Шпионские игры

Сталий уже ощутил под своими руками стальные мышцы Киры, а предложил ее поддержать с вполне корыстными целями. Ему хотелось использовать это как повод лишний раз дотронуться до нее, вдохнуть запах ее волос.

Кире и правда в первые моменты, пока она не поймала центр тяжести, было сложно провести удар, но затем она почувствовала, как меч соушается малейшего движения ее руки.

Сталий придерживал ее руки в своих, прикасался грудью к ее спинке — девушка тоже сняла форменную куртку, оставшись в легкой футболке. И вдруг он коснулся губами ее шеи, прокладывая дорожку от линии волос до самого ворота.

— Ты необыкновенная…, прошептал он. — Кира, прошу тебя…

Сталий осторожно вынул меч у нее из рук и попытался начать откровенно ласкать девушку. Перед глазами Киры поплыл туман, и она мощным усилием воли сумела удержать себя на грани:

— Нет, не сейчас… Мне надо время…

— Понимаю тебя, — снова шепнул Сталий, продолжая целовать ее затылок и плечи. — Моя Кира… Я не могу без тебя.

Она замерла, не желая противостоять ему, и не имея сейчас уже ни малейшего желания идти у посланника на поводу. Слишком явственно вдруг зазвучали вчерашние слова Резкого, а его поцелуй запульсировал на губах, разгоняя наваждение ласк таллирийца.

— Прости, — уже твердым голосом ответила Кира, высвобождаясь из его рук.

— Ты собираешься уходить? — в голосе Сталия было столько боли, что она едва не перестала застегивать куртку.

— Увы. Я была рада посмотреть твою коллекцию. Действительно люблю хорошее оружие.

— Ты и правда восхитительная и необыкновенная! Девушка, которая любит оружие!

— Или не боится в этом признаться.

— Да? Никогда не задумывался. Женщина и оружие несовместимы. Для оружия нужна сила и решительность. А эти качества не присущи женщинам.

— Ну, я же есть…

— Необыкновенная, — порывисто обнял ее Сталий, притягивая к себе уже лицом.

…Он проводил ее до посольства. И что больше всего удивило Киру, так это Резкий, как ни в чем ни бывало стоящий на посту. От ран на его лице действительно не осталось следа, хотя прошла только ночь. Он улыбнулся ей, пропуская в дверь с общепринятой официальной почтительностью в отношении командира.

И тут Кира переловила взгляд, которым наградил Резкий Сталия так, что тот едва не поперхнулся. «Странно, что мундир не задымился», — пронеслось у нее в голове.

И Сталий в ответ долгим, тяжелым и изучающим взглядом посмотрел на Резкого, словно говоря: «Ах вот ты какой, мой соперник!» В этот момент посланник окончательно убедился в том, что та вспышка гнева у этого красивого даже с мужской точки зрения, высокого мужчины с смелым и гордым взглядом — отнюдь не была случайной.

Оба мужчины дали понять друг другу, что все хорошо поняли и помнят… А вот в общении с Кирой Резкий сделал вид, что ничего не помнит. Он догнал ее у дверей кабинета, попросив Дерзкого подменить ненадолго.

— Кира, — негромко обратился он к командиру. — Я не сделал вчера ничего, за что мне надо извиниться перед тобой?

— Нет.

— Я рад, — улыбнулся он так тепло, что Кира не стала продолжать мысль. Она-то хотела сказать Александру, что это перед ней лично он не должен извиняться, а вот как боец ее команды он таки проштрафился. А еще она хотела возмутиться, что он вышел на смену, не восстановившись как следует. но и об этом девушка не стала говорить вслух — в конце концов, всех осматривали медики, и, значит, не нашли в организме Резкого чего-то того, что помешало бы ему несли службу дальше. Значит, препарат сработал, Резкий здоров, и это должно полностью устроить командира.

Вот только Кире почему-то этого было мало… Ей хотелось, чтобы он спросил еще что-нибудь. Или улыбнулся снова этой потрясающей открытой улыбкой, неожиданной на его мужественном лице. Эту обескураживающую искреннюю улыбку она помнила еще с Академии, когда он улыбался ей, старшекурснице, встречая изредка в коридорах или на полигоне.

В итоге к себе в комнату она вошла с безумной головной болью. И замерла в кресле, не желая пошевелиться. Поцелуи Резкого и Сталия, их объятия… Все это произошло слишком быстро и слишком одновременно. Она застонала от обжегшей кипятком мысли: «Сашка, Сашка, что же ты наделал… Почему только вчера признался? Столько лет! Я же не догадывалась! Вокруг тебя столько было всегда девчонок, красивых, с факультета контактологии. А я… вечно в затасканном комбезе, с синяками и сбитыми руками… И не думала, что твои улыбки можно истолковать так. Ну смеется с меня красивый парень и ладно. Хотя ты же мне всегда нравился. И когда пришел устраиваться на этот звездолет, у меня же тогда все оборвалось внутри. Вот она, судьба! Но нет. Ты прикрывал мне спину в бою. А после шел развлекаться с целой толпой веселых и тоненьких девочек, которые не будут кувырками уходить с линии огня, стреляя с двух рук».

И вот теперь она, годами сохранявшая со своими ребятами товарищеские отношения и ни разу не пожалевшая об этом, позволила себе отдаться фактически первому встречному. И кому? Инопланетнику. Пусть красивому, нежному, вызывающему восторг каждым своим прикосновением и урчащими звуками голоса. Но чужому. С которым у нее никогда не будет общего будущего.

Кира вытерла непрошенные слезы. И к ней снова вернулась холодная рассудительность. Она поняла, какая участь ей была бы уготована. Согласись она на предложения Сталия. И не хотела этого. И не могла предать ребят, бросив их в нынешней обстановке. «Да и что нынешняя обстановка? — подумала девушка. — Она что, станет легче и проще спустя день, месяц, год? Не Таллирия, так Тау Кита и еще где. Слишком уж множатся гады, жаждущие протянуть лапы на то, где и без них хорошо. Где есть разумный порядок Галактики».

Даже погрустить наедине со своими мыслями ей не дали. Неугомонный Виталий Сергеевич, который, как и положено диппредставителю, развернул на планете невероятную активность по налаживанию контактов, предупредил ее об очередном приеме. Для Киры и ребят в первую очередь это означало не музыку, улыбки и церемонные беседы, в которых ковалась дружба Таллирии и Галактического союза, а тяжелый труд. Хотя откровенной и даже скрытой, завуалированной агрессии они не наблюдали, но все равно могли подстерегать подводные камни вроде того, на который нарвался любвеобильный Резкий.

Со смешанным чувством ей пришлось вызвать Резкого:

— Зайди ко мне в кабинет, когда сменишься.

А для начала обсудить задачу с Вайпером и Романом.

— А ты не замечала чего странного в поведении нашего многоуважаемого посла? — неожиданно спросил у нее Роман, когда основные детали приемы были уточнены и Вайпер отправился подготавливать ребят к вечернему выходу — они на этот раз должны были быть в строгих костюмах, которые носили с той же естественностью, что и боевые скафандры.

— Честно говоря, он вообще странный для посла. Слишком конфликтный. Со мной сложно поругаться, но он это делает, причем в одностороннем порядке, и это его не смущает.

— Да я не совсем о том. Неприятно, конечно. Но то, что он не может смириться с женщиной-офицером, да еще обеспечивающей его же безопасность, спишем на издержки воспитания. Кстати, здесь его взгляды нашли бы полную поддержку, — Роман снова подмигнул ей, как тогда, при первой встрече.

— А что еще?

— Как его зам и первый помощник, в принципе, я должен быть в курсе всех его телодвижений.

— Как и я, будучи советником по безопасности. Но у меня создается впечатление, что он своим таким показным неприятием, презрением что-то маскирует. Он хочет создать между нами барьер неприятия. И создать ситуацию, при которой у меня не будет желания лишний раз быть рядом с ним, вникнуть в какие-то тонкости.

— То есть хочет вызвать у тебя апатию, равнодушие и чисто формальное отношение к обязанностям? — задумался Роман, опираясь подбородком на сцепленные руки. — И у меня такая мысль появлялась. Все эти бессмысленные поручения, которыми он заваливает и тебя, и меня. Это тоже способ загнать, притупить внимание и рвение. И просто банально отдалить на какое-то время.

— Думаю, надо подумать, для чего бы ему это?

— Вот. И я задумался, а не причастен ли наш безупречный Виталий Сергеевич к темным делишкам?

— С кем и какой смысл? — в свою очередь задумалась Кира. — Договора охватили все легитимные аспекты взаимодействия.

— Денег и патронов много не бывает, — усмехнулся Роман.

— Да? Насчет патронов согласна. А вот деньги я не успеваю потратить… На метеоритах еще не догадались строить кафешки. С лимонно-шоколадным мороженым, — мечтательно протянула девушка.

