Шелк и тени

Глава 18

Муж кузины Летисии лорд Стэнфорд был очень богатым человеком и влиятельным членом партии вигов. Бал, устраиваемый в честь первого выхода в свет его дочери, являлся событием грандиозным в этот осенний светский сезон.

Подъезжая к особняку на Гросвенор-сквер, Сара шепнула мужу:

— Чарлз Велдон — родственник мужа Летти, и он обязательно приедет на бал.

— Я в этом не сомневаюсь, — ответил Микель, оглядывая вереницы карет впереди и сзади них. — Похоже, сегодня здесь собрался весь высший свет Лондона. Ты боишься встречи с ним? — спросил он жену, становясь серьезным.

— Рано или поздно, но мы должны будем встретиться, — ответила Сара. — Лондонское общество не так велико, чтобы можно было избежать этого. — Сара, волнуясь, обмахивалась черепаховым веером. Ей было жаль Чарлза. Она чувствовала себя виноватой из-за разрыва помолвки. — Сначала будет трудно, но со временем все забудется, и мы сможем легко смотреть в глаза друг другу.

— Если хочешь, я все время буду рядом, — предложил муж.

— Это необязательно. Чарлз слишком гордый, чтобы устраивать сцены. Кроме того, папа хочет представить тебя своим старым друзьям.

— Значит, он решил публично признать меня своим зятем, — заметил с улыбкой Микель. — Я думал, что, представив меня королеве, он уже сделал это.

— Папа не хочет, чтобы все думали, будто он не одобряет мой выбор. Он очень гордый человек. — Сара бросила на мужа нежный взгляд. — Тебе не понравилась презентация? Ты сказал мне только, что вел себя достойно и не опозорил моего отца.

— Процедура была небезынтересной, хотя мне бы не хотелось повторить ее снова. На ней присутствовало два десятка мужчин, и я чувствовал себя среди них верблюдом. Надеюсь, мои слова не будут истолкованы как государственная измена, но ваша Виктория смахивает на девицу с блуждающим взглядом.

— Пожалуй, ты прав, но не вздумай сказать это кому-нибудь еще, — рассмеялась Сара. — Дрине только двадцать лет, и, естественно, из всех своих немецких кузенов она выберет себе в мужья самого красивого.

— Дрина?

— Сокращенно от Александрина, так мы звали ее в детстве, — разъяснила Сара. — Став королевой, она выбрала одно из своих многочисленных имен. Королева Виктория гораздо звучнее, чем королева Александрина.

— Ты никогда не говорила мне, что знаешь королеву близко, — заметил Микель с интересом.

— Ребенком я часто навещала ее в Кенсингтонском дворце. Благодаря своему высокородному происхождению я считалась подходящей подругой для принцессы. Несмотря на то что я на семь лет ее старше, мы очень дружили. Дрина была очаровательным ребенком, и я ее всегда жалела, так как ее мать герцогиня Кентская держала девочку взаперти. Когда герцогиня увидела, что Дрина очень ко мне привязалась, она перестала пускать меня к ней.

— Такое заточение не могло пойти на пользу будущей королеве.

— Возможно, — согласилась Сара, — но, несмотря на воспитание матери, Дрина осталась прямодушной. Она честна и имеет собственное мнение. Став королевой, начала выплачивать двадцатилетний долг своего отца из денег, ассигнованных на личные расходы. Об этом знают только несколько человек.

— Ганноверы, выплачивающие долги? Это что-то странное. Наверное, ее дядюшки переворачиваются в гробах, узнав об этом. Может, ее подменили эльфы?

Сара громко рассмеялась.

— Этого ты тоже не должен говорить во всеуслышание. Дрина хороший человек и будет хорошей королевой. Она предложила мне стать придворной дамой, и я почти согласилась. Но жизнь при дворе не для меня, и потом мне пришлось бы много стоять, а это плохо для моей больной ноги, и я отказалась, сославшись на нее. Иногда и хромота помогает.

Карета немного продвинулась вперед и остановилась.

— Не знаю, как при дворе, — сказал Микель, — но ваша светская жизнь представляется мне очень скучной, и я хотел бы поскорее вернуться в Сулгрейв.

— Однако ты легко ее переносишь. Неужели тебя до сих пор тянет к примитивной жизни?

— Не такая уж она и примитивная, — заметил Микель. — Многие племена живут по очень сложным законам, о каких в Лондоне и не слыхивали. — Микель отвернул перчатку на руке Сары и запечатлел на ней нежный поцелуй. — Ты надела черные кружевные панталоны, которые я подарил тебе вчера? Мне было бы это очень приятно.

Сара вспыхнула и кивнула.

— Какие непристойные мысли приходят тебе в голову, — заметила она.

— А почему бы и нет? — удивился Микель. — Разве не за это ты меня любишь?

Сара покраснела еще больше и снова кивнула.

— Ты очень стыдлива, милая Сара, — заметил Микель улыбаясь. — Надеюсь, мы здесь не задержимся. Мне не терпится узнать, как далеко заходит твоя стыдливость.

— Нет нужды оставаться там больше часа, — ответила Сара, для которой предложение мужа было весьма привлекательно.

Наконец карета подъехала к Стэнфорд-Хаусу. Выбравшись из нее, они встали в длинную очередь, чтобы подойти к хозяевам, принимавшим гостей на пороге. Леди Стэнфорд выказала радость видеть Сару и пришла в неописуемый восторг от встречи с ее мужем. Микель был само очарование. Он с изящным поклоном поцеловал руку Летти и ее дебютантки-дочери. Обе женщины сияли от счастья. Сара уже успела привыкнуть к тому, как женщины реагируют на ее экзотического мужа, и не возражала, так как он не давал повода для ревности.

Огромный бальный зал был полон гостей. В сверкающем свете канделябров черные официальные костюмы мужчин причудливо смешивались с яркими нарядами женщин. Пока танцующих было мало, Сара с удовольствием Прошлась с мужем в туре вальса. Становилось более многолюдно, воздух был насыщен запахом духов и разгоряченных тел, звуки оркестра перекрывали шум голосов.

После вальса Микель пошел приветствовать герцога Хеддонфилда, а Сара переходила от одной группы гостей к другой, обмениваясь впечатлениями. Она внимательно следила за толпой, боясь ненароком столкнуться с Велдоном. Ей не хотелось, чтобы он застал ее врасплох.

В углу бальной комнаты собралась большая группа мужчин, среди которых был и Велдон. Он сразу заметил, когда в зал вошли леди Сара и ее муж, и выжидал удобного случая, чтобы подойти к Перегрину и постараться как можно убедительнее извиниться перед кафиром за свое грубое поведение при их последней встрече. Если он сумеет сгладить свою вину, то Перегрин, возможно, одолжит ему денег, в которых он так нуждался.

Лицо Велдона просияло, когда он увидел входящего в зал премьер-министра. Лорд Мельбурн не был его личным другом, но взносы, отчисляемые Велдоном партии вигов, которой принадлежал глава правительства, позволяли ему рассчитывать на сердечный прием.

Решив воспользоваться удачной встречей, Велдон стал пробираться к премьер-министру через переполненный зал. Заметив Велдона, лорд Мельбурн сказал:

— Хорошо, что я встретил вас, сэр Чарлз. Говорят, на вас снова подали иск.

Услышав, что новость уже достигла ушей и премьер-министра, Велдон почувствовал легкое раздражение, однако как ни в чем не бывало небрежно махнул рукой.

— Ничего страшного, — сказал он, — старик совсем свихнулся, потеряв сына. Через неделю все уладится. Советую вам приобрести наши акции. Цены на них растут.

— Хорошо, я подумаю, — небрежно ответил лорд Мельбурн, глаза которого бегали по залу. — А теперь извините меня…

— Минуточку, пожалуйста, как насчет того дела, которое мы обсуждали во время вашего пребывания в моем поместье? — Велдон тщательно подбирал слова. — Мне бы хотелось знать, как все решилось. У вас есть какой-нибудь определенный ответ? — спросил он, намекая на баронство.

Премьер-министр покачал головой.

— Обратитесь к моему секретарю. Возможно, он что-нибудь знает.

— Я уже обращался, — произнес Велдон срывающимся голосом. — Он отослал меня к вам.

Глаза Мельбурна стали непроницаемыми.

— Хорошо, — сказал он после долгого молчания, — я займусь этим, но не обещаю ничего конкретного. Политическая ситуация в стране сейчас очень трудная. Очень. Партия тори буквально наступает нам на пятки. Мое правительство того и гляди падет. Сейчас не время заниматься делами, подобными вашему. Зачем давать им в руки лишний козырь? — Мельбурн вежливо улыбнулся. — Вам лучше немного подождать, сэр Чарлз. А сейчас я действительно должен спешить. Мне надо поговорить по важному делу с одним джентльменом.

Премьер-министр ушел, а Велдон, онемев от удивления, стоял, не замечая, что его толкают со всех сторон. Проклятие! Он слишком хорошо знал этих политиков, чтобы не понять: баронства ему не видать как своих ушей.

Правительство присваивало различные титулы своим гражданам за выдающиеся заслуги перед отечеством. Обычно это были герои войны, покрывшие себя славой на поле брани. Такой чести удостаивались люди, которые финансировали правящую партию и делали себе на этом карьеру. Предполагаемое баронство стоило Велдону двадцати тысяч фунтов, не считая различного рода услуг. Совсем недавно он предоставил партии вигов еще сто тысяч, предполагая, что в будущем получит звание пэра.

Как бы ему пригодились сейчас эти сто тысяч фунтов. А теперь все пропало, и деньги обратно не вернешь. Он вносил их по доброй воле, просто из любви к партии вигов, как бы не требуя ничего взамен.

Конечно, доводы Мельбурна сплошная выдумка, размышлял Велдон. Если бы правительство действительно находилось на краю гибели, то премьер использовал бы последние часы своего правления, чтобы присвоить титулы нужным людям. Так делалось всегда.

Что могло случиться? Политики никогда не отталкивают от себя состоятельных людей, а, наоборот, всеми способами поддерживают их.

Велдон считал, что баронство уже у него в кармане, и вот все полетело к чертям. Что же такого он сделал? В чем его ошибка? Он не понимал, что происходит. Еще в начале лета у него было все: процветающий бизнес, титул барона в недалеком будущем, благородная невеста, чье богатство И положение в обществе еще больше возвеличили бы его. Сейчас все надежды рухнули: невеста предала его, сам он на грани банкротства, титул барона ему не светит. По какому-то злому року он теряет свою личную и деловую репутацию.

Заметив любопытные взгляды, Велдон вспомнил, где он находится, и постарался придать своему лицу равнодушное выражение. Никто не должен знать, что творится у него в душе. Когда дела идут плохо, нужно выглядеть уверенным, иначе тебя просто растопчут.

С деловым видом Велдон начал расхаживать по залу и внезапно нос к носу столкнулся с принцем Перегрином. Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Лицо Перегрина было замкнутым, но отнюдь не враждебным.

Вспомнив о своих планах помириться с варваром, Велдон выдавил из себя вежливую улыбку. Баронства ему уже не видать, но надо попытаться хотя бы спасти свой бизнес.

— Добрый вечер, ваше высочество, — сказал он.

— Добрый вечер. — Кивком головы кафир указал ему на толпу гостей. — Эта толпа напоминает мне улицы Калькутты, — заметил он.

— Вы правы, — ответил Велдон, поддерживая разговор, — ужасная дата. В доме Стэнфорда всегда собирается множество народу. Я должен принести вам свои самые искренние извинения, — продолжал он как можно учтивее. — В последнюю нашу встречу я наговорил вам много неприятных вещей. Это непростительно с моей стороны. Просто непростительно.

— Понимаю, вы были вне себя от горя, — поддержал его Перегрин. — В таком положении любой на вашем месте наговорил бы лишнего. Я не вправе упрекать вас. Обнаружить свою невесту в объятиях другого — это просто кошмар. Какой уважающий себя мужчина вытерпит такое!

— Вот именно, — вынужден был согласиться Велдон, хотя в нем все кипело от ненависти. — Особенно когда этот мужчина твой хороший друг. И кроме того, я очень беспокоился за леди Сару. Она такая наивная и могла стать жертвой искушенного соблазнителя. Но вы ведь не пытались ее соблазнить, не так ли? То, что вы на ней женились, говорит о том, что вы ее любите, поэтому я желаю вам обоим счастья.

— Я тоже приношу вам свои извинения за то, что предал нашу дружбу, — сказал Перегрин с саркастической улыбкой на лице.

— Если в дело вмешивается женщина, то дружба, как правило, заканчивается, — заметил Велдон. — Моя потеря — ваше приобретение. Давайте простим друг друга н станем снова друзьями.

— Конечно, конечно, — заверил его кафир с лукавым блеском в глазах. — Я случайно узнал, что против вашей компании снова выдвинут иск.

Ни один мускул не дрогнул на лице Велдона, хотя он был вне себя от злости.

— Все обвинения ложные, — сказал он как можно увереннее, — и легко могут быть сняты.

— Да? — Брови Перегрина поползли вверх. — В Сити так не думают. Цены на акции стремительно падают. Компании предъявлен иск, инвесторы в панике. Если дела пойдут так и дальше, вы можете оказаться в тюрьме.

— Я полагаю, что за всем этим стоит конкурирующая компания, — ответил Велдон менее уверенно. — Они прекрасно понимают, что за нашей компанией будущее, вот и вставляют палки в колеса. Кроули, фермер, который обвиняет нас в жульничестве, бесследно исчез вместе с семьей. Должно быть, их убили.

— Неужели? — Брови Перегрина изогнулись от удивления.

— Вы, наверное, знаете, какие ужасные случаются вещи, когда сталкиваются интересы конкурирующих фирм? Многие откупаются, лишь бы не терять свой бизнес. Я всегда считал, что это пустая трата денег, но иногда приходится откупаться от истца.

— Вы мыслите совершенно правильно, — согласился кафир.

Велдон решил, что наступило время действовать решительно.

— Из-за всех этих проблем компания столкнулась с финансовыми трудностями. Вы бы не хотели увеличить долю своих инвестиций? Таким образом вы займете более твердое положение в нашей железнодорожной компании, и в будущем вам все окупится.

Перегрин, нахмурив брови, размышлял.

Велдон затаил дыхание, стараясь не выдать своего волнения. Лицо кафира было безмятежным.

— Скорее вы сгорите в аду, — сказал Перегрин, улыбаясь и глядя Велдону прямо в глаза.

— Ч… ч… что? — заикаясь, спросил Велдон. Он не верил своим ушам.

— Скорее я дам вам сгореть в аду, нежели протяну руку помощи, — с явным удовольствием повторил Перегрин. — Вы понесете наказание, которое заслуживаете.

Велдон весь напрягся, не в силах что-либо соображать. Он явственно слышал громкую музыку вальса, запах разгоряченных тел и парфюмерии стал более ощутим, женские юбки хлестали его по ногам. Но более всего его влек к себе гипнотизирующий взгляд зеленых глаз кафира. Велдон никогда не видел таких зеленых глаз…

Нет, однажды он уже встречал похожие. Уже при первой встрече с Перегрином он поймал себя на мысли, что где-то уже видел такие глаза. Но где и когда? Ответ пришел внезапно.

— Триполи! — выпалил Велдон.

Он изучающе смотрел в лицо стоящего перед ним мужчины, пытаясь найти давно забытые черты маленького мальчика…

— Это невозможно! — воскликнул Велдон. — Вы ведь не…

— Что невозможно? — спросил кафир, продолжая вежливо улыбаться. — То, что справедливость наконец восторжествовала? Вы и тогда говорили, что это невозможно. Похоже, вы не верите своим глазам.

Голос, звучащий из далекого прошлого, развеял сомнения Велдона. Все встало на свои места. Ведь его проблемы начались с появлением в Лондоне принца Перегрина.

— Так, значит, все, что случилось со мной, не простая случайность?! — Лицо Велдона от злости покрылось пятнами. — Ты все подстроил нарочно, проклятый ублюдок! Ты следовал за мной по пятам и где мог вредил мне. Леди Сара, железнодорожная компания, а может, и баронство — твоих рук дело!

— Совершенно верно, — спокойно ответил Перегрин, хотя внутри него все ликовало. Он ждал этого момента двадцать пять лет. — Я всю жизнь готовился к этой встрече. Настала пора поквитаться.

На лице Велдона отражалась целая гамма чувств. Там было все: удивление, злоба, но больше всего — страх. Однако он быстро овладел собой и из-под маски джентльмена появилось злобное выражение простолюдина.

— Ты, конечно, очень изменился, — сказал он, презрительно оглядывая Перегрина с головы до ног. — Я бы никогда не поверил, что грязное отродье сможет перенять манеры джентльмена. Однако все это сплошное обезьянничанье.

— Мне было у кого поучиться, — отпарировал Перегрин. — Ты в этом деле непревзойденный мастер.

Снова заиграли вальс, вокруг них закружились пары. Лицо Велдона исказила злобная усмешка.

— Как тебе удалось сколотить состояние? Наверное, ты начал с того, что продал эту маленькую…

Прежде чем Велдон закончил, рука Перегрина вцепилась ему в горло. Он чувствовал, как под его пальцами пульсирует кровь врага.

Перегрин заметил торжество в глазах Велдона и пожалел, что не смог сдержаться. На них уже стали обращать внимание. Еще немного, и они станут центром всеобщего интереса. Такие сцены, как драка двух мужчин, всегда нравятся публике, а в этой ему отведена роль злодея.

Перегрин разжал руку и положил ее на плечо Велдона, делая вид, что снимает с него пушинку. Любопытные отвели глаза, решив, что им показалось. Да и что можно было увидеть боковым зрением?

— Тебе больше не удастся спровоцировать меня, Велдон, — сказал Перегрин, изображая на лице приятную улыбку. — Тебе повезло на сей раз. С каким бы удовольствием я задушил тебя! Пусть бы меня посадили, но ты бы был мертв. Подождем следующего раза. Ожидание тоже приятно.

— Что ты хочешь от меня, грязный ублюдок? — Усилием воли Велдон заставил себя улыбнуться.

— Ты прекрасно знаешь, Велдон, — Улыбка исчезла с лица Перегрина, голос стал твердым. — От имени всех твоих жертв я пришел, чтобы расквитаться с тобой. Я уже отнял у тебя все, чем ты дорожишь, но я не успокоюсь, пока ты не умрешь.

— Ты просто сумасшедший, — презрительно сказал Велдон. — Все это восточные сказки. Не забывай, что здесь Лондон. Несмотря на проблемы, которые ты мне создал, я все еще могущественный и влиятельный человек и могу легко тебя уничтожить. Сейчас, когда я знаю, кто стоит на моем пути, я могу защитить себя от твоих козней. Более того, я сам покончу с тобой.

— Мои козни дали желаемый результат, не так ли? — спросил Перегрин, внезапно почувствовав нелепость положения: они вели серьезный разговор в самый разгар веселья.

Новая догадка осенила Велдона, и его глаза сузились от злости.

— Значит, это ты выкупил у банка мои заемные бумаги и предъявил их к оплате? — спросил он.

— Именно мне выпала такая честь, — ответил Перегрин с шутовским поклоном.

— В таком случае я с большим удовольствием не выполню своих обязательств, — прорычал Велдон.

— Мне жаль лишать тебя такого удовольствия, — с насмешливой улыбкой ответил Перегрин, — потому что по истечении срока выплаты я пришлю к тебе судебного исполнителя, и он лишит тебя всей твоей собственности: городского дома, загородного поместья и всех твоих офисов в Сити. — Перегрин задумчиво почесал подбородок. — Боюсь, что мне придется наложить арест и на все публичные дома, которыми ты владеешь. Конечно, это незаконный бизнес, и мне придется доказывать, что ты им занимаешься, но я думаю, что справлюсь и с этим. Велдон побледнел.

— Что еще ты знаешь обо мне? — спросил он.

— Все, — ответил Перегрин.

Его ответ повис в воздухе. Мимо них в вихре вальса промчалась пара, оставляя за собой запах лилии и пота. Взгляд Велдона сделался диким.

— Тогда война, — твердо сказал он. — Раз ты решил уничтожить меня, то у меня нет другого выбора, как уничтожить тебя первым.

— Конечно, ты можешь попытаться, но в успехе я не уверен. Даже если тебе удастся убить меня, то я достану тебя и из могилы.

— Ба, какая дешевая мелодрама! Тебе есть что терять, и ты потеряешь все. Ты обрек себя на верную смерть, потому что сейчас меня ничто не остановит. Я уничтожу все, что тебе дорого.

— Одного ты не должен касаться, — холодно заметил Перегрин, — это леди Сары. Если ты посмеешь дотронуться до нее, то проклянешь день, когда родился.

— Ну и дурак же ты! — рассмеялся Велдон. — Ты сам вложил мне в руки отличное оружие. Не думал, что эта маленькая хромоножка может кого-либо заинтересовать, но раз ты так дорожишь ею, то именно она ответит за все твои преступления.

Велдон повернулся, чтобы уйти, но Перегрин схватил его за руку.

— Слушай меня внимательно, — сказал он. — Если ты причинишь вред Саре, то за это расплатится твоя дочь Элиза.

Лицо Велдона стало белым как мел.

— Даже такой монстр, как ты, не посмеет убить ребенка, — проговорил он.

— Ты прав, я не буду убивать ее, — в голосе Перегрина зазвучала угроза, — но ты пожалеешь, что она не умерла. Как бы ты ни пытался спрятать ее от меня, я всегда сумею найти ее и продать в бордель. — В глазах Велдона возник ужас. Перегрин сжал его руку и свистящим шепотом продолжал: — Сначала я отправлю ее в «дом девственниц». Представь себе, Велдон, что твою дочь будет насиловать такая же скотина, как и ты. Я прослежу, чтобы она сначала попала в руки человека, который верит, что его может излечить от сифилиса только девственница. Затем переведу ее в бордель, где пользуются всякими механическими ухищрениями. Я найду для нее такое место в другой стране, где ты не сможешь отыскать ее.

Перегрин так вывернул руку Велдона, что у того навернулись слезы.

— Как долго протянет твоя нежная дочь? Что ты думаешь по этому поводу, Велдон? Я позабочусь о том, чтобы она считала, что это ты продал ее в бордель.

— Ты грязный ублюдок, — сказал Велдон срывающимся голосом. — Ты просто дьявол, настоящий дьявол!

— Как и в случае с напускным джентльменством, я учился быть дьяволом у мастера своего дела. Так по рукам? Ты оставляешь в покое Сару, а я не трону Элизу.

— Хорошо, но это единственное, на что я согласен, — Велдон растирал отпущенную Перегрином руку. Его глаза метали молнии. — Ты еще пожалеешь, что связался со мной, — хрипло сказал он. — Ты обычный преступник, и я тебя не боюсь.

— Ты ошибаешься. Я не обычный преступник, а карающий меч. Ты посеял ветер, Велдон, и теперь пожнешь бурю.