Сейчас или никогда

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

— Тебе? — От изумления Роан перешла на шепот. — Мы остановимся в твоем доме? Почему ты не сказал об этом раньше?

— Разве я не говорил?

Роан снова обрела голос.

— Нет! — рявкнула она. — И я знаю почему. Потому что прекрасно знал, что…

— …тогда бы ты отказалась ехать со мной, так? — вкрадчиво спросил Арден.

— Да! Нет! Черт побери, почему ты не сказал?

— Потому что ожидал подобной реакции и решил рассказать, когда мы уже будем на месте.

— Ожидал? Что ты мог ожидать? Ты меня совсем не знаешь!

— Хорошо, предполагал, — промурлыкал он.

Роан так и кипела от ярости.

— Так это ты позвал ее сюда! Узнал, что я приеду в Штаты, и пригласил Хетти в свой дом!

— И зачем, по твоему мнению, мне это было надо?

— Не знаю!

— Ты не находишь, что тебе отказывает логика? Или предпочитаешь говорить в гипотетических тонах? Тогда давай предположим, что в собственных интересах я согласился играть по ее сценарию.

— Какие такие собственные интересы?

— Увидев нас вместе, она завещает мне свое имущество и недвижимость.

— Глупости! Не нужно тебе ее имущество. Кроме того, ты единственный наследник Хетти, поэтому после ее смерти и без того получишь все.

— Как сказать. Она может составить завещание на твое имя.

— Чушь! Бред сивой кобылы!

— Правда, она может поставить условие, чтобы ты никогда не выходила замуж, — ровным тоном продолжал Арден, — но для тебя ведь это не проблема. То есть я хочу сказать, что ты, надеюсь, не подыскала себе кандидата в мужья. Кого-то постоянного. Или я ошибаюсь?

— Ты верен себе: как всегда считаешь, что мне нужен постоянный мужчина. К твоему сведению, к этому стремятся не все женщины. Только ограниченный мужчина может допустить, что для счастья женщины обязательно нужен муж…

— Это не мое допущение, — вкрадчивым тоном прервал ее Арден. — Так думает Хетти.

— Довольно мило с ее стороны, ты не считаешь? Особенно учитывая тот факт, что сама она так на всю жизнь и осталась одинокой, а ты только что сказал, что у меня есть шанс получить от нее наследство лишь в том случае, если не выйду замуж.

— Я имел в виду — за меня. Такое условие наверняка оговорено в ее завещании. Хм, интересно, что ты будешь говорить, когда она начнет задавать вопросы о твоих матримониальных планах?

— А какими будут твои ответы, если ей вздумается порасспрашивать на эту тему тебя? — ядовито поинтересовалась Роан.

— Меня? — лениво протянул Арден. — У Хетти, надеюсь, хватит ума не задавать такие вопросы мне. Ну так как, Роан, что ты ей ответишь?

— Я скажу, что полностью удовлетворена своей жизнью и не собираюсь ничего менять. Кто это, собственно, решил, что она станет интересоваться моими личными планами?

— Никто. Мы ведь с тобой строим гипотезы, не забыла?

— Но мне пока что так и не понятно, зачем было везти меня сюда, в твой дом, — сквозь зубы процедила Роан. — Если ей захочется задавать интимные вопросы, она с тем же успехом могла бы заняться этим и в своей квартире.

— Но там не было бы меня.

— А ты мне и не нужен!

— Охотно верю. — Арден умиротворенно покивал головой и вкрадчиво добавил: — А вот Хетти, как мне думается, непременно захочет меня видеть. Так какая разница, встретимся мы у меня или где-нибудь в другом месте?

Роан промолчала. Что толку объяснять, что для нее-то разница есть, да еще какая!

— Успокойся, — мягко проговорил Арден, — я не стану мельтешить у тебя перед глазами. Постараюсь, чтобы ты вообще не замечала моего присутствия.

— Прекрасно.

— Роан, ты пропускаешь великолепные виды из окна, — сладчайшим голосом, в котором слышался едва сдерживаемый смех, пропел Арден. — А зря.

Плотно сжав губы, Роан отвернулась к окну.

— Мы уже пересекли границу штата Мэн, — сообщил Арден. — Более длительную прогулку по побережью совершим на днях. Поразительно живописные окрестности.

— Благодарю, — коротко отозвалась Роан.

Арден усмехнулся.

— Справа от тебя небольшой городок Киттери. Если любишь побродить по магазинчикам, тут тебе будет раздолье. — Через некоторое время он продолжил: — Исторический район Йорк. Здесь соединены в единое целое несколько поселков, где в первозданном виде восстановлены строения восемнадцатого и девятнадцатого веков. Вон там мыс Неддик, рядом крохотный островок, а на нем маяк, на который стоит взглянуть. А вот Огункуит, пристанище артистов и художников. Богема. Дома очень дорогие.

— Значит, для тебя местечко вполне доступное, — не замедлила съязвить Роан.

Свернув на Тридцать пятое шоссе, Арден заявил:

— Солнечная улица. Теперь смотри налево.

Роан послушно повернула голову и слабо вскрикнула:

— Великий Боже!

Он сбавил ход, а потом и вовсе остановился на обочине, чтобы Роан было лучше видно.

— Имение «Свадебный торт».

Очень подходящее название! Роан не могла прийти в себя от изумления. Причудливая резная лепнина, деревянные башенки, плавные изгибы, закругления — настоящий торт в обрамлении великолепного сада. Арден снова тронул машину с места.

— Говорят, владельцу, капитану морского судна, пришлось прервать брачную церемонию и уйти в море, откуда ему уже не суждено было вернуться. Перед смертью он наказал перестроить дом, оставшийся невесте-вдове единственным утешением в жизни.

— Мило.

— Мило? — рассмеялся Арден. — Тебе хотелось бы жить в таком доме?

— Я не об этом. Мне понравилась легенда.

— Ах да, конечно, как это я забыл! Тебе ведь так импонирует мужское поклонение, — ухмыльнулся Арден.

— Зачем ты меня все время подкалываешь? Разве я виновата, что мужчинам кажется, будто я привлекательна?

— Ну что ты! Ты совершенно ни при чем.

Роан отвернулась. Она и впрямь не прилагала никаких усилий, чтобы нравиться мужчинам, и искренне не понимала, что они в ней находят. Она никогда не считала себя хорошенькой. Внешность несколько экзотичная, с этим можно согласиться, а в остальном — ничего особенного.

Размышляя над странным воздействием, которое она оказывала на людей, Роан продолжала смотреть из окна на аккуратные строения, виднеющиеся из-за высоких деревьев. Земли, естественно, тоже были в частном владении.

Интересно, почему Арден так внимателен к ней? Пустился в объезд, чтобы показать ей окрестности, которые сам видел уже тысячу раз. Зачем ему это понадобилось? Настолько гордится своей родиной? Думает, что и ей здесь понравится? Нет, не похоже. Такое поведение означало бы, что она ему небезразлична, а это вовсе не так. Сам все время твердит, что они теперь чужие люди.

И еще говорит массу «приятных» вещей: например, что не хотел, чтобы она приезжала в Америку, а значит, не собирался приглашать ее сюда, в Мэн… Зачем же тогда везет ее? Почему согласился с планом Хетти? Какой бы ни была побудившая его причина, нужно смириться и вынести все до конца.

— Твой дом похож на эти? — ровным тоном спросила она.

— Хм, тебе он понравится.

Это уж точно, непременно понравится. Арден всегда отличался безупречным вкусом.

— А там море виднеется, — глуповато сказала Роан.

— Да. Мыс Орандэл, Уокерз-Пойнт, а там, справа, на той узкой полоске земли, — летняя резиденция бывшего президента Буша.

— Замечательное соседство, престижное.

— Да.

Зимой тут, должно быть, довольно мерзко: море с обеих сторон, ветер, влажность. Один хороший шторм — и резиденцию может запросто затопить. Впрочем, это уже не ее проблемы, да и бывший президент зимой здесь не живет, а для летнего отдыха лучшего места не найти.

Спустя несколько минут Арден свернул на обсаженную деревьями аллею и, миновав широко распахнутые ворота, подъехал к дому. Светло-серый, с белыми ставнями и дверями, он был очень красив — если не принимать во внимание приставленные к стенам лестницы, сваленную в кучу черепицу и вагончик для рабочих.

— Но он…

— …еще не готов к приему гостей, хочешь сказать? Верно, не готов.

В этот момент внимание Роан привлекла женщина, стоявшая слева, за частоколом, который когда-то, видимо, был белым и скоро, несомненно, будет заново покрашен. Длинные темные волосы незнакомки были стянуты лентой на затылке. Так это и есть его пресловутая соседка? Та самая, которая не нравится Хетти и, как подсказывало Роан внутреннее чутье, не понравится и ей самой?

Она-то думала, что Арден имел в виду соседство в Кембридже. Как теперь выяснилось, она живет здесь, в Мэне… Но если Хетти никогда еще тут не бывала, как она могла ее невзлюбить?

Арден выключил мотор и усмехнулся.

— Вот мы и дома.

— У тебя дома.

— Пойдем, я познакомлю тебя с Патрицией, — мягко проговорил он.

— У меня есть выбор?

— Нет.

Он выбрался из машины, быстро обошел ее и галантно открыл дверцу для Роан. Затем подал ей руку и по аккуратно подстриженному газону повел к темноволосой женщине, приветливо махающей им рукой.

— Роан, это Патриция. Патриция, позволь тебе представить Роан.

Роан послушно протянула руку и сказала:

— Добрый день, Патриция.

— Вы англичанка, — произнесла та в ответ таким тоном, словно это было совершенно недопустимо.

— Для меня это не новость.

Арден рассмеялся. Патриция перевела на него взгляд и заулыбалась.

— Я тебя тут поджидала. Хотела предупредить. Может, ты не в курсе…

— …что сюда приехала Хетти, — закончил за нее Арден. — Спасибо, я уже знаю. Ладно, увидимся позже. — Взяв Роан за локоть, он потянул ее к дому.

— В восемь, хорошо? — спросила Патриция вдогонку. — Пока, дорогой.

Не оглядываясь, он в знак согласия помахал свободной рукой.

— Дорогой? — спросила Роан.

Он посмотрел на нее в упор.

Она с достоинством встретила его взгляд.

— Пойду возьму твой чемодан.

Роан мило улыбнулась.

— Благодарю.

Едва она поднялась на три ступени, ведущие к парадной двери, как нос к носу столкнулась с молоденькой девушкой, пулей вылетевшей из дома. Она с грохотом швырнула прямо у крыльца ведро, и на ее свежем личике появилось злобное удовлетворение.

— Буду счастлива, если старая карга наскочит на него и сломает себе шею! Если вы собираетесь туда войти, значит, вам не дорога жизнь. Советую надеть бронежилет. Знаете, как она меня обозвала? Легкомысленной бестолочью и неврастеничкой! Понятия не имею, что такое неврастеничка.

Приятно, что за последние несколько месяцев Хетти не изменилась и что больное сердце не притупило ее язычок. Роан улыбнулась и поспешила успокоить девушку:

— Ну, если вам удалось запомнить и правильно произнести это слово, вы не так глупы, как она считает.

Гнев девушки мгновенно испарился.

— Вы британка?

— Англичанка.

— Это одно и то же.

— Не совсем.

— В отпуск приехали? И хотите навестить великую и всемогущую Генриетту Лоусон? С ума сойти! Кстати, если она спросит обо мне, так я сюда больше ни ногой! — Глянув за плечо Роан, она вспыхнула. — О, привет, Арден!

— Здравствуй, Мэри-Энн. — Уголки его губ чуть дрогнули. — Какие-нибудь неприятности?

— Ага. Она назвала меня…

— Не трудись, я слышал. Я с ней поговорю. Ты там все успела закончить?

— Ну, в общем, да.

Мэри-Энн скорчила гримаску, захихикала, прикрыв ладошкой рот, потом неловко подобрала с земли ведро и вразвалочку, размахивая из стороны в сторону собранными в конский хвост светлыми волосами, прошла по аллее, тщательно затворив за собой ворота.

— А ты еще обвиняешь меня, что я заигрываю с мужчинами! Да девчонка от тебя без ума!

— Ладно, оставим это. Пошли.

Войдя в холл, Роан удивленно замерла. Внутри дом казался бесхозным. Ну, не совсем заброшенным, конечно, но каким-то мрачным, пыльным, грустным. Когда-то он знал лучшие времена, был красивым, просторным, полным воздуха и света. Однако Роан чувствовала, что стоит вложить в него определенный труд — который, без сомнения, уже прикладывался, судя по строительным работам и девушке-уборщице, — и он снова обретет былой блеск.

Повернувшись к Ардену, Роан увидела на его губах язвительную улыбочку.

— Что, Роан, увиденное не совсем подходит твоим безупречным стандартам? Теперь понятно, почему число гостей пока что строго ограничено? Ты ведь считала, что я тут купаюсь в роскоши, не так ли?

— Ладно, признаю — я ошиблась. Я не всегда бываю права.

— Не всегда. Понятно. Однако жилище вполне пригодно для жилья…

— Ни к чему оно не пригодно! — возразила появившаяся в холле Хетти.

— …если, конечно, не обращать внимания на некоторые неудобства, — закончил свою мысль Арден.

— Это же самая настоящая развалюха!

— Историческая, между прочим, — мягко уточнил Арден. — Ты поездом приехала?

— За кого ты меня принимаешь? Я наняла такси с опытным шофером. А вы-то чего так задержались? Я вас жду уже несколько часов!

— К превеликому сожалению, нам пришлось потратить уйму времени, прочесывая в поисках тебя Куинси-маркет. Нас обоих интересует один вопрос: чего ты сюда рванула? — спросил он и тут же подсказал ответ: — Может, не терпелось взглянуть, как ведут себя рабочие?

— Надо же кому-то за ними приглядывать! Не то вообще здесь все разнесут. Но в основном я просто устала вас ждать.

Хетти, удовлетворенная своим объяснением, внимательно посмотрела на Роан, но врасплох ее не застала: Роан удалось сохранить на лице абсолютно бесстрастное выражение.

— Тетушка придерживается твердого мнения, что мужчины не способны ни на что конструктивное, — обращаясь к Роан, протянул Арден.

— А они способны? — тихо спросила Роан.

— О да! Еще как!

Роан показалось, что оба они в данный момент говорят вовсе не о доме и рабочих…

— К тому же в доме явно живут привидения! — ни с того ни с сего заявила Хетти.

— Это плюс или минус? — ухмыльнулся Арден.

— Хватит оттачивать на мне свое остроумие, Арден. В тебе едкости и темперамента, как перца в перечнице, на десятерых хватит, зато ты совершенно не способен видеть и понимать то, что лежит на поверхности. Насмехайся сколько твоей душе угодно, голубчик, но здесь и вправду что-то не так. Уж меня-то на мякине не проведешь.

— Так. На сей раз она впала в оккультизм, — мрачно прокомментировал Арден.

Проигнорировав его замечание, Хетти подставила Роан надушенную щеку для поцелуя.

— Как поживаешь, детка?

Роан улыбнулась.

— Спасибо, Хетти, хорошо, — сказала она и, взглянув на несусветного фасона черную шляпку, приколотую к седым волосам крестной, спросила: — Ты что, готовишься к шабашу ведьм?

— Нет.

Все та же лаконичная манера разговора, та же решимость в карих глазах!

— Ну а как твои дела — кроме того, что заделалась внештатным прорабом у рабочих?

— Умираю.

— Но не прямо же сейчас! — возразил Арден. — Предлагаю немного с этим подождать. Я хочу показать Роан дом. Ты-то его уже наверняка обошла вдоль и поперек.

Хетти фыркнула и исчезла в одной из дверей.

— Если бы тут и водилось привидение, — задумчиво проговорил Арден, глядя ей вслед, — и имей оно мозги, то переселилось бы куда-нибудь в другое место. Один ее язычок чего стоит! Ладно, пошли. — Он подтолкнул Роан к лестнице и, заметив, что она с сомнением оглядывает ступени, терпеливо добавил: — Не бойся, они выдержат. Если бы я хотел, чтобы ты сломала себе шею, придумал бы более подходящий способ.

— А ты не хочешь, чтобы я сломала шею?

— Ни в коем случае. Это повлекло бы за собой слишком много осложнений, а их у меня и без того хватает. Первая дверь налево. Надеюсь, в этой спальне чисто.

— Да, довольно уютно.

— Благодаря Мэри-Энн, — дружелюбно согласился Арден. Поставив чемодан Роан на пол, он остановился на пороге, наблюдая за тем, как Роан пересекла комнату и подошла к окну. — Так почему все-таки ты согласилась приехать?

Не думая ни минуты, Роан ответила:

— Потому что мне очень нравится, когда меня называют «мэм».

Арден неопределенно хмыкнул.

— Слабая отговорка, Роан, не тянет.

— Я никогда не ищу отговорок и никогда не оправдываюсь. А почему приехала, я уже объясняла, но для бестолковых могу повторить: Хетти сказала, что очень больна.

Арден бросил на нее скептический взгляд.

— Увидимся позже.

— Многообещающая перспектива, — пробормотала Роан ему вслед, но так тихо, что он уже не мог расслышать.

Верит он ей или нет, но она действительно приехала из-за Хетти! Никакая другая причина не побудила бы ее тащиться на край света!

Оставшись в одиночестве, Роан наконец позволила себе расслабиться. Теперь уже не нужно «держать лицо». Господи, до чего же она устала! Чуть ссутулив спину, Роан отвернулась от окна и огляделась. Арден не ошибся — в комнате было чисто, деревянные полы натерты, ковер тщательно выбит, медные спинки кровати начищены до блеска, постельное белье новое, занавеси на окнах тоже. Наверное, их купила Мэри-Энн, когда ее предупредили, что в доме ожидаются гости. Роан обвела взглядом тяжелую старинную мебель, выцветшие обои — и ужасно захотела поскорее вернуться домой. Она вышла из комнаты и вскоре нашла Хетти. Откуда-то раздавался приглушенный стук. Прежде чем Роан успела задать вопрос, Хетти мрачно произнесла:

— Здесь полным-полно призраков.

— Это я уже слышала. Но откуда бы им взяться?

— Думаю, виною тому старинный дом.

— Я не подозревала, что ты обладаешь даром телепатии.

— Скрытые способности. Как прошла встреча?

— Ты имеешь в виду — с Арденом? И ты еще спрашиваешь! Зачем ты это сделала, Хетти? Ты же меня до смерти перепугала.

— Мне очень жаль, детка.

— Ничего тебе не жаль. Прежде ты никогда не совала нос в чужие дела. Так зачем же ты меня вызвала?

— Его чары все еще действуют на тебя? — Нет.

— Врунишка. Тебе следовало приехать в прошлом году.

Хетти повела Роан в глубь дома, не дожидаясь возражений с ее стороны. Впрочем, она всегда предпочитала оставлять последнее слово за собой. Ее мнение — закон, и все тут.

— Кого-нибудь видела, когда вы подъехали?

— Видела. Какую-то долговязую фифочку с высокомерной физиономией.

— Это Патриция.

— Она самая. Скажи, она всегда его поджидает?

— Да. У нее на Ардена виды.

— Он мне говорил что-то похожее. — Интересно, а он имеет виды на Патрицию? — Ты-то каким образом с ней познакомилась? Ведь если ты здесь впервые…

— Встретились в Бостоне, — лаконично объяснила Хетти. — Эта дамочка частенько посещает его офисы. Буквально поселилась там. И дома у него бывает. Увидела Ардена, когда он приехал покупать это поместье…

— …и была сражена наповал.

— Как, впрочем, и ты в свое время. Не стоит отрицать, детка.

Хетти попала в точку, так все и было.

— Значит, выражаясь фигурально, ты решила вставить ей палки в колеса? — спросила Роан.

— Не хорохорься, дорогая, — отрезала Хетти. — Вечно ты искажаешь истину.

Хмыкнув, Роан повторила вопрос Ардена:

— Зачем же ты примчалась сюда заранее, не дождавшись нас? Ты же вечно похваляешься, что ко всему относишься спокойно.

— Ты знаешь ответ. И потом, спокойствие слишком утомляет. — Хетти повернулась к Роан, и в ее карих глазах сверкнула лукавая искорка. — Вот когда умираешь, чувствуешь себя куда веселей!

— Что за ужасы ты говоришь! — воскликнула Роан.

— Так уж и ужасы! Это правда. Совершенно новые, неизведанные ощущения. Мне уже много лет, я очень устала, и — сотри эту скорбную мину с лица! — я ни о чем не сожалею. Я слишком долго копчу это небо. — Она с нежностью посмотрела на крестницу. — А ты стала еще красивее, если такое вообще возможно. И спокойнее. Зрелость приносит с собою умудренность, а, Роан? Ну, если ты стала более зрелой, конечно.

— Понятия не имею. Задашь мне этот вопрос еще разок, когда мне стукнет шестьдесят.

Роан шутливо ткнула Хетти в бок, и они вошли в комнату, возле которой остановились. Взгляд приятно поразили элегантные пропорции и высокие потолки; и то, и другое создавало ощущение простора. Эту комнату уже успели отремонтировать. Одну стену целиком занимали огромные, от пола до потолка, балконные двери, которые, видимо, выходили на террасу, потому что равномерный стук стал слышен громче. Ага, Арден меняет настил, решила Роан и подошла к балконным дверям.

— Листовой настил? — спросила она.

Значение сказанного она сама до конца не понимала, но когда-то слышала это выражение от кого-то, кто обсуждал интерьер своего дома. Арден бросил на нее насмешливый взгляд, но промолчал.

Роан дернула плечом и повернулась к Хетти. Та была погружена в себя или в общение со своими призраками.

— Думаешь, ему не надо было покупать это поместье?

— Конечно. Ты же была здесь раньше, чего же молчала? — ответствовала Хетти.

Роан в недоумении уставилась на крестную. Вопрос застал ее врасплох. Хетти всегда обладала отличной памятью, а тут вдруг так оплошала. На помощь тетке пришел Арден:

— Тетушка еще не вернулась из астрала.

Оставив его замечание без внимания, Хетти продолжила:

— И по крайней мере трижды. У тебя три ауры.

— Да что ты! Это хорошо?

— Не знаю. Арден, прекрати дубасить. И без того все разваливается!

Улыбнувшись одними уголками губ, Арден прошелся по террасе, проверяя пол на прочность.

— Веймутова сосна, — автоматически пробормотала Хетти.

— Точно, — подтвердил Арден.

Роан кивнула, не имея ни малейшего представления, о чем идет речь.

Арден через балконную дверь вошел в комнату, пересек ее и через секунду исчез. Женщины последовали за ним.

Чуть отстав от остальных, Роан оказалась на кухне, которую не ремонтировали по крайней мере последние сто лет. Стены, выкрашенные в зеленый цвет, создавали впечатление, что ты находишься на дне морском. Коротким кивком Роан приветствовала какого-то кривоногого человека, склонившегося над чертежами, и от нечего делать взяла со стола рекламный проспект по продаже имущества.

«Вам представляется потрясающая возможность! Продается старинное поместье в сельской местности. Все конструкции деревянные, — (это с удовольствием засвидетельствует Арден!) — полы из веймутовой сосны, — (опять эта сосна!) — высокие кафедральные потолки. Просторный дом удовлетворит потребности большой семьи. Пять спален, две гостиных (одна из них с к.), две столовых (одна для неофициального пользования), три с половиной ванные комнаты». Три с половиной? Что означает — с половиной? — улыбнулась Роан. «Поместье расположено на 2,6 акрах земли. Великолепный пейзаж, сосновые рощи. Цена 385 000 долларов».

Сколько? 385 тысяч долларов? Приблизительно вспомнив курс валют, Роан быстро подсчитала в уме. Получилось примерно 280 тысяч фунтов. Великий Боже!

Не выпуская проспект из рук, Роан вышла на террасу или балкон… как это там у них называется в Америке? — в проспекте об этом не говорилось.

— Осторожно, не оступись, — предупредил Арден с другого конца террасы. Рядом с ним стояла Хетти.

Глядя под ноги, Роан подошла к перилам и с удовольствием посмотрела на трухлявые опорные стойки, по которым ползли вверх увядшие вьюнки-ломоносы. Казалось, что только эти ломоносы и поддерживают опоры в вертикальном состоянии. Летом, когда они цветут, на террасе должно быть очень красиво, подумала Роан.

— Какого они цвета?

— Хм, может быть, розовые? — не очень уверенно предположил Арден.

— Да, наверное. А в каком направлении море?

— Вон там, — кивнул он направо от себя, — за деревьями.

— Понятно. Скажи, а что такое «к.»? Ты не в курсе?

Арден оторвался от работы, поднял на нее глаза, перевел их на рекламный проспект в ее руках, покачал головой и сошел по ступеням на поросшую кустарником лужайку.

Хетти тоже посмотрела на Роан и суховато пояснила:

— Камин.

— Ясно.

Неожиданно раздался скрип старых ставен. Все одновременно вскинули головы. Балконные двери, через которые Роан только что говорила с Арденом, с великим трудом раскрылись шире, будто противились этому, а кто-то толкал их изнутри. Арден тщательно отряхнул с плеч осыпавшуюся штукатурку.

— Все прогнило! — с отвращением произнесла Хетти и осторожно спустилась со ступеней.

— Просто их немного перекосило, — возразил тетке Арден.

Остановившись на лужайке, Хетти одарила его испепеляющим взглядом и обратилась к Роан:

— Не прислоняйся к стойкам и перилам, детка. Ардену не понравится, если ты получишь какую-нибудь травму и против него возбудят уголовное дело.

— Ты дорого застраховала свою жизнь? — поинтересовался Арден с самым серьезным видом.

— Не очень, — машинально перебирая пальцами усики ломоноса, ответила Роан. — Жаль, что их уже поздно подрезать, но, по-моему, самое время подвязать.

— Ну не сейчас же! — сказал Арден.

Роан тоже сошла на лужайку и присоединилась к Ардену и Хетти. Полуприкрыв глаза, она тихо проговорила:

— Вот здесь, под навесом веранды, можно поставить столики и стулья. Сидишь, а вокруг цветут глицинии… создается эффект крытой беседки…

— Непременно передам твои пожелания Патриции, — прервал ее Арден. — Можешь приехать летом, чтобы проверить, как они будут претворены в жизнь. Согласна?

— Кончай язвить! — осадила его Хетти.

Арден ухмыльнулся и направился к балконным дверям.

Еще не хватает! — возмутилась про себя Роан. Да никогда в жизни она сюда больше не приедет!

— Хетти, что такое «полванны»? — спросила она.

— Не знаю.

— Может, имеется в виду туалетная комната или гардероб?

— Очень может быть, дорогая, — охотно согласилась Хетти и направилась следом за племянником.

Роан хмыкнула и тоже вошла в дом. Так, это у нас что? Гостиная для неофициальных приемов? Столовая? Ясно одно — в наличии имеется камин. И еще какой!

Шагая по пятам Ардена и его тетки — вверх по лестницам, вниз, в подвал, на чердак, в мансарду, где электрик что-то химичил с проводкой, — она думала, что в общем-то не отказалась бы жить в этом доме. Именно теперь, когда ничего уже не вернуть, ей понравилась эта идея…

— Ты действительно назвала девушку с ведром неврастеничкой?

— Возможно.

— Впечатляюще. Она сказала, что грубее тебя еще никого не встречала.

— Очевидно, вела затворническую жизнь.

— Хетти, пойди приляг, — сказал Арден. Вернее, приказал. — У тебя утомленный вид.

Несмотря на его бесцеремонное обращение с теткой, трудно было не заметить, как внимательно он наблюдает за каждым ее шагом. К великому изумлению Роан, крестная согласилась. Улыбнувшись Роан, она мягко произнесла:

— Этот грубиян прав, милая. Я немного отдохну.

Роан и Арден проводили ее взглядом.

— Ну, как ты ее находишь?

— Постарела, устала от жизни, — медленно ответила Роан. — Сказала, что будет рада умереть.

— Да, мне она это тоже не раз говорила.

Тон Ардена казался небрежным, но Роан знала то, о чем не догадывались другие: за напускным равнодушием скрывалось беспокойство. Не всегда, конечно, но сейчас она нутром чувствовала, что он взволнован. Кроме Хетти, родной сестры его матери, у Ардена на этом свете не осталось ни одной живой души. И зачем ему надо, чтобы все вокруг считали его жестким, холодным, иногда даже жестоким? Роан не могла ответить на этот вопрос, знала только, что это одна из многочисленных граней его личности.

— Что говорит доктор? — нахмурившись, спросила Роан.

— Да ничего особенного. Что у нее слабое сердце, что ей нужно поберечься. — Не сводя с нее глаз, Арден широко улыбнулся. — Он твердит это уже добрый десяток лет, а она, как видишь, тут как тут и по-прежнему досаждает мне всякими придирками. Уверяю тебя, Хетти умрет тогда, когда сама того захочет.

— Похоже на то. Она что, на самом деле увлеклась оккультизмом?

— По крайней мере утверждает, — усмехнулся Арден. — А мне кажется, что это очередная уловка, к которой она всегда прибегает, чтобы отвлечь внимание людей, когда они начинают делать замечания по существу и вот-вот ее разоблачат.

Глаза Роан скользнули по его волевому, выразительному лицу.

— Тебя не удивило ее желание, чтобы мы с тобой снова встретились? — осторожно спросила она.

— Нисколько. Нам надо было увидеться гораздо раньше. Вообще-то я по тебе соскучился. — Легко перепрыгнув через две ступени, он пошел по коридору на кухню.

На лице Роан застыло изумление, рот приоткрылся, расширенные глаза следили за высокой удаляющейся фигурой. Он по ней соскучился. Даже если это правда, чтобы он так запросто признался вслух в своих чувствах!.. Невероятно!

Открыв кухонную дверь, Арден повернулся.

— Иди сюда, перекусим.

Она кивнула и, улыбнувшись, сказала:

— Я тоже соскучилась по тебе.

И это была чистая правда. Соскучилась. По его своеобразному, вызывающему юмору, по кипучей энергии… по его любви.

— А что, с моим отъездом ты лишилась объекта для споров? — поинтересовался Арден и, открыв дверцу холодильника, вытащил большой контейнер.

— Тебя послушать, так я только и делаю, что вступаю со всеми в противоборство.

— Правильно, все так и было. Признайся, ведь тебе это очень нравилось, да и мне, впрочем, тоже. Разве не так?

Прелестные глаза Роан погрустнели и затуманились. Что толку притворяться? Ей это действительно нравилось. Сначала их ссоры возбуждали ее, волновали кровь, потому что всегда заканчивались взрывами хохота и занятием любовью. Но потом, перед самым разрывом, все стало совсем иначе. К сожалению, нельзя повернуть время вспять и изменить ход событий.

— Кажется, все было только вчера, — задумчиво сказала Роан.

— Правда? А мне кажется, что прошла целая вечность. Так, здесь холодное мясо и салат. — Он вытащил из контейнера несколько коробок и поставил их на стол. — По моему заказу это доставили из поселка. Завтра ты наконец сможешь заняться чем-нибудь полезным — сходишь в магазин и купишь продукты. Согласна?

— Если ты этого хочешь.

Он улыбнулся.

— Ждал, что я начну препираться, Арден? — сухо осведомилась Роан.

— Возможно. Я приготовлю кофе, а ты начинай есть.

Усевшись за стол, Роан поделила содержимое коробок на три равные части, переложила их на приготовленные заранее тарелки и спросила:

— Когда ты переехал?

— Сегодня.

— То есть раньше практически здесь не жил?

— Нет, просто наезжал эпизодически, когда нуждался в консультации.

— Ах так?

— Вот именно, Роан, ах так! Пусть Хетти доведет до конца свой план, что бы она там ни задумала. А местом нашей встречи она выбрала этот дом, потому что, видимо, считает, что здесь более… хм… интимная обстановка и она должна сыграть свою роль.

Обсуждать планы крестной Роан хотелось меньше всего. Она отрезала ломтик хлеба и аккуратно, медленными плавными движениями намазала его маслом.

— Мне показалось, что у тебя сегодня были намечены какие-то дела в городе.

— Были.

— Ну и?.. — поторопила его Роан. Вот никогда — никогда! — не может ответить по-человечески! Приходится вытягивать каждое слово!

— У меня была назначена важная встреча, но ее отложили. Не правда ли, удачно получилось?

— Чрезвычайно!

Зато вечером его ожидает другая, более приятная встреча — с Патрицией…

Арден приготовил кофе и сел за стол напротив нее. Когда они поели, почти не произнеся ни слова, и принялись медленно потягивать обжигающе горячий напиток, Арден безучастно проговорил:

— Ровена де ля Хэй. Практичная деловая женщина. Преуспевающая и безжалостная, решительная и непреклонная. Вся энергия направлена на достижение цели. Управляет собственным оздоровительным центром, владеет большими помещениями, которые сняла за приемлемую цену. Неплохая из нас получилась бы партия.

— Я снимаю одно помещение, Арден, не надо преувеличивать. И мы с тобой и раньше не впрягались в одну упряжку, так зачем говорить об этом сейчас?

— Я имел в виду деловое партнерство, а не супружеские узы. Видишь, какой я стал мудрый?

— О какой мудрости могла идти речь, если мы с тобой вечно ссорились?

— Согласен.

— Сейчас мы с тобой по-прежнему живем по разные стороны Атлантики.

— И ты по-прежнему такая же избалованная, какой была?

— Если я решила остаться и заниматься своим делом, то это еще не означает, что я избалованна.

— А все-таки? — мягким голосом спросил Арден.

— Да, — отчеканила Роан.

— А я так и не дал тебе шанс исправиться, да? Палец о палец не ударил.

— Тебе бы ровным счетом ничего не удалось. Ты бы… Арден, прекрати! — резко прервала она себя, потому что в этот момент он посмотрел на нее своим… особым взглядом, после которого раньше они бросались друг к другу в объятья.

— Надо же! Ты покраснела! — с явным удовольствием воскликнул Арден, изумленно вздернув бровь. — Бог мой, Роан, неужели мне удалось тебя смутить?

— Вот еще! Не говори глупости. Здесь довольно жарко, только и всего. А ты думаешь, что, если мы займемся любовью, это что-нибудь изменит?

— Пока что не знаю, но было бы интересно провести эксперимент, согласна?

— Я категорически против. — А на самом деле, стучало в мозгу, разве ты не хочешь проверить это на практике? — Наводит сомнения слово «интересно». С моей точки зрения, слово «мазохизм» более подходит в данном случае.

— Возможно.

Глаза Роан мгновенно сощурились.

— Возможно? — переспросила она подозрительно тихим голосом. — Тебе что, потребовались дополнительные вливания в твой бизнес, Арден?

— Нет.

— Тогда зачем строить гипотезы? Ведь это, как я понимаю, с твоей стороны гипотеза, не правда ли?

— Ну конечно!

Ну конечно. А ты на что рассчитывала, дурочка?

— Так зачем?

— Безо всяких на то причин.

— Арден! — воскликнула Роан. — Я же прекрасно знаю, что ты никогда в жизни ничего не делаешь без веских причин!

— Это точно.

Она с минуту помолчала, внимательно вглядываясь в его лицо, потом спросила:

— Хочешь сказать, что ты изменил свои взгляды?

— Нет. Я по-прежнему высокомерная и прущая напролом сволочь, — медленно, врастяжку процитировал он слова, брошенные ему когда-то в лицо Роан. — Не хочешь проверить на практике?

— Что… проверить на практике?

— Что мы до сих пор кое-что значим друг для друга, так сказать.

— Нет! — ни секунды не думая, рявкнула Роан.

Да и что тут думать? Она и без того знала, что это повлекло бы за собой полный крах, крах с большой буквы. У нее едва хватало сил держаться сейчас, когда он не трогал ее и пальцем. Что же было бы после его «эксперимента»? Она бы попросту сломалась.

Если она согласится, что тогда? Оказаться в его объятиях, чтобы в следующую минуту выслушать из его уст приговор?

Нет, нет, и еще раз нет! Больше Роан не желала иметь с ним ничего общего, не хотела волнений, безумных всплесков эмоций, которые доставляют такую невыносимую боль, когда приходится эти эмоции подавлять. А как вести себя естественно, она давным-давно забыла. Любое проявление непосредственности всегда наказывалось ее родителями, которые любили ее за то, что она подчинялась их воле, принимала то, что им казалось правильным, и отрицала то, что они считали порочным. Если же она переступала через их мнение, ее просто игнорировали.

В то короткое лето с Арденом она почувствовала себя раскрепощенной, способной поступать так, как ей самой хотелось. Ее непосредственность принималась им как должное, поощрялась, приветствовалась с радостью. На какое-то время с ним — именно с ним — она стала тем, кем внутренне была и кем так стремилась оставаться. Но за это она заплатила слишком дорогой ценой. А расставание едва ее не погубило.

Сейчас же она позволяла себе эмоции только в тех случаях, когда они могли пойти на пользу дела. Обретение независимости нелегко ей досталось, из-за него она отошла от родителей, отказалась от Ардена. И теперь потерять достигнутое?

Однако иногда закрадывалась предательская мысль: а зачем, собственно, ей это нужно?

— Нет, — повторила она уже более спокойно. — Я ничего не хочу знать, в Лондоне у меня прекрасная жизнь, дело, которое приносит неплохой доход, и вообще, я абсолютно счастлива.

Арден скептически вздернул бровь.

— Неужели?

— Да. И, пожалуйста, Арден, прекрати анализировать мои мысли и поступки! Я уже совсем не та, что была даже неделю назад, что уж говорить о прошлом лете. И это истинная правда. Знаешь, я не могу взять в толк, зачем предлагать, прямо скажем, идиотский эксперимент.

— Да ладно тебе, неужели не понимаешь?

— Нет.

Арден пожал плечами и взял свою чашку кофе.

— Хорошо, я просто полюбопытствовал, вот и все. Трусихой ты никогда не была, насколько я знаю. — В его голосе вновь явственно засквозила насмешка.

— Ты абсолютно прав, я не трусиха, — сказала Роан. — Но существует колоссальная разница между храбростью и сознательным желанием попасть по твоей милости в трясину.

— Какая там трясина? Я же тебе сказал, это обыкновенное человеческое любопытство, не более того. — Откинувшись на спинку стула, он допил кофе, поставил чашку на блюдце и улыбнулся, однако ни дружелюбно расположенным, ни довольным не выглядел. — Я наблюдал за тобой в течение нескольких месяцев и видел, как мужики от одного твоего взгляда падают, словно сбитые кегли, как они готовы лизать тебе пятки, лишь бы добиться твоего расположения.

Роан заинтересовалась:

— Ну-ка, ну-ка, это любопытно. Так ты, значит, за мной наблюдал. — Она отлично знала, что никто никуда не падал и пятки никому не лизал. Наблюдал он, видите ли! И что? Делал ли он это намеренно или без всякого умысла? — Продолжай, пожалуйста.

— Мне стало интересно, сколько еще дурачков попадутся на твою удочку и будут выброшены за борт за ненадобностью.

— Я не выбрасывала тебя за борт.

— Неужели? А мне показалось, что именно это ты и сделала.

Изумленная его порывом откровенности, Роан усмехнулась.

— И ты хочешь еще разок поразвлечься с ветреницей Роан, прежде чем всерьез взяться за высокомерную гордячку Патрицию? В этом кроется причина твоего предложения?

Арден громко расхохотался.

— Взяться за Патрицию? Для этого она слишком утонченна.

— А я — нет?

— Нет, но ты была очень… возбуждающей.

Была? Ну да, конечно, была, ведь ту Роан он навсегда вычеркнул из своей жизни.

— И ты предлагаешь мне вступить в игру?

— Почему бы нет? Раньше тебе нравилось заниматься со мной любовью. По-моему, ты упивалась этим, получала огромное удовольствие. Или я ошибаюсь?

— Нет, все верно. Однако это еще не означает, что я готова начать все сначала.

Во взгляде Ардена, в упор устремленном на нее, читалось явное недоверие. Роан с трудом сдержалась, чтобы не вспылить, не дать ему понять, что делают с ней его слова, как переворачивают душу.

— Откуда же тогда желание в этих прекрасных глазах? Откуда надменность по отношению к Патриции? Если она не вызвана ревностью, значит, ее можно приписать ограниченности. А я знаю, что в ограниченности тебя никак нельзя обвинить.

— И сейчас тоже ею не страдаю. К тому же я не была с ней надменна. Я же приветствовала ее, не так ли? И старалась быть вежливой.

— Ммм, — неопределенно протянул Арден и с ухмылкой ткнул в ее чашку: — Допила кофе?

Роан кивнула и тоже поставила чашку на блюдце. Оба встали, и тут Арден обошел стол и оказался совсем рядом. Роан едва не задохнулась. Уединенность в машине была временной и неизбежной необходимостью. Теперь же их близость казалась намеренной — по крайней мере с его стороны, — пусть даже он насмехался и подшучивал над ней. Но за время разлуки Роан кое-чему научилась. Теперь она умела держать мысли и чувства при себе. Давалось это с трудом, но, черт побери, она не позволяла Ардену получать от собственных насмешек удовольствие.

Глядя на Ардена расширившимися глазами, Роан обеими руками уперлась ему в грудь, чтобы создать хоть какую-то дистанцию, и даже это мгновенное соприкосновение зажгло внутренним огнем ее существо. Стараясь побороть растущее чувство, подавить его в зародыше, Роан твердым голосом произнесла:

— Прекрати, Арден, никаких экспериментов не будет, я же сказала.

— А я тебе не поверил, — самонадеянно отозвался Арден и, заключив ее ладони в кольцо своих рук, притянул к себе так, что ее руки сомкнулись на его шее.

Роан оказалась совершенно беззащитной. Она смотрела на него невидящим взглядом и изо всех сил сжимала зубы. Надо немедленно освободиться; но как? Если она начнет изворачиваться, ему это только понравится и он поймет, что она чувствует. Пока что он только догадывается, а так будет знать наверняка.

— Прекрасная Роан, красавица Роан, — пробормотал он, равнодушно глядя в ее лицо холодными серыми глазами. — Почти что прирученная Роан. А мне, надо признать, больше по вкусу была та, неистовая, которую я знал раньше. По крайней мере тогда она была искренней.

— Да, наверное, но мы с тобой оба научились играть и поступать так, как нам выгодно, — резко проговорила Роан. — Пожалуй, ты меня в этом превзошел.

Не реагируя на ее выпад, он медленно, очень медленно прикоснулся губами к ее рту и поцеловал — не грубо, нет, а с искусным изяществом. Все, что оставалось сделать Роан, чтобы накопившиеся чувства не выплеснулись наружу, — это направить мысли на что-нибудь незначащее, повседневное — оклейка обоями стен, например, или рытье котлована под пруд.

Арден старался разжать языком ее губы, но Роан упорно сопротивлялась. Когда-то это была их любимая игра, возбуждающая обоих, доводящая до экстаза. В то лето Арден был для нее своего рода допингом, наркотиком; его жадные поцелуи как бы несли в себе разрывные снаряды. Сейчас же он целовал ее расчетливо, ожидая ответной реакции. А не рассмеется ли он, если она ответит на его поцелуй? — подумала вдруг Роан.

Роан оттолкнула Ардена от себя — откуда только силы взялись! — и сдержанно произнесла:

— Перестань.

Появившуюся на его губах усмешку можно было смело назвать жестоким оскалом.

— Знаешь, как я представлял себе этот момент? — беспечным тоном спросил он.

— Не знаю — и знать не желаю, — отрезала Роан. — В отличие от некоторых я не трачу время на отгадывание пустых загадок.

— Какая жалость! А было бы весьма любопытно сравнить ответы, — лениво протянул Арден, — поскольку реальность — та, в которой я живу и которой отвечают мои требования, — очень не похожа на ту, что существует в действительности. Мой мир совсем иной, Роан, в нем поселилась боль, самая настоящая боль. Над этим не стоит смеяться. Все прошло, остались одни руины.

— Ты серьезно?

— Да, вполне.

Стараясь восстановить дыхание, Роан сбросила с себя его руки и отступила на шаг назад.

— Вот и отлично, — ровным тоном проговорила она, — теперь ты можешь общаться с Патрицией с чистым сердцем.

— Да, конечно.

Все так же ухмыляясь, Арден провел пальцем по ее щеке и вышел из кухни.

Не хватает только разреветься! Держись, Роан, не раскисай, иначе сама себя не сможешь уважать. Роан стиснула зубы и отвернулась к окну.

Почему, ну почему он так жесток? Раньше ведь никогда таким не был. Временами злился, подтрунивал над ней, бывал равнодушен… но чтобы вот так? Жестокость ему не к лицу. Неужели подобным образом хочет показать, что его чувства к ней действительно умерли? Как он сказал? В его душе поселилась боль? Или… или он стремится подавить ее гордость, ее волю? И что вообще она значила в его жизни? Мелкий эпизод? Непроизвольный взрыв страсти?

Из груди Роан вырвался долгий, судорожный вздох; она поморгала, чтобы восстановить четкость зрения. Господи, скорей бы снова вернуться в свой привычный мир! Отдохнуть в тишине и спокойствии и забыть обо всем этом. А если бы она все-таки решилась и поехала бы с ним в Америку, кем была бы теперь? Бессловесной личностью, потерявшей индивидуальность, не уверенной в себе, в своем будущем? А вдруг им все-таки удалось бы достичь согласия?..

Стряхнув с себя груз ненужных, гнетущих мыслей, Роан накинула пальто и вышла на террасу. Нужно прогуляться, подышать свежим воздухом, решила она, иначе голова совсем разболится.

Сколько они не виделись? Слишком мало или слишком много? Достаточный ли это срок, чтобы забыть любимого?

Роан огляделась и осторожно пошла вдоль лужайки в том направлении, куда показывал Арден и откуда доносился шум океана. Как же здесь хорошо! Ни тебе выхлопных газов, ни ресторанов с их запахами и шумными оркестрами, ни проносящихся на полной скорости машин, ни разухабистых криков ночных мотоциклистов!

Эй, Роан, немедленно прекрати, осадила она себя. Ты же ко всему этому привыкла, тебе нравится городская суматоха, четкий деловой ритм, не так ли?

Подавив очередной вздох, она прошла мимо беседки, которая летом, наверное, была увита розами. Видимо, их тоже надо подрезать, хотя кто знает, какой здесь климат!..

— Общаешься с природой?

От неожиданности Роан так быстро повернулась, что споткнулась о какую-то корягу и едва не упала. Твердая рука Ардена вовремя подхватила ее под локоть. Роан удалось быстро прийти в себя.

— Нет, я просто думала, что розы необходимо подрезать.

— Интересно, откуда такие познания? Ты что, практиковалась в садоводстве?

— Естественно, — холодно отозвалась Роан, — и не только в этом. Могу даже кое-чему научить двух-трех бывших бойскаутов.

— Вот в этом я нисколько не сомневаюсь.

— Ну что, потрем, как первобытные люди, палочки?

— Думаешь, вспыхнет огонь?

От негодования Роан топнула ногой, круто повернулась и пошла по обсаженной соснами аллее, ведущей к океану.

Взобравшись на поросший кустарником холм, она остановилась и зачарованно распахнула глаза. Это было прекрасно. На берегу наверняка росли цветы; как же здесь должно быть красиво весной и летом!

Какое великолепное воздействие оказывает на людей природа! Ну а на тебя, Арден, она воздействует? Что-то не похоже. Стал холоднее, неприступней, вызывающе независим. А сейчас идет за ней — и что же? Молчит.

Роан скосила на него глаза. По выражению лица ничего, как всегда, не скажешь. Никогда нельзя понять, о чем он в данную минуту думает, что чувствует. Он и прежде не раскрывал свое внутреннее «я», в чем и состояла одна из главных несостыковок в их отношениях.

Предприняв еще одну тщетную попытку подавить свои чувства и сделать вид, что ей абсолютно неинтересна его нынешняя жизнь, Роан улыбнулась и спросила:

— Значит, как я поняла, ты собираешься остаться холостяком?

— Почему бы и нет?

— Странно слышать это от такого пылкого мужчины. А как же Патриция? Вот уж бедняга!

— Нечего жалеть Патрицию. Беднягой ее не назовешь, если вкладывать в это слово иной смысл.

— Вот как? Она состоятельна? Тебя это, естественно, устраивает.

— Ревнуешь?

— Господи, конечно же, нет!

— А жаль. Мне бы очень хотелось взглянуть на тебя в роли разъяренной ревнивицы. Может, ты схватила бы ее за волосы, а может, даже расцарапала бы ей лицо. Как знать, Роан, это могло бы мне понравиться.

— Почему? Ты ко мне неравнодушен?

— Да нет же, нет, сколько можно повторять? Я уже говорил, что был рад от тебя избавиться.

— Говорил. Достаточно мстительные слова в устах человека, похваляющегося бесстрастным отношением ко всему и вся.

— Мстительные? — задумчиво переспросил Арден. — Ошибаешься, ради тебя не стоит тратить нервы на такие сильные эмоции.

А вот это уже удар ниже пояса. Больно, ох, как больно! Но откуда такая реакция? То, как он к ней относится, для нее не новость. Что же ее оскорбило? Равнодушный тон? То, что он задел ее гордость? Если это так, то надо немедленно взять себя в руки, чтобы не доставить ему радость.

Роан набрала в легкие воздуху и через секунду выдохнула его, после чего беззаботно произнесла:

— Ядовитое замечание. Твои стандарты не очень высоки.

— Тебе-то откуда знать? Тебя мои замечания никогда не интересовали. Ты вообще меня не понимала. Просто брала от меня все, что можно, а когда я надоел, дала мне отставку.

— Не намеренно. И, кстати, то же самое можно сказать о тебе.

— Возможно. Теперь, когда все в прошлом, легко давать безапелляционные оценки.

— Да, легко, — согласилась Роан, испытывая совершенно противоположные чувства. — Я была напугана, словно попала в западню, — тихо добавила она, — а твоя ревность и вспышки гнева только осложняли ситуацию.

— Ты великолепно сыграла, очень правдиво. — Арден сказал это так, будто и тогда, прошлым летом, не сомневался в ее неискренности. — И еще: я тебе поводов для ревности не давал.

Истинная правда, никаких поводов у нее не было… Успокойся, Роан, ты же столько раз твердила себе: никогда не нужно вспоминать то, что быльем поросло и покрылось паутиной забвения.

— А мне, может, ревности-то как раз и не хватало, — сказала она. — Был бы мотив, было бы и основание.

— Странная логика. По-твоему, если бы я тебя обманывал, ты бы получила официальное основание обманывать меня?

— Я тебя никогда не…

— Разве? Ни с одним из тех парней, что я чуть ли не каждый день видел то входящими в твою квартиру, то выходящими из нее?

— Я должна была вести переговоры с менеджерами! — вспылила Роан. — Сто раз тебе это объясняла!

— Помню. Однако у нас с тобой разные представления о том, что такое обман. Ты не находишь?

— Я не обманывала тебя! — разозлилась Роан.

— Значит, ты не считаешь обманом то, что ты принимала мои ухаживания и дала понять, что не против выйти за меня замуж?

Что на это ответить? Что тогда еще многого не знала и не заглядывала в будущее?

— Я не хотела вступать с тобой в связь, Арден, — сказала она спокойным тоном. — Не говоря уже о более серьезных отношениях. И ты это знаешь. Но… — Но все ее намерения таяли, как первый снег, от одного его взгляда, от одного прикосновения… — Если бы между нами была нежная, романтическая любовь, все могло бы сложиться иначе. Но у нас постоянно вспыхивали скандалы…

— Поэтому ты решила самоустраниться?

— Да, потому что всякий раз, когда я старалась объяснить тебе, что мне необходимо почувствовать свою значимость, ты приказывал мне заткнуться и не пороть чушь.

— Так это и была самая настоящая чушь.

Все мужчины одинаковы. Не принимают мнение женщины всерьез, называют его глупым и отметают прочь.

— Мне это было нужно! Ты самонадеянно решил, что стоит тебе сказать слово, как все будет по-твоему. Я с самого начала предупредила тебя, что не стремлюсь к серьезным взаимоотношениям. Ты не поверил, посчитал, что с легкостью возьмешь надо мной верх, поскольку ты сильная личность. Ты отверг мои планы на будущее. Разве удивительно, что я вела себя как капризный ребенок, если только таким способом могла заставить тебя прислушиваться к моим словам? — Мало-помалу Роан снова разгорячилась. — Я вообще не уверена, что ты по-настоящему меня хотел — не как женщину, а как личность, — даже думаю, что ты и не видел во мне личность.

— Все я прекрасно видел и, несмотря на это, хотел тебя. Наперекор логике и здравому смыслу хотел. Видимо, сошел с ума. Целое лето вычеркнуто из жизни. Иногда мне не верится, что все это случилось со мной. — Арден отвернулся и насмешливо добавил: — Зато у тебя имелась цель, Роан, ты знала, чего хочешь; и ради достижения цели ты растоптала и наши отношения, и родственные связи…

В сотый раз вспомнив, что ему нельзя дать понять, как она на него реагирует, Роан жестко улыбнулась:

— Так уж и растоптала!

— Конечно, ты же у нас крутая.

— Круче не бывает.

Роан всегда с великим трудом удавалось справляться со своими эмоциями, а сейчас так захотелось влепить ему пощечину, что она резко повернулась — и поскользнулась. Чтобы не скатиться с крутого берега вниз, она нелепо замахала руками, удерживая равновесие.

Схватив Роан за запястья, Арден вернул ее в вертикальное положение, потом коротко хохотнул — и поцеловал. Нежно и крепко.