— Ты любишь? Удивительно, но у них тут есть похожее блюдо. И вполне съедобное. Хочешь, прогуляемся, отведаем?

— С удовольствием. Я и правда люблю мороженое. И не просто так с блюдца, это мне обеспечит наш кухонный синтезатор. А самое таинство. Если так можно выразиться, конечно, в отношении мороженого. Музыка, вазочка…

— Тогда ты точно останешься довольна! Так что, идем?

— Не сейчас, — Кира и правда не была готова пойти куда-то с Романом. У нее и так душа разрывалась между необъяснимым притяжением к Сталию и внезапно открывшимся ей с неизвестной стороны Резким.

— Логично. Тебе еще готовиться к приему. Но после отказ не приму! — шутливо сдвинул брови Роман, которому все больше и больше нравилась коллега, несмотря на то, что он давно и прочно был женат и всем доволен.

Вряд ли бы он бросил жену — и не ради Киры, а ради кого бы то ни было. И с большой оглядкой решился бы не маленькое любовное приключение — карьера дипломата и контрразведчика обязывала к определенной модели поведения и прежде всего к осторожности. Но находится рядом с Кирой, общаться, думать вместе с ней — это ему очень нравилось.

И он все тянул, не уходил:

— Нам надо попробовать собрать доказательства причастности посла к темным делам.

— Ты уверен, что это законно? И ты мне сейчас предлагаешь уже сознательно выступить против твоего же начальника? Какие у тебя основания его подозревать? Ты не из тех кто будет мелочно мстить за обиды.

— Настолько уверена? — хитро прищурился он.

— Абсолютно, — ответила Кира.

— Ладно, — Роман взьерошил волосы. — Были подозрения что он замешан в том деле с наркотиками и кристаллитом, но никаких доказательств.

Роман решил быть с ней откровенным, потому что понимал — встань он с Кирой по разные стороны баррикад, и он себе этого не простит.

— Что ж, эта информация есть повод задуматться. Просчитываю варианты. Думаю, кому и что выгодно. И сколько стоит Отечество на развес, — в ее голоса уже не осталось ни тени того радостного восторга милой белокурой девочки, когда они только что обсуждали мороженое. Сейчас перед Романом сидел опытный, умный офицер, знающий цену человеческой жизни и именно поэтому готовый отдать свою ради Земли.

— Я понимаю тебя, — тихо ответил Роман. — Поверь. У нас общие цели не только формально.

— Надеюсь, — все так же серьезно ответила Кира. — Надеюсь, что ты больше ничего не утаил.

Роман протянул ей руку, и она взяла ее. Мужчина про себя удивился, насколько крепким было ее рукопожатие, и что у него не было ощущения слабой, вялой женской ручки, хотя руки Киры были ухожены безупречно. «И когда она успевает», — подумал он.

Роман хотел еще что-то сказать, но тут в дверь постучали практически одновременно с ее открытием:

— Вызывали, командир?

Умница Александр сходу заметил постороннего в кабинете и не позволил себе более вольного отношения, которое было принято в их спаянной кровью команде.

Едва за Романом закрылась дверь, Кира предложила ему сесть и уже обычным, немного усталым, но теплым голосом сказала:

— Прошу тебя. Пожалуйста, больше не вляпывайся никуда.

— А мне нравится, как ты со мной возишься. Но договорились. Не буду, раз это твоя просьба.

— Саша, это именно просьба, а не приказ.

— Ты знаешь, я выполню любой твой приказ. И просьбу тоже, — Резкий был совершенно искренен, но про себя подумал. — «Тогда мы просто найдем другой вариант побыть с тобой поближе».

— И еще. Сталий дал мне понять, что нам не следует вмешиваться во внутренние дела и обычаи планеты. Я о том парне и нашем предложении ему учиться на Земле.

Резкий кивнул:

— Я и сам понял, что погорячился. Ситуация ж какая-то нескладная вышла. От начала и до конца.

Кира кивнула в знак согласия.

— И это еще раз доказывает, что расслабляться не стоит. Таллирианцы интеллектуальны и миролюбивы. Полимерные домики на любую фантазию, лужайки. Заметь, травка генетически модифицирована. Всегда ровненькая и с проблесками цветочков. И вот в таком райском месте основу цивилизации составляет клан воинов. Не настораживает? И без деления на структуры правопорядка, суд. Просто воины.

— Запугали?

— За тысячи лет, думаю, да. И сейчас устоявшийся порядок поддерживается по инерции. Не надо нам расшатывать их равновесие.

— Согласен.

— Тогда по местам. Нам до выезда три часа. И Саша… — она помедлила, думая, не совершает ли ошибку. — Будь начеку. Наблюдай. Смотри, слушай.

— Это же постоянное наше состояние. Скажи, что именно ты хотела бы услышать.

— Хорошо. Скажу напрямую. Меня беспокоит Виталий Сергеевич. И есть некое смутное чувство по поводу вообще происходящего на планете.

— Присмотрюсь.

Кира, оставшись одна, отправилась готовиться тоже. Прием был официальный, поэтому яркие платья пришлось оставить в стороне. Сначала она выбрала строгий брючный костюм, как и у ребят, в котором ей было бы удобно действовать в любой нештатной ситуации. Но еще раз вспомнила дресс-код и все же остановилась на платье. Но не ярком и интригующем, а строгом и черном, облегающим ее фигуру, оставляя открытыми руки и ноги.

Она покрутила так и этак волосы, думая как их заколоть. За то время, что прошло с ее чудесного исцеления на борту корабля Сталлия, девушка совсем свыклась со своими волосами. Девочкой она носила косу, но к старшим классам лицея ее пришлось срезать и удовольствоваться коротким хвостиком, потому что она совершенно не успевала промывать и расчесывать буйную густую массу кудрей. А жизнь вокруг была куда интереснее, чем сушить волосы. А в Академии она и вовсе перекрасила их, как тогда казалось, навсегда.

Единственное, что ей сейчас было невероятно сложно — это засунуть их под капюшон скафандра. Кире приходилось заказывать их за приличные деньги с учетом особенностей фигуры, но если развитая грудь и тонкая талия были ей присущи и не менялись годами, то капюшон не был рассчитан на такие модификации. И заказать новый она не успела из-за спешного отлета миссии. Пришлось тренироваться и приноравливаться. Кира плела косу и оставляла ее вдоль спины. И вот это-то и не давало ей покоя время от времени. Она почему-то каждый раз, спрятав косу вдоль спины и взглянув на себя в облегающем боевом скафандре, существенно отличающемся от грузного и мешковатого для ремонтных работ, непонятным образом задумывалась о тех останках, которые разлагались тогда в коридоре таллирианского базового корабля. Но вот наталкивало ее на столь странные ассоциации, она пока понять не могла.

И едва Кира стала собирать кудри в пышный пучок, как в двери без стука показался Резкий. В идеально сидящих черных брюках, белоснежной рубашке и с черными лоскутами в руках.

— Кира, — он протянул ей лоскуты обеими руками. — Что выбрать? Бабочку или обычный галстук?

Она удивленно взглянула на Александра, потому что дресс-код ребят оговорили очень четко, и смокинг не предусматривался. Соответственно, и ни о какой бабочке речь не шла.

— Галстук, — кивнула она в сторону его правой руки. — Мы же все обсудили.

— Прости. Перепутал и засомневался. А раз галстук, ты поможешь мне его завязать? — Резкий, похоже, не торопился уходить.

— Да, конечно, только заколю волосы, — в руках у Киры были еще шпильки.

— Не надо, — попросил он ее тихо. — Тебе очень красиво с распущенными…

— Думаешь? — она с сомнением глянула в зеркало.

— Уверен. И они очень красиво лежат. Оставляй.

— Хитрец. Ты просто хочешь, чтобы я быстрее занялась твоим галстуком.

— И это, — обескураживающее улыбнулся Резкий, и Кира сдалась.

Она оставила волосы распущенными по спине, и только зачесала их назад. И накинула ленту галстука на шею слегка пригнувшегося к ней Резкого, пропуская под воротом рубашки.

Когда она потянулась опустить воротник, он повернул голову и прижался губами к коже чуть выше запястья. Кира замерла и затаила дыхание: его губы обжигали. Девушка вскинула на него взгляд, а Резкий прошептал:

— Кира…

И тут в дверь раздался стук и голос Романа деликатно осведомился:

— Разрешите?

— Галстук, — ответила Кира машинально.

Но Резкий уже выпрямился и улыбнулся ей спокойной улыбкой, почти дежурной и предназначенной больше для входившего уже Романа:.

— Спасибо за помощь, — оглянул себя в зеркале и спокойно вышел, оставив Романа задумчиво смотреть ему вслед.

— Что-то случилось за двадцать минут, прошедшие с нашего разговора? — Кира не иронизировала, хотя догадалась о надуманности повода, с которым пришел Резкий.

— Не стал бы беспокоить тебя просто так, — тон Романа был очень серьезен, совсем не тот, с которым он звал ее отведать мороженого. — Или тебе совсем не до того?

— Мне всегда до дела. Выкладывай. Не возражаешь? — она приподняла со стола тушь для ресниц, собираясь слегка приподнять их кончики, но колеблясь, стоит ли это делать при Романе.

— Да, конечно. Я же понимаю, ты не на свидание собираешься, а на работу. Могу даже не смотреть, — и он сел так, чтобы все видеть ее, но не в упор, а слегка, вполоборота.

— Так что ты мне хотел сказать? — Кира как ни в чем ни бывало подводила глаза, делая их еще более заметными и яркими на ее от природы очень бледном лице.

— Поговорили с тобой. Зашел к Виталию. И как нарочно. Смотрю, что-то убрал в стол. Какие-то записи. И лицо такое… Как у кота, уволокшего со стола сосиску.

— Ну у тебя и сравнения, — качнула головой Кира, вставляя в ухо серьгу.

Роман немного смутился:

— Да как сказать. Что есть. Я и сам удивился. В наш век делать записи, прятать? Есть тысячи способов сделать невидимым электронный документ. И уничтожить его проще.

— Для Таллирии вообще не характерно, если предположить, что переписка с кем-то местным. Они так резко на каком-то этапе шагнули вперед в области высоких технологий, что обходятся без материализованных текстов, — Кира знала, что говорит, так как за время пути основательно вникла в некоторые вопросы истории и культуры мира, который так стремился показать ей Сталий.

— А на Земле пишут в тех случаях, когда хотят милой романтики. Или оставить на века написанное.

Кира знала, что Вайпер еще до отлета покупал конверт и тонкую рисовую бумагу в магазинчике сувениров. И не стала спрашивать причин — потому что перед тем он советовался с ней по поводу кольца и с сожалением вздохнул:

— Вот не знаю, угадал ли размер? У тебя точно намного тоньше. И длинее, оно на тебе будет смотреться совсем иначе.

— Да не переживайте, — успокоила его милая девушка — консультант и осторожно добавила. — Это же не проблема, в любом ювелирном его слегка растянут. Вы же земной женщине выбираете?

— Типа того, — кивнула продавщице Кира, про себя вспомнив позывной возлюбленной Криса и подумав о том, знает ли сама Киви, как ее называют оперативники в сводках.

И вот теперь Кира, продолжая «колдовать» над своей внешностью, превращаясь в утонченную светскую красавицу, обдумывала ту информацию, которую вывалил на нее Роман.

— Думаю, надо внимательно присмотреться к тому, с кем он контактирует на приеме. Впрочем, это мы и так планировали. И я проинструктировала своих людей, тех, кто будет работать непосредственно в зале.

Роман, который еще оставался в ее комнате, взглянул на девушку уже не совсем таким деловитым взглядом, какой у него был в момент торопливого прихода.

Его глаза скользнули по ее обнаженным рукам с идеально ровной и нежной кожей, невольно проследили за пальцами, вставляющими серьги и расправляющими на груди изящную подвеску в форме изогнувшейся кошки.

— Помню, — кивнул Роман. — Но хотел, чтобы ты располагала всеми фактами. Иногда даже мельчайшая зацепка может оказаться необыкновенно важной.

Он вышел так, чтобы не упускать Киру из поля зрения и оглянувшись от дверей еще раз. Девушка как раз закончила приготовления и нанесла заключительный штрих на свои и без того красивой формы, слегка выпуклые губы. Роман подумал, выходя, что эти губы были созданы на редкость гармонично: будь они больше, казались бы капризными или припухшими от слез, а будь меньше, и ее лицо бы утратило то неповторимое очарование юности. Возраст Киры выдавали только глаза…

На приеме Кире не было особо приятно находиться. Она успела уже устать от своеобразных таллирианских «вечеринок», насыщенных церемонными поклонами и особенной местной музыкой, звуковой лад которой строился на иной гамме, содержащей гораздо больше нот, чем семизначная земная. И в этот раз танцы не входили в ее планы.

Она огляделась. Все шло своим чередом. Закончилась официальная часть, где одна из главенствующих ролей отводилась Сталию. Кира все больше и больше удивлялась, насколько же значимым оказался этот посланник среди своих. «И ведь вылетал простым пилотом! — размышляла Кира. — Что и кому хотел доказать? Или это неутоленная жажда скорости, победы, вошедшая в привычку?»

Сталий был великолепен. И вроде и мундир все тот же, но Кира точно видела, что он опять новый. И, как всегда, безупречно сидящий на его худощавой и сильной фигуре. К нему были прикованы восхищенные взгляды женщин, немногочисленной кучкой присутствовавших на празднике. Таллирийское общество не запрещало женщинам бывать на подобных мероприятиях, но они не были для них столь притягательны. Разве что танцы. Кира со своим ничтожным опытом в делах взаимоотношений мужчин и женщин не могла уловить логику всех нюансов. Женщины считались слабейшими существами, что было не ново и в истории Земли. Но при этом таллирийцы их боготворили и как бы даже хвастались друг перед другом, кто окружил свою женщину большей заботой. При этом инициатива таких отношений все же принадлежала женщине! Это выносило Кире мозг напрочь. Она никак не могла себя представить в роли просительницы. А обратить на себя внимание здесь так примерно и называлось в эквиваленте земному языку: попросить защиты и помощи.

И уж что совсем не укладывалось в сознании Киры — это то, что она выяснила у Сталия уже после истории с Резким, где ее удивило странное отношение матери той девушки к происходящему. Оказалось, судьба девушки не будет изломана такими событиями — попросить защиты можно и у нескольких мужчин одновременно.

— Ну, значит, опасность столь велика, одному не справиться…, — усмехнулся Вайпер, когда она на досуге поделилась с ним своими соображениями.

— А ты разве согласился бы, чтобы твою Киви «оберегал» кто другой в твое отсутствие? Или даже в твоем присутствии?

— Знаешь, — пожал плечами Вайпер. — Честно говоря, не задумывался. Но даже если и так? В моем присутствии вряд ли она сама захочет кого еще! А захочет, грош мне цена. А без меня? Ну где вообще гарантии, что мы вернемся?

— Есть срок ротации.

— А до него еще столько всего может произойти. Кира, не мне и не тебе напоминать. И вообще, с чего ты заговорила о Киви?

— Тебе же, наверное, тоскливо без нее?

— Не стал бы клясться в этом. Киви не тот объект, чтобы развеивать тоску. Но вот нужна…

Им тогда не дали договорить — Кира уже привыкла, что вести разговоры по душам у нее не получается. Обязательно в тот момент, когда хочется сказать или услышать в ответ что-то сокровенное, обязательно кто-то придет, запросит или что-то еще случится.

И вот наблюдая за присутствовавшими на приеме женщинами, Кира думала: «Точно золотая клетка. Я б не выдержала. А вот Киви наверняка была бы в искреннем восторге. Неужели не видит этого Крис? Впрочем, будет прилетать домой на пару дней раза три-четыре за год, и будут оба счастливы. Да и что это я? Они взрослые, пусть сами разбираются. А у нас тут дела поважнее», — Кира заметила, как Виталий Сергеевич увлекся беседой с одним из гостей. Высокий, представительный и красивый мужчина старался держаться так, чтобы его спина была повернута к глухой стене. И Кире показалось, что она несколько искривлена, как если бы он пережил тяжелую травму позвоночника и он зажил неудачно. Это не было похоже на таллирианцев, которые с помощью регенератора исправляли любые повреждения. «Кто знает, любое правило имеет исключения, — рассудила Кира. — Может, в дальней разведке где вляпался. Не оказалось регенератора под рукой. Мы вот тоже несколько раз оказывались в таких дебрях, где даже наша связь не работала. И надежда только на крепкие ноги, нож и умение спрятаться среди кочек».

От наблюдений ее отвлек Резкий.

— Кира, подыграй мне, — сказал он одними губами, пройдя мимо нее и не посмотрев. — За мной тут девушка охотится.

Кира скользнула нарочито скучающим взглядом по публике. И правда, буквально по следам Резкого шла очень тоненькая, с почти голой головой и в изящно развевавшихся при каждом шаге одеждах, девушка. Ее большие выразительные глаза источали целую гамму чувств: восторг, удивление и какую-то необъяснимую мольбу.

Кира немного опередила девушку, разгадав ее маневр: начинались танцы, и та неслась пригласить Резкого, что не возбранялось здешними обычаями. В любом случае Кира двигалась быстрее, даже на высоких каблуках-танкетках изящных туфелек, идеально дополняющих платье. Она сделала глубокий вдох и положила руки на плечи Александра:

— Ты это имел ввиду? Или все же осчастливишь красавицу?

— Кира, — блаженно прошептал тот. — С полуслова меня поняла!

Кире танцевалось легко — она обладала природным даром чувствовать музыку и ритм, а тело само подсказывало правильные движения. В Александре она тоже не сомневалась, лишь немного направляя его — прекрасный рукопашник, он тоже жил в ладу со своим телом.

Девушка-таллирианка смотрела на них во все глаза даже после того, как ее пригласил на танец кто-то из воинов окружения Сталия. Едва танец закончился, как она явно приготовилась спикировать на Резкого со второй попытки, и настроена была более решительно, что могло бы выбиться из системы принятого поведения. Девушка и сама сообразила, что ходит по грани, и придала лицу еще более потерянное, несчастное выражение надежды, словно на лбу у нее светилась надпись: «Помогите, спасите!»

— Саш, что делать будем? — одними губами на ухо партнеру прошептала Кира с игривой улыбкой, чтобы со стороны казалось, что они и есть обычная влюбленная пара.

— Не бросай меня, Кира… — таким же тоном и с завораживающей улыбкой на красивых, твердо очерченных губах ответил ей Резкий и крепче прижал к себе, наслаждаясь такой уникальной возможностью держать в объятьях ту, которую он любил, но не смел открыто признаться, боясь испортить ту легкость общения которая была между ними. Если бы Резкий знал наверняка, что хоть немного нравится ей, что она видит в нем не просто верного друга, а и мужчину то рискнул бы всем ради того, чтобы завоевать.

И им пришлось протанцевать три танца подряд, пока любвеобильную таллирианку окончательно не вовлекли в круговорот бала другие мужчины.

От взгляда Сталия, пронзающего, обжигающего, испепеляющего и одновременно пронизанного болью, Кира едва не вздрогнула в руках Резкого. Она физически ощущала все чувства Сталия. И, к ее ужасу, Резкий и Сталий зацепились взглядами. Кире стало не по себе. Во-первых, ей вообще было неприятно, что эти двое делят ее, словно перетягивают канат на спортивном празднике. Во-вторых, она прибыла сюда обеспечивать безопасность первой в истории дипломатической миссии на этой планете. И постепенно становится поводом для межгалактического конфликта.

Резкий почувствовал ее напряжение и попытался разрядить обстановку. Он тихонько рассмеялся:

— А инопланетник ревнует. Может, дадим ему настоящий повод?

— Саша… — Кира выдохнула потрясенно, а он воспользовался ее замешательством и едва ощутимо коснулся ее губ поцелуем.

Резкий и сам не понимал, где грань между его игрой на публику и завораживающим вкусом губ Киры. Парень растерялся — ему все сложнее было контролировать себя при общении с ней. Годы выдержки летели коту под хвост. Она была для него предметом обожания и восхищения, но ни разу он не показал виду, забивая себя общением с другими девушками на кратких стоянках или вовсю вгоняя в краску медсестер в госпитале, куда Кира его пару раз все же отправляла, несмотря на его отчаянное сопротивление. Но и там, находясь в абсолютном цветнике, он упорно стремился вернуться в сферу ее влияния — пусть и без всякой надежды, хотя медсестры были готовы ради его обаятельной улыбки на все.

А еще его, как ни странно, подстегивала мало скрываемая Сталием ревность. Резкий еще мог бы смириться, если бы Кира выбрала кого-то из остальных ребят экипажа или познакомилась бы с каким другим парнем. Но с инопланетником? И Резкий решил бороться за Киру до конца.

Но, как оказалось, яркая Кира с уверенными плавными движениями, густыми длинными волосами настолько отличалась от привычного образа таллирийской женщины, что на нее обратил внимание не только Сталий.

Один из высокопоставленных, судя по одежде и манерам, воинов не сводил с красавицы-землянки взгляда. На его лице было написано восхищение, смешанно с искренним любопытном. И, едва дождавшись, как закончился еще один танец, этот такой же высокий и красивый мужчина, как и все таллирианские воины, церемонно пригласил Киру на танец. Девушка не могла отказать с точки зрения этикета — в конце концов, это она была приглашена сюда, и должна была олицетворять Галактику и ее миролюбивые интересы. А танцевать Кира и без того очень любила — да и где еще можно этим заняться? На звездолете они, естественно, уделяли много времени поддержанию физической формы, но занимались стандартными упражнениями, включавшими и рукопашные схватки. А вот танцы? Как-то никого это не вдохновило.

— Вы столь сильны и независимы, — начал светский разговор пригласивший ее офицер. — Что даже я не могу представить себе ситуацию, в которой Вы попросили бы помощи и защиты.

— Помощи? — переспросила Кира, подбирая правильные слова, чтобы не задеть чувств таллирианца и не лгать ему в глаза. — А почему нет? Не вижу смысла в показной храбрости. Воин должен уметь координировать свои действия с товарищами. И вовремя запросить подкрепление. Или, в крайнем случае, и эвакуацию.

— А Вы лично? Как женщина. Хрупкая и нежная?

— Так уж и хрупкая, — усмехнулась Кира, слегка напрягая спину там, где лежала рука воина.

— Впечатляет, — хмыкнул он. — Но в любом случае Вы слабее. И я легко мог бы остановить Ваше сопротивление.

— Да? А смысл? Вокруг Вас столько красивых женщин, не порывающихся сопротивляться. И они действительно красивы и хрупки.

— Вы необыкновенны, прекрасная землянка. Вы еще и способны мыслить логически.

— А разве это так необычно? — рассмеялась Кира своим искренним, но беззвучным смехом.

— Для женщины, безусловно. Она слабее, нежнее, потому и нуждается в постоянной опеке и защите. Как нежный хрупкий цветок, который не выдержит, ели коснуться его пальцами. И зачем ей обременять себя?

— Чем? Мышлением? Разве это обременительно? Ах, да, и у нас на Земле когда-то выдвигалась мысль о том, что женщине думать вредно, от этого появляются морщины.

— Это же правда, — деликатно улыбнулся ей таллириец, прокручивая ее в немыслимом пируэте, на который он бы сам не решился, но Кире движение подсказала музыка, а воину не оставалось ничего делать, как подчиниться им обеим.

Кира флиртовала с высокопоставленным военным чиновником ровно в тех рамках, которые ей подсказывал здравый смысл. Ей хотелось не то чтобы войти в их круг, что вряд ли было мыслимо в ближайшее время на этой планете, но хотя бы заставить взглянуть на себя с иной позиции — увидеть в ней равного по уму человека, а не украшение жизни.

А вот Ри ее удивил несказанно. Хотя таллирийка и имела право «обратиться за защитой» к нескольким мужчинам, но, похоже, для Киры такого Сталий не допускал. Его глаза метали молнии еще большего размера, чем когда она танцевала с Резким.

Офицер никак не хотел ее отпускать даже после того, как завершился танец:

— Прогуляемся по террасе? Сейчас раскрылись все ночные цветы и Вам понравится их аромат.

— Вообще-то я не любительница растений, — честно призналась Кира. — А вот что действительно люблю, так это лотосы.

— Расскажете, что Вы имели ввиду? Возможно, у нас есть нечто похожее. Если уж наши цивилизации развивались единым биологическим путем, то, скорей всего, и растительный мир у нас весьма схож.

— В целом да, хотя я и не специалист. Ничего приковывающего внимание вроде бегающих и пищащих огурцов я не заметила.

— Вот как? А Вы расскажете об этом явлении подробнее? Они все же относятся к животным?

— Увы. Они растения, хотя мы и пытались наладить с ними контакт.

Они беседовали, спускаясь по ступенькам террасы в сад. И тут Киру осенило:

— Если здания легко трансформируются и переносятся, то как же сад оказался здесь в таком ухоженном состоянии?

— В смысле? — не понял ее спутник. — Это комплекс представительских зданий разместили здесь, приметив живописный уголок.

— Природа создала размеченные дорожки?

— Дорожки? О нет. Они легли вместе с комплексом. И даже не совсем легли. Они находятся на небольшом расстоянии от почвы, не касаясь ее. Здание будет свернуто, дорожки тоже, а на траве не останется и следа.

— Просто живописный участок?

— Именно. Зачем переделывать природу, когда она сама может быть гостеприимной хозяйкой. Она нуждается в защите. А не в нападении.

Резкий чувствовал, что у него закипает кровь. Сталию он мог спустить приставания к Кире только по одной причине — благодаря вмешательству Сталия Кира осталась жива. И это извиняло инопланетника в глазах Резкого. Но отдавать ему Киру он не собирался. А уж тем более давать флиртовать с ней какому-то вообще к делу не относящемуся типу.

— Кажется, пора заключить союз? — на его плечо легла сильная рука, а низкий, с легкой хрипотцой голос был до отвращения знаком.

— И чьими руками оторвем голову нахалу? — усмехнулся Резкий, догадываясь, что Сталий испытывает те же чувства, что и он сам.

— Моими, — просто сказал Ри, как будто кофе сварить предложил. — Ты чужой для нас. И вызов не будет принят. И он в равной степени испортит репутацию и тебе, и моему… как бы лучше сказать… теперь уже бывшему другу.

— Тогда при чем тут я?

— Увы, — четко очерченные чувственные губы Сталия изогнулись, как будто он