинуться дальше в раскрытии этого дела.

— Может быть, стоит притвориться, что вы ей поверили? — предложил Личфилд.

— Хм, возможно. Но я сомневаюсь, что маленькая чертовка поверит мне, даже если я приму ее предложения. Я слишком определенно высказывался раньше на ее счет, чтобы так резко изменить позицию.

— Тогда что же?

— Не знаю. Не знаю, черт побери, что делать.

Боюсь, что она загнала меня в угол… — Криво усмехнувшись, Морган добавил:

— Во всяком случае, сегодня вечером мы ничего не решим. Так что отправляйся спать. Я думаю, мне вполне по силам самому приготовиться ко сну.

Некоторое время Морган стоял посреди комнаты, уставившись в пустоту. Мысли его вертелись вокруг письма Джейсона. В конце концов, это письмо ничего не решило, и Морган чувствовал себя еще более беспомощным и растерянным, чем раньше. Он раздосадованно посмотрел на конверт и со злостью подумал: я-то знаю, что не женился на ней, даже если Джейсон не смог найти этому доказательств. Я не женился на ней!

И все-таки Морган уже сомневался. Может быть, он тогда был действительно настолько пьян, что не мог ничего вспомнить? Это было единственным объяснением, которое пришло ему в голову, но и оно не удовлетворило его. Такого в его жизни никогда не было. Или все-таки у него бывали такие провалы в памяти?..

Выбросив из головы эти дурацкие мысли, Морган снял черный бархатный сюртук.

«Я не женился на ней, нет, — в запальчивости твердил он про себя, я должен был бы помнить!.. Я бы запомнил ее. Я никогда не подписывал договора по поводу этого чертового приданого. Я не мог этого сделать. Да и зачем мне были нужны ее проклятые деньги? У меня своих хватает».

Внезапно решив, что ему необходимо прямо сейчас взглянуть на второй из упомянутых Леони документов, Морган резко повернулся на каблуках и решительно направился в ее комнату.

Леони еще не легла. Она спала, когда Морган нес ее в комнату, но пока Мерси ее раздевала и облачала в роскошную ночную сорочку из желтого шелка и кружев, она совсем проснулась. Мерси ловко расчесывала черепаховым гребнем копну золотисто-каштановых волос, а Леони безучастно смотрела в зеркало.

Наморщив лоб, она вдруг заметила в груде одежды, брошенной на один из стульев, свое любимое желтое платье и резко спросила у Мерси:

— Что ты собираешься делать с ним? Не теряющаяся ни при каких обстоятельствах Мерси спокойно ответила:

— Сожгу. Работницы на плантации мсье Слейда одеваются лучше, чем вы, миссис. Теперь, когда у вас появились новые прекрасные платья, нет смысла хранить это старье.

Вначале лицо Леони сохраняло упрямое выражение. Но затем, сообразив, что нет смысла продолжать сопротивление, она пожала плечами и недовольно сказала:

— Пожалуй, ты права. Здесь что, все вещи?

— О, нет, мадам. Я оставила сиреневое и розовое платья. Они еще почти новые.

Отвращения к своему свадебному наряду Леони не смогла преодолеть. Узнав, что Мерси повесила его вместе с новой одеждой, она недовольно поджала губы. Не в силах понять охвативших ее чувств, но желая навсегда вычеркнуть это платье из своей жизни, Леони резко сказала:

— Только не розовое. Выброси его с остальными.

И прежде чем Мерси успела ответить, Леони вскочила, бросилась к большому гардеробу и, резко раскрыв дверцы, стала шарить внутри до тех пор, пока не нашла нужного платья. С огромным удовольствием, будто изгоняя из жизни все унизительные воспоминания, связанные с замужеством, она бросила это платье к остальным вещам и мрачно сказала:

— Сожги его тоже. Я не хочу его больше видеть!

Именно в это время в комнату вошел Морган. Услышав последние слова, он машинально спросил:

— Что сжечь? И почему ты его не хочешь больше видеть?

Леони резко повернулась к Моргану. Вся нежность, которую она к нему испытывала в течение всего вечера, неожиданно испарилась. Она с отчаянием вспомнила, что не должна была доверять этому человеку, даже несмотря на то, что еще недавно он хотел сделать их брак реальностью.

— Не узнаете это платье, мсье? Несмотря на удивленное выражение лица Моргана и отрицательное движение головы, Леони закончила с иронией:

— Ах, конечно же нет! Вы ведь даже не помните о своей свадьбе. Как же вы можете помнить мое свадебное платье? Конечно, глупо с моей стороны задавать подобные вопросы!..

Глаза Моргана сузились, но, взглянув на Мерси, застывшую с открытым ртом, он холодно приказал:

— Мерси, можете идти. Вашей хозяйке вы сегодня больше не понадобитесь.

Но Леони немедленно отменила этот приказ:

— Нет, останься. Ты мне еще нужна. Мерси нервно посмотрела сначала на непроницаемого Моргана, затем на сердитую Леони и, решив, что уж лучше подвергнуться гневу Леони, чем незнакомого ей мсье Слейда, быстро сделала реверанс и выскочила из комнаты.

Рассерженная непослушанием служанки, Леони повернулась к Моргану:

— Как вы смеете приказывать моим слугам! Только я могу говорить им, что делать. Я, а не вы!

— А вы бы предпочли, чтобы она осталась и стала свидетельницей разговора, который сейчас состоится между нами? — язвительно возразил Морган, проходя в комнату.

Руки Леони машинально комкали розовое платье. Она чувствовала, как в ней нарастает чувство гнева.

«Неужели он чувствует себя всегда правым?» — зло подумала Леони, а вслух сказала:

— Удивляюсь вашему благоразумию, мсье. Или вы это делаете просто для того, чтобы унизить меня перед служанкой?

Морган стиснул зубы. Стараясь не поддаваться ее вызову, он ровным голосом ответил:

— Какое странное, однако, у вас мнение обо мне. Скажите, как я должен себя вести, чтобы вы не думали, будто каждым своим поступком я хочу вас унизить.

Леони покраснела. Переходя к обороне, хотя ей это и не очень нравилось, она с вызовом спросила:

— Чего вы хотите? Зачем вы пришли ко мне? Мгновение Морган пристально смотрел на гибкую фигурку Леони, прикрытую желтой полупрозрачной ночной сорочкой.

— Я мог бы сказать, что пришел для того, чтобы исполнить свой супружеский долг, — наконец медленно проговорил он и, заметив, что Леони напряглась и отступила на шаг, добавил, вздохнув:

— Но это не так. Я хотел взглянуть на договор, который, как вы утверждаете, подписал когда-то. Тот самый, согласно которому мне отказано в праве на брачное ложе.

Немного разочарованная, но вместе с тем чувствуя облегчение от того, что Морган пришел не ради того, чтобы вновь ввергать ее в вихрь страсти, Леони бросила на пол розовое атласное платье и, проскользнув мимо Моргана, решительными шагами направилась к маленькому столику у кровати. Выдвинув ящик, она достала бумагу и протянула ее Моргану, с тревогой подумав: а что, если он и впрямь согласится выполнять условия договора?

Пока Морган читал документ, в комнате царило напряженное молчание. В договоре говорилось, что брак, заключенный между Леони Сант-Андре и Морганом Слейдом 26 июля 1799 года, следует считать фиктивным. Морган Слейд соглашался с тем, что Леони будет носить его имя, но отказывался ныне и впредь пользоваться своими супружескими правами. Морган долго разглядывал четкую размашистую подпись. Он вынужден был признать, что это его подпись, или, по крайней мере, очень искусная подделка. Взглянув исподлобья на Леони, он строго произнес:

— Я, возможно, еще и мог бы убедить себя, что однажды сильно напился и женился на тебе, но не могу представить, чтобы подписал этот чертов документ.

Не давая Леони времени на ответ, он подошел к лежащему на полу розовому платью, поднял его и грубо приказал:

— Надень его. Я хочу вспомнить, как ты выглядела тогда.

