Шпионские игры

— Вот и все. там только ушиб, может, едва заметная трещина. Кости целы. Везучий ты, Саша!

— Не везучий, а быстрый! — парировал он. — И кости крепкие.

— Но медикам бы показаться не было б лишним.

— Не хочу. Ты же меня понимаешь. И ты сама не всегда к ним бежишь.

— Увы. Поспишь тут?

— Немного. Не говори ребятам ничего. Знаешь же, не расклеюсь. Отдохну и буду в норме.

— Знаю, поэтому и оставляю спокойно. Но прошу. Если вдруг что, дай знать. Как командиру и как другу.

Она вышла, закрыв за собой дверь в его каюту на их родном корабле, и отправилась на основной борт — продолжать выполнять свои задачи, стыкуя позиции дипмиссии и посланника Таллирии по множеству мелких, но жизненно важных проблем.

И действительно, Резкий проснулся заметно лучше себя чувствуя. Он полежал какое-то время, не открывая глаз и представляя снова руки Киры на своем теле.

— Ради этого стоило подраться не только со Сталием, а с кем угодно.

Когда он вернулся к своим товарищам, то Крис отозвал его в сторону и как бы невзначай спросил:

— Ты так и не признался ей?

Резкий ожидал от друга и упреков за не совсем уставное поведение, и совет посетить медотсек — но только не такой лаконичный вопрос, хотя он сам никогда не обсуждал ни с кем свои чувства к Кире. В Академии они иногда переглядывались, иногда при возможности бросали друг другу: «Привет!» Но не более того. Кира и Вайпер учились на курс старше, у них была своя компания и свое расписание тренировок. Но он еще тогда заметил синеволосую решительную девчонку с негромким, но уверенным голосом. И влюбился тайно и навсегда. Все его короткие романы и любовные приключения были попыткой выбить недосягаемую Киру из головы. Как и та история, когда он оказался голым на крыше, и причем на следующий день после того, как сумел не только найти Кирин звездолет, но и перевестись туда на службу.

— Не смог. А сейчас это не имеет смысла.

— Признайся ей, — настоятельно посоветовал Крис, в душе которого зрели серьезные сомнения насчет возможного счастья Киры со Сталием.

— Еще не время.

— Потом может быть поздно. Думай, Резкий. Решайся быстрее. Сталий явно положил на нее глаз. Уведет.

— Главное, чтобы она была счастлива, — негромко сказал Резкий, массируя сквозь рукав недавно зажившую окончательно руку.

— А ты?

Резкий невесело усмехнулся:

— Переживу.

— И все же скажи ей. В Академии она смотрела на тебя постоянно. И Резкий горько выдохнул:

— Тогда я еще не знал, какая она. Красивых девчонок полно… а Кира… — он тряхнул головой и оборвет себя. — Теперь слишком поздно.

Криспин не стал с ним спорит. Зачем? Провоцировать очередную драку? Он же и так видел, что Резкий неплохо сцепился с кем-то. И его противником мог оказаться только Сталий, который тоже попался на глаза Вайперу в несколько потрепанном виде.

«И что же их хваленый регенератор? Или это для таллирийцев такие же мелочи, как и для нас? — подумал Крис. — Или индюк решил показать свой хвост, какой он сильный и выносливый? Думает этим проймет Киру, которая и сама на спаррингах продолжает схватку и с треснувшими ребрами, и с рассеченной бровью, только кровь остановит и дальше в бой. Не говоря уж о реальных схватках, когда о ранах вспоминают только когда все уляжется, лишь бы ноги держали».

Крис помнил, как Кира была ранена несколько раз на его глазах, но каждый раз не теряла сознания и не просила помощи до тех пор, пока всем остальным не была обеспечена безопасность. Он всегда удивлялся ее способности переносить боль.

Темноволосый и смуглый от природы красавец Зверь, озорно посверкивая своими изумрудно-зелеными глазами, подначивал приятелей:

— Все бы хорошо тут. И кормят неплохо, хотя наша еда привычнее. Но всегда же интересно попробовать новенькое. Думал, пирожное с кусочками фруктов, а оно с фруктами, но мясо, но воздушно-пористое, как безе.

— Вот и познавай мир, — добродушно отшутился Михалыч, для которого этот рейд был не то что неплановым, а совсем нарушившим все планы. Он собирался на пенсию, и с экипажем должен был добраться до ближайшей планеты с прямыми рейсами до Земли. Он уже мечтал о том, как будет с внуками бродить по Карпатам и наблюдать с ними за живыми медведями. И вот судьба дала ему еще возможность полгода пробыть со своей второй, если не основной семьей.

— Познаешь тут, — фыркнул Зверь. — Ни одной девушки! Я тут попытался даже в симулянты заделаться. Пошел к их медикам. Такие толпы людей тут, что может, и медсестричка где затесалась хорошенькая и скучает.

— И как?

— А никак. Дядьки одни. И пытались затолкать в это их универсальное средство лечения всего. В регенератор.

— И как?

— Не поймали, — хохотнул Зверь. — Сказал им, что все прошло от одного вида такого чуда техники.

Их болтовню прервала сирена, разносящаяся по всему кораблю.

— Тревога? — переспрашивали друг у друга земляне, не привыкшие к таллирианской системе сигналов.

Благодаря стараниям Киры, ее экипаж уже был встроен в общую систему обороны корабля и особенно — защиты дипмиссии, что и являлось их основной задачей. Поэтому ребята мгновенно снарядились и заняли свои места согласно порядку.

Кира возглавила ту группу, которая до последнего заряда и вдоха должна была беречь миссию. А Вайпер со своими ребятами заняли позиции вместе с таллирианскими воинами.

— Вайпер, вылет только по моему разрешению, — на всякий случай предупредила Кира его по закрытому каналу.

— Кира, — Шанс впервые в жизни давал совет командиру или обращался с просьбой. — Тут эти. Просят пилотов. Наших.

— Иду. Не предпринимайте ничего, пока я не выясню со Сталием.

Она ворвалась в рубку в полном снаряжении, готовая и к вылету, и к бою в коридорах корабля таллирийцев даже в случае разгерметизации. К удивлению девушки, Сталий был тоже готов к вылету, причем в качестве боевого пилота.

— Это я приказал вызвать всех ваших пилотов, — бросил он Кире, затягивая ремни. — Мой корабль не предназначен для ведения прямого боя. Он может поддержать огнем штурмовики. А для маневров он слишком громоздкий. И если его подобьют, то клочка не останется. У нас слишком мощный запас кристаллита на борту.

— Хорошо, мы готовы. У меня есть два небольших маневренных катера. И можем вывести наш корабль.

— Мне было бы удобнее координировать работу только наших моделей. Я сам вылетаю, а за старшего оставляю своего зама. И он может не суметь правильно рассчитать особенности ваших бортов.

— Хорошо. Я легко разобралась с вашей системой управления. Все же не на щупальца рассчитано, — пошутила Кира и заметила, как странно вздрогнул Сталий при слове «щупальца». — Сколько штурмовиков у вас?

— Пять. Мы забрали тот, что был нагло угнан. Спасибо, что все остальное сделано профессионально. Законсервирован. Подвязан к координатам.

— А пилотов?

— Увы… Один. И я.

— Ри, — прищурилась Кира. — Не верю. Корабль несет на себе целых пять боевых бортов. И на все один штатный пилот. И лично геройский командор, в случае гибели которого под угрозу встает вся ваша экспедиция. Логика отсутствует.

— Так вы отказываетесь? — Сталий уже направлялся быстрым шагом к выходу.

— Нет. Я, Крис и Резкий вылетаем. Вот и они, — она кивнула головой в сторону своих ребят, одновременно представляя их Сталию и здороваясь с ними.

Кира немного волновалась — сумеют ли она и Сталий слаженно руководить действиями группы. За своих она была абсолютно спокойна: все ее ребята были оттренированы взаимодействовать с любом составе, все понимали друг друга с полуслова и никогда бы не начали выяснять отношения в неподходящее время. Она была спокойна и за Сталия — при всех особенностях его характера, этот мужчина умел держать себя в руках и был целеустремленным. Оставался пилот таллирианцев, от которого Кира не знала, чего ждать, но надеялась, что Сталий справится с проблемой. При этом ей не давала покоя мысль: куда он дел остальных пилотов? Про то, как прорывался с боями от своей планеты, он не упомянул ни разу, заоборот, подчеркивал, что у него сугубо мирная миссия и все этому благоприятствовало. Тогда что? Казнил за неповиновение? Тогда каким способом, ведь это тоже о многом скажет, характеризуя цивилизацию таллирийцев.

Она проверила, как устроились в своих кабинах Вайпер и Резкий — все же Кира побывала уже за штурвалом такого катера.

— Ничего сложного, — заверили ее оба. — Расположение панелей не совсем привычное. А так все логично.

— Сталий, — уточнила Кира уже по связи, когда на экране возникла панорама космоса с углом борта гигантского корабля таллирианцев. — Что там происходит? Там же уже без нас идет бой?

— Идет. И я уже потерял семь штурмовиков из двадцати. И отличных пилотов.

— Стоп. Ты снова что-то утаил, — Кира набирала программу отстыковки от материнского корабля и взлета. Девушка чувствовала, что закипает от злости на Сталия, снова заманившего их с ловушку. Она понимала, что, скорей всего, Сталий чего-то недоговорил в спешке, снаряжаясь сам и отдавая массу распоряжений, в том числе и на случай, если он не вернется.

Сталий ей не ответил, потому что уже отбивался от двух насевших на него кораблей довольно странной конфигурации. Они были одинаковы, и явно принадлежали не просто одной цивилизации, а состояли в едином подразделении.

— Кто нам противостоит? — в ней говорило не любопытство.

— Наши давние враги. Причем я узнал командира эскадрильи, когда он вышел на связь, и нам удалось визуализировать сигнал, — отозвался Сталий прерывисто и напряженно.

Вопросы сейчас явно задавать было незачем. Но она хотя бы поняла одно: нападение относительно не внезапное. И Сталий со своей командой понимают, что происходит и знают хотя бы в общих чертах сильные и слабые стороны своего противника.

Из радиопереговоров землянам стало ясно: те пять штурмовых истребителей, которые поднял Сталий, были резервными. Вот почему и не хватило на них пилотов — очевидно, таллирийцы в большей степени предполагали отказ техники, чем гибель своих воинов.

«Тогда напрашивается один вывод, — подумала Кира, беря на прицел один из вражеских катеров. — Сталий со товарищи переоценили себя. Бывает. Выпутываться придется нам».

Вспыхнул и распался на части еще один таллирийский истребитель, в эфире пронесся на долю секунды безумный хрип сгорающего и разрываемого давлением в разгерметизированной кабинет пилота.

Кира не боялась погибнуть в космосе — смерть будет относительно легкой, потому что быстрой. Она была совершенно спокойна, как будто просто выполняла учебное задание на симуляторе. Ушла от летящего в нее заряда, поднырнула под наплывающий на нее корабль, попутно вспоров его бортовым лазером, резко развернулась и расстреляла практически в упор еще два вражеских корабля, все внимание которых было захвачено отражением лобовой атаки юркого в умелых руках штурмовика.

«Кто это?» — подумала Кира, но не стала запрашивать, чтобы не отвлекать пилота, буквально играющего мелодию боя своим катером. Пилот слишком легко управлялся со своим штурмовиком, и вряд ли даже такие прекрасные пилоты, как Вайпер и Резкий, смогли бы достичь такого мастерства, впервые применяя незнакомую модель и осваивая ее в боевых условиях. Когда она удирала, то с нее не требовалось проявить чудеса пилотирования, а к моменту стыковки со своим звездолетом она уже разобралась в тонкостях управления и немного позволила себе полетать в свое удовольствие, удостоверившись, что заправлен штурмовик был под завязку.

К тому же Резкого она ясно видела — его катер прикрывал ей спину. Парень безошибочно выполнил все ее маневры, не отставая ни на шаг. Это добавило ей спокойно уверенности — Резкому она могла доверять полностью, как впрочем, и всем своим парням. Даже в элитной команде он выделялся всеми своими качествами. Резкий давно достиг того уровня когда вполне мог возглавить свою команду но упорно не желал уходить, как и Вайпер. Неразлучной троицей их назвать было нельзя — редко когда получалось отдохнуть всем вместе, к тому же Резкий каждый раз чудил, уходя быстро и каждый раз с новой девушкой. А вот боевой тройкой они были, и сейчас это проявилось, как никогда, потому что рядом были незнакомые пилоты со своей тактикой, а напротив — еще менее понятный враг.

— Все, кто слышит! Прикройте, атакую, — раздался голос Сталия, а дальше он прибавил для себя, и не со всеми выражениями справился синхронный киберпереводчик. — Я же тебя узнал по пилотированию. Теперь не уйдешь.

Наконец, одновременно несколькими выстрелами Кире, Сталию и еще какому-то пилоту-таллирийцу удалось подбить крейсер. Но мощная машина, изготовленная по иным, не свойственным ни землянам, ни таллирийцам технологиям, продолжала вести огонь. И тогда на нее напали уже в лобовой атаке Кира и Сталий, потому что напарник Сталия был подбит, но не взорвался и его сопровождал своим силовым полем более мощный катер таллирианцев, пытаясь отогнать и пристыковать к основному кораблю.

Им удалось окончательно сбить вражеский крейсер, что в условиях открытого космоса означало одно — разгерметизацию и взрыв. Несколько выстрелов по второму крейсеру нанесли ему незначительные повреждения — противник использовал не силовые щиты для защиты, а какую-то сверхпрочную броню, пробить которую можно было, только попав в строго определенные места.

Видимо, повреждения уже не давали ему такой возможности вести бой, и второй крейсер собрал вокруг себя остатки истребителей, готовясь уходить.

— Будем преследовать? — запросила Кира Сталия.

— Нет. Они уйдут в прыжок. И если провалимся следом за ними, то не вернемся.

И действительно, собравшиеся в стаю уцелевшие корабли противника стали разворачиваться в одну сторону, а пространство вокруг них стало сгущаться и темнеть. И вот в этот момент Вайпер как раз преследовал еще один тяжеловооруженный крейсер, несколько меньших размеров, чем те два, с которыми они сражались, и державшийся весь бой в отдалении. Вайпер понял, что командование идет оттуда или же там находятся какие-то значимые персоны, вроде тех двух дипмиссий, земной и таллирийской, которые находились сейчас за их спинами. Криспина насторожило, что этот крейсер вынырнул откуда-то со стороны таллирийского основного корабля, словно пробирался туда в разведку или совершал диверсию у них в тылу. И он решил уничтожить крейсер во что бы то ни стало. Завязалась странная дуэль, в которую не вмешивались почему-то остальные вражеские корабли, а помочь Вайперу просто было некому.

Оно произошло все одновременно, в чем-то противореча законам физики — но и прыжок в гиперпространство, который совершили у них на глазах вражеские корабли, не входили в число освоенных технологий даже для таллирийцев, владевших режимом невидимости, регенераторами и зачатками телепортации, правда, на небольшие относительно расстояния и крайне мучительной для организма того, кого перебрасывали.

Вайперу удалось лишить подвижности крейсер после долгих, но динамичных маневров и ожесточенной перестрелки. Оставалось захватить его своим силовым полем, чтобы взять экипаж живым и допросить. Раз уж Сталий знаком с этой цивилизацией, то была надежда, что и поговорить удастся.

Он вздохнул, чувствуя, как потоки пота стекают по его лицу и телу от пережитого напряжения. И тут же мороз рванул по его спине:

— Проникновение противника на базу отразили успешно. Потерь среди личного состава нет. Потерь среди пассажиров нет. Повреждения устраняются, на жизнеобеспечении не сказались, — раздался бодрый голос дежурного с таллирийского корабля.

— Принял, — одновременно ответили Кира и Сталий.

Вайпер еще успел подумать, что Кира очень естественно вписалась в число командиров в этом бою, как его катер содрогнулся от мощного удара, провоцируя Криса выпустить залп на поражение. Крейсер взорвался в тот самый момент, когда Криспин заскрежетал зубами от невыносимой боли, с трудом удерживая руки на панели управления. И без того незнакомая техника, которую пришлось осваивать на голой интуиции и по аналогии со своей, почти перестала его слушаться. Он пробежался по приборам.

— Повезло. Наружные контуры целы, — Крис стал разговаривать вслух и для того, чтобы контролировать свою адекватность на случай потери сознания, и для того, чтобы Шанс на основном корабле тоже мог иметь представление о ситуации. — От внутренней обшивки лохмотья.

Крис сначала не понял, откуда такая лавина боли — руки на панели лежали уверенно, и глаза тоже кровь не заливала. Он потянулся к дальнему датчику и невольно зашипел — что-то цепко его держало в пилотском кресле, причем не сверху, а капитально. Он скосил глаз и выругался: кусок обшивки впился в нижнюю часть живота, не защищенную ремнями, и пришпилил его к креслу широким лезвием.

Потянуться за аптечкой он не мог, да и что тут можно было сделать вообще. Крис вдохнул и задержал дыхание.

— Шанс, иду на посадку.

Крис не стал говорить, что посадка может быть аварийной. Надеялся дотянуть — руки и голова работали нормально.

Сбросить скорость, посадочные двигатели, запросить диспетчера, шлюз, ангар, отключить посадочный двигатель, выравнивание давления, открыть люк… дальше на Вайпера навалилась усталость. Такая, что глаза закрылись сами. Он знал эти ощущения — доставалось не в первый раз. И Криспин спокойно предоставил своему организму выключиться — он был в безопасности и не причинил посадкой неприятностей: больше всего боялся промахнуться мимо шлюза и доставить работу ремонтникам, которым пришлось бы выйти в открытый космос.

В тамбуре ангара уже находились медики — практически сразу, как прозвучала тревога. Они знали, что истребители могут начать возвращаться довольно быстро, если пилот получил повреждения. Но, к сожалению, ранение пилота было следствием серьезного повреждения корабля, и все заканчивалось взрывом. Редко когда пилотам удавалось успеть загерметизировать скафандр, и тогда был шанс подобрать его, беспомощно кувыркающегося в пространстве, на спасательный челнок. Но только если сам челнок не будет сбит, как могло произойти в этом бою, где даже в безграничном космосе стало тесно от нескольких десятков крейсеров и штурмовых истребителей. Поэтому медики-таллирийцы спокойно, но во всеоружии дожидались пилотов у выхода из ангара, чтобы вбежать туда при первом же сигнале диспетчера. Они видели на экране, как начали заходить потрепанные, но уцелевшие в основном катера. Находиться в ангаре в момент захода корабля было нереально — там царил космос, врывавшийся в приоткрывающийся наружный шлюз. Они могли только согласовать с диспетчером и дать отсечку на посадку всем остальным, пока не заберут раненного. На это ушло бы пара минут — все действия были отработаны.

Но пока что ни один из пилотов не запросил помощи, и врач-землянин начал нервничать:

— У нас бойня на корабле только что закончилась. Я там оставил сдуру помощника, а не сам остался. Кто ж знал, что ваши не удержат контур.

— Ваш помощник некомпетентен? — сдержанно поинтересовался таллирийский медик в серебристом комбинезоне.

— У него меньше опыта.

— Но Вы и сами, простите, не выглядите умудренным опытом, — заметил таллириец.

Действительно, медики таллирийцев были в основном немолодыми, хотя и абсолютно здоровыми, без традиционных для землян признаков возраста в виде седины и морщин. Выдавали глаза, манера себя держать.

Мише очень хотелось ответить таллирийскому эскулапу что-то едкое, но он сдержался, подумав: «Раз он сам расписывается в том, что возрастной, так и воспримем. Пожилой пациент». Врач и сам прекрасно понимал, что свою должность получил исключительно благодаря тому, что командир корабля оказался тоже очень молодым. При первой встрече он, выпускник-отличник Медицинской Академии, не сразу смог понять, что перед ним девушка. Он пришел в тот момент, когда звездолет стоял на полной профилактике, и вся команда занималась тем, что вместе с ремонтной бригадой практически разобрала его на части.

Распоряжался всем молодой парень с явно отросшей больше, чем это принято у военных звездолетчиков, стрижкой, причем интенсивно-синего цвета. Замасленный комбинезон, грубая форменная обувь, надежно защищавшая ноги от разлитых токсичных жидкостей, перчатки, дыхательная маска, над которой лучились огромные, переливающиеся топазово-серые глаза. Негромкий голос командира был искажен дыхательным аппаратом, который он не стал снимать, извинившись:

— Для этого мне придется снимать и перчатки, а они загерметизированы. Давай так поговорим, не обидишься?

Они на удивление быстро нашли общий язык, и он ушел оформлять документы. А на следующий день, приступив к обязанностям, понял, что доброжелательность командира была не случайна: несколько дней назад уволился единственный медик. Молодой врач сразу обратил внимание, пролистывая данные на своих будущих потенциальных пациентов, что все они здесь служат совсем недавно — как будто в планы капремонта корабля входила и смена личного состава.

К счастью, документация и сам медотсек достались ему в полном порядке. До него здесь служила женщина, которая первой подала рапорт о переводе, как только на борт звездолета ступила девушка-командир. Судя по отлаженному хозяйству медотсека, специалистом она была очень хорошим. Во всяком случае, Михаил не обнаружил ни одного сведения о гибели раненых уже на стадии лечения. Но она была верной супругой старшего инженера, и не смогла себе представить, как он, взрослый и опытный человек, будет подчиняться какой-то пигалице. С тем они оба и ушли.

То, что командир действительно девушка, врач убедился на следующий день, проводя обычный осмотр пилотов перед тренировочным вылетом. Он немного опешил, когда она запросто стянула через голову форменную футболку по его просьбе всем обнажиться до пояса. Врач моргнул глазами пару раз: в строю среди десятка крепких парней с идеальной мускулатурой и завидным разворотом плеч стояла девушка. Почти такая же рослая, тоже мускулистая, с идеально гладкой молочно-белой кожей, на которой виднелась отметина совсем недавнего шрама на боку. И удивительно правильной формы груди… На них и уставился врач совершенно неподобающим медику взором. И тут же понял, что выглядит предельно глупо: все остальные смотрели с удивлением на него, а не на нее.

Собственно, сами груди были надежно укрыты от посторонних глаз спортивным бюстгальтером, что никак не отразилось на их рельефе и совершенных линиях. «А как же она скафандр затягивает?» — подумал врач, осматривая своего командира.

Но, спустя несколько дней, он перестал думать о Кире как о девушке — она ни в чем не уступала ребятам и не досаждала ему жалобами. А когда он просмотрел ее карточку в компьютере медотсека и узнал, что за шрам избороздил крепкий бок девушки, то и вовсе успокоился: никаких пациентов с особыми условиями него не будет. А скафандр… Она сама ему невзначай заметила, что приходится такие вещи изготавливать по спецзаказу.

Какое-то время он проработал один, а затем решили, с все более усложняющимися задачами и удаленными заданиями, когда досягаемость стационарного госпиталя на какой-нибудь планете Галактического союза была нереальной, взять еще одного медика.

— А можно это будет девушка? — мечтательно промолвил зеленоглазый гулена Зверь, и с ним согласился такой же любитель амурных похождений мускулистый красавец Резкий.

Собственно, и командир не возражала против девушки-медика, но как-то не сложилось. И после того, как сменилось два младших медика, наконец они все удовлетворились его нынешним помощником. Правда, он был столь молод, что его возраст смутил попервоначалу даже Киру. Но он был сыном одного из офицеров Службы безопасности Галактики, погибшего при исполнении служебных обязанностей. И парень, едва закончивший второй курс Медакадемии, буквально сбесился: стал осаждать руководство, до которого только мог добраться, просьбами отправить его воевать, чтобы отомстить за отца.

И вот сейчас на плечи необстрелянного мальчишки, первыми ранеными для которого стали те ребята, которых зацепили при штурме орбитальной станции и схватки на планете, легла вся тяжесть боя в отсеках космического корабля.

А Михаил встречал вместе с таллирийцами возвращающихся пилотов, что тоже не поручить молодому парню, не имеющему опыта экстренной диагностики.

Вот сел сильно поврежденный катер, сопровождаемый вторым, тянущим его на силовом поле. Едва давление и температура выровнялись в ангаре, туда устремились медики. Но, как оказалось, пилот-таллириец был цел и здоров: его удержала страховочная система пилотского кресла при сильной встряске.

Еще один обратился к ним сам — при резком броске рассек лицо о панель управления, но это в большей степени мешало ему следить за приборами из-за заливающей глаза крови, чем отразилось на здоровье. Его отправили в сопровождении одного из медиков в медотсек, чтобы регенератор поправил внешность парня за какие-то полчаса.

Вот сел следующий поврежденный истребитель. Медики заволновались — пилот не выходил. Несколько секунд, необходимых на то, чтобы запросить его и не получить ответа. И медики серебристой стайкой рванули по грохочущему металлическому пандусу к аварийному люку, куда вместе с ними неслись и техники, которые должны были этот люк открыть.

— Возможно, он не вышел сам, потому что люк заварился от взрыва, — прокомментировал инженер, руководивший работами. — Не страшно, откроем сейчас аварийный, он снаружи отпирается.

— А связь?

— Тоже могли быть повреждены антенны. Всяко бывает. Сами видите, в каком состоянии катер. Металлолом.

Наконец, в отверстии люка показался мерцающий свет запасного аккумулятора.

Михаил почувствовал резко ударивший в нос запах свежей крови, разлитой в большом количестве.

— Свет! — рявкнул он, опережая неторопливых таллирианцев.

Техники тут же подключили полноценное аварийное освещение от основного корабля.

— Крис, — врач сразу увидел лужу крови под креслом и восковое запрокинутое лицо Вайпера с закрытыми глазами. — Рад тебя снова видеть у себя на попечении!

Вайпер слегка улыбнулся, не поднимая век, и снова бессильно обвис.

— Мы тут сильнее, — отодвинул землянина старший медик таллирианцев. — Пока мозг жив, его надо в регенератор.

Тут же подкатили из тамбура капсулу, установленную на высоком шасси, врач набрал какие-то команды на табло, створки раскрылись, отворяя внутреннюю полость, покрытую белой губчатой тканью, которая на глазах становилась влажной и набухала, как нижняя часть гриба. Остальные медики, предоставив техникам разрезать кресло и кусок обшивки, практически рассекший Вайпера пополам на уровне таза, столь же быстро раздели его и переместили его туда, обнаженного и залитого кровьюот пояса вниз.

Створки захлопнулись, аппарат заурчал, а в закрывавшуюся щель Михаил успел заметить, как губка внутри все разбухала, обхватывая тело лежащего человека.

— Вот и все, — с улыбкой облегчения вздохнул таллирийский врач. — Ранение очень серьезное, в капсуле он останется на несколько часов. Больше десяти-пятнадцати, по предварительной оценке. Некоторые органы придется воссоздавать заново. Выйдет полностью здоровым, даже если у него был когда-то сломан краешек зуба, то и этого не будет.

— А если будут еще раненые? — осторожно спросил Михаил, переживая за Киру. Это ему тогда пришлось по клочьям собирать ее руку, разбирая, где обрывки скафандра, а где то, что до боя было нежной девичьей кожей. Он впервые тогда столкнулся с тяжелым ранением, с необходимостью самостоятельно оперировать, да еще и в полевых условиях чужой планеты. И пациентка, вместо слез и стонов, его сама еще и подбадривала:

— Все мы когда-то что-то делаем впервые. Ты же все умеешь, раз получил диплом.

На вопрос врача ответил техник:

— В медотсеке есть еще регенераторы. И у старших офицеров личные. Сейчас и сюда пришлют на смену.

Наконец, все участвовавшие в битве корабли вернулись.

Кира только ступив в ангар, поняла, как она устала. Но первым делом бросилась к медику:

— Как Вайпер?

— В регенераторе. Сказали, что все будет нормально.

— Я им верю. Он был в сознании?

— Наполовину. Сильно перерезало живот. По нашим меркам, он не жилец. Даже если бы мы были на Земле и прямо на пороге госпиталя.

— Значит, повезло. Здесь среди наших ребят есть потери?

— Не поклянусь, но вроде нет. Я ж только по связи с ними. А ты знаешь таких, как Зверь и Дерзкий. Да и Лаки. Они же не признаются вслух.

— Беги проверь.

— Уже бегу. Ты как? И Сашка?

— Сашка вот он, — Кира показала на Резкого, шагавшего рядом со Сталием к выходу из ангара. — Жив-здоров. Я к себе. Раз уж ничем помочь Крису не могу.

— Давай. Верное решение, медицина одобряет.

— Но только сначала с тобой удостоверимся, что с ребятами все в порядке.

В секторе, подвергнувшемся нападению, царил хаос. Тянулась линия аварийного освещения, суетились роботы-уборщики, мелькали комбинезоны ремонтников и техников.

— Осторожно, — остановил ее таллириец в форме инженерной службы. — Не наступите. Оно токсично.

Под ногами и правда было странное пятно слизисто-коричневой массы, в которой плавали куски снаряжения незнакомого типа. И явно это были органические останки кого-то человекоподобного, но намного крупнее. Кира с интересом наклонилась, чтобы рассмотреть, благо, ее голова еще была защищена шлемом боевого скафандра. Что-то привлекло ее внимание, что-то не так было с останками. Она протянула руку взять кусок плоти и рассмотреть поближе.

— Не надо! — остановил ее инженер. — Поверьте. Я знаю, что говорю. Перчатки и скафандр я Вам не отчищу так запросто. У нас и так тут возни.

Она поднялась, понимая, что нет смысла спорить там, где информации для аргументов просто нет.

Разбираться с мертвыми врагами сейчас у нее не было сил. Да и смысла: раз таллирийцы в курсе, с кем воюют, она запросит у них материалы на случай следующей стычки. Кира не любила играть вслепую, и за это была зла на Сталия: неужели он действительно столь беспечен, что не сообщил ей, несмотря на ее вопросы, о такой опасности? Чем он думал, подвергая риску дипломатов?

— Кира! — ей навстречу шагнул Зверь, подхватывая на руки. Чтобы стиснуть в объятиях. Рядом с ним она была довольно мелкой, и ему пришлось бы слегка нагнуться, обнимая девушку.

— Ростик, — засопротивлялась она, тоже обнимая товарища. — Поставь. Я сегодня уже налеталась. Думаю. И тебе тут хватило дел. Как вы?

— Все целы. А подробности… Кира, тут не на один час есть что обсудить. Они слишком странные.

— Угу, — кивнула она. — Видела парочку в коридоре. Уже успели протухнуть. Бррр…

— Мы не смогли их разглядеть толком. Вся схватка произошла очень быстро. И в темноте. Иы в свете фонариков насчитали восемь. Но понимаешь…

— Что именно?

— Их было больше, такое создалось впечатление.

— Голоса? А если объемы, то они явно выше ростом. Даже Сталия, который среди своих выделяется. И тебя.

— Какие голоса? Они ж были в полных скафандрах, как и мы. Пробило ж наружную обшивку. Точнее, они пристыковались и выжгли. Иначе б тут все вытянуло в космос. Кстатти, у таллирийцев неплохо дело дело поставлено. Этот сектор сразу отсекло переборками от всего остального корабля.

— И вы остались тут одни наедине с гадами, причем непонятными вам гадами, без шансов на поддержку?

— Не одни. С нами были еще и «местные» бойцы. И еще…

— Договаривай.

— Парень с дипмиссии. Он каким-то образом оказался среди нас. Примчался по тревоге. С бластером.

— О как. Я подозревала, что кто-то из них наш сотрудник. Но кто? — Кире почему-то захотелось, чтобы им оказался тот дипломат лет тридцати пяти, со спокойными карими глазами, немногословный, не задававший на совещаниях вопросов, а ей запомнившийся только тем, что подмигнул после ее резких слов на их первой встрече.

Зверь назвал ей имя дипломата, и Кира вздохнула с видимым облегчением: она снова не ошиблась.

— Ростислав, сосредоточься. И отвечай предельно честно. Ты не ранен?

— С чего ты взяла? Я вот сам хотел у тебя спросить. Но уже натолкнулся на Сашку, все у него выпытал. Криса жаль. Он так ненавидит лежать, а снова загремел в санчасть.

— После регенератора не лежат. Так что ему повезло. Так у вас точно все целы? Ты мне рассказываешь тут, что врагов было гораздо больше, чем вы смогли насчитать глазами. Это десантный прорыв. Подлетели, проникли. Скольким вы противостояли?

— Кира, так в том и дело, что непонятно все. Они не стреляли. Шанс мог бы засечь все лазеры. И корректировать наш огонь. Но не тут то было. Они кидали металлические пластинки.

— Сюрикены?

— Ну не совсем, в нашем понимании. Но принцип тот же.

— Броня выдержала?

— Абсолютно. И наша, и таллирийская. У них силовая, так что лазеры б пропустила, а пластины отскакивали.

— Ничего не понимаю. Для чего так целенаправленно лезли эти «скоропортящиеся» сюда, если знали, что их вооружение проигрывает таллирийцам? Кстати, в космическом бою я не заметила существенной разницы в оружии. Принцип бортовых лазерных орудий тот же, что и у нас. Конфигурация самих кораблей иная, они более аморфны, что ли. Но все стало ясно, когда они ушли в прыжок. Им не надо иметь обтекаемую форму для скоростного полета. Большие расстояния они преодолевают не за счет скорости. А за счет выхода в гиперпространство. Не поверю, что у них нет ручных бластеров, если есть бортовые.

— Действительно, нападение было странным. Судя по всему, они не стремились применять бластеры, чтобы не испортить внутреннюю обшивку. Может, они девушки?

— Ростик, ты меня иногда просто сбиваешь с ног логикой, — несмотря на безумную усталость, Кира рассмеялась от души.

Договорившись собраться всем вместе попозже, когда улягутся в голове первые впечатления и люди восстановят физические силы, Кира отправилась в свою каюту. Не на звездолет, а в ту, которую отвел ей Сталий недалеко от своих покоев и покоев дипломатической миссии. Она аккуратно сняла и разложила все снаряжение — тревога может последовать в любой момент, и все должно быть наготове. Девушка бросила в очистительную камеру мокрые до последней нитки внутренний комбинезон и белье, а сама шагнула в душ. Во всяком случае, в вопросах чистоты привычки землян и таллирийцев совпадали.

Она не заметила, как дверь душевой распахнулась, и на пороге возник Сталий, на ходу сбросивший верхнюю часть комбинезона и сверкавший идеально гладкой кожей мускулистой груди, лишенной намека на растительность.

— Ри? — она обернулась, почувствовав спиной его взгляд.

— Кира… — голос посланника был совершенно иным, чем когда он командовал атакой. Сейчас Сталий говорил совсем негромко и с легкой хрипотцой.

Она не успела ничего предпринять, даже схватить полотенце, чтобы закрыться от него. В Сталии бушевал адреналин от одержанной победы, вид обнаженной красавицы, покрытой только прозрачными каплями воды, окончательно лишил его здравого смысла. Одним движением Сталий избавился от нижней части комбинезона и шагнул к ней под струи воды. Воду они могли не экономить — как и на земных кораблях, так и тут она просто проходила замкнутый цикл очистки, никуда не деваясь.

— Кира, — погрузился он пылающим от избытка эмоций в ее прохладные от воды, промытые и пахнущие пряными цветами волосы. — Ты совершенство. Только с тобой я понял, что женские волосы могут быть красивы. И могут быть такими длинными…

Кира и сама не поняла, куда улетучилась ее раздраженность поступком Сталия, поставившим ее ребят в сложные условия — они бились с неизвестным врагом в то время как таллирийцы имели дело с уже знакомым им противником. Она обвила его шею мокрыми руками, смывая с его плеч и лица пот, такой же соленый, как и у людей — она почувствовала его вкус, прикоснувшись губами к коже Сиалия:

— Ри, ты лишаешь меня силы воли…

— Она тебе не нужна сейчас. Сейчас ты не капитан звездолета, а моя маленькая, хрупкая, нежная Кира. Доверься мне, и я покажу тебе небывалое наслаждение. Ты же помнишь, как нам было хорошо…, — он не говорил, а бормотал, покрывая короткими, нежными и легкими поцелуями ее тело, спускаясь все ниже и ниже.

Наконец, он оказался стоящим перед ней на коленях, обхватив руками ее бедра:

— Ты совершенство, Кира.

Резкий, едва вскочив на ноги утром, вспомнил о Криспине. И решил его навестить в медотсеке. Если бы произошло что-то плохое, о чем не хотелось думать, но к чему они все были готовы — он знал, что оповестили бы всех немедленно. Он решил зайти за Кирой — не потому, что стеснялся сам зайти в медотсек, где командовали таллирианцы, а потому, что не хотел, чтобы у тех сложилось впечатление о землянах, как неорганизованных, ходящих друг за другом следом, не в силах согласовать свои действия.

В отличном расположении духа, свежеумытый, отдохнувший, он машинально попытался открыть дверь кириной каюты, едва стукнув для проформы. Он привык, что Кира никогда не взвизгивала и не кидалась за дверь или за первой попавшейся тряпкой, как это делали все его знакомые девушки при внезапном появлении мужчины, заставшего их полуодетыми. Александра это удивляло, особенно если он успел переспать с барышней и видеть ее во всей обнаженности. И он считал такое поведение пустым кокетством и способом привлечь к себе внимание, к своему оголенному телу, а не порывом скромности. К тому же, Киру он никогда не заставал совсем врасплох, так чтобы стало неловко и ему, и ей. А все остальное казалось несущественным им всем: сказывалась привычка. Когда группа снаряжалась по тревоге, там уже было не до стеснения. Да и при всем желании некогда было бы разглядывать, у кого какое белье. Хотя он лично знал. Умудрился пару раз одеться с такой скоростью, что осталось время взглянуть на Киру. И был поражен: тончайшее кружево нежного голубого оттенка с вышитыми на нем цветами мелькнуло, прячась под форменным комбинезоном для боевого вылета.

Дверь оказалась заперта, и Резкий не придал этому значения: в конце концов, на своем звездолете это одно, а среди шныряющих по собственному кораблю таллирианцев был смысл и закрыться. Он стукнул еще раз, замок щелкнул и дверь слегка отъехала в сторону. На пороге стоял… Сталий.

Резкий не зря носил свой позывной: в руки взял себя мгновенно. И принял как данность. Не случайно его предупреждал Вайпер.

— Вы хотели видеть своего командира? — опередил его посланник. — Если не срочное, то я бы настоятельно просил Вас не беспокоить ее еще некоторое время. Пусть поспит.

Резкому очень хотелось парировать слова посланника злой шуткой или вообще ударить его, как удалось это сделать совсем недавно. Александр про себя хмыкнул — странно, что тогда Сталий не воспользовался регенератором, а ходил, как и он сам, несколько дней сверкая синяками и заживающими сечками.

— Хорошо, пусть отдыхает. Мы будем ждать ее в зале совещаний для разбора полета. Тогда, когда она этого захочет, — в Резком взял верх сотрудник элитного спецподразделения, заглушив стон души безнадежно влюбленного парня.

Едва дверь закрылась, как Александр врезал от души по стене, спружинившей его удар. Он годами пытался заглушить в себе это чувство, успокоиться с какой-нибудь более подходящей ему девушкой — попроще, с которой не пришлось бы чувствовать себя как на экзамене. Но ничего не получалось. Сравнивая их всех с Кирой, он только убеждался в безупречности своего изначального, еще на третьем курсе, выбора. И все шло нормально, пока Киру окружали просто боевые товарищи. Ревновать Резкому было не к кому — никто и никогда не заподозрил бы Киру в симпатиях к кому-то из них. Но как только на горизонте появился Сталий — не только Резкий, но и тот же Вайпер заметили ее несколько иное к нему отношение. Хотя упрекнуть девушку вроде бы и не в чем: уволок он ее без сознания, и, скорей всего, не сделай этого таллириец, а вынесли б ее десантники, ничего не смогли бы сделать ни Михаил, ни те врачи, что сопровождали десантный корабль.

И Резкий решил смирить себя. Изнуряющими тренировками, благо, зал на корабле был и спарринг-партнеров найти не составляло труда.

Спустя какое-то время он решился небрежно предложить Кире, тоже заглянувшей в зал:

— Не хочешь составить компанию?

— В чем? — Кира наматывала на руки спортивные бинты с таким видом, словно полностью поглощена этим занятием.

— Мне нужен спарринг-партнер на сегодня. Вайпер занят, а покалечить Димку с Мишей я не хочу.

— А контроль?

— Нервы, Кир… Боюсь даже не сорваться, до этого далеко, а просто не успеть застопорить удар.

— А со мной? Не боишься?

— Нет. У тебя реакция великолепная. Успеешь уйти.

-

Вайпер шел по какому-то лесу. Обычному, земному, какой ему доводилось видеть в детстве и во время кратких отпусков. Кира тоже любила лес, и они пару раз позволили себе побродить просто так, наслаждаясь естественной природой, а не оранжереями орбитальных станций. С Кирой было легко — она не переживала по поводу отсутствия условий и умела разводить костер из мокрых веток. Собственно, это не особенно удивило Криса — им доводилось участвовать не только в чисто космических операциях, но и высаживаться на планеты. Но одно дело задание, соответствующая экипировка, оружие, а другое — просто мирный лес на давно ставшей безопасным местом Земле. И отсутствие спешки, возможность просто побыть наедине даже не друг с другом, а с самим собой: Кира умела быть незаметной, не задавая лишних вопросов.

Но сейчас он был в лесу не с Кирой. А с какой-то другой девушкой, и знал, что она именно его девушка, он ее любит, и она тоже тянется к нему.

— Рина? — окликнул он свою спутницу, которая виднелась ему силуэтом за облетевшей порослью кустов.

В ответ раздался тихий мелодичный смех.

— Рина? — переспросил удивленно Вайпер. — Ты, оказывается, умеешь так красиво смеяться?

Он смирился с тем, что его любимая Киви издавала в редкие минуты радости довольные похрюкивающие звуки. Кира тоже не умела смеяться рассыпающимся колокольчиком, но она и не издавала при этом вообще никаких звуков, зато у Киры смеялись глаза, менялось выражение лица… Криспин и сам порой не понимал, как он, находясь с Кирой рядом столько лет, полюбил Киви? Впрочем, он знал о давней и тайной страсти Резкого, и не хотел переходить дорогу другу.

Но девушка, которую он никак не мог рассмотреть, прошуршала в осенних листьях и снова скрылась за ветками: вроде и рядом, а никак догнать не получается. Вайпер удивился — разве Рина могла бы так быстро бегать? Он пробежался с ней один раз, но и то, он с простреленным бедром бежал быстрее, чем сопящая от негодования Киви.

— Рина! — крикнул он в третий раз.

И проснулся. Над ним был серебристый потолок, постепенно увеличивающийся в раскрывающихся над ним створах какого-то шлюза. Пошевелиться не удалось — он был упакован, как хрупкий прибор, в плотную мягкую белую губку, которая стала на глазах съеживаться и втягиваться в стенки той капсулы, в которой он оказался.

Крис точно помнил, что приземлился куда надо. Значит, вероятность попасть в плен — только если захватили весь огромный корабль таллирианцев. А этого произойти не могло — он вернулся в числе замыкающих.

Над ним склонились сразу два лица. Одно он знал хорошо, достаточно, чтобы с насмешливой улыбкой поинтересоваться:

— Мишка, я тебе еще не надоел?

И услышать в ответ:

— Хуже горькой редьки. Но я клятву давал.

— Вот так всегда, — притворно обиделся Вайпер, продолжая уже давно тянущуюся словесную игру с медиком. Как-то так получалось, что Крис довольно часто был вынужден обращаться за помощью, как и многие его друзья, те же Зверь и Резкий. Больше всех везло Шансу — он чаще всего во время спецопераций оставался в рубке как глаза и уши всей команды на всех направлениях.

— Вылазь уже, — Док протянул ему руку, помогая выбраться из регенератора. — Спасибо коллегам, на своих двоих пойдешь.

— Прямо сейчас? — с недоверчивой радостью уточнил Крис, приятно удивленный отсутствием привычной после таких переделок слабости в ногах и головокружения. Он положил руку на край капсулы и замер. Что-то изменилось в его руке. И тут он понял: когда-то сорванный вместе с частью мякоти пальца ноготь, так и оставшийся корявым, сейчас был абсолютно ровным. Исчез и шрам у запястья — след пропущенного удара клинка контрабандиста. — Ну вот теперь я на своей шкуре убедился в чудесном исцелении Киры.

Натягивая штаны и футболку, Крис забросал Дока вопросами:

— Как Кира? Как она вернулась? А Сашка? Не вляпался чудила? Он любит.

— Нет. Как ни странно, все наши целы. А Резкий и не переутомился, кажется. Лупит грушу с самого утра.

— Чего это с ним? Нервы выплескивает?

— Похоже на то.

— А Кира? Она его не успокоила? — мимоходом, как о само собой разумеющемся, спросил Вайпер, но сам-то он помнил недавний разговор с Александром.

И тут же пожалел, что заговорил на эту тему, так как медик помрачнел:

— Кира… Ну не мое дело. И не наше. Она командир, ей виднее.

— Сталий? — без лишних слов понял Вайпер и едва не лег на кушетку, на которую присел, чтобы обуться.

Михаил в знак согласия прикрыл глаза, не желая даже говорить «Да». Мужчины поняли друг друга и не стали больше обсуждать своего капитана. Сталий был не самым плохим выбором — но он был чужим. И все это было так не похоже на Киру…

Кира же в это время уже стряхнула с себя наваждение рук и губ Сталия. Она не слишком была обрадована, проснувшись в его объятиях. Точнее, от того, что эти объятия разжались, бережно переложив ее с теплой твердой мужской груди на прохладу шелковой простыни.

— Кто там? — она села на широченной таллирийской кровати овальной формы, прикрываясь простыней.

— Отдыхай, любимая, вернулся к ней Сталий, одетый тоже только в простыню на бедрах, которую сбросил, опускаясь на ложе.

Но Кира уже соскользнула с кровати и исчезла в душе. Расчесывая и просушивая свои волосы, так неожиданно ставшие длинными и теперь отнимавшими у нее гораздо больше времени, она спросила Сталия:

— С кем мы вчера дрались? Почему никакого даже намека не прозвучало, что мы ожидаем нападения? Точнее, ожидаем, но не готовы. Что еще хуже.

— Нападение произошло внезапно.

— Нет. Я отчетливо слышала в эфире твою фразу. О том, что узнал пилота крейсера по манере пилотирования. И по внешности. Жаль, моему специалисту не удалось вклиниться в их частоты и попасть на визуализационный канал, — посетовала Кира, что ее гениальному Шансу в этот раз банально не хватило времени на столь кропотливую работу.

— Хорошо. Да, мы знаем эту цивилизацию. Но весьма относительно.

— В смысле?

— Никогда не было прямого контакта. Вот так, как мы с тобой. Только стычки в космосе.

— Мне показалось, что они гуманоидного типа, но что-то там не так. Останки слишком быстро разлагались, да и ваш сотрудник предупредил. Что они сильно токсичны.

— Да. Фактически «труп врага» нам не достается. Процесс происходит за считанные мгновения.

— Есть хоть какая-то информация? У вас что, аналитики даром едят?

— Кира, — Сталий тоже встал, но так и оставался в простыне, потому что опрометчиво в ней и пришел. Двери их кают располагались рядом, подчеркивая положение Киры на таллирианском корабле как второго командира после Сталия. — Все не так просто. Если бы Галактический союз знал бы о нашей междоусобице, они не стали бы подписывать с нами договор о сотрудничестве. Как с планетой, не разобравшейся со своими внутренними и внешними проблемами.

— В чем состоят эти проблемы?

— Пойми, я не уполномочен. Я всего лишь посланник Таллиррии, а не ее президент.

— И все же?

— Кира. Я не шутил и не изворачивался, когда сказал, что тех ребят отравили из-за меня. На меня идет охота. Причем я не понимаю, кто из моей команды может сливать информацию о всех моих планах и перемещениях.

Кира удивленно взглянула в его глаза с вытянутыми зрачками:

— Теперь уже я ничего не понимаю. У вас нет службы безопасности или какой-то аналогичной структуры? Специалистов? Кто-то же должен отслеживать безопасность экипажа, лояльность его членов действующему правительству или на худой конец, просто командиру?

— Есть вещи, которые сложно объяснить. Для этого надо быть таллирианцем. У нас, насколько я успел понять, несколько отличающиеся от земных представления о долге и чести.

— Подробнее, пожалуйста.

— А для этого тебе придется пожить какое-то время в нашем мире. И тогда ты все сможешь понять сама.

— Пока что я поняла, что немедленно вызываю подмогу.

— И через сколько они будут здесь?

— Мы летим уже больше десяти суток. Сутки на отправку. Скорость наших кораблей объективно меньше. Значит, они догонят нас уже на планете.

— Если тебе так спокойнее, то я запрошу помощь своих сил. Это будет надежнее, потому что они прибудут быстрее.

Опасения Киры, как выяснилось, были не напрасны. Еще спустя несколько часов раздалось уже ожидаемое:

— Боевая тревога! Всему личному составу занять свои места. Пилоты на вылет.

— Мы выведем свой корабль, — категорично заявила Кира, бросив взгляд на экран, где не было ничего хорошего. Только аморфообразные корабли загадочных врагов Сталия.

Сталий махнул рукой, затянутой уже в перчатку скафандра:

— Не буду спорить. Тем более, мы закрепили запасных пилотов из числа инженеров за каждым уцелевшим штурмовиком.

— Где твое подкрепление? — Кира и Сталий уже вбегали в ангар, каждый к своей машине.

Чтобы вывести наружу звездолет землян, надо было, чтобы покинули ангар более мелкие истребители таллирианцев.

— На подходе, — с горьким раздражением бросил Сталий, взбегая по пандусу в свой штурмовик.

Дальше уже им было не до обсуждений: один за другим боевые корабли покинули свое укрытие и вступили в бой.

— Наша задача только продержаться, — по связи передал Сталий, получавший самую свежую информацию. — Помощь уже близко.

Двенадцать истребителей таллирианцев, звездолет землян и их же два боевых катера — вот и все силы, которые должны были защитить корабль с двумя дипмиссиями на борту и грузом кристаллита.

Кира старалась быть предельно осторожной — в случае потери звездолета они становились слишком зависимы от Сталия до прибытия группы на ротацию. А это произойдет не раньше, чем через шесть земных месяцев. Даже та помощь, которую запросила Кира, придет через четыре — слишком велика разница в скоростях.

По маневрам «амеб» противника девушка поняла, для чего им была нужна та нелепая вылазка на корабль Сталия. Они что-то разнюхали. И судя по стремлению разбомбить определенные секторы корабля, сомнений не оставалось: враг знал, где едут запасы кристаллита. Такие, что при прямом попадании не останется даже воспоминаний об огромном малоповоротливом корабле таллирийцев, похожем на летающую тарелку, как ее изображали фантасты прошлого.

Численных возможностей землян явно не хватало, а манера пилотирования таллирийцев была слишком своеобразна, и надежд на то, что удастся защитить корабль, было мало.

— Что они еле ползают? — рычал прямо в эфир Вайпер.

— Согласна. У них же шикарные истребители. И слушаются кончиков пальцев, — Кира и правда была восхищена немного иной системой управления штурмовиками таллирийцев, больше опирающейся на сенсорику, что отнимало меньше времени на то, чтобы отдать машине команду, но требовало более жесткой сосредоточенности пилота. И остановить действие уже было нельзя — таллирийские системы не уточняли команду. И при всем при этом потрясающая неторопливость таллирийцев делала свое черное дело.

Резкий хохотнул в эфире:

— Кир, для тебя все медленные.

Она парировала:

— Но не ты и не Крис. И еще вон тот пилот.

— И та пара, что его прикрывает, — навел справедливость Криспин.

— Остальным бы Киви в напарники, — в сердцах высказалась Кира, закусив губу от напряжения.

— Кира, не надо, — попросил ее Вайпер совсем иным голосом, чем тот, которым только что собирал все проклятия. — Она же вполне…

Он не договорил — сразу пятерка вражеских крейсеров плотным строем, отстреливаясь из всех бортовых орудий, прорывалась к основному кораблю.

Кира на более мощном корабле среди всей эскадры, защищающей дипломатическое судно, резко рванула наперерез «амебам», включив силовые экраны на полную мощность. Ее скорость была настолько высокой, что враги могли попасть в нее только за счет кучного огня, а не прицельного.

Она упрямо маневрировала, сбивая строй нападавшим. Довольно крупный боевой звездолет в ее умелых руках кувыркался, как двухместный челнок, мешая воссоединить единый кулак вражеским кораблям. Девушка была совершенно спокойна за свои тылы — ее прикрывали Крис и Резкий, заметно прореживая тех, кто пытался подобраться со стороны, а те «амебы», которые шли пятеркой, не могли в нее стрелять, так как попали бы по своим.

И тут случилось не то чтобы совсем непредвиденное. Но одним из выстрелов вражеского корабля, светящегося зловещим зелено-мертвенным светом, снесло наружную часть бортового бластера у того катера, которым управлял Резкий. Он выругался, но тут же вспомнил про запасные орудия, которые упрямо ставили на корабли, но которыми не пользовались очень давно: они производили выстрел не лазерным лучом, а вылетающим снарядом.

«Ну раз уж они есть, надо воспользоваться, — решил Резкий. — Не пропадать же добру. И мне с ним вместе».

Он знал свой катер до последнего шурупа, поэтому легко переключился на запасные пушки. Залп. И вот тут он не пожалел: выдерживавшая почти все броня зловещих, с раздвоенным носом истребителей противника стала разрываться, как бумага.

— Саш, ты чем стрелял?! — раздался у него в наушниках восхищенный голос Киры.

— Переходи на раритет! — ответил он, снова корректируя залп.

У старых орудий была одна беда. Их приходилось направлять практически вручную, а не просто одной командой на панели.

Крис тут же внял совету друга, пальнул, разнеся два похожих на огородных жуков катера и хохотнул во весь голос:

— Резкий, ты гений!

Это действительно был прорыв. Земляне сразу же оказались сильнее, но тратить снаряды так же легко, как заряды бластеров, они не могли. Если бластер заряжался все от того же кристаллитового двигателя, то снаряды изготавливались специально на заводах, причем во все менее и менее значительном количестве: против кораблей земного производства, которыми пользовались пираты-контрабандисты, эти снаряды были неэффективны. Их легко блокировали силовые щиты, заставляя взорваться на безопасном расстоянии.

— И непонятно, какой умник и почему настаивал на оснащении всех военных звездолетов этими пушками, но похоже он явно что-то знал, — отметил Резкий.

Теперь ребята были ему неимоверно благодарны — у них появился шанс таки сдержать нападения до прихода подкрепления.

— Прорыв на другом фланге! — раздался тревожный голос пилота из той двойки, которая прикрывала Сталия. Его позиция позволяла оценить то, что происходило у них у всех там, где обзор закрывало огромное крыло гигантского линкора дипмиссии.

Сталий первым отреагировал, потому что находился ближе к тому краю и рванул вперед, предоставив землянам добивать уже остатки штурмовавшей рубку основного корабля группы крейсеров.

— Приближается подкрепление, — раздался у него в наушниках голос дежурного офицера с основного корабля.

— Расчетное время прибытия?

— Две минуты до возможности вступить в бой.

Но у Сталия не было этих двух минут. Атака за левым крылом судна означала взрыв кристаллитовых хранилищ уже не ходовой части, а значительно более вместительных, тех, где находился спрессованный под давлением кристаллит для доставки на планету.

И Сталий решился:

— Запрос телепортации по моей команде.

— Готовы.

Он сознательно бросил машину под огонь и сразу дал команду на телепортацию. Его перенесли в рубку в тот момент, когда тот истребитель, где он находился доли секунды назад, был взят в клещи сразу несколькими вражескими катерами и уничтожен без остатка.

Кира видела одновременно и взрыв боевого звездолета Сталия, и приближающуюся из ниоткуда, выходящую из режима невидимости эскадру остроносых, обтекаемых крейсеров Таллирии. Боль разорвала ее сердце, но она сморгнула слезы — сейчас было не время для этого. она не могла себе позволить отвлечься и выйти из боя. Не сейчас, когда исход схватки во многом зависел от слаженного действия землян. Она стиснула зубы и отрешилась от всего, кроме завершения схватки: оставалось еще несколько жукообразных катеров.

В сущности, победа уже была их. Гибель Сталия помогла ее закрепить — иначе были бы бессмысленны все их риски на этом фланге. А приближение эскадры, сразу же огрызнувшейся слаженным огнем, распугало остатки вражеских кораблей, которые собрались в кучку и исчезли в провале, куда Кира и ее ребята успели дослать несколько снарядов: не факт, что переход в гиперпространство не нейтрализовал бы лучи, а вот снаряды были просто кусками материи, такой же, как и крейсера, и благополучно провалились вместе с ними.

— Возвращаемся на базу, — команда, последовавшая с основного корабля, прозвучала с сильными помехами, потому что корабль землян хоть и не получил существенных повреждений, но все же кое-какие мелочи оказались сбиты, но их можно было восстановить за несколько дней, тем более. Что работа предстояла не в открытом космосе, а в ангаре.

Теперь вот только предстояло вернуться в этот ангар. Миновать шлюз. И выйти в корабль, где все осталось прежним… Нет только Сталия.

— Да что же это такое, — прищурила глаза Кира, сбрасывая с ресниц слезы.

Она наблюдала, как входят в стыковочное отверстие ее звездолета катера Резкого и Вайпера, чтобы затем уже ей ввести борт в ангар таллирианского линкора. — Нет. Я больше никогда не позволю себе кого-то полюбить. И себе не позволю привязаться к кому-то. Так будет лучше.

Звездолет послушно нырнул в док таллирианского судна и встал на свое место. Кира спрыгнула вниз, не выпуская пандус, и Резкий машинально поймал ее, поддержав за руку, хотя в этом не было необходимости.

— Ты сейчас куда? — спросил ее Вайпер, тоже, как Резкий, видевший гибель Сталия.

Они оба знали, что Кира не сорвется в истерику, и если будет оплакивать Сталия, то никто этого не увидит. Но даже Резкий сейчас был далек от злорадства: несколько дней назад он и сам хотел если не убить, то приложить посланника посильнее. А сейчас скорбел и от потери отличного пилота, каким оказался Сталий, и переживал за Киру. Ее покой и счастье были для него слишком дороги.

— Мы неплохо поработали, — улыбнулась она своим друзьям, но улыбка вышла слишком усталой и вымученной. — Предлагаю отдохнуть. Идите, перекусите, поспите. Ремонтные работы мелкие. Антенна, ну и щиты проверить. Я сейчас ребят отправлю. Лаки за старшего.

— И ты отдохни, — как можно мягче, чтобы Кира не заподозрила никакого давления со стороны, предложил Крис. — А то знаю тебя. Комбез сменишь и прибежишь гайки крутить.

— Не прибегу в этот раз, — еще более бесцветной улыбкой ответила она. — Устала до жутиков.

Они разошлись по своим каютам, и Кира, дав еще по пути распоряжения о ремонте, позволила себе ненадолго остаться в покое. Она привычными движениями сняла с себя снаряжение и встала под душ. Хотелось только одного — отдаться этим теплым струям, чтобы они смыли усталость и слезы.

«А вот боль с души не смоет ничто, — подумала Кира. — Как и воспоминания о его руках. И вот ведь странная вещь. Я же его совсем не знаю. И особо хорошим не вспомнишь. И почему же так больно?»

Киру было сложно чем-то напугать. И не совсем потому, что девушка за несколько лет службы успела побывать в разных переделках. Она была абсолютно бесстрашной с детства, когда и определилась с выбором своей судьбы. Боялась Кира только одного — предательства. Это останавливало ее всякий раз, когда девичье сердечко вздрагивало при виде очередного красивого и умного парня. А чем дальше она училась, чем дальше продвигалась по службе — тем больше ее окружали именно красивые, сильные и отважные парни. И каждый раз она себе говорила: «Стоп. Это просто боевой товарищ. В бою он не предаст. А вот в любви… Там не действуют ни устав, ни здравый смысл».

Но вот в этот момент дрожь все же пробежала по ее спине. «Дежавю, — подумала девушка, осторожно выглядывая из ванной. — В призраки я не верю…»

Она не успела договорить эту фразу, потому что перед ней действительно стоял Сталий. Живой, здоровый и в форменном мундире с неизменной белой рубашкой, которую он менял только на боевой комбинезон.

Кира мгновение смотрела в его глаза.

— Ри? — сорвалось у нее с губ. Она все же хотела удостовериться, что не сошла с ума.

— Моя Кира, — заключил он ее в объятия мокрую, прижав к своему мундиру, а затем и вовсе подхватил на руки, пытаясь поцеловать.

— Ты жив?

И тут она вспомнила, как он телепортировал ее тогда перед самым взрывом. Конечно, она сама этот момент не видела, но Ри рассказал ей. И о том, что телепортация таллирийцами освоена на начальной стадии, а сам процесс мучителен.

— Жив. Признайся, ты испугалась за меня?

И тут Кира резко выгнула тело, выламываясь вверх из его рук, разгибающейся тетивой лука приземлилась на пол и отвесила Сталию пощечину.

Тот ахнул от неожиданности и застыл. Застыла и Кира: она впервые именно таким способом ударила кого-либо. Кира прекрасно владела рукопашным боем, могла одним ударом справиться даже со Сталием, а такие партнеры, как Крис или тот же Резкий не делали ей поблажек, потому что она в них не нуждалась.

Сталий очнулся от наваждения первым. И поступил так, как подсказал ему его жизненный опыт: закрыл ее губы поцелуем. А затем спеленал ее руками по рукам, ошеломленную, так и не успевшую даже полотенце обернуть вокруг бедер.

— Не смей, — она попробовала вырваться и потянуться за простыней или полотенцем, любым клочком ткани.

— Милая моя, я же все это уже видел… — прошептал Сталий между поцелуями. — Тебе нечего стесняться. И смотреть на тебя я готов бесконечно.

Он подхватил девушку на руки и покружился с ней по комнате, направляясь к кровати. Сталию хотелось и правда закружить ей голову, лишить желания сопротивляться. Безусловно, физически он был гораздо сильнее девушки, тем более уставшей после напряженного боя. Но даже мысль не закрадывалась одолеть ее силой. Сталий подсознательно чувствовал, что и без того вторгается в какое-то сокровенное пространство: Кира слишком настораживалась при его попытках назвать ее своей, подчинить своей воле. Для таллирианца такое поведение женщины было необычно. Он вырос в убеждении, что женщина послана мужчине как высшая награда. И чем она более хрупка, тем больше, значит, ему доверия от Вселенной и ответственность опять же перед Вселенной. Он должен уберечь хрупкий, невесомый подарок судьбы от всех бед, начиная от холодного ветра и заканчивая принятием непростых решений. И за это женщина должна быть благодарна и предана своему мужчине, заботиться о нем: погибнет, умрет или просто уйдет, и она тоже обречена на гибель. Никому другому она не понадобится.

По счастью, таллирианцы редко обрывали свой земной путь: спасали регенераторы. А вдова доблестно погибшего была обласкана родственниками и имела счастье дожить свой век тихо. Благо, век небольшой: женщинам регенератор не полагался. И не потому, что это было запрещено. Просто в голову никому не приходило. Получить ранение женщина не могла — негде, ведь мужчина старался сделать ее жизнь максимально безмятежной и безопасной, иначе на него бы обрушилось общественное порицание: не уберег. А старение? Зачем с ним бороться, когда можно просто взять новую? Это как поменять букет в вазе на столе.

Сталий совершил тогда рискованный эксперимент, положив Киру в регенератор. И не пожалел. Хотя и был потрясен тем, как выросли за несколько часов ее волосы — такого он не видел ни у себя, ни у своих соратников. Ни тем более у таллирианских девушек. И вот теперь он мучился от неистребимого желания удержать ее рядом с собой. Такую необыкновенную и от этого притягивающую.

Сталий опустил ее на кровать одной рукой — при его размерах Кира была миниатюрна. А второй рукой расстегнул мундир, скинул рубашку, высвободил руку и снова обнял ее, прижимая к кровати и целуя все откровеннее.

И чудо, девушка не стала сопротивляться — наоборот, она слегка выгнулась ему навстречу:

— Ри…

Сталий окончательно потерял голову, представления о времени и пространстве…

Но тут всхрапнула рация, оставленная Кирой на столе:

— Советник по безопасности, срочно прибудьте ко мне!

— Хорошо, Виталий Сергеевич, буду через пару минут, — Кира ответила именно так, подчеркивая, что глава миссии ею уважаем, но он не является ее прямым начальником.

Она вообще большую часть вопросов предпочитала решать с Романом, который был прикомандирован Службой к миссии под видом дипломата. Единственное, что она попеняла ему тогда, после успешно отбитой атаки «скоропортящихся» на таллирианский корабль:

— Насколько разумен был твой поступок? Ты тем самым поставил под угрозу всю свою дальнейшую работу. Не случайно же даже мне сам Петрович не намека не бросил, ни подмигнул в твою сторону!

— Я тебе подмигнул. Разве этого мало?

Она пожала плечами:

— Мои ребята, естественно, не будут докладывать всем или обсуждать в столовой, как ты бегал в новейшей броне и с бластером. Для таллирианцев из обслуги мы все на одно лицо. А Виталий Сергеевич?

— Он не высовывался из каюты, как только объявили тревогу. Твои ребята охраняли подступы к ней, а остальные бросились на прорыв, так как он был совсем недалеко от нашего сектора.

— Что помешало остаться с остальными?

— Пойми. Мы же не знали практически ничего о том, с кем и в каком количестве придется сражаться. И я должен был в первую очередь это выяснить. И при необходимости вмешаться. Так как если добрались бы до миссии или до кристаллита, сама понимаешь, уже было бы не до секретности и не до протокола.

— Логично. Ребята отметили твою подготовку.

Роман посмотрел ей в глаза:

— Скорей всего, она у нас одинаковая. У меня только полетного времени меньше. Вот и вся разница.

Кире он понравился. Спокойный и не кичащийся своим положением. Но вот в Романе ее ничего не заставляло вздрагивать или волноваться. А Сталий… И почему-то вечно попадающий в приключения Сашка. Эти двое были в состоянии вывести ее из равновесия и заставить поволноваться за них.

Поговорить с Ри до прилета ей не удалось. Он занимался какими-то своими делами с вновь прибывшей группой пилотов, подбивал отчетную документацию.

И на планете тоже первые часы прошли в суете, официальных приветствиях, оформлении кораблей на стоянку.

— Кира, вам придется пожить у меня, — виновато и растерянно обратился к ней Сталий, и эта растерянность не вязалась с его парадным мундиром.

— Как? А ребята?

— Ты не представляешь мой дом, — усмехнулся Сталий. — Прости, не сказал сразу. Я вхожу в десятку советников нашего правителя…

Сталий поскромничал. Не случайно именно его послал правитель искать контактов с земной цивилизацией, так быстро и уверенно продвигающейся вглубь Галактики. Благодаря тому, что одна из первых попавшихся под руку землян планета оказалась богата кристаллитом, который по счастливой случайности входил в состав топлива для звездолетов, которые и смогли долететь до планеты-рудника, человечество получило неукротимые возможности. Удача сопутствовала землянам: им больше не надо было синтезировать кристаллит, что делало межзвездные перелеты неимоверно дорогостоящей процедурой. А продвинувшись дальше, человечество разведало еще пару планет с месторождениями ценного минерала.

Таллирийцы заинтересовались тем, что несколько неинтересных им планет с странными формами жизни были не захвачены землянами, а приняты в Галактический союз со всеми формальностями. И когда желто-голубые сигнальные огни космопортов землян засияли по всей галактике, на Таллирии всполошились.

Миссия Сталия наблюдала за жизнью Галактики почти год, оставаясь в режиме невидимости. И, немного сориентировавшись в непростых взаимоотношениях людей, мыслящей плесени, нескольких других цивилизаций, посланник решил выйти на тех, с кем можно заключить законный договор о поставках кристаллита.

Правитель наделил Сталия неограниченными полномочиями в этом вопросе. И послал именно Сталия, чтобы эти полномочия попали в надежные руки. И сейчас, по прибытии, стало окончательно ясно: Сталием довольны.

— Но мне кажется как-то странно, что миссия дипломатов Галактики будет жить на правах частных гостей. И это несколько напоминает ситуацию заложников, — прикусила в раздумье губу Кира.

Ей действительно было не по себе. Она не сомневалась в достаточной комфортабельности дома, чтобы удовлетворить амбиции Виталия Сергеевича. Если корабль представлял собой мини-город с просторными каютами, зимними садами, душем и спортивными залами, то что говорить о доме одного из знатных людей планеты.

А знатность и богатство Сталия ее не удивили. Кира предполагала нечто такое — все же и статус посланника, и его манеры говорили о многом.

— Да брось ты, — с горькой улыбкой отмахнулась она от Криса, проехавшегося как-то о явном повышенном внимании посланника к личности советника по безопасности. — Зачем я ему? Простая девчонка.

— Зря ты так. Мне он, честно говоря, не нравится кошмарно, но на тебя он смотрел сейчас на совещании так, как будто ты достанешь зайчика из кармана. Причем нагрудного.

— Крис… — укоризненно протянула Кира. — Ладно б Сашка подкалывал, но ты…

— А я что, не парень? — Вайперу хотелось ее развеселить, отвлечь.

Ему казалось, что девушка, которую любят и которой тоже нравится тот, кто претендует на ее внимание, должна становиться светлее, окрыленнее. А в душе Киры прочно поселилась боль. Терзала она и самого Криса: он знал, как мучается Резкий, считая себя незаслуживающим Киры и не смея ей открыться. И к досаде за своих близких друзей примешивалась та горечь, которая осталась после разлуки с Риной. Поговорить с ней так и не удалось, и Крис даже не знал, прочла ли она его письмо. И к чему он вернется: смена придет только через полгода, и месяца четыре им добираться назад. Не подвезет же их Сталий. Не царское это дело.

Но сейчас все личные переживания ушли у них на второй план. Кире надо было сопоставить обычаи планеты на предмет допустимости частного размещения высокой дипломатической миссии. А затем и удостовериться в безопасности места. Тоже имея только теоретические представления об инфраструктуре планеты.

Почти двое суток ушло у них на улаживание всех возникающих в геометрической прогрессии вопросов. И все это время Кира выслушивала шипение Виталия Сергеевича:

— Естественно, что можно ждать с девчонки? Неужели держава так обнищала специалистами, что обеспечивать мое достойное представление интересов Галактики перед еще незнакомой нам цивилизацией должна эта длинноногая с косой?!

Роман периодически пытался сгладить острые углы, и Кира чувствовала, что парню не по себе.

— Знаешь, я потрясен, — признался он ей однажды, когда они, валясь с ног от усталости, присели за чашкой кофе. — Столь недипломатичное поведение у главного, по сути, дипломата Галактики. Лучшего. Раз ему поручили эту миссию.

— Вам виднее, — отхлебнула маленький глоток крепкого черного кофе девушка. — Значит, лучший. Все равно другого у нас нет. И устраивать бунт на корабле было бы нелепо.

— Каждый раз я восхищаюсь твоей выдержкой, — заметил Роман.

— Логика. А логика мое все. Мы слишком далеко от дома и нас слишком мало, чтобы устраивать сварки между собой.

Кире приходилось непросто, потому что Сталий, как выяснилось, подставил ее основательно. В своем докладе представителям земной цивилизации и в разговорах с Кирой он ни разу не рассказал в подробностях, как строят отношения на Таллирии мужчины и женщины. И вот теперь мало ей было нудного и сварливого Виталия Сергеевича, цеплявшегося к каждому ее слову, так пришлось выдерживать шквал презрения от должностных лиц Таллирии, с которыми приходилось иметь дело. Они никак не могли вообще взять в толк, как это молодая девушка не принадлежит никому? В таллирийских головах не укладывалось, что она не имеет своего «защитника» — так переводил киберпереводчик тот термин, которым обозначался супруг. Он действительно был защитником и хранителем слабого, эфемерного создания. Эволюция очень сильно разделила мужчин и женщин этой цивилизации.

А еще большее впечатление производила ее коса, которая при заплетании была толще запястья. Иногда Кира не успевала заплести волосы и просто собирала их на макушке, оставляя свободно висеть по спине. Тогда ее провожали недоуменными взглядами.

— Может, остричь от греха подальше? Что за безумные взгляды? Ну можно у них тут короткие, гладенькие стрижечки. Я и сама же такую носила. Пусть и не столь гладенькую, — посетовала она вечером своим товарищам.

— Не сходи с ума! — Резкий едва не подавился сочным куском какого-то местного фрукта, по вкусу и по виду мякоти напоминавшего хорошую вареную рыбу.

— Я устала. И приводить в порядок эту гриву…

— Ага, — в тон ей ответил Дерзкий. — Тебе, Сашка, хорошо. Шлем снял, голову салфеточкой протер, и порядок. Блестит.

Еще кто-то из ребят подключился к общим шуткам, легкий разговор перетек уже на совсем другие проблемы, а Кира все еще сидела над наполовину опустошенной тарелкой и думала.

Если ей приходилось туго в общении с местным населением, и здорово помогала поддержка Сталия и совсем неожиданно — Романа, который по статусу имел право вместе с ней решать вопросы безопасности, по крайней мере, сопровождая ее на законных основаниях. То вот ребятам, а в особенности Резкому, было тут очень комфортно. Внешне земляне не слишком отличались от местных, разве что в лучшую сторону, а ореол представителей иной цивилизации придавал им популярности.

Большинство таллирианцев не были воинами. Высокие технологии позволяли им жить в комфорте и достатке не заботясь ни о чем кроме как совершенствования этих технологий ради еще большего комфорта. Исключение составляла очень узкая и привилегированная каста воинов: лучшие и сильнейшие самые образованные жители планеты, наделенные максимальным количеством привилегий за их заботу о благе и защите планеты за тот риск, которому они постоянно подвергались.

Сама цивилизация отождествлялась у таллирийцев с женщиной — прекрасной и хрупкой, как хрустальный цветок. И клан воинов был ее Защитником и Хранителем. Соответственно, и ребенок, рожденный от воина, принимался как величайший дар, и к его воспитанию было направлено пристальное внимание. Его с детства растили как воина, если только он был на это годен.

Собственно, вся правящая элита и была представлена воинами. И, как и на Земле, продвижение воина по социальной лестнице и в глазах общества зависело от его доблести и удачливости. Сталий как раз и относился к этой касте, он был рожден от великого воина, с детства воспитывался как воин, достиг многого и во внутренней иерархии занимал высшее положение.

На Таллирии Кира чувствовала, что они со Сталием несколько отдалились друг от друга — слишком многое навалилось на обоих. Он отсутствовал больше года, она решала массу вопросов по безопасности миссии. Оказалось, что и размещение тоже входит в ее задачи.

— Вот не понимаю, — вечером в очередной раз возмутился Вайпер, пользуясь тем, что они сидели в своем кругу. — Этот Виталий он что, украшает собой приемы? Он умеет хоть что-то, кроме как издергивать тебе нервы?

Кира устало откинула за спину волосы, которые пришлось распустить сейчас, когда все дела на сегодня были решены, — так сильно болела голова:

— Умеет. Если верить Роману.

— У нас есть основания не верить? И есть основания верить?

Криспин, как и Кира, обладал критичным взглядом на многие вещи. А вот Александр часто руководствовался эмоциями. Он и сейчас, едва войдя в их гостиную в новом, только два часа назад возведенном таллирийскими архитекторами здании, первым делом погладил Кирины волосы, свисавшие со спинки кресла вниз:

— Какое богатство, — бесхитростно воскликнул он, даже не заметив, что Кира и Крис обсуждали нечто достаточно серьезное и выглядели озадаченными.

— Эй, — тихо покачал головой Шанс, который сидел довольно далеко за спиной Киры и мог надеяться, то она его не услышит, как не слышал он ее беседу с Крисом. — Ты то, руки вытирать пришел?

— Не сходи с ума, Димка. Такое можно трогать только чистыми руками и заслужив честь правильными поступками, — с долей шутки ответил Резкий, но по его глазам Шанс понял, то тот совершенно искренен.

Кира действительно не услышала шутку Шанса, но зато явственно слышала ответ Резкого. И замерла, не зная, как реагировать. Она знала, какой гулена и любимец девушек ее товарищ, замечала это давно и на всех стоянках, а теперь вот оказалось, что он способен нравиться и таллирийкам. Но, как всегда, его безудержная жажда любви не отражалась на качестве службы, и Кира закрывала глаза на его слабости — знала, что в бою не подведет. И что девушки, с которыми он проводит время, не будут после чувствовать себя брошенными или обманутыми — Резкий умел сразу выбрать правильную тональность отношений.

Но сейчас Кира готовилась к серьезному с ним разговору, вот только Резкий пришел чуть раньше, чем она закончила не менее важное обсуждение с Криспином. Криспин и сам почувствовал, что надо оставить их наедине, и отошел к другим ребятам, что-то оживленно обсуждавшим.

Резкий все еще расправлял пальцами ее волосы:

— Не дергаю? Не больно?

— Не смеши. Даже если бы ты их выдернул. Кстати, мне б легче б было. Говорила же, устала тратить время на расчесывание и заплетание. И в спарринге еще хорошо, что никто из вас не догадался схватить меня за косу и ею же и придушить.

— А отличная идея, — усмехнулся Резкий. — Вот только придти в голову она могла бы только этому… посланнику… хоть бы послали бы его куда-нибудь… как можно дальше отсюда. Кира! Он это сделал?

Девушка обернулась от неожиданности — так изменился голос мужчины. И точно — в его глазах промелькнуло нечто такое, что Кира поняла: кивни она в значении «да», и от Сталия и правда полетят клочья. И, помня их предыдущую стычку с Резким, она не сомневалась.

— Нет, что ты. Он бы не позволил бы себе такой выходки.

— Кира, — голос Резкого, продолжавшего оставаться за ее спиной, хотя и выпустившего пряди из рук, друг слегка охрип. — Но ты же помнишь?

— Помню. Знаю. И благодарна, — Кира прекрасно помнила слова Резкого о том, что за нее готова вступиться вся команда.

Он исчез так же тихо, как и подошел, оставив ее в еще больших раздумьях.

Еще через несколько дней Кира вернулась к тому так и не начатому разговору. Резкий подгонял снаряжение, готовясь заступить на охрану здания посольства Галактики, получившего теперь уже официальный статус на Таллирии.

— Закрепи, — протянул он ей небольшой, но яркий прямоугольник, изображающий флаг Галактического союза. — Надо было с него начать. Не получается на своей груди ровно приделать. Снаряжение мешает.

Кира, уже одетая полностью и тоже с сияющим на груди символом свободной и непобедимой планеты, подошла к нему, а Резкий слегка присогнул колени, давая ей возможность не тянуться вверх.

Она нарочно завозилась с креплением, чтобы задать мучивший ее как командира вопрос:

— Ты не слишком активен с здешними девушками? Мы многого не знаем, у них сложная система взаимоотношений профессиональных кланов, сложное восприятие места женщины в мире. Может, стоило бы осмотреться?

— Что тебя беспокоит? — неожиданно ершисто ответил он.

— Ты.

— Разве тебе есть до этого дело? На службе ж не отражается. Прибыл вовремя, выполнять задачи готов.

— Все, готово, — Кира отступила на шаг, проверяя свою работу.

Она не стала отвечать на его выпад. А еще через пару недель пожалела об этом.

В таллирийской столице не было принято пользоваться транспортом — в этом и не было необходимости. Городов как таковых у таллирийцев не было, а небольшие скопления зданий причудливой формы возникали там, где это казалось уместным здесь и сейчас. При необходимости их легко можно было вернуть в исходное состояние строительного материала и с помощью местных технологий «вырастить» строение за считанные часы в соответствии со своими задумками. Вмешиваться в жизнь природы при таком строительстве тоже не приходилось — стены легко огибали даже самый маленький куст, а после исчезновения дома не оставалось даже намека на то, что он тут был.

Земляне с удивлением узнали, что и некая административная зона планеты вместе с резиденцией правителя тоже периодически кочует и видоизменяется. Сталий их успокоил:

— Так вы лучше познакомитесь с планетой. Да и не так часто это происходит. По земным меркам, пару-тройку месяцев мы проведем тут, на берегу озера. Здесь сейчас находятся и несколько заводов по переработке кристаллита, который мы перевезли.

— А работники этих заводов? Они тоже вынуждены были переехать? — удивилась Кира.

— Ты же все правильно сказала, — подтвердил Сталий. — Они работники именно этих заводов. Они посвятили жизнь разработке технологий, приложили свои таланты. С чего бы им всего этого лишиться?

— А если захочется чего-то другого? Петь? Писать книги?

— А разве это запрещено? — удивился Сталий. — А еще развивать себя, воспитывать детей. А детям интересно путешествовать и создавать с родителями каждый раз новый дом.

— Наверное. Возможно, я еще чего-то не поняла, — согласилась Кира.

Несколько раз встретив этих людей, идя куда-то по делам, она успокоилась — как и в контролируемых Галактикой территориях, тут не было каких-то изможденных и недовольных жизнью, какими изображали в старину тех, кто занят трудом. На Таллирии отличались только сами технологии производства — а уклад жизни и стремления обычных людей были примерно те же.

Она возвращалась к себе, как ее внимание привлек шум в зарослях каких-то кустарников с большими мягкими листьями светло-салатового, как и вся растительность здесь, оттенка. Голоса молодых мужчин о чем-то отчаянно спорили. И явно происходила драка.

Кира не имела желания вмешиваться в чужую жизнь, так как она краем уха слышала о дуэлях среди воинов, но по определенным правилам и с холодным оружием, напоминающем прямые, двуручные, но с иззубренными клинками мечи. Но вот разборки мирного населения? К этому она не была готова. К тому же она знала, что отдельных сил правопорядка тут нет, и безопасность граждан при необходимости обеспечивают те же воины, но достаточно символически — насколько она поняла, таллирийцы не были склонны проявлять агрессию.

Но на всякий случай решила приглядеться, чтобы сообщить Сталию, а он примет решение. А чтоб не выглядеть глупо и не принять за схватку какую-нибудь совместную декламацию стихов, она подошла совсем близко.

К ее ногам отлетел молодой человек, привстал на четвереньки, огляделся и шустро скрылся в кустах. Следом выскочил и пробежал еще один. Кира сделала шаг вперед — драка ее совершенно не пугала, и она хотела удостовериться, что силы примерно равны, раз кто-то из участников спасается бегством.

И тут она с удивлением увидела странную сцену. Немолодая женщина спешной походкой приближалась к месту событий и остановилась на безопасном расстоянии. От дерева отделилась молодая, тоненькая девушка с характерной для таллириек, не обремененных физической работой и нагрузками, несколько ломаной, неуверенной пластикой, делающей их еще более похожими на веточки на ветру.

Девушка подошла к женщине и что-то стала ей рассказывать.

А драка выкатилась клубком на поляну, и Кира с удивлением увидела в ее эпицентре Резкого в порванной футболке. На него наседал, причем довольно решительно, молодой парень, тоже достаточно крепкий и вооруженный чем-то, явно относящимся к орудиям труда или каким-то деталям, но выглядящем довольно грозно за счет тяжелого металлического крюка на конце. Остальные молодые люди тоже были вооружены подобными предметами, к тому же кидали в своего единственного противника какие-то камни или тоже обломки чего-то, но явно тяжелые и острые, потому что один такой метко пущенный кусок оставил на обнаженном плече Резкого глубокую кровоточащую ссадину.

— Пора кончать это представление, — сказала вслух девушка, удивившись, что Резкий не бьет, а только отмахивается.

Словно услышав ее, он встряхнулся и раскидал всех наседавших, кроме одного, явно самого сильного и целеустремленного, но значительно моложе землянина. И вот когда драка действительно превратилась в поединок вооруженного длинным и мощным оружием человека и уже порядком подраненного и усталого рукопашника, Кира рыкнула:

— Что тут происходит?!

От ее негромкого, но звучного голоса всех как приморозило к земле.

— Да так, общаемся, — ответил ей Резкий, переводя дыхание.

Его противник просто остался стоять на месте, но бросил свое приспособление на траву, более активно выравнивая дыхание.

— Все живы? — она обвела взглядом побоище, пытаясь оценить вероятные потери среди мирного населения и думая о том, как придется объяснять случившееся.

— Все, — раздался голос главного драчуна, пытающегося казаться уверенным, но явно уже напуганного произошедшим.

И в большей степени таллирианцев напугал не Резкий — ну сильный и удачливый парень, смог отбиться от нескольких. Гораздо более сильное впечатление произвела землянка. А в том, что подошедшая и посмевшая вмешаться в мужские отношения девушка и есть та самая землянка, слухи о которой передавали из уст в уста, сомнений не было. Уж слишком она отличалась внешне. Обе женщины, и постарше, и молоденькая, были одеты в обычные струящиеся легкие платья, перехваченные в талии яркими широкими поясами с отделкой. Их волосы были согласно приличиям коротко и аккуратно подстрижены, повторяя форму головы изящной шапочкой.

А Кира была в брючном костюме: узкие обтягивающие, но беспредельно эластичные брючки, которые при необходимости дали бы ей возможность и в драку вступить; короткий приталенный пиджак и легкая белоснежная блузка, открывающая ее грудь до самой ложбинки. Волосы Кира собрала в высокий хвост, и они спадали светлыми кольцами по всей ее спине. При этом выглядела она не старше девушки-таллирианки, что совершенно не вязалось с ее уверенными жестами и привыкшим распоряжаться тоном, не предусматривающим возражений.

— Все нормально, Кира, — усмехнулся Резкий. — Ну познакомили меня с местными обычаями. Как тут принято за девушками ухаживать.

— А ты не знал? — тихо и быстро рыкнула Кира, проклиная себя за то, что не остановила товарища сразу, когда заметила, что он явно вошел в крутое пике в этом вопросе.

Их разговор прервали.

— Возьми, — протянула ей небольшой флакон женщина, очевидно, мать кого-то из участников драки.

— Что это?

— Не волнуйся. Не отрава. Мстить так мелко я бы не стала. Тем более, ухажер моей дочери сам не понял со своими приятелями, куда полез. Их счастье, что этот парень и правда оказался воином. Они же не знали. Думали, они из инженерной команды.

— Почему? — опешила Кира.

— Наши воины более заметны. Одеждой, поведением. Они более высокомерны и нетерпимы. Этот же иной.

— В чем? — Кира поняла, что чем больше она сейчас получит информации, тем легче ей будет распутывать инцидент.

— Он добрый, — женщина настойчиво протягивала ей флакон, по виду действительно напоминающий упаковку с медицинским препаратом. — Он не покалечил ни одного из семи нападавших.

— Семи? — теперь ей стало окончательно ясно, каким образом Резкий умудрился так сильно пострадать в драке с мирным населением.

Значит, драки по сути и не было. Было нападение на землянина.

— Да, — подтвердила женщина. — Он провожал мою дочь после прогулки. Кстати, я знала и не возражала. Он же не обещал ничего. Это просто прогулка. И просто такой он такой красивый и обходительный, что девушки готовы в очередь встать. А парни злятся. Вот и вышло так.

— Да, вышло не очень хорошо, — посочувствовала Кира, зажимая Резкому салфеткой рассеченную в очередной раз бровь.

— Куда как нехорошо, — женщина явно не торопилась уходить, словно чего-то ждала от этого разговора. — У нас на воинов нападать запрещено. Это известно всем и каждому. Если узнают, то их ждет суровое наказание. Тем более, что ухажер мой дочери сам себе сломал судьбу. Причем безнадежнее, чем своим друзьям. Которых в это втянул.

— Каким образом? Его казнят? — Кира заметила, что Резкий прислушивается внимательно к каждому слову.

— Нет, что ты! Но вот пройти испытания на воина точно не дадут. Ни ему, ни его сыновьям, если они у него будут.

— Не узнают, — отозвался Резкий, сплюнув на траву кровь и вытерев ее тыльной стороной сбитой кисти. Тут он заметил самого виновника торжества, выползающего из кустов, куда он его закинул, чтобы тот немного успокоился, пока будет выбираться. — Кстати, по земным меркам ты вступительные испытания в нашу Академию сдал. Я б тебя принял!

— Правда? — кисло улыбнулся юноша, по виду которого Кира и не определила, что тот участвовал в драке, так как не было видно ни одного следа ударов, а ведь как бьет Саша, она знала четко. — Толку-то.

— Думаю, что мысль имеет право на существование, — поддержала Кира. — Если установлены дипломатические отношения, то вполне возможно, что ваше правительство и предоставит возможность учиться в наших академиях и университетах.

— Это серьезно? — уточнил таллирианец.

— Это зависит от позиции вашего правительства, — уклончиво ответила Кира. — С нашей стороны препятствия отсутствуют. Наши учебные заведения открыты всем, кто действительно годен в них обучаться хочет это делать. Будь активен. Позаботься о себе. А мы при необходимости готовы поддержать твою кандидатуру. Дрался ж ты неплохо, я видела почти всю сцену.

— Это была не совсем честная драка, — потупился юноша. — Он не отвечал. Но потрясающе держал оборону.

— Вам удалось все же его достать, — усмехнулась Кира. — Скажу честно, это не просто.

— Не им, — вмешался Резкий. — А этому ушастому.

— Именно что достать. Мы ж не голыми руками… Всем, чем могли, — окончательно смутился парень. — Не знали, что он воин. Но оценили, что парень здоровенный.

— Ясно, — вздохнула Кира. — Действовали, как загонщики мамонта.

— Кто? Кого?

— Если интересно, мы с удовольствием дадим материалы о Земле, о Галактическом союзе. Так что не теряйся. Заходи. Только без всего этого, — Кира кивнула головой на разбросанные по траве какие-то орудия труда с крюками и лезвиями. — Ладно, Резкий, наладили мы контакты с местным населением, давай, пошли уже. Нечего народ пугать своим видом.

— Так все же возьмите, — сунула ей в руки флакон женщина, за спиной которой продолжала безмолвной тенью стоять ее дочь, с нескрываемым восхищением поглядывая на растрепанного, окровавленного, но нахально подмигивающего ей Резкого. — Регенераторы не всегда нужны. С порезанным пальцем же не полезешь туда. Да и дорогое удовольствие свой регенератор. Их только высокого уровня воины имеют. Для остальных в госпитале.

— А не воины? — поинтересовалась Кира.

— А что мешает обратиться к врачу? Если серьезный несчастный случай, то в госпиталь, не так уж часто что-то происходит, вот они и не отказывают. В конце концов, воины защищают нас от всего, и от несчастий тоже. И от их последствий. А бытовая мелочь вот как раз этим препаратом. Он наутро следов не оставит. Там принцип тот же, что и у регенератора.

— Спасибо, — поблагодарила Кира.

— На флаконе все нарисовано и написано, как пользоваться. Тоже ведь не каждый день он надобится. Можно и жизнь прожить, даже колючкой не уколовшись.

— Скучная жизнь такая, — проворчал прихрамывающий Резкий, когда они с Кирой удалились от злосчастного места.

— Так тебе скучно? — настолько ровным и пропитанным ледяным сарказмом голосом произнесла она, что Резкий едва не вздрогнул и мысленно выругался. Кира была на грани бешенства.

— Кир, все же обошлось, — попытался он ее успокоить, дружески приобняв за плечи.

— Вот если б не твои рассечения, — она резко скинула его руку. — То сама бы добавила.

— А ты не сдерживай себя. Давай выпусти пар, — предложил он ей без тени рисовки.

Кира полоснула его взглядом, а потом вздохнула и покачала головой:

— Вляпаешься ж итоге так, что я не смогу тебя вытащить. Ладно, герой-любовник, возвращаемся и приводим тебя в порядок.

— Кира, только врача не надо, — попросил Резкий, чувствуя, что гроза миновала.

— Посмотрю сама внимательно и решу.

Он посмотрел на нее взглядом, от которого другие девушки падали к его ногам, и шепнул:

— Пожалуйста.

— Саша-Саша, — Кира негромко рассмеялась, — Жалко мне девчонок, когда ты так на них смотришь. Сказала же, если ничего серьезного, то сама справлюсь. Меня больше тревожит, нет ли сотрясения.

— Нет его, Кир. Точно знаю, нет. Уж поверь мне…

— С тебя и скрыть станется, Саш. Слишком хорошо я тебя знаю. Идем уже.

— Не так хорошо как мне бы хотелось, — за гранью слышимости выдохнул Резкий и с тоской посмотрел на Киру, а потом стиснул зубы, тряхнул головой и поспешил следом за девушкой.

Стоявшие на постах у входа в посольство ребята не стали задавать лишних вопросов ни командиру, ни Резкому. Понимали, что сейчас усугублять ситуацию не стоит. Если Сашка виноват, то уже получил от Киры сполна. А если спасал ее от нападения, то об этом все они узнают очень скоро.

— Ну что, чудо мое, — сказала Кира, едва они зашли в его комнату. — Раздевайся и в душ. Вывалянный ты весь в пыли. Помочь? Не свалишься там?

— Я когда-нибудь сваливался?

— Все бывает впервые. Ты еще и не вляпывался в такие истории. А если бы межгалактический скандал?

— Не я его начал. И я сделал все. Чтобы он не случился. Думаешь, не хотелось им наподдать их же лопатами или что там еще? И этого удальца я не хотел калечить, оттого и возился так долго. Приноравливался, как успокоить без последствий для его дурной горячей башки.

— Понимаю, — она снова пробежалась по его ребрам, стала промывать ссадины.

А Резкий блаженствовал. Он в этот раз изобразил свое нежелание обратиться к Доку только ради того, чтобы снова ощутить ее руки на своем обнаженном теле.

— Предлагаю все же испробовать на тебе здешнее чудо-средство, — решила Кира. — Я прочла внимательно, дважды пропустила через кибер-переводчик. Это та же наша пенка, но с более активным действием. Она вызывает регенерацию поврежденных тканей. Но более качественную. Не заживление. А полное восстановление.

— Согласен. Побуду подопытным.

— Не шути так. Ведешь себя, как неразумный мальчишка.

— А на самом деле я взрослый и образованный. Я вот еще читал средневековую легенду, как прекрасная дама перевязала раненого рыцаря своей косой.

— Брррр, — содрогнулась Кира. — И немытые средневековые волосы прилипли к ране. Какая гадость!

— Да? А казалось романтичным. Но это и хорошо, что тебе не понравилось. Там прекрасной даме же пришлось отрезать косу, чтоб использовать в качестве жгута. А мне бы не хотелось, чтобы ты отрезала свои волосы.

— Элемент мести? Помучайся, Кирочка, еще и с косой? Мало тебе таких бестолковых пилотов?

— Ну зачем ты так? — он вдохнул, потому что препарат оказался очень жгучим.

Но буквально спустя несколько минут глаза Резкого обрели странный огонек, да и все его поведение изменилось, как будто он избавился от всех правил приличия разом.

— Кира, — прошептал он и вдруг обнял девушку, осматривающую его ушибленную ногу, и прижался к ее губам нахальным, невероятно нежным и откровенным поцелуем.

— Что ты творишь?

— Не могу больше скрывать. Я люблю тебя. Безумно. Больше жизни. И никакие девицы, ни на какой планете не смогут вытеснить тебя, твой образ. Я могу целовать хоть осьминожих, но думать буду только о тебе.

— Милое сравнение, — хмыкнула Кира, отстраняясь от его объятий. — Спи.

— Не засну. Приляг рядом, а? чтоб я не убежал и еще с кем не подрался.

И тут Киру осенило: в препарате явно было что-то не то. И теперь остатки флакона следовало отдать Доку на анализ, чтобы выяснить: это особенность таллирианской медицины или такая неожиданная реакция на земном организме?

Она кое-как отделалась от настойчивых приставаний Резкого, а затем, дождавшись, пока он заснет, отправилась к Доку с флаконом.

— Миш, надо проверить, — и она рассказала вкратце, как странно повлияла безобидная наружная пенка на довольно сильный организм Резкого.

— А на тебя? Ты же ею дышала, трогала?

— Да. Я размазывала кончиками пальцев. Не очень привычный носик распылителя, легла первая порция очень кучно.

— И ничего не почувствовала?

— Нет. Но у меня на руках сейчас нет ссадин.

— Чистая случайность, — рассмеялся медик. — Подождешь тут? Или доложить?

— Как хочешь. Но чем скорее, тем лучше.

Спустя какое-то время ее нашел медик в помещении, которое относительно можно было бы назвать рабочим кабинетом, хотя местный подход к оснащению рабочего места сильно отличался от привычного им. Таллирийцы не пользовались официальными столами, креслами и стульями. Удобная и функциональная мебель тоже создавалась по их технологиям в соответствии с запросами пользователя, а перекомпоновывать ее можно было бесконечно. Поэтому ребята давали свободу фантазии, изобретая для себя воздушно-облегающие гамаки с сенсорной панелью для работы, а вот Кире пришлось заказать нечто более аскетичное и твердое. Никто, включая медика, не знал, что у нее довольно часто болит спина — сказывалась скрытая и практически нелеченая травма, полученная еще в период учебы. Ей тогда показалось неуместным показать свою боль при парнях — страшно было услышать за спиной: «Девчонка, что с нее взять, ушиблась и ноет». А позже, когда стало ясно, что повреждение довольно серьезно и полного выздоровления организм сам ей не обеспечил, находясь в постоянной нагрузке, то пришел иной страх: что все ее усилия окажутся напрасными, как и эта травма, и ее отчислят в самом начале карьеры.

Кира перебирала на экране материалы по местным обычаям, связанным с ухаживаниями за девушками, заключением браков и тихо ругалась про себя: ей это было совершенно не интересно. Гораздо больше внимание девушки привлекли ритуальные мечи, которые еще в незапамятные времена утратили реальное боевое значение, но упорно сохранялись в процедуре дуэлей между воинами высших уровней. Очень тяжелые на вид, с замысловато вырезанным широким лезвием, они выглядел устрашающе. А Кире очень хотелось подержать их в руках и понять, насколько они удачно сбалансированы и не служат ли все эти многочисленные выемки и крюкообразные выступы для усложнения боя, а не его эффективности. В конце концов, как она поняла, таллирианские дуэли были направлены не на убийство поединщика, а на демонстрацию своего над ним превосходства по выносливости и технике боя, то, чего не всегда можно проявить в реальном сражении, где исход решает множество факторов, а оценивается результат, а не красота его достижения.

— Нашел, — положил перед ней заключение медик. — Странно. Наш генотип настолько совпадает, что регенератор безошибочно вылечил и тебя, хотя я объективно не знаю твоего состояния на тот момент. И Вайпера, которого я сам помогал извлекать из кабины истребителя. Он был буквально пополам перерезан. А вот простейший препарат, как я понял, для бытовых нужд населения, вызвал реакцию несовместимости.

— Как? — похолодела Кира, вспомнив об оставленном ею спокойно отсыпаться Саше. — Несовместимость? Это отрава для нас?

Но медик усадил ее обратно, уже вскочившую, чтобы вместе с ним бежать спасать Резкого.

— Нет, не отрава. И не факт, что регенератор не действует так же. Опять же, не видел тебя сразу после. Вайпера видел, но я же не знаю, каким должно быть поведение пациента после такой процедуры. Да, сонный, немного вялый, но это прошло. Что-то невпопад ответил. Да меня разбуди, тоже могу ляпнуть.

— К чему клонишь?

— При попадании в кровь препарат ведет себя как алкоголь. Сопоставил с данными крови Сталия. Помнишь, просила образец собрать?

Кира кивнула, внимательно всматриваясь в выведенные на экран изображения кровяных телец, графики и диаграммы.

— Так вот, у таллирийцев такой реакции опьянения, судя по моим данным, быть не должно. Но легкая эйфория будет. Она снимает боль, облегчает переживание неприятной ситуации травмы.

— А у Саши? Что с ним такое?

— Ваши все образцы у меня есть крови. Он бы и на алкоголь среагировал сильнее, чем, к примеру, ты.

— Так что было? Он вел себя, как пьяный?

— Скорее, как человек, у которого отключились внутренние блоки и вылезла наружу правда. Ты же знаешь, что есть препараты, заставляющие говорить правду, и они известны достаточно давно.

— То есть все, что он говорил несколько странного, было не наваждением, а…

— Высвобожденной правдой, — договорил за нее медик. — Кира, и вот тут ты меня заинтриговала. А что такого наговорил тебе Сашка? Какая может быть служебная информация, которой не знаешь ты? И которую мог утаить Александр? Я не так давно его знаю, но он кристально честен. И предан Галактике.

Кира поняла, что медик подумал совсем иное, и теперь пытается уравновесить в своей голове подозрения в отношении Резкого. И она поспешила успокоить:

— Все в порядке. И разве…, — она немного замялась. — Разве со мной можно обсуждать только службу?

— По-моему, все. Что происходит с нами и вокруг нас, так или иначе имеет отношение к службе. Я как медик, тоже имею свое мнение по поводу того, что случилось с Резким. Думаю, наши позиции совпадают.

— И я так думаю, — вздохнула Кира. — Но все же как-то действуют в пределах разумного. Я же никому не ограничиваю свободу там, где в этом нет необходимости.

— Согласен. У меня вот, например, девушка на Луне заведующая оранжереями. Видимся раза четыре за год. Общаемся по видеосвязи, когда мы в зоне досягаемости сигнала. И у многих ребят наших так. Сами же выбирали. Кто хотел каждый вечер приходить к горячему борщу, тот выбрал другое место работы.

— Согласна. И некоторые и погулять не прочь.

— Но с рассеченными бровями и сломанными ребрами по большой любви только он периодически попадает! И это безответственно. Все равно что на лазерной пушке нашего звездолета развесить сушить носки.

Кира взглянула на негодующего медика, представила нарисованную им картинку и засмеялась:

— Ладно, придумаем что-нибудь. Зайду его проведаю. Обещала же тебе не сдавать. Теперь понимаю, почему он так просил об этом. Но я пообещала, а слово надо держать.

Едва девушка вышла от все еще безмятежно спящего Александра, как ее запросили ребята, охранявшие поочередно здание посольства снаружи:

— К советнику по безопасности дипломатической миссии Галактики просится на прием советник по безопасности правителя Таллирии, — при этом в голосе Дерзкого звучал откровенный, но отлично припрятанный смех.

Почему-то Сталий с его изысканными манерами вызывал у них несерьезное отношение, несмотря на то, что его воинские заслуги признавались всеми. И его парадный мундир уже не казался Кире таким уж вычурным, когда она увидела, что среди всех остальных высших воинов он одет абсолютно нейтрально. Как все.

— Пригласите пройти в мой кабинет, — попросила она и снова вернулась на рабочее место.

Сталий церемонно поприветствовал ее и перешел к служебным вопросам. Кира вздохнула с облегчением — ее и тянуло к Сталию, и что-то останавливало, особенно теперь, когда он был в своей стихии, а не в замкнутом мирке корабля или в условиях привычного ей мира.

Когда все было обсуждено и он собирался уйти, то вдруг задержался у двери:

— Кира, позволишь ли ты предложить тебе немного развлечься? Посмотреть мою коллекцию оружия.

Она вскинула на него глаза, пытаясь почувствовать какой-нибудь подвох.

— Согласна. Для меня это и чисто профессиональный интерес. А для тебя это не будет расценено, как раскрытие тайн боевой мощи перед инопланетным представителем?

— Нет. Вообще нет. Вспомни, на корабле тебя и твоих людей никто не ограничивал в перемещениях. И вам доводилось совершать вылеты на наших истребителях. А оружие, которое я хочу показать, составляет, кстати, гораздо большую тайну.

— Вот как? Мне уже интересно.

— Я хочу показать тебе дуэльные мечи. Каждый их них имеет свою историю, помнит своих владельцев.

— Когда?

— Если ты не занята, то прямо сейчас.

— Что ж, пошли. Я готова, — и Кира запросила, чтобы предупредить, Вайпера, что он остается за старшего и чтобы сообщил ей в случае возникновения проблем.

Она закончила разговор с Крисом и поймала недоуменный взгляд Сталия, который восхищенно выдохнул:

— Мне бы позавидовали все мужчины Таллирии!

— Спорно. А в чем конкретно?

— Ты так быстро собралась. Я приготовился съесть пару килограммов печенья, ожидая, пока моя дама будет прихорашиваться.

Кира вздрогнула:

— А что, есть необходимость? Я настолько страшна, что потребуется столько времени на исправление недостатков? Не глотаешь же ты печенье пачками.

— Я же сказал, что мне позавидовали бы все мужчины. Ты не заставляешь раздраженно ждать. И ты всегда выглядишь так, как будто всегда находишься в готовности отправиться на любое задание.

— Так оно и есть, — пожала плечами Кира. — Разве в это что-то особенное кроется? Не люблю беспорядка ни на себе, ни вокруг себя.

Сталий смотрел на нее с обожанием, борясь с порывом схватить ее на руки и нести до самого дома. В принципе, в этом не было ничего неестественного для таллирийца. Но как к этому отнесется Кира? И тем более ее товарищи. Сталий поморщился невольно, вспомнив недавно зажившие ребра, которые он все же восстановил регенератором, промучившись так два дня и удивляясь Резкому. Парень презрительно отказался от предложенного Сталием регенератора, и, хотя пострадал намного меньше в их схватке, все равно должен был испытывать боль при движении. Но уже на следующий день Сталий видел его тренирующимся как ни в чем ни бывало.

Они миновали охрану и вышли на дорожку, ведущую к зданию, в котором располагался Сталий. Он первым нарушил молчание:

— Мне доложили, что сегодня произошел конфликт, в котором был замешан землянин. Это не прошло бесследно для меня и моих людей, но принять меры мы не можем, так как никаких официальных заявлений не поступало.

— И не поступит. Во всяком случае, с нашей стороны. Или остались недовольные?

— Наоборот. Собственно, история всплыла потому, что молодой осел, которого вы все сочли достойным стать воином, пришел выяснять возможности учиться на Земле.

— И? Это запрещено?

— Просто не пробовали, — рассмеялся Сталий. — Вот только вам-то там зачем такой нужен? Юноша поступил предельно глупо.

— А вообще такие драки не практикуются? — уточнила на всякий случай Кира.

— А почему нет? — пожал плечами Сталий. — По молодости это свойственно. За рамки здравого смысла не выходит. Но, естественно, мирные жители не владеют искусством меча, которому воинов учат с детства. Так что потыкают друг друга кулаками и помирятся.

— С детства? Значит, тот парень, который хотел держать испытания на воина, а ему лет семнадцать на вид, он уже безнадежно опоздал?

— Было бы желание. В конце концов, меч не боевое оружие таллирианского воина. Это составная нашей древней чести. И, поверь, это самая значимая мотивация научиться. Просто сложнее. Я сколько себя помню, столько учился биться на мечах. И моим первым наставником был мой отец. Позже я узнал, что мой первый меч был его кинжалом. После дорос и до его меча.

Сталий заметил интерес в глазах девушки, который она уже не смогла скрыть, попав в комнату, где хранилась его коллекция.

— Хочешь подержать в руках? Что толку рассматривать глазами, это можно сделать и на экране.

Кира дрогнула внутри второй раз, хотя и снова не показала виду. Похоже, Сталий ее шантажирует, показывая свою осведомленность. Он изящно дал понять, что знаком с характером ее запросов к информационным хранилищам планеты, хотя сам же и предоставил доступ. Он проинформировал ее о своем видении стычки Резкого и того ревнивого мальчишки. И это странное замечание о том, что девушки собираются долго…

— Давай я покажу тебе, как держать его в руках, — предложил Сталий, подстраховывая ее рукой под спину.

— Я в академии занималась фехтованием. Для нас это не имеет вообще никакой практической ценности. А вот внутреннюю имеет такую же, как и у вас. Холодное оружие для нас это символ офицерской чести. К тому же это безумно красиво.

— Это действительно красиво. Смотри, — и Сталий сбросив мундир и оставшись в одной тончайшей белоснежной рубашке, показал ей несколько настолько слитных движений. Что девушка невольно восхитилась его грацией и силой. Таллирианские мечи были гораздо крупнее и тяжелее земных. — Хочешь попробовать? Я помогу удержать его.