Шанс Гидеона

Глава ДЕСЯТАЯ

Прогулка верхом оказалась очень приятной, гораздо более приятной, чем Ким могла себе представить, переступив порог Мертон-Холла немногим более двух недель назад.

Погода для этого времени года выдалась на редкость теплая, казалось, в воздухе витают ароматы весны и вот-вот начнут распускаться деревья в молчаливых лесах. Ким обнаружила, что ее гнедая слушается легчайшего прикосновения, и когда тропинка сузилась, Ким поехала вслед за Гидеоном Фейбером, который все дальше забирался в глубину дикого елового леса.

Когда всадники выехали на поляну, Гидеон указал на дом, принадлежавший хозяйке Фэллоу-филда. Ким хорошо разглядела его: по-зимнему окоченевший, окруженный садом красивый дом в стиле королевы Анны. Он предполагал наличие весьма приличного дохода и отсутствие алчности у миссис Флеминг. Если ее и интересовал старший Фейбер, то вовсе не потому, что она собиралась обогатиться, так как было очевидно: она сама состоятельная женщина.

Ее муж, должно быть, оставил ей хорошее обеспечение.

Гидеон кинул взгляд на фасад дома, словно ожидая, что появится сама хозяйка. Перед ступенями, ведущими к парадной двери дома, стояла светлая элегантная машина, как он объяснил Ким, она принадлежала Монике.

— Я помог выбрать машину, — коротко бросил он. — Как и большинство женщин, Монику больше увлекает внешний вид, чем содержание.

— Мне не показалось, что миссис Флеминг принадлежит к тому типу женщин, которые легко увлекаются чем-то… — сказала Ким, когда они пробирались сквозь лес по другую сторону дороги.

— Вот как! — Он с интересом бросил взгляд через плечо на свою спутницу. — А какой она вам показалась? Кроме того, что она волевая?

— Думаю, она властная, — призналась Ким. — Умная и… необычайно красивая, — поспешно добавила она на тот случай, если он ждал именно этих слов. — Мне не приходилось видеть таких чудесных глаз, как у нее.

Он кивнул, не отрывая взгляда от белого пятна между ушами своей лошади.

— Замечательные глаза, не правда ли? — согласился он почти вежливо. — Они даже гипнотизируют. Думаю, тот, кто попадет под ее влияние, не легко от него избавится. — На этот раз в его голосе послышалась задумчивость. — Однако больше всего меня в ней восхищает уменье властвовать собой. У Моники нет и намека на слабость или ложную чувствительность… Она восхитительно женственна, и лучшей хозяйки дома я не встречал, но в то же время она не стремится, как большинство женщин, выпустить жадные коготки и прилипнуть. Когда Моника снова выйдет замуж, она сделает своего мужа счастливым, не лишая его при этом собственной индивидуальности. Он сможет продолжать вести свои дела, зная, что дома его ждет очаровательная женщина, у которой есть свои собственные интересы, и ему не нужно отказываться от своих привычек.

Ким почувствовала, как между ними пробежал холодок, внутри у нее стало пусто, словно от небольшого потрясения.

— А что, миссис Флеминг вскоре собирается снова выйти замуж? — тихо поинтересовалась она.

Всадники подъехали к высокой калитке, перед которой Гидеон Фейбер спешился и открыл ее, потому что гнедая отказалась взять пару препятствий.

— Думаю, да, — ответил он, посмотрев на Ким снизу вверх серыми глазами, в которых читалась усмешка. — Такая женщина, как Моника, вряд ли долго пробудет одна, не правда ли?

— Нет… то есть да, конечно, — ответила Ким, избегая его взгляда.

— Я хочу сказать, это было бы неразумно. Я только что перечислил некоторые ее достоинства, но могу вас заверить, что их гораздо больше. — Он гладил гнедую по носу тонкими загорелыми пальцами и в то же время продолжал смотреть на Ким снизу вверх, а ее маленькая ножка, посаженная в стремя, касалась его, пока он стоял на грязной дороге. — Моника освежает, как прохладный бриз, и вдохновляет, как мартовский день. Для человека, вроде меня, ее обаяние неотразимо… Только, как вы знаете, я считаю, что брак — удел немногих, поэтому все это очень сложно.

— Быть может, вы измените свое мнение, — заметила Ким, наклоняясь вперед, чтобы поближе изучить кончик лошадиного уха.

— Быть может.

— Когда люди женятся — это так естественно. Поэтому, вероятно, вы скоро передумаете.

— Вероятно, передумаю.

Но в серых глазах ясно читалась насмешка, и Ким почему-то показалось, что смеются над ней. Он постоял еще немного возле нее, закурил сигарету и выпустил вверх тонкую струйку ароматного голубого дыма, а затем легко вскочил на своего коня, и они продолжили прогулку.

Он показал ей интересный пейзаж, небрежно махнул кнутовищем в сторону аккуратного домика Боба Дункана, а затем вновь свернул в лес, окружавший Мертон-Холл, и они поехали назад.

На подъездной аллее стоял блестящий черный «роллс-ройс», и Гидеон Фейбер без энтузиазма заметил, что приехал его брат.

— Мистер Чарлз Фейбер?

— Да. Тони где-то в Европе. Нам пока не удалось с ним связаться.

— Значит, вы пытались… Я хочу сказать, вы сочли это необходимым?

— В таком возрасте, как у матери, сердечный приступ дело нешуточное, — ответил он.

Она доехала с ним до конюшен, а оттуда они вместе прошли к дому, на этот раз срезав путь через кустарник. Ким показалось, что Гидеон Фейбер не очень рад предстоящей встрече с братом. Когда они вошли в холл, лицо его приняло другое выражение, и она готова была поклясться, что он распрямил плечи и выпятил подбородок, словно готовясь к небольшой стычке, прежде чем коротко поинтересовался у Пиблза, приехал ли ожидаемый гость.

— Да, сэр. Он наверху с миссис Хансуорт, — ответил Пиблз.

— Он уже виделся с миссис Фейбер?

— Пока нет, сэр. По правде говоря, сэр… — Пиблз, похоже, был чем-то расстроен и потупил взгляд, — с час назад миссис Фейбер не очень хорошо себя почувствовала, так что пришлось послать за доктором. Он все еще наверху с миссис Хансуорт и мистером Чарлзом. Речь идет о консилиуме.

— О! — воскликнул Гидеон. Ким, которая так и стояла возле него, не смогла решить, был ли он потрясен, потому что в эту минуту на лестнице появился мужчина, очень на него похожий, но только по виду старше, хотя на самом деле он был моложе, и братья поздоровались без малейшего признака удовольствия.

— Маме хуже, — отрывисто произнес Чарлз. — Доктор Давенпорт не совсем удовлетворен ее состоянием, хотя рецидива пока не случилось. Давенпорт связался с каким-то коллегой в Лондоне, кардиологом, и если повезет, тот приедет сегодня до полуночи. Если нет — завтра рано утром.

— Ты еще не виделся с ней? — поинтересовался Гидеон.

Чарлз расстроено развел ухоженными руками.

— Врач отсоветовал. Слишком большое волнение и все такое прочее. Но я проделал такой путь, чтобы повидаться с ней, и надеюсь, что скоро мне разрешат это сделать.

Гидеон указал на дверь в библиотеку и повернулся к Ким.

— Вы можете оказаться полезной наверху, мисс Ловатт, — сказал он ей чуть холодно и очень официально. — В любом случае, мне придется попросить вас прервать на какое-то время работу в библиотеке. Нам, возможно, понадобится провести там несколько консультаций.

— Разумеется, — ответила Ким, удивляясь, почему он даже не сделал попытки познакомить ее со своим братом.

Ее отсылали наверх, как небрежно отпущенную домашнюю собачку, даже не заботясь о том, что нужно представить друг другу незнакомых людей.

Но Чарлз Фейбер не собирался мириться с таким положением дел. Он уже давно с любопытством поглядывал на девушку, а теперь обратился за разъяснением к брату:

— Разве ты не хочешь представить меня, Гидеон? Не очень вежливо после прогулки верхом с очаровательной молодой дамой скрывать ее имя от члена семьи, — подчеркнуто сухо произнес он. — Кроме того, Нерисса только что мне рассказала о некой мисс Ловатт, которая здесь работает. Это, разумеется, не мисс Ловатт?

— Это она, — холодно ответил Гидеон. — Мисс Ловатт приехала, чтобы помочь маме написать книгу, но теперь, думаю, эта книга останется ненаписанной.

— Полно тебе! — Чарлз пожал Ким руку и послал ей улыбку, которая не совсем ей понравилась. — Мама у нас крепкая, как мы знаем, она справится с этим приступом и через несколько недель будет снова бодрой и веселой. Я уже несколько лет слышу об этой книге, которую она собирается написать, а мисс Ловатт, похоже, именно тот человек, который окажет ей всестороннюю помощь!

Ким поднялась в свое крыло и принялась ждать, охваченная волнением. Вскоре к ней присоединилась Нерисса. Сетуя, как такое могло случиться именно в то время, когда она считала, что уехала из дому совсем ненадолго, Нерисса взмахнула руками, демонстрируя Ким свое бессилие.

— Если бы знать заранее, я бы перед отъездом дала распоряжения, — сказала она. — Ненавижу уезжать из дому, потому что все проблемы повисают в воздухе и остаются не решенными. Филип — очень занятой человек, за ним нужен глаз да глаз, а от Ферн нет никакого толку, когда речь идет о том, чтобы взять на себя часть обязанностей.

— Я думала, она собирается приехать пожить сюда, сказала Ким, пока Нерисса, очень обеспокоенная состоянием матери, вышагивала по комнате.

— Да. — Миссис Хансуорт изобразила покорное выражение. — Наверное, и за Филипом придется послать, если маме не станет лучше. Правда, ему очень не понравится, если его оторвут от дел. Он такой.

— Миссис Фейбер стало гораздо хуже во время нашего отсутствия? — спросила Ким, втайне желая, чтобы члены этого странного разобщенного семейства проявляли чуть больше беспокойства о хрупкой пожилой даме, которой так хотелось написать мемуары и увидеть их изданными. И которая, между прочим, приходилась им матерью.

На секунду на лице Нериссы промелькнуло неподдельное волнение.

— Да. — Красивые глаза подобрели и даже слегка увлажнились. — Приступ длился довольно долго, и нам повезло, что доктор Давенпорт был дома, не успел отправиться на дневной обход пациентов. Он приехал сразу же после звонка Пиблза. Я жалела, что Гидеона не оказалось рядом, потому что все это было очень тревожно. — Она с легким укором взглянула на Ким, которая тут же почувствовала вину за то, что хозяин дома отсутствовал.

— Я знаю, что Гидеон уже много лет не ездил верхом днем, — заметила Нерисса. — По утрам — да, иногда… Готова поклясться, верховую езду днем он считает просто потерянным временем!

Ким перевела взгляд на вазу с цветами на столе и смущенно поправила букет. Она не понимала, почему вдруг смутилась, но произошло именно это.

— Насколько я поняла, из Лондона должен приехать специалист, — сказала она.

Нерисса кивнула и взяла одну из ее сигарет — Ким сама редко курила, но держала несколько штук в небольшой серебряной шкатулке с монограммой на тот случай, если Вдруг ее гость захочет закурить.

— Доктор Ральф Малтраверз. Кажется, он ведущий кардиолог. Машину отправят на вокзал к ночному поезду, но если врача там не окажется, так как, возможно, он сумеет достать билет на ночной авиарейс, тогда машину за ним пошлют в Манчестер.

— Вы сказали, доктор Малтраверз? — переспросила Ким в полном изумлении. — Я когда-то работала у него!

— Вот как! — Нерисса оглядела ее с высокомерным удивлением, которое тут же пропало, когда она с беспокойством спросила: — Он действительно хороший специалист?

— Очень хороший. — На этот раз сигарету взяла Ким, почувствовав, что она ей необходима. — Он еще довольно молод, но хороший специалист…. Когда я работала у него, он уже завоевал репутацию, которая, надо полагать, с тех пор только упрочилась. То есть совершенно точно упрочилась.

— Как долго вы у него прослужили?

— Три года.

Нерисса вновь оглядела ее почти с интересом.

— По виду вы так молоды, и тем не менее, наверное, сменили несколько мест? — предположила она.

— Только три. — Ким совсем позабыла о сигарете и обожгла палец, и этот ожог послужил поводом уклониться от взгляда миссис Хансуорт. — У доктора Малтраверза было первое место моей службы. Я поступила к нему сразу после окончания секретарских курсов. Проработала, как уже сказала, три года, а затем попала на короткое время в юридическую контору. После чего я служила секретарем у писателя.

— У мужчины?

— Да.

— Все ваши работодатели были мужчины?

— Да.

Ким увидела, что у Нериссы вдруг появилось довольное выражение лица.

— Думаю, все они пытались ухаживать за вами, и поэтому вы от них уходили? Вы такая хорошенькая, что наверняка вызывали к себе определенный интерес. Но, надеюсь, доктор Малтраверз не принадлежит к тому типу мужчин, что заигрывают с хорошенькими секретаршами? — едко спросила она.

— Разумеется, нет! — вспыхнула Ким. — Разумеется, нет! — повторила она. — Между прочим, вскоре после моего ухода он, кажется, женился.

— В самом деле?

— По крайне мере, у него была помолвка.

— Но вы не разузнали, перешла ли эта помолвка в женитьбу? Наверное, вас это не очень интересовало?

Ким прикусила губу.

— Н-нет.

Нерисса, на которой был тонкий шерстяной свитер и превосходно сидящие брюки, затушила сигарету в пепельнице и направилась к двери.

— Что ж, вам не стоит беспокоиться, что Гидеон примется ухаживать за вами, — чуть язвительно заметила она. — Мой брат не опускается до вульгарных интрижек. Он от природы серьезен и, боюсь, лишен чувств, а когда он женится, это произойдет потому, что он захочет иметь жену, которая даст ему наследников и будет присматривать за домом. И ни по какой другой причине, если я хоть что-то узнала о нем за всю свою жизнь!

И она вышла в коридор, прикрыв за собой дверь, словно сделала предупреждение, которым сама осталась довольна. Или, подумала Ким, трясущейся рукой сминая свою недокуренную сигарету в пепельнице, словно дала ей совет.