Бек Макмастер

Сердце пламени

(Легенды Бурь-1)


Перевод осуществлен на сайте http://lady.webnice.ru

Переводчик: Персики и Цукаты

Редактор: Talita

Принять участие в работе Лиги переводчиков

http://lady.webnice.ru/forum/viewtopic.php?t=5151




Глава 1


Исландия, 1880


— Вот, папа, — пробормотала Фрейя, поднося дымящуюся чашку отвара к губам отца, — может, это тебя согреет?


Отец глотнул водянистую похлебку и попытался наощупь прикрыть ладонь дочери дрожащими руками. Его голубые глаза были пусты.


— Так вкусно, Фрейя! Суп удался на славу.


Фрейя улыбнулась, хоть он и не мог видеть ее лица. В горле запекло.


— Спасибо, папа! Очень вкусно, правда?


В похлебке было больше овощей, чем ягнятины, а воды и того пуще, но отец пытался щадить ее чувства, и от этой мысли Фрейя ссутулилась. Зима была такой долгой, голодной, бури следовали одна за другой. Деньги подходили к концу, сокращалась и крохотная отара овец. Фрейя не могла заколоть еще одного ягненка ради наваристой похлебки.


Отец закашлялся, сухой отрывистый кашель изводил его всю зиму. Фрейя схватила тряпицу и обтерла щеки больного. Иногда она сомневалась, доживет ли он до следующей зимы.


Фрейя задрожала и почти задохнулась, но безжалостно придушила чувство в зародыше. Что толку плакать. Сейчас папа с ней. Будущее подождет.


— Как там в деревне? — спросил отец. — Повидала сына Ингмара?


Даже если и повидала бы, Бенедикт все одно не испытывал к ней интерес, по крайней мере, уважительный. Он уже намекал, что мог бы подкинуть пару монет, дабы их кладовая не опустела до наступления весны. Однако рассказать об этом отцу значило свести его в могилу. Фрейя не собиралась втягивать отца. Принимая во внимание его ослабевшее здоровье, подходящие к концу запасы и ее разноцветные глаза, надежды на пристойный брак тоже не оставалось.


— Наверно, он был очень занят, — ответила Фрейя, пожала руку отца и поднялась. Собрав глиняные горшочки, она пересекла кухню. — Ему же надо управлять всеми своими землями.


Некоторые из этих земель раньше принадлежали ее семье. Фрейя вынуждена была продать их, когда отец ослеп и уже не мог обрабатывать участок. Она старалась как могла, но уход за больным занимал слишком много времени.


Ставни хлопнули от порыва ветра. Сквозь окно Фрейя увидела, что на горизонте кипят огромные грозовые тучи. Буря идет с севера, а значит, неизбежно принесет поцелуй арктических ветров. Фрейя уже чуяла его костями, это покалывание под кожей, словно нечто связывало ее с бурей в единое целое. Скоро грянет могучий ураган, что уже прокладывает путь меж горами, защищающими маленькую ферму, и доберется сюда к утру. Она знала это, улавливала неким необъяснимым шестым чувством.


В это время года почти вся Исландия ежилась от жуткого холода, но вокруг Акурейри было чуть теплее. Очень уж удачно сошлись береговая линия, утесы и горы. Жили они, конечно, на отшибе. До Рейкьявика было добираться день на лодке, а по суше и того дольше, если бы кто-то отважился на подобное путешествие.


— Надо загнать овец, — сказала Фрейя, глядя на тускло-серые надвигающиеся тучи. Вдалеке сверкнула молния. — Буря приближается.


— Только осторожно, — напутствовал отец, кутаясь в шаль и снова кашляя. — Не задерживайся.


— Не буду, папа.


— И возьми с собой Локи.


Фрейя покосилась на небольшой пушистый клубок белого меха, что свернулся у ног отца.


— Идем!


Маленький песец зевнул, очевидно не желая двигаться с места. Еще один голодный рот, который она была не в силах прокормить, но и вышвырнуть за дверь тоже не могла. Он прибился к ним еще лисенком.


Фрейя нахмурилась и потянулась внутренней силой, вступив со зверьком в некую связь. «Идем».


Локи вскочил на ноги и встряхнулся, распушив длинную белую шерсть. Уже прорастала летняя шубка, потемнее. Еще неделя или две, и весь зимний мех вылиняет. Песец проворно подпрыгнул и молнией проскочил под юбками, почти сбив Фрейю с ног.


— Доиграешься, сделаю из тебя меховую муфточку! — пригрозила Фрейя, но зверек не обратил на нее ровно никакого внимания и заскребся в дверь, отлично понимая, что ему ничего не грозит.


Фрейя пробиралась через двор, путаясь в подоле. Было почти пять пополудни, вечерело. В деревне почти все мужчины уже сидели в таверне, трепались и смеялись под дымной завесой, а их добрые жены приглядывали за детьми и укладывали тех спать.


Здесь же все было иначе. Фрейя выросла на этих изрезанных склонах под нависающей глыбой вулкана Крабла. Сейчас дымок, что постоянно курился над вершиной, почти сливался с сизыми тучами.


И все же его присутствие было куда как ощутимо. Фрейя перекрестилась.


— Благословенный отец, храни нас, — пробормотала она, рассматривая горы. — Пусть дреки спокойно проспит еще одну ночь.


Крохотная отара овец, казалось, чуяла зловещее приближение бури, животные сгрудились у плетеной ограды, блея и просясь в маленький сарай. Два снежно-белых ягненка с черными отметинами выглядывали из-под старой овцы. Несмотря на мрачное настроение, Фрейя не удержалась от улыбки.


Локи внимательно наблюдал за овцами, облизываясь тонким розовым язычком. «Не смей». Она отправила ему мысль, и песец послушно сел, бросив на нее притворный многострадальный взгляд.


Загнать отару в сарай и развести по стойлам не составило особого труда. Ботинки Фрейи шаркали по тонкой соломе, воздух внутри был неподвижным и затхлым. Одно стойло осталось пустым, и Фрейя поспешила наружу, чтобы забрать старого потрепанного барана из отдельного загона.


Она споткнулась, Локи испуганно взвизгнул. Небо уже сильно потемнело, брызнули крупные увесистые капли дождя. Одна из них обожгла щеку, словно ледяная пуля, ветер взметнул юбки и шаль. Длинная белокурая коса шлепнула по лицу. Шепот бури пронзил Фрейю, воспламенив лихорадочное возбуждение, сердце застучало быстрее. В такие минуты она чувствовала себя наиболее живой.


— Генрик! — позвала Фрейя; очередной порыв ветра сорвал слово с губ и унес вдаль. Загон был пуст, хотя нет, не совсем. Баран жался к стене, упрямо наклонив голову, словно бодался с ветром.


— Ах ты, глупая скотина, — проворчала Фрейя, подхватила юбки и стала перелезать через забор. Локи опрометью запрыгнул внутрь и вцепился в подол, почти опрокинув хозяйку на себя.


— А чтоб тебя! — воскликнула Фрейя, пытаясь стряхнуть зверька. От внезапного порыва ветра, обдавшего лицо колючим дождем, перехватило дыхание. — Ты хочешь, чтобы я насквозь промокла? Вот заболею, и будешь сам себе ужин искать!


Маленький лис тревожно копошился в складках одежды, прижав уши. Фрейя отвела от лица мокрые пряди волос и потянула за ткань, очередной раскат грома заглушил ее ругань.


«Пусти!»


Но зверек упирался.


Вдруг Генрик заблеял и заметался по кругу, не находя себе места. Фрейя раздраженно зыркнула, наклонилась и схватила Локи за шкирку. Порыв ветра швырнул ее в стойло. Она упала навзничь в грязь, задыхаясь и проклиная все на свете.


Внезапный рев пронесся по воздуху, перекрыв рокот грома. Крик ударил Фрейю по коже, запульсировал, нарастая, так что ей пришлось прикрыть уши руками. Вибрация словно проникала внутрь, в голову, в каждый удар сердца, повсюду. Это был дикий звук из древних времен, что повергал людей и животных в ужас и паническое бегство.


Рев прервался, и Фрейя затаила дыхание, изумленно и недоверчиво подняв голову на пролетающий над ней гибкий хвост.


— Вирм, — прошептала она, кровь отхлынула от щек.


Не просто вирм, а Великий. Тот, что скрывался в недрах Краблы, а теперь выскользнул в ночь, дабы найти добычу.


Фрейя никогда не видела вирма так близко. Золотая чешуя сияла даже в сумраке бури, каждое крыло простиралось на невероятные сорок футов. Ей не стоило бояться: уже несколько десятков лет деревня платила десятину в обмен на покой. Но вид летящего над головой чудовища будил некие первобытные инстинкты. Какой-то древний, унаследованный от предков страх заставил ее почувствовать себя жертвенным агнцем.


Затем передние лапы Великого изогнулись, целясь когтями в жертву. Генрик заблеял в последний раз, и страх животного обрушился на Фрейю, когда вирм с силой плеснул крыльями, поднимаясь в воздух.


С ее бараном в когтях.


— Нет! — Фрейя вскинулась, не веря глазам, пытаясь ухватиться за жидкую грязь. Без барана она не сможет разводить овец. Этой весной еще обойдется, но в следующем году… — Нет!


Вскочив на ноги, она погналась за чудовищем. Будь ты проклят! Мы платим десятину! Каждую неделю на вершине горы привязывали жертву — ягненка или козленка — а в эддах рассказывалось о временах, когда в жертву приносили девственниц. В памяти всплыло лицо отца, худое из-за скудного питания, бледное от постоянного кашля.


— Вернись! — Она схватила камень и швырнула его в небо.


Жалкая попытка, вирм летел высоко, парил под серыми тучами, надменно игнорируя и ее саму, и погоду.


Фрейя упала на колени в болото, прижав кулаки к груди. Что же теперь делать? Надеяться и молиться, чтобы один из неродившихся ягнят оказался бараном? Остались лишь две неокотившиеся овцы, и даже если они принесут баранов, пройдут годы, прежде чем те смогут осеменять самок.


У нее с отцом не было столько времени.


Что-то сломалось внутри. Хлынули слезы, а ведь Фрейя не плакала, даже когда три года назад мама ушла в мир иной. С тех пор она держалась, не позволяя рыданиям вырываться, пока ухаживала за слабеющим отцом. Упершись кулаками в грязь, Фрейя слышала, как молния бьет в гору неподалеку. И еще раз. И еще. Молнии разгулялись в ответ на ее ярость. Она не смирится. Не потерпит поражение. Даже если придется вернуть барана назад.


Фрейя подняла голову, холодный дождь смыл горячие слезы. Локи проскользнул сквозь плетеную ограду, чуть поколебался и нежно лизнул ее руку, словно пытаясь утешить. Однако Фрейя оттолкнула зверька.


— Я иду за ним, — сказала она песцу. Туго затянув шаль, Фрейя поднялась на ноги, мокрая насквозь, с измазанными в болоте юбками.


Это чудовище слишко долго держало в страхе ее деревню.


А Фрейя была небеззащитна.


Глава 2


Фрейя дождалась, когда отец улегся в постель и захрапел, и лишь затем содрала с себя изгвазданную грязью одежду. В их краях холод был постоянной угрозой. Она влезла в старые штаны отца и туго затянула их ремнем, затем обулась. Промасленное пальто из тюленьей кожи, надетое поверх рубашки, должно было защитить от дождя, а из ларя рядом с кроватью отца она вытащила его лук.


К тому времени, когда Фрейя решилась выйти, буря утихла. Локи заскреб прикрытую дверь, отчаянно тявкнул, что хочет пойти с ней, но Фрейя не отреагировала.


С холодной решимостью она зашагала равнинами за домом, уверенно ступая по раскисшим склонам. Гнев кипел под кожей, словно ее собственная буря, посылая удары молний. Одна вонзилась в землю совсем рядом. Когда Фрейя прошла мимо места удара, тот все еще дымился.


Местность вокруг становилась все более каменистой. Вскоре Фрейя миновала гигантские торчащие из земли торосы, которые не смел повалить ни один селянин. Женушки шептались, что под этими скалами скрывались тролли. Фрейя никогда не видела троллей, но волосы на затылке встали дыбом, будто кто-то за ней наблюдал. Оглянувшись, она крепче стиснула лук.


«Ну давай, — подумала она, — рискни». Этой ночью ее союзником был гнев, и пусть буря утихла, при желании Фрейя могла снова призвать ее ярость.


Но путь был свободен. Почти разочарованно Фрейя настроилась на долгий подъем.


Редкая низкорослая трава вскоре сменилась камнями, а затем и льдом. Как Фрейя ни желала сохранить накал, гнев стихал по мере того, как ноги наливались свинцом от изнеможения. Не только отец жил на одной похлебке.


Вдалеке сверкнула молния, осветив дымящуюся кальдеру вулкана. Из фумарол вырывался пар, словно под горой покоилось само пекло. И хотя все тело молило об отдыхе, зрелище подхлестнуло Фрейю. Ей надо было торопиться, или станет слишком поздно. Возможно, уже поздно, но она была полна решимости спасти барана. Фрейя не могла опоздать, просто не могла. Ей даже в голову не приходила подобная мысль.


Великий Вирм скрывался в глубинах Краблы больше трех десятков лет, воруя все подряд, пока селяне не согласились платить ему десятину. Никто не знал, откуда он взялся. Ходили слухи, мол, куда больше чудищ скрывается в центре Исландии и на южном побережье, вдоль цепи вулканов, ибо драконы обитали лишь в чревах огненных гор.


Убить этих холоднокровных и невероятно опасных созданий было крайне сложно. Фрейя припомнила сказки, что рассказывала мать. Легендарные дреки. Все время жаждущие тепла и дремлющие в глубинах вулканов.


Больше всего Фрейя любила историю о Марии, пастушке-девственнице, которая стала данью могущественному Бейраммону в те далекие времена, когда вирмы еще пожирали человеческую плоть. Но юный солдат по имени Альвар выследил вирма, унесшего жертву в вулкан, и убил дракона в беспощадном поединке.


Мать Фрейи возводила очи горе всякий раз, когда дочь пыталась изобразить тот самый удар мечом, что снес голову могущественного вирма. Хельге куда больше нравилась легенда об Анике, что заманила местного дреки в смертную плоть и стала его возлюбленной, но деревня ополчилась на них, и Аника улетела на спине вирма. Больше их никогда не видели.


— Да он попросту съел ее, — заявила Фрейя, не ведающая жалости уже в двенадцать лет.


— Нет! Нет, малышка, вряд ли он ее съел. — И мать рассмеялась, словно знала неизвестный Фрейе секрет.


Пока Фрейя карабкалась наверх, преодолевая боль в ногах, гром сотрясал вершину. Подскальзываясь на мху, она взобралась на последнюю скалу и какое-то мгновение изучала зияющую кальдеру. Из щелей струились серные пары, провалы с кипящей грязью подстерегали неосторожного путешественника. Фрейя легко обходила их, словно уже бывала здесь, она прислушивалась к дрожи земли под ногами, стонам недр и разъяреному шипению их дыхания.


Любой местный житель знал, где находится вход в логово дреки. С очередной вспышкой молнии Фрейя снова упрямо полезла по покрытым льдом камням. Дороги не было, ибо зачем вирму дорога. Пока Фрейя взбиралась наверх, тлеющий уголь гнева снова разгорелся в ее груди. Ей померещилось блеяние, но затем раздался раскат грома, низкий и зловещий.


Ее личный боевой клич.


Наконец Фрейя взобралась на уступ, где открывалась трещина в вулкане. Здесь было куда жарче, но вполне терпимо. Крабла уже много лет хранила спокойствие, да и вирм явно не прилетел бы к вулкану, грози тот извержением в ближайшем будущем. Дреки умели слушать подземный грохот, и Фрейя обладала той же способностью.


Сейчас земля под ней покряхтывала, но беззлобно. Нет, гнев исходил лишь от Фрейи. Склонившись на входе в пещеру, она встала на колени и отстегнула от ремня маленький фонарь. Затем стянула перчатки и взяла фитиль в горсть. «Приди. Станцуй для меня». Ее дыхание всколыхнуло крошечный жгут, и вспыхнул маленький огонек, чуть не опалив пальцы.


Что-то пошевелилось в темноте. Показалось, будто гора прислушивается, словно почуяв ее скромное волшебство. Фрейя положила ладонь на бесплодную землю. «Тише». Она успокаивала ее, поглаживала, чувствовала, как земля дрожит под прикосновением.


По сознанию скользнуло чужое присутствие, и Фрейя замерла, резко вдохнув. Ошеломляющий натиск, словно гора навалилась сверху. И внезапно все исчезло.


Фрейя закрыла стеклянную дверцу фонаря и уставилась в темноту лавового туннеля.


— Отлично, — прошептала она по-норвежски, — ты знаешь, что я здесь.


Фонарь освещал путь к сердцу горы. В воздухе пахло серой и жженой корицей, дымными специями. Невероятно притягательный аромат. Фрейя глубоко вдохнула и почувствовала, как запах согревает ее изнутри. Странным образом аромат казался знакомым, хотя раньше она никогда не встречала подобного.


Запах дурманил ее, заманивая вглубь. Тонкий слой льда блестел у входа, но с каждым шагом воздух теплел, а лед таял. Стены были гладкими, а там, где текла лава, на разной высоте их испещряли грубые рубцы, как следы прилива в пещерах у моря.


Осторожно ступая, Фрейя завернула за угол и боковым зрением заметила белый проблеск.


Фрейя развернулась, высоко подняв фонарь. На нее уставился голый череп. Его владелец навсегда оперся о стену, покореженные доспехи потускнели и заржавели. Мертвые пальцы стискивали меч. Судорожно сглотнув, Фрейя присела рядом и сняла пальцы скелета с рукояти, сменив меч на свой лук.


Она ощутила, что за ней наблюдает нечто, прислушивается, словно может ей внимать.


«Ты не испугаешь меня. Ни за что».


Туннель закончился необъятной пещерой. Невероятной величины сталактиты тянули сверху острые пальцы, некоторые из них достигали пола, словно тающие, как воск свечей, колонны. Груды золота сияли в темноте вдоль стен, будто сдвинутые в сторону огромным телом вирма. Поблескивали драгоценные камни, как минимум дюжина рубинов. Пару секунд Фрейя ничего не соображала, лишь глазела на лежащее перед ней несметное сокровище. Говорили, что вирмы страстно любят драгоценности, люто охраняют их, но здешних богатств было достаточно, чтобы отец не голодал до конца жизни. Вся деревня не голодала. А может, и вся Исландия.


Пальцы так и свербели взять несколько монет. Всего-то чтобы купить дюжину овец и несколько баранов взамен украденного. Золото для нее ничего не значило, но соблазн всего, что можно за него получить, преодолеть было трудно.


Она могла купить будущее себе и отцу.


Словно почуяв ее намерение, по туннелю пронесся предупреждающий рокот. Фрейя оторвала взгляд от сияющих груд. Дреки крайне ревниво относились к своим сокровищам. Даже мысль о том, чтобы взять хоть одну монету, могла погубить ее.


Здесь было еще теплее, пот потек по шее и между перетянутыми повязкой грудями. Фрейя держала меч перед собой, освещая темноту фонарем. Вирм был где-то здесь. Она чуяла темную энергию его мощи, скрывающейся в тени, словно огромный тлеющий вулкан.


— Выходит, теперь они отправляют жертву прямо ко мне?


Мысленный шепот почти сбил ее с ног. Фрейя крепче сжала рукоять меча и стиснула зубы. За левым глазом нарастало давление, острая боль, от которой голова будет раскалываться еще несколько дней. Фрейя сосредоточилась, выстраивая защиту против колоссального присутствия. Давление ослабело.


— Я тебе не десятина! — выкрикнула Фрейя. — Десятину платит деревня! А ты украл моего барана!


В темноте пророкотал хриплый смешок, словно кот замурлыкал. Что-то задвигалось, крепкие, словно алмаз, чешуйки заскребли по отполированному каменному полу. Фрейя отступила, пытаясь в темноте разглядеть вирма. Дыхание перехватило.


«Не бойся. Он тебя не убьет. Мы платим десятину», — твердила она про себя. И все же от мысли, что за ней следит дреки, Фрейя нервно вздрогнула. Она опустила меч, почти коснувшись пола.


— Десятину? — прошипел дракон. — Твоя деревня задолжала мне за три месяца. Я взял причитающееся. Твой баран был… вкусным.


Фрейя сжала губы. Слишком поздно, Генрика не спасти. В глубине глаз вспыхнуло что-то горячее и бессильное.


А потом она сообразила.


Десятину не платили.


Дракон более не был связан обязательством не причинять ей вреда.


Фрейя поставила фонарь на землю и подкралась к сталактиту, держа меч наготове. Удары сердца стучали в ушах, заглушая остальные звуки. Что же она наделала? Сама загнала себя в ловушку к чудовищу, которое может проглотить ее и глазом не моргнув? К непобедимому созданию, защищенному металлической чешуей и непробиваемой кожей?


Единственным немного уязвимым местом была гладкая кожа под челюстью и подмышкой, где, если верить эддам, дракона можно было проткнуть мечом.


— Дрожишь? — В голосе вирма явственно звучало наслаждение.


Тень длинной извилистой шеи и головы адских очертаний промелькнула по стене. Фрейя отскочила за сталагмит, тяжело дыша. Она взглянула влево и почти беззвучно бросилась бежать. Темная голова обернулась, Фрейя упала на колени и скрылась за большим сталагмитом, плотно прижавшись к нему спиной.


— Знаешь, сколько людей посмело сюда войти? — Горячий шепот пронзил нервы. Дреки охотился, сосредоточившись мыслями на ее разуме.


Фрейя стянула все чувства в крохотный узел, пытаясь спрятаться, скрыться в тенях, обернуться ими, как покрывалом. На нее нахлынуло давление, такое же грозовое, как буря снаружи, но маленький теневой щит защитил ее от зла, ураган прокатился мимо, разыскивая жертву.


— Думаешь, можешь спрятаться? — Еще один шорох во мраке. — Я чую аромат твоей кожи, волос… Отдушку мыла на твоей одежде. Ты пришла сюда, чтобы обокрасть меня?


«Обокрасть?.. Здесь один вор — это ты! Я пришла вернуть то, что принадлежит мне!»


Мысль вылетела прежде, чем Фрейя успела остановиться. Она еще крепче сжала рукоять меча. «Какая же я дура!» Вечно ее характер все портит.


Она ожидала нападения вирма, но ответом стала тишина. И в этой тишине Фрейя сидела, сдерживая дыхание и отчаянно пытаясь отследить перемещения дракона по пещере.


— Забрать назад свою десятину?


Ее не выпотрошат. Не сейчас. Фрейя взглянула на выход и замерла, заметив, как по стене пещеры промелькнула тень от хвоста.


Будь он проклят. Вирм подстерегал ее у в проема. Фрейя взглянула вправо, в глубину логова. Может, там есть другие туннели? Путь к спасению, о котором дракон не подумал? Поднявшись на ноги, она выглянула из-за камня и медленно, шаг за шагом, перебралась к следующему.


— Давай, мышка. Я тебя не обижу.


Тем же тоном она успокаивала овец по дороге на бойню. Надо выбираться отсюда.


— Даже если сбежишь, думаешь, я не знаю, где тебя искать?


Фрейя замерла.


По стенам зашуршали чешуйки. Притягательный аромат корицы усилился с приближением дреки. Голова Фрейи поплыла, тело само подалось навстречу. Этот запах. Такой манящий. Наполняющий все тело жидким жаром, что скапливался внизу живота. Она встряхнула головой, прочищая мысли, и заставила себя дышать ртом, пока не смогла снова трезво мыслить.


— Ты так… вкусно пахнешь. Чем-то знакомым. — Многозначительная пауза. — Что ты такое?


«Женщина, у который ты украл барана». Она оборвала мысль, но вирм кое-что уловил, так как снова замурлыкал, словно насмехался.


— Выходи. — Тени плясали на стене. Голова дракона внезапно метнулась над одним из соседних гигантских сталагмитов.


Фрейя взглянула вверх. Острые, словно кинжалы, сталактиты усыпали весь свод пещеры. Осмелится ли она? Тени побежали по стене. Преследуя ее. Приближаясь. Тяжело сглотнув, Фрейя прижала руку к камню и закрыла глаза, протягивая сознание вовне.


Пещера дрогнула, вниз упало несколько крошечных камешков. Фрейя простерла чувства, потянулась дальше, пытаясь соединиться с землей. Огромный сталактит вздрогнул точно над дреки, и Фрейя ощутила, как по камню пробежала крошечная трещина, откалывая острие.


Задыхаясь от неимоверного напряжения, она ахнула, когда камень обрушился с потолка в точности туда, где, по расчетам, должен был лежать вирм. Ей ответил изумленный рев, и Фрейя воспользовалась шансом. Не выпуская меч, она метнулась к проходу, сквозь который попала в пещеру. Что-то хлестнуло по голеням.


Фрейя слишком поздно заметила конец хвоста дракона и вскрикнула, когда земля ушла из-под ног. Она упала, выронив меч, и приземлилась на кучу золотых крон и серебряных риксдалеров, что расцарапали ей руки. Монеты брызнули во все стороны, одна с насмешливой медлительностью покатилась назад, к лапам необъятного чудовища.


Фрейя упала на попу и руки, перевернулась, пытаясь дотянуться ногами до меча. Дракон навис сверху, слабый свет заиграл на переливах чешуи, и у нее перехватило дыхание.


Фрейя замерла.


Она не смела отвести глаз. Дреки заморочил ее тенью, заставил поверить, что приблизился, а сейчас нависал, расправив золотые крылья для большего эффекта. Он вытянул вперед гигантскую голову с прищуренным глазами и оскалил зубы, подобные кинжалам.


Прекрасный, и страшный, и ужасающий. Фрейя не могла оторвать взгляд, едва переводила дыхание при виде этого гибкого великолепия, что удивительно проворно приплясывало по пещере. Первобытная смерть обитала в его янтарных глазах. Каким же прекрасным он был в своей ярости, словно буря снаружи. Если ей суждено умереть, невозможно вообразить лучшего зверя, что принесет ей погибель.


Но смерть не входила в ее планы.


Руки Фрейи сомкнулись на мече, она вытянула оружие вперед и жалко наставила на дракона. Акт отчаяния, ведь она лежала на груде золота, распластанная под тяжестью тюленьего пальто.


— Так ты считаешь меня прекрасным? — Вирм наклонил голову, опираясь на передние лапы, острые, как бритва, когти скрючились. — Какая дерзкая!


Пещера наполнилась низким урчащим мурлыканьем. Рука Фрейи отяжелела, глаза сузились, она уронила меч на колени. Подозрение крепло. Так и есть! Он смеялся над ней.


Не сводя глаз с чудовища, она встала, волоча за собой меч. Бесполезность оружия ударила ее под дых. По полированному блеску чешуек Фрейя поняла, что никогда не сможет пробить их броню. Тем не менее, хоть какая-то защита от могущественного рвирма.


— Что ты собираешься со мной сделать? — вызывающе спросила Фрейя, дрожа от напряжения. Чего он ждет?


Зрачки глаз дракона по форме напоминали кошачьи. Он прикрыл веки исполненным самодовольства жестом, но глаз с нее не спускал.


— А ты как думаешь, какое наказание положено вору, пробравшемуся в мое логово?


Он ее не убьет? Плечи Фрейи опустились. Ей захотелось плакать. И, словно подхлестнутые мыслью, горячие слезы потекли из глаз.


— Мне все равно, — ответила она. Голос срывался. — Делай, что хочешь, и покончим с этим. Я слишком устала, чтобы тратить слова на бесполезный разговор.


Вирм заурчал глубоко внутри ее груди.


— Слова — это все, что у тебя есть.


— А еще холодная сталь, — пробормотала она.


— Которая так шикарно защитила своего предыдущего хозяина.


Фрейя пристально посмотрела на вирма. Он не только насмехался над ней, это был несомненный сарказм. Она отшвырнула меч и скрестила руки на груди, смаргивая слезы.


— Так лучше. — Дракон снова успокоился, тело лениво свернулось на полу. — Не люблю, когда люди пытаются ткнуть меня чем-то острым.


— А я не люблю, когда вирмы крадут моих овец.


Дреки зевнул, демонстрируя множество белоснежных, острых, как бритва, зубов.


— Так разведи стадо побольше.


Фрейя в порыве гнева шагнула вперед.


— Я бы с радостью но но это был мой последний баран. Другого нет, поэтому я не смогу спаривать овец. Надеюсь, что твой живот полон, потому что от меня ты больше не получишь ни ягненка! — Слезы снова набежали. — И я тоже не получу! Мы с отцом будем голодать из-за твоей прожорливости!


