— Не все так думают. Расскажи, как все случилось?


— Ему было любопытно. А еще он смеялся надо мной, будто я мелкая тявкающая шавка. Не думаю, что дреки вообще собирался навредить мне. А ведь мог, если бы захотел. — Фрейя вздрогнула, вспомнив огромные клыки и непроницаемую чешую. — Он весь покрыт золоченой броней, а мощь его силы почти сокрушила мои легкие.


— У меня есть железо и сталь, Фрейя. Я пробью его шкуру.


Она вздрогнула от уверенности тона драконоборца.


— Тогда не о чем больше говорить. Я не стану помогать, но и винить себя в случае вашей смерти не буду. Вас предупредили, но вы не послушались. — Фрейя собрала поводья Ханны, трогая лошадь. — Надеюсь, оно того стоит, когда дреки станет ковыряться в зубах вашими костями. Давай, Ханна. — Она шлепнула по мохнатой шкуре кобылы.


Ханна шагнула вперед, и Хокон отступил, давая дорогу.


— Поосторожнее, мистресс Хельгасдоттир, — воскликнул охотник, на прощание похлопывая косматый круп Ханны. — А то кто-нибудь решит, что ваши симпатии не на той стороне.


По ее позвоночнику пробежала дрожь. Фрейя не думала, что Хокон причинит ей зло, но ведь так же она относилась и к Бенедикту во времена юности, до того, как он положил на нее глаз. Стоило сказать нет, как проявилась уродливая сторона его натуры.


Я не беззащитна, твердила Фрейя сама себе, уезжая прочь.


Даже если сила разорвет ее на части или уничтожит весь мир вокруг, никто никогда не заставит Фрейю делать то, чего она не желает.


* * *

Фрейя сразу поняла, что дома что-то не так: овцы сбились в кучу в загоне, их глаза выпучились от ужаса. Блеяние действовало на нервы, но причины паники она не видела.


Ведя Ханну по дорожке, Фрейя нахмурилась: «Что же так встревожило моих девочек?» Она поглядела на небо. Вечер лился с востока, словно завеса чернильных теней, а на западе, где садилось солнце, мерцали бледно-золотистые тона. Несколько звезд сверкали в ночном небе.


Никаких дреки.


Фрейя вздрогнула. Она отпустила Ханну и нового барана, приласкала свою милую кобылку и сунула ей кусочек высушенного яблока, что выудила из кармана. В желудке висела тяжесть, как и в Акурейри, когда она прощалась с Рюриком.


«Судьба», — прошептал он в ее воспоминаниях.


— Глупости, — пробормотала Фрейя и закрыла дверь конюшни за Ханной.


Кутаясь в шаль, она поспешила к отчему дому с корзиной еды. Ночь наконец победила день, но свет лился и из кухонного окна, и из крохотной соседней комнатки. О чем только думал папа? Керосина осталось совсем мало, и Фрейя оберегала его, как дреки в Крабле оберегал свое золото.


— Папа? — позвала она, захлопывая за собой дверь и стягивая шаль. Домашнее тепло окутало теплым облаком. Боже правый, да он раскочегарил огонь. Тощая поленница в углу кухни стала пугающе низкой. — Папа, ты где?


— Тут я, Фрейя, — отозвался отец из гостиной, и сердце ее пропустило удар от того, как бодро звучал голос.


Слава богу. Фрейя зажмурилась и выдохнула. Она всегда так переживала, оставляя его одного.


— Ты обедал? — Из кипящей на плите кастрюли доносился запах ягнятины, что она оставила в холодной комнате. — В Акурейри я купила свежего хлеба и круг сыра.


— А, брось! — воскликнул отец. — Иди сюда! У нас гость, он жаждет видеть тебя!


Фрейя поставила корзину с едой на стол и на цыпочках пошла к гостиной. Кто мог их навестить? Бенедикт с отцом остались в деревне, с Хоконом и его людьми. А кроме них мало кто желал проведать их хозяйство, несмотря на то, что над входной дверью висела железная подкова, прибитая вверх ногами.


— Гость?


Отец встал со скрипнувшего стула, на стене мелькнула тень. Рядом шевельнулась другая, судя по всему, в кресле у окна сидел высокий мужчина.


Шагнув в комнату, Фрейя остановилась, как вкопанная.


— Рюрик?


Что он здесь делает?


Рюрик вальяжно развалился во втором любимом кресле отца, с притворным безразличием покручивая старую надтреснутую чашку. Его поза кричала о показательно мирных намерениях, но глаза вспыхнули янтарем в ту же секунду, как их взгляды встретились, и ее тело завопило: «Беги!».


— Мистресс Фрейя, — промурлыкал Рюрик. — Я как раз рассказывал вашему отцу, как мы познакомились в Акурейри. Он знает несколько интересных историй о дреки, вроде тех что я собираю для книги, помните?


Книги? Да он словом не обмолвился о чертовой книге.


— Что в действительности ты здесь делаешь? — выдавила она.


— Фрейя! — Отец поднял голову от тарелки медовых пирожных, которые с аппетитом поглощал. Затуманенные глаза повернулись в ее сторону, отец улыбнулся.


Он отлично выглядел.


Фрейя поспешила к нему и поцеловала в лоб, незаметно измерив температуру.


— Откуда вы взяли пирожные?


— Мастер Рюрик купил в деревне, нам в подарок. — Отец обнял ее. — Он хочет провести кое-какие исследования в наших краях, и кто-то направил его к нам. — Отец гордо расправил плечи. — Мастер Рюрик интересуется местным дреки, а я знаю все истории твоей мамы. Я предложил ему почитать ее книги, а также пожить у нас несколько недель.


Недель?


— Тебе не стоило, — смущенно пробормотала она Рюрику. Ведь он заметил, как они бедны, даже принес еду в подарок. Их домик в его глазах, несомненно, выглядел лачугой. Крытая соломой крыша, да и из мебели остались лишь предметы первой необходимости. Дом был идеально чистым, а поверхности блестели от пчелиного воска, которым Фрейя любовно натирала дерево, но ведь она годами была вынуждена распродавать обстановку по частям, и на месте кресел зияли пустоты. Даже драгоценные книги матери с годами поредели, ведь их маленькое хозяйство поражала катастрофа за катастрофой: то неурожай, то ограда повалилась, то пара ягнят пропала. Она никогда не говорила отцу, что продала часть книг, а он явно этого не заметил.


Это разбило бы его сердце.


— Но у нас нет свободной комнаты, — упрямо возразила она.


Отец резко вздохнул.


— Фрейя…


— Да все в порядке, — вклинился Рюрик, лениво склонившись к камину. Он словно впитывал жар огня. — С моей стороны было бы предосудительно жить под одной крышей с юной незамужней девушкой. Поэтому я договорился с твоим отцом, что буду спать на конюшне. Я хорошо заплачу.


На конюшне… На мгновение она почувствовала угрызения совести. Но Рюрик тут же усмехнулся так, что все волосы на ее теле встали дыбом, и чувство вины испарилось.


— Фрейя покажет вам конюшню, — дружелюбно подтвердил отец, разрешая ситуацию. — Покажешь, да?


В любом случае она проводит незваного гостя до двери. Фрейя кивнула Рюрику, что успел подняться на ноги, и попыталась выдавить улыбку для отца.


— Ну разумеется.


В конце концов, в присутствии отца не получится высказать все, что она думает.


* * *

— Ты что здесь делаешь? — яростно зашептала Фрейя, как только они вошли в сарай. — И не рассказывай мне байки про книгу.


— А почему сразу байки? Я и правда думаю написать книгу. Слишком много вранья про дреки передают из уста в уста.


Фрейя скрипнула зубами.


— Я не дура! И ненавижу, когда мужчины считают себя умнее и самодовольно пытаются это отрицать. Если будешь и дальше притворяться, что просто так возник у меня дома, когда последний раз мы виделись за много миль к северу отсюда, разговор у нас выйдет короткий.


Рюрик помолчал, изучая выражение ее лица.


— Почему ты здесь? — гаркнула Фрейя. — Только честно!


— Ты права. Я приехал не из-за книги, а из-за тебя. Судьба, Фрейя. — Он шагнул вперед и коснулся ее щеки. — Вот почему я здесь. — Его теплое дыхание коснулось губ, Рюрик улыбнулся, и сердце Фрейи предательски заколотилось в ребра. — Наша судьба еще не завершена.


Рюрик заправил прядь волос ей за ухо. Фрейя замерла. Она думала, то, что произошло между ними в Акурейри, было из-за бури, струящейся по ее венам и разжигающей огонь в крови. Но и теперь мгновенно вспыхнула и задрожала. Далекая буря, однако ее можно воскресить лишь парой простых прикосновений.


— О нет, не смей, — пробормотала Фрейя, ныряя Рюрику под руку вихрем юбок. Чертов наглец просто стоял и улыбался, скрестив руки на груди. Очень впечатляющей груди.


Фрейя зарычала, прижимая пальцы к вискам. Она не желала взрыва своего темперамента, хотя бы из-за того, что это мог быть не совсем гнев. Чувство граничило с возбуждением.


— Ты витаешь в облаках. Судьба, предназначение… что за бред. Да ты ничем не лучше любого пустозвона, что гоняется за юбками, разве что говоришь гладко. Моей маме ты бы определенно понравился.


— Я и тебе нравлюсь, — припечатал Рюрик. — Иначе ты бы вышвырнула меня вон в первую же секунду.


— Не хотела устраивать сцену при отце, — огрызнулась Фрейя. — Только поэтому ты все еще здесь. Папа верит в гостеприимство и ожидает, что я буду вести себя соответственно.


Бицепсы Рюрика расслабились.


— Какая же ты зануда! Признала бы, что хочешь меня, да и дело с концом.


Фрейя упорно отводила взгляд от его рельефных мышц. Очень упорно.


— Мама учила меня никогда не лгать.


Он стал медленно обходить ее по кругу.


— Тебе понравился мой поцелуй. Ты умоляла меня продолжать и сжимала мои волосы в кулаках. Не понимаю, чем ты недовольна. Ты желала меня. И до сих пор желаешь.


Каждое его слово проникало прямиком в живот, вспышки памяти молоточками били по нервам: танец капель дождя на крыше; ощущение жесткого тела, вжимающего ее в стену; чувственное соприкосновение языков.


— Я часто желаю лишнего — имбирные пирожные, эль, книги, которые не могу себе позволить… Это не значит, что я поддаюсь желанию.


Рюрик шагнул к ней.


Фрейя отступила.


Рюрик застыл.


— Может, мне и понравился поцелуй, но врать тебе я не буду. — Судя по выражению лица, Рюрик ничего не понимал. Но ведь это не он рисковал остаться с незаконнорожденным ребенком на руках и разрушенной репутацией, пусть даже от последней и так немного осталось. — Ты настойчив, надо отдать тебе должное, но все мужчины хотят одного.


— Твое сердце? — с вызовом спросил он.


— Перепихнуться на сеновале.


— Я не «все мужчины», — возразил Рюрик. Тени вокруг него, казалось, удлинились. — И ты понятия не имеешь, чего я хочу, Фрейя. Увидев тебя, я в ту же секунду возжелал обладать тобой — и душой, и телом.


— Это уже смешно. Все твои слова…


— Каждое сказанное мной слово налагает на меня обязательства, — ответил он, ступая вперед, и на этот раз она позволила ему приблизиться.


Предательское сердце билось в груди. Неверное тело увлажнилось от предвкушения и задрожало от желания. Фрейя тяжело сглотнула и закрыла глаза. Все, что у нее было, это хрупкая воля. И стойкая натура.


— Разве я хоть раз солгал тебе? — прошептал Рюрик, словно услышав ее сомнения. Кончики пальцев снова погладили щеки Фрейи.


И на этот раз она ему позволила.


На этот раз ее плечи опустились, и она наконец подняла ресницы, чтобы взглянуть Рюрику в лицо. Какая-то часть ее хотела поверить, поймать его рот своим и отдаться ласкам. Но более осторожная часть, та, что помнила коварную порочность Бенедикта, сдерживала Фрейю.


— Почему я?


— О, прекрасная Фрейя. — Его дыхание пробежало по коже. Рюрик нежно взял ее лицо в ладони, мозолистые пальцы поглаживали щеки. — Ты вся — очаровательное противоречие. Почти не опасаешься, когда следовало бы, но трепещешь, когда я наименее опасен. Всякий раз вспышка огня в твоих глазах зажигает во мне что-то, забытое очень, очень давно. Твое самообладание восхищает меня, твой разум, твоя ярость… и нежная природа, скрытая внутри. Мне продолжать?


— Для тебя это вызов. — Фрейя отлично знала, что мужчины борются за победу. — Всего-то.


— О да, твое сопротивление лишь увеличивает привлекательность, — выдохнул Рюрик. — Здесь я не стану спорить. Какую женщину или мужчину не волнует упорство? Если ты все время соглашаешься и целуешь мои сапоги, это скучно.


— Сроду не поцелую твой сапог. — Ее возмутила подобная идея.


Рюрик медленно расплылся в улыбке.


— Я знаю.


— Я почти никогда не буду соглашаться с тобой.


— Еще лучше.


— Я упрямая и злая, а еще плохая собеседница, — твердила Фрейя, раздражаясь все сильнее. — И я некрасивая…


— А вот тут ты ошибаешься. — Он нежно обхватил ее лицо обеими руками и притянул к себе. — Я прихожу в восторг от каждого дюйма твоей кожи. Всякий раз, когда наши глаза встречаются, так бы тебя и съел. В твоих венах текут жидкие молнии, прекрасная Фрейя. И когда ты целуешь меня, я словно пью их свет, их энергию. Между нами происходит нечто, что невозможно отрицать.


— Судьба, — прошептала Фрейя. Она все еще не верила в это слово, но… что-то за ним стояло. Рюрик говорил правду.


Ее предательское сердце забилось чуть быстрее. Фрейя знала, что он снова поцелует, и на этот раз она его не оттолкнет. Даже простое прикосновение большого пальца к щеке было столь прекрасным и приносило такое удовольствие, которое Фрейя едва смела признать.


Кому она вообще лгала? Ему? Или себе?


— Я не знаю, можно ли тебе верить, — призналась Фрейя.


— Так испытай меня. Как мне доказать искренность моих намерений? Как завоевать сердце прекрасной девы?


Да он издевается.


— Исполни мое самое заветное желание, — огрызнулась Фрейя, отбрасывая его руки прочь и направляясь к двери, — и я отдам тебе свое сердце.


Рюрик застыл. За ним словно взметнулся гигантский хвост, как у готовой к атаке кошки, но внезапно он улыбнулся.


— Да будет так.


Глава 8

Угадать ее самое заветное желание оказалось куда сложнее, чем полагал Рюрик.


Следующие два дня они почти не встречались. Фрейя умела бесшумно передвигаться. Бесчисленные часы она проводила, хозяйничая по дому и ухаживая за скотом. Всякий раз, когда Рюрику удавалось ее перехватить, Фрейя тут же вручала ему метлу или лопату и давала задание. Порой несколько дюжин блеющих овец истерично сбивались в кучу, и он сбегал, чтобы Фрейя не задалась вопросом, что же так напугало животных. А еще приходилось все время следить за небом. Пока признаков других дреки не наблюдалось, но Рюрик знал, они где-то рядом. Он усилил защиту логова, с любопытством понаблюдал, как Хокон бессмысленно рыскает вокруг вулкана, а затем осел у Фрейи, дожидаясь, пока те дреки объявятся.


В эту игру могли играть двое.


Рюрик был очень терпелив, как для дреки.


Или, по крайней мере, думал, что терпелив, пока неожиданно не столкнулся с силой воли Фрейи.


Ну и, само собой, решение отца Фрейи, Эйнара, проводить с ним долгие часы эдакой непреднамеренной дуэньей отнюдь не было на руку.


— Ты рассеян, — как-то заметил Эйнар, когда они пополудни сидели за маленькой шахматной доской. Отец вытащил безделицу из дальнего закутка и вытер от пыли. Маленький лис сидел на подлокотнике его кресла, следя за Рюриком немигающими темно-янтарными глазами. Локи знал, кто он такой, и как только заметил ответный взгляд Рюрика, тут же оскалил зубы и слегка рыкнул.


По крайней мере, честно. Звереныш просто защищал семью. И он не убегал и не блеял, как Фрейины овцы каждый раз при появлении дреки.


Рюрик изучил расстановку фигурок слоновой кости. Ему нравилась игра, а старик был сильным соперником, несмотря на слепоту.


— Я думал об охотниках на драконов там, в деревне. Они не очень-то преуспели.


— И поэтому ты все время посматриваешь в окно?


Поймал.


— Нет, я выглядываю твою дочь. Она избегает меня всеми возможными способами. — Рюрик не спросил, откуда старик узнал о взгляде. Эйнар, похоже, ловил каждый шорох ткани, без зрения все его прочие чувства обострились.


— А. — Старик закашлялся, сплюнул в запятнанный носовой платок и тут же взялся за коня. Его рука дрожала. — Тебя интересует Фрейя.


От Эйнара исходил несвежий запах подступающей смерти. Рюрик замер.


— Она меня интригует, — признал он. — Твоя дочь красива, умна, упряма и совершенно безжалостна.


— Мне стоит напоминать, что лучше бы тебе иметь честные намерения? Я, может, стар и слеп, но со мной все еще стоит считаться, когда речь идет о любимой дочери.


Рюрик уважал мнение старика, хоть и мог при желании раздавить его, как муху.


— Можешь напоминать, но Фрейя уже установила свои правила. С тобой стоит считаться, а ей невозможно противостоять.


Старик хмыкнул, звук завис и растворился в тишине.


— О да, она гордая и осторожная. — Он поскреб подбородок, явно расстроенный внезапной мыслью. — Меня тревожит, что Фрейя до сих пор не вышла замуж. Мое здоровье угасает с каждой зимой. Я… Я боюсь…


Рюрик осмотрел доску, двинул вперед ферзя и сообщил ход старику.


— Фрейя выживет и без тебя, будь уверен. Она достаточно независимая и сильная, чтобы самой управлять своей жизнью.


— Я знаю, — кивнул Эйнар, — но она всегда была слишком одинокой. Ты видел ее глаза?


— Они прекрасны.


— Но есть те, кто твердит, мол, это признак ведьмы.


— Ваша деревня маленькая, — ответил Рюрик, скрещивая руки на груди. — Думаю, здесь люди в безопасности.


— К сожалению, селяне не разделяют твою уверенность. — Эйнар был явно обеспокоен. — Я всю жизнь старался оградить Фрейю от нападок, так что мы с Хельгой держали ее взаперти и редко приглашали гостей. Даже знакомых. Может, это было ошиб-бкой… — Он разразился очередным приступом кашля.


Рюрик принес старику стакан воды.


— Вот, — подал он, кончиками пальцев посылая тонкий лучик силы, чтобы зарядить его энергией.


— Благодарю. — Эйнар отхлебнул и откинулся на спинку стула, но теперь, по крайней мере, его кожа слегка порозовела.


— У Фрейи никогда не было жениха? — спросил Рюрик, ожидая, пока старик придет в себя.


— Я все подталкиваю ее к этому парню, Бенедикту, — признался Эйнар, — но он ей не по нраву.


При упоминании этого имени хищник внутри Рюрика взвился. Бенедикт. Человек, что угрожал Фрейе. Голос Рюрика стал медовым.


— Он местный?


— Его отцу принадлежит половина деревни. — Эйнар снова закашлялся. — Он не тот парень, которого я бы выбрал для Фрейи при обычных обстоятельствах, но…


Лишь он проявил к Фрейе интерес. Знал бы Эйнар, какой именно интерес…


Но не Рюрику открывать старику глаза. Ни за что. Рюрик намеревался противостоять сопернику иным способом. Он лишь выдавил:


— Иногда лучше быть одной, чем выйти замуж за неподходящего человека.


— Если только не появится кто-то более подходящий? — прямо намекнул Эйнар, взяв в руку ладью. Он пошел. — По-моему, тебе шах.


Так и было. Рюрик нахмурился. Его впервые победил человек.


— Твои мысли где-то блуждали, — задумчиво протянул Эйнар. Кухонная дверь тихо скрипнула.


Рюрик вскинулся. Из соседнего помещения послышался тихий шаг. Затем другой.


— И снова ты отвлекся, — усмехнулся Эйнар, тоже отчетливо слыша поступь Фрейи. — Иди. — Он махнул в сторону кухни. — Ни пуха ни пера. Знаешь, ты ей нравишься.


— Мне бы твою уверенность. Продолжим игру позже, — ответил Рюрик, вставая и направляясь к очаровательной сопернице.


Ему пришлось поторопиться. Она снова шла к выходу. Рюрик увидел взмах золотой косы, а потом Фрейя схватила шаль и взялась за ручку двери, виновато зыркнув через плечо.


— И куда ты собралась? — вопросил Рюрик.


Фрейя замешкалась в тени двери, теребя шаль.


— Погулять.


Ложь. Он взбесился.


— Можно с тобой?


— Да ну, это скучно, — быстро выпалила Фрейя, и Рюрик понял: она что-то замышляет. — Тебе не понравится. Грязь, вонь… Ботинки испортишь.


Он хотел возразить, но просто улыбнулся.


— Забудь про ботинки. Что надо сделать?


Фрейя прищурилась, словно не могла понять, сарказм это или чистая правда. Она накрыла платком свои медовые волосы и шагнула в дверь.


— Скоро вернусь.


— Жду — не дождусь.


Фрейя с вызовом вскинула бровь и исчезла.


Это не женщина, а ходячая проблема. Будь он в обличье дреки, так и бил бы хвостом. И потом, если она таким образом хотела отбить охоту ухаживать за ней, то ошибалась. Ничто не могло возбудить интерес Рюрика больше, чем женщина, что отказалась упасть к его ногам. И какой ей был резон лгать ему о цели своей прогулки, если только…


Рюрик выдержал целых две минуты, по ходу обнаружив, что Локи выбежал за ним и выглядывает из-за буфета, словно маленький шпион.


— Я не причиню ей зла, братишка, — сообщил Рюрик лису.


Тот прижмурил янтарные глаза.


Рюрик обуздал хищный порыв и направился во двор: проверить, верны ли его подозрения.


Фигурка легким шагом двигалась через болота, зеленая шаль была плотно обернута вокруг плеч. Фрейя направлялась прямо к дымящемуся вдали вулкану.


Легко было догадаться, куда она идет. Чего Рюрик не знал, так это зачем, и что она задумала.


Его кровь вскипела. Возможно, она настороженно относилась к Рюрику-человеку, но, пожалуй, мнение о дреки изменила.


И, похоже, Фрейя встретится с ним скорее раньше, чем позже.


Рюрик зашагал вдоль каменной огорожи, за которой обитали овцы. Те заблеяли и разбежались, испуганно прижимаясь к дальним стенам. Может, Фрейя и не узнала его в человечьем обличье, но животные…


Рюрик вздохнул.


— Да не собираюсь я вас есть, — буркнул он. — Она и за барана-то меня еле простила.


Если он слопает еще одну вкуснятину из отары Фрейи, ему влетит так, что мало не покажется.


И в этот момент его живот заурчал. Блеяние усилилось. Рюрик оскалил зубы на овец и свернул за угол стойла. Тупые животные. И их невыносимая пастушка, чтоб ее.


Он и так дал ей достаточно времени для решения.


Дреки зудел внутри, желая ощутить ветер на лице.


Ну и о ботинках стоило позаботиться…


* * *

Рюрик взмыл в небо, его тень скользнула по крошечной фигурке далеко внизу, которая решительно шагала по болотам ледника. Он чувствовал себя совершенно расслабленным в естественном виде, как будто слишком долго находился в чересчур маленьком обличье.


Ветер хлестал под крыльями, и Рюрик парил в восходящих потоках, наслаждаясь теплом солнечного света на чешуе.


Ни следа других дреки. Несколько раз за последние ночи он предпринимал осторожные вылазки, но не обнаружил ни намека на их присутствие. А значит, чужаки перемещались по земле.


Но где? В какую игру они играли?


И кого отправила мать, чтобы бросить ему вызов?


Серебряная чешуя. Это его беспокоило, ибо, хоть такой цвет и был распространен в клане, один сияющий серебром дреки выделялся особо, а мать Рюрика отлично знала, что Андри — слабое место Рюрика. Он продолжал надеяться, что королева не отправила с заданием младшего кузена, хоть и понимал тщетность своих надежд. Разумеется, Амадея использует любую слабость.


Большого дреки Рюрик толком не разглядел, лишь краем глаза уловил темную тушу. Темных дреки имелось куда больше, чем светлых или сверкающих драгоценным блеском, так что это мог быть кто угодно из солдат дяди.


Рюрик не мог унюхать их на своей территории. Они полетели куда-то дальше, но вторжение на его территорию не было случайным. Любой самец дреки отлично знал, где пролегают границы владений изгнанника. Когда случайное вторжение могло привести к войне и смертельной битве, дреки не пренебрегали правилами. А значит, они что-то затевали. Рюрик не мог понять, что именно, и это его тревожило.


Облетая Краблу, Рюрик заметил, что фигурка внизу продолжает настырно шагать вперед. Неподходящее время для соблазнения упрямой женщины, но он не мог отрицать, что получал куда больше удовольствия от преследования, нежели мог ожидать. Рюрик аккуратно накренился и приземлился на выступе у входа в пещеру.


Что же Фрейя ценила больше всего? Свободу? Золото? Может, корону? Богатое имение, где ей не придется трудиться весь день напролет, только чтобы не умереть с голоду? Нет. Вряд ли. Ей, очевидно, нравилось работать, заботливо разговаривать с животными, населяющими маленькое хозяйство. Только когда он был рядом, ее тон становился настороженнее.


Рюрик поцокал когтями по камню, греясь на солнце. Она подбросила ему отличный вызов, целую интригующую загадку.


— Ты рано, — послал он Фрейе мысль, встретившись с ней взглядом. — Я ждал тебя через три недели.


Фрейя перелезла через последнюю каменную гряду, ее темно-русые волосы сияли на солнце чистым золотом.


— Я знаю.


— Так почему ты пришла? — Рюрик потянулся и решил немного подразнить ее. — Принесла мне ужин?


Она нахмурилась.


— Ты достаточно большой и страшный, чтобы самому добыть пропитание.


— Да. Но такой подход не приветствуется. Что-то там было про баранов, десятину и про то, что такому могущественному существу, как я, не полагается самому брать положенное…


Какой строгий взгляд!


— Думаешь, это смешно?


— Думаю, ты что-то затеяла. Иначе чего пришла, а?


Фрейя смотрела в сторону; ветер трепал пряди светлых волос, выпутывая их из-под туго завязанной шали. Вот если бы ее волосы оказались вовсе не покрыты. Коса была ее истинным сокровищем. Фрейя рассматривала долину внизу, и Рюрик понял, что гостья сосредоточена на деревне.


— Я пришла предупредить тебя, — наконец выдавила Фрейя. — Кое-кто из селян собрал деньги и нанял охотника за драконами, чтобы избавиться от тебя. Но этого хотят не все.


Он положил подбородок на когти, сонно взирая на гостью.


— Я знаю.


Ее разноцветные глаза распахнулись.


— Что? Как?


— Я не дурак, мышка, — фыркнул Рюрик. — Какой бы из меня был дреки, позволь я твоим маленьким односельчанам навредить мне?


Фрейя сжала губы.


— Когда они привезут баллисту и станут стрелять, то не покажутся такими ничтожными и мелкими.


— Пусть тащат свои машины по болотам и скалам. Это будет забавно. Может, я даже обрушу на них камень. Или просто покручусь над вояками в небе? Видел я, как стреляет эта штука. Должно быть, драконы, которых они одолели, были крайне медлительными. — Рюрик расправил крылья, наслаждаясь теплом. Фрейя ахнула и отшатнулась, прижавшись спиной к отвесной скале. Рюрик замер, понимая, что напугал ее, и медленно сложил крылья. — Ты не упадешь.


Фрейя неотрывно смотрела в пропасть.


— Это не тебя чуть не сдуло с уступа.


— Если бы ты потеряла равновесие, я бы тебя поймал, — успокоил Рюрик. — Я еще не закончил с тобой.


Она гневно сощурилась.


— Не умеешь ты успокаивать. Что ты собираешься со мной сделать?


— Выслушать, — ответил Рюрик. — Мне нравится беседовать. Редко находятся люди достаточно храбрые, чтобы войти в мое жилище, а еще реже — те, что при этом не охотятся за золотом.


— Дреки, который желает просто поговорить? — поддела Фрейя. — Никогда не слышала о такой диковине.


— Но ты же знаешь старые сказки?


Она фыркнула.


— О да, я знаю старые сказки. Все до единой. Даже те, в которых своенравный путешественник заканчивает дни в животе дреки.


— Я не собираюсь вредить тебе, — ответил Рюрик. — Даю слово дреки. Ты мне интересна. Твои соседи большей частью глупы. Как такая занятная девушка могла появиться в деревне, где все разбегаются при виде моей тени?


Фрейя сверлила его взглядом. Настороженным, но в то же время заинтересованным. Как будто, жаждущая общения и отвергнутая людьми, она могла пренебречь тем, что перед ней дреки.


— Останься, — стал уговаривать Рюрик. — Поговори со мной.


— О чем поговорить? — дерзко спросила Фрейя, но ее глаза снова засияли, а страх исчез. Даже голос изменился, зазвучал увереннее. С Рюриком в людском облике она так не разговаривала.


Ведь дреки не представлял для нее угрозы. В отличие от человека.


А значит, кто-то уже угрожал ей.


От этой мысли в нем яростно вспыхнуло собственническое мужское начало. Рюрик сдержал порыв. Он уже понимал, что взял ее под протекцию, но мысль, что кто-то мог причинить боль его Фрейе, всколыхнула суть духа дреки.


— О тебе. Расскажи мне, почему Фрейя Хельгасдоттир не глупа.


Фрейя чопорно подобрала юбки и уселась на выступе скалы. А затем с хитринкой взглянула на дреки.


— А что ты дашь мне взамен?


Ого. В его венах вскипел восторг.


— Но ведь ты говорила, что знаешь истории о дреки.


— Торгуйтесь с ними на свой страх и риск, — начала Фрейя. — Будьте остроумны, что бы ни происходило. И никогда, никогда не говорите правду бесплатно, потому что они любопытные существа и не могут отрицать свой интерес. Наряду со смертной формой, любопытство — их вторая главная слабость. Мама рассказала мне много историй.


Все это было правдой.


— А она рассказывала, что второй главной силой дреки является их терпение?


— Нет. — Фрейя явно заинтересовалась. — А какая самая главная сила дреки?


— А это — секрет.


— Если я правильно посчитала, ты как раз один мне задолжал.


Она что, наконец расщедрилась на улыбку?


— Возможно. Так что же ты хочешь в обмен на свою историю? Еще золота?


Он не вполне понимал, что чувствует по этому поводу. Его золото принадлежало только ему. Но разве познать сердце Фрейи не стоит такой цены? О, да. И не потому, что ему до сих пор не удалось соблазнить ее.


Рюрик хотел познать Фрейю. Она станет его любовницей — он уже принял решение, — но его интерес простирался за пределы физической близости.


— Правда за правду. — Был ответ.


Такой вариант представлял определенную опасность. Его глаза сузились. Отказ может стоить ему возможности преодолеть пропасть, что проложила между ними Фрейя.


— Правда за правду. Да будет так.


Фрейя подняла палец.


— И не просто правда, а ответ на заданный мной вопрос.


— А если я не пожелаю ответить?


— Тогда я задам другой, — подытожила она. — Ты должен будешь ответить на один из трех моих вопросов.


Вот незадача. Но черт его побери, если он не желал сыграть. Его натура дреки обожала вызовы.


— Договорились. А теперь ответь на мой вопрос. Почему Фрейя не боится меня? Как она смеет являться в мое логово, да еще и спорить со мной, кода на ее месте любой другой дрожал бы, как перепелка?


— Но ты же видишь мои глаза?


— Чудесные глаза.


Фрейя опустила ресницы, ее улыбка пригасла, хоть и не совсем исчезла.


— Они говорят, что на мне проклятие эльфов, — медленно призналась она, словно эта тайна давила на нее неподъемным весом. — А некоторые думают, якобы я заключила сделку с дьяволом. Когда я была маленькой, в деревню приехал священник. Мой отец как раз продавал гусей на базаре. Я играла рядом и случайно подняла голову. Священник шарахнулся в сторону и перекрестился. Он ужаснулся, и это напугало меня. Тогда я впервые поняла, что отличаюсь от других. Я не особо вписываюсь в наш мир. Может, поэтому и не боюсь тебя и не верю, что ты злобен. Ты другой, как и я. Я примерно понимаю, каково это.


— Ты забыла про магию.


Опять этот ее медленный осторожный взгляд.


— Это следующий вопрос?


— Просто уточнение. Ты же ответила только на половину вопроса. Ты знаешь, что обладаешь силой, и это придает тебе смелости.


— Мне было страшно, — признала Фрейя.


— Но?


— Но еще я злилась. И отчаялась. — Она отбросила гладкий камешек, что до этого крутила в руках. — У любого есть точка кипения, а к своей я подобралась в ту ночь, когда ты украл барана. Ты большой и страшный и мог легко меня убить. Но мне было наплевать.


Рюрик утонул в ее глазах. Фрейя таила такие глубины, что он сомневался, сможет ли хоть когда-нибудь постичь их целиком.


— Вот теперь это больше похоже на правду. Чистую правду.


Фрейя резко вдохнула, словно ей было неудобно.


— А значит, теперь моя очередь задавать вопрос.


— Давай.


Она нахмурилась.


— Сейчас, только мне надо немного подумать… что же мне не терпится узнать сначала. Не хочу упустить такой шанс.


Рюрик расхохотался, из глубины горла вырвалось вибрирующее урчание.


— Как это по-женски! Будь уверена, у меня к тебе множество вопросов! Одним не обойдется.


— Ладно. — Она сдвинула брови и подтянула колени к груди. Юбки свободно упали вокруг ног. — Ты можешь менять обличье?


Один из вопросов, которых он опасался.


— А что не так с этим обличьем?


— Все так.


— Могу, — признался Рюрик, почесывая голову о камень. — Я могу менять обличья. Это один из подарков богини. Но зачем мне это? Люди глупы. Они воняют. А большей частью напоминают безмозглых овец. А еще все эти мужчины, что мечтают меня убить. И в человеческом облике я чуть более уязвим.


— Чуть более уязвим? — перебила Фрейя. — Я думала, это самая большая слабость дреки — в человеческом обличье вас легче убить.


— Ну как сказать легче, — пророкотал Рюрик. — Ты даже не можешь осознать всей моей мощи, а магией я обладаю в любом виде.


— И часто ты менял обличья?


Рюрик опустил крыло — эквивалент человеческого пожимания плечами.


— Это все равно что спросить, сколько раз я ел. Не подсчитывал. В юности довольно часто, потому что мне было любопытно, но с тех пор все реже и реже. Поводов мало.


— А соблазнял человеческих женщин?


— Нет. — «Пока нет». — И, — упредил он, — теперь ты должна мне три ответа, ибо задала целых четыре вопроса, и я ответил на все.


Фрейя нахмурилась.


— Ты ответил вопросами на вопросы.


— Но ведь риторическими, не так ли?


Если бы Рюрик мог улыбаться, то уже расплылся бы в ухмылке, ибо разочарование делало ее личико совершенно неотразимым.


— Это не совсем честно, но пусть так.


— Спасибо за согласие. — Это было честно с ее стороны. Рюрик прищурился. — Что же ты такое? Определенно не человек.


— Человек, кто же еще? — выпалила Фрейя, разводя руками. — Я что, не выгляжу человеком?


— Выглядеть-то выглядишь, — признал Рюрик. — Ты пахнешь как человек, даже лучше, чем большинство людей. Но ты — не человек. У них нет силы, нет магии, разве что господь ниспошлет малость, а на тебе нет божественной отметины.


— Ты такое чуешь?


— Как-то в Норвегии я встретил человека, — начал Рюрик, — который жевал ягоды, чтобы достичь транса, и тогда он мог беседовать с богом. Его аура деформировалась, и я даже… не рискнул бы с ним пересекаться. Он неправильно пах.


— О, это довольно древняя практика.


— Так и есть. Но я столкнулся с этим в юности.


— И сколько тебе лет?


— Сотни, — ответил Рюрик, чуть пожимая крылом. — Дреки считают время циклами, а не годами, поэтому я точно не знаю. Сейчас мой десятый цикл. А тебе сколько лет?


— Двадцать четыре.


— И где исток твоей силы?


Она помолчала.


— Думала, я забыл?


— Нет. — Губы Фрейи дрогнули. — Просто… Я не знаю, где ее исток.


Ложь. Ложь пробежалась по его магическим нервам, и Рюрик зашипел.


— Это неправда…


Но Фрейя не смотрела на него. Ее взгляд устремился в точку где-то позади, а губы сложились в беззвучную «О».


Рюрик повернул шею. Там, вдали, над южными ледниками вился небольшой серебристый дракон, которого он видел той ночью в Акурейри.


Прямо на границе его территории, практически давая ему повод для мести.


— Иди домой, — прорычал Рюрик, вонзаясь когтями в камень и расправляясь в полный рост.


— Подожди! — окликнула Фрейя.


Но Рюрик не слушал. Он протанцевал по краю тропы, аккуратно минуя ее хрупкое смертное тело, и мощным взмахом крыльев отправил себя ввысь.


— Иди домой, мышка, а я позабочусь о незваном госте.


— Будь осторожен! — закричала Фрейя вдогонку.


— Непременно, — отозвался Рюрик. — В конце концов, ты все еще должна мне ответ на последний вопрос.


* * *

Это определенно была ловушка.


Рюрик все понимал, но полетел, ибо не обращать внимания на нарушение границ было против натуры дреки. Его. Это его земля. Заработанная и оплаченная кровью и смертью. Он не мог допустить вторжения, как и не мог перевернуться вверх животом и подчиниться.


Вопя боевой клич, Рюрик несся по небу. Сила земли струилась сквозь тело, и в конце концов ему показалось, что его несет буря, а в животе бьют молнии. Впереди кружился серебряный дреки, крылья раздувались на поворотах. Мелькнул белый живот и след от когтей на щеке, и серебряный дреки заложил вираж, обращаясь в бегство.


— Андри. — От неожиданности Рюрик пропустил взмах.


Все его подозрения оправдались. Ну разумеется, мать и дядя отправили юнца, которого он когда-то считал младшим братом.


Рюрик взмахнул крыльями и бросился вслед за кузеном. Андри был подростком, ему исполнилось почти два цикла, когда Рюрика изгнали. Теперь Андри стал взрослым дреки, хотя и не таким большим, как он сам. Молодой воин, на лице которого навсегда останется след бешеного нрава отца.


— Возвращайся домой, — крикнул Рюрик кузену, — и я забуду об этом вторжении.


Андри зашипел, когда брат поравнялся с ним. Маленький дреки был шустрым, но сила и мастерство Рюрика означали, что оторваться от преследователя не удастся.


— Отец шлет тебе привет.


— Привет? Или сына на заклание? — Рюрик описал большой круг около Андри. Они начали опасный танец. Воздушные битвы были жестокими, падение могло сокрушить крылья и кости, но Рюрик словно был рожден для боя. — Стеллану так наплевать на сыновей, что он даже отправил одного на чужую битву?


Андри смолчал. Рюрик засомневался. Возможно, Андри прибыл не по наущению отца, а хотел увидеть того, кому когда-то доверял?


— Я не убью тебя, — сказал Рюрик своему бывшему оруженосцу, принимая решение. — В отличие от других, я дал клятву защищать тебя и намерен ее выполнить. Ты не должен быть здесь. Это не твоя битва.


— Я должен исполнить приказание, — ответил его двоюродный брат.


— Если ты восстанешь против меня и я буду вынужден защищаться, то сброшу тебя с небес, но не убью, — предупредил Рюрик.


Андри взвился высоко над Краблой.


— Ну и дурак! Ты — враг моего клана.


— Ты — мой кузен, — выпалил Рюрик. — И всегда был скорее моим родичем, чем Стеллана. Ты — его единственное доброе дело, и в тебе больше чести, чем в любом из твоего рода.


Андри разорвал мысленную нить, уклоняясь и убегая. Рюрик следовал за ним по пятам, не обращая внимания на потуги юнца. Было лишь две возможные причины, по которым Андри мог разыскивать его сегодня. Либо хотел заманить в ловушку, либо чувствовал вину.


— А где второй дреки? — Рюрик быстро догнал оруженосца. — Кого послал твой отец? Варгура? Гримольда? Магнуса? Т…


Передавшийся по связи шок выдал мысли Андри и заставил сердце Рюрика заколотиться.


— Магнус, — повторил он. — Конечно, Стеллан послал своего наследника.


Они с Магнусом были ровесниками. Росли вместе, но никогда не дружили. Никогда не были союзниками.


Магнус был воплощением мечты Стеллана. Дреки с сердцем черным, как его шкура. Когда Стеллан и Амадея вступили в брак в исландском клане Зини, то принесли с собой все предубеждения норвежского клана. Предполагалось, что этот брак станет договором между Зини и Зилитту, установит мир, но все сыновья Стеллана — кроме Андри — считали себя больше Зилитту, чем Зини. А когда Амадея заняла трон, на котором когда-то восседал ее муж Рейнар, всем показалось, что договор был скорее заговором, а не честным примирением.


Как старший сын Амадеи и Рейнара, Рюрик являлся единственным дреки, который мог помешать их амбициям управлять обоими кланами. Его брат Мардук был слишком молод, чтобы представлять угрозу, и хоть считался взрослым, сражаться с Магнусом не мог. А хватит ли сил у самого Рюрика?


— Передай брату, я принимаю вызов, — медленно выговорил Рюрик, размышляя о родичах. Магнус хотел беспрепятственно добраться до трона и не переживать, побьет ли его Мардук. И потом Андри… — Мы можем все уладить между нами. Не влезай.


— Он не бросает вызов.


Конечно, нет. Магнус считал себя самым сильным дреки и, следовательно, законным наследником, а значит, вызов должен был бросить Рюрик. А он скорее дал бы своему холодному мертвому телу утонуть в глубинах моря, чем снизошел до тех, кто подготовил заговор против его отца, а затем обвинил Рюрика в смерти короля.


— Даже если ты бросишь вызов, он не примет, — выпалил Андри.


Итак, честной дуэли не будет.


— Тогда зачем ты здесь? Твой брат знает, где ты?


— Хотел предупредить тебя, — после долгого колебания ответил Андри. — И он не знает, нет.


Это было похоже на его верного оруженосца: честь Андри не допускала возможности засады.


— Я знал, что ты здесь, — ответил Рюрик, — но спасибо. Я надеялся, что им не удалось до конца развратить тебя.


Небеса сверкали голубым, когда Андри вторично разорвал ментальную связь. Несмотря на это, Рюрик уловил слабый привкус скорби в эмоциях младшего дреки. Юнцу пришлось нелегко. В отрочестве Андри неотвязно следовал за Рюриком по двору, словно влюбленная девушка.


Тот день, когда Рюрик взял Андри в оруженосцы, был самым радостным для обоих. А тот, когда юный дреки солгал и объявил, что видел принца в покоях короля в ночь убийства владыки, стал худшим.


— Я не считаю тебя виновным в моем изгнании, — отправил мысль Рюрик. Он почти ощутил, как чувство вины Андри летит назад по связующей нити. — Ты никогда не поддерживал коварные замыслы своего отца и был неподкупен. Я знаю, он грозами вынудил тебя меня предать. — Андри попытался увильнуть, но Рюрик не позволил разорвать нить. — Я прощаю тебя, — сказал он юнцу, — но ты должен был прийти ко мне за помощью, когда Стеллан начал шантаж. Я бы защитил.


— Ничего не вышло бы, — прошептал Андри.


— Но я бы попытался.


— Знаю.


Юный дреки опять оборвал связь, и на этот раз Рюрик отпустил его, в надежде, что сказанного хватит, дабы удержать Андри от столкновения.


Ибо если в деле Магнус… возможен лишь один финал. Кто-то погибнет.

Глава 9

Когда Фрейя вернулась домой, Рюрик уже лежал на рогожке на самом солнцепеке, листая книгу. Он закатал рукава до локтей, обнажив загорелые предплечья, и закинул одну руку за голову. Рюрик приподнялся посмотреть на входящую во двор Фрейю, мышцы его живота напряглись.


У Фрейи не было повода заподозрить, что Рюрик — не тот, за кого себя выдает, но все же где-то в подсознании она тревожилась.


Слишком много он знал о дреки.


Но ведь ее дреки умчался на юг, и больше она его не видела. Он же не мог опередить ее, изменить обличье и поджидать во дворе? Или мог?


Нет. Ведь Фрейя заметила бы его в небе.


Фрейя отбросила подозрения. Наверное, девчонкой она слишком часто слушала материнские сказки. И в конце концов, что могло понадобиться могущественному вирму от простой девчонки?


— Хорошо погуляла? — чуть улыбнулся Рюрик, косясь на ее замызганные юбки. — Пф. Да ты ботинки угробила.


— Лучше мои, чем твои, — парировала Фрейя.


— И то правда. — Рюрик грациозно встал, переворачивая книгу и откладывая ее в сторону. — Куда опять бежишь?


— Кое у кого нет времени нежиться на солнце, — бросила Фрейя через плечо, направляясь в сарай. Из-за долгой дороги, проделанной, чтобы предупредить дреки, она не сделала кучу дел, а вскоре предстояло готовить ужин, если они вообще поужинают.


Поднявшись по лестнице на чердак, Фрейя огляделась, прикидывая, сколько сена ей надо перекинуть. Одеяла Рюрика валялись у решетчатого окна в передней части сарая, на импровизированную кровать падали солнечные лучи. Но об этом она думать не желала.


— Судя по твоему виду, ты бы не отказалась поваляться денек на солнце. — Рюрик последовал за ней по лестнице на чердак. Мужчина, полный силы. С мощью этого мускулистого тела ей было не сравниться. — Может, присоединишься?


— Если ты залез сюда позаигрывать, я найду тебе годное применение. — Фрейя подняла вилы и вручила Рюрику. — Держи. — Она кивнула на стог. — Сено надо перекинуть вот туда, чтобы я могла брать понемногу и кормить животных. Хочешь произвести впечатление — помоги. Через час приду проверить твои успехи.


Рюрик зыркнул на нее сквозь прищур и воззрился на вилы, словно видел их впервые.


— Если я могу с этим справиться, — подколола Фрейя, — то ты и подавно, мой лорд.


И, не ожидая протеста, она слетела по лестнице прямо к двери. Ей надо было пригнать маленькое стадо и поставить на плиту жаркое. В небе клубились полные весенней энергии облака, обещая ночную бурю.


Фрейя провозилась дольше, чем рассчитывала. Овцы не хотели идти мимо сарая, бестолковые скотинки, но в конце концов она загнала их по стойлам и шваркнула на плиту приготовленную заранее кастрюлю. Лишь затем Фрейя вернулась на чердак.


Рюрика видно не было.


Также не доносилось никаких звуков, свидетельствующих о кипящей работе.


Взбираясь по лестнице, Фрейя была готова взорваться гневом, но…


… обнаружила, что в немом изумлении смотрит на гору сена наверху.


— Что? Как?.. — Фрейя огляделась.


Гора сена зашевелилась. Вилы покоились, прислоненные к ближайшей балке. Рюрик растянулся на одеяле в углу, аккуратно сложив рядом пальто. Он приподнялся на локте и широко улыбнулся.


— Ты вернулась.


— Ты… закончил? — У нее такой кусок работы обычно занимал не меньше часа. А Рюрик, казалось, даже не вспотел, только расстегнул воротник, почти обнажив грудь.


— А как иначе? — Он медленно поднялся на ноги.


Фрейя оглядела сеновал.


— Но это невозможно! Перекидать все сено так быстро!


Чистый деревянный пол, где ранее лежало сено, выглядел просто издевательством. Там не осталось ни единой соломинки.


— Не веришь глазам своим?


— Ты смухлевал. Не знаю как.

Школяр может работать быстрее, чем она? Да это в голове не укладывалось.


— Айе. — Рюрик медленно скрестил руки, веки его были тяжелыми, а улыбка самодовольной. — Я призвал ниссе на помощь, и они ответили на мою молитву.


Фрейя уперла руки в боки.


— Ниссе — это детская сказка! — Люди говорили, что крохотные человечки помогают по хозяйству, но лишь когда хозяин спит, и только в обмен на молоко.


— Но ты же веришь в дреки.


Это другое дело.


— Дреки я видела собственными глазами.


Фрейя обошла Рюрика вокруг, пытаясь найти нечто, объясняющее почти чудесный подвиг. Его рубашка даже не промокла от пота. Рюрик оглянулся следом, мышцы бедер и зада напряглись под штанами.


— Ниссе там не прячутся, — съязвил он, и Фрейя поняла, что ее взгляд заметили.


Невыносимый, самодовольный ублюдок. Она устала, расстроилась, пыталась противостоять напору, и это стало последней каплей. У Фрейи руки чесались повалить Рюрика на землю, но понимала, что в любом бою победа останется за ним. В конце концов, он выше на шесть или семь дюймов.


Фрейя схватила горсть сена, запихнула ему за шиворот и бросилась наутек.


Она успела сделать два шага, прежде чем ее поймали сильные руки. Ноги Фрейи оторвались от земли, спина прижалась к груди Рюрика.


— Ну и куда ты собралась? За тобой должок.


Фрейя извивалась, но безуспешно. Рюрик был слишком силен.


Мускулистые руки держали ее, как в клетке, Фрейя словно билась в стену.


— Я тебе ничего не должна.


Рюрик швырнул ее на груду одеял, и Фрейя, задыхаясь, перекатилась на спину. Выдернув рубашку из-под пояса брюк, он с рычанием встряхнулся.


— Чешется!


— Позови ниссе, пусть помогут вычистить сено из-под рубашки! — с напускной невинностью предложила Фрейя.


О, да. Судя по злобному взгляду, он явно взбесился. Фрейя не выдержала и расхохоталась. Рюрик очевидно не мог поверить, что она сотворила такое.


Но вдруг по его лицу скользнула дьявольская ухмылка.


— Да зачем они мне. Может, ты поможешь?


Рюрик схватил рубашку за ворот и стянул через голову. Соломинки посыпались с кожи, он навис над ней полуголый. Фрейя уронила челюсть. Такого она не планировала. Совсем.


От вида обнаженного тела Рюрика захватывало дух. Каждый дюйм его кожи был цвета солнечного поцелуя, дразнящая дорожка золотых волос тянулась от пупка и исчезала за поясом брюк. Мышцы груди, казалось, были вырезаны из тяжелых плит. Шесть с половиной футов разгневанного альфа-самца


Во всех предыдущих случаях Рюрик позволял ей задавать темп. Теперь впервые Фрейя почувствовала, что, возможно, слишком взбудоражила его и высвободила внутреннего хищника.


И, как ни странно, не испугалась.


Может, из-за улыбки, которая ясно говорила, что Рюрик отлично знает, какое впечатление произвел. Возможно, потому что он никогда силой не получал желаемого. Вместо этого Рюрик позволял ей устанавливать границы и соблюдал их, даже когда заигрывал и дразнился, доводя ее до гневного рычания.


И это она запихнула пригоршню сена ему за воротник. «Ой, мама».


— Вот именно. — бархатным голосом проурчал Рюрик, швыряя рубашку. Фрейя поймала ее, почти отшатнувшись от волны тепла, что несла ткань. Его запах обволакивал, пряный и возбуждающий.


«Нет, нет, нет».


Она первой начала игру, но сейчас ее одолело плохое предчувствие, что победа достанется школяру. Фрейя попыталась сбежать, но Рюрик был слишком большим, слишком сильным и слишком быстрым. Он легко настиг ее, охватив сзади железными объятиями, окутав мужским ароматом. Фрейя поставила ему подножку, поднажала и каким-то образом умудрилась повалить. Его кожа была восхитительно горячей, и Фрейя боролась куда слабее, чем могла.


Когда спина Фрейи коснулась одеял, Рюрик навалился сверху, прижав юбки между ее ногами коленом. Фрейя перестала бороться и сдалась. Она не собиралась отвоевывать свободу. И, честно говоря, не очень-то и хотела.


— И какое же наказание тебе положено за такую дерзость? — поинтересовался Рюрик, притиснув ее запястья к полу над головой и тяжело дыша.


Фрейя непроизвольно содрогнулась. Это тяжелое мужское тело давило на нее, хоть и не касалось. Почти не касалось. Расстояния между ними хватало ровно на вдох.


— А как ты думаешь, какую цену я готова заплатить?


Его янтарные глаза вспыхнули жаром, ведь она тоже флиртовала. О, боже. «Что же я творю?»


Да она просто наслаждается этой минутой, черт побери. Ее тело и сердце желали узнать, как же он поступит, а любопытный ум не отставал.


— Отплати услугой, — мягко ответил Рюрик, — полагаю, вряд ли ты хочешь, чтобы я ответил на твою выходку тем же.


Ее тревожило не столько возможное сено под платьем, сколько мысль о том, как он проведет руками по ее обнаженной коже. Фрейя сомневалась, хватит ли ей здравого смысла остановить его.


— Какой услугой? — прошептала она.


Лицо Рюрика склонилось, Фрейя сжалась в предвкушении и…


Ничего.


Фрейя взглянула из-под опущенных ресниц. Рюрик сверлил ее взглядом, лицом к лицу. Она выдохнула задержанный воздух, каждой клеткой груди ощущая его торс. Чего он ждет?


— Думаешь, я хочу сорвать поцелуй? — Голос Рюрика был напоен знойным желанием. — Подумай получше.


Фрейя немного сдвинулась, тело напряглось в неудовлетворенном ожидании. Она желала его, одновременно радуясь и ужасаясь.


— Ты о чем? Ты же не повалил меня на одеяла, просто чтобы побороться?


— А откуда ты знаешь? Я вообще хотел защекотать тебя, пока не запросишь пощады. А целоваться и в мыслях не было. — Рюрик чуть перекатился на бок, опираясь на локоть. Правой рукой он нежно убрал прядь с ее лица, и Фрейя поняла, что Рюрик и правда изначально не собирался целоваться. — Ну так я себе думал, но сейчас… — Мягкие пальцы скользнули по чувствительной коже горла.


Фрейя резко вдохнула и застыла. Пальцы скользили ниже и ниже, его костяшки мазнули по шерсти платья. Фрейя снова содрогнулась, но не от желания сбежать. Ею овладело другое чувство. Безмолвное требование, словно все тело желало того, что не смели произнести губы.


И Рюрик, будь он трижды проклят, отлично знал об этом.


— Если ты желаешь поцелуя, Фрейя, — его улыбка стала дьявольски искусительной, — просто попроси меня.


Что? Фрейя замерла. Ее коварное тело восстало против здравого смысла. Оно знало, чего желало. И да, ее собственные желания тоже были обмануты. Фрейя ожидала, черт возьми, поцелуя Рюрика. Тогда не пришлось бы признаваться самой себе, что она этого хотела.


— Я думала, ты прибыл сюда, чтобы соблазнить меня, — выдохнула она.


— Так и есть.


— Тогда ты избрал неверный путь, если ожидаешь, будто я стану целовать первой.


Она перевела дыхание.


— Да ну? — Снова эта ухмылка. Большой палец Рюрика гладил щеку Фрейи, взгляд его отяжелел. — Ты хочешь, чтобы я целовал тебя без согласия…


— Вот уж нет! Ничего подобного!


— По крайней мере, ожидаешь этого, — отметил он, щекоча дыханием ее кожу. — И тогда ты сможешь оттолкнуть меня и заявить, что твой ад еще не застыл.


Фрейя сглотнула. Возможно.


— Теперь я понимаю, — продолжил он тем же шелковым голосом, — что мужчины, которые попадались тебе раньше, не принимали отказ. Ты ничего не знаешь о соблазнении, sarratum zamani, и боишься, что одним поцелуем не обойдется.


— Ты уже называл меня так, — прошептала Фрейя.


— Ты уходишь от темы. — Рюрик потянул ее косу из-за плеча, поднес кончик к носу и вдохнул аромат. Затем его янтарные глаза снова уставились на нее. — Выбирай, Фрейя. Хочешь поцелуй — попроси. Хочешь большего — проси большего. А захочешь, чтобы я остановился, просто скажи об этом.


Выбор за ней. Фрейя покрутила эту идею в голове. Думать о таком было странно, но… соблазнительно. Каково это — держать в руках поводья? Познавать новое, не опасаясь, что он толкнет ее на необдуманные действия, к которым она не готова?


— Я не лягу с тобой, поэтому… Если мы начнем, дело закончится поцелуем.


— Это значит да? — промурлыкал Рюрик, раздвигая ее бедра ногой.


Когда он снова навалился сверху, Фрейя затрепетала. Она могла контролировать процесс. Рюрик опустился на локти, и Фрейя вцепилась руками в его предплечья, провела рукой по обнаженной груди. Кожа была такой теплой, словно под ней горела доменная печь.


— Что ты имел в виду под большим? — прошептала она.


Рюрик почти коснулся ртом ее губ.


— Я столько могу показать тебе, Фрейя. Если ты доверишься мне.

Если она доверится ему.


Ей было выбирать, коснуться ли ртом его его дрожащих губ. Бабочки запорхали в животе. Как ему удалось сотворить с ней подобное? Что за странная связь установилась между ними?


— Возможно, чуть больше, — прошептала Фрейя и открыла рот ему навстречу.


Рюрик лизнул ее язык, вжался в нее бедрами, низом живота она ощутила жесткий и длинный член. Каждое прикосновение губ было соблазном, а не требованием. Он целовал в ответ, позволяя ей задавать темп. Руки Фрейи обвились вокруг его бицепсов, гладили предплечья, скользили по плечам.


Эта знойная кожа… Еще. Фрейя жаждала еще. Но Рюрик сдерживался, распаляя любопытство, отвечая поцелуем на поцелуй и ни грана больше. На каждое касание он отвечал взаимностью. Всякий раз, когда она впивалась ногтями в его спину, он становился чуть более настойчивым, сильнее втискивался бедрами между ног, прижимая к животу налившийся член.


Все ее тело вопило от желания, по бедрам потекла влага. Внезапно Фрейя вспомнила, как горячий рот Рюрика ласкал ее грудь в Акурейри, застонала и выгнула спину ему навстречу. Она почти ощущала губы на своем соске, но воспоминание уплыло, не принеся желанного удовлетворения.


Фрейя не знала, как попросить об этом.


Она сжала его волосы в кулаках и потянула. Жесткий рот захватил в плен ее губы, словно поощряя. Это уже был не сладкий поцелуй. Развратный. Накапливающаяся неудовлетворенность хлестнула из Рюрика, когда их языки сплелись, а член вдавился меж влажных пылающих бедер.


Еще. О да, еще. Сладкое трение буквально сводило с ума. Фрейя корчилась под Рюриком, юбки задрались, обнажая ноги. Жадными руками она гладила его плечи, упоительно бархатную кожу. Внезапно захотелось лизнуть это золотистое великолепие, и Фрейя тут же так и сделала, прикусив мышцы его горла.


— Фрейя. — Рюрик резко вдохнул и отвернулся, бормоча сквозь зубы проклятия. Он жестко схватил ее запястья, пригвоздил их к земле над головой, делая Фрейю абсолютно беззащитной. Янтарные глаза не отрывались от нее, он задрожал и прохрипел: — Если ты не перестанешь, на этом все не кончится.


— Не перестану что? — прошептала Фрейя, охватывая его бедра ногами и двигаясь навстречу.


Глаза Рюрика затуманились, рот приоткрылся. Это был так невероятно хорошо. Но что-то еще манило, что-то, чего она не могла понять, к чему не могла приблизиться.


— Ты сказала, что не ляжешь со мной, — прорычал он, обнажая зубы. По его лицу проскользнуло совершенно первобытное выражение. — Ты передумала? Или просто хочешь немного больше?


— Я хочу… — Фрейя запнулась. Его тело нависает над ней, горячий член прижимается к плоти.


Но Рюрик не двинулся, и как же больно было наступать себе на горло, о боже…


Золотые глаза потемнели, словно он понял, чего она желает, раньше нее самой.


— Ты мне веришь?


Это был опасный вопрос. Фрейя все-таки решилась и еле слышно прошептала:


— Да.


— Хорошо. — Рюрик заклеймил ее рот еще одним пылающим поцелуем и отпустил руки.


Фрейя вцепилась в его золотые локоны. Рюрик нашел тесемки платья. Внезапно она поняла, что он намеревался сделать, распахнула глаза, но губы уже целовали ее горло.


— Позволь доставить тебе удовольствие, — прошептал Рюрик, двигаясь вниз. Острые зубы сомкнулись на груди, а язык пробежался по чувствительной коже.


Фрейя ощутила, что удовольствие вот-вот сокрушит ее. Она отвернулась. Да. Да.


— Еще, — выдохнула она.


Рюрик снова задвигал бедрами, щетина на его лице заколола чувствительную грудь. Каким-то образом член нашел нужную точку, проехался по ней, и Фрейя едва не обезумела от дикого желания. Рюрик раскрыл ворот платья, обхватил пылающим ртом ноющий сосок, и она из последних сил сдержала рвущийся с губ крик.


— Вот так, ati me peta libbu, — прошептал он. Прикусил сосок, затем лизнул, вышибая из ее головы последние мысли.


От Фрейи осталась лишь изнывающая от наслаждения оболочка. Внутри нее рождалась буря, требующая больше, больше прикосновений горячего языка, больше дразнящих толчков бедрами.


Рюрик сжал ее и сунул руку под юбки. Ткань задралась, обнажая белье и чулки. Фрейя опоясала его ногами, ощущая, как мужские пальцы исследуют потаенные уголки между ног. Подушечки нежно прикоснулись к промокшим насквозь панталонам, и Фрейя содрогнулась. Никто не касался ее там. Лишь она сама, да и то не заходя слишком далеко.


Это… Это было словно удар молнии.


Фрейя обхватила его лицо ладонями. Рюрик смотрел сверху вниз с ленивым любопытством, словно хотел уловить все выражения, что сменялись на ее чертах.


— Тебе нравится? — выдохнул он, словно это не его пальцы только что проскользнули в прореху панталон и коснулись ее, мокрой и трепещущей.


— О. — Фрейя выдохнула, когда один палец дотянулся до самого интимного местечка. Рюрик выписывал маленькие круги, поняв, что ему удалось найти ее тайную суть, наиболее чувствительную точку.


— Что ты делаешь? — ахнула она.


— Хочешь оседлать бурю, Фрейя? — Рюрик поцеловал ее подбородок, потерся носом, в то время, как его палец продолжал медленно и терпеливо описывать круги.


Почти! Глаза Фрейи широко распахнулись, ногти впились в мягкую кожу его плеч. Почти. Да. Почти. Почти.


Она взорвалась.


Все тело Фрейи сжалось от волны удовольствия, она умудрилась откинуть голову назад, тихо вскрикнув, когда Рюрик подтолкнул ее к вершине. На этот раз молния ударила прямо с неба. Фрейе почудилось, что разряд попал в нее, воспламенив все нервы. Изысканная боль. Спирающая дыхание. Самое дикое желание, что она когда-либо ощущала.


Затем все закончилось, Фрейя обмякла в объятиях Рюрика, тяжело дыша, сердце лихорадочно билось в груди.


— Вот так, — прошептал Рюрик, продолжая поглаживать влажные складочки между бедер, — вот так, моя дерзкая прекрасная Фрейя.


Наконец она смогла осознать, что он делает. Фрейя спрятала горящее лицо в его шею, дрожа всем телом после перенесенного шока. Терпеть дальше было невыносимо. Фрейя встряхнула головой и схватила Рюрика за запястье, отводя от себя руку. Еще один спазм. Такой сильный. Подобное могла ощущать земля во время сдвига монументальных тектонических плит.


Возможно, что-то монументальное и сдвинулось в ней сейчас…


Рюрик поцеловал ее виски, закрытые глаза, затем нос. Он ухитрился найти рот Фрейи и запечатлел еще один нежный поцелуй, словно успокаивал ее трепещущее сердце.


Слишком поздно. Она никогда не будет прежней.


— Еще, — взмолилась Фрейя, подставляя ему горло.


Рюрик застыл, и внезапно по его лицу проскользнуло нечто жестокое и хищное. Нечто незнакомое Фрейе. Но он тут же встряхнул головой и взглянул с легким сожалением.


— Как бы я ни желал подчиниться, ты не готова. И я не хочу торопить тебя.


— Разве не мне решать? — Фрейя накрыла его руку ладонью и потащила назад под юбки.


— Фрейя! — Голос отца ворвался в их грезы.


Фрейя замерла, не выпуская любовника, хоть ее пульс и пустился вскачь. Их глаза встретились, взгляд Рюрика был темным и хищным.


— Кажется, у нас не осталось выбора, — хрипло выдохнул он, глядя в окно. Солнце уже садилось. — Черт подери.


— Фрейя? — снова позвал отец.


Фрейя оттолкнула Рюрика и выкатилась из-под него; щеки так пылали, что могли, наверное, затмить закат… Боже мой. Что она собиралась натворить? Потерять девственность в сарае? Фрейя стряхнула сено с волос и платья, затянула шнурки и закрыла обнаженную грудь. Все тело дрожало, включая колени.


Что бы подумал папа?


О чем она только думала?


Честно говоря, она вообще не думала.


— Не смотри на меня так, — прорычал Рюрик, переводя дыхание. Он застонал и упал на одеяла, сдвигая сквозь брюки эрегированный член. — Ничего неправильного мы не делали.


— Тихо! — прошипела Фрейя, спеша к лестнице. — Он тебя услышит!


— Фрейя.


Она задержалась у самой лестницы, все еще ощущая дрожь в коленях.


Полуобнаженный Рюрик растянулся на одеялах, его золотые волосы спутались и упали на лоб, а улыбка была опасной.


— Мы не закончили.


— Закончили! — выпалила Фрейя и спустилась по лестнице.


Глава 10

Стемнело. Рюрик, закинув руки под голову, разглядывал тени, клубившиеся под крышей сарая. Он поужинал с Фрейей и Эйнаром, но упрямица и взглядом его почти не удостоила. Всякий раз, когда их глаза встречались, Рюрик замечал, как она лихорадочно размышляет.


Фрейя позволила дотронуться до нее, принести ей наслаждение… и теперь изнывала от любопытства.


Но упрямая сторона ее натуры брала верх. Фрейя не намеревалась радостно бросаться в соблазн, как в омут с головой. Наверняка она всю ночь промучится, а утром их танец начнется снова.


Он дождаться не мог этого момента.


Рюрик мог быть терпеливым, пусть даже все тело ныло от неудовлетворенного желания. Фрейя того стоила, а уж сегодняшняя уступка стала для него сюрпризом.


Рюрик прикрыл глаза и отпустил дух на свободу внутри человеческого тела. Сегодня вечером он рассчитался с очередным долгом, и пусть его не оставляло некоторое разочарование, охотник внутри успокоился.


Он давно не ходил тропами человеческих снов. И давно даже не желал подобного.


Рюрик позволил духу отделиться от смертной плоти и вознестись над миром. Далеко внизу остался маленький сарай, большой дом весело сиял огнями окон. Рюрик проплыл над травяной крышей и направился к соседней деревне.


Стремительная мысль — и вот он уже на месте, мир пронесся мимо. Внизу мелькали десятки духов: мужчины и женщины сновали по деревне, зажигая на ночь огни. Рюрик просматривал их, его дух хищника проверил и отмел несколько душ, пока не нашел ту самую. Рюрик облетел зажиточный особняк, высматривая храпящую внутри свинью.


— Бенедикт, — выдохнул он и ощутил, как душа откликается на зов, мужчина заворочался во сне.


Тот не проснулся окончательно, а остался в полудреме.


Рюрик сформировался в комнате, злобно уставившись на заклятого врага.


Этот человек обидел Фрейю. Не физически, потому что у нее была собственная защита, но ударил по самому уязвимому. Запустил слушок, пробуждая суеверия и угрожая тем селянам, кто мог помочь ей, купив что-то с фермы. О, да. Рюрик дорого заплатил за информацию, пока ждал, когда Фрейя вернется домой из Акурейри.


Бенедикт хотел видеть ее слабой, одинокой и бессильной. Собирался не обольстить девушку, а просто купить, сделать своей собственностью. Хотел, чтобы она умоляла и стояла на коленях, а не встречала его как равная.


Ни один человек чести никогда не пойдет по такому пути.


Рюрик подошел к кровати и всмотрелся в жертву. Каждая его клетка требовала крови, но он не мог поступить вопреки кодексу. Истинный дреки не убивает из-за обиды. Он не отбирает людские жизни, если на него не напали. Этот договор заключили сотни лет назад, когда человеческий совет, альтинг, встретился со двором дреки и потребовал прекратить военные действия между людьми и вирмами.


Рюрик никогда не ощущал потребности нарушить один из основных законов дреки, но сейчас был на грани.


Убить подонка, однако, представлялось слишком простым решением.


Рюрик протянул руку духа и дотронулся до плеча Бенедикта, погружая их обоих прямо в мир грез.


Дреки начал управлять сном, поворачивая сюжет по своему вкусу. Приняв бессмертную форму, он взмыл высоко над болотами, по которым заставил бежать Бенедикта. Тот шатался и испуганно бормотал, оказавшись в незнакомой местности. Когда тень Рюрика пролетела сверху, Бенедикт поднял голову, и его лицо побелело от страха.


— Беги, — шепнул Рюрик.


Их окружал туман, из небольших трещин в земле сочились горячие испарения. Наслаждаясь ошеломлением смертного, Рюрик лениво пролетел над ним, затем внезапно сложил крылья и спикировал.


Бенедикт заблеял от страха и кинулся через горячий источник. Его ошпарила кислотная вода, вызвав истошный визг.


Рюрик пронесся прямо над его головой и вновь взлетел, пока Бенедикт карабкался по склизким поросшим мхом камням.


— Не так весело быть добычей, а? — издевался дреки, снова пикируя.


Волна бессвязного страха захлестнула человека. Он обмочился, и Рюрик выбрал этот момент, чтобы уцепиться когтями за его рубашку. Он поднял Бенедикта в воздух, взмахивая крыльями. Рубашка натянулась, смертный задергался, и Рюрик слегка встряхнул его, просто чтобы напугать.


— Прошу! — завопил Бенедикт, слыша, как с треском рвется ткань. — Пожалуйста! Я заплачу золотом!


Рубашка лопнула, и Бенедикт с пронзительным визгом полетел вниз. Рюрик выждал и лишь в последний момент подхватил рыдающую добычу. Коготь подцепил лодыжку.


Теперь дреки завладел вниманием селянина.


— Мне не нужно твое золото. Ты вообще не можешь подкупить или умолить меня. Считай это предупреждением.


Рюрик развернулся к миражу Краблы, Бенедикт вопил в его когтях.


— Ты настроил деревню против Фрейи Хельгасдоттир. Ты запугивал ее и других, чтобы никто не помогал ей и ничего не покупал у нее. Ты — не мужчина. Жалкий трус, ты понятия не имеешь, кого взбесил.


Облетев вершину вулкана, Рюрик заметил лаву, клокочущую в провале кальдеры. Языки пламени лизали стены, словно грозились живьем поглотить Бенедикта.


— Эта сучка врет! Я пальцем ее не тронул! Я не угрожал…


— Если ты сдохнешь здесь, то не проснешься. — Рюрик оскалил зубы, кружа вокруг вулкана. — Хоть раз посмотри в ее сторону, и я тебя заживо поджарю, — гаркнул он и отпустил жертву. — Я знаю, кто тут врет.


* * *

Бенедикт выставил перед собой руки, защищаясь от летящей навстречу лавы, и понял: что-то не так, что-то… Он проснулся и упал прямо в свою постель, весь в липком поту. Вокруг была знакомая комната. Огонь в камине угас, но света было достаточно, чтобы осмотреться, и Бенедикт с облегчением схватился за простыни.


Почудилось. Просто кошмар. Его легкие втягивали воздух, сердце страшно колотилось. Бенедикт застонал и уронил голову на руки. Подштанники насквозь промокли от мочи. Он вспомнил стремительно приближающуюся кальдеру, вскрикнул, и из носа выскочила сопля. Черт побери, ведь он мужчина, а не ребенок. Бенедикт яростно утер слезы и глубоко вдохнул, чтобы остановить плач.


— Просто сон, — хрипло сказал он себе, чтобы ощутить реальность.


Затем повернулся поправить простынь, и лодыжку пронзило болью. Бенедикт отдернул покрывало, чтобы понять, в чем дело…


На коже темнели следы когтей дракона.


— Не сон, — прошептало что-то в его голове.


Бенедикт подскочил и больно приложился спиной об изголовье кровати, не отрывая глаз от покрасневшей кожи.


— Боже правый, — еле выдавил он, сердце колотилось, как у кролика.


От осознания дикости происходящего желудок свело, и Бенедикт кинулся к ночному горшку. По-настоящему. Все по-настоящему! Бенедикта стошнило в горшок, моча брызнула ему в лицо. Желудок скрутило еще сильнее, но следующая волна страха исторгла из него все без остатка.


Сорвав ночную рубашку, Бенедикт вытер лицо и скорчился у стены, дрожа.


Эта сука, должно быть, натравила на него дракона.


Ответить на это оскорбление можно было по-разному. Бенедикт поднялся на ноги и потянулся за вещами. Он уже наполовину оделся, когда сон вернулся.


— Хоть раз посмотри в ее сторону, и я тебя заживо поджарю, — прошипел дракон.


Бенедикт сглотнул и медленно натянул штаны. Он не собирался ничего предпринимать. Не сам. За это он платил другим.


Бенедикт долго мусолил эту мысль, крутил ее со всех сторон, отыскивая возможный изъян.


Комар носа не подточит.


Бенедикт не мог смириться с подобной угрозой.


А еще у него был козырь в рукаве: охотник на драконов.


На тварь надо было найти управу. И Бенедикт в точности знал, как этого добиться.


* * *

В сельской пивной потрескивал огонь. Хокон баюкал свой рог эля. Заканчивался еще один длинный и, судя по всему, бессмысленный день. Разочарование зудело, но Хокон знал: надо быть терпеливым. Сегодня они исследовали Краблу, не обнаружили следов дреки, но определили, куда лучше всего установить баллисту.


Хокон покрутил серебряный медальон, подаренный женой, и потер узор. Летящий ястреб заблестел, крылья вспыхнули. Глаза, казалось, смотрели прямо сквозь него.


— Ястреб для охотника, — поддразнила Арья в их свадебную ночь, застегивая цепочку на шее мужа.


Воспоминания стали истираться, и это бесило. Хокон знал лицо Арьи, но когда вызывал в памяти ее образ, то не мог представить все детали, словно забывал их по частям. Лицо любимой обрамляли волосы цвета чистого золота, а янтарные глаза сверкали.


Шесть лет отчаяния. Шесть лет с того дня, как дреки украл ее.


Хокон сжал медальон в кулаке. Ночь-другую он мог подождать, пока терпение не принесет долгожданные плоды.


— На что уставился? — ухмыльнулся Ролло, его громкий голос прорезал гул, царивший в пивной. — Думаешь, я не попорчу твое смазливое личико?


Гигант поднялся, сжал кулаки и направился к самому юному в их компании. Прежде, чем Хокон успел отреагировать, вмешался кое-кто другой.


Один из его новобранцев, Магнус, перехватил Ролло и оттолкнул к стене, словно тот и не был весом с доброго медведя, а сам оскалил зубы. Ролло переключился с младшего на новичка.


— Убрал руки от моего брата! — предупредил Магнус. От его голоса по спине Хокона пробежал холодок.


Драконоборец вскочил, чуя опасность. Его люди соскучились по убийству, а тщательное планирование и долгие дни безуспешной охоты всех утомили. Если не остановить стычку, прольется кровь.


— Хватит.


Магнус и Ролло одновременно взглянули на него, но выражение лица Магнуса не изменилось. Он и его брат Андри присоединились к отряду Хокона в Акурейри, соблазненные звоном монет. Хоть людей у Хокона было достаточно, он оценил жесткие лица и широкие плечи новичков. Воинов он узнавал с первого взгляда.


Такие ему и требовались в этой миссии.


— Сосредоточьтесь на дреки, — сказал Хокон толпе настороженных мужчин. — Скоро получите свою кровь.


— Когда? — рявкнул Гуннар.


— Айе, — прорычал Йон. — Когда мы пойдем в драконье логово?


Остальные мужчины согласно заворчали, стуча кулаками по столу и хлопая кружками по стойке. Хокон поднял руки, цепочка с подвеской свисала с двух пальцев.


— Завтра!


Раздался одобрительный гул.


Но Хокон ощутил сверлящий взгляд и заметил, как Андри не отрывается от медальона в его руке.


Парень медленно повернулся и взглянул на Хокона в упор. Прядь черных волос упала на лоб юнца, подчеркивая синеву опасных глаз.


Совсем молодой, едва вышел из подросткового возраста. Но когда их взгляды встретились, Хокон ощутил внутреннюю дрожь.


Даже мальчишка мог представлять угрозу, и Хокон еле удержался от вопроса, почему он так смотрит, словно вид медальона всколыхнул в его груди пламя.


Дурацкая мысль, какое отношение этот пацан может иметь к Арье. Да он пешком под стол ходил, когда она впервые ворвалась в жизнь Хокона и перевернула его мир вверх дном.


— Завтра, — эхом отозвался Магнус, медленно опускаясь на скамью рядом с братом. Его ястребиные черты лица заострились от вырвавшейся наружу кровожадности. Он терпеть не мог драконов, дреки и прочее отродье.


— Я хочу насадить голову этого дреки на кол, — сказал Магнус в их первую встречу. Андри плотно сжал губы и отвел взгляд от медальона, выйдя из ступора.


Юнец посмотрел на дверь. Воспользовавшись моментом, Хокон сжал кулак и сел. Сунув медальон в карман, он поднял меч, который полировал ранее.


Дверь таверны распахнулась, и в проходе появились пухлые щеки Бенедикта. Рот его напоминал перевернутую вниз концами подкову. Он влетел из ночи, словно за ним гналась адская трехногая кобыла Хельхест.


«Что же так расстроило юного селянина», — лениво подумал Хокон, проводя по мечу промасленной тряпкой.


Наемники тоже обратили внимание на избалованного наследника, разговоры затихли. Гуннар взглянул на Хокона и сплюнул на устилавший пол камыш. Он уже как-то высказывался об их благодетеле, который с какой-то стати возомнил, будто купил наемников с потрохами.


— Мне плевать, что там думает маленький господинчик, — тогда холодно ответил напарнику Хокон. — Он платит за людей и баллисту, а мне они нужны, чтобы вернуть жену.


Бенедикт выглядел куда хуже обычного. Он швырнул на стол мешочек с монетами. Хокон посмотрел на кошель и медленно перевел взгляд на предполагаемого господина.


— Я плачу не за то, чтобы ты сидел на жопе ровно и натирал меч! — выпалил Бенедикт. — Вы здесь торчите уже четыре дня, и даже пальцем не пошевелили!


Гуннар опустил пивную кружку. Хокон сдвинулся вперед, поставил обе ноги на пол. Поднявшись, навис над дерзким недомерком и со стальным щелчком послал меч в ножны на бедре. Разговор замер. Его люди задвигались, вытягивая шеи, чтобы лучше видеть.


Не только они жаждали крови.


Пусть Бенедикт и платил им, но подобную наглость Хокон не мог стерпеть.


Он оперся на стол кулаками и подался вперед, нависая над недоумком.


— Ты ни черта не смыслишь в нашем деле, — тихо произнес Хокон, — а это — не обычный дракон.


Два дня назад Хокон видел, как вирм кружил над Краблой, сверкая золотой чешуей.


От вида дреки его сердце чуть не выскочило из груди, каждая клетка тела вопила взобраться на гору и начать полноценное нападение на логово. В то мгновение Хокон думал об Арье, умоляя всех богов, чтобы она была жива.


— Вулкан, по всей видимости, пуст, а вход перекрыт невидимой дверью, возможно, волшебной, — продолжил Хокон. — На гору ведет узкая тропа, где мы все будем как на ладони. Я не отправлю своих людей к дреки, пока не пойму, как выманить его и вынудить вступить в бой на моих условиях.


— Хочешь дракона? — гаркнул Бенедикт. — Я знаю, как его выманить.


Хокон подобрался и до боли сжал кулак.


— Как?


Бенедикт поставил ботинок на скамью и наклонился, чтобы задрать штанину.


— Он посетил меня во сне.


Вокруг ноги безошибочно угадывались красные следы когтей.


Неудивительно, что этот маленький говнюк так громко блеет.


— Чего он хотел? — спросил Хокон. Да, это был его шанс! Он долго вглядывался сквозь невидимую преграду и в отчаянии звал свою жену в надежде, что она там, внутри.


Вот бы разорвать заклятье на входе или выманить дреки… Безумие, но он должен был выяснить, действительно ли вирм из Краблы похитил его любимую. Здесь, так близко к тени горы, Хокон почти с ума сходил от неопределенности. Арья еженощно приходила в его сны, моля о спасении, в какой-то момент он начал бояться спать.


Да к черту терпение, в венах Хокона забурлила кровь, словно сама судьба встретилась ему на пути. Вот он. Вот тот дракон, что украл его жену. Хокон ничуть не сомневался.


— Хотел предупредить меня, — ответил Бенедикт, чуть ухмыляясь, словно нетерпение отразилось на лице Хокона. — Требовал, чтобы я держался подальше от Фрейи Хельгасдоттир, или убьет меня.


Кровь отлила от лица Хокона, щеки похолодели.


— Значит, Фрейя — приманка для дреки.


Глава 11

На следующий день Рюрик отправился разыскивать Фрейю. Странная тревога овладела им. Он позаботился о том, чтобы упрямице ничто не угрожало, оставалось лишь очаровать ее. Вчерашний успех будоражил ум.


И тело.


Он прекрасно понимал, почему не знает покоя. Вчерашнее решение повременить с удовлетворением Рюрик находил разумным, ведь Фрейя не была готова. Но желание мучило его.


Рюрик не сомневался, что вчерашний день и в ней оставил неизгладимый след. Это был шаг вперед и, несомненно, два шага назад. Чертовка могла соперничать в упрямстве с камнем.


Отголосок запаха Фрейи привлек внимание, и Рюрик повернул голову к дому. Туда.


Фрейя опускала деревянный ящик в землю возле горячего источника за домом.


Судя по всему, снова собирается печь его любимый хлеб. Схватив вилы, она набросала на крышку теплую землю и откинула со лба прядь влажных волос.


— Доброе утро, — воскликнул Рюрик, спускаясь по склону.


Плечи Фрейи слегка напряглись, но она кивнула в ответ.


— Утро? Я уже почти шесть часов на ногах.


— И я, — ответил Рюрик.


Фрейя воззрилась на него с явным сомнением.


— И чем же ты занимался?


«Пролетел пол-Исландии и отвалил целое состояние за некую вещь, что должна тебе понравиться».


— Готовил сюрприз.


— Сюрприз? Мне?


— Ну так положено, когда ухаживаешь за девушкой. — Рюрик скрестил руки на груди, надеясь, что любопытство возьмет верх над осторожностью. — Во всяком случае, мне так говорили.


— Нет у меня времени на сюрпризы, — отмахнулась Фрейя. Она и вправду выглядела усталой. Но в то же время колебалась и заинтересованно поглядывала сквозь темные густые ресницы.


Любопытство победило. Рюрик улыбнулся.


— Дай мне час, и остаток дня буду работать на тебя. Ты ведь даже не знаешь, что я придумал…


— Только если в твои планы не входит сено.


— А в твои — запихивание его в чужие рубашки.


Фрейя попыталась скрыть улыбку, но безуспешно.


— Ты никогда не успокоишься? Ты неисправимый, беспощадный и…


— И отличный любовник.


Она метнула быстрый взгляд.


— То, что произошло вчера, не повторится.


Рюрик обошел ее, очень легко проведя ладонью по бедру, и пробормотал на ухо:


— Не давай клятв, которые не можешь не сдержать.


— Ты думаешь, что первый положил на меня глаз? — Фрейя развернулась следом, угрожающе сжимая вилы. — У тебя льстивый язык, и да, ты меня интригуешь, но еще ни один мужчина не завоевал мое сердце и вряд ли когда-то завоюет.


— Возможно. Но, с другой стороны, за тобой никогда не ухаживал такой, как я.


Фрейя раздраженно фыркнула и воткнула вилы в землю.


— Подари мне час, и я оставлю тебя в покое, — сжалился Рюрик и поймал ее пальцы. — Всего лишь час, Фрейя. Разве тебе не интересно, какой сюрприз я припас?


Она колебалась, это было заметно по взгляду.


— Один час, — наконец решила Фрейя со вздохом. — И лучше бы твой сюрприз того стоил.


— Еще как стоит. — Рюрик положил ладонь Фрейи себе на локоть и повел ее вокруг дома на солнце.


Он расстелил покрывало среди берез, что охраняли вершину холма рядом с фермой. Стволы составляли идеальный круг, и хоть Рюрик остерегался подобных кругов, здесь он не ощущал никакой магии. Фрейя вспыхнула при виде одеяла и корзины.


— Пикник!


— Ты слишком много работаешь, — улыбнулся Рюрик, — и заслужила, чтобы тебя немного побаловали.


— Кто-то должен работать, — ответила Фрейя и опустилась на покрывало, аккуратно подобрав юбки. — В отличие от некоторых, я не могу полагаться на ниссе.


— Никто не может, — хмыкнул Рюрик, растягиваясь рядом. — Они ненадежные маленькие создания, а если им мало молока, то могут и насолить.


Фрейя улыбнулась.


— Знаешь, иногда я почти верю твоим рассказам о мифах и сказках.


Ее глаза погрустнели.


— А почему бы и нет? — Рюрик погладил подол, пробежался пальцами по мягкой шерсти.


— Потому что я знаю, что может натворить рука судьбы, — призналась Фрейя, открывая корзину. — Ниссе, хульдуфолки и тролли добрые и хорошие, но это сказки для детей.


— Когда-то ты в них верила.


Фрейя с непривычно бесстрастным выражением лица вынула хлеб и мясо, приготовленные Рюриком.


— В сказки верила мама. Это она рассказывала о дреки и хульдуфолках.


— Что случилось? — решился спросить Рюрик после некоторого колебания.


— Пять лет назад мама исчезла на несколько дней. Мы нашли ее в каменном кольце неподалеку от Краблы, она будто постарела на десяток лет. С тех пор мама не находила себе покоя. Она не рассказала, где была и что случилось, но с того дня стала чахнуть. — Фрейя говорила медленно и тихо. — Мама не хотела ни есть, ни пить. Глотала самую малость, лишь бы не умереть. Как будто кто-то лишил ее жизнь смысла. Через два года она угасла, и никто не мог сказать, почему. С тех пор отец тоже не был прежним. — Фрейя отрезала мягкого сыра, положила на ломоть хлеба и протянула Рюрику.


— Мне жаль, — сказал он, накрывая ее руку своей.


Фрейя пристально взглянула на Рюрика.


— Иногда ты напоминаешь мне ее. — Она повернула руку и сплела с ним пальцы. — Мама была такой же мечтательницей, но… сама я уже не мечтаю.


Мечты могли быть опасны. Это Рюрик знал. Тридцать лет он провел в полусне у жерла Краблы, пытаясь не думать о прошлом, принимая еду от местных жителей, так что даже выбираться на охоту не приходилось. Он бесцельно плыл, слившись разумом с вулканом, слушал потрескивание и стоны земли, старался не вспоминать о том, что потерял.


Палец Рюрика погладил нежную кожу.


— Знаешь… я тоже перестал мечтать, — признался дреки, — пока не встретил тебя.


Щеки Фрейи вспыхнули. Она закатила глаза.


— Ну конечно!


«Ничего ты не поняла». Рюрик смотрел, как она откусывает небольшие кусочки вяленого мяса и сыра, заедая их свежим клубничным джемом и мягким белым хлебом. Такого Фрейя никогда раньше не пробовала.


В ту ночь, когда Рюрик украл барана, изменилась вся жизнь дреки. Голод выгнал его из Краблы, он думал не столько об охоте, сколько о желании набить брюхо. Но в жизни его появилось нечто совершенно новое и важное.


Появилась она.


Он помнил, как Фрейя наставила на него меч, ее лицо, усталое, но полное решимости. Все годы полусонного безразличия слетели в одно мгновение, как шелуха. Рюрик удалился от мира, сосредоточившись на земле и скрывающемся в недрах огне, но Фрейя моментально вернула его назад, будто невероятного размаха гроза. Он снова ощутил себя живым, впервые за долгие годы.


Рюрик начал думать о будущем, об их общем будущем. Он не мог просто так отпустить ее, не сейчас. Она пробудила его сердце.


— О чем ты думаешь? — спросила Фрейя, кусая крупную клубнику, в поисках которой он облетел горы и долины.


— Пытаюсь угадать твое заветное желание.


— Быстро закончить всю работу, чтобы вечером выделить для себя часок-другой. — Алый сок стекал по ее губам.


Рюрику захотелось слизнуть его, ощутить вкус сока и губ.


— Это маленькая мечта.


— Пусть так, но и небольшая мечта приносит радость. — Фрейя медленно перевернулась на спину, опершись на локоть. Коса перекинулась через плечо. Фрейя медлила с последним кусочком клубники, не подозревая, что творит с Рюриком это зрелище.


— А будь у тебя сколько угодно времени, денег, любых других человеческих благ, что бы ты делала?


Фрейя снова взглянула серьезно. Рюрик поймал кончик косы, запутался пальцами в ленте. Фрейя задохнулась и выбросила хвостик от ягоды. «Ну же. Отдай мне свое сердце. Подскажи, как завоевать его».


— Путешествовала, — прошептала она, пока Рюрик развязывал ленту. — Повидала бы те большие города, о которых говорится в моих книгах. Весь мир.


Вот оно. Рюрик улыбнулся и стал расплетать косу. Шелковистые волосы обвивали пальцы. Он мечтал, как роскошные пряди раскинутся по его кровати, как он будет их гладить.


— Тебе нравятся мои истории, потому что ты мечтаешь о приключениях.


— Я вообще люблю истории. — Фрейя наблюдала за его движениями. Не с трепетом, но так, словно ей было интересно, что он задумал. — Они напоминают, что существует нечто большее, нечто за пределами моих повседневных обязанностей.


— И это твое самое большое желание?


— Почему тебя так интересуют мечты? — хрипло выдохнула она, перехватывая полурасплетенную косу. — Это не более, чем грезы. Они прекрасны, пока ты погружен в них, но ведь толку от мечтаний не будет.


— Мечтать о большем — один из величайших даров. Без грез не к чему стремиться. Незачем дышать. Без грез мы ничем не отличаемся от вон той скалы или камня на дороге. — Рюрик отвел руку Фрейи в сторону и раскинул густые волны золотых волос по покрывалу. Она вздрогнула, сомневаясь, стоит ли позволять ему такую вольность. — А еще ты поставила мне условие: выполнить твое заветное желание в обмен на сердце.


Упомянутое сердце забилось быстрее. Рюрик ясно расслышал.


— Но это не мое заветное желание.


— А какое тогда?


Фрейя улыбнулась.


— Не скажу! Если тебе не все равно, сам поймешь.


— Ты невыносима! — Рюрик сгреб ее волосы в охапку и нежно потянул, так, что Фрейя опрокинулась на спину. Он навалился сверху, распуская остатки косы. Тяжелые пряди цвета расплавленного золота свободным волнами рассыпались по покрывалу. — Тебе нравится, когда за тобой бегают.


— О, мой могучий охотник! — поддела Фрейя. — Ты не любишь, когда добыча сама идет в руки.


— Да. Но я знаю, чем закончится преследование, — с горящими глазами ответил Рюрик. — И это предвкушение лучше охоты.


Он поднес горсть волос к лицу, потерся о пряди щеками. Фрейя пахла летним бризом, дикой бурей. Разноцветные глаза следили за ним, словно она не могла понять происходящее.


— Что ты делаешь? — выдохнула Фрейя.


— Я мечтал играть с ними, вот так. — Он пропустил прядь между большим и указательным пальцами и взглянул на Фрейю. — У тебя великолепные волосы, я хочу увидеть их распущенными.


Ее идеальные губы были так близко, все еще алые от клубники. Сладкие, пухлые, молящие о ласке.


Рюрик приблизил к ней лицо, набрав полные пригоршни волос. Одно лишь прикосновение, и он забыл обо всем. Медленно лизнул ее, проник в приоткрытый рот, и Фрейя открылась ему навстречу, осторожно, словно ступая в незнакомые воды.


Мысли о вчерашнем захлестнули Рюрика, кинули в жар. Или, может, причиной тому была Фрейя. Светлая и яркая. Искра, что зажигала все его чувства.


С ним что-то творилось, он не не знал, что именно и почему. Но ключом была она.


Фрейя уперлась рукой в его грудь. Не столько отталкивая, сколько оставляя себе пространство и, возможно, время собрать мысли. Оба тяжело дышали.


— С тобой я чувствую себя живым, — прошептал Рюрик, оглушенный кипящими в груди сложными эмоциями.


— С тобой я желаю того, чего не должна желать, — прошептала в ответ Фрейя, словно открывая некую тайну.


Не готова. Пока нет. Фрейя хотела его, но что-то ее сдерживало. Рюрик сел рядом, поправил болезненно эрегированный член и погладил мягкую копну ее волос.


— А ты о чем мечтаешь? — внезапно спросила Фрейя, поднимая густые золотые ресницы.


«Я?» Рюрик застыл. Никто ни разу не спрашивал его об этом. Да он и сам не задумывался.


— Я… я мечтаю о доме, — медленно выговорил он, изумленно осознавая, что так и есть. Его охватило внезапное желание еще раз обнять сестру, увидеть улыбку младшего брата. Хоть один день в Гекле, где живет его народ, где должен находиться и он сам. Дом. Чувство принадлежности, голос отца, эхом отражающийся от стен…


Мечта разбилась. Рюрику не было места у Геклы. Лишь воспоминания о делах тридцатилетней давности, до того, как он выбрал изгнание. До момента, когда отец покинул этот мир.


И Рюрик, при всей его мощи, не мог воскресить то время.


— Почему ты не возвращаешься? — Фрейя погладила его щеку, пальцы скользнули по пробивающейся щетине.


Несмотря на нежность прикосновения, им овладела тревога.


— Я никогда не вернусь домой.


Рюрик отвернулся, подтянул к груди согнутую ногу, ощущая, как колотится сердце. Эрекция исчезла, планы соблазнения испарились. Фрейя села, в ее глазах метались тысячи вопросов.


— Хочешь поговорить об этом?


— Нет.


Она не стала спорить. Просто начала упаковывать остатки еды. Рюрик не рассчитывал на такое окончание пикника, день был безнадежно испорчен. И все-таки ему казалось, что произошедшее пошатнуло стены, возведенные вокруг ее сердца.


— Меня изгнали из клана, — просто сказал Рюрик. — Если вернусь, дядя постарается убить меня.


Колдовские глаза пугающе серьезно сосредоточились на нем.


— Зачем ему твоя смерть?


В сердце заныли старые раны.


— Стеллан — брат моей матери. Когда отец умер, он занял его место в роли… как бы это сказать… главы клана. Я думаю… думаю, что он приложил руку к смерти отца. И мать помогала ему.


— Ты не бился с ним?


Рюрик почувствовал, как на его лицо словно опустилось забрало.


— Меня изгнали. Обвинили в убийстве родителя.


У Фрейи даже рот приоткрылся.


— Но…


— Я не совершал этого, Фрейя. Я любил своего отца. Но первым прибежал на место убийства, первым нашел его сердце, пронзенное лезвием из чистой стали. А еще… нашелся свидетель, который подтвердил, что я убийца. Свидетель, которому никто не возразил.


— Кто?


Сердце Рюрика ухнуло вниз, будто камень в ледяную воду. Этого предательства он не мог простить.


— Моя мать.


Фрейя потянулась, провела рукой по его лицу.


— Зачем ей так поступать с собственным сыном?


Рюрик подался навстречу ласке, поймал руку и прижал к щеке. Ярость дреки таяла под ее прикосновением. Лишь Фрейя могла его успокоить.


— Думаю, она хотела власти. Стеллан полностью в ее руках, да еще и происходит из того же клана. А меня контролировать она не могла. Не сравнивай мою мать со своей. Она родила нас троих: меня, Ардис и Мардука. Но не вырастила. Мы были лишь пунктами ее договора. Исполнением клятвы, что она дала моему отцу и его клану, когда выходила замуж. Обязанностью. Любил и растил нас отец.


Сердце Рюрика заныло в груди при мысли о том, что народ дреки считает его отцеубийцей.


«Мне так жаль», — послала Фрейя мысль по нити, которую непроизвольно сотворила.


Рюрик не мог ответить ей так же, ведь Фрейя считала его обычным человеком.


Он взглянул ей в глаза.


— Я принял изгнание, чтобы брата и сестру не втянули в войну. Они не были готовы. Как и я, честно говоря. Но мать и дядя неоднократно пытались погубить меня. — Он сжал ее руку. — А теперь впервые мне есть что терять, кроме собственной жизни. Моя семья… слишком гордая. Они не примут ни тебя, ни наши отношения.


Фрейя подтянула колени к лицу, оперлась на них подбородком.


— Скучаешь по брату и сестре?


— Безумно.


— Не такая и маленькая мечта, — прошептала Фрейя, словно понимая, какие страсти кипят в груди Рюрика.


— Нет. — Он вгляделся в прекрасные глаза, понимая, что лед между ними стронулся, и внезапно осознал ее тоску. — Не такая и маленькая.


Последовала долгая тишина, каждый погрузился в свои мысли. Как же Рюрику хотелось прочитать мечты Фрейи. Но он просто протянул руку и погладил костяшками пальцев ее бледную щеку.


Фрейя наклонилась навстречу, опустила ресницы, чуть приоткрыла губы. В эту минуту она не чувствовала страха, не думала ни о чем. Ее полностью поглотило ощущение ласки.


Рюрик решил, что может снова поцеловать ее. Но вместо того, чтобы поддаться порыву, заколебался, понимая, что на сей раз желание не имеет ничего общего с предыдущими порывами прижать Фрейю к земле, овладеть ее сладким ртом или даже телом. Он хотел лишь ощутить вкус губ, окунуться в покой, в принятие и понимание. Он хотел поцеловать ради самого поцелуя, а еще… еще потому что она столько для него значила.


Рюрик отшатнулся. Что это? Он не мог в точности понять свои ощущения, но знал: это нечто новое, иное.


В этом чувстве не было бесконечного любопытства. Не было желания владеть или брать силой. Лишь… нежность?


Фрейя вскинула глаза. Через мгновение Рюрик понял, что смотрит на нее неотрывно, будто случайно отвернулся, а она украла его сердце из груди, и что с этим делать, он не знал.


— День уходит, — резко сказал дреки, вставая. — Если хочешь выкроить время на себя, то вот оно. Я пообещал помочь после обеда, так что распоряжайся мной разумно. Хватит разговоров.


* * *

«Хватит разговоров».


Воспоминание мучило Фрейю; она пыталась читать, но безуспешно.


Новую книгу она купила в Акурейри. Обычно, открывая тома, подобные «Путешествию Гулливера», Фрейя полностью погружалась в мир под обложкой, комната исчезала в грезах.


Время для себя… Оно казалось пустой мечтой, пока этот момент наконец не настал.


Фрейя захлопнула книгу.


— Что стряслось? — спросил отец.


— Ничего. — «И все сразу». Фрейя вскочила. — Просто никак не угомонюсь. Пойду проверю стойла.


— Не угомонишься? — Отец закрыл глаза, нежась в тепле солнечных лучей, льющихся через окно. — Думаю, тут не обошлось без мастера Рюрика, а?


Фрейя замерла.


— Почему ты так решил?


— Потому что он явно за тобой увивается, и с момента его появления ты слишком рассеянная.


Фрейя потеребила юбку.


— Не строй иллюзий, — тихо ответила она не столько отцу, сколько самой себе. — У меня с Рюриком не может быть никакого общего будущего. — Она щелкнула пальцами и направилась к двери. — Пойдем, Локи.


Песец подскочил, облизнулся и побежал следом наружу. Фрейя поправила косу и зашагала к стойлу. От воспоминания о том, как руки Рюрика скользили по шелковистым прядям волос, ее бросило в жар. Она не собиралась проверять надежность затворов. О, нет. Она хотела отыскать Рюрика. Внезапная отставка жутко злила.


Ведь это Рюрик собирался соблазнить ее, разве нет?


А потом «хватит разговоров». А ведь она только-только начала что-то чувствовать к нему. Только позволила небольшие вольности.


Фрейя знала, что несправедлива. Она сама держала Рюрика на расстоянии вытянутой руки и настаивала, что между ними ничего не произойдет, так почему же так расстроилась, когда он сдал назад?


Потому что Рюрик чуть впустил ее в свою жизнь, рассказав об изгнании и о доме. На секунду Фрейе показалось, что она уже хорошо его знает.


«Потому что я тоже одинока».


Овцы сгрудились у каменной ограды близ сарая, пялясь перепуганными глазами. С тех пор, как этот проклятый дреки украл барана, стадо все время нервничало. Странно, что коза до сих пор доится…


Амбар пустовал, но Ханна фыркнула при виде хозяйки, словно просила успокоить ее. Рюрик выполнил все задания, а вот его самого видно не было.


— И ты туда же, — проворчала Фрейя кобыле, когда та нервно вздрогнула.


Солнечный свет лился между трещинами в половицах чердака, пылинки танцевали в золотых лучах.


Локи врезался в лодыжку, почти сбив Фрейю с ног.


— Рюрик? — позвала Фрейя.


Зашевелилась тень. После того разговора о мечтах Фрейя не видела Рюрика. Она была благодарна за приоткрытие завесы над прошлым. Настолько благодарна, что даже достала и порубила на куски копченую баранину, сварила картошку и отрезала ломоть ржаного хлеба, что испекся в горячем источнике за домом. Такую еду обычно подавали на Рождество.


Запах копченой ягнятины заполонил маленькую кухню.


— Приглашаю тебя на ужин, — снова позвала она, выглядывая Рюрика. Доски чердака поскрипывали, но почему же он не отвечал? — Я приготовила кое-что особенное! — Фрейя поколебалась. — Чтобы напомнить тебе о доме.


Ответа не было.


Волоски на затылке Фрейи встали дыбом.


— Рюрик? — позвала она снова, направляясь к лестнице на чердак.


Локи тявкнул, и Фрейя шикнула на него. Лисенок, глухо рыча, метнулся в тени. Подобного звука он раньше никогда не издавал.


— Что такое? — спросила Фрейя, отступая. Угрюмая тишина сарая тревожила. Там кто-то был. И ей казалось, что это не Рюрик.


Неизвестный глухо чертыхнулся, Локи взвизгнул и кинулся прочь.


— Ах ты мелкая дрянь!


— Кто здесь? — вопросила Фрейя, всматриваясь в темноту стойла. — Локи?


Сзади послышался шум. Фрейя обернулась, и из тени вышел второй мужчина. Фрейя бросилась к вилам, развернулась и оскалилась, выставив трезуб вперед.


— Рюрик!


— Его здесь нет, — раздался голос сзади. — Видать, сбежал от тебя.


Рюрик ушел? Фрейя похолодела. Что она такого сказала или сделала? Фрейя ничего не понимала. Он же обещал, что позаботится о ней. Это что, лишь красивые слова? Или Рюрик просто хотел овладеть ею и плюнул на тщетные попытки?


В этом не было никакого смысла. Он мог взять ее еще вчера, если хотел лишь тело. Честно говоря, она не отказала бы.


Из тени со смешком появился еще один человек.


— Ну так а кто б не сбежал? Ты глянь на ее глаза!


Фрейю окружили трое. Слова не должны причинять боль, но как же ей стало больно. Говоривший размашисто перекрестился.


— Ты, — выдохнула она, узнав одного из людей Хокона, Гуннара. — Убирайся с моей земли.


— Хокон хочет поговорить, — ответил мужчина, демонстративно поднимая руки. — Мы не собираемся навредить тебе.


— Если Хокон хочет поговорить, то пусть вежливо попросит. — Мужчина справа, тот, что бросил реплику о глазах, ступил ближе, и Фрейя сделала ложный выпад в его сторону. Страх наполнил грудь, сжал легкие ребрами. Что им надо? Хокон сходил с ума от потери, но казалось, ему не чужда некоторая порядочность. Неужели Фрейя ошибалась?


— Да хватай ее! — приказал третий. Фрейя все никак не могла толком разглядеть его лицо, этот был выше остальных и что-то в нем вызывало тревогу.


— Еще один шаг, — выпалила Фрейя, с ужасом понимая, что не отобьется от троих вилами, — и я выпущу магию!


Повисла тишина. Все трое замерли. Молчание нарушали лишь повизгивание и бешеное тявканье Локи, которого заперли где-то в стойле.


— Красивые у меня глаза? — спросила Фрейя того, кто крестился. — Это подарок хульдфолков. И магия! Я могу вызывать бурю и пускать молнии руками!


Двое мужчин переглянулись.


— Врет, — фыркнул тот, что повыше, который напугал ее. — Зачем альвам раздаривать магию?


— Не зови их так, — пробормотала Фрейя. — Они не любят это имя.


Гуннар проворчал сквозь зубы что-то вроде «нет никакого скрытого народца», но, похоже, хитрость сработала. Он передумал хватать ее.


Зловещий незнакомец пересек стайню и сгреб Локи за загривок.


— Хватит трепаться.


Он достал нож…


Локи!


— Нет! — Сила брызнула наружу, по сараю пронесся вихрь. Полетела солома, Гуннар и его суеверный напарник попятились, бледнея.


Фрейя призвала в руки жар и повернулась к третьему. Тот прижал Локи к груди, приставив острие ножа к горлу лисенка.


— Ну давай, ударь меня, и я прикончу его.


Фрейя отпустила магию, сердце бешено колотилось в груди. Она ощущала ужас Локи и желание зверька защитить хозяйку. Песец хотел помочь, хоть и был напуган запахом высокого незнакомца. Тот пах как…


— Отпусти его, — прошептала Фрейя, тяжело сглотнув.


— Полегче, Магнус, — вмешался бородач. — Мы здесь не для кровопролития.


— Так мы ничего не добьемся, — ответил Магнус, в упор глядя на Фрейю. Его глаза хищно сверкнули. — Давай, выпускай свою силу.


Выбора не было. Фрейя встретилась взглядом с янтарными глазами Локи, ветер и пламя стихли, все в стайне замерло.


— Если навредишь ему, — холодно ответила она, — я не успокоюсь, пока от тебя не останется лишь пепел.


Гуннар с напарником схватили ее за руки. Фрейя отметила, что хватка Гуннара была аккуратной.


— С тобой все будет в порядке. Ты нужна Хокону для приманки.


Приманки? Какой еще приманки? Для кого?


Ей на голову накинули капюшон, мир вокруг потемнел, дыхание Фрейи отражалось от черной шерсти, так что она почувствовала клаустрофобию. На глазах выступили слезы.


— Смотри, чтобы мешок не сдвинулся! — приказал Магнус. — Не будет видеть — не сможет колдовать!


Фрейя вздрогнула. Откуда ему это известно?


* * *

Рюрик приземлился за сараем Фрейи; он уменьшался в размерах, сила кипела в венах. Вопль дреки с юга заставил его взмыть и наматывать круги вокруг Краблы, высматривая того, кто осмелился бросить вызов, но Рюрик никого не обнаружил.


Хотя, возможно, это был лишь повод развеяться. Рюрик никак не мог отойти от того момента на пикнике, когда внутри него сдвинулось нечто монументальное.


Фрейя.


Вздохнув, он достал из тайника одежду и уже почти натянул штаны, когда услышал отчаянное тявканье Локи. Рюрик застыл. Звук доносился из стойла.


«Братишка?» — позвал дреки, сплетаясь с песцом мыслями.


«…злоба, кусать, схватили хозяйку, обидели, обидели ее, выпусти меня…»


Рюрик попытался пробиться сквозь ужас и ярость.


«Фрейя? Кто-то схватил Фрейю? Кто?»


Его захлестнули образы: бородатый гигант, что скакал рядом с Хоконом, и неизвестный незнакомец.


Но затем появился третий образ, и Рюрик резко втянул воздух. Мужчина с резким, хищным лицом, янтарными глазами и волосами цвета воронова крыла. Мужчина, что прижал нож к горлу лисенка и тем самым заставил Фрейю сдаться.


— Магнус, — прошептал Рюрик, поворачиваясь к деревне.


Фрейю схватил его двоюродный брат.


Глава 12

Ее привязали на лужайке в центре деревни, обе руки прикрутили к вбитым в землю кольям. Глаза закрывала повязка черного льна, не давая рассмотреть происходящий кошмар.


— Пожалуйста! — молила Фрейя; без зрения она была бессильна. Они ослепили ее и смочили путы в святой воде. От веревок кожа зудела, высвободиться не удавалось.


Как же ей было больно. Они все спланировали… Нет, Бенедикт спланировал! Лишь он знал сверхъестественную силу Фрейи и придумал, как обуздать ее.


Толпа затихла, и сердце Фрейи лихорадочно застучало в ушах. Рядом шумно сопел Бенедикт. Возбужденный. Наслаждающийся ее замешательством. «Осторожнее с мужской гордостью, любовь моя, — шепнула мама, когда обе заметили, какие взгляды бросает Бенедикт. — Она опасна, а в случае отказа и непредсказуема».


— Трубите в рог! — скомандовал Бенедикт.


Сокрушительный рев рога тролля прорезал тишину, прокатился по коже, завибрировал в ушах. Никогда в жизни она не ощущала такую беспомощность. Именно об этом предупреждала мама. «Мудро выбирай сражения, Фрейя… ибо ты уязвима. У любого существа, обладающего силой, есть слабое место». Даже у могучего дреки, которого призывали селяне, предлагая ее саму.


Где же Рюрик? Фрейя не могла поверить, что он оставил ее. Просто не могла поверить. Но если Рюрик не ушел, то уже знал бы, что она в руках селян. Он не позволил бы так поступить с ней.


Или позволил?


От этой мысли перехватило дыхание.


Разве что Рюрик и вправду ушел. Она вздрогнула, вспоминая утреннюю беседу. «Хватит разговоров», — были его слова, необратимый похоронный звон подчеркнул смысл сказанного. Он тогда отступил, вежливо кивнув ей.


«Рюрик!» — Фрейя швырнула мысль в пространство, корчась от отчаяния. — «Прости меня!»


Ответа не последовало, лишь юбки взметнуло ветром. И снова заревел рог тролля. Последний раз человек трубил в этот рог тридцать лет назад, когда Эйнар с селянами призвали дреки, дабы заключить договор.


— Вон он летит, — довольно пробормотал Бенедикт. Он подошел к Фрейе и заговорил еще тише: — Увидимся, когда вернешься, лапочка.


В последних словах таилась несомненная угроза. Если наглый юнец не смог овладеть ею сам, возьмет объедки после дреки.


Фрейя задергалась, но веревки не поддались. Она опустила плечи, слыша, как селяне шарахнулись, суетливо прячась за домами.


Фрейя ничего не видела. Но чувствовала, сильнее, чем когда-либо, мощные взмахи крыльев в ледяном небе. Давление от возникшего исполинского присутствия было столь велико, что отдалось болью во всем теле.


Дреки описал круг над площадью, подняв целую бурю. Фрейя упала на колени, сбежать она не могла. Ветер от взмахов могучих крыльев почти свалил ее, но внезапно веревка, стягивающее левое запястье, ослабла и упала.


Правая тоже лопнула, едва не выдернув руку из сустава. «Свободна?» Фрейя, дрожа, застыла на мгновение, пытаясь подняться.


— Не свободна, — прошептал дреки у нее в сознании. — Моя.


Гигантские когти нежно и аккуратно сомкнулись вокруг плеч, и дреки взлетел, мощно взмахнув крыльями.


— Давай! — заорал Бенедикт, когда ноги Фрейи оторвались от земли.


Она вскрикнула и вцепилась в сомкнутые когти, в ужасе, что дреки может уронить ее.


— Отпускай! — послышался голос Хокона.


Боевой клич дреки вознесся в воздух, мир перевернулся вверх тормашками, и вирм закувыркался вниз. Они кружились снова и снова, Фрейя болталась, как тряпичная кукла. Что-то с просвистело мимо, и она вдруг поняла, что происходит.


Ее сделали приманкой. Наживкой, чтобы выманить дреки из логова и убить. Фрейя содрала повязку с глаз, в это мгновение дреки выровнялся, и она мельком увидела картину внизу. Юбки полоскались на ветру, крохотные фигурки на земле метались и кричали.


Хокон возвышался над толпой. Он заряжал баллисту и проворачивал вал назад, играя бицепсами. Тяжелый стальной трос натягивался, заточенное смертоносное копье блестело на солнце.


И Фрейя ощутила неизведанную доселе ярость.


Теперь она не была беспомощной слепой курицей с задушенной внутри магией. И Фрейя ударила, словно суть ее была кнутом, безжалостным и точным. Она не могла повредить железный трос, ведь железо — одно из немногих творений в этом мире, что не подчинялось ее магии, но тяжелые деревянные колеса баллисты были созданиями земли. Как только Хокон потянулся к спусковому механизму, Фрейя разбила все колеса.


Баллиста накренилась, острый стальной наконечник нырнул вниз, ручка вырвалась из хватки Хокона. Трос оборвался, сталь резко зазвенела, дротик полетел, проткнул плоть и вонзился в каменную стену дома напротив. С древка свисало тело Бенедикта.


Юнец визжал, как недорезанная свинья. Дреки заложил еще один круг, с интересом наблюдая за происходящим.


«Напомни мне позже никогда не подпускать тебя к этой штуке», — со смешком прошептал он в голове Фрейи.

ТЕЛЕГРАМ

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Большая библиотека с любыми жанрами и авторами

Большая Библиотека

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги