Сейчас или никогда

ГЛАВА ПЯТАЯ

Роан выбралась из постели и как была, с копной всклокоченных со сна рыжих волос, в ночной сорочке с нарисованным на груди Винни-Пухом, поспешила по коридору и распахнула дверь в спальню крестной.

— Хетти! — негромко позвала она. — Что случилось?

— Ох, детка, мне что-то нехорошо, — выдохнула Хетти, и лицо ее стало таким грустным и потерянным, таким жалостным…

Роан заволновалась: крестная никогда не выглядела жалостной. Роан быстро подошла к кровати и взяла пожилую женщину за руку. Кожа влажная, пальцы дрожат. В тусклом свете ночника на туалетном столике Роан увидела, как посерели губы Хетти.

— Ты не поверишь, но я только что всплыла куда-то под потолок, — с потрясенным видом проговорила крестная. — Понимаешь, под потолок! И поняла, что если сейчас же не вернусь на место, то умру.

— Хетти, дорогая, подожди минутку, я позову Ардена! — воскликнула Роан.

Она ласково похлопала ее по руке. Остро ощущая собственную беспомощность, она положила руку Хетти поверх одеяла и побежала на поиски ее племянника. Испуганная, чувствуя, как к горлу подступает тошнота, она заметалась по коридору. Какая же дверь ведет в спальню Ардена? Ах, вот же он, уже успел натянуть джинсы, значит, тоже слышал стук в стену. Задыхаясь, Роан выпалила:

— Хетти!..

— Сейчас иду. Как она? Плоха?

— Да, по-моему, очень.

— Скорее звони в «Скорую». Номер в записной книжке рядом с телефоном, который в холле. Непременно объясни, для кого их вызываешь.

Кивнув, Роан помчалась вниз по лестнице. Неужели он специально оставил книжку на видном месте, потому что не исключал возможность, что такой звонок понадобится?

Оказавшись в холле, она нашла телефон и номер «Скорой помощи», пробежала пальцами по кнопкам, пару раз глубоко вдохнула, принялась спокойно объяснять, что произошло, — и с ужасом поняла, что напрочь забыла спросить у Ардена адрес. Она уже было запаниковала, но ровный голос в трубке успокоил ее, справился о фамилии больной и заверил, что все в порядке и что они знают о Хетти. Когда же Арден успел предупредить их? Когда выяснил, что тетушка собирается провести здесь праздники?

Роан положила трубку на рычаг и поспешила назад к Хетти.

— Через пять минут приедут, — шепотом сообщила она Ардену. — Ну, как она?

— Не думаю, что это еще один инфаркт, — тихо отозвался он. — Видимо, вчера переутомилась.

Арден сидел на краешке кровати; немощная рука Хетти покоилась в его широкой ладони. Он ласково улыбнулся тетушке и забормотал что-то успокаивающее. Вот таким Роан его любила — нежным, заботливым, внимательным… человечным. Сердце в ее груди забилось сильнее, захотелось подойти, обвить руками эту обнаженную мускулистую спину, ободрить в трудную минуту…

Нет, он не нуждается в ее ободрении. Роан стало холодно; она скрестила руки на груди и быстро сказала, успокаиваясь от собственных слов:

— Они скоро приедут, все будет в порядке.

И в самом деле: — через считанные минуты они услышали возле дома шорох шин.

— Пойду встречу их, — проговорил Арден, легко поднялся на ноги и так же, как Роан чуть раньше, похлопал Хетти по руке, после чего положил ее на одеяло. — Не волнуйся, все хорошо.

Арден еще раз улыбнулся и двумя шагами покрыл расстояние от кровати до двери, а потом Роан услышала, как он сбегает с лестницы, чтобы открыть входную дверь.

— Прости, я не хотела доставлять столько хлопот, — пробормотала Хетти.

— Не говори глупостей. Сейчас самое главное — чтобы тебе полегчало.

— Да ведь я, если честно, совсем не хочу умирать.

— Я знаю. — Роан села туда, где только что сидел Арден. — Прошу тебя, не разговаривай: тебе нужно беречь силы, и тогда все будет в порядке.

— Да, Роан, но если…

— Шш!

С вымученной улыбкой Хетти тоненьким и шелестящим, как бумага, голосом призналась:

— Я… я не обладаю даром левитации.

— Вот как?

— К сожалению. Но я клянусь, что летала над кроватью.

Роан собралась что-то сказать, но в этот момент в спальню уверенной походкой вошли медики, а следом за ними, на ходу застегивая рубашку, появился Арден.

— Я поеду вместе с ней, а ты отвечай на телефонные звонки, — обратился он к Роан.

— Конечно! А мне с вами нельзя? — импульсивно спросила Роан, но в душе поняла, что сморозила глупость, потому что им надо отправляться немедленно и нет времени ждать, пока она оденется. — Хорошо, я останусь здесь, но обещай, что ты мне позвонишь. Мне необходимо быть в курсе.

Он молча кивнул; Хетти осторожно подняли, переложили на носилки, надели на лицо кислородную маску и быстро понесли вниз по лестнице. На носилках Хетти выглядела такой маленькой и беспомощной, что в горле Роан возник комок. Нет, нет, она выздоровеет, она обязательно поправится.

Стоя на верхней ступеньке крыльца, она смотрела, как носилки исчезли в чреве «скорой помощи», потом туда запрыгнул Арден. От утренней прохлады Роан озябла и опять обхватила себя руками, но с крыльца не уходила до тех пор, пока машина не скрылась за поворотом.

В восемь утра, когда пришли рабочие, Роан все еще сидела на кухне в ночной сорочке и с чашкой давно остывшего кофе в ладонях и тупо смотрела в пустоту. Арден еще не звонил.

Спокойнее, Роан, не надо драматизировать. Немедленно отправляйся наверх и оденься, велела она себе. После чего встала и поспешила в спальню. Там она приняла душ, надела джинсы, теплый свитер и вернулась на кухню. Сварила свежий кофе, заставила себя проглотить горячий тост с сыром, затем прошла в кабинет Ардена и принялась ждать.

Он позвонил через тридцать минут, сказал, что вернется через час и что Хетти гораздо лучше.

Однако, когда он приехал, настроение его было далеко не дружелюбным.

— Рабочие пришли?

— Да, они… но ты же их наверняка видел…

— Я не про этих. Про тех, кто должен заняться ремонтом кухни!

— Ах, эти… Пока еще нет.

Арден резко повернулся, схватил телефонную трубку и стал набирать какой-то номер.

Роан не на шутку рассердилась:

— Арден! Что же ты молчишь? Как Хетти? Я же места себе не нахожу!

— С ней все в порядке, — нетерпеливо ответил он. — Ее продержат в больнице несколько дней… Алло! Райен? Какого черта? Куда запропастились твои люди? — Он чуть помолчал, и лицо его затвердело. — Да, им, естественно, заплатят. — Потом собеседник задал какой-то вопрос, на который он мрачно ответил: — Нет, не собираюсь. А ты проследи, чтобы они появились тут как можно скорее.

Бросив трубку на рычаг, он подошел к окну.

— Что с ней такое? — снова спросила Роан.

— Ничего, — не поворачиваясь, произнес он.

— Но ее состояние… Мне показалось, что…

— Выкинь из головы то, что тебе показалось!

Роан вздохнула, но тему не оставила:

— Это сердце?

— Нет. Да. — Он невесело хохотнул. — Доктор говорил, что ей надо беречь свое здоровье. Думаю, вчерашняя гонка из аэропорта в супермаркет, а потом ко мне в офис и наконец сюда плохо вяжется с его советами. Сейчас врачи надеются, что мне удастся удержать ее в постели. Ха-ха! Только если ее во сне связать и…

— Сколько ее продержат в больнице? — перебила его Роан.

— Я уже говорил: несколько дней. А в чем, собственно, дело? Боишься остаться со мной наедине?

— Нет.

Но Арден уже ее не слушал: глаза его впились во въезжающий в ворота грузовик.

— Ну, наконец-то, — сквозь зубы проскрежетал он, стремительно прошагал мимо Роан и спустился в холл, чтобы встретить рабочих, которых ожидал. Тех, что опоздали и почему-то думали, что им не заплатят.

Отлично. А чем же теперь заняться ей, когда в доме вся эта суета? Сидеть тут и бить баклуши?

Ну уж нет! Чтобы снять напряжение последних часов и забыть о пережитом страхе за жизнь Хетти, Роан сейчас нуждалась в каком-нибудь занятии. Она тоже спустилась вниз, надела пальто и вышла на улицу. Слава Богу, дождь прекратился. Даже не очень холодно, разве что немного ветрено.

Проходя по двору, Роан отметила, что куча мусора уже исчезла. Какое счастье, что ей не пришлось работать под началом Ардена! Вряд ли с таким руководителем было бы легко. Но вот чтобы он отказывался платить кому-то за труд — очень и очень сомнительно.

Впрочем, ей-то какое дело? Даже если она спросит его об этом, он наверняка не ответит.

Роан пошла наугад, не выбирая дороги, и вскоре оказалась в небольшой бухточке, окруженной скалами, летом закрывающими доступ штормовым волнам. Но это летом, не сейчас. Роан уселась на ближайший валун и, не заботясь о долетающих до нее брызгах, принялась смотреть, как на берег набегают и вновь откатываются волны. Их монотонный шум и птичий гомон действовали успокаивающе; взгляд ее приклеился к горизонту, где неспешно плыл рыбачий баркас.

Все же любопытно, подумала Роан, что привело Ардена в такое отвратительное состояние духа? Ведь не опоздание же рабочих! Может, Хетти стало хуже, а он от нее скрыл это? Может, в больнице его отругал доктор? Хотя трудно себе представить, каким образом он мог бы помешать тетке колесить по Бостону. Хетти — чрезвычайно решительная и непреклонная дама. Твердый орешек. Правда, сегодня она предстала перед ними в совсем ином виде. Да, а чем, он говорил, должна заняться этим утром сама Роан? Вспомнила, пройтись по магазинам.

Просидев на берегу около часа, она медленно пошла другой дорогой, представляя, как красиво выглядят высокие деревья в лучах осеннего солнца. На оголившихся ветвях кое-где до сих пор оставалось немного жухлых красноватых листьев; прелые лесные запахи смешивались с морскими и приятно щекотали ноздри. И хотя небо было серым, воздух казался чистым и прозрачным.

Через некоторое время Роан набрела на небольшую деревеньку — колодец, ремесленная лавка, продуктовый магазинчик и крохотная гостиница или, скорее, постоялый двор, — а потом вернулась в дом Ардена, где царил настоящий хаос. Самого хозяина нигде не было видно. Наверное, заперся в своем кабинете. Или вообще куда-нибудь ушел.

Кухню уже никак нельзя было назвать кухней в прямом смысле этого слова: повсюду валялись отделочные материалы, инструменты, сновали рабочие, что-то набрасывал в блокноте дизайнер, что-то паял водопроводчик. Понаблюдав за общей суетой, Роан отправилась в столовую и уселась за стол, который, судя по всему, поставили сюда временно, покуда ему не найдется более достойное применение. Отличный стол, старинной работы. Антиквариат.

Роан так погрузилась в свои мысли, что чуть не подпрыгнула на месте, когда позади раздался легкий щелчок открываемой балконной двери. Кто-то, видимо, не задвинул шпингалеты. Роан быстро оглянулась и увидела седовласого мужчину с ярко-голубыми глазами, который внимательно смотрел на нее. Лет шестидесяти, высокого роста, худощавый, он вошел в столовую, аккуратно закрыл дверь, по-прежнему не сводя глаз с Роан, и только через минуту воскликнул:

— Великий Боже! Вы ведь Роан, не так ли?

— Да.

— Ну надо же! Вот здорово! — Губы незнакомца дрогнули, и он радостно рассмеялся.

Роан с холодным, отчужденным видом вздернула подбородок.

— Простите, с кем имею честь?

Мужчина постарался взять себя в руки и перестал веселиться.

— Я дядя Патриции.

— Да что вы!

— Именно так, дядя. — Его губы снова расплылись в улыбке. — Она сейчас живет у меня.

— О!

— Приезжает всякий раз…

— …когда здесь появляется Арден. Да, мне это известно.

— Гм, а мне она ничего не сказала… Да она вообще не любит много болтать. О, теперь-то мне понятно, почему вы ей так не понравились. Прямо с первого взгляда.

— Спешу уверить вас, что это чувство взаимно.

Родственник Патриции весело подмигнул.

— Понимаю. Ведь вы наверняка серьезная соперница?

— Ходит такая молва.

Роан знала, что представляет опасность для женщин в любой компании, где бы ни появилась. Глупые создания! Они никак не могли взять в толк, что ей совершенно не нужны их никчемные, жалкие мужики. Вот только с Патрицией ситуация сложилась иная… Стараясь не выдать свои эмоции, Роан ждала продолжения разговора.

Мужчина хмыкнул.

— Но ведь вам тоже было бы не очень приятно, если бы какая-нибудь дамочка начала ластиться к Ардену, а?

— Это шутка? В таком случае она неудачна. — На лице Роан оставалось любезно-отчужденное выражение, но в голосе появились напряженные нотки, которые нельзя было не услышать.

— Полностью согласен. Но вы не обидитесь, если скажу, что более красивой женщины я не имел удовольствия видеть за всю мою достаточно долгую жизнь? — Протянув ей руку, он наконец представился: — Томас Браун. А друзья зовут меня добрым старым Томми Брауном.

— Рада знакомству, добрый старый Томми Браун. Хочу отплатить вам комплиментом за комплимент: вы — улучшенный вариант вашей племянницы.

Браун перестал улыбаться.

— Благодарю. Только вы, юная леди, чем-то взволнованы. Или мне показалось?

— Нет, не показалось, я действительно взволнована и очень обеспокоена, — вздохнув, призналась Роан. — Дело в том, что Хетти заболела.

— О, мне очень жаль. Патриция сказала мне, что видела здесь Хетти.

— Сейчас она в больнице. Опасность, кажется, миновала, но…

— Но вы за нее переживаете, да?

— Конечно.

Из кухни раздался какой-то грохот, и оба они скривились.

— Вы впервые в Штатах?

— Да.

Томас подцепил ногой стул, придвинул его к себе и уселся.

— Тогда как вы смотрите на предложение осмотреть окрестности? Мне сегодня надо съездить во Фрипорт…

На этих словах дверь распахнулась, и в столовую заглянул Арден. Оценив обстановку, он гневно воскликнул:

— Так вот ты где! Черт побери, где тебя носило? Я тебя повсюду искал!

— Меня? — скорчил невинную мину Том.

— Нет! Роан! — рявкнул Арден.

— Я выходила прогуляться, — коротко сказала Роан.

— Вот как. Спасибо за информацию, хоть она и запоздала. Том, мне надо перекинуться с тобой парой слов. Райену с чего-то взбрело в голову, что… — Он на секунду умолк и свирепо сверкнул глазами. — Поговорим в моем кабинете. Естественно, когда ты закончишь беседу с милой дамой, — с едкой ухмылкой добавил он.

— Вот несчастье-то, — пробурчал Том, когда Арден захлопнул за собой дверь. — Как видно, у вас тут штормовая погодка, а? И, наверное, из-за Патриции.

— Не стоит делать поспешных выводов. Просто не обращайте внимания.

— Даже когда меня вот так ставят на место?

— Конечно.

— Ну, ладно. Так как насчет поездки во Фрипорт? Да? Нет?

— Спасибо, я согласна.

— Даю вам десять минут, а я пока пойду на «переговоры».

Роан кивнула. Томас отправился в кабинет Ардена, а она поднялась наверх, чтобы собраться в дорогу. Раз Ардену вздумалось послать ее в магазины, Том наверняка подскажет, где лучше закупить продукты. К тому же не надо будет самой таскать сумки.

Ее пригласили на прогулку? Великолепно! С вызовом закусив губу, Роан сняла джинсы и надела безупречные серые брюки от хорошего портного, потом повязала на шею красивый шарфик и немного подкрасила губы и ресницы. Взяла сумочку и спустилась вниз. Постучав в дверь кабинета, она заглянула внутрь. Арден сидел за своим столом, Том стоял у окна.

— Не помешала? — медовым голоском пропела она.

Арден бросил на нее оценивающий взгляд и процедил:

— Представь себе, нет. И нечего злиться.

Надо признать, у него самого вид куда более злой и раздраженный, подумала Роан.

— Вовсе я не злюсь. Совсем наоборот. Вчера ты говорил о покупке продуктов, если мне не изменяет память. Том предложил подбросить меня во Фрипорт. Заодно я могла бы навестить Хетти.

Откинувшись на спинку кресла, Арден сложил ладони под подбородком и уставился на нее. Том отвернулся от окна, и его глаза весело сверкнули.

— О продуктах может с успехом позаботиться Мэри-Энн, а Том отлично знает, где находится больница. Отправляйся.

Роан кивнула и закрыла дверь. Скотина.

Томас нагнал ее через минуту; улыбка все еще играла на его подвижном, выразительном лице. И потому, что он делал ей одолжение, и потому, что был ей симпатичен, Роан решила извиниться:

— Простите меня, Том, я была с вами груба, но я, право, этого не хотела.

— Так уж и не хотели? — засмеялся он.

Ее ответная улыбка была полна искреннего раскаяния.

— Не могу кривить душой. Хотела.

— А сейчас?

— Сейчас нет.

— Вот и отлично. Могу я задать нескромный вопрос? — мягко спросил Том и, взяв ее под руку, повел к дверям.

— Попробуйте. Правда, не обещаю, что отвечу.

— Мне известно, что вы — крестница Хетти, но были ли вы с Арденом…

— …в более близких отношениях? Да. Как далеко отсюда Фрипорт?

— Почти рядом, с другой стороны Портленда, — с довольным видом объяснил Том. — И вы думаете возобновить эти отношения?

— Нет и еще раз нет! — отчеканила Роан, нахмурив брови.

Он хмыкнул и помог ей забраться на сиденье большого автомобиля, припаркованного возле дома, а она со вздохом добавила, чтобы как-то смягчить свой тон:

— Видите ли, эта тема слишком болезненна для нас обоих… — Что сказать еще, она просто не знала.

К счастью, Том больше не лез к ней со своими расспросами, и мало-помалу Роан начала расслабляться. В обществе этого человека ей было спокойно; со свойственным ему чувством юмора он рассказывал о местах, мимо которых они проезжали, и, избегая касаться неприятных для Роан тем, ненавязчиво выуживал из нее сведения о жизни в Англии, о работе. Словом, к тому моменту, когда они достигли Фрипорта, Роан чувствовала себя так, словно знала Томаса долгие годы.

— Какая жалость, что я так и не увидела по пути ни одного лося. Говорят, они здесь водятся в изобилии.

— А вам хотелось бы повстречаться с ними?

— Признаться, очень. Следы мне кое-где попадались, а вот с самими животными не повезло.

— Может, увидим их по дороге домой, хотя они довольно пугливы и предпочитают не попадаться людям на глаза.

— Хорошо бы!

— Но сперва на повестке дня ленч. В корсиканском стиле. Когда-нибудь пробовали похлебку из морских моллюсков?

Роан отрицательно покачала головой.

— Не желаете отведать? Со свежим хлебом домашней выпечки она просто великолепна.

— О, с удовольствием!

Маленький ресторанчик был переполнен, и их провели на веранду и усадили за столик, покрытый красной скатертью. Премиленькая молоденькая девушка, чем-то похожая на Мэри-Энн, быстро принесла заказ и пожелала приятного аппетита.

— Ну как, нравится? — спросил Том, когда Роан доела свою похлебку, едва не вылизав тарелку.

— Очень необычный вкус. А сейчас я попробую брусничный пирог.

Брови Томаса взмыли вверх.

— Неужели никогда не ели его раньше? — с удивлением воскликнул он.

— Ни разу. Я ужасно люблю пироги с ежевикой, черной смородиной и малиной, но с брусникой еще не пробовала, хотя кое-где у нас ими можно полакомиться.

— Ну, бьюсь об заклад, наши вкуснее.

— Не сомневаюсь.

Когда они закончили трапезу, их проводили до дверей и поблагодарили за то, что зашли перекусить именно к ним. Том взял Роан под руку и отвел в самый популярный в округе магазин Стора.

— Как я понимаю, вам хочется остаться одной, чтобы выбрать покупки?

— Да, если можно, — с благодарностью кивнула Роан, снова подивившись чуткости Тома.

— Тогда вам лучше иметь при себе карту этого города. — Взяв карту с круглой стойки у входа, он развернул ее прямо на прилавке. — Вот, смотрите, здесь обозначены все магазинчики и торговые ряды. — Он доброжелательно улыбнулся. — Я буду ждать вас у машины, но ни в коем случае не торопитесь. У меня назначена встреча с друзьями как раз недалеко от того места, где она припаркована, так что я сразу увижу, когда вы подойдете.

Он помахал на прощанье рукой и пошел прочь.

Роан обследовала не только магазин Стора, но и многие другие, и везде встречала радушные, приветливые улыбки. Никто ее не корил, если она слишком долго задерживалась у прилавка, но так ничего и не покупала. Все желали ей доброго здоровья и благополучия и интересовались, откуда она родом; ее английский акцент вызывал радостные восклицания.

Какой чудесный городок, какие приятные люди, какой восхитительный день! — с восторгом думала Роан. Она не торопясь ходила по мелочным лавкам, предлагавшим покупателям всевозможные ленточки, пояски, утюги, разные сорта мыла, свечи всех размеров и цветов, подсвечники, дамские сумочки и игрушки.

Как ни разбегались у Роан глаза, она все-таки выбрала набор батистовых носовых платков для Хетти, большой складной нож со множеством полезных лезвий — для Тома, в благодарность за то, что он привез ее сюда. А для себя — игрушечного лося. Чуть больше десяти сантиметров, в ярком вязаном свитерке, мохнатый, с комичной рожицей, он совершенно ее очаровал. Она долго размышляла, что бы такое купить Ардену, но так и не могла подыскать что-нибудь забавное, что могло бы ему понравиться. Почему-то ее это огорчило. Ну, ничего, купит в следующий раз, успокоила она себя.

Усталая, с гудящими от долгой ходьбы ногами, Роан вернулась к машине. Через пару минут появился и Том с лучезарной улыбкой на губах, ставшей еще шире, когда он узрел пышно разодетого лося, чопорно восседающего у нее на руке. Роан тоже улыбнулась.

— Я назвала его Моррисом. Просто не могла устоять.

— Что-то вы не много купили, судя по вашим сверткам, — подытожил свой осмотр Томас.

— Зато я чудесно провела время. — Хотя на самом деле она бы с удовольствием побродила по городку до самого вечера.

— Я рад. Сейчас заедем в больницу, а потом — домой.

Домой. Какой это для нее «дом»?.. Так или иначе, когда она переступила порог, там царила полная тишина. Роан вспомнила, что так и не позвонила в свой салон и не сообщила, где она и по какому номеру с ней можно связаться в случае необходимости. Позвонив в салон, она отнесла пакеты в свою комнату.

Спустившись вниз, Роан отправилась на поиски Ардена, но его нигде не было. Впрочем, в помещениях горел свет, следовательно, он не мог уйти далеко. Наконец она открыла дверь в кухню — и застыла от изумления. Куда подевались мрачные зеленые стены, где старые плита и раковина?! Да, рабочие потрудились на славу!

И тут Роан увидела, как по ступеням веранды поднимается Патриция, и сморщилась, словно у нее внезапно разболелись зубы. Но перед ней тут же встало приветливое лицо Тома, и она решила вести себя с его племянницей любезно. Ну, по крайней мере — вежливо.

— Здравствуйте, — приветствовала она Патрицию, едва та появилась в дверях. — Я как раз собиралась сварить кофе. Выпьете чашечку?

— Нет, благодарю. Где Арден? Раз, два, три, четыре, пять…

— Не знаю, я только что вернулась. Наверное, поехал навестить тетушку. Его очень волнует ее состояние.

— Чушь! — с досадой отмахнулась Патриция. — Хетти — вздорная глупая старуха, которая чихвостит его чуть ли не всю его жизнь. Я уверена, он рад возможности хоть немного отдохнуть от ее брюзжания. У него и без того полно дел, будет он шляться по больницам!

— Хетти никогда его не чихвостила! — запротестовала Роан; ее прелестное лицо исказилось от негодования. — Вы серьезно считаете, что она ему безразлична? Как вы можете быть такой бесчувственной? Неужели вы совсем его не знаете?

— Я-то его прекрасно знаю! Гораздо лучше, чем вы, между прочим. И нечего отрицать очевидное.

Отрицать очевидное… К огромному своему сожалению, Роан должна была признать, что в чем-то эта женщина права: плохо или хорошо, но Патриция его действительно знала.

— Я не обманываю вас: я понятия не имею, где он сейчас. Может, просто захотел побыть один, вдали от всех…

— Вдали от вас, но не от меня! Я…

— Роан! Ради всего святого! — раздался сзади голос Ардена. — Всего несколько минут в доме — и уже успела устроить скандал.

Вскрикнув от неожиданности, Роан крутанулась на каблуках и уставилась на него.

— Ну что ты за человек?! Находишь удовольствие в том, чтобы подкрадываться неожиданно и пугать людей? — резко огрызнулась она.

— Вот уж не думал ни к кому подкрадываться. А ты, оказывается, легко воспламеняешься.

— Я? С ума сошел? — возмутилась Роан и тут же хмыкнула: — Кстати, никаких скандалов, как ты выражаешься, я не устраивала. Просто сказала, что не знаю, где ты находишься в данную минуту, вот и все.

— Значит, плохо сказала, — отрезал Арден и повернулся к Патриции: — Я тебе нужен?

— Да, — мягко произнесла та. От сладкой улыбочки, расплывшейся по ее лицу, Роан чуть не стошнило. — Хотя, если бы я положилась на твою… гм… гостью, то так бы и не смогла с тобой поговорить. У меня возникли некоторые идеи относительно летнего домика.

Роан не удержалась от едкого замечания:

— Лучше устроить его в виде бельведера. Только в этом случае Арден заинтересуется. Ему безумно нравятся бельведеры.

Оттерев его плечом, она вышла из кухни, услыхав напоследок, как Патриция заявила:

— Ну, она и колючка!

Не желая слышать ответа Ардена, поскольку ждать от него доброго слова в свой адрес не приходилось, Роан побрела по коридору. Если Патриция называет ее «колючкой», значит, мало общалась с людьми по-настоящему ехидными!

Телефон зазвонил как раз в тот момент, когда Роан проходила мимо него, и она машинально схватила трубку.

— Алло! — не слишком любезно буркнула она. — Кто?.. А, привет, Сью… Нет-нет, все в порядке. — Не то что «в порядке», все просто восхитительно! Она объяснила своей секретарше, что звонила только затем, чтобы оставить номер, по которому ее можно найти, а затем добавила: — Не беспокойся, я вернусь через несколько дней.

За спиной раздался грубоватый голос Ардена:

— Это меня?

Повесив трубку, Роан сдержанно ответила:

— Нет. Звонили из салона.

— У секретарши кончились наличные? Появились непредвиденные расходы? — поинтересовался Арден.

— Представь себе, нет.

Роан вздернула подбородок, повернулась и твердым шагом направилась к лестнице, но на полпути почувствовала, как две тяжелые ладони легли ей на плечи, буквально пригвоздив ее к месту.

— Слушай, перестань дуться, — Арден развернул ее лицом к себе, — я же только пошутил.

— Извини, не поняла. Ха-ха-ха. И учти, я не собиралась врать Патриции, что тебя нет дома, ясно? — сердитым голосом проговорила Роан.

— А я и не думал, что ты ей намеренно врешь. Что с тобой? Ты ведь не предполагала, что понравишься ей, так ведь?

— А почему, собственно, она должна чувствовать ко мне неприязнь? Что я такого ей сделала? К твоему сведению, я изо всех сил стараюсь держаться в рамках приличий.

— Гм, оно и видно.

— Так, все, с меня хватит. Пусти, я хочу пойти к себе и разобрать на ночь постель.

— Это наверняка успела сделать Мэри-Энн.

— Значит, пойду и удостоверюсь, что она справилась с задачей.

Смешок, сорвавшийся с его чувственных губ, ни в коей мере не улучшил настроения Роан. Она никак не могла понять, что именно ее так разозлило. Ладно, Роан, кончай валять дурака, все ты прекрасно понимаешь, мятежно возражал внутренний голос, когда она поднималась по лестнице, ты вне себя, потому что Арден встал на сторону Патриции, а не на твою.

Неужели Патриция нравится ему только по той причине, что является полной противоположностью ей, Роан? Или эта надменная фифочка обладает еще какими-то скрытыми достоинствами, которых лишена она? Тогда ей удалось запрятать их ну очень глубоко, вот что я вам скажу! — подытожила Роан.

В полном замешательстве, с мятущимися мыслями Роан вошла в свою спальню. Ну, и что теперь? С какой стати она так сюда рвалась? Что ей здесь делать? Прятаться? Глупо и нелогично. Ни Арден, ни тем более Патриция не стоят того, чтобы она сидела тут взаперти.

Чувствуя себя совершенно измочаленной, будто из нее вытянули все жилы, Роан устало усмехнулась: сейчас ей необходимо именно то, чему она обучала своих клиентов, — сделать несколько успокаивающих упражнений. Она не была полностью уверена, что они помогут, но это по крайней мере лучше, чем торчать столбом посреди комнаты, безвольно понурив голову, и предаваться отчаянию.

Итак, начнем. Сперва — все лишние мысли вон из головы. Не думать вообще ни о чем на свете. Хорошо. Теперь сесть на пол, снять ботинки на громоздких высоких каблуках и носки… Вид собственных отекших ног, покрытых безобразными пятнами, привел ее в ужас. Когда-то она слышала, что из-за этих чертовых перелетов, тем более следовавших один за другим, иногда отекают конечности. Вот и ее сейчас выглядели… не лучшим образом.

Роан распласталась на полу, закрыла глаза и расслабила мышцы, сконцентрировав внимание только на дыхании. Глубокий вдох, задержать воздух в легких, медленный выдох. Мозговая деятельность нацелена только на дыхание… Отлично, сила духа и чувство равновесия возвращаются. Может, это самовнушение? Впрочем, какая разница? Главное — система работает, она поможет ей справиться с Арденом…

Услыхав, как отворяется дверь, Роан застыла в неподвижности. Потом дверь, скрипнув, закрылась, и она нехотя подняла ресницы. Прямо над ней возвышался Арден, изучая ее внимательным взглядом. На губах та же насмешливая улыбка, которая сейчас почему-то не возымела на нее привычного действия.

— Что тебе надо? — сухо осведомилась она.

— Может, тебе требуется массаж?

— Очень смешно. — Больше он не застигнет ее врасплох. Роан придала лицу нейтральное выражение и неторопливо поднялась на ноги. — Ну что, твоя возлюбленная уже ушла?

— Гм…

— Ясно. И посему ты решил, что небольшая перебранка со скандалисткой Роан развеет твою скуку?

— Да нет, просто зашел взглянуть, все ли у тебя в порядке. Ты мне показалась несколько… расстроенной.

— Раздраженной, — уточнила Роан.

— Ну так как, тебе понравилось, как Мэри-Энн приготовила твою постель?

— Еще не смотрела.

— Тогда посмотрю я. — С плутовской улыбкой на губах он подошел к кровати и разлегся на ней. — Уф, чувствую себя так, будто по мне трактор проехал!

— Стареешь, наверное, — насмешливо хмыкнула Роан и, совершенно не желая того, внезапно выпалила: — Уж если кого-то здесь можно назвать «колючкой», так не меня, а твою ненаглядную Патрицию!

— Видишь ли, ей не нравится, когда на нее орут.

— О, значит, ты выбрал для себя не совсем удачную партнершу, — парировала Роан, — ведь крик — одно из присущих тебе качеств в общении с женщинами. Я не ошибаюсь?

— Это утверждение верно, но лишь в одном случае — когда речь заходит о тебе.

Вот уж глупости, подумала Роан. И вообще — стоит ли принимать во внимание его слова? Устало наблюдая за тем, как он поудобнее располагается на ее кровати, Роан пожала плечами. Интересно, в какую игру он сейчас играет? Чего, собственно, хочет добиться? За прошедшие сутки он, так сказать, провел ее по всем кругам ада, так чего ему нужно теперь?

— Понравился Фрипорт? — невинным голосом спросил Арден.

— Да, милый городок.

— Маловато купила, — как бы между прочим заметил он, кивнув на пакеты. — Я думал, что ты опустошишь все магазины. А для кого игрушка?

— Для меня.

— Ну, ты и наседка, Роан!

— Ничего подобного.

— Гм, а знаешь ли ты, что говорят о женщинах, коллекционирующих такие игрушки?

— Не знаю, — каменным голосом отозвалась Роан.

Арден безучастно улыбнулся, глядя в потолок.

— Что они начисто лишены какой-либо личной жизни.

— Так говорят только у вас, в Штатах. Американцы обожают подходить к малейшему проявлению человеческих чувств с точки зрения психоанализа.

— Что и делает нас сверхлюдьми, — охотно согласился Арден. — Как тебе Том?

— Том мне очень понравился, — искренне призналась Роан.

— Это хорошо. Да, вот еще что хотел спросить. Неужели при своем насыщенном распорядке дня ты отыскала минутку, чтобы навестить Хетти?

— Да.

— И как ее нашла?

— Ей там хорошо.

Совершенно неожиданно Арден хихикнул:

— Снова задумала какую-то игру, Роан?

— Нет.

— А ты изменилась, — заметил Арден ничего не выражающим голосом.

— Неужели? Ты находишь?

— Ну… по крайней мере та Роан, которую я знал прежде, никогда не отказалась бы немного поразвлечься.

— Та Роан исчезла, — отрезала Роан.

— Хватит городить чушь. За столь короткое время человек не может так измениться. На тебя это не похоже.

Роан топнула ногой.

— Никакая это не чушь, и изменяться я могу хоть за миг, хоть за год, никто мне в этом не указчик! Я считаю, что стала намного лучше, чем была раньше. — Для кого она говорит? Для него или для себя? — Сейчас я достигла того совершенства, к которому стремилась.

— То есть раньше, когда мы с тобой встречались, ты не чувствовала себя совершенной. Отлично. А почему? Ответь, чем тебя не устраивает прежний твой образ?

С превеликим трудом Роан оторвала взгляд от волнующих глубин его стальных глаз. Она облокотилась о туалетный столик и постаралась говорить спокойно.

— Мне нравилось мое времяпрепровождение, — медленно произнесла она, — но я тебе тысячу раз твердила, что всегда ненавидела — и ненавижу! — попадать в ситуации, которые не могу контролировать.

— Наверное, дьявольски приятно тушить в себе эмоции, составляющие неразрывную часть тебя, выдавать себя за деловую женщину…

— Ни за кого я себя не выдаю. Я квалифицированный работник и способна сама отстоять свои интересы. К тому же я совершенно спокойна — и за себя, и за собственное будущее.

— Похвально, но ты не учла одного, дорогая, — проурчал Арден, — ты спокойна до тех пор, пока на сцене не появляюсь я.

Что это? Намеренная провокация или какая-то непонятная игра? И что ему ответить? — суматошно размышляла Роан. Но тут Арден закинул руки за голову и положил ногу на ногу — и в ее мозг закрались совсем иные мысли…

Именно в такой позе он любил наблюдать за ней в то лето, когда она приближалась к нему, словно в медленном эротическом танце, а потом принималась раздевать его, соблазнительной улыбкой обещая восхитительную ночь любви…

Кровь бросилась в лицо Роан; она отвернулась и лихорадочными движениями переставила на столике какие-то флаконы. Прежде чем слова смогли прорваться сквозь подступивший к горлу ком, ей пришлось дважды посчитать до десяти и обратно.

— Да, — уже спокойным голосом подтвердила она, — пока на сцене не появляешься ты. Ты — единственный человек на свете, способный вывести меня из себя.

— Верится с трудом, Роан. Неужели ни одному мужчине до сих пор не удавалось вступить с тобой в бой и дать отпор — на уровне эмоций, разумеется? Неужто за все эти месяцы никто так и не сумел затронуть струны твоего сердца?

— Самцы меня не возбуждают, Арден. К тому же, хочешь — верь, хочешь — нет, других мужчин у меня не было.

— Ох, так я и поверил! Значит, ты их отпугиваешь.

Интересная мысль. А не он ли отпугивал от нее любых потенциальных поклонников? И не взяла ли теперь Патриция эту неблагодарную роль на себя? Тихо, Роан, расслабься. Но почему он так настойчиво твердит о других мужчинах в ее жизни? Его это волнует или…

— Никого я не отпугиваю, просто живу так, как хочу, что меня вполне устраивает.

— И все потому, что мужчины не могут понять и оценить твои чаяния? — снова усмехнулся Арден. — Но ты же сама не понимаешь, чего хочешь, к чему стремишься.

— Глупости, я прекрасно понимаю, чего хочу.

— Неужели? А вот я в этом сильно сомневаюсь. — Вздохнув, он рассеянно заметил: — Смешно, не правда ли? Никак не могу возненавидеть тебя за все то, что ты со мной сделала, не могу забыть те прекрасные чувства, какие нас с тобой связывали, не могу закрыть глаза на то, как фантастически прекрасно ты выглядишь… Быть может, Роан, если у тебя появится хороший парень, ему удастся вытеснить из твоей души былые чувства ко мне…

Наверное, он прав. Однако инстинкт подсказывал: нет. Нет! Хотя бы потому, что она не хотела оказаться втянутой в новую любовную связь, ей просто это не нужно. Не нужно, Роан? — вновь послышался внутренний голос. А вдруг эта гипотетическая связь вылилась бы в стабильные, спокойные и очень нежные отношения? Нет, все-таки это так утомительно… Докучливая рутина тоже иногда способна стать для женщины той спасительной стеной, за которой можно спрятаться, но это не для нее.

— Видимо, я никогда не испытывала к тебе настоящего чувства, — внезапно для себя призналась Роан. — Нас связывало какое-то… сумасбродство.

— Сумасбродство? — тихо переспросил Арден.

На губах Роан появилась мимолетная улыбка, и она снова отвернулась. Жесткий, непримиримый Арден. И как такому человеку удалось завоевать ее сердце? Почему так стучит в висках кровь? Откуда эротические видения, до сих пор не дающие ей спать по ночам? Что он, лучше других? Если на все это здраво посмотреть, получается довольно глупая ситуация. Совершенно нелепая. Только возникает один вопрос: почему бы ей не взять себя в руки и не перестать ворошить прошлое? Арден ее обидел, нанес удар по самолюбию, по гордости. А зачем сюда пришел? Почему насмехается? Может, волнуется о Хетти и хочет развеяться от неприятных мыслей?

Арден все еще валялся на кровати. Большое сильное тело расслаблено, длинные ноги скрещены, серые глаза неподвижно устремлены в потолок. Раздумывает о чем-то, словно ее и нет рядом. Словно она — ничто, малая частичка Вселенной, недостойная его внимания. Сейчас в нем совсем нет ни теплоты, ни человечности — словом, не осталось ничего от того, прежнего Ардена. Неужели и с Патрицией он такой же: холодный, бесстрастный и отчужденный? Нет, не похоже…

Роан поспешила выкинуть из головы неуместные мысли и быстро произнесла:

— Да, наверное, это можно назвать сумасбродством. Какая там любовь? Если любишь человека, то не только берешь, но и что-то даешь взамен.

— Согласен. А что ты давала мне? Только сознательно разжигала во мне ревность. — Легко перекатившись через кровать, Арден оказался у окна и встал спиной к Роан. — Я любил тебя, очень любил, — странно монотонным голосом проговорил он. — Всем сердцем, всей душой. Всегда ненавидел произносить эти слова вслух, но я… я тебя любил.

— Да, только несколько своеобразно, — не смогла удержаться Роан.

Арден чуть повернул к ней голову, но взгляд его был лишен какого-либо выражения.

— Тебе известны другие способы проявления любви?

— Других способов нет, — вынужденно согласилась Роан.

Он вернулся к созерцанию вида за окном, а она посмотрела на него долгим грустным взглядом. Прямая спина, седеющие волосы, падающие на воротник, широкие, мускулистые плечи — плечи, которые она когда-то царапала в минуты страсти…

— А что теперь, Арден? — нарушила она затянувшееся молчание. — Обида? Ненависть? А на смену им пришло равнодушие, так?

— Не совсем, — пробормотал Арден. — Во мне вообще ничего не осталось. — Он снова повернулся к ней и криво усмехнулся. — Зачем тебе это знать? Боишься, что я сейчас накинусь на тебя и буду умолять о близости?

— Нет, Арден. Я спросила из чистого любопытства.

— О, это что-то новенькое. Любопытство. А бывали времена, когда ты хватала в руки ножницы и пополняла коллекцию шрамов на моем теле.

— Господи! Тебя послушать, так получается, что я только и делала, что наносила тебе увечья, пока мы были… вместе.

— А разве не так? Иногда мне именно так и казалось. — Улыбка стала более искренней, а голос мягче. — Мы довольно бурно выясняли отношения. Ты помнишь, Роан? — Он ткнул пальцем в маленький шрам на шее.

Потупившись, она кивнула. В полном изнеможении от усталости и бессмысленной перепалки, она опустилась на кровать, подтянула колени к груди и откинулась на спинку. Как не помнить? Она швырнула в него битой тарелкой — и впервые в жизни не промахнулась… Откинув мысли о разделяющей их пропасти, она задрала край штанины и указала на голень:

— А ты помнишь это?

— Конечно. Ты упала в Портсмуте.

— Никуда я не упала! — воскликнула Роан. — Это ты меня толкнул. Ты!

Арден рассмеялся, морщинки на его лице разгладились, в глазах вспыхнули искорки. Опершись о подоконник, он сказал:

— Это получилось не нарочно.

— Так уж и не нарочно! — Роан еще выше подняла штанину и вытянула отекшую ногу. — Вот, посмотри.

— Ты в этих ботинках летела в самолете и бродила по побережью?

— Естественно.

— Тогда все ясно. В дорогу следовало надеть более удобную, растоптанную обувь на низком каблуке. Ничего, завтра будет лучше, отек спадет.

Все еще разглядывая ногу, Роан не видела, что он внимательно смотрит на нее, только почувствовала: атмосфера в комнате изменилась. Она встревоженно подняла голову.

— Роан, ты удивительная, — негромко проговорил Арден. — Будто вобрала в себя черты нескольких женщин. А какой ты была тогда!.. — Не договорив, он издал довольный смешок, словно воспоминания о прошлом доставили ему неподдельное удовольствие. — Надо же! Бельведер! А ты негодяйка, Роан!

— Она тебя спросила о бельведере?

— Конечно.

— И ты рассказал?

— Нет.

— Спасибо. Ты меня порадовал.

— Потому, что это наши личные воспоминания?

Роан с величайшим трудом подавила желание немедленно броситься к нему — таким он был… прежним в эту минуту, таким… родным.

— Да, это — наше. Хотя, если помнишь, ты утверждал, что это был не бельведер, а летний домик в викторианском стиле.

— Не обращай внимания, я соврал. Конечно, это был бельведер. По крайней мере так говорилось в проспекте, и я знал это заранее, потому как изучил его досконально еще до нашего посещения. «Продается чудесное поместье с бельведером», — процитировал он по памяти. — А ты разрушила это великолепное архитектурное сооружение. Не стыдно?

— Во-первых, я этого не хотела, а во-вторых, спровоцировал меня ты!

— Между прочим, твоя выходка стоила мне целого состояния.

— Ты легко мог позволить себе такую, пусть даже непредвиденную трату, — улыбнулась Роан.

— Да, к счастью.

— К тому же ты с успехом пустил поместье в оборот, даже без бельведера.

— Верно.

— И признай, вспышки гнева и даже ярости были присущи не только мне одной, — тихо продолжила она, уносясь мыслями в прошлое. — Только что мне припомнился кое-кто, пытавшийся запустить в меня сумкой с клюшками для гольфа…

— Только потому, что ты вознамерилась швырнуть одной из них в меня. Кроме того, ты оказалась абсолютно никчемным игроком.

— Как, впрочем, и ты.

— Ну, сейчас я играю как бог.

Ага, значит, вот на что он тратил время, когда избавился от своенравной любовницы, требовавшей постоянного внимания, — на тренировки! — с грустью подумала Роан.

— Не сомневаюсь, — кивнула она.

— И теперь не играю так… скучно, Роан. Представь себе.

— Понимаю. — Их игры в гольф протекали подчас просто живо, но это бывало достаточно редко. Чаще всего они были подобны извержению вулкана. Единственное, какими их нельзя было назвать, так это скучными. Роан опустила подбородок на поднятые колени и с неподдельным интересом спросила: — Скажи, пожалуйста, а сейчас тебе тоже скучно? Хетти сказала, что волнуется о тебе. По этой причине ее беспокоит твое состояние?

— Скучно? Ни в коей мере. У меня просто нет для этого времени.

У Роан возникло странное чувство, подобное тому, какое появляется у человека, намеренно трогающего языком больной зуб.

— А с Патрицией? С ней у тебя не хватает времени для скуки? Скажи, у вас это серьезно?

Арден передернул плечами, нахмурился, и Роан немедленно пожалела, что задала дурацкий вопрос.

— Может, я кажусь тебе мазохистом, — медленно проговорил он, — потому что вторично засовываю голову в одну и ту же петлю. Ты ведь сама была не прочь затянуть ее на моей шее и вести меня за собой, как послушную собачку…

— Что за странная мысль? — хмыкнула Роан. Очнись, Арден. Я никогда — слышишь, ни-ко-гда! — не пыталась водить тебя на поводке. Даже смешно, честное слово.

— А тебе и пытаться не надо было, я сам на это шел. Эдакая легкая жертва, овца на заклание. И клянусь тебе, я ни за что на свете не позволил бы дать тебе понять, какую боль ты мне причиняешь. Сам удивляюсь, почему сейчас обсуждаю это с тобой.

Стараясь придать своим словам совершенно безразличный тон, Роан бойко парировала:

— Ну, Патриция-то по крайней мере живет по одну сторону Атлантики с тобой. Никаких препятствий, никаких расстояний во много миль.

— Бесспорно.

— Взаимные упреки — вот все, что тебя волнует. Только они, не правда ли? — добавила она с легкой ноткой озорства.

Почесав подбородок, Арден ухмыльнулся:

— Ты права, упреки несколько… успокаивают.

— Мда… Как ты думаешь, мы бы так и остались с тобой враждующими сторонами, если бы я поехала тогда с тобой? Или со временем стали бы мягче, податливее?

Он неопределенно хмыкнул:

— Ты сожалеешь, Роан? О том выборе, что сделала летом?

Странный у него тон, не понять, злится он или говорит искренне. Роан немного подумала и спокойно ответила:

— Я часто думаю о своем выборе.

— Ясно. Все еще осторожничаешь?

Улыбнувшись одними губами, Роан осторожно спросила:

— А ты?

— Иногда. — Не сводя с нее взгляда, он едва слышно приказал: — Иди ко мне.

Роан мгновенно напряглась. Помни, что ты для него — ничто, пустое место.

— Зачем?

— Я не привык просить дважды, Роан, и тебе это хорошо известно. Иди ко мне — или оставайся там, где сидишь. Сейчас или никогда.

— В таком случае я останусь, — прохрипела Роан.

Горло ее пересохло. Даже если у него не было связи с Патрицией, иной ответ прозвучал бы до омерзения глупо. Стоит только ему позвать ее, и она бросится к нему в объятия — это Роан знала наверняка. Но она поклялась самой себе, что больше ни за что не даст воли непрошеным эмоциям. Никогда.

Арден безразлично дернул плечом и двинулся к двери, но едва она успела вздохнуть с облегчением и подумать, что наконец-то оказалась в относительной безопасности, как он повернулся и одним прыжком пригвоздил ее к кровати.