Сердце подскажет

Глава пятая

Когда пудреный лакей открыл перед Араминтой дверь кареты, она увидела прекрасно освещенное крыльцо.

— Это выглядит очень роскошно, — произнесла она с сомнением.

Сидящий рядом с ней маркиз слегка улыбнулся.

— Не волнуйтесь, нас никто не увидит.

Араминта поняла, что он имеет в виду, только после того, как они по широкой лестнице поднялись на второй этаж и пошли по широкому коридору с множеством закрытых дверей справа и слева. Сопровождающий их слуга открыл одну из дверей и сказал с иностранным акцентом:

— Надеюсь, вашей светлости здесь понравится.

— Эта подойдет, — ответил маркиз.

— Я немедленно пришлю к вам метрдотеля, милорд.

Слуга, униженно кланяясь, вышел.

Араминта сначала с интересом, а затем с удивлением осмотрелась.

Это была небольшая квадратная комната с узорчатыми обоями, декорированная занавесями ярко-красного бархата.

Освещение было приглушенным, у задней стены стояла большая удобная софа с шелковыми подушками, а в центре — накрытый шелковой скатертью стол, на котором горели две свечи.

Она повернулась к маркизу, словно ожидая от него объяснений.

— Как я уже говорил вам, здесь нас никто не увидит, — спокойно сказал маркиз.

— Но я думала, мы едем в ресторан.

— Это и есть ресторан. Его держит повар, которого вы, надеюсь, оцените по достоинству. Клиенты могут ужинать в общем зале, а могут, как мы с вами, заказать отдельный кабинет.

— Мне это кажется… очень странным, — пробормотала Араминта, как бы говоря сама с собой.

Когда они поднимались по лестнице, девушка слышала отдаленные голоса и музыку.

Она была уверена, что на первом этаже много людей. Наверное, это был большой ресторан, и она побоялась бы в него пойти.

Во всяком случае, наедине с маркизом ей не придется стесняться своего платья.

«Разве имеет какое-нибудь значение, как я выгляжу? — спрашивала себя Араминта. — Он привез меня сюда только потому, что, уступив в деле лорда Йомена, хотел в чем-нибудь одержать верх надо мной».

Она расстегнула плащ, который маркиз любезно принял у нее и положил на стул у двери.

После того как Араминта закончила готовить маркизу обед, она спросила, нельзя ли где-нибудь умыться, и ее отвели в пустую спальню в нижнем этаже.

Комната была скудно меблированной, но чистенькой, и в ней имелось все необходимое.

Араминта умылась и причесалась, мечтая о том, чтобы на ней был модный красивый наряд.

Сегодня она надела свое лучшее платье, потому что собиралась говорить с маркизом.

Но девушка хорошо понимала, что выглядит смешной по сравнению со знатными дамами, с которыми Уэйну приходилось встречаться в свете.

В то же время женская сторона ее натуры бессознательно желала одержать победу над этим блестящим джентльменом.

Араминту удивляли ее собственные чувства по отношению к маркизу.

Она яростно ненавидела его из-за того, что он сделал с Гарри, и готова была бороться с ним, спасая жизнь и честь лорда Иомена.

Араминта не ожидала, что Уэйн так легко капитулирует и ей удастся избавить по крайней мере одного молодого человека от расплаты за собственную глупость.

Девушка была убеждена, что маркиз, как он и намеревался, настоит на отъезде лорда Йомена в деревню к его родителям.

В любом случае молодой человек получит необходимый урок и никогда больше не станет вести себя так глупо.

«Маркиз поступил великодушно, и я должна выразить ему свою благодарность», — думала Араминта.

После обеда в кухню явился лакей, который удивленно сказал:

— Хозяин говорит, что он едет в вашу сторону, мисс, и отвезет вас домой в своей карете.

— Его светлость очень добр, — бесстрастно ответила Араминта.

Выходя и поднимаясь по ступенькам на первый этаж, она прекрасно представляла, какие пересуды немедленно начнутся на кухне.

Хенсон встретил ее словами:

— Его светлость еще не совсем готов, мисс Бувэ. Вам лучше сесть в карету, чтобы не задерживать милорда.

В его ровном голосе слышалось сдержанное неодобрение.

— Я сделаю так, как вы советуете, мистер Хенсон.

Закрытая, украшенная гербами маркиза карета ждала у парадного входа.

Не успела Араминта занять место в экипаже, как увидела через окно кареты маркиза, входящего в ярко освещенный холл.

Его вид мог бы поразить не только неопытную провинциалку, ни разу не встречавшую блестящих кавалеров при дворе принца-регента, но и давно «забывшую» о своем возрасте светскую красавицу, перед глазами которой сменялись дворы и правители.

Араминте приходилось видеть отца и соседей, одетых в вечерние костюмы, но они не шли ни в какое сравнение с Уэйном.

Как завороженная, она любовалась маркизом. Разве человеку дано быть таким совершенством?

Уэйн носил прическу «весенний ветерок», введенную в моду самим регентом и увековеченную на его портрете знаменитым Лоуренсом. Вечерний костюм облегал стройную мужественную фигуру маркиза, как вторая кожа, а его галстук был завязан по последней моде.

«Почему у меня нет красивого платья?» — сокрушалась Араминта.

Она слишком хорошо знала ответ на этот вопрос: те деньги, которые она могла бы истратить на свои наряды, пойдут на погашение долга самому маркизу!

«Если бы он только знал, как я пострадала по его вине!» — думала девушка.

Не без усилий она заставила себя примириться с обстоятельствами, напомнив себе, что ее отношения с Уэйном — это просто отношения хозяина и служанки, а как она выглядит или как она одета, его касаться не должно!

Теперь, сняв прикрывающий скромное платье плащ, Араминта вновь вернулась к мыслям о том, как она выглядит.

Маркиз в своем блестящем наряде, казалось, заполнил все пространство комнаты.

— Здесь много таких комнат? — спросила Араминта, которой захотелось нарушить смущающее ее молчание.

— Довольно много, — ответил Уэйн, — и почти все они бывают заняты.

— Кем же? — заинтересовалась Араминта.

— Людьми, которые, как и мы, не хотят, чтобы их видели, — объяснил маркиз. — Думаю, это в основном женатые мужчины, которые развлекают хорошеньких женщин и не хотят, чтобы об этом стало известно их женам. — Араминта ничего не ответила, и, присмотревшись к ней повнимательнее, Уэйн удивленно сказал: — Я вижу, что мысль об этом шокировала вас.

— Я не… шокирована, — ответила Араминта. — Просто очень удивлена. Меня поражает сама мысль о том, что кто-то может обманывать свою жену, наверное, потому что мои родители были очень счастливы вместе.

Вместо ответа маркиз придвинул девушке стул.

В этот момент открылась дверь, и появился официант, принесший меню.

Уэйн взял меню и спросил девушку:

— Вы обедали сегодня?

Она отрицательно покачала головой.

Араминта была слишком занята приготовлением обеда и почему-то — она сама не могла бы объяснить почему — очень взволнована тем, что ей предстояло провести вечер с маркизом. С самого ленча она не могла проглотить ни кусочка.

— Тогда я хотел бы, чтобы вы попробовали блюда, которыми знаменит ресторан Луи. Вы позволите мне сделать для вас заказ?

— Да, пожалуйста, — согласилась Араминта. — Но я не очень голодна.

Уэйн на безупречном французском сделал заказ, и официант, поклонившись, вышел из комнаты.

— Кто такой Луи? — спросила Араминта.

— Француз, переехавший в Англию и открывший этот ресторан, который пользуется большим успехом.

— Я слышала, что после революции и во время войны многие повара покинули Францию.

— Луи — один из них, — ответил маркиз. — Он служил у герцога де Шамуа. Если герцог все еще жив, в чем я лично очень сомневаюсь, он, безусловно, не может позволить себе оплачивать услуги такого дорогого повара.

Помолчав немного, он с улыбкой добавил:

— Луи считается мастером своего дела, но я полагаю, что ваше искусство намного превосходит его возможности.

— Благодарю вас.

— Я получил большое удовольствие от сегодняшнего обеда.

— Я очень рада.

На самом деле Араминта боялась, что он сочтет ее меню слишком простым.

Мясо, которое девушка нашла в кладовой, на ее взгляд, выглядело недостаточно свежим, но как раз сегодня доставили припасы из поместья маркиза: цыплята, яйца, овощи — все было прекрасно.

Они и составили основу обеденного меню, а на десерт Араминта подала крем-брюле, которое ей замечательно удалось.

Правда, девушка опасалась, что с крем-брюле у маркиза могут возникнуть неприятные ассоциации, но, видимо, этого не произошло.

— После вашего обеда я не смогу проглотить ни кусочка, — сказал маркиз, — но мне бы хотелось, чтобы вы хорошо отдохнули сегодня вечером и забыли о работе.

За этим маленьким столиком Уэйн занял место не напротив Араминты, а рядом с ней.

Он был так близко, что девушка чувствовала тепло его тела. Непривычная близость мужчины смущала ее. Маркиз, напротив, чувствовал себя очень непринужденно.

— Какое имя вам дали при крещении? — спросил он.

— Араминта.

— Как это необыкновенно и прелестно!

Араминта смущенно покраснела.

— Вы были удивлены, узнав, что джентльмены приходят с дамами в такие места, как это, — сказал Уэйн. — Разве вам не известно, что большинство браков несчастливо?

— Я убеждена, что это неправда, — убежденно ответила Араминта. А затем менее уверенно добавила: — Может быть… в Лондоне.

— Вы считаете, в провинции дела обстоят иначе?

— Да, я так думаю. У джентльменов, живущих в провинции, есть много полезных и разнообразных дел, и им не приходится выбирать, как лучше убить время — за карточным столом или с чужими женщинами.

Она говорила это с явным осуждением, что послужило причиной насмешливой интонации маркиза.

— Вы очень прямолинейны и нетерпимы — это типично для юности.

— Видимо, вы хотели сказать, что наши нравственные принципы выше из-за того, что мы не расстались со своими иллюзиями.

— Что ж, это можно было бы объяснить и так, — согласился Уэйн. — Много лет прошло с тех пор, как я расстался со своими иллюзиями.

Араминта подумала, что именно этим объясняется надменное поведение маркиза, которое так возмущало и ее брата, и лорда Иомена.

Официант принес бутылку шампанского в серебряном ведерке со льдом.

Согласно ритуалу он налил немного вина в бокал маркиза. Уэйн попробовал и одобрил напиток, после чего слуга наполнил бокал Араминты.

— Вам нравится шампанское? — спросил девушку маркиз.

— Мне редко приходилось его пить, — ответила Араминта. — Только в особых случаях: на день рождения или на Рождество.

Глядя на веселые пузырьки в бокале, девушка задумалась.

— Мой отец предпочитал выдержанный кларет. Но, вообще, мы не часто могли позволить себе такую роскошь.

— Ваша семья бедна?

— Очень бедна, если судить по вашим стандартам.

— По-моему, вы недостаточно выносливы, чтобы работать так тяжело, как вам приходится это делать сейчас, — заметил маркиз.

— Это в самом деле утомительно, — призналась Араминта, — но я справлюсь.

— И все же я считаю, что такая нагрузка вам не по силам.

— Я… мне не придется так тяжело работать, после того как я уеду в конце следующей недели.

— Куда же вы уедете?

Араминта бросила на маркиза быстрый взгляд — ей показалось, что в его вопросе скрывается подвох, — и сказала:

— В провинцию.

— Вы не собираетесь выходить замуж?

— Я уже говорила вам об этом.

— Но вам, наверное, многие делали предложение?

Араминта рассмеялась:

— На этот вопрос я могу ответить совершенно искренне — ни один человек!

— Наверное, вы жили на необитаемом острове, — предположил маркиз, — или там, где все мужчины слепы!

Араминта снова хотела рассмеяться, но, когда она встретилась глазами с Уэйном, смех замер у нее на губах.

— Вы очень красивая девушка, Араминта! — нежно произнес маркиз.

В первый раз за сегодняшний вечер Уэйн назвал ее просто по имени.

Особенное, никогда прежде не виданное выражение глаз маркиза испугало девушку. Она почувствовала себя неуверенно, хотя и не понимала отчего.

К ее облегчению, в комнату снова вошел официант, который принес ужин.

Маркиз заказал для Араминты консоме, оказавшееся прекрасно приготовленным, и второе блюдо, рецепт которого девушка угадала не сразу.

— Блюдо называется «цыпленок Луи», — ответил Уэйн на удивленный взгляд Араминты. — Это особый рецепт хозяина ресторана. Интересно, что вы скажете о нем.

Маркиз не ужинал. Ему принесли только соленые оливки и орехи.

Араминта попробовала цыпленка.

— Очень вкусно!

— Это высокая похвала искусству повара! — улыбнулся маркиз.

— Я могла бы сделать только одно замечание. Оно касается названия блюда.

Уэйн удивленно поднял брови.

— Это блюдо должно было называться не «цыпленок Луи», правильнее было бы сказать «кролик Луи».

— Кролик! — изумился маркиз. — Старый скряга! Впрочем, очень немногие смогут понять разницу, а кролик намного дешевле цыпленка. — И он рассмеялся. — Я сейчас же пошлю за Луи! Хочу взглянуть на его лицо, когда он поймет, что его трюк сорвался!

— Нет… прошу вас, — быстро сказала Араминта. — Мне не хотелось бы, чтобы вы это делали. Это очень неприятно. Вы ведь сами говорили, что очень немногие смогут заметить разницу. — Она не думала, что Уэйн уступит так легко, и добавила: — Пожалуйста…

— Я не собираюсь делать ничего, что вызовет ваши возражения. Но должен вам признаться, Араминта, что вы странным образом влияете на меня.

— Что вы хотите этим сказать? — с интересом спросила девушка.

— Я не могу припомнить случая, чтобы я менял свои намерения в результате вмешательства женщины, — серьезно ответил Уэйн. — Теперь же в течение последних нескольких часов все мои планы и намерения меняются, при этом никто не принимает во внимание мои собственные желания.

— Мне кажется, я не сумела вас должным образом поблагодарить за вашу доброту по отношению к лорду Йомену, — сказала Араминта. — Он был очень удивлен?

— Он был потрясен! Он просил меня передать вам свою самую глубокую и искреннюю благодарность.

— И он возвращается в деревню?

— Я поставил это условием моего отказа от уплаты долга.

— Я так и думала, что вы поставите такое условие.

— Почему вы были так уверены в этом?

— Мне казалось, что вы попытаетесь скрыть свое… великодушие, попросив его сделать что-то в ответ.

— Как я попросил вас!

— Мне не составило… труда выполнить ваше условие.

— Но у меня такое ощущение, что вы колебались — вам было неудобно принять мое приглашение.

— Я колебалась… потому что… не делала этого раньше.

— Вы никогда не ужинали наедине с мужчиной?

— Нет!

— И вы говорите, что ни один молодой человек не делал вам предложения?

Она отрицательно покачала головой.

— И вы никогда не целовались?

Араминта испуганно покраснела.

— Нет, конечно же, нет! — быстро проговорила она.

— Вы еще очень молоды, — заметил маркиз, — но ваши познания в кулинарии вызвали бы зависть у повара, который на двадцать лет старше вас! Я не могу понять, как это возможно.

— Вы обещали, что мы не будем говорить о моей работе, — напомнила ему Араминта.

— Вы заставляете меня все больше интересоваться всем, что связано с вами. Но вы снова мешаете мне осуществить мое желание.

— Что… вы имеете в виду?

— Я имею в виду, что хотел бы побольше узнать о вас и понять, что вы за человек.

— Я предпочла бы поговорить… о вас.

— Эту тему я нахожу невыносимо скучной, но готов быть с вами честным. Что бы хотели знать обо мне?

Араминта посмотрела на маркиза.

Он сидел, непринужденно откинувшись на спинку кресла, с бокалом шампанского в руке.

Девушка не могла понять, отчего, когда он обращается к ней, у нее начинает часто биться сердце, а когда он говорит ей комплименты, у нее сжимается горло.

Никогда в жизни Араминта не испытывала подобных ощущений, разговаривая с мужчиной!

— Я хотела бы знать, почему вы ведете себя по отношению к другим людям так, будто стоите на вершине горы, а все остальные — далеко внизу, — сказала она наконец.

Уэйн, казалось, удивился.

— Кто рассказывал вам обо мне?

— Никто. Я слышала, что вы необщительны и как-то… не похожи на других, мне и самой так кажется.

— Почему вам так кажется?

— То, что отличает вас от других, — это не красота, не богатство, не властность… Думаю, это впечатление создает ваше… отношение к жизни. — Она видела, что Уэйн внимательно слушает, и сделала неопределенный жест рукой. — Я очень неясно выражаю свои мысли.

— И что же, мое отличие от других неприятно вам? — резко спросил маркиз.

— Нет… ни в коей мере… не неприятно. Но это… пугает и одновременно интригует… и делает вас… непохожим на других.

— Все в вас околдовывает меня! — воскликнул Уэйн. — Сколько вам лет?

— Почти девятнадцать.

— Уверяю вас, Араминта, что если я отличаюсь от других мужчин, то вы отличаетесь от других девушек вашего возраста.

— Отличаюсь? — испугалась Араминта. — Надеюсь, что нет!

— Почему вы так сказали?

— Потому что я хотела бы…

Она внезапно замолчала.

Араминта неожиданно поняла, что собралась ответить маркизу не как кухарка, а как одна из дебютанток лондонского высшего света.

На секунду она забыла, что этой возможности для нее больше не существует. В конце недели ей придется вернуться к скуке Бедфордшира.

Там она увидит только своих соседей, которых знает уже много лет.

— Вы сказали…? — заинтересовался Уэйн.

— Это неважно, — ответила Араминта. — Мы снова говорим обо мне, вместо того чтобы обсуждать вас.

— Я задал вам вопрос, и вы ответили на него очень странным образом!

— Могу я задать вопрос вам? — спросила Араминта.

— Хорошо, — уступил Уэйн, — я готов ответить на ваш вопрос.

— Почему вы, со всеми вашими талантами, убиваете время, выигрывая за карточным столом деньги, которые вам вовсе не нужны?

После небольшой паузы маркиз ответил:

— Это просто один из способов провести время.

— Но почему нужно убивать время за таким глупым занятием, когда в стране столько достойных дел для мыслящей личности?

— Что же вы предлагаете? — спросил Уэйн.

— У вас есть поместье в провинции, — ответила Араминта, — и вы, безусловно, представляете себе тяжелое положение фермеров после окончания войны?

Лицо маркиза без слов сказало ей о его удивлении. Девушка продолжала:

— Как мы с вами знаем из истории, эта ситуация типична для послевоенного периода. Фермеры, спасавшие страну в трудные годы, в мирное время становятся не нужны, так как импортировать продукты из-за границы гораздо дешевле, чем производить их дома. — Голос Араминты окреп, она забыла о своей роли и говорила как образованная барышня из высшего общества: — Многие работники ферм остались без места и голодают. Земельные банки либо обанкротились, либо вынуждены отказывать в ссудах. Кто-нибудь обязан позаботиться обо всех этих людях и объяснить правительству их положение.

Уэйн поставил свой бокал.

— Откуда вы узнали все это?

— Я ведь живу в деревне. Я разговаривала с местными фермерами. Кроме того, я своими глазами видела, как им приходилось закапывать урожай в землю.

Она не стала рассказывать, что Бедфордшир является главным поставщиком овощей на рынок Ковент-Гарден.

Когда был жив отец девушки, он предсказывал трудное положение фермеров, которых она хорошо знала с самого детства, любивших и баловавших симпатичную серьезную малышку с огромными серыми глазами.

— Заседания в палате лордов всегда казались мне невыносимо скучными, — отозвался Уэйн, словно пытаясь оправдаться.

— Безусловно, гораздо интереснее играть судьбами людей за карточным столом! — презрительно заметила Араминта.

Вошел официант, чтобы убрать тарелки.

Он налил кофе в чашки и подал Уэйну коньяк.

Затем, к удивлению Араминты, официант тихо обошел комнату и погасил все свечи, оставив только один канделябр у большой софы и свечи, горящие на столе.

Он вышел, тихо затворив дверь.

Девушке стало не по себе. Тени казались ей угрожающими, а освещенная софа была приглашением, которое она не понимала.

До этой минуты она почти не прикасалась к шампанскому, но теперь ей пришлось отпить глоток вина, чтобы к ней вернулся голос.

— Уже… поздно. Мне… пора ехать… домой.

— Вечер еще только начинается, — возразил Уэйн, — и я еще многое хотел бы сказать вам, Араминта.

— Я не хотела бы выглядеть… невежливой, — медленно произнесла она, — но мне кажется, что мне не следует оставаться здесь… наедине с вами.

— Почему вам так кажется?

— Я никогда раньше не была в ресторане, — призналась девушка, — но, конечно, слышала о них. По рассказам, они совсем не похожи… на эту комнату… Вы сами сказали, что это… тайное место, в которое приходят люди, не желающие… чтобы их видели.

— Вы думаете, мы с вами делаем что-то недозволенное? — спросил маркиз.

— Нет… но если кто-нибудь… узнает, что мы с вами… были здесь… он подумает, что вы не должны были проводить здесь вечер со мной.

— Могу вас уверить, все мои знакомые будут думать, что мне несказанно повезло, если я провел вечер с такой хорошенькой и милой девушкой, как вы.

Несмотря на всю свою неопытность, Араминта почувствовала, что маркиз вряд ли обратился бы к ней в такой игривой манере, если бы они встретились на светском приеме в гостиной ее матери.

Обстановка в комнате все больше пугала девушку. Ей хотелось как можно скорее очутиться подальше отсюда.

Араминта отодвинула стул и поднялась на ноги.

— Позвольте мне еще раз поблагодарить вас, милорд, за ваше великодушие по отношению к лорду Иомену. Я выполнила свою часть соглашения и теперь хотела бы уехать домой.

— А если я скажу, что вам нужно еще задержаться, и не отпущу вас? — спросил Уэйн.

На секунду сердце девушки перестало биться.

Она посмотрела маркизу в глаза, и непонятное, незнакомое выражение его лица испугало ее еще больше.

Не выдать своих чувств Араминте помогло воспитание и природное мужество. Она гордо выпрямилась и подняла голову.

— Вы обещали, милорд, что не будете задерживать меня, если я захочу уйти. И теперь вынуждаете меня напомнить вам ваше обещание.

— С самого первого мгновения нашей встречи вы поступаете только по-своему, — сказал Уэйн. — Возможно, наступила моя очередь диктовать условия?

Он не вставал со своего места, но девушке показалось, что он навис над ней, как огромная гора. От его слов ей стало трудно дышать.

В глазах маркиза Араминта заметила странный огонь. Может, это было отражение пламени свечей?

— Прошу вас, милорд, — тихо, но твердо ответила девушка. — Мне неприятно это… место. Мне кажется, мне… не следует здесь находиться.

Она ожидала, что Уэйн продолжит спор, но маркиз неожиданно улыбнулся, и непонятный огонь в его глазах погас.

— Вы правы, Араминта, — сказал он мягко. — Здесь действительно неподходящая обстановка для вас, но это единственное место, где мы могли поговорить с вами без свидетелей.

Уэйн встал, взял со стула ее плащ и накинул девушке на плечи.

На секунду Араминта оказалась в его объятиях, но он сразу же отпустил свою пленницу со словами:

— Позвольте мне в дополнение к вашим остальным талантам отметить еще один: вы поразительно находчивы в сложных ситуациях.

Значение этих слов осталось Араминте непонятным, но ей не хотелось задавать вопросы. Она стремилась только к одному — поскорее уйти!

Уэйн открыл девушке дверь, и они вышли в коридор.

Спускаясь по лестнице, они слышали шум сотен голосов и оглушительную музыку, но никого не встретили.

Маркиз помог Араминте сойти с крыльца, лакей вызвал карету, и только в этот момент она поняла, что ей придется сказать, где она живет, и ее инкогнито будет раскрыто.

— Ваш адрес? — спросил Уэйн.

Мгновение девушка колебалась.

— Я живу на Руссель-сквер, тридцать шесть.

Этот дом стоял как раз напротив дома герцога, в котором остановилась их семья.

Дверца закрылась, и карета тронулась с места.

Араминта задумалась о том, как скрыть от маркиза, что она не сможет войти в названный ею дом.

— Вы живете с друзьями? — поинтересовался в этот момент Уэйн.

— До конца этой недели.

— Надеюсь, они хорошо заботятся о вас. Лондон может оказаться очень опасным местом для такой красивой девушки.

— Все очень добры ко мне.

— И я?

— Я уже говорила вашей светлости, как благодарна за ваше великодушие.

— Хотя вы и отказались задержаться подольше, надеюсь, вы приятно провели сегодняшний вечер.

— Мне понравилась наша беседа, но, хочу сразу же предупредить вас, милорд, сегодняшний вечер не должен повториться.

— Отчего же?

Девушка колебалась.

Проще всего было бы сказать, что она находится у него в услужении и слуги могут неправильно истолковать их отношения. Но такое объяснение было бы не совсем честным.

Все было гораздо сложнее. Что-то подсказывало Араминте, что ей не следует слишком сближаться с маркизом.

Девушке было трудно ответить на вопрос Уэйна, потому что она не могла выразить словами свои смутные ощущения.

Словно читая ее мысли, маркиз сказал:

— Неужели вы в самом деле полагаете, что сегодняшняя наша встреча была единственной? Наша беседа очень много значила для меня, и еще долго я буду мысленно слышать ваш голос. — Араминта не отвечала, и Уэйн продолжал: — Вы заставили меня о многом подумать. Вы удивили и очаровали меня, я бы даже сказал, околдовали. Никогда раньше я не испытывал ничего подобного.

Араминта бросила на него быстрый взгляд и опустила глаза. Внезапно она обнаружила, что он сидит к ней намного ближе, чем она ожидала.

Странное, незнакомое, непонятное ей чувство пронизало ее, когда карету качнуло на повороте и плечо маркиза прикоснулось к ее плечу.

— Я должен снова увидеть вас, Араминта, — твердил Уэйн. — В этом не может быть никаких сомнений!

— Ваши слуги… будут говорить…

— Это не имеет ни малейшего значения!

— Это было бы ошибкой…

— Не может быть и речи об ошибке! Подумайте обо мне! Если вы действительно хотите, чтобы я изменил свой образ жизни, недостаточно предложить коренные перемены, а затем выбросить мысли об этом из головы, как будто вас это совсем не касается.

— Вы собираетесь сделать то, что я предложила? Заняться положением фермеров?

— Что, если я пообещаю вам изучить эту проблему? Вернемся пока к нашим отношениям. Что касается меня, здесь нет никаких проблем! Я хочу вас снова увидеть, Араминта, и так и будет!

Это было и обещание и приговор. На миг у девушки от страха перехватило дыхание.

Некоторое время они ехали в молчании.

Маркиз не сделал ни одного движения, но Араминта не могла понять, почему у нее появилось такое ощущение, что он приблизился к ней и она тает в его объятиях, теряя волю и чувство реальности.

Карета остановилась намного раньше, чем девушка ожидала. Она решила, что ресторан расположен намного ближе к Руссель-сквер, чем к Парк-лейн.

Араминта выглянула в окно. Как она и ожидала, карета оказалась на другой стороне площади, напротив дома герцога.

— Я прикажу лакею позвонить? — предложил маркиз.

— Нет-нет! — испугалась девушка. — Все уже спят! У меня есть ключ.

Лакей открыл дверцу.

Уэйн вышел и помог девушке.

Опираясь на его руку, Араминта торопливо сказала;

— Доброй ночи, милорд, еще раз благодарю вас!

Он наклонился и поцеловал ее пальцы.

Губы маркиза лишь нежно и бережно прикоснулись к ее коже, но эта изысканная ласка отозвалась в сердце Араминты ударом молнии.

Спасаясь от невидимого пожара, девушка побежала к дому. Она обогнула фасад и спустилась по ступенькам ко входу в нижний этаж.

Араминта надеялась, что маркиз не последует за ней. И действительно, вскоре она услышала, как дверца кареты захлопнулась и лошади поскакали.

Она подождала еще немного, чтобы не испортить дело поспешностью. Затем начала подниматься по ступенькам.

Площадь была пуста, но Араминта продолжала чувствовать присутствие маркиза.

«Он околдовал меня!» — в ужасе подумала девушка.

Она побежала к дому.

На следующий день ранним утром Араминта отправилась на рынки.

Вернувшись накануне, она разбудила Ханну и сказала ей, что она собирается покупать для завтрашнего обеда в доме лорда Ротингхема.

— Генерал просил вам передать, — сообщила девушке Ханна, — что на обеде будет двадцать человек и закончится он рано.

— Я уже решила, что буду готовить, — сказала Араминта, — но мы можем изменить меню, если найдем на рынках что-нибудь необыкновенное.

Им повезло, все нужные продукты они разыскали без особого труда.

Лорд Ротингхем выразил желание, чтобы блюда были экстравагантными и экзотическими. Изучая написанное ей меню, Араминта с легкой насмешкой подумала, что, во всяком случае, ему не придется жаловаться на обыденность.

— Я знаю, что сказал бы об этом меню папа, — засмеялась Каро, рассматривая покупки.

— И что бы он сказал?

— Что это вульгарная экзотика для невежд!

Араминта засмеялась.

— Именно это я и планирую! Я никогда не встречала лорда Ротингхема, но он кажется мне неумным человеком, к тому же завидующим своему соседу!

— Но ты тем не менее потратила немало его денег, — заметила Каро.

— Я считаю, что он принадлежит к тому типу людей, которые считают, что чем больше истрачено, тем лучше им служат! — презрительно ответила Араминта.

Рынки отняли гораздо больше времени, чем она предполагала, из-за того, что она хотела купить настоящую русскую икру и они ее долго искали.

Это привело к тому, что леди Синклер заметила отсутствие Араминты и Ханны и спросила о них. Каро пришлось признаться, что их нет дома.

— Где ты была, моя дорогая? — поинтересовалась леди Синклер у Араминты, когда та вернулась.

Ответ, к счастью, был заготовлен заранее.

— Разве Каро тебе не сказала, мама? Вечером у Гарри будет небольшой прием, и я пообещала приготовить для него ужин. — Леди Синклер была удивлена, и девушке пришлось объяснить: — Поэтому мы с Ханной отправились с утра на рынки. Это намного дешевле.

— Да, конечно, — неуверенно сказала леди Синклер, которая понятия не имела о том, откуда в доме берутся продукты. — Наверное, так будет дешевле.

К этому моменту Каро уже приготовила десерт, который должен был поразить лорда Ротингхема и его гостей, в числе которых, как известно, ожидался принц-регент.

Со своим обычным искусством Каро вылепила огромную позолоченную королевскую корону и окружила ее фигурками, символизирующими главные интересы принца.

Здесь был крошечный сахарный королевский павильон в Брайтоне, картины в пряничных рамках и предметы искусства, сделанные из марципана.

Но высшим достижением Каро на этот раз были фигурки греческих богинь, наготу которых прикрывали только классические покрывала.

— Сестричка, ты гений! — восхищенно воскликнула Араминта. — Если лорду Ротингхему это не понравится, значит, ему не понравится ничего!

— Вчера я занималась этим, пока не заснула прямо за столом, — сказала Каро. — А сегодня начала, когда вы с Ханной только отправились на рынки.

— Это просто замечательно! Только бы ничего не испортилось по дороге.

— Они прочнее, чем выглядят.

— Если бы у нас были деньги, ты бы могла стать скульптором и заработала бы себе состояние!

— Но вряд ли я заработаю его, делая фигурки из сахара, — ответила Каро. — А за другой материал нам нечем платить.

Араминта нежно обняла младшую сестру.

Как она мечтала выйти замуж за богатого человека, чтобы иметь возможность помогать Каро.

Но проигрыш Гарри разрушил все их надежды. Не только она сама, но и сестра должна была пострадать от его глупости.

— Как мне жаль, сестричка, как жаль, — прошептала Араминта.

Перед отъездом к лорду Ротингхему Араминту мучили непонятные опасения и неприятные предчувствия.

Она уже привыкла к укладу и слугам в доме маркиза Уэйна, и ей не хотелось опять приспосабливаться к новым обстоятельствам.

Очень скоро Араминта обнаружила, что ее смутная тревога имела под собой серьезные основания.

Кухня в доме лорда Ротингхема оказалась темной и тесной, плита и все оснащение давно устарело, а прислуга была ленивой и неприветливой.

Ко всему прочему повар лорда остался на кухне и ему приказали наблюдать и перенимать ее навыки, чтобы научиться лучше готовить.

Уже одного этого, по мнению Араминты, было достаточно для создания угнетающей атмосферы.

Кроме того, ей было трудно работать в окружении недоброжелательной прислуги.

Она пыталась быть любезной, но присутствие повара сводило на нет все ее попытки установить контакт. Повару было неприятно, что его заменили женщиной, да еще такой молодой!

В то время как кухонные мальчики и лакеи были готовы выполнять распоряжения Араминты, посудомойки и другие женщины не только настроились против нее, но и показались ей глуповатыми.

К счастью, они с Ханной сделали все, что можно, дома.

Но даже эта враждебная прислуга не смогла скрыть своего восторга, когда внесли десерт, приготовленный Каро. Потом лакеи передали Араминте, как он замечательно выглядел в центре обеденного стола.

Для украшений из цветов девушка выбрала орхидеи. Ей показалось, что они лучше всего отвечают вкусам и требованиям лорда Ротингхема.

Кушанья подавались на золотых блюдах, гости ели с золотых тарелок.

Араминта приготовила русские блины, которые полагалось есть с икрой, но гвоздем программы на этот вечер было блюдо, которое сама девушка считала высочайшим достижением кулинарного искусства.

По рассказам отца она знала, что обычно оно готовилось из дичи, но поскольку сейчас был не сезон, Араминта купила на рынке в Лиденхолле отличную молодую индейку.

В индейку она поместила гуся, в гуся — цесарку, в цесарку — голубя, а в голубя — куропатку.

Это блюдо девушка готовила сегодня впервые в жизни. Закончив его, она без ложной скромности поняла, что создала шедевр.

Золотое блюдо с фаршированной индейкой было украшено трюфелями, жареными устрицами и тушеными грибами. Все это было приятно для глаз и притягательно для желудка.

Не так-то просто было отыскать составляющие для экзотического меню, придуманного Араминтой.

Однако к улиткам в виноградных листьях и дикой утке с вишнями в красном вине девушка прибавила блюдо, которое могло скорее рассердить, чем порадовать его светлость.

С его помощью она хотела не только удовлетворить его желание экзотики, но и подшутить над ним.

— Что это? — спросила Каро, когда Араминта уже уезжала к Ротингхему. Она заглянула в миску, где лежало подсоленное замаринованное мясо с овощами. — Похоже на мясо в горшочке.

— Угадай! — смеясь ответила Араминта.

— Не представляю, что это может быть, — сказала сестра. — Но я вижу, что для этого блюда ты сделала соус с мадерой.

— Оно называется «Oreilles a la Rouennaise»[2], — заметила Араминта.

— Oreilles? — повторила Каро. — Неужели это свиные уши?

По лицу Араминты было ясно, что она угадала.

— Не можешь же ты подать это к обеду, на котором будет присутствовать принц-регент!

— Как раз это я и собираюсь сделать, — улыбнулась Араминта. — Я не нашла павлинов, не думаю, что мне удалось бы сделать съедобным лебедя, а единственный страус живет в зоопарке.

Каро весело рассмеялась.

— Свиные уши! Ты потрясающа! Уверена, после этого лорд Ротингхем никогда больше тебя не пригласит!

— Даже если он и пригласит меня, мне придется отказаться, — ответила Араминта. — До конца недели я обещала готовить для маркиза.

— Пока Гарри не заплатит свой долг? — очень серьезно спросила Каро.

— Да, сестричка!

После этого, сказала себе Араминта, она никогда больше не увидит маркиза Уэйна.