Сердце подскажет

7

– О доме не беспокойся, я за ним присмотрю, – пообещала Кристина, наблюдая, как Аннабелл укладывает вещи. – Когда ты вернешься, все будет точно так же, как сейчас. Если ты, конечно, еще вернешься, – сказала она, хитро улыбнувшись. – Бенедикт всем говорит, что вы муж и жена. Так что, подружка, боюсь, ты переезжаешь к нему навсегда. И, знаешь, у меня, конечно, не было времени хорошо его узнать, но, мне кажется, твой Бенедикт отличный парень. Даже слепой заметит, как сильно он тебя любит. Может, ты что-то перепутала, когда рассказывала о нем все эти ужасы?

На глаза Аннабелл навернулись слезы.

Заметив это, Кристина поняла, что шутка не удалась.

– Ой, извини, пожалуйста…

– Все в порядке, – успокоила ее Аннабелл. – Это все из-за этой дурацкой болезни. Ну почему это должно было случиться именно со мной? Но ничего: через три недели все снова станет на свои места.

– Не знаю, не знаю, – покачала головой Кристина. – Эдвард, кажется, сильно привязался к Бенедикту. Я даже слышала, как они обсуждали, не завести ли им собаку.

Аннабелл вздохнула:

– Знаю, он давно меня об этом просит. Но это невозможно: кто будет за ней ухаживать, пока я на работе?

– Бог мой, я смотрю, Бенедикт накупил вам вещей на целый год! Он скоро сюда приедет, хочет, чтобы вы переехали как можно скорее. А где находится дом, где вы будете жить? – спросила она, помогая Аннабелл паковаться.

– Я и не знаю, – призналась она. – О боже, сколько же у нас теперь вещей! Только утром он принес еще целую сумку. Я ему говорила, что мы с Эдвардом не нуждаемся в благотворительности, но он…

– Мальчик уже давно вырос из старых вещей, – прервал ее Бенедикт, который, оказывается, уже какое-то время стоял в дверях. – А что касается того, как ты сама одеваешься…

– А это уж мои собственные проблемы, – сказала она гордо.

– Отлично, все готово.

Аннабелл вымученно улыбнулась Кристине и Кристоферу, который, тоже пришел их проводить.

Бенедикт помог ей сесть в машину. Конечно, она могла бы и сама попытаться это сделать, но поняла, что гораздо разумнее облокотиться на его руку. Бенедикт застегнул на ней ремень безопасности. Неужели и это необходимо?

Он был так близко от нее, что если бы она захотела, то могла бы дотянуться и поцеловать его. Все-таки удивительно, что он так о них заботится.

– Когда мы поедем? – спросила она с нетерпением.

– Прямо сейчас, – ответил он, захлопнув дверцу машины.

– Мы что, куда-то торопимся?

– Да нет, просто ценим время.

– Настолько, что нет времени даже попрощаться с друзьями?

– У тебя, кажется, было достаточно времени…

Когда они были вместе, он никогда не позволял себе подобного! – подумала Аннабелл с досадой. А теперь, похоже, хочет подчеркнуть ее зависимость от него. Да, его время, несомненно, дорого. И она едва ли вправе возражать ему, ведь еще несколько недель она будет находиться от него в полной зависимости. Даже вынуждена будет жить в его доме! А Бенедикт не упустит возможности лишний раз унизить ее этим.

Впрочем, почему я думаю о нем так плохо? Может, он искренне хочет помочь нам? – промелькнуло в ее голове.

Но почему-то разум Аннабелл отказывался поверить в то, что Бенедикт способен сделать что-то искренне…

У Аннабелл болело все тело, несмотря на то, что в салоне машины все было продумано до мелочей. В течение трех часов, что они ехали, ей безумно хотелось лечь и заснуть, но, когда Бенедикт, спросил ее, не устала ли она, Аннабелл отрицательно покачала головой.

– Все отлично, – сказала она, не поворачивая головы.

– Здесь недалеко есть гостиница. Можем там остановиться и отдохнуть.

– Нет, – решительно отказалась Аннабелл. Гостиница стоит денег, а она не представляла себе, как расплатится с Бенедиктом за одежду, которую он им купил. Она даже не знала, сколько им еще ехать. Но гордость не позволяла ей спросить.

Зато Эдвард не стеснялся.

– Долго нам еще ехать? – спросил он.

– Почти приехали, – успокоил его Бенедикт, не поворачивая головы, чтобы Аннабелл не видела выражения его лица. Но по его голосу она поняла, что он смеется.

– Осталось совсем немножко, – продолжал он спокойно. – Скоро поворот, там мы остановимся…

– Я же сказала тебе, что не хочу нигде останавливаться, – сказала Аннабелл раздраженно. – Я вообще не хотела ехать в этот твой проклятый дом!

Бенедикт с Эдвардом обменялись многозначительными взглядами. Да они, оказывается, в сговоре против нее! Самое страшное то, что она не сможет защитить Эдварда от его отца.

Как она это допустила?! Она пыталась безуспешно бороться со сном, но…

– Мамочка уснула…

– Она все еще не совсем здорова. – Он не хотел пугать Эдварда, но сам опасался, что переезд еще слишком тяжел для нее.

Хорошо, что она смогла уснуть, подумал он, проезжая по хорошо знакомым улицам. А то бы нервничала и задавала кучу ненужных вопросов. Пусть лучше все, что приготовил Бенедикт, станет для нее сюрпризом. Самым приятным сюрпризом, какой она только могла ожидать. В этом Бенедикт не сомневался ни минуты.

Неожиданно Аннабелл проснулась. Выглянув в окно, она вся похолодела. Эта была та самая деревушка!… И все в ней было по-прежнему, совсем как тогда… Она повернулась к Бенедикту в недоумении.

Они проезжали мимо церквушки, где венчались. Аннабелл почувствовала, что ее предали еще раз.

А это тот самый дом, где они собирались жить, где мечтали растить своих детей. Они так и не успели пожить там, потому что он сказал, что с их браком покончено.

Если бы с ними не было Эдварда, Аннабелл настояла бы, чтобы Бенедикт развернул машину и отвез ее обратно. Но она смогла лишь прошептать:

– Как ты можешь!…

Бенедикт остановил машину.

– Я велел миссис Томлинсон, приготовить комнаты для вас с Эдвардом. – Он наклонился, чтобы помочь ей выйти.

– Не прикасайся ко мне! – Аннабелл была в ярости.

Зачем он это делает?! Зачем привез в тот самый дом, в котором они мечтали жить вместе? Неужели он не понимает, какую боль ей причиняют воспоминания о том времени?

Эдвард выскочил из машины и радостно заявил:

– Бенедикт, я думаю, щеночку здесь бы понравилось.

– Уверен, что понравилось бы, – ответил тот спокойно, но Аннабелл видела, как он ухмыльнулся, и волна злости нахлынула на нее.

– Не смей… – начала она, но вынуждена была замолчать при виде пожилой женщины, которая выбежала им навстречу.

– Я сделала все, о чем вы просили, мистер Мейсон, – сказала Лиззи Томлинсон, осторожно поглядывая на Аннабелл и Эдварда.

– Спасибо, Лиззи, – улыбнулся Бенедикт. – Можете быть свободны. Рой наверняка уже заждался ужина.

– Ну, тогда я пойду, – сказала она и, повернувшись, зашагала прочь от дома.

– Лиззи и Рой Томлинсоны, приглядывают по моей просьбе за домом, – пояснил он Аннабелл. – Но они в нем не живут: предпочитают домик для прислуги. Я отведу тебя в твою комнату и помогу устроиться, а потом мы с Эдвардом разберемся со всем остальным. Правда, Эдвард?

– Конечно! – ответил мальчик восторженно.

Аннабелл послушно позволила Бенедикту взять себя за руку и отвести в дом. Ей хотелось заплакать, но она держалась. Не сейчас. Она не должна плакать в присутствии Бенедикта.

Внутри дома почти ничего не изменилось, вот только стены были перекрашены. Аннабелл вспомнила, как, впервые оказавшись здесь, сразу сказала Бенедикту, что хотела бы перекрасить стены в желтый цвет, так как грязно-бежевый, в который они были выкрашены, нагонял на нее тоску.

Осматриваясь вокруг, Аннабелл поражалась больше и больше: все было именно так, как она мечтала! Но ее это уже не радовало…

Бенедикт пристально вглядывался в ее бледное лицо. Затем он поднял ее на руки. Она всегда была хрупкой, а уж тем более после болезни. Аннабелл даже не сопротивлялась.

Комнаты, приготовленные для Аннабелл и Эдварда, находились рядом. Когда они впервые увидели этот дом, она сразу предположила, что из большой комнаты выйдет прекрасная спальня, а из маленькой – детская.

– Может, детскую лучше сделать наверху? – предложил тогда Бенедикт.

– Ты шутишь! – рассмеялась она в ответ. – Наши дети должны быть всегда рядом с нами.

– Наши дети… Знаешь, когда ты так говоришь, мне хочется сделать все, чтобы они появились как можно скорее.

– Да мы еще и дом-то не купили! К тому же кровати здесь тоже пока нет, – подтрунила над ним Аннабелл.

– Да зачем нам кровать?

Но ей все равно казалось, что раз дом им еще не принадлежит, то они не вправе делать что заблагорассудится.

– Надо полагать, это тоже плоды твоего правильного воспитания? – поддразнил ее Бенедикт. Хотя на самом деле он всегда был и будет ей благодарен за то, что тактично и ненавязчиво она помогла ему научиться хорошим манерам. Зато когда они вернулись к себе домой…

– Опусти меня на пол, я в состоянии сама ходить!

По ее гневному голосу Бенедикт понял, что она явно не разделяет его сладостных воспоминаний.

– Вполне возможно, – сказал он угрюмо. – Но не уверен, что ты могла бы сама подняться по лестнице.

Аннабелл хотела возразить, но застрявший в горле ком помешал ей. Она снова вспомнила, как в те времена, когда они с Бенедиктом только начали встречаться, он любил носить ее на руках, а она в шутку упрекала его, что это он делает лишь для того, чтобы лишний раз продемонстрировать свою физическую силу.

Теперь ей это не доставляет никакого удовольствия, убеждала она себя. Но внутренний голос подсказывал ей, что на самом деле это лишь страх, страх, что все снова станет по-прежнему и он снова причинит ей боль.

Но чего ей, собственно, опасаться? Пусть где-то в глубине души она еще любит Бенедикта, но разве сможет она, любящая мать, закрыть глаза на то, что он не желает признать Эдварда?!

Но в этом доме, который она сразу полюбила, в котором мечтала растить своих детей, она чувствовала себя особенно уязвимой: слишком живы и болезненны были воспоминания об утраченном навсегда счастье.

– Ну, вот мы и пришли. – Он открыл перед ней дверь.

Вся комната была залита мягким солнечным светом. Шикарная старинная мебель из черного дерева, дорогие ковры…

Аннабелл старалась не поддаваться чувствам. Все было словно в сказке.

– Эдварду приготовили комнату рядом. – Бенедикт не мог не видеть, какое впечатление произвела на нее комната.

Наверное, он все в доме сделал так, как я мечтала, подумала Аннабелл, но спросить его ни о чем не решилась. Тут Эдвард буквально ворвался в комнату.

– Лиззи говорит, что я могу посмотреть на ее собаку, если ты разрешишь, мамочка, – заявил он важно.

– Лиззи? – переспросила Аннабелл. Наверное, Бенедикт может себе позволить называть прислугу просто по имени, но Эдвард не должен ему в этом подражать.

– Лиззи сама просила называть ее по имени. – Бенедикт словно читал ее мысли. – Не беспокойся, я сам его отведу.

Эдвард восторженно смотрел на него, как будто Аннабелл и не было вовсе.

– Мы можем прямо сейчас пойти? – умоляюще спросил Эдвард.

– Нет, не сейчас. Завтра утром.

Аннабелл боялась, что Эдвард начнет упрашивать его, но ничего подобного не произошло.

– Пойди, посмотри свою комнату, Эдди. Она, прямо рядом с маминой, – сказал Бенедикт и, взяв мальчика за руку, повел его из комнаты.

Аннабелл слышала, как мальчик сказал:

– Здесь много места, Бенедикт, и на тебя хватит. Может, лучше ты будешь спать здесь со мной, а не с мамой?

– Спасибо, – ответил Бенедикт серьезно, – но у меня тоже есть собственная комната.

– Но я хочу, чтобы ты спал здесь с нами! – настаивал Эдвард.

– Видишь ли, когда твоя мама была серьезно больна, это было необходимо, но сейчас ей уже намного лучше, – объяснил Бенедикт.

– А почему вы с мамой не спите вместе, как родители Тима? – наивно спросил Эдвард.

У Аннабелл потемнело в глазах, когда она это услышала.

Бенедикт отвернулся к окну. Как бы ему этого хотелось! Но Аннабелл никогда не согласится, он это знал наверняка. А ведь когда-то она так его любила! Но слишком многое произошло между ними за это время…

Эдвард прижался к нему. Странно, но Бенедикт почувствовал, что начинает привязываться к ребенку. Может, это оттого, что это сын Аннабелл? Или, может, он сам уже успел полюбить его как собственного сына?

– Не хочешь посмотреть телевизор? – предложил он.

– А потом мы почитаем маме на ночь?

Бенедикт сам придумал для них эту традицию. Он не хотел, чтобы Аннабелл упрекала его в том, что он не желает уделять мальчику времени. Поэтому он решил, что они будут каждый раз читать перед сном. Почему именно в комнате Аннабелл? Наверное, Бенедикт интуитивно почувствовал, что ей тоже хотелось бы принимать как можно больше участия во всем, что касается жизни ее сына.

Тихий шорох заставил его обернуться. В дверях стояла Аннабелл. Она явно с трудом держалась на ногах.

– Тебе бы стоило отдохнуть, – сказал он мягко.

– Только когда мне это будет нужно, – ответила она раздраженно, даже не взглянув на него. – Ты не почитаешь мне, Эдди? Я уверена, у Бенедикта еще очень много дел.

Но, к ее ужасу, Эдвард вовсе не собирался отходить от Бенедикта. Вместо этого он забрался к нему на колени и еще сильнее к нему прижался.

Ясным солнечным утром Аннабелл выглянула в окно. Эдвард играл на лужайке с добродушной собакой Томлинсонов. Они были явно увлечены друг другом.

Они жили в доме Бенедикта уже более двух недель. Аннабелл за это время успела уже окончательно поправиться, и это означало, что им с Эдвардом пора было возвращаться домой, к своей обычной жизни.

Эдварду, конечно, не захочется уезжать, это было очевидно. Он обожает Бенедикта. Ну почему они не могут жить вместе?

Странно, но даже отказ Бенедикта признать своего ребенка не мешает ей по-прежнему любить его!

Аннабелл была в смятении. Она должна сказать ему, что хочет уехать, и сделать это как можно быстрее!

Вздохнув, она направилась к ним. Бенедикт как раз успел вернуться с деловой встречи и вновь проводил свое свободное время с Эдвардом.

Увидев ее, он сделал несколько шагов ей навстречу.

– Мам, я отведу Нелл домой, – сказал Эдвард важно, потрепав собаку за загривок.

Наверное, в любое другое время это показалось бы ей забавным: еще непонятно, кто кого поведет. Аннабелл наблюдала, как мальчик с собакой направились к домику прислуги.

Бенедикт подошел к ней совсем близко и, наклонившись к ее уху, тихо произнес:

– Эдвард мечтает о собственной собаке. Сегодня я даже съездил посмотреть щенков Лабрадора. Они еще слишком маленькие, чтобы отрывать их от матери, но, если, ты не против, завтра мы могли бы туда съездить и Эдвард выбрал бы одного из них…

– Нет! У Эдварда не будет собаки! – резко оборвала его Аннабелл.

– Аннабелл, но он об этом мечтает.

– Думаешь, я этого не знаю? Сам подумай: где будет жить эта собака? А кто за ней будет ухаживать?! Мне, между прочим, необходимо работать. – Она отвернулась от него.

– Аннабелл… – попробовал успокоить ее Бенедикт, взяв за руку.

Она немедленно ее вырвала.

– Не трогай меня! Ненавижу, когда ты ко мне прикасаешься!

– Что?!

По выражению его лица Аннабелл поняла, что зашла слишком далеко. Но было поздно: он схватил ее и притянул к себе, пристально глядя ей в глаза.

– Нет! – вырвалось у Аннабелл перед тем, как он поцеловал ее.

Она ответила на его поцелуй. И в один миг все, что было между ними, утратило свое значение. Она почти забыла даже о его предательстве. Ее захлестнули чувства. Она снова хотела почувствовать себя полностью в его власти.

Он прижал ее к себе еще крепче. Аннабелл чувствовала то же, что и в первый раз, когда он вот так обнял ее. Раньше ей казалось, что это ощущение больше уже не повторится никогда, ведь она уже не станет той неопытной девушкой, какой была в восемнадцать лет. Но точно так же она и сейчас уже не могла себя контролировать, страстно желая лишь одного – стать с ним единым целым.

Он медленно и нежно расстегнул на ней блузку, а она помогала ему.

– Какая же ты красавица! Ты совсем не изменилась за эти пять лет, – сказал Бенедикт, любуясь ее оголившейся грудью.

Этого было достаточно, чтобы Аннабелл вернулась в реальность.

Вырвавшись из его объятий и на ходу застегивая блузку, она побежала к дому, как будто это могло помочь ей забыть об унижении, которое, по ее мнению, она обязана была чувствовать.

– Аннабелл! – Бенедикт бросился за ней.

Буквально ворвавшись в свою комнату, Аннабелл принялась судорожно запихивать вещи в чемодан.

– Что ты делаешь?

Она обернулась.

– А как ты думаешь, на что это похоже? – огрызнулась она. – Я собираю вещи! Мы с Эдвардом уезжаем! Нам вообще не стоило здесь появляться, я всегда знала, что…

– Что ты знала? – переспросил ее Бенедикт.

Он смотрел на нее так, что ее сердце забилось учащеннее.

– Я не хочу жить здесь с тобой, Бенедикт, вот и все, – ответила она раздраженно. – И я не желаю это больше обсуждать, – добавила она, так и не дождавшись его реакции.

– Менее чем пять минут назад…

– Я же сказала, я не хочу об этом вспоминать! Это ничего, ничего не значит! Это было просто…

– Просто – что? – спросил Бенедикт. Он говорил очень мягким голосом, но на Аннабелл это действовало гораздо сильнее, чем, если бы он гневно кричал на нее.

Она старалась не смотреть ему в глаза, чтобы он не видел, сколь беззащитна она перед ним в этот момент.

– Ничего, – ответила она упрямо.

Она знала, что за этим последует. Поэтому, не желая, чтобы все повторилось снова, она бросилась бежать, выронив одежду из рук. К сожалению, она слишком поздно осознала, что, вместо того чтобы бежать к двери, она оказалась у кровати. Она попала в ловушку.

– Вот это маневр! – рассмеялся Бенедикт, ловя ее за руку.

Аннабелл не оставалось ничего иного, как поползти по кровати к окну. Она и сама понимала, как нелепо это выглядит.

– Я всегда говорил, что у тебя восхитительная фигура! Ты очень сексуальна. Я помню…

Аннабелл не хотелось слышать, что именно он помнил. Она знала, что их общие воспоминания, имеют над ней гораздо большую власть, чем ей хотелось бы.

Теперь она лежала на кровати, а Бенедикт нагнулся над ней. Разве не точно так же все происходило, когда они впервые были вместе? Они были женаты, потом развелись, но между их телами по-прежнему существовала некая связь, притяжение, которое они оба не в состоянии были преодолеть.

Но Аннабелл изо всех сил старалась не поддаваться этому чувству. Бенедикт нежно поцеловал ее запястье, затем, поймав ее взгляд, прошептал:

– Как насчет «ничего не значит»? Может, начнем прямо сейчас?

Он был совсем близко, и Аннабелл с ужасом осознавала, как приятно ей чувствовать его рядом. Одного его взгляда было достаточно, чтобы понять, что должно произойти.

– Ничего не значит? – Он нежно провел пальцем сначала по ее подбородку, затем по губам, не переставая пристально смотреть на нее. – Ты ведь догадываешься, о чем я, не так ли?

Аннабелл хотела заставить себя думать, что не хочет этого. Но не смогла: Бенедикт имел над ней необъяснимую власть. Он знал обо всех ее тайных желаниях, обо всех особенностях ее тела. И сейчас она не могла думать ни о чем, его губы, которые были так близко, манили ее…

Она закрыла глаза и снова почувствовала себя восемнадцатилетней девчонкой, как тогда, когда Бенедикт поцеловал ее впервые. С ужасом Аннабелл поняла, как он ей нужен именно сейчас. Она чувствовала его руки на своих плечах и еще сильнее прижалась к нему. По всему ее телу разлился огонь желания.

– Люби меня… – прошептала она. – Так же, как раньше… – Неужели она действительно это сказала?!

– Как раньше? – переспросил он. – Как тогда, когда мы ни мгновения не могли прожить друг без друга? Ты этого хочешь?

Произнося эти слова, он нежно ласкал ее тело, и Аннабелл чувствовала, что огонь страсти сжигает ее изнутри. Больше не существовало никаких преград, и она полностью отдалась этому чувству. Она снова верила ему, верила даже больше, чем себе. Как будто пять лет разлуки лишь укрепили их чувства друг к другу.

– Бенедикт, моя одежда… – прошептала она задыхаясь. – Сними ее, я хочу чувствовать твои руки, твою кожу, тебя…

Дрожащими от желания руками он срывал с нее одежду.

– Боже, Аннабелл, как мне не хватало тебя все это время!…

Аннабелл была рада, что он чувствует то же, что и она.

– Сними одежду, Бенедикт, – попросила она. – Я хочу чувствовать тебя. – Аннабелл вздрогнула, вспомнив то ощущение, когда их обнаженные тела соприкасались.

– Нет, ты, – ответил Бенедикт и, видя, что она в нерешительности, стал сам направлять ее руки. – Разве я не говорил тебе, как меня возбуждает, когда ты меня раздеваешь?

Аннабелл молча взглянула на него.

– Знаешь, как ты возбуждаешь меня? – добавил он. – Показать тебе?

Ее руки дрожали так сильно, что она не могла даже расстегнуть пуговицы на его рубашке.

– Да, так, – продолжал он, помогая ей расстегнуть рубашку, – а потом так…

Аннабелл застонала. Она просто умирала от желания. Он прикоснулся губами к ее затвердевшему соску, и она почувствовала, что ритм его движений передается всему ее телу.

Наконец с его помощью она сняла с него одежду.

– Аннабелл! – Бенедикт отстранился от нее. Поймав ее недоуменный взгляд, он произнес прерывающимся голосом: – Я не хочу кончить раньше, чем успею доставить удовольствие тебе, удовольствие, какого ты еще не знала. Я так мечтал об этом все то время, что тебя не было рядом!

Аннабелл изнемогала от желания поскорее стать с ним единым целым. Когда это, наконец произошло, она ощутила то знакомое ей до боли чувство блаженства от осознания их самодостаточности, когда они вместе. В их отношениях всегда было нечто, чего никому другому не дано было восполнить: притяжение, которое может существовать лишь между людьми, любящими друг друга. Аннабелл всегда думала, что только такое чувство может дать новую жизнь, что для нее всегда было особенно важно.

Однажды она поверила, что Бенедикт любит ее именно так. Именно об этом он говорил ей, когда она смущенно рассказывала ему о том, что для нее значит заниматься любовью.

И после всего этого он отказывается от собственного сына!

В эти минуты Аннабелл ненавидела себя. Куда делись ее гордость и самоуважение?! Она смотрела на Бенедикта и чувствовала себя униженной и растоптанной, как никогда.

Аннабелл уснула. Бенедикт, вышел всего на несколько минут, а когда вернулся, она уже спала. Он пристально вглядывался в ее лицо.

Когда они занимались любовью, он почти забыл о том, что в ее жизни был другой мужчина, о существовании которого ему никогда не удастся забыть. Он – отец ее ребенка. От злости он стиснул зубы.

На какой-то миг ему показалось, что она вела себя так, будто у нее никогда никого не было, кроме него, будто никакой другой мужчина не прикасался к ней… И только Богу известно, как бы он хотел в это верить!

Он не может жить без нее. Несмотря на все, что он теперь знает о ней.