— Мсье, но это же нелепо, — сердито воскликнула Леони, — я не понимаю, чего вы от меня хотите. Мы действительно женаты. И все документы это подтверждают. Разве не так?

— Ты все это уже говорила, кошечка. Но здесь неверно только одно, — грозно ответил Морган. — Я никогда не женился на тебе! И уже утомился от игры, в которую мы играем последние несколько недель. Пора поставить все на свои места. Надень это чертово платье, или я сам натяну его на тебя.

Леони на мгновение застыла, но, увидев холодный блеск в глазах Моргана, гордо подошла к нему и вырвала из его рук платье. Бросив на Моргана насмешливый взгляд, она язвительно сказала:

— Может быть, вы выйдете из комнаты, чтобы я могла одеться. Я не желаю терпеть ваши похотливые взгляды.

Морган мрачно усмехнулся.

— Когда ты хочешь, ты терпишь не только взгляды. Мне не стоило большого труда убедиться, что занятия любовью представляются тебе наиболее приятным времяпрепровождением.

Грудь Леони вздымалась от негодования и ярости. Бросив на Моргана испепеляющий взгляд, она повернулась к нему спиной и натянула розовое атласное платье прямо на ночную рубашку. Затем, повернувшись, Леони посмотрела на него своими зелеными глазами, в которых блестели золотые искры:

— Ну Что, мсье? Вы довольны? — со злостью спросила она, досадуя на себя за то, что подчинилась его нелепому приказу.

Морган некоторое время молча смотрел на розовое платье, облегающее стройную фигурку Леони, на ее маленькую грудь, выдающуюся под тонким материалом, и прямую узкую юбку, облегающую бедра. Цвет платья удачно подчеркивал неподражаемый цвет оливковой кожи Леони и ее золотисто-каштановые волосы.

Я непременно бы запомнил ее, с болью думал Морган. Если бы я видел ее тогда, то никогда бы не забыл.

Взгляд его упал на договор, который все еще был в его руках, и он почти небрежно сказал:

— Если я подписал эту чертову бумагу, то объясни мне, как я стал отцом твоего ребенка. Леони не была готова к этому вопросу. Она понимала, что рано или поздно Морган задаст его, но надеялась как-то подготовиться к ответу. Застигнутая врасплох, она растерялась. В золотисто-зеленых глазах появилось смешанное выражение испуга и вины, которого не мог не заметить Морган. Как зверь, почуявший добычу, он решительными шагами пересек комнату и, взяв Леони за плечо, повернул к себе.

— Он не мой сын! — подытожил Морган. В его голосе слышались боль и разочарование, как будто Леони была его настоящей женой, предавшей и обманувшей. От испуга у Леони пересохло во рту. Она боялась не за себя, а за Джастина. Почти умоляющим голосом она заговорила:

— Мсье, вы должны меня выслушать! Я никогда не хотела…

Морган поймал ее, как кошка мышь.

— Не хотела чего? Вырастить для меня этого бастарда? Ты это хотела сказать?

При слове «бастард» страх у Леони пропал. В слепой ярости она ударила Моргана по щеке:

— Никогда не называйте так Джастина! И если ваш грязный язык сболтнет хоть раз что-то подобное, я убью вас!

От удара у Моргана зазвенело в ухе. Он мотнул головой, как будто стараясь стряхнуть эту боль и жалея, что позволил своей злости выйти наружу. В конце концов он не имел права, да и причин так говорить. Отпустив Леони и отступив от нее на шаг, Морган сдержанно сказал:

— Я не должен был так называть мальчика. То, что происходит между нами, не должно его касаться. Прости меня.

Раскрыв рот, Леони уставилась на Моргана, не в силах поверить, что он извинился перед ней. Почти шепотом она медленно произнесла:

— Я никогда не говорила, что Джастин ваш сын, мсье. — Ее огромные зеленые глаза умоляюще смотрели на Моргана. — Но я никому не позволю трепать его имя, насмехаться над ним и называть его бастардом. Не позволю! И не ради себя, как вы понимаете, а ради него.

Морган это хорошо понимал и сердился на себя, почувствовав вдруг непрошеную нежность к Леони. Стараясь противостоять желанию заключить ее в объятия, он холодно ответил:

— Оставим в покое вашего сына. Но я имею право знать, кто его настоящий отец. Пусть вы не хотите назвать мне его имя, но я как-никак несу за мальчика ответственность и уже по этой причине должен знать о его прошлом, не так ли?

Леони отвела взгляд. Ее лицо пылало от стыда. Как могла она сказать Моргану, что не знает, кто отец Джастина, что это совершенно незнакомый ей человек, который взял ее силой и лишил невинности! Незнакомец, о котором она ничего не знает! Она попыталась ответить, но слова застряли в горле. В конце концов она произнесла сдавленным шепотом.

— Мсье, я не могу… Пожалуйста, не спрашивайте меня об этом.

Даже менее чувствительный человек не мог не ощутить в словах Леони боли и горечи. Морган, не желая продолжать этот трудный для нее разговор, спокойно сказал:

— Хорошо, оставим это. Но я не двинусь с места, пока не выясню еще кое-что.

— Что вы имеете в виду? — спросила Леони.

— Я имею в виду, кошечка, что я никогда не женился на тебе, в чем ни минуты не сомневаюсь, и не подписывал ни брачного договора, ни последующих соглашений, ограничивающих мои супружеские права, — и, блестя льдинками голубых глаз, Морган закончил:

— Если бы я и впрямь женился на тебе, то привез бы в Бонжур. Я никогда не оставил бы тебя в Нью-Орлеане и не допустил, чтобы у тебя был ребенок от другого мужчины!

— Не понимаю, — медленно проговорила Леони. — Теперь вы пытаетесь утверждать, что никогда не женились на мне. Значит, обвинив меня во лжи, вы хотите избежать выплаты приданого?

Морган с трудом сдержал готовое сорваться с языка проклятие и снова сжал плечо Леони, на котором лежала его рука.

— Однако ты упряма, киска, — жестко сказал он. — Я прекращаю эти дипломатические игры.

Сегодня ты должна наконец сказать мне правду, или я силой вышибу ее из тебя.

— Я говорю правду, — сердито воскликнула Леони, упираясь руками в грудь Моргана и пытаясь освободиться.

Но Морган держал ее крепко. Неожиданно ровным голосом он произнес:

— Я сделал ошибку, признав тебя. Но я никогда не женился на тебе. Если ты думаешь, что сумела втереться в доверие моей семьи и моих друзей, то ты ошибаешься.

Ошарашенная, рассерженная, Леони молчала. Неужели она сошла с ума? Только вчера он уверял, что хочет признать ее своей женой, а сейчас утверждает, что никогда на ней не женился. Так что же изменилось?

Сам Морган не смог бы ответить на этот вопрос. Но он чувствовал, что ситуация становится нетерпимой. Повлияло ли на него письмо Джейсона или сознание того, что она дурачит его, окончательно сложившееся этой ночью, но он понимал, что не может далее оставаться между раем и адом. Прижав напрягшееся тело Леони к себе, он мрачно спросил:

— Ты собираешься говорить правду? Признайся, что все это время ты лгала! Обещаю, что это не повредит ни тебе, ни ребенку, но Бога ради, прекрати ломать эту комедию. Мое терпение иссякло, Леони. Хочу тебя предупредить, что когда меня задевают, я становлюсь опасным человеком. И Бог тому свидетель, ты задела меня достаточно сильно.

— Мсье, вы сошли с ума, — гневно вскричала Леони. — Вы обвиняете меня во лжи, в то время, как лжете сами. Спросите кого хотите в Нью-Орлеане, и вам ответят, что Сант-Андре не лгут! Существует документ, подтверждающий наш брак. И после этого вы смеете утверждать, мсье, что лгу я? Вы, который как раз и скрывает правду!

Рассерженный, Морган был вынужден признать логичность ее слов.

— Отлично, кошечка, мы поедем в Нью-Орлеан. Именно там начал разыгрываться этот нелепый фарс, и именно там, черт побери, я положу ему конец!..