Глаза вирма сузились.


— Это вы, люди, нарушили договор. Я лишь взял то, что было мне обещано.


— Но у того, кто не обещал! — возразила Фрейя. — Каждая семья знает свою очередь, когда приносить жертву. Я заплатила дань несколько месяцев назад!


Дракон внезапно поднялся, и Фрейя в ужасе отшатнулась, споткнувшись о груду крон.


— Негоже, — наконец произнес он, — смотреть, как будет голодать такая дерзкая мышка.


Фрейя стиснула кулаки.


— Я — не мышь!


— Нет? — Снова довольное урчание. — О нет, ты — не мышь. А что ты такое? Твой запах такой знакомый.


Что ты такое? Эти слова преследовали ее всю жизнь, она страдала из-за необычных разноцветных глаз и странной интуиции.


— Никто никогда не должен узнать, на что ты способна, — нашептывала ей мать. — Даже твой отец. Ты — особенная, Фрейя. Как и я….


— Я что, подменыш? — спросила она.


Мама улыбнулась и поцеловала ее в лоб.


— Невежество — лучшее оружие, любовь моя. Ты — особенная, вот и все, что тебе надо знать.


Фрейя уставилась на могущественного вирма.


— Я — женщина, — осторожно ответила она, ведь в ее дыхании он уловит малейший намек на ложь. — Я — человек.


— Ты — загадка, — пробормотал дреки. — А загадки я люблю больше всего на свете.


— Ты о чем?


Дреки выпустил коготь и провел по одной из сияющих куч. Золотые монеты покатились, кувыркаясь по ботинкам Фрейи, шлепая по штанам.


— Возьми столько, сколько уместится в твоей пригоршне, как плату за барана. Теперь, когда я нашел тебя, не желаю видеть, как ты голодаешь.


Теперь, когда я нашел тебя… Фрейя не пошевелилась.


— Каждое новолуние будешь приходить ко мне. Ты меня развлекаешь. Вот наказание за то, что проникла в мое логово, и цена твоей жизни.


Она была права, у вирма имелись на нее планы, какое-то извращенное желание, чтобы… чтобы… Фрейя не знала. Понять не могла, зачем ему это надо.


— И в следующий раз рекомендую не брать с собой меч. — Вирм посмотрел на нее, искривив губы в странном подобии улыбки.


Фрейя упала на колени и погрузила руки в золото. Цена была куда больше, чем она желала заплатить, но Фрейя рассуждала прагматично. Отказаться от дара значило приговорить себя и отца к голоду, и какая-то ее часть сомневалась, что ей вообще позволят отказаться. Дракон дал отсрочку. Что бы за этим ни стояло — ведь вирмы не были людьми, и ими управляли их собственные прихоти, — суть все равно не менялась.


Она спасена.


Она действительно бросила вызов могучему вирму и победила.


Тем не менее, Фрейя не чувствовала себя победительницей, когда встала и положила в карман целое состояние. Вглядываться в эти янтарные кошачьи глаза было все равно, что смотреть в пылающую печь солнца. Он еще не закончил с ней, пока нет.


— А теперь иди. — Шепот пробежал по всем ее чувствам, дреки был крайне доволен собой. — Ты выглядишь ослабевшей, тебе надо поспать.


Фрейя отступила на шаг к выходу, не смея повернуться спиной к чудовищу.


— Скоро увидимся, мышка.


* * *

Когда она ушла, Рюрик с грохотом взмыл в штормовое небо, тяжело взмахивая могучими крыльями, почти не ощущая покалывание дождя.


Его пронизывало радостное возбуждение, посылая вниз молнию за молнией, танцуя согласно его желанию. Он спиралью вонзился в небо над грядой гор, скользя между мерцающими вспышками молний, разгоняя их все сильнее.


Рюрика охватили свирепая радость и голод, что он не испытывал уже долгие годы. Ему казалось, будто со спящего разума сорвали паутину, словно окатили ледяной водой, пока он валялся на раскаленных камнях подземных лабиринтов. Шок от возвращения жизни.


Кто она?


Рюрик кружил в вышине, его орлиный взор не отрывался от хрупкой перемазанной фигурки далеко внизу, пробиравшейся сквозь мрачные пустоши. Она не замечала дракона, но он неустанно следил за ней. Дреки любил загадки, а эта диковинная девушка была сплошь окутана тайнами.


Дерзкая.


Его женщина. Появилась в самый разгар бури, бросила ему вызов, обвинила во лжи. Как он мог сопротивляться?


А еще эта непонятная сила. Рюрик припомнил вкус ее мощи, витающий в воздухе, потрескивающий, словно электрический разряд. Он напоминал нечто неуловимое,

но мысль никак не удавалось уцепить за хвост.


Что она такое?


Впервые за долгие десятилетия что-то всколыхнуло его любопытство. Внутри пробудился человек, пред которым возникло создание из пламени и тьмы, а еще ослепительной мощи. Сокровище драгоценнее всего, чем он владел. Рюрик возжелал ее. А значит, получит, и вместе они будут испепелять мир, пока она ему не надоест.


Рюрик сложил крылья, ощущая омывающий поток ветра. Дреки свободно падал, воздух летел мимо с головокружительным напором, лишь в последнюю секунду Рюрик сделал вираж, чиркнув болото, и сел на скалу. Он вздрогнул, по коже пробежало электрическое покалывание.


Он давно не принимал человеческое обличие. Очень давно не хотел превращаться, да и ничего, по сути, не хотел. Вдали блеснула молния. Тень дреки задрожала и уменьшилась, крылья исчезли, змеиная шея втянулась. Рюрик упал на руки и колени, впитывая через прикосновение энергию земли. Дождь хлестал кожу, и Рюрик склонил голову, вздрагивая от чувственного удовольствия в ожидании, когда пройдет шок от превращения.


Нагой. Прекрасный. Наполненный силой, что кипела в тяжелых мускулах. Рюрик поднял голову — вода ручьями стекала по голой коже, — и свирепо ухмыльнулся, оскалив зубы.


Пора на охоту.


Глава 3

С золотом имелась одна проблема: никто в деревне или хозяйствах по соседству не мог продать чего-то за эти монеты. Да и демонстрировать свое богатство было неразумно, вдруг кто-то захочет проверить, сколько у нее всего денег.


Три дня Фрейя обдумывала задачку и в конце концов запрягла в телегу свою маленькую исландскую пони Ханну. Отцу она сказала, что едет за новым бараном в Акурейри, умолчав о том, как погиб Генрик. Фрейя отправилась в город на ярмарку. Телегу она заполнила шерстью и гагачьим пухом, ведь такие поездки случались редко, а Фрейя была достаточно практична, чтобы воспользоваться шансом и продать кое-что из припасов.


Один день на дорогу, один на торговлю, один на обратный путь. С отцом все будет хорошо. Он всю жизнь провел в их маленьком домике. Справится и незрячим, да и сосед обещал присмотреть за стариком.


Солнце сияло, когда Фрейя направляла Ханну по заболоченной равнине к Акурейри. Узкий путь был еле заметен, не так много путешественников ходили по нему, а последняя оттепель смыла почти все следы. Лишь несколько керлингаров — маленьких, сложенных из камней пирамид, напоминающих согбенных старух — отмечали дорогу.


— Полегче, — пробормотала Фрейя, когда Ханна резво перевалила через вершину, и внизу показался Акурейри. Торговый город угнездился в самом сердце фьорда, там, где теплые воды не давали замерзнуть природной гавани. Вдоль залива выстроились красные домики, в порту стояло несколько датских торговых судов. Иногда прибывали закупить рыбы англичане, но это держалось в тайне, ибо торговой монополией владели датчане. Они то и дело самодовольно дефилировали по городу, задирая носы перед местными.


Путешествующей в одиночку женщине было неблагоразумно приближаться к докам, но Фрейя родилась с разными глазами: зеленым и карим. То ли ведьмино отродье, то ли проклятая эльфами, в зависимости от религии или поверий наблюдателя. Люди крестились, завидев ее, а уж заговорить решались единицы.


По крайней мере, она надеялась, что так и будет.


Сняв комнату с питанием в маленьком постоялом дворе, Фрейя быстренько почистила Ханну. Золото в нашейном кошельке давило тяжким грузом. Ей казалось, что чужие глаза пристально следят, как она выходит из конюшни, хотя это было просто смешно. Никто не знал, что у нее при себе.


— Эй! Берегись! — рявкнул кто-то, когда Фрейя торопилась к гостинице.


Рядом с берегом пришвартовалось торговое судно, грузчики торопливо мастерили какую-то хитроумную штуковину, чтобы выгрузить с палубы на пристань нечто вроде огромного арбалета на колесах.


Фрейя поплотнее завернулась в ярко-красную шаль и присоединилась к собирающейся толпе.


— Что там такое? — спросила она в никуда.


Молодой парень в темно-синей моряцкой куртке с латунными пуговицами зыркнул из-под шерстяной вязаной шапки.


— Охотник на драконов, мисс. Из Норвегии.


Похоже, весь город сбежался посмотреть на диковину. Фрейя встала на цыпочки. Охотник на драконов. По позвоночнику пробежал холодок предчувствия.


— Но единственный в наших краях дреки живет под Краблой.


— Айе, — откликнулся парень. — Селяне скинулись и объявили награду охотнику за поимку дракона. Не желают больше десятину платить, прихоти вирма исполнять. Исландии не нужны такие хозяева.


Чтобы собрать достаточную для награды сумму, денег селян было недостаточно. Здесь явно замешан Бенедикт. Они с отцом сколотили состояние на добыче серы, а затем скупали всю землю, какую только могли. Бенедикт часто возмущался десятиной и обязательствами, которые налагались на жителей деревни. Фрейя сомневалась, что желание избавиться от дракона было продиктовано заботой о земляках. Гордыни Бенедикта хватало с лихвой, чтобы возмутиться любым повелителем, и неважно, что вирм практически не вмешивался в их дела.


— А где сам охотник? — спросила Фрейя, запинаясь.


— Да вон, — указал парень.


У Фрейи перехватило дыхание при виде громадного мужчины, орущего на работников, что спускали баллисту с корабля. Орудие зыбко покачивалось над заливом между водой и пристанью.


Высокий охотник был облачен в старомодную кольчугу и длинный меховый плащ. В угасающем свете дня его волосы отливали серебристо-лунным, и даже издали Фрейя отметила, как он красив. Шушуканье вокруг подтвердило, что она не одинока в своем мнении.


Фрейя не могла отвести глаз от приближающейся к пристани баллисты. У нее даже живот свело от нервного напряжения, пришлось засунуть руки в узкие рукава до самых локтей. Золото в кошельке, казалось, вспыхнуло огнем.


— Он победил многих дреки? — поинтересовалась Фрейя. — Не так-то легко их завалить.


— Есть у него свои хитрости, — заверил парень. — Говорят, в Норвегии троих одолел.


Троих. Этот человек отлично знал, как убивать драконов. Фрейя содрогнулась. Оглядываясь назад, она решила, что вирм был самым любопытным существом, что ей встречалось в жизни. Обдумывая произошедшее в пещере, Фрейя быстро поняла: он и не думал ее убивать.


Ведь при первом же побуждении Великий мог расправиться с ней незамедлительно.


В груди Фрейи собирался странный комок вины. Не след ей вмешиваться. В конце концов, что она может сделать? Предупредить чудовище?


Охотник на драконов ступил на край пристани и поднял руки, требуя тишины.


— Мое имя, — объявил он с сильным акцентом, — Хокон Харальдссон. Я прибыл, чтобы избавить вас от злобной твари, что скрывается под Краблой.


Послышались хлопки, женщины ликовали и махали платочками. Охотник держался, как некий властный феодал.


Легкая улыбка искривила губы Хокона, но глаза его остались холодными, как южные ледники. И цвет у них, как у ледников, отметила Фрейя, когда взгляд охотника вперился в нее.


— Мой отряд уничтожил троих злобных тварей. Мы отправили их назад в пекло, откуда они явились. — Здесь он перекрестился, и вслед за ним перекрестился люд. — Мне донесли, что Исландия страдает под бременем этих чудовищ. И я сказал: хватит! — Последние слова Хокон прорычал.


По толпе пробежало волнение, скользнув по коже Фрейи. Лишь она воздержалась от аплодисментов, и охотник это заметил. Он с вызовом уставился на нее.


— Ты много говоришь, — прорезал гул чей-то баритон, — но я так и не услышал, как же ты собираешься воплотить в жизнь сей… чудодейственный подвиг, — насмешливо протянул хозяин голоса.


Все взоры устремились в конец скопища. По толпе пробежал вздох, и люди расступились вокруг другого мужчины; солнечный свет вспыхнул на золотых нитях его богато расшитого жилета. Незнакомец не сдвинулся с места, он пристально глядел на драконоборца, скрестив руки на мощной груди. Соперники были примерно одного роста, но плечи новичка казались шире, и держался он так, словно возвышался над всеми.


Незнакомец выглядел солнцем по контрасту с лунной мастью Хокона. Шелковые золотистые волосы зачесаны назад, глаза цвета янтаря смотрят настороженно. Нос, похоже, давным-давно был сломан, но это несовершенство лишь подчеркивало красоту черт лица. Таким Фрейя нарисовала бы принца из материнских историй, хоть хищный взгляд и намекал, что его обладатель может быть не столь благороден, как ей представлялось.


Определенно чужак. Могучий и самоуверенный, знающий себе цену. Фрейя не смогла удержаться и бросила взгляд на его мускулистые бедра, обтянутые штанами из искусно выделанной тончайшей телячьей кожи. Пальто незнакомца было из шерсти цвета темной бронзы, а всплеск белоснежных кружев у шеи подчеркивал золотое сияние кожи. Никогда в своей жизни Фрейя не видела никого подобного.


— А ты кто такой? — вопросил Хокон.


— Можешь звать меня Рюриком, — ответил пришелец с легким акцентом. Он говорил негромко, но слова слышал каждый. — Я изучаю мифы. В том числе о дреки, которых ты якобы убил.


— Школяр. — Слово из уст Хокона прозвучало многозначительно. Охотник ухмыльнулся. — Возможно, об убийстве драконов стоит говорить не тебе, а тем, кто к этому привык.


В толпе захихикали.


— Знание — само по себе сила, — с ехидным блеском в глазах возразил Рюрик. Он говорил с насмешкой — и с вызовом.


Хокон повернулся и указал на баллисту.


— Она стреляет стальными болтами со скоростью сто ярдов в секунду. Такого удара достаточно, чтобы пробить драконью шкуру.


— Только зверь должен неподвижно стоять, ожидая твоего нападения.


Хокон чуть склонил голову набок.


— Есть разные способы, — ответил он с леденящей усмешкой.


— А кольчуга? Возомнил себя древним рыцарем?


Хокон погладил гладкие кольца.


— Она спасла мне жизнь три месяца назад. У драконов острые зубы. Но прокусить ее они не могут.


Внезапный скрип привлек внимание всех, включая Хокона. Взгляд Фрейи перескочил на канат, удерживающий тяжелую машину. Она увидела, как одна конопляная веревка стремительно раскрутилась на волокна. Вторая продержалась секундой дольше, прежде чем лопнула посередине.


— Закрепи эту чертову хрень! — зарычал Хокон, когда баллиста завалилась на одну сторону, свисая на оставшихся канатах.


Вот лопнул еще один, и баллиста дернулась к воде. Последняя веревка не выдержала и разорвалась с громким треском.


— Нет! — Хокон опрометью кинулся к орудию, но то плюхнулось в воду с леденящим душу всплеском и тут же пошло ко дну. Охотник осыпал бранью рабочих, что крепили веревки, лающим голосом жестко раздавая приказы.


— Какая жалость, — пробормотал Фрейе на ухо голос, исполненный мрачного веселья. — Теперь ему будет куда сложнее охотиться на дреки.


Шепот коснулся нежной кожи за ухом. Фрейя вздрогнула и крутанулась на каблуках. Рюрик стоял ближе, чем полагалось, порывы холодного ветра разбивались о его тело, и Фрейе сразу стало тепло. Хотя, возможно, это сам воздух между ними внезапно нагрелся.


Она даже не слышала, как он подошел. Плотно запахнув шаль на плечах, Фрейя зыркнула на нахала, словно бросая вызов — посмеет ли он встретиться с ней взглядом.


Посмел.


Но не отшатнулся в ужасе, как большинство мужчин. Вместо этого подступил ближе, глядя будто сквозь нее, разглядывая нечто невидимое другим. Рюрик, казалось, раздевал ее, но речь шла не об одежде, а обо всех суевериях и притворствах, о каждой лжи, что произносили ее губы, о всех тех улыбках, за которыми она прятала боль.


Словно вспыхнул огонь. Между ними установилась неразрывная связь. Фрейя потерялась в дымном янтаре его глаз, не в силах отвести взгляд, как железные опилки, притягиваемые глыбой магнита. Легкие не могли расправиться для вдоха, будто ее заковали в стальной корсет.


— У тебя такие красивые глаза, — наконец пробормотал Рюрик, и колдовство разрушилось.


— Красивы… — выпалила Фрейя и осеклась. Никто не называл ее глаза красивыми, и реплика была слишком смелой для человека, который и имени-то у нее не спросил.


Крохотные морщинки прорезались в уголках его глаз, словно он улыбался про себя.


— Ты мне не веришь? Разве у тебя нет зеркала?


— Это неприлично, — пробормотала Фрейя, опустив голову и пытаясь избежать дополнительного внимания.


— Вот уж не подумал бы, что ты такая скромница.


Фрейя вздернула подбородок, метнув стальной взгляд.


— Вы говорите неподобающие вещи, сэр. Буду благодарна, если вы отступите и дадите мне пройти.


Янтарные глаза Рюрика вспыхнули, словно он обнаружил ровно то, что искал.


— Приношу свои извинения. Я не хотел обидеть тебя. Лишь желал подчеркнуть, что ты — редчайший цветок в саду, — он обвел взглядом толпу, — простых фиалок. Ты не из тех, кто подчиняется. И это так возбуждает.


И на нее обрушилась сокрушительная мощь его улыбки.


Фрейя сделала шаг назад, плотнее кутаясь в шаль, словно та могла защитить ее или утихомирить водоворот внезапно нахлынувших эмоций.


— Вы слишком легко рассыпаете комплименты.


— Я говорю правду, сейчас и всегда. — Он протянул руку, словно желая поднести ее пальцы к губам. — Меня зовут Рюрик.


— Да, вы уже представились. — Его пальцы были длинными и изящными. Она сверлила их взглядом, словно жабу. Как же не хотелось касаться. Инстинкт никогда раньше не подводил ее и сейчас вопил во все горло. Дотронься до него и пропадешь. Дотронься до него, и твоя жизнь перевернется с ног на голову. — Если медовые речи — ваше единственное оружие, боюсь, добычи вам не видать.


— Желаешь, чтобы я доказал серьезность своих намерений?


— Всего лишь утверждаю, что лестью меня не возьмешь, — с вызовом уставилась на него Фрейя.


Рюрик опустил ресницы, словно осознав, что она не примет его руку.


— Кажется, я не расслышал твое имя.


— А я его не называла, — парировала Фрейя и, подхватив юбки, обошла его. — Всего доброго, сэр.


Шагая к гостинице, Фрейя чувствовала взгляд. Сверлящий. Тлеющий. И внезапно она поняла, что за ней следит не только Рюрик.


Охотник за драконами провожал ее глазами, скрестив на груди руки и напустив показное безразличие. За его спиной кто-то из отряда нырял в залив, цепляя канаты к баллисте, но Хокон не обращал на них внимания. Он сосредоточился на Фрейе.


Фрейя споткнулась. Ее уши стали улавливать обрывки окружающих перешептываний. Взгляды, что бросали из толпы.


— … и как она так шваркнулась-то? Как будто веревки подрезали…


— Чем подрезали?


Ответом была тишина. Никто вроде не смотрел на Фрейю, но она заметила, как одна старуха перекрестилась.


Фрейя заставила себя сделать шаг вперед. Затем второй. Каждое движение давалось с трудом, хоть она и старалась идти плавно. Пульс участился. Ведьм больше не жгли на кострах, но внезапно она поняла, как уязвима вдали от дома. Здесь никто не встанет на защиту, не отстоит невиновность. Здесь никто ее не знает.


В деревне дела обстояли не так уж плохо. Досужие хозяйки рассказывали сказки, и все знали, что не стоит валить торосы, дабы не вызвать гнев троллей. Подменыш, шептались у нее за спиной местные сплетники, но тем все и заканчивалось. Здесь, в городе, религия была сильнее.


Фрейя попыталась игнорировать взгляд истребителя драконов, пока шла до двери постоялого двора. Опасность исходила не от толпы.


— Сюда. — На нее сверху вниз хмуро взирал Рюрик, предлагая руку. Он также расслышал шепот. Сейчас школяр выглядел иначе, личина ленивого красавчика исчезла, сменившись чем-то бесконечно диким. Злым. Его скулы, казалось, заострились, глаза сияли, как раскаленное жерло. Он встал между ней и людом, обрубая убийственный взгляд драконоборца.


Ему нельзя доверять.


— Возьми меня под руку, — предложил Рюрик. — Поужинаем вместе.


Тяжело сглотнув, Фрейя положила ладонь ему на локоть. Прикосновение тела наполнило ее жаром и странным желанием. Посмеет ли она довериться ему?


— Я не позволю им тебя обидеть. Пойдем. — Рюрик толкнул дверь постоялого двора и придержал ее для Фрейи, медленно растянув губы в улыбке. — Смелее, моя леди. Вряд ли ты из тех, кто избегает чего бы то ни было.


Фрейя глубоко вдохнула. Он был прав. Если уж она осмелилась в одиночку встретиться с могущественным вирмом, то с горсткой узколобых суеверных сплетников разберется и подавно. Мысль вызвала у нее неуместную улыбку, и взгляд Рюрика потяжелел.


— Тебя забавляет происходящее?


— У меня чудное чувство страха. Знали бы вы, что я увидела… и выкарабкалась живой. — Она хихикнула. — Такое безрассудство.


Рюрик провел ее внутрь, положив руку на талию. Низкий балочный потолок скрывали клубы торфяного дыма, у барной стойки околачивалось несколько местных, затягиваясь трубками. Большей частью мужчины, женщины редко посещали подобные заведения, разве что такие, как она, вынужденные торговать сами из-за того, что в их жизни не было представителей сильного пола.


— Люди боятся того, чего не понимают, — пробормотал Рюрик, тепло его руки обжигало спину. На мгновение она уловила запах одеколона и непроизвольно повернулась к его груди, вдыхая. Пряный. Горячий, словно дым. Вкусный. Их глаза встретились. Что-то в его взгляде испугало ее. Темное предвкушение. Спокойствие. Как будто он в точности знал ее ощущения и просто дожидался, когда она сдастся.


— Пожалуй, у них есть причины для страха, — пробормотала Фрейя.


— Ты о себе или обо мне?


Рюрик окинул взглядом гладкую черную ткань ее платья, скаутбунингура. Это был лучший наряд, декольте и юбка расшиты золотыми листьями, у горла — белое кружево. Платье закрывало Фрейю от горла до кончиков пальцев, но на мгновение она почувствовала себя опасно нагой.


По-настоящему, она имела в виду их обоих. Рюрик тоже обладал некой силой.


— Спасибо, — прошептала Фрейя, отстраняясь от него и игнорируя намек, — но я уверена, что…


— Ты же не сбежишь от меня еще раз, правда? Я полагал, северяне славятся гостеприимством.


Слова замерли у Фрейи на языке. При такой удаленности ферм и исландском суровом климате, отказать от дома мужчине или женщине было немыслимо. Предположить, что она негостеприимна, значило нанести оскорбление, и Рюрик отлично это понимал, судя по лукавому блеску янтарных глаз.


— Это не мой дом, — вымолвила Фрейя, подбирая точные краткие слова. — Вы можете приходить или уходить, когда пожелаете.


— Тогда я останусь на ужин.


Он прошел мимо, оставляя за собой легкий запах, от которого она затаила дыхание. Руки Фрейи сжались в кулаки, но Рюрик, казалось, ничего не заметил. Чувственный рот изогнулся в улыбке, когда он обернулся.


— Посмотри-ка, остался последний стол. Если ты вежливо попросишь, выделю тебе местечко.


Высокомерный дьявол. Она не желала ужинать с ним, но желудок предательски сжался, напоминая, сколько времени прошло с завтрака. И, будучи той еще чревоугодницей, Фрейя мечтала о пироге с лососем или жареной семге всю дорогу до города. Редкое лакомство, а теперь у нее даже были на него деньги.


Но Рюрик был опасен.


Никогда прежде она не чувствовала подобного: словно хранила секрет, о котором он каким-то образом прознал. Тайное плотское желание, что не разгоралось до сей поры, будто тело ее знало нечто, скрытое от нее самой. Возможно, то, что мужчины шарахались от ее глаз, было лишь во благо. Откровенная заинтересованность Рюрика напрочь выбила Фрейю из колеи.


— Я хотел бы больше узнать о дреки под Краблой, — проронил Рюрик, направляясь к столу, как будто она уже согласилась. — Для моих изысканий. Буду очень признателен, если ты присоединишься.


Черт его побери.


Чему он может навредить? Лишнего она не сболтнет. И намеки на негостеприимство так раздражали. Мама бы сгорела от стыда, да и сама Фрейя… Неужели она так изменилась за последние годы? На мгновение Фрейя вспомнила чистую радость детской поры, когда была надежно спрятана и защищена на равнинах, толком не понимая, почему к ним так редко ходят гости, или зачем ее отправляют спать пораньше, если в доме посторонний. Она так скучала по компании, прежде чем узнала, каков на самом деле мир.


Рюрик не осуждал ее. Сердце Фрейи сжалось. Как же она мечтала о подобном.


Рюрик взглянул через плечо, прокладывая дорогу сквозь толпу. Его сверлили глазами, разговор затихал, когда он проходил мимо. Чужак. Как она.


Фрейя невольно шагнула следом и осознала свое движение, лишь когда его взгляд утратил жесткость.


— Моя леди, — почти промурлыкал он, отодвигая для нее сиденье.


Она села и позволила ему придвинуть стул, от прикосновения пальцев кинуло в жар. Фрейя оглянулась через плечо, но Рюрик уже грациозно обогнул стол и опустился в кресло напротив.


— А теперь, моя леди, — он откинулся на спинку, — расскажи о себе.

Глава 4

— Но разве мы не намеревались поговорить о вас и вашем увлечении дреки, мой лорд? — возразила его мышка.


Она пахла полевыми цветами и весенним утром, влажной росой на траве или ветром, пронзающим горные перевалы. Дикая и свободная. Неукротимая.


Лицо ее, однако, оставалось практически бесстрастным. Холодный, резкий ветер с юга, прямо с ледников. Рюрик откинулся на спинку сиденья, изучая Фрейю с ленивым восхищением.


Она намеревалась остудить его пыл, но Рюрика лишь разбирало любопытство. В логове она так не осторожничала. А сейчас, оказавшись в обличье мужчины, он заставил ее нервничать и в точности знал, почему.


— Я — не очень-то интересный человек.


Фрейя вздернула бровь.


— Позволю себе не согласиться. В конце концов, вы не стали отрицать учтивый титул, которым я вас поименовала.


Умная мышка. Рюрик кивнул служанке, чтобы принесла вино.


— Ты хочешь знать все мои тайны, а сама даже имени своего не сказала…


Прекрасная мышка сжала свой милый ротик.


— Фрейя. Фрейя Хельгасдоттир.


Фрейя. Ну конечно.


— Богиня любви и войны, красоты и смерти. Чудесное имя.


— Я — не богиня.


— Это как посмотреть.


Щеки ее порозовели.


— Не хочу обижать богов.


— Так ты веришь в старых богов?


Фрейя заколебалась.


— Меня крестили, но я верю, что в этом мире существует нечто, не поддающееся объяснению. — Разноцветные глаза уставились на него. — А вы, как я заметила, отлично уклоняетесь от ответа на мой изначальный вопрос.


— Я — не знатный человек, если придерживаться точного смысла слова, — осторожно начал Рюрик. — У меня нет земель. — Технически это правда. — У меня также нет никакого титула, но я и не подчиняюсь королю.


— Вы не признаете власть короля Дании? У Исландии теперь есть ограниченная конституция и некоторая автономия. Вы — последователь Йоуна Сигурдссона? У отца были старые экземпляры «Нового общества», и я читала рассуждения Сигурдссона о демократии.


Фрейя оживилась. От блеска ее глаз — чудесных, необычных глаз — его тело затвердело.


Итак, ее интересовало его мнение, но она устояла против лести. Как интригующе.


— Нет. Я не слышал об этом Сигурдссоне — мое внимание занимали другие интересные вопросы, — но я верю, что никто… ни один человек не может управлять землей, по которой ходит. Не здесь. — Рюрик осмотрел бутылку вина, принесенную служанкой, и кивнул: — Сойдет.


Фрейя залилась краской.


— Я не пью вино.


— А ты когда-нибудь пробовала?


Он припомнил восхитительные винтажные вина своей юности, когда его носило по Франции и Италии эпохи Ренессанса, а смертные вокруг были еще так любопытны.


— Нет.


— А хочешь? — спросил Рюрик, заказывая еду.


Фрейя поколебалась, но рачительность все же возобладала над соблазном.


— Удовольствуюсь элем. — Она взглянула на служанку. — И принесите мне тушеную куропатку с ломтиками ржаного хлеба.


Рюрик улавливал отголоски мыслей, что Фрейя небрежно швыряла в мир. Прямо сейчас она сосредоточилась на золотых монетах. Рюрик и сам любил золото, но не понимал, при чем оно и выбор между элем и вином.


— А вот я никогда не довольствуюсь малым.


Она изучала покрой его великолепного пальто.


— В этом я совершенно не сомневаюсь.


Хм-м.


— Принесите два бокала, так, на всякий случай, — попросил Рюрик служанку, — и эль для моей леди.


Фрейю ошеломлял вид его рук, поглаживающих стол, и то, как воротник распахивался, обнажая загорелую гладкую кожу горла. Фрейе нравилась его внешность, и Рюрик подавил хищную улыбку, уловив летящую от нее мысль.


Так чудно видеть себя чужими глазами. Дреки было запрещено проникать в мысли другого создания и выведывать их, но вот считывать то, что она проецировала, было честной игрой. Мысли Фрейи плясали вокруг, словно осколки радуги, такие живые и цветные, что ему хотелось потянуться и поймать парочку.


Плохая идея. Стоит хотя бы взглянуть, как зажаты ее плечи. Если Фрейя почувствует психическое прикосновение… если поймет, кто сидит напротив, у него не будет шанса соблазнить.


Не сейчас. Она слишком насторожена. Куда более робкая, нежели он мог ожидать от этой дерзкой мышки. Брови Рюрика на мгновение сошлись. Что сделало ее такой? Внутри закопошилась колючая догадка.


— Итак, — пробормотала Фрейя, — откуда вы родом?


Она продолжала изучать его пальто.


Пошито портным, причем лондонским. За эту мимолетную причуду и еще пару отличных нарядов Рюрик заплатил небольшое состояние, прежде чем погнался за Фрейей. Но ведь он дреки. И не оденется в крестьянское тряпье, будто вытащенное из свинарника.


— Я прибыл с юга, — ответил Рюрик, рассматривая ее черное платье простого покроя. Фрейе надлежит быть облаченной в шелка, а еще лучше — нагой возлежать на шелковых простынях. Она заслужила вещи получше, и он обеспечит ей достойный гардероб, прежде чем порвет с ней.


— И вы прибыли сюда за историями о дреки? Местными поверьями?


Осторожно. Он не мог лгать, дреки были связаны своим словом и гордились этим.


— Мне интересно, что ты думаешь о подобных созданиях, — ответил Рюрик. Как раз принесли вино, эль и ужин. — Многие не верят в их существование. В основном горожане, да еще те, с Континента.


— Я видела… доказательство их существования. — Фрейя хмурилась над стаканом эля. — Проклятая тварь съела моего барана.


— Твоего барана? — Снова эта чертова скотина. Она что, никогда его не простит? Баран был вкусным, да еще и привел Фрейю в его логово, а ведь они могли бы вовсе не встретиться.


— Моя деревня платит десятину, — продолжила Фрейя. — Тридцать лет мы обязаны были жертвовать вирму животное, чтобы он нас не трогал. Папа рассказывал, как он и другие селяне собрались много лет назад и заключили договор с чудовищем.


Чудовищем?


— Они были либо очень смелыми, либо очень глупыми, чтобы обратиться к столь свирепому существу.


Фрейя пожала плечами.


— Может, они предполагали, что их предложение будет принято? Вирмы ленивы. Зачем вылетать на охоту, если раз в неделю тебе под нос приведут ягненка, да еще и привяжут? Папа говорит, раньше дреки часто охотился, но теперь он в основном валяется в горе, впитывая тепло вулкана.


— Я думал, вирмы — свирепые могучие хищники.


— Когда пожелают, да. В основном он нас не трогает. Связан обещанием не причинять нам вред… — Между бровей Фрейи пролегла морщинка. — Но теперь, похоже, кто-то из местных нарушил слово и нанял охотника.


— И с чего это тебя тревожит?


— Не тревожит. — И все же беспокойство не ушло с ее лица. Фрейя вздохнула. — Раз они нарушили клятву, то и вирм более ею не связан. Если верить легендам, дреки — мстительные создания. Не хотела бы я навлечь на себя их гнев. Я не могу больше терять овец.


И не потеряешь… Ее неистовое отчаяние в пещере поразило его в самое сердце. «Мы с отцом будем голодать…»


— Может, его успокоит другая дань?


После этих слов она в упор взглянула на него своими сияющими эмоциями разноцветными глазами, зеленым и карим.


— Вы о принесении в жертву девственницы? Мы больше не занимаемся подобным варварством.


— Такая редкость, — признал Рюрик, — к сожалению.


— Девственницы или принесение их в жертву? — поддела Фрейя.


Рюрик позволил себе слегка улыбнуться и не ответил.


— Ты так говоришь, будто это преступление.


— Ни одну женщину не должны принуждать к подобному.


А вот теперь она явно разозлилась. Ее глаза сверкали. Рюрик уловил отголосок мысли. По соседству с их фермой девственниц было немного. Молодые женщины либо повыходили замуж, либо еще не достигли зрелости.


Кроме нее.


— В старые времена женщине предлагали стать данью, — ответил Рюрик, потягивая вино и любуясь искрами, брызжущими из ее глаз. Красавица. — Это была честь.


— Чтобы тебя сожрали?


Какая невинность…


— О, да. Посмаковали.


Ресницы Фрейи опустились на пылающие щеки. И все же она не отозвалась на игривый намек и, судя по всему, намеренно, ведь мысль определенно уловила.


— Вы о тех дурацких эддах, что рассказывают, как дреки ходят среди нас.


— А как по-твоему, такое возможно?


— Да зачем им это? Мама говорила, что лишь в людском обличье дреки уязвимы и смертны. К чему им рисковать?


— От одиночества, возможно.


— Вы приписываете человеческие качества нелюдям.


— Нелюдям, как же, — возразил Рюрик, уже сам теряя терпение. — Они, конечно, иные, но любому живому существу нужна родная душа.


— Есть же другие дреки, — парировала Фрейя. — В каждом вулкане Исландии сидит как минимум одна тварь. Иногда больше.


Пальцы Рюрика застыли на краю бокала.


— Не все дреки рады другим. И не всех дреки принимают в их обществе. Если нарушен закон, иногда преступника изгоняют от сородичей, обрекая на годы одиночества.


Фрейя подняла глаза, заинтригованная ледяным тоном, словно почуяла что-то за его словами.


— Откуда вы все это знаете?


— У меня есть глаза. И уши.


— Вы говорите совсем как мой отец, — выдохнула Фрейя. — Много слов, но ничего по сути.


— А мне вот любопытно, как мог мужчина отпустить в дальнюю поездку незамужнюю дочь?


Рюрик дотянулся до бутылки с вином, наклонился и наполнил стакан Фрейи. Она сидела неподвижно, но тело ее было невероятно напряжено. Плененная молния. Только посмей дотронуться.


— Мой отец болен и слеп, он не может сопровождать меня. — Великолепные глаза сощурились, ледяная усмешка исказила мягкие губы. — Но я не беззащитна.


И он это знал. У его мышки были острые зубки и коготки, хотя лично для него они не представляли угрозы. Но все же… Ему нравилось. Нравилось, как она огрызалась, как щурились ее красивые глаза, меряющие его сверху донизу.


Вызов.


Рюрик поднял бокал, она взяла свой, их пальцы мимолетно встретились. От ощущения касания к ее коже его словно молнией ударило. Подобное с подобным. О Темная богиня Хел, кто же она такая?


Фрейя ощутила то же, распахнула глаза, но тут же поднесла бокал ко рту.


— Спасибо.


Рюрик глядел, как вино увлажняет ее губы, окрашивая их алым. Бархатные блестящие губы, что он так безумно желал погладить, провести по ним пальцем.


Фрейя изумленно уставилась в бокал.


— А вкусно.


— Я знаю. — «Не отвлекаться». — Ты понимаешь, что рядом со мной тебе не надо ни от чего обороняться? Я не желаю навредить тебе.


— А кто сказал, что я вас боюсь?


— Твое поведение.


Да ты не сможешь обидеть меня, даже если попробуешь… Фрейя изогнула дугой гладкую бровь цвета меда, словно и не швыряла в него этой мыслью.


— И какие же в таком случае ваши намерения?


— Ты меня интригуешь, — признался Рюрик, наблюдая, как она слизывает с губ капли вина. Боги, как же он ее хотел. — А подобного не случалось очень, очень давно. Возможно, со мной такое впервые.


— И что, в городах верят столь льстивым речам?


Рюрик улыбнулся и обернул выпад против нее:


— Ты не любишь комплименты. Как странно. Считаешь, что недостойна подобных слов?


— Я всего достойна, — огрызнулась Фрейя.


— Тогда хотя бы признай, что в тебе есть загадка? И в моих глазах ты полна тайн?


Ее рот приоткрылся… но она промолчала. А затем плотно сжала губы.


— Я знаю, чего вы хотите, когда смотрите на меня вот так.


— Ну-ка, ну-ка?


— Я не из тех женщин, — надменно ответила Фрейя. — Вы ничего не добьетесь пустыми комплиментами и вульгарными желаниями, совместный ужин — и только.


— Так-так, и что же за мои предполагаемые желания?


Фрейя зыркнула на него.


— Вы хотите плотских отношений.


Рюрик наклонился ближе, следя, чтобы предательский жар желания не вырвался наружу. Нельзя пугать ее. Еще рано.


— Я намерен овладеть тобой во всех возможных смыслах, Фрейя. Я намерен узнать все твои секреты, вплоть до самых крохотных, чтобы познать тебя… со всех сторон. Это игра обольщения, я не причиню тебе боль и не буду принимать за тебя решения. Буду лишь ухаживать за тобой. Но я надеюсь, что тебе понравятся мои намерения. Очень понравятся.


На ее быстром вдохе он откинулся назад.


— И я не стыжусь признаться, что буду преследовать тебя. Честное предупреждение, о честная дева. Ты станешь моей.


Фрейя поднесла ко рту бокал с вином.


— Честное предупреждение, прекрасный незнакомец… Ты зря тратишь силы.


Как же она была восхитительна. По крайней мере, услышав заявленные намерения, Фрейя расслабилась, будто столь сосредоточилась на протесте, что мысль о его возможной победе не представлялась ей реальной.


— Я люблю хорошую погоню, Фрейя.


— Тогда надеюсь, что долгая и бесплодная также принесет тебе удовольствие. Особенно, если окончательное решение о том, спать нам вместе или нет, за мной.


— Разве тебе не любопытно?


Рюрик наклонился и внезапно погладил ее руку.


Пронеслась вспышка близости, и Фрейя вскинула глаза.


— Нет, — ответила она, отбирая руку, но все же чуть заколебалась.


— Знаешь, что в тебе самое завораживающее?


На ее лице промелькнули гордость и презрение, но она постаралась овладеть собой.


— Мои губы? Волосы? Мои глаза?


Пляшущее пламя камина заливало ее щеки и кожу золотом, Рюрику казалось, что перед ним создание из самого огня.


— Твой дикий нрав, — прошептал Рюрик. — И смелость, сквозящая в каждом взгляде. Она твердит, что я не получу тебя, что ты не уступишь… пусть даже тело твое выдает правду.


Ее щеки вспыхнули.


— Ты меня не получишь.


— Ты хочешь, чтобы я взял тебя, — промурлыкал Рюрик. — Не лги мне.


— Твои комплименты пусты, а более того пусты твои заявления.


Фрейя поднялась и посмотрела на пустой графин.


— Желаешь еще?


Рюрик взглянул сквозь опущенные ресницы.


— Беги, Фрейя. — Он угрожающе усмехнулся. — И да, я выпью еще вина.


— Тогда я принесу.


Пробираясь между столами, Фрейя направилась к бару. Ее спину сверлили взгляды. Не все были подозрительными или недоверчивыми. Сама линия ее плеч говорила о неприкосновенности и добавляла очарования. Рюрик был не единственным, подпавшим под обаяние, но Фрейя ничего не замечала, закостенев в недоверии и подозрительности. Рюрик нахмурился, опустил ресницы и откинулся на спинку стула, осматривая помещение. Он мог уничтожить одним ударом всю комнату и всех мужчин в ней. Мужчин, желающих его женщину.


Опасная жажда, усугубленная их убеждениями, ведь были способы заставить такую женщину утолить страсть, и это составляло проклятие его натуры дреки. Женщин нельзя принуждать. Но достаточно одного шепота нужному человечку, и ее могут обвинить в том, за что она не несет ответа… От этой мерзкой мысли снаружи грянул гром с ясного неба. Рюрик увидел, как все обратили взоры к окну, и улыбнулся: скорее оскалился, нежели проявил веселье.


Он защитит ее. Неважно, думает она, надо ей это или нет.


Рюрик почувствовал странное напряжение и обернулся ко входу.


Дверь открылась, впуская человека, ввалившегося сквозь освещенный проем. Острый запах смолы, меха и моря заполнил ноздри Рюрика, когда внутрь шагнул охотник за драконами, придерживая на плечах волчью шкуру, и оглядел комнату. Спутанные светлые волосы падали на ледяные сине-серые глаза. Их взгляды встретились.


Рюрик чуть склонил голову. Опасный человек, которого нельзя недооценивать, ведь там, на пристани, он говорил правду об убийстве трех драконов. Его младшие кузены не могли сравниться с настоящим дреки, но все же были чудовищными тварями. Отличный подвиг для одного человека.


— Не возражаете против компании? — спросил Хокон. Фрейя как раз вернулась с вином.


Рюрик пнул ногой соседний стул: приглашающий жест и тут же намек на хищный оскал.


— Прошу.


Последнее, что могло прийти ему на ум — бояться жалкого человечишки.


Может, это будет весело.


Стаскивая перчатки, мускулистый охотник сел и поблагодарил Фрейю, что принесла с прилавка еще один бокал.


— Как успехи по восстановлению орудия? — поинтересовался Рюрик с легкой насмешкой.


— Плохо. Идет прилив, и докеры, кажется, считают, что в такое время пытаться поднять баллисту может только чокнутый.


— Какая жалость.


Хокон пожал плечами, его ледяные голубые глаза смотрели настороженно.


— Небольшая заминка. Я — терпеливый человек.


Как и он.


— Признак истинного охотника.


Фрейя присела за стол, и губы Хокона исказила опасная усмешка.


— Что ты, школяр, знаешь об этом?


— Я много чего знаю, — возразил Рюрик. — Вина?


Хокон кивнул, Рюрик взял графин и налил, опередив Фрейю. Он не желал видеть, как она обслуживает другого мужчину. Фрейя принадлежала ему.


— Мистресс Хельгасдоттир, — вежливо склонил голову Хокон.


— Вижу, вы расспрашивали обо мне, — ответила Фрейя.


Достаточно, чтобы выведать ее имя и, вне всякого сомнения, куда больше. Местные много чего знали о необычной девушке и явно щедро поделились знаниями. Рык зародился в горле Рюрика. Что мог узнать он, могли и другие.


— Какой мужчина не стал бы расспрашивать о столь поразительной девушке? — вопросил Хокон.


На этот раз ее щеки не порозовели от комплимента. Фрейя осталась холодной и настороженной.


— Не только вы можете выспрашивать о других. Вы прибыли охотиться на дреки, — ответила она, отпивая вино. — Убить его.


— Я не лгу о своих намерениях, — кивнул Хокон. — Моих ушей достигли слухи об этом чудовище, и я решил попытать счастья.


— Слухи о чудовище? Или слухи о награде? — уточнила Фрейя.


— Значительная сумма. — Хокон откинулся на спинку стула. — Но нет, в первую очередь меня интересует тварь. Мне сказали, вы прибыли из деревни, что у его логова. Вы кое-что знаете о нем.


Фрейя сжала губы.


— Кое-что. Он украл моего барана, так что мне пришлось войти в его логово, чтобы спасти животное.


Глаза Хокона вспыхнули.


— Уверяю вас, мой поход не увенчался успехом, — закончила она.


— Все здесь знают могучее создание, — пробормотал Рюрик. — Стоит предупредить: он не те мелкие драконы, что попадались тебе раньше. Это — могучий дреки.


— А между драконами и дреки есть разница? — перебила Фрейя. — Я думала, «дракон» — просто еще одно название, что используют в другой стране.


— Нет. Они родственники, но сильно отличаются. Много-много лет назад дреки родились на этой земле. Духи земли, воздуха и огня, соединенные богиней в единое создание с мощью всех трех стихий.


— Какой богиней?


Теперь он привлек ее внимание.


— Не одной из ваших, — тихо проговорил Рюрик. — Та, кого почитают дреки, была рождена много, много эонов назад, задолго до того, как ваши боги стали хотя бы мыслью. Одни зовут ее Создательницей, другие — Хаосом, но ее истинное имя — Тиамат или Талатте. Могучий дух ее овладел солеными водами, и среди детей ее многие были названы богами. Когда эти боги восстали против ее мужа, Апсу, и умертвили его, Тиамат создала чудовищ, в жилах которых вместо крови тек яд, чтобы сразиться с нечестивцами. Потомков этих существ мы зовем драконами. Меньшие из них породили водяных змей, тупых животных, что мы зовем левиафанами, а также всяческих гадов. Но дреки… они иные. Они верят, что великая богиня использовала всю свою мощь, дабы превратиться в гигантскую морскую змею и сразиться с убийцами мужа, но ее победил бог бурь Мардук. Он раскидал ее тело по всему миру, однако душа Тиамат уцелела, потеряв форму, но не силу. Море и соленые воды подвели ее, и когда северный ветер перенес ее душу через весь мир, та нашла спасение в теплой, темной земле, где теплился огонь.


Теперь оба собеседника не отрывали от него глаз. Рюрик продолжил.


— Долго кипела ее душа в сердце вулкана Геклы, и дух Тиамат напитывался энергией стихии огня. Снова искала богиня путь возвращения к жизни, но создать тело из плоти было выше ее возможностей. Последней надеждой Тиамат было породить еще детей, вызванных к жизни из земли, напоенных силой огня и правящих воздухом. Собрав все оставшиеся силы в последнем акте Творения, богиня вызвала извержение вулкана, и с каждой огненной струей Тиамат создавала новых детей. Богиня разорвала свою душу на части, и сила наполнила каждого духа мощью. Это и были дреки, несущие в себе частицу богини. Могущественные духи, что правили стихиями и могли приручить само небо. Те, кто унаследовал способность богини менять телесную форму. Вирмы, левиафаны и гады были постепенно истреблены людьми. Последние из них погибли столетия назад в Персидском заливе. Но драконы остались. Говорят, они ютятся поближе к вулканам, желая украсть дар огня, что ускользает от них. — Рюрик склонился к Хокону. — С этими существами ты сталкивался. Свирепые твари с ядовитой кровью, но без огненного дыхания и не владеющие стихиями. Ревнивые создания, что жаждут большего.


— А дреки выдыхают огонь? — спросил Хокон.


— Некоторые да, — ответил Рюрик. — Пойми, что с тех пор сменилось множество поколений. Дреки не бессмертны, хоть дни их и долги. И ныне лишь у потомков самой чистой крови есть дар пламени.


— Гекла, — выдохнула Фрейя, — ворота в ад.


— Так говорят те, кто верит в пекло, — кивнул Рюрик. Теперь там находился двор дреки, но об этом он не собирался упоминать.


— Никогда не слышал такой истории, — вымолвил Хокон. — Где ты ее услышал?


Рюрик пожал плечами и отпил вина.


— Годы внимательного слушания, пожалуй. Много кто обменяет старую сказку на живую душу в холодной ночи. Может, ты просто не задавал правильные вопросы? — Поставив пустой бокал на стол, он наклонился вперед. — Например, зачем человек становится на столь опасный путь, как охота на драконов или даже на дреки? Особенно не понимая разницы между ними?


Лицо Хокона посуровело.


— Один из них шесть лет назад похитил мою жену.


— Похитил? — задумчиво уточнил Рюрик. — Ты же из Норвегии?


— Да.


— На землях Норвегии не водятся дреки, — протянул Рюрик. — А значит, кому-то пришлось далеко за ней залететь. Уверяю тебя, дреки не отбирают силой то, что не отдается им по доброй воле.


— Ты называешь меня лжецом? — Лицо Хокона потемнело.


— Лишь уточняю, отчего ты так уверен, что твою жену украл дреки?


Хокон со скрежетом оттолкнул стул, вцепился пальцами в столешницу и проревел:


— Потому что я видел, как она вошла в рощу, видел, как чудовище взлетело в воздух сразу после ее крика. К тому времени, как я туда добрался, осталась лишь корзина да разбросанные буханки хлеба, которые она несла моей сестре. С тех пор я не видел жену и провел много долгих ночей в поисках. — Хакон прикрыл глаза, его голос охрип. — Последнее, что я помню, это ее лицо, когда она в последний раз оглянулась, и ее янтарные глаза…


— Янтарные глаза? — Вот так история. Рюрик нахмурился. — Опиши, пожалуйста, дреки.


— Чего?


— Опиши его, — повторил Рюрик. — Какого он был размера? Формы? Какого цвета…


— Золотого, — выплюнул Хокон. — Тварь сияла, как свежеотчеканенные монеты, вот почему я здесь. Я слышал, что в Крабле живет золотое чудовище.


Золотого. Рюрик не мог прийти в себя от изумления. Драконы не умели принимать человеческий облик. А вот дреки… И он знал лишь одного золотого дреки, не считая себя.


О, Хел.


«Ардис, о чем ты только думала?» — Он послал мысль в мир и почувствовал, как где-то вдалеке кто-то повернулся, услышав его.


* * *

После довольно напряженного ужина Фрейя сбежала проверить, как там Ханна, прежде чем вернуться в постоялый двор. Вино ударило ей в голову, и, хоть еда была восхитительной, Фрейя чуть пошатывалась.


После спора из-за своей жены Хокон взбесился и выскочил вон, а Рюрик отказался от попыток очаровать Фрейю и хмуро тянул вино. История о пропавшей жене Хокона встревожила его больше, чем он сам себе признавался.


Когда она добежала до заднего двора, сверху грянула буря. Фрейя с резким вздохом подняла глаза. Молния ударила в окружающие город горы. Дома стояли достаточно далеко друг от друга и не защищали от ветра.


— Что происходит? — прошептала она. Это состояние, этот зуд. Он был неестественным. Потянувшись наружу, Фрейя ощутила, как ярость бури течет сквозь пальцы, словно стадо диких лошадей, подхлестываемых невидимым хозяином.


— Идем.


Теплая рука скользнула в ее ладонь, и Фрейя изумленно увидела, что Рюрик берет ее за руку. Она даже не заметила, как он вышел следом. Тепло сочилось сквозь его перчатки, и сам Рюрик был именно тем мужчиной с жаркой кровью, которого женщина желала бы в постели холодной ночью.


Он не смотрел на нее. Его взгляд был устремлен на запад, туда, где рождался шторм, и это странное напряжение на его лице нарастало. Их пальцы переплелись, соединяя вместе ладони.


— Говорят, что дреки седлают крылья подобных бурь, — наконец тихо проговорил Рюрик. — Лучше нам эту ночь провести под крышей.


— Мне надо проверить Ханну.


Рюрик какое-то мгновение сверлил ее взглядом.


— Иди за мной.


И торопливо увлек Фрейю в тень конюшен. Непостижимо, невероятно, но она поддалась.


Глава 5

Лошади вели себя неспокойно. Фрейя ступала вокруг них, тихо приговаривая, успокаивала, как могла, и изредка бросала взгляды через плечо на мужчину у дверей.


Рюрик выглянул в приоткрытую дверь; молния сверкнула, осветив его выразительное лицо, прочертила тенями совершенные скулы. Он не шелохнулся, высматривая что-то в небе, словно и вправду ожидал увидеть нечто.


— Это просто смешно, — бормотала Фрейя. — Вирм не вылетит этой ночью. Будет спать в своем логове, урча, как котенок.


— Дреки, а не вирм. — Его лицо вспыхнуло раздражением, но внезапно в глазах загорелась хитринка. — Ты сказала, что видела его.


Рука Фрейи замерла на шее Ханны.


— Мало кто может похвалиться таким, — продолжил Рюрик, и вспышка молнии на мгновение высветила застывшее лицо; обращенные к Фрейе глаза полыхали, как буря снаружи. — Ты видела дреки.


Фрейя отвернулась, поглаживая бархатную морду Ханны.


— Я лишь хотела вернуть барана. И не особо рассматривала дреки.


— Врунишка.


Фрейя вскинула голову. Рюрик захлопнул дверь и обернулся с почти мрачной улыбкой.


Легко ступая, он подошел вплотную и протянул пальцы Ханне, чтобы та их понюхала. Кобыла фыркнула и отступила, но Рюрик не отводил взгляда от Фрейи.


— Где ты его встретила, Фрейя? — Нежные слова, произнесенные почти шепотом, но боже, как же вспыхнуло ее тело.


И это было глупо, ведь она никогда так не западала на мужчину.


Фрейя шагнула вбок, но Рюрик протянул руку и оперся ладонью о перегородку между стойлами. У Фрейи перехватило дыхание, когда он прижался к ней, между ними так и пыхнуло жаром. Она почти задохнулась и непроизвольно вскинула руки, будто отталкивая его. А может и нет. Фрейя сомневалась. Что она знает о нем на самом деле? Темные конюшни, поблизости ни души. Глаза Фрейи сузились. Если намерения Рюрика неблагородны, то сейчас ему прилетит, как никогда в жизни.


Потянувшись наружу, Фрейя вкусила бурю, ощутила кипящую в ней силу. Ну, попробуй, подзадорила она, неотрывно глядя в его блестящие глаза.


— Я не обижу тебя, — медленно ответил Рюрик. — Тебе нечего бояться, не сейчас. Я же сказал, выбор будет за тобой.


Этот голос. Она содрогнулась, стиснутые пальцы коснулись его пальто. Мягкая шерсть. Такая теплая от жара его тела. Желание протянуть руку и коснуться ошеломляло.


«Мне стоит бояться всего».


Лицо Рюрика потемнело.


— Ты так пуглива. Неужто какой-то мужчина пытался… обидеть тебя?


Бенедикт. Она прогнала эту мысль. Та сцена не имела значения, и Фрейя доказала, что может защитить себя. Бенедикт много лет назад прекратил лезть к ней с поцелуями, но вместо этого начал угрожать. «Ты должны быть поласковее со мной, Фрейя. Твой отец слаб, к кому ты обратишься, когда его не станет? — Ублюдок наклонился и прошипел ей на ухо: — Может, мне рассказать, чем занималась его дочь? Какой мужчина захочет защитить девушку, если я назову ее ведьмой?»


Рюрик прочел правду на ее лице. Его ресницы опустились, затеняя удивительные глаза, но на мгновение Фрейе показалось, что в них загорелась чистая злоба.


Снаружи буря обрушилась на город, ветер завывал на улицах, срывал ставни. Лошади испугались, словно по воздуху прокатилась волна внезапной силы. Лють. Ярость. На секунду Фрейя почти поверила сказкам о дреки, что гнали бурю, подхлестывая ее своим гневом.


Лицо Рюрика склонилось, щека почти прижалась к ее щеке, губы почти касались ее уха.


— Назови мне его имя.


— Он — ничто, — ответила Фрейя, ощущая себе непривычно защищенной. В клетке рук Рюрика, его тела, защищающего от пронзительного холода, она впервые за долгие годы была в безопасности. Безумие. Они же едва знакомы.


Фрейя содрогнулась от прикосновения горячего дыхания к коже.


— Назови. Мне. Его. Имя.


— Он землевладелец близ моей деревни, — выпалила она. — Какое это имеет значение? Ты никогда не узнаешь его. Ты — путешественник и скоро отправишься дальше. А я…


— Фрейя.


— Его зовут Бенедикт! — сдалась она. Ее грудь вздымалась. — Какой тебе прок от имени? Через пару дней ты пойдешь собирать истории, все эти эдды. Искать своих драконов!


— Дреки, — поправил он снова, проводя большим пальцем по ее трепещущей нижней губе. — Они — дреки. Древние духи. Древние властители. И почему ты решила, что я собираюсь уходить?


Фрейя почти ничего не видела, но знала, что Рюрик повернулся и взглянул на нее, ибо ощутила, как его дыхание пробежало по горящей коже. Сердце заколотилось в груди.


— Не притворяйся. Я знаю таких, как ты.


— О, Фрейя… ты не знаешь никого, подобного мне. Уж поверь. — Кончики пальцев коснулись другой щеки. — Почему ты всегда сопротивляешься?


— Да ты еще не видел истинного сопротивления. Я едва тебя знаю.


— Ты знаешь меня, — ответил Рюрик. Кончики пальцев скользнули по платью, между грудями, костяшки прижались к тому месту, где сердце пустилось вскачь. — Вот здесь ты знаешь меня.


В гостинице Фрейя бросила ему вызов: доказать, что он способен не на одни лишь пустые комплименты. И Рюрик принял его, но и без слов прикосновение жгло так, что она едва могла дышать.


— Лучше бы я тебя не подначивала, — прошептала Фрейя.


Рюрик наклонился, и тонкий луч света из дыры в крыше пересек его лицо. Сердце Фрейи взлетело, как на драконьих крыльях. Она могла сказать «нет». Она знала, чего он хочет.


Но слова, хоть и висели на кончике языка, так и не сорвались.


«Каково это, хоть раз позволить мужчине меня поцеловать?»


На мгновение эту напоенную одиночеством жажду притушил безжалостный практичный внутренний голос, который заявил, что она дура.


— Странная женщина. — Смех Рюрика мягко коснулся ее губ. — Ты думаешь, я решил сделать тебя своей, когда ты стала поддразнивать? Ты моя с того мгновения, как я тебя увидел.


Прикосновение его рта просто взорвало ее. Каким-то образом она вцепилась в предплечья Рюрика. Чтобы оттолкнуть или притянуть поближе? Фрейя не знала.


Шквал дождя обрушился на крышу, пока Рюрик пробовал дыхание Фрейи на вкус. Губы соприкасались с ее ртом, чуть легче, чуть сильнее. Привлекая ее. Заманивая. Язык метнулся и увлажнил ее губы. Атака была столь нежной, что Фрейя расслабила плечи и пальцы, более не цепляясь судорожно за его руки. Она не могла бороться с тягучим соблазном.


И не хотела.


Жар опустился ниже, в живот. Фрейя застонала, Рюрик ступил ближе, твердое тело прижало ее к двери стойла, поймав в ловушку.


— Поцелуй меня, Фрейя. Поцелуй меня, sarratum zamani.


Она не поняла слов, камушками перекатившихся по языку, но внутри зародилась дрожь. Его рот накрыл ее приоткрытые губы.


У Рюрика была собственная сила. Сила разрушить ее защиту и заставить ловить воздух ртом. Фрейя жадно ответила на поцелуй, скользя ладонями по его груди, ощущая ровное биение сердца. Первый поцелуй — и какой же божественный. Он был дивного вкуса, зной кожи Рюрика согревал с ног до головы. Фрейя не могла насытиться.


Она хотела ощутить его на себе, внутри себя. Как он входит в нее. Кожу обожгло хлестким ударом бури, и Фрейя открылась навстречу, пропуская сквозь себя потрескивающую силу.


Кончики волос вспыхнули статическим электричеством. Ощутив перемену, Рюрик двинул бедра вперед, сжал ее запястья и поднял высоко над головой. Губы впились властно и хищно. Поцелуй, чтобы ощутить ее дыхание? О, нет. Поцелуй, чтобы овладеть ею, поработить.


И он сработал.


Фрейя откинула голову назад, задыхаясь от желания. Снаружи гремел гром, бушевала буря. Фрейя чувствовала стихию в себе. Шероховатая щека Рюрика скользнула по горлу, и ее словно пронзило молнией. Сердце Фрейи стучало, как барабан, руки Рюрика заключили ее в мощное объятие. Ладони скользили по спине, не давая двинуться, а язык метнулся вниз, к ложбинке между грудями. Рюрик сжал зубы, прикусив нежную кожу, оставляя свою метку. Фрейя впилась пальцами в его голову, не в силах сопротивляться.


Что она творит? Да еще с незнакомцем?


Но затем рука Рюрика скользнула по черной шерсти ее платья, накрыла ладонью грудь, и нерожденный протест замер на губах Фрейи.


Ей стало любопытно, хоть она отлично понимала опасность для своей репутации, сердца, тела, и все же, несмотря ни на что…. Ни разу в жизни Фрейя не испытывала такого желания. Чуть-чуть попробую, сказала она себе. Лишь посмотрю, что он будет делать, каково это.


Грянул гром, да так, что загремела железная кровля. Ледяные капли внезапно обрушились на лицо Фрейи. А затем Рюрик распахнул ворот платья и накрыл ртом сосок.


Мысль о протесте умерла. Фрейя судорожно вздохнула, откинула голову назад, в то время как язык Рюрика круговыми движениями дразнил алчущий бугорок. Мужские руки забрались под юбки, подхватили Фрейю, и она обвила ногами его бедра. Рюрик вжался между ее ногами, горячий член уперся в бедро.


«Да. Да. Еще».


— Будь ты проклята, — выдохнул Рюрик, чуть отшатываясь. Одной рукой он опирался о стену конюшни, чтобы удержать равновесие, мышцы предплечья напряглись. — Я пытаюсь не торопиться. — Он рассмеялся, почти не дыша, покусывая ее челюсть. — Какая же ты вкусная.


«Не останавливайся». Фрейя вонзила ногти в его напрягшиеся плечи.


— Ни за что. — Из горла Рюрика вырвался хрип и пронесся по ее коже. И снова он накрыл рот Фрейи губами, и пусть ее разум искал опору, мысли улетели.


Не теперь, когда Рюрик потирался о нее бедрами, царапая пуговицами нежную кожу между ног. Не теперь, когда его язык втискивался в рот Фрейи, вынуждая ответить тем же. Не теперь, когда его руки скользили по ее спине, прижимая крепче.


Его член давил ей на низ живота, толстый и весомый, Фрейя широко распахнула глаза от внезапного желания, охватившего все тело. Снаружи били молнии, свет ослеплял, пробиваясь сквозь щели деревянной двери. Она видела лишь вспышки, поэтому снова зажмурилась. Грозовой ветер заглушал стоны Фрейи, пока тело Рюрика двигалось снова и снова, вознося ее к вершине напряжения, от которого она так хотела избавиться…


Животный вопль прорезал воздух, дрожью пронесся по коже, сотрясая крышу конюшни. Фрейя ощутила, как Рюрик замер, поднял лицо, твердое тело пришпилило ее к стене. Сердце забилось в унисон затухающей в ушах вибрации.


— Что это? — прошептала она, не выпуская его рубашку.


Рюрик взглянул на нее одурманено и ошеломленно, постепенно отпуская Фрейю. Ветер бился в стены конюшни, еще один истошный боевой клич перекрыл ярость бури. Звук пронесся по городу, словно рев огромного рога.


Фрейю пронзило холодом.


Она знала этот крик.


Она ощутила мощь пролетающего огромного зверя, его крылья перебарывали ветер над маленькими домишками, его сила давила на нее.


Рюрик отшатнулся и бросился к двери. Он распахнул створку, и дождь мгновенно ворвался внутрь, облив его с ног до головы. Молнии били неестественно часто. Они вонзались в землю снова и снова, словно их испускало нечто неподвластное земным законам.


— Дреки, — прошептала Фрейя и кинулась за Рюриком.


От его тела шло тепло; он взглянул вниз, ресницы намокли от дождя.


— Оставайся здесь.


Бедра Фрейи увлажнились от желания, все тело дрожало. Один поцелуй, одно прикосновение сокрушили ее отпор. Как же удачно вмешался дреки, ведь, несомненно, она уже лежала бы на спине в одном из стойл с задранными юбками, шепча: «Да».


Фрейя не знала, что опаснее. Вирм снаружи? Или мужчина, вперившийся в нее с неутоленной жаждой в янтарных глазах?


— Он не причинит мне зла, — прошептала она, втискиваясь между Рюриком и дверью, чтобы выглянуть наружу. Дождь жалил ее пылающие губы, краткими ударами колол щеки.


Молния вновь сверкнула в небе, осветив крылья над крышами. Чешуя засияла серебром. Прекрасный. Опасный. И столь притягательный, что Фрейя почти выбежала под дождь, чтобы увидеть побольше.


Рюрик с шипением прижал ее к груди, намертво охватив руками.


— Ты страх потеряла, женщина?


Он с легкостью втащил ее обратно и захлопнул за собой дверь. В темноте Фрейя почти ослепла. Еще один животный вопль рассек воздух совсем рядом, и она взглянула вверх. Что-то хлестнуло по крыше, и Фрейя вскрикнула, увлекаемая Рюриком в солому. Он накрыл ее горячим телом. Щепки обрушились дождем, а огромный кусок железной кровли приземлился на место, где они только что стояли. Шум срикошетил от стен конюшни. Ханна заржала, еще одна лошадь фыркнула.

Наконец упала тишина.


Фрейя дрожала, животом ощущая тяжесть бедер Рюрика. Сквозь дыру в крыше хлынул ливень, Рюрик сдвинулся, и она смогла поднять голову.


— Ты не ранена? — спросил он.


— Их… их там двое, — прошептала она.


— Ага. — Очень мрачно. — Глупая Фрейя. Ты не поняла?


— Что не поняла?


— Ты говорила о золотом вирме под Краблой, — проговорил Рюрик, глядя вверх со странным выражением лица. — А тот, снаружи, был серебряным.


Не ее дреки. Словно прочтя мысли, Рюрик смягчился.


— Нет, не твой. — Он поднялся на ноги. — Оставайся здесь. И не выходи, пока я не вернусь за тобой.


— Ты куда?


— Посмотреть, кто посмел нарушить границы владений золотого вирма, — жестко ответил Рюрик.


Глава 6

Рюрик пробивался сквозь шторм, дождь насквозь промочил рубашку. Широко раскинув руки, он призвал силу преображения, а в сердце кипела ярость. Как эти чужаки посмели вторгнуться в его владения? Когда Рюрика изгнали из двора близ Геклы, он потребовал себе север Исландии, и никто не посмел перечить. Королева дреки настояла, чтобы Рюрика не тревожили, она опасалась его мощи, а еще отлично знала, что изоляция измучит принца.


В каком-то смысле Амадея была, скорее, змеей, а не дреки.


И прощать подобное было нельзя. Он ощутил, как его руки удлиняются и…


— Куда он улетел? — проревел мужской голос.


Рюрик замер, по его венам струилась сила. Он был на пороге превращения, дреки бился в ребра изнутри, ждал, когда его выпустят на волю.


Кто-то схватил за руку. Рюрик подавил превращение и обернулся, у него закружилась голова от внезапной потери импульса.


— В какую сторону? — рявкнул Хокон, рассматривая небо. Капли дождя зависали на светлых ресницах, усиливая арктическую синеву глаз. Разглядеть в них Рюрик мог лишь безумную одержимость.


К счастью, Хокон смотрел не на него, ибо лицо Рюрика саднило так, что он понимал: в этот момент оно выглядит не совсем человеческим.


— Их двое, — ответил Рюрик, указывая на юг. — Они полетели туда.


К его дому.


От гнева вена на виске запульсировала. Его золото, его земли, его вулкан. Если они хоть на секунду решили, что Рюрик стерпит…


— Двое? — Хокон перевел глаза на него. — Матерь божья. — Он перекрестился и обернулся к конюшням. — Мне надо оседлать лошадей.


Рюрик был на волоске от того, чтобы разодрать охотнику горло и взлететь, но краем глаза заметил Фрейю, выглядывающую из дверей конюшни.


Если что-то и могло заставить его передумать, то именно это.


Они еще не закончили.


Она сдалась его прикосновениям, стонала под поцелуями так, что кровь раскалялась подобно лаве.


Но стоит поддаться порыву, настороженность вернется, и он потеряет все шансы получить ее.


Рюрик позволил силе утечь, пока снова не ощутил, как дождь обжигает кожу.


— Поосторожнее, Хокон, — тихо вымолвил он. — Ты понятия не имеешь, с чем столкнулся.


Изощренный заговор, из-за которого могли погибнуть невинные, ибо появление двух дреки означало ни что иное, как объявление войны, и Рюрик был уверен, что знает, кто их послал. Амадее было плевать на гибель людей. Но ему — нет. Существовали законы — законы дреки — которые он неукоснительно соблюдал. Королева и ее братец мало заботились о моральных устоях, но многие дреки при дворе все еще чтили обычаи.


Честь и честность были неотделимой частью натуры дреки.


— Возможно, это вирмы не понимают, что грядет, — проревел Хокон, взлетая на черного фризского жеребца, которого подвели его люди. Хокон пустил коня по кругу, бросая взгляды на свой отряд.


Рюрик поймал поводья.


— Сомневаюсь.


Мужчины меряли друг друга взглядами.


— Это не твой бой, школяр, — гаркнул Хокон, судорожно сжимая кулаки. — И я не уступлю жалостливым мольбам.


— И доводам разума, похоже.


Хокон сжал губы.


— В последний раз я видел подобную бурю в ночь, когда впервые встретил свою жену. Она заблудилась в лесу, и надо мной так же клубились облака. Тогда я поклялся, что получу ее и буду вечно защищать. — Он выдернул поводья из рук Рюрика. — И я проиграл. Если мою жену унес дреки, я верну ее обратно. Если дреки убил ее, месть моя будет чистой и кровавой. И никакое твое слово не поколеблет мои намерения.


Рюрик мог кое-что сказать, но не знал всей истории, а потому держал язык за зубами. Это был секрет Ардис. Ведь так?


— Гуннар, собирай отряд. Если замешкаемся, потеряем след, — проорал Хокон через плечо.


— А как же баллиста? — прокричал тот, кого назвали Гуннаром.


— Брось ее. — Хокон развернул лошадь, но Рюрик остановил его, схватив уздечку.


— Прочь!


— Глупо оставлять орудие, — сказал Рюрик со странно блестящими глазами. — Ты столкнешься с двумя дреки и без баллисты просто не сможешь защититься. Не дай ярости ослепить тебя. Или добьешся лишь того, что люди твои погибнут, а кости покроются пузырями от пламени дреки.


Хокон оскалился.


— Отойди от лошади, школяр!


Рюрик смерил его долгим взглядом, отпустил уздечку и сделал шаг в сторону.


— В таком случае пусть их смерти будут на твоей совести.


— Вези баллисту, Гуннар! Догонишь меня возле Краблы! — огрызнулся Хокон и погнал коня в затихающую бурю. Но все же напоследок взглянул через плечо на своих людей. — Но!


— Так тому и быть, — прошептал Рюрик, все еще сомневаясь, правильно ли поступил. Он верил в судьбу, а никто из дреки не должен противостоять этой капризной даме. Рюрик сделал все возможное, чтобы повлиять на охотника.


Хокон скакал навстречу своей судьбе. А Рюрику надо было решать другие проблемы.


Эти чужаки, эти пришельцы не войдут в его логово. Оно было запечатано силой хозяина, и мало кто на земле мог проникнуть сквозь магию дреки.


Наглецы это знали, из чего следовал вопрос: что они тут делают?


Что за безумную интригу задумала Амадея на этот раз?


* * *

— Ты думаешь, он не вернется, — сказала Фрейя, пока Рюрик провожал взглядом Хокона. Она слышала их спор и нутром чуяла, что внимание Рюрика отвлеклось от ее персоны.


Ночь заполнили фонари, отряд Хокона пытался запрячь в повозку лошадей. Баллисту накрыли брезентом, но дождь лил уже как из ведра.


— Дурак. — Ей показалось, что Рюрик пробормотал именно это. Ветер унес слова, пока он поворачивался.


— Зачем ты предупредил его? — спросила Фрейя, убирая волосы с мокрых щек. Она не хотела смотреть на орудие. — Хокон убьет одного из дреки баллистой, а ты же, кажется, на их стороне?


Рюрик мрачно посмотрел на юг.


— Я не желаю видеть, как эта штуковина пробивает шкуру дреки. Но без нее Хокон станет лакомством для вирмов, а этого я тоже не хочу. Есть незакрытый долг, и золотая дреки оплатит все сполна, когда Хокон найдет ее.


— Ее?


Рюрик резко обернулся.


— Дреки из Краблы не похищал его жену. Есть лишь двое такой масти, и, похоже, судьба Хокона привела его ко второй золотой дреки. — Он пожал плечами, Фрейя залюбовалась, как мокрая сорочка облегает мощное тело. — Я верю, что им… суждено встретиться снова.


Фрейя смотрела, как Хокон исчезает за окраиной города.


— То есть ты спас его от этой смерти ради другой?


— Почему ты решила, что ему суждено погибнуть?


Фрейя нахмурилась.


— Ты играешь словами.


— Возможно. А ты почему-то совершенно уверена в том, что дреки едят людей.


— В отличие о других, — фыркнула Фрейя, — я не верю во все эти дурацкие романтические истории, что так любят рассказывать хозяюшки.


— Не веришь? — По его губам промелькнула улыбка. — А разве твой дреки съел тебя, Фрейя? Или оставил в покое? Ты так и не рассказала, как вы встретились.


Фрейя нахмурилась и обхватила себя руками.


— Он съел моего барана. Может, когда мы встретились, он просто был сыт?


Ей показалось, будто Рюрик зарычал сквозь зубы.


— Ты же ешь ягнят, правда? Может, и дреки любят ягнят? Из этого не следует, что они едят людей. Установлены договоренности, благодаря которым между двумя видами царит мир. Думаю, последнее, что сделает дреки — это нарушит договор. Кроме того, — он задумался, — эти дурацкие романтические истории появились не на ровном месте.


Фрейя с отвращением вскинула руки. Жертвоприношения девственниц и счастливый конец сказки… Это просто сказки, не больше.


— Ты такой же, как моя мама! Она всегда мечтала о запретных романах. О дреки, что ходят в людском обличье и соблазняют наивных барышень.


Его легкая улыбка усугубилась.


— Кто сказал, что они так не делают?


— А ты их видел? Хоть кто-то видел? В последнее время точно нет, а может и никогда. Даже если они могут менять форму, в них остается след дреки. Говорят, их глаза в человеческом обличье в точности как у ящерицы, а святой крест проявляет их истинную сущность.


— Это о дреки или о вашем дьяволе? — задумчиво протянул Рюрик. — Похоже, кто-то намеренно запускал такие байки.


Да сколько ж…


— Ты неимоверно меня бесишь.


— Мне просто хочется верить в легенды. Вот и все. Думаю, однажды ты встретишь дреки в людском обличье и тоже поверишь. Всем нам не повредит немного романтики в жизни. Чуть-чуть магии. Не стоит считать правдой все истории, но некоторые из них не врут, Фрейя. В конце концов, ты видела дреки из Краблы. И он явно заинтересовался тобой, а то и увлекся, судя по твоей истории.


Фрейя фыркнула, подобрала юбки и зашагала в постоялый двор.


— Ты такой же болван, как и Хокон. Я пошла спать. Слишком много впечатлений для одного вечера. Спокойной ночи.


— Фрейя…


Она обернулась; один порыв ветра взметнул ее юбки и сдул волосы с его ясного и такого мужественного лица. На мгновение она решила, что Рюрик собирается снова вернуть их в тот безрассудный страстный момент в конюшне. В тот момент, когда нечто внутри нее — что-то не замеченное раньше — разрушило логику и здравый смысл, позволив разразиться буре внутри. Сердце Фрейи пропустило удар.


— Позавтракаешь со мной? — вместо этого спросил Рюрик.


Фрейя заколебалась. Какая-то ее часть помнила тот глупый момент в конюшне, когда дыхание перехватывало от ощущения его грубых рук. Жар прилил к щекам. Этот мужчина был опасен.


— Прости, но мне рано вставать. Надо добраться до дома, проверить, как там отец.


В янтарных глазах Рюрика промелькнула некая мысль, но он просто улыбнулся и сунул руки в карманы.


— Ну тогда до скорого. До новых встреч.


— Это вряд ли, — прошептала она.


Каким-то чудом он услышал.


— Не искушай судьбу, Фрейя. Не плюй ей в глаза.


Фрейя вздрогнула, уже положив ладонь на дверную ручку гостиницы. Никак не получалось достаточно быстро сбежать от этого загадочного человека.


— Я не верю в судьбу. Я не верю ни во что, чего не могу коснуться своими руками или увидеть своими глазами.


Рюрик отвернулся, всматриваясь в бурю.


— И почему я не удивлен? — Он улыбнулся шире, по крайней мере, судя по видимой ей половине лица. — Беги, Фрейя. Ты можешь не верить в судьбу, но я верю. Мы снова встретимся. Я точно знаю. И тогда…


Он обернулся, янтарные глаза горели во тьме, и Фрейя резко распахнула дверь. Его взгляд говорил о неизбежности, она до одурения хотела подбежать к нему, прыгнуть вниз с этой вершины, освободиться.


Фрейя больше не знала, может ли доверять себе, когда речь шла о Рюрике. Она жаждала того, что дать мог только он, и пусть какая-то часть ее страстно желала хоть раз коснуться солнца, другая оставалась настороже. Возможно, он мог научить ее страсти и любви, но всегда оставался риск вместо этого остаться с разбитым сердцем, вокруг которого Фрейя возвела бастионы.


А она давно узнала, каково это, когда из-под тебя вышибают почву, снова и снова.


Фрейя нырнула в гостиницу, захлопнула дверь и прижалась к створке спиной. Прилив восторга прокатился по венам, и она впервые в жизни не могла понять, почему.


Наверное, это действительно была судьба.


Глава 7

Ханна трусила по маленькой деревне, рядом с которой жила Фрейя. Поселение бурлило. Дюжины соседских селян шагали к центральной площади, где громоздилась огромная повозка с баллистой охотника на драконов. Вид громадины, сопровождаемой людьми Хокона, поразил Фрейю в самое сердце. Пот пенился на боках лошадей; один из мужчин вел гнедого, свесившего от изнеможения голову, и поглаживал его бархатистые ноздри.


— Какой позор, — пробормотала Фрейя. Подобная гонка по этой коварной земле могла привести к трагедии. Вряд ли Хокон собирался напасть на Краблу прямо сейчас, поэтому спешка не имела смысла.


Охотники на драконов сильно отличались от местных. Крепкие люди, из-под задрапированных на плечах мехов проглядывали кольчуги. Видимо, Хокон собрал наемников, и Фрейе стало любопытно, где именно он их нашел. Особенно когда один из пришельцев полоснул по ней недобрым взглядом.


— Мистресс Хельгасдоттир! — окликнул кто-то.


Фрейя притворилась, будто не слышит. Она упорно смотрела вперед, страстно желая, чтобы Ханна двигалась чуть быстрее, но уголком глаза заметила движение.


— Фрейя! — проревел голос.


А чтоб его черти взяли. Фрейя неохотно остановила Ханну, когда Бенедикт схватил ее под уздцы. Молодой баран в клетке на повозке испуганно заблеял. Бенедикт вырядился в свое лучшее пальто, но выглядел бледной копией Рюрика, которого она лицезрела во всей красе. Бенедикт был высоким, с дряблыми мышцами и бледным холеным лицом. Его круглые щеки и мальчишеский вид с возрастом не исчезли. Он часто напоминал ей капризного ребенка, у которого отобрали игрушку. Проблема заключалась в том, что такой игрушкой Бенедикт и его отец считали деревню и окрестных жителей.


Особенно саму Фрейю.


— Как тебе новости? — выпалил Бенедикт с горящими глазами. Как обычно, он продолжил, не дав ей и слова вставить. — Мы получим назад наши земли, Фрейя. Мы с отцом собираемся выпереть чудище из Краблы. Или убить его.


— Давай по-честному, — перебила Фрейя, пока он не начал один из своих адских монологов. — Вы наняли людей, чтобы попытаться убить вирма. А вдруг проклятый дреки посчитает этих охотников милым маленьким подарком, дабы задобрить его? Особенно принимая во внимание, что ты нарушил договор о десятине и должен ему мяса за несколько месяцев. Или сочтет их появление серьезным оскорблением и сожжет деревню дотла. Мы же не просто так заключили с ним договор.


Мясистые губы Бенедикта сжались в куриную гузку. Он был довольно симпатичен, но натура его внушала отвращение.


— Ты всегда думаешь о худшем варианте. А я верю в Хокона и его людей. — Губы Бенедикта изогнулись в ухмылке. — И ты бы поверила, если бы знала, что есть вера.


Почти угроза. Ханна дернулась, и Фрейя воспользовалась моментом, чтобы успокоить норовистую кобылку, а заодно и взять себя в руки. Опять…


— Твой отец считает, что это отличная идея, — продолжил Бенедикт. — Я с ним вчера поговорил.


Это взбесило ее. Фрейя не желала, чтобы Бенедикт ошивался рядом с отцом, умасливал старика сладкими речами и откровенной ложью. Иногда негодяй насмехался над ней, изображая очаровательного соседского парнишку, ведь знал, что отец не видит ее отчаяния.


— Оставь отца в покое! Он болен.


— Ты слишком нянчишься с ним. Он мужчина, Фрейя. Не инвалид, так что не высасывай его волю.


— Единственная пиявка здесь — та, на которую я смотрю, — вскипела Фрейя.


— О, мистресс Хельгасдоттир, — окликнул ее Хокон, вмешиваясь в разговор. Он пересек поляну в центре деревни. — Вы передумали? Прибыли, чтобы рассказать нам о планировке логова вирма?


Рука Бенедикта сжалась на уздечке Ханны, и лошадь вздрогнула.


— Вы знакомы с моей Фрейей? — спросил он Хокона. — Уверяю вас, от нее мало проку. Никто не может войти в Краблу и вернуться оттуда живым.


— Я не твоя Фрейя, — пробормотала она.


— У меня иное мнение, — возразил Хокон, не обращая внимания на ее слова, и Фрейя внезапно обнаружила, что в нее вперилась пара взглядов: один холодный и изучающий, другой — мрачный, исполненный разочарования и ярости. — Я встретил мистресс Хельгасдоттир в Акурейри, где у нее были кое-какие дела. Она заявила, что побывала в логове дракона.


Бенедикт изумленно вытаращился:


— Ты вошла в Краблу?


Фрейя закатила глаза.


— Отпусти уздечку. И да, я побывала в логове дреки. Он украл и съел моего барана из-за твоего трижды проклятого вмешательства.


— Почему ты мне не сказала?


Ханна, испуганная тоном Бенедикта, выдернула упряжь из его рук, и Фрейя спокойно подобрала уздечку.


— Потому что это не имеет к тебе никакого отношения.


— Все вокруг имеет отношение ко мне, — отрезал он. — Или к моему отцу.


— Может, кто-то так и думает.


Они сверлили друг друга глазами. Бенедикт выругался сквозь зубы и отошел.


— Однажды ты пожалеешь, что так со мной говорила.


Когда он повернулся и зашагал по траве, Фрейя прикусила губу. Однажды она поразит ублюдка ударом молнии и долго, с чувством глубокого удовлетворения, будет созерцать, как тлеют его сапоги.


И, словно небо услышало ее, горизонт сотряс далекий удар грома.


Хокон похлопал Ханну по боку, чуть заметно улыбаясь.


— Вижу, ваше очарование распространяется на джентльменов всей деревни, мистресс.


— Я не вижу здесь ни одного джентльмена.


— Туше. — Охотник даже не удосужился изобразить оскорбленную невинность. — Мы не обнаружили следов двух драконов.


— Дреки, — поправила Фрейя почти машинально, и на мгновение в ее голове зазвучал голос Рюрика. — Может, они полетели на юг, над ледниками? Тут им нечего ловить.


— Нечего, кроме смерти и бойни.


Ей не понравились его слова.


— Дреки опасный и могущественный, но он не причинял нам вреда, Хокон. Если ты нападешь, можешь лишь разбудить его ярость. А здесь живут люди, что не в силах ему противостоять.


— Я не намерен проигрывать, — ответил драконоборец. — А ты, кажется, симпатизируешь чудовищу.


— Может, я просто знаю, что значит быть изгоем, — пробормотала Фрейя. — Он лишь хочет поесть раз в неделю. И никогда не доставлял нам никаких неприятностей. Какое же он чудовище?р

ТЕЛЕГРАМ

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Большая библиотека с любыми жанрами и авторами

Большая Библиотека

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги