Серебряное пламя

Глава 13

— Это выходит за всякие рамки, — ярость Трея была беспредельна. — Абсолютно за всякие рамки.

Сидя за столом, Хэзэрд посмотрел на Трея, который вскочил на ноги, вне себя от негодования, с набухшими на шее венами.

— Скажи этой твари, чтобы она поискала других козлов отпущения! — с негодованием закричал Трей. — Нет, лучше я сам скажу!

— Они угрожают Грею Иглу и Буффало Хантеру или любому другому из племени Абсароки. Дункан дал ясно понять, что им все равно, кого обвинять, — спокойно напомнил Хэзэрд, хотя сердце его сжималось от безысходности. Накануне он сделал еще одно предложение Дункану Стюарту, жесткое предложение, которое могло бы удовлетворить обычного шантажиста. Однако стало ясно, что тот рассчитывает на куда большую сумму денег, если в качестве жены Трея Валерия разделит его богатство.

— Нужно что-нибудь предпринять. Великий Боже, она же сама соблазнила их!

— Она белая женщина!

Трей стал расхаживать по комнате, понимая зловещий смысл последних слов отца.

— Даже суда не будет, не так ли?

— Индейцев, которых повесили в Масселынелле, не судили.

— Она не возьмет денег?

— Я уже пытался.

— Чертова баба! Интересно, от кого она ждет ребенка? Во всяком случае, не от меня.

— Ты уверен? — вопрос прозвучал тактично, и ответ означал для Хэзэрда многое. Он поддержал бы сына, невзирая ни на какие обстоятельства, но то, что ребенок мог быть от Трея, задевало его чувства.

Трей остановился и, посмотрев на отца, уныло усмехнулся:

— Послушай, я знаю, что говорят о моих взаимоотношениях с женщинами, но я не настолько безрассуден и тороплив. Да, я могу выпить очень много, но последний раз, когда я занимался с ней любовью, я соображал нормально; я полностью осознавал, что делаю и где нахожусь и… я не общался с Валерией уже четыре месяца. Как можно верить этой нахальной стерве!

— Думаю, что все согласны с тобой.

Трей вновь опустился в кресло напротив отца, развалился в нем и, пристально посмотрев на отца, сказал:

— Я попросил Импрес выйти за меня замуж. Хэзэрд поперхнулся от потрясающего известия и задержался с ответом.

— Что ж, повидаю судей Генри и Пепперелла завтра утром. Может быть, что-нибудь получится.

— Вряд ли, — спокойно ответил Трей, потому что их отношения с судьями были достаточно напряженные с тех пор, как в федеральном суде было принято решение об отмене права проведения железной дороги через индейскую территорию. Генри и Пепперелл имели виды на строительство железной дороги и потеряли кучу денег на этом.

Хэзэрд глянул на Трея.

— Значит, еще что-нибудь придумаем.

— Распутная сука, — прорычал Трей, зная, что ему не оставили выбора. Валерия и ее отец прекрасно продумали всю интригу. Едва ли кто так хорошо знал всю закулисную политическую жизнь и отношение влиятельных людей к индейцам, как Стюарт.

Хэзэрд отодвинул чернильницу, изображающую памятник Генриху XIII, потом неохотно поставил ее на место и, чувствуя неловкость, спросил:

— Ты женишься на Валерии, если это будет необходимо?

— Ты знаешь ответ, — кратко ответил Трей.

С Греем Иглом и Буффало Хантером они вместе обучались верховой езде, вместе охотились, ходили в походы в горы, вместе смотрели на звездное небо и загадывали свою судьбу. Они были как братья. В душе его жила верность своему клану.

— Как долго я должен буду состоять с ней в браке? — Это был вопрос, заданный холодным деловым тоном.

— Пока не родится ребенок. Не дольше.

— А что будет с ребенком?

— Думаю, Стюарт потребует, чтобы он был наследником.

— Мы согласимся с этим?

