Сердце в залоге

ГЛАВА 8

Наше время

К утру буря стихла, а вот дождь все еще шел, судя по мокрому стеклу окна, которое было совсем близко, над самой кроватью. Странно, Михаил впервые осознал, насколько эта комната действительно мала, а все это время даже не замечал. Пока Марина не удивилась. Хотя одному человеку больше и не надо, а вот теперь им точно следует перебираться на второй этаж.

Отвернувшись от окна, сплошь покрытого каплями, Миша посмотрел на Марину, не обращая внимания на скудность света раннего утра. Он почти и не спал, но тем не менее чувствовал себя бодрее, чем все эти месяцы. Потому что теперь он опять видел смысл. Во всем.

Словно ощутив его взгляд, веки Марины вздрогнули и, сонно вздохнув, она открыла глаза. Их взгляды встретились, и на какое-то мгновение Мариша замерла. Застыл рядом с ней и он, не зная, что ей пришло в голову, но готовый привести любые контраргументы. Однако Марина не спешила заговаривать. Не прерывая контакт их взглядов, она подняла руку, и Миша ощутил, как ее пальцы скользнули по его лицу, осторожно и ласково гладя. Правая скула, бровь, лоб. Тут рука Марины соскользнула вниз, прижавшись к его рту.

Михаил зажмурился. Она так часто делала это раньше… У него забарабанило в висках и выдох вышел резким от предвкушения. И Миша не ошибся, уже в следующее мгновение она потянулась вдоль всего его тела и прижалась своими губами к его рту, убрав пальцы. И точно так, как раньше, выше его сил было сдержаться: обхватив ее плечи, ее затылок руками, он перевернулся, зная, что наваливается сверху, что лишает возможности двигаться. Но сейчас это было весьма актуально для него. Да и Марина не подавала никаких признаков, что ей не нравится, продолжая нежно целовать.

Но кто-то во вселенной, видимо, был все же против. В тишине комнаты громко и навязчиво зазвучал сигнал телефона. Точно не его, так как Михаил все еще не включал свой аппарат. Марина остановилась, отстранилась немного, осматривая комнату, а потом прижалась лицом к его плечу. И Михаила не могло не радовать то, с какой силой ее руки держались за него.

- Мне надо выпить таблетки, - очень тихо прошептала Марина.

Он понял, о чем она говорила и поднялся, кивнув. Протянул руку, предлагая ей помощь. Но Марина уже и сама села в кровати, посмотрела на него с каким-то лукавством, наклонилась и быстро поцеловала в центр ладони. Он сжал пальцы.

- Ты все еще принимаешь их? – уточнил Миша, имея в виду гормональные противозачаточные препараты, которые Марине назначили несколько лет назад.

Не для контрацепции, а потому, что она не могла забеременеть. Не то чтобы они старались. Михаил не был уверен, что тогда они готовы были к появлению детей. Да и Марина, казалось, не проявляла подобного желания. Однако ее беспокоили боли и нарушения цикла, вот врач, к которой он ее отвез, и назначила лечение.

- Принимаю. Я же не была у врача. Звонила, консультировалась. Но сама отменять не решилась. Она разрешала прекратить прием, но симптомы возвращались, - Марина перегнулась через край кровати, рассказывая это, видимо, разыскивая таблетки в сумке. – А что, этого ты разве не знал? – она повернула голову и посмотрела на него снизу вверх с каким-то веселым недоверием.

Он знал, вообще-то. Все. И с врачом ее разговаривал. Но его психолог-консультант утверждал, что будет правильнее интересоваться у Марины тем, что она делала, а не контролировать каждый ее шаг. Михаил не был готов вот так просто пустить все на самотек. Но решил, что проявить интерес и дать ей возможность поделиться информацией, пусть и известной ему, - тоже неплохое начало.

- Я принесу воды.

Не собираясь озвучивать эти мысли, он поднялся и, натянув домашние штаны, которые просто валялись на стуле в углу комнаты, направился к двери, ведущей в коридор. И вновь подумал, что эта комната действительно не была удобна. Хоть кухня и рядом, но ванная комната первого этажа располагалась только напротив, в коридоре, а не смежно с комнатой, как это было в их настоящей спальне.

- Миша? - он обернулся уже в дверях на оклик Марины.

Она смотрела на него с какой-то веселой и доброй нежностью. Такой непривычной. Такой необычной. И, как оказалось вдруг, необходимой ему на уровне базовой потребности. Она действительно изменилась. И пусть этот год стоил ему неимоверных мучений и одиночества, Михаил вдруг почувствовал уверенность, что не ошибся, позволив ей все осмыслить.

- Да?

- Спасибо. – Ее улыбка стала еще шире.

Марина сидела на коленях в постели, укутанная простыней только до бедер. Ее волосы были перепутаны, а глаза все еще сонные. Растрепанная и взъерошенная, словно десять лет назад. И настолько же желанная для него. Если не больше.

- Не за что, солнце, - не существовало слов, чтобы выразить, насколько он был рад видеть ее здесь, у них дома.

Потому Миша и ограничился этим ответом, отправившись все же за водой.

- Есть какие-то планы на сегодня?

Это было очень забавно – наблюдать за настолько нетипичным поведением Миши. Причем она видела, насколько ему это внове, но Миша старался. Даже делал вид, что его не раздражают ее цельнозерновые хлопья на завтрак и он вовсе не хочет забрать у нее миску, заменив тарелкой с яичницей. Но он все еще держался и не сделал ни одного замечания. Да, собственно, сам факт существования на его кухне этих хлопьев, да еще и той же марки, которую сама Марина покупала, пока жила в другом городе, – говорил о многом. И не только о том, насколько глобально Миша ее «опекал». И даже хотелось подколоть его, уточнив, как давно он эти хлопья купил? Судя по тому, что Марина была той, кто открыл сегодня пачку, для нее не стала бы новостью информация о том, что эти хлопья были куплены только вчера, пока он забирал ее из цветочного магазина.

- Не уверена. Я вчера так внезапно решилась поехать, что ничего конкретного не планировала. Да и думала разобраться на месте, что там с отцом, - она пожала плечами, и взяла еще ложку хлопьев.

- А что бы ты хотела сегодня сделать? - Миша продолжал смотреть на нее.

Для Марины это было настолько непривычно. Не его пристальный взгляд. Интерес. Она все еще пыталась к этому приспособиться. Вот вроде и желала этого много лет, именно такого отношения, а как теперь самой себя вести, когда спрашивают, а не ставят в известность, – не могла сориентироваться.

- Мне мама снилась, - отведя глаза, зачем-то призналась она. – Хочу на кладбище поехать, я долго там не была.

Все эти месяцы… Время в молчании повисло между ними невысказанным.

- Я отвезу, - наконец кивнул он.

- Я могу и сама, Миша, у тебя наверняка со вчера уже невпроворот работы, хоть Костя и не звонит, - попыталась обернуть все в шутку Марина, пусть ее и пробрала дрожь.

Она всеми силами всегда пыталась избежать любого автотранспорта. Даже специально поменяла съемную квартиру, когда устроилась на работу, чтобы можно было пешком быстро добраться.

- Я хочу поехать с тобой. – Его тон стал более резким, но Миша не повысил голос.

Марина подняла голову и задумчиво посмотрела на любимого:

- В такой формулировке, у меня не остается причин, чтобы не согласиться на твою помощь, - улыбка далась легко.

Она вообще заметила и осознала интересную особенность – ей стало легче все. Похоже, она и правда сумела как-то переосмыслить и перестроить себя за это время. И взвесила по новой приоритеты и ценности. Михаил был важен, несомненно. Но и себя Марина научилась уважать и ценить не меньше. А вместе с этим пришло и понимание, что ее не так задевают теперь его попытки управлять или довлеть – потому что она имела внутреннюю силу не обращать внимания на эти проявления, не боясь, что он расценит это попыткой его обидеть. Ради Бога! Если уж Миша ждал год и дал ей время на себя, то и это не должно довести его до инфаркта.

К тому же он тоже старался.

Хотя нельзя было не признать, что в ней еще появлялась внутренняя дрожь и страх разочаровать его. Глупый и абсурдный, если подумать здраво. А именно так она и старалась сейчас размышлять.

Миша, довольный ее согласием, видимо, вернулся к своей яичнице.

- Вкусно. Спасибо, - он повторил это в третий раз. И опять с тем же удивлением, что и в тот момент, когда Марина в принципе полезла в холодильник за продуктами.

- Мне не сложно. Приятно. И надо же было отблагодарить за хлопья, - лукаво прищурилась она, размышляя о том, что это очень интересно: узнавать заново того, кого знаешь настолько долго. Для них обоих.

- Честно говоря, я был удивлен, когда впервые узнал, что ты начала посещать кулинарные курсы, - откровенно признал Миша, вторя ее мыслям. – Ты всегда ненавидела готовить.

Ненавидела. Да и необходимости не имела. Но с удивлением поняла, что это интересно и весело, особенно если ее не заставляли делать то, что «должны уметь все нормальные девушки», а когда Марине самой этого захотелось.

- Мне надо было чем-то заниматься… - Марина замолчала, вдруг поняв, что повторила его аргумент для оправдания убивания времени в одиночестве.

- Это верх твоих кулинарных талантов? – поинтересовался Миша после минутного молчания, видимо, не собираясь оставаться в долгу по иронии.

Ее улыбка перешла в тихий смех. Какой-то свободный. Непривычный.

С ней заигрывали.

Легко, словно заново флиртуя. Вернувшись на тот этап, который у них оборвался, почти не успев начаться из-за всего, что случилось.

С восторгом, будто ей вновь пятнадцать и ничего не гнетет, не давит, Марина вскочила со своего стула и подошла к Мише, весело взъерошила ему волосы:

- Если ты очень заслужишь, я испеку тебе пирог. С грушами. Он мне тоже удается прекрасно, - она ему подмигнула и потянулась за чашкой, чтобы налить себе кофе.

А Михаил замер. И не мигая следил за каждым ее движением.

- Договорились, - его голос стал чуть ниже и тише.

Марина кивнула, налив и ему напитка. Вернулась с чашкой на свое место. Какое-то время каждый из них сосредоточился только на завтраке.

- Я улажу все с фирмой, где ты работала, - минут через пять заметил Миша, отодвинув от себя пустую тарелку.

Спокойно так и совсем естественно. Так привычно непоколебимо.

Марина чуть кофе не подавилась. И снова внутри начался конфликт, но она быстро справилась с собой и с напитком, ставшим поперек горла.

- Пирог становится для тебя недостижимой перспективой, - глотнув все же, заметила она, стараясь сохранять спокойствие. Отставила чашку и посмотрела на Мишу в упор.

Это заявление заставило его задуматься, похоже.

- Ты собираешься туда возвращаться?

Он напрягся, это было видно невооруженным взглядом. И планировал привести ей десяток причин, почему Марина не может поступить подобным образом. Наверняка разумных. Он всегда очень ловко и метко приводил аргументы. Но она не собиралась спорить.

- Нет, - Марина продолжала сохранять спокойствие.

Было бы глупо сейчас заявлять, что она не уверена или хочет оставить себе путь к отступлению. Марина вчера сделала выбор и планировала приложить максимум усилий, чтобы заново выстроить их отношения. И надо было быть очень глупой, чтобы рассчитывать при этом сохранить работу в другом городе. Или, как минимум, дразнить или пытаться шантажировать Граденко такой вероятностью. Глупо дразнить Медведя, даже если сейчас он ведет себя как ручной. Миша не просто так получил это прозвище среди своих людей, да и среди соперников. К тому же и сама Марина не собиралась повторять свое прошлое поведение.

Пока она молчала, Михаил вопросительно поднял брови, глядя на нее с немым требованием немедленных объяснений демаршу.

- Уверена, ты забыл о советах своего консультанта, - Марина не дрогнула. Протянула руку и взяла апельсин из вазы в центре стола.

Миша моргнул. И шумно выдохнул.

- Я сама устроилась на эту работу, сама поднялась до этой должности. Сама и уволюсь, Миша, - не ожидая взрыва или новых приступов его властности, объяснила Марина, пытаясь поддеть толстую шкурку плода.

Втянул в себя воздух он не менее громко.

- Я просто хотел избавить тебя от этого, - он буквально выдернул апельсин из ее рук, прекращая муки то ли Марины, то ли несчастного плода. И начал чистить сам. – Чтобы тебе было легче.

- Мне не сложно это, Миша, - Марина постаралась опять ему улыбнуться, почему-то вновь вспомнив маму, снившуюся ей ночью. – Я могу с этим справиться, поверь мне.

За эти месяцы она очень много вспоминала маму, по-новому переоценивая каждое мгновение, которое смогла воскресить. И по заданиям психотерапевтов, и потому что сама нуждалась в этом. И если поначалу все эти мысли сопровождались только болью, которую Марина так и не научилась до этого момента отпускать, то с течением времени, с каждым обсуждением - она сумела вспоминать и что-то веселое, приятное. Моменты, о которых как-то позабыла за горем. Вспомнила она и том, как всегда держалась ее мать, даже если спорила с отцом. И поняла, что почему-то никогда не могла сама так вести себя с Мишей. Всегда срывалась, не задумывалась, не осмысливала.

- Я не хочу, чтобы ты расстроилась из-за этого, - медленно, словно подбирая слова, чтобы не задеть ее, произнес Миша, положив очищенный апельсин перед ней.

Поднялся и подошел ближе. Очевидно, его желание оградить ее от всего, контролировать любую мелочь опять начинало преобладать.

Марина взяла плод и начала отделять дольки.

- Я не расстроюсь, - все еще спокойно пообещала она. – Обещаю. Ты верил в мои силы когда-то, поверь и сейчас, - предложила она, протянув ему половину апельсина.

Они всегда делили все наполовину, несмотря на то, что продуктов хватало с избытком и на четверых. Раньше - вообще всю еду. Это Миша когда-то завел такую традицию, пытаясь ее хоть так уговорить поесть нормально. А потом привыкли оба.

Он смотрел на нее несколько мгновений, но все же взял фрукт. Наклонил голову к плечу, разминая шею. Но все же кивнул. Хоть в воздухе буквально витало его напряжение и желание просто сказать: «нет, я сам все сделаю».

- Спасибо, - Марина привстала на носочки и поцеловала его.

Ответом ей послужил только очередной шумный и недовольный выдох. Михаил сосредоточенно делал вид, что его интересует только апельсин. Но обхватил ее за пояс и не дал быстро отступить, когда Марина сделала попытку отстраниться.

- Собирайся, поедем сейчас на кладбище, потом я все-таки вернусь в офис, - отрывисто распорядился он.

Марина только улыбнулась ему в плечо, уже не став делать акцент ни на чем. По крайней мере, в более важном ей удалось отстоять свое право принимать решение и выбирать. Так что появилась уверенность, что и с остальным постепенно справится.