Глава семнадцатая

Следующий день был адски сложным. Казалось, будто меня сбил чертов грузовик. Я просто не понимала, как это может быть правдой. Офелия была его точной копией, ей всегда нужно было все контролировать. Я не могла понять. С какой стороны я ни обдумывала новообретённые знания, было трудно в них поверить.

Об этом я думала, когда Пэкстон вернулся с работы домой. Даже не слышала, как он вошел, не говоря уже о машине. До этого всегда слышала, как подъезжает его пикап. Роуэн сидела на ступеньках бассейна, Вандер и Фи выкапывали ямы под сосной для своих динозавров, а я расположилась на краю шезлонга. Мыслями я была где-то далеко и совершенно не обращала внимания ни на что вокруг.

— Привет, ребята, — раздался голос Пэкстона у меня за спиной.

— Господи, Пэкс. Ты до чертиков меня напугал.

Все трое детей кинулись к нему с такой скоростью, будто он не был дома 12 месяцев. Пэкстон уделил равное внимание каждому из них. Осмотрел татуировку акулы у Офелии, которую она сделала в аптеке, выслушал историю Роуэн о даме в продуктовом, которая истошно завопила, когда по ее руке пробежала ящерица, из-за чего Офелия рассмеялась.

Она рассмеялась снова, вспомнив об этом, и наябедничала на своего кузена.

— Мини-Вэн тоже смеялся.

Вэн толкнул ее бедром, бросив злой взгляд. Мне нравилась манера их общения друг с другом; хотела бы я, чтобы Иззи могла разделить с нами этот момент. Чтобы был кто-то, с кем можно было бы поговорить. Мне бы это не помешало. Я бы все ей рассказала.

— Привет, дядя Пэкс. Коробки с моими вещами приехали?

Пэкстон присел ко мне на шезлонг позади и обхватил меня за талию.

— Нет, дружище, но сегодня пришло письмо. Так что завтра точно привезут.

— О, боже мой, Вандер Клайд.

— Что такое, тетя Гэбби?

— Твоя мама оставила тебе подарок на день рождения. Он в коттедже. Пойдем посмотрим.

— Я тоже пойду, — сказала Офелия, перейдя от отца ко мне. Конечно, Роуэн тоже захотела присоединиться.

Я взяла Вандера за руку, не обращая внимания на то, что девочки поплелись следом. Пэкстон остановил их.

— Роуэн, ты пойдешь на крыльцо и уберешь беспорядок, который там натворила. Ты должна была убрать его до моего прихода, помнишь?

— Фи должна убрать все. Мы поменялись. Я убрала все сосновые иголки в беседке, а она сказала, что уберет мел, который я раздавила. Правда ведь, мама? — объяснила Роуэн, серьезно глядя на меня и моля о помощи.

— Да, был такой уговор с Фи.

— Тогда я могу пойти.

— Почему бы тебе не остаться с папой? Можете приготовить желе, если хотите, — предложила я, напоминая о ее просьбе сделать красное желе.

— Я хочу пойти, — воспротивилась она.

Пэкстон встал и закинул их обеих на плечи.

— Пойдемте, уберем раздавленный мел и приготовим желе.

Мы с Вандером пошли к мастерской Пэкстона, чтобы взять ключ от коттеджа, разговаривая тем временем о снеге. Он хотел знать, как может наступить Рождество без снега.

— Посмотри на это с другой стороны. Ты сможешь играть на улице со своими игрушками. А когда погода холодная и снежная, приходится ждать весны. А к тому времени все игрушки либо сломаются, либо уже наскучат, — говорила я, открывая дверь.

Я даже не думала о том, что там ее машина. То есть я знала, что Пэкстон привез ее туда, просто не подумала о том, что это машина его мамы, и как он на нее отреагирует.

Вандер подбежал к старому авто прежде, чем я успела его остановить.

— Моя мамочка здесь! Она приехала!

— Ох, малыш. Нет, ее здесь нет. Мы привезли сюда машину, чтобы она была здесь к ее возвращению. Мы зашли сюда только за ключами.

— Оу.

— Я никогда не прекращу искать твою маму, Вандер. Обещаю.

Вандер толком не ответил. Его восторг исчез, сменившись выражением разочарования. Хотелось бы мне исполнить его желание. Я была готова на все, чтобы вернуть его маму.

— Пойдем, дружок. Посмотрим, что она приготовила тебе.

Вандер немного оживился, когда я разрешила ему открыть дверь. Мы вошли внутрь, и он тут же увидел подарок.

— Эй, это то, что я хотел! Она купила его! Это тот самый, тетя Гэбби, — сказал он, и стало понятно: радость затмила грусть. Вандер опустил скейтборд на пол и запрыгнул на него с широченной улыбкой. Его коленки согнулись, и он перевернул его с помощью ног, поймав руками; счастливая улыбка не покидала его лица.

— Смотри, новая обувь.

— Прям как у Чарли. Она обманула меня. Мама сказала, что их распродали.

Я сфотографировала его на телефон, когда он, разуваясь, плюхнулся на пол и надел новые сандалии.

Я протянула ему упакованную коробку, когда он встал, топая по полу, отчего на стопе зажигались голубые огоньки.

— Вот, Вэн. Этот очень тяжелый.

Радость тут же исчезла с его лица.

— Я знаю, что это, но у меня больше нет других. Не знаю, где они.

— Открой, — подбодрила я, взъерошивая его волосы.

Вэн сел на край кровати и потянул за голубую ленту.

— Не могу прочитать, — сказал он, протягивая мне карточку, после чего достал из коробки снежный шар. Он встряхнул его, и снег закружился вокруг циркового шатра.

— Думаю, я уже слышал эту историю.

Я нахмурилась и открыла карточку, задумавшись, что он имел в виду, но не спросила. Проглотить ком в горле было сложнее, чем я думала. Во рту пересохло, когда я увидела ее почерк. Не было ни капли слюны. Она писала букву «Д» точно, как это делала я. Пэкстон всегда говорил, что она похожа на «9».

— Что там сказано?

Мне понадобилось время, чтобы собраться с мыслями, прежде чем я смогла прочесть послание вслух. Вандер поднес шар ближе к лицу, рассматривая крошечные детали внутри. Крошечных львов, слонов и клоунов, расставленных вокруг шатра.


Привет, мой любимый Клайд.

Тебе пять. Вау. Как это произошло?

Когда нам с Гэбби было около семи, мы все лето путешествовали вместе с цирком. Нам было так весело, Вандер. Нам даже удалось выполнить трюк на батуте с баскетбольными кольцами. Это было перед самым представлением, когда инспектор ждал, пока заполнится зал, но все равно это был успех. Мы были очень хороши. Называли себя Дуэтом Близнецов. У нас даже были крутые цирковые костюмы. Этот шар — напоминание тебе сходить в цирк. Смейся над нелепым клоуном. Веселись. Даже когда тебе будет сорок. Я знаю, что была не лучшей матерью в последние годы, и мне жаль, малыш, но я обещаю забрать тебя домой к концу лета. Верь мне.

Я так сильно люблю тебя, мой человечек. У тебя все получится. С Днем Рожденья.

Люблю тебя бесконечно, навеки.

Мамочка


— Это трансформер, — сказала я и перевернула карточку, чтобы показать ему внешнюю сторону. Я проглотила слезы, желая схватить Вэна и обнять как можно крепче. Конечно, я этого не сделала. Мне и так было сложно сдержаться. Если бы поддалась порыву, разревелась бы, как дитя.

Вандер забрал у меня карточку, счастливо улыбаясь. Я уже так сильно любила его, и сердце мое болело, потому что рядом не было его мамы.

Тем вечером я укладывала Вандера спать, уделив ему чуть больше внимания, чем девочкам. Мы говорили о его маме. Может, я и не помнила Иззи, но у меня был Вандер, который мог рассказать мне, какой особенной она была. Он много обо мне знал, и от этого становилось грустно. Я никогда не рассказывала о ней девочкам. Она всегда оставалась в прошлом, которого не помнила.

~~~

Мы собирались посмотреть последнее видео, но вместо этого у меня случился очередной срыв. Я плакала. Много. Пэкстон обнимал меня, поцелуями убирал слезы, но практически ничего не говорил. Я не могла объяснить ему, в чем причина. Сама не знала. Вновь поток эмоций, не поддающихся контролю.

Он был рядом и морально поддерживал меня, как только мог, затем в мгновение ока все изменилось. Не думаю, что кто-то из нас мог это предсказать. Все произошло внезапно, не могу даже сказать, кто из нас начал. В один момент я рыдала, в другой — мы уже вовсю целовались. Думаю, это я просунула язык между его губ, но отреагировали на это мы одновременно. Это было как минимум интересно. Не думаю, что я перестала плакать. Даже когда почувствовала пальцы Пэкстона, проскользнувшие под резинку моих трусиков. Я раздвинула для него ноги.

Пэкстон довел меня до оргазма двумя пальцами, пока слезы катились по моему лицу, затем залез на меня и занялся со мной любовью. Я не испытывала раньше ничего подобного. Эмоции били через край. Не только у меня, но и у него. Несомненно, я была первой девушкой, с которой Пэкстон занимался любовью, пока она ревела, как сумасшедшая.

К тому времени, когда я почувствовала, что он застыл внутри меня, запас слез иссяк. Пэкстон улыбнулся и поцеловал меня в кончик носа.

— Лучше?

В ответ я поцеловала его в нос, уверяя, что все хорошо.

— Да, я в порядке.

— Ненавижу видеть, как ты плачешь.

— Не могла сдержаться. Мне так жаль его, — призналась я.

— Да, знаю… Он сказал мне сегодня, что оставил для мамы все красные драже M&M's.

— Где она может быть, Пэкс?

— Не знаю, детка. Хотел бы я знать.

~~~

На следующий день я снова отложила последний сеанс, зная, что приедут не только вещи Вандера, но и коробка с вещами Иззи от ее приемной матери. Не хотела портить и этот день.

Вандер был на седьмом небе от счастья, когда получил свои вещи. Девочки помогли ему обустроить комнату и украсить ее всеми прибамбасами, что у него были. Их было немного, но все предметы что-то для него значили. Вандер был невероятно привязан к своим вещам, зная историю каждой из них.

Моя коробка была чертовски тяжелой, словно туда набросали кучу камней, но они были не совсем для меня. Или все же для меня? Коробка была заполнена снежными шарами, двадцать одна штука, если быть точной. Сомневаюсь, видела ли когда-либо раньше столько восхищения на лице ребенка. Эти снежные шары были особенными, и он был в восторге от того, что они принадлежали ему. Я сидела на полу между ног Пэкстона с детьми вокруг, посередине перезаряжались наши камни. Вандер эмоционально рассказывал историю каждого шара, не упуская ни одной подробности. Он помнил их все до единой, как и все рассказы своей мамы. Большинство из них включали и меня. Мне было грустно от того, что я не могла ничего добавить. Меня охватило чувство вины, когда я слушала фантастическую историю о том, как мы с Иззи отправились в море на судне для ловли креветок и попали в тропический шторм. Он верил в нее, и девочки тоже поверили, слушая его с широко раскрытыми глазами, и мне тоже хотелось поверить. Если это и произошло, мои девочки никогда не слышали про этот случай от меня, потому что я им не рассказывала. Пускай невольно, но я его скрывала. Я совершенно не помнила эту историю. Но знаю, что любила ее.

Слушая своего нового любимого человечка, я листала ежегодник старшей школы Джонстауна. Моя сестра была звездой баскетбола. Четыре года подряд она состояла в команде колледжа Поинт Гард.

— А это что за шар, Вэн? — спросила Фи, указывая на шар с башнями-близнецами.

— Может, оставим эту историю на другой раз? Пора спать. Идите чистить зубы.

— Это когда моя мама играла в баскетбол. Мой папа тоже играл. И я буду играть в баскетбол, — заверил нас Вандер, когда я раскрыла альбом Иззи периода ее пребывания в Мичигане. Она буквально сразу начала играть в баскетбол. Если я не ошибаюсь, первые несколько страниц были заполнены фотографиями, когда нам было по одиннадцать. Она выглядела счастливой и довольной жизнью. Она посещала многие внешкольные занятия, и в коробке нашлась целая папка разных медалей и грамот. Иззи была умной.

Роуэн и Офелия были поражены нашим сходством. Они уже знали о ней, но, кажется, до этого момента не до конца осознавали этот факт. Детский альбом от рождения Вандера до примерно трех лет был заполнен фотокарточками счастливого семейства. Мужчина, красивая молодая девушка, которая была очень похожа на меня, и маленький мальчик, похожий на Офелию, стояли перед безбортовым грузовиком. Иззи позировала, указывая на логотип на боку грузовика — «Уход за лужайками Джонни и Клайд», выведенный фиолетовыми буквами.

— Это мой папа, — сказал Вандер, указывая на очень высокого темнокожего мужчину. Не знаю, что говорили Вандеру, но этот мужчина явно не был его папой. Однако с каждой перевернутой страницей я смягчалась. Может, этот парень не был биологическим отцом Вандера, но он его воспитывал, и моя сестра любила его.

— Где твой папа, малыш?

— Его поранил трактор, и мама не могла поднять ковш с его шеи, — объяснил он, подняв обе руки к шее.

Офелия опустила руку ему на спину и выразила свое сочувствие.

— Мне жаль, Вэн. Я могу поделиться с тобой своим папой. Неважно, какой папа тебя любит, правда, мама?

Я улыбнулась ей, чувствуя гордость, словно моя пятилетняя дочь только что дала мне разрешение, в котором я нуждалась, чтобы отпустить прошлое. Те видео ничего для меня не значили. Главным было это. Моя семья.

Мне нравилось узнавать свое прошлое с помощью Вандера и тех историй, которые ему рассказывала мама про наши приключения. Хоть я и была уверена, что лишь половина из них были правдой. Как, например, история о том, когда мы с Иззи отправились в Лос-Анджелес на воздушном шаре, которую он рассказал, когда я укладывала его спать. Думаю, это могло быть правдой. Раз так считал Вандер. У него был снежный шар в доказательство.

Я поцеловала его в голову и сказала, что люблю его, затем добавила, что мама его тоже любит. Вандер крепко обнял меня, протянув свой маленький камушек, и перевернулся на бок. Я улыбнулась, положив гематит на прикроватный столик. Казалось, с нами все будет хорошо, словно мы могли найти выход из этой ситуации.

~~~

— Я не могу сделать это, Лейн. Я передумала.

— Нет, Гэбби. Не надо. Ты сделаешь это. Все готово. Ты припаркуешь машину, как делаешь это каждый вторник. Выйдешь и сядешь в серебряный внедорожник, который будет тебя ждать.

— Я не могу, на нас надвигается тропический шторм.

— Ты к тому времени будешь уже далеко. Ты сядешь на тот самолет.

— Серьёзно? Какого фига, Пэкстон?

— О чем он говорит, Гэбби? Какой внедорожник?

— Выключи. Что ты делаешь? Ты не можешь смотреть видео. Где Ник?

— Я сказал, что ты идешь. Сядь.

Я захлопнула ноутбук, чтобы привлечь его внимание.

— Ты, блядь, издеваешься надо мной, Пэкстон? Ты прослушал запись?

Взгляд Пэкстона напомнил мне о чем-то, чего я не помнила. О чем-то темном, что мне не нравилось.

Он встал на ноги быстрее, чем я успела отойти, и в мгновение прижал меня к холодному стеклу, сжимая руку на моем горле.

— Что, черт возьми, ты сделала?

— Отпусти меня.

— Ты собиралась бросить меня, Габриэлла? Собиралась забрать моих детей? Отвечай, твою мать! — крикнул он в сантиметре от моего лица.

— Не знаю, у меня амнезия, — съязвила я.

Пэкстон оттолкнул меня от себя, но я не дала ему так просто уйти. Я следовала за ним, пока он сбегал вниз по лестнице в два раза быстрее меня.

— Пэкстон, остановись. Зачем ты это делаешь? Все было хорошо.

Эти слова заставили его резко обернуться, и я отступила на шаг.

— Не было, Габриэлла. Мы с тобой воплощение фальши. Ты и я, сука. Мы жили во лжи с того самого дня, когда встретились на пляже. Давай же раскроем правду. Выставим все напоказ.

Я продолжала идти за ним, прекрасно зная, куда он направляется. Пэкстон открыл дверь своего кабинета, затем открыл сейф за фотографией Роуэн и Фи, одетых в сочетающиеся костюмы с ведерками-тыквами в руках.

Я закрыла за собой дверь, чтобы не разбудить детей. Пэкстон был в ярости. Он даже не дал мне шанса. Просто разорвал его, вывалив содержимое на стол. Паспорта, фальшивые удостоверения личности, свидетельства о рождении, новые карточки социального обеспечения и телефон-раскладушка.

— Гребаные паспорта? Ты собиралась забрать моих детей?

Вместо ответа я подпрыгнула на месте. Сразу после того как он с силой бросил телефон о стену.

— Это нечестно, Пэкстон. Ты знаешь, что я ничего не помню.

— Так если бы ты не поехала в магазин за молоком, их бы сейчас уже не было со мной? Кто дал тебе право так поступать?

— Тшш, испугаешь детей.

— Что еще мне неизвестно, Габриэлла? Что еще ты скрываешь? Подозреваю, это как-то связано с твоим один-на-один видео. Ты мне все рассказала? А, Габриэлла?

Я ответила тем же, но не так злобно, как Пэкстон.

— А ты, Пэкс? У тебя тоже было один-на-один видео. Ты все мне рассказал?

— Уйди с глаз моих долой, Изабелла. Убери свой фальшивый зад подальше отсюда, пока я не причинил тебе боль.

Я попыталась заговорить с ним тихим тоном, образумить его, но все было безнадежно.

— Пэкс.

— Уходи.

И я ушла, потому что это все, что я могла сделать. Пэкстон не собирался слушать. Он уже надел шоры на глаза, и я знала, что бессмысленно что-либо предпринимать, пока он вновь не снимет их. Я пошла наверх с вещами моей сестры, моля Господа о том, чтобы она была рядом, чтобы я могла поговорить с ней.

Ми пять раз позвонила мне на телефон, пока я поднималась в спальню. Закрыв дверь, я перезвонила ей.

— Господи, ты испугала меня. Что случилось? Ник сказал, ты закрыла видео. Он не может вернуть его, ни одно из них. Они в киберпространстве.

— Мне все равно, Ми. Не хочу их больше.

— Что случилось, милая?

Я планировала сесть и рассказать ей все, позволить ей стать моей Клайд, но что-то знакомое привлекло мое внимание, вот только я не знала, почему это было мне знакомо.

— Мы поругались. Можем поговорить завтра?

— Конечно, я только хотела убедиться, что ты в порядке.

— Спасибо, Ми.

— Обращайся, крошка.

Я взяла розовый блокнот с красной маргариткой в центре и открыла обложку. Стих за стихом заполняли страницы, и я знала, что они принадлежали моей маме. Дотянувшись до планшета, я включила его, сразу открывая папку, где, как я знала, они хранились. Стихи не сходились слово в слово, но некоторые были очень близки, и я знала, что моя мама написала эти стихи, я же буквально держалась за них. Хранила близко к сердцу. Каждый раз, когда что-то складывалось воедино, а что-то другое разваливалось.

Загрузка...