— Откровенно говоря, не вижу разницы. Заплатим ли мы сейчас, на что они не соглашаются, или позже. По крайней мере, люди из нашего клана останутся в безопасности. Ей не позволят появляться вблизи деревни. Мы наймем при необходимости белых охранников.

— Может быть, Валерия не согласится на развод.

— Я смогу соответствующей платой убедить судью. Законы о разводе более гибкие, чем те, что касаются повешения индейцев, насилующих белых женщин. В худшем случае добьемся развода другими средствами.

— Ни в чем нельзя быть уверенным.

— Кроме того, что Грея Игла и Буффало Хантера повесят, если ты не согласишься жениться.

— Я собираюсь поговорить с ней.

— Стоит попробовать.

— Что ты думаешь, если Валерия и ее отец исчезнут, не навсегда, конечно, хотя искушение слишком велико, но, скажем, предпримут длительное путешествие в Европу?

— Это было возможно во времена, когда я был молод мягко сказал Хэзэрд, -Возмездие врагам признавалось обществом. Но она женщина, женщина с ребенком. — Откинувшись в кресло, он устало закрыл глаза. — Мы попытаемся, — пробормотал он, — обращаться с этими людьми методами белых людей. — Он поднял голову, глаза у него открылись, и голос зазвучал резко и пронзительно: — Я обещаю тебе, что твой брак не будет долгим.

— Но если о разводе не удастся договориться полюбовно? — Трей не изменил своего положения, напряженный голос отца не трогал его, горькое разочарование в этот момент разъедало душу.

— Тогда, даю тебе клятву индейского воина, будут использованы индейские методы, чтобы избавить тебя от нелюбимой жены.

Трей понимал, что отец не собирался заставлять его жениться, но также осознавал, что долг требует этого. Жизни Грея Игла и Буффало Хантера были поставлены на карту.

— Прежде чем я скажу Импрес, я должен сам встретиться с Валерией. Может быть, после этого она переменит решение. — Ничего не изменилось в его позе, только угроза появилась в серебристых глазах.

Валерия встретила его так грациозно и любезно утром следующего дня, словно не слышала ничего о шантаже.

— Ты такой ранний гость, — сказала она низким воркующим голосом. — Уже завтракал? Хочешь кофе?

Трей стоял прислонившись спиной к двери, которую он плотно закрыл за собой.

— Хочу увидеть твою голову на серебряном подносе, Валерия, — прорычал он. — Собираешься приручить меня?

— Послушай, у тебя ужасное чувство юмора, — попеняла Валерия с тем особым южным выговором, к которому она иногда прибегала. — Проходи и садись, расскажи, как живешь. Видно, что ты совсем оправился после, ну, этого случая у Лили.

Голубые глаза внимательно осмотрели Трея. Он был одет во все черное, только лацканы сюртука были отделаны темно-зеленым шелком, да на шее висел, золотой амулет. Черные волосы, зачесанные назад, оставляли уши открытыми и подчеркивали высокие скулы и прекрасно вылепленные формы лица. Серебристые глаза были холодны.

Она не обратила внимания на прозвучавшую в его голосе угрозу, потому что чувствовала себя хозяйкой положения. На руках у Валерии были все козыри.

Трей подошел к ней.

— Пожалуйста, садись, — повторила она, указывая на диван, обтянутый тканью зеленовато-голубого цвета.

Мое розовое шерстяное платье, подумала она, прекрасно гармонирует с обшивкой.

К несчастью для нее, Трей был не в том настроении, чтобы оценить впечатляющий образ. Он пришел сюда, чтобы довести дело до конца, хотя понимал, что после отказа, полученного отцом, шансы у него невелики. Но решение было принято, поэтому он двинулся вперед, подошел и сел в кресло, напротив Валерии.

— Кофе? — еще раз спросила Валерия. — Чай? Или чего-нибудь покрепче? — добавила она тоном любезной хозяйки.

Изменений в ее фигуре пока нет, отметил он, быстро обежав взглядом ее платье, и это улучшило его настроение. С последнего раза, когда они были вместе, прошло четыре месяца.

— Нет, благодарю, — сказал Трей и откинулся назад в кресле.

— Не хочешь ни кофе, ни чаю, ни спиртного? Тогда скажи, — нежно промурлыкала она, — чему я обязана.

— Валерия, я думал, — он сделал паузу, — что ты выглядишь по-другому.

— Скоро буду, — сказала она хладнокровно, не меняя позы.

— Послушай, — прорычал он. — Последний раз я встречался с тобой четыре месяца назад, и между нами тогда ничего не было.

— Ты так уверен? — лукаво спросила она, ее руки спокойно лежали на коленях. — Ты же потерял сознание.

— Уснул. В этом есть разница. Но я помню все, что случилось и чего не случилось. Мы оба знаем, что ребенок не от меня, Валерия.

Она улыбнулась, нимало не тронутая его прямым вызовом.

— Это только твое слово против моего, не так ли? — спросила она рассудительно. — Всем известна твоя, — ее брови слегка поднялись, — очаровательная репутация. В отличие от моей. — Она спокойно разгладила юбку на коленях, и продолжила:-Я невинная мисс Стюарт и учусь в воскресной школе, Трей, солнышко. — Она оторвала взгляд от складок на юбке и прямо посмотрела в лицо Трею.

— И спишь со всеми напропалую, — зло добавил Трей, не замечая ее призывного взгляда. — Буффало Хантер, Грей Игл, дюжина других. Красная кожа возбуждает тебя, не так ли? Может, нам составить заверенный под присягой список твоих индейских любовников?

— Им никто не поверит, — спокойно ответила она. — Они индейцы. Бог мой, они же живут в вигвамах.

Глаза Трея стали ледяными.

— Но они достаточно хороши, чтобы спать с ними. Она улыбнулась.

— Не так хороши, как ты, мой дорогой. Но ведь ты, кажется, слышал об этом и раньше?

Не обращая внимания на ее комплимент, Трей очень спокойно спросил:

— Все-таки, почему я, Валерия?

Она не стала притворяться, что не понимает вопроса. Ее прекрасное лицо дышало искренностью.

— Потому что я люблю тебя и хочу, чтобы ты женился на мне, Трей. Все очень просто.

— Ты не можешь знать, что такое любовь, Валерия.

Все что ты хочешь, — это быть миссис Брэддок-Блэк.

— Разве это не одно и то же?

Он почувствовал неудержимое желание ударить ее по лицу.

— Сколько тебе нужно, — сказал он тихо, контролируя себя с огромным трудом, — чтобы найти другого «отца»?

Ее полные губы, которые он хорошо помнил, скривились.

— Иногда ты ведешь себя как варвар, Трей. Или как невоспитанный купец.

— Но все же достаточно воспитанный, чтобы не произносить те слова, которые мне бы хотелось, Валерия. Я не хочу жениться на тебе.

— Но я хочу выйти за тебя замуж.

— У тебя есть возможность получить вместо этого деньги.

— Все деньги? — спросила она приветливо.

— Стерва, — прошептал он, и на скулах у него заходили желваки.

— Тем не менее, это не мешало тебе заниматься со мной любовью.

Он пристально посмотрел на нее, пылая гневом.

— Если бы я знал, что цена этого женитьба, я бы ни за что не стал спать с тобой.

— Жизнь слишком легка для тебя, Трей, дорогой. Ты получал все, что тебе хотелось. Любую женщину. Ты несметно богат. — Она посмотрела на него из-под полуприкрытых век и слегка улыбнулась. — Мне бы хотелось

— Что ж, ты получишь, что хочешь. Но я найду выход.

— Мечты, радость моя. Неужели ты думаешь, что это предложение возникло внезапно? Надеюсь, ты понял: у тебя нет другого выхода.

— От кого у тебя ребенок? — резко спросил он.

— Если бы даже знала, ни за что не сказала бы тебе. Но для всех, разумеется, ребенок твой, мой дорогой. — Раскрытие Клеопатрой Марку Антонию его отцовства не могло быть сделано с большим самодовольством. — Ты самый богатый и красивый бакалавр в Монтане, а я самая красивая девушка. Все прекрасно совпадает.

Он посмотрел на нее и увидел действительно красивую и вместе с тем холодную безжалостную женщину, хищную, как тигрица.

— Нет! — загремел он.

— Мне бы хотелось, чтобы свадьба состоялась… скажем, через три недели. Времени достаточно, чтобы сделать все приготовления. Я сама дам объявление в газетах и договорюсь с епископом. Что касается приема, по-видимому, отель будет маловат… придется снять танцевальный зал Клаудио. Да, там будет превосходно.

— Никогда, — грубо сказал Трей, поднимаясь. Он не был уверен, что сумеет удержать себя и не ударит ее, если задержится еще хотя бы на минуту. Он всегда знал, что у Валерии нет совести, но только теперь оценил ее безжалостность.

— На свадьбе должно быть французское шампанское… — Он услышал ее последние слова, закрывая за собой дверь.

Встреча Хэзэрда с судьями была не более удачной. Оба они вполне положительно восприняли бы «вклад в избирательную кампанию» за помощь в любом другом деле, кроме обвинения в изнасиловании. Если Валерия в открытую предъявит обвинение, общественное негодование перевесит любое судейское решение. Индейцам не прожить и недели, и ни один судья не может рассчитывать на то, что его после этого изберут. Поэтому при всей своей жадности, они ничего не могли сделать для Хэзэрда и были безутешны, отвергая его щедрое предложение.

Отец и сын встретились за ленчем в монтанском клубе и обсудили безуспешность предпринятых ими действий.

— Все бы ничего, если бы не обвинение в изнасиловании, — произнес Хэзэрд со вздохом.

— И если бы мы не были индейцами, — добавил Трей цинично.

— Здесь много всего замешано, — сказал Хэзэрд.-Если бы не наше богатство…

— И если бы Валерия не была столь жадной, — пробормотал Трей. — Она говорит о свадьбе через три недели.

— О Боже! — Хэзэрд мрачно посмотрел на сына. — А как же Импрес?

— Не представляю, как объяснить ей все это.

— Мы могли бы, — сказал Хэзэрд, глубоко вздохнув, — похитить Валерию и Дункана и держать их в горах. Однако будет много шума, особенно если кто-то еще входит в заговор. Лучше потянуть время в надежде, что они передумают. Но это, конечно, сомнительная надежда, учитывая их жадность. Дункан годами обманывал правительство по своим армейским контрактам. Он не тот человек, который прислушивается к голосу разума.

— А Валерия вообще не знает значения этого слова. Послушай, мне придется быть женатым самое большее шесть месяцев, может быть меньше. — Трей пожал плечами. — В этой ситуации у нас нет выбора. Теперь мне надо объяснится с Импрес. — Трей откинулся в кресле. — Но прежде мне нужно выпить.

Отец протянул руку и вновь наполнил стакан сына.

— Через шесть месяцев, — сказал он, — выпьем за развод.

Подняв стакан, Трей мрачно усмехнулся.

— Если я не придушу ее раньше.

— Валерия обладает непробиваемым бесстыдством, — сухо заявил Хэзэрд. — Когда ее отец ненадолго вышел из комнаты, она сделала мне интересное предложение.

— Я бы не стал, — заметил Трей сардонически, — задерживаться с ней вдвоем.

— Кажется, она оскорбилась, когда я сказал, что, на мой вкус, она слишком стара.

Трей засмеялся.

— Такая неблагодарность может стоить тебе еще одного миллиона. Ну а я, — наклонившись вперед, он потянулся за бутылкой, — я продан на шесть месяцев с потрохами. — Он осторожно наполнил стакан до самого верха и поднял его, приветствуя отца. — Смотри на это проще… все не так уж плохо. Она могла быть матерью моего ребенка.

— Ты уверен, что ребенок не от тебя?

— Это единственное, в чем я уверен в этом грандиозном шантаже в стиле Макиавелли, — сказал Трей с печальным вздохом. — Может быть, поэтому я не схожу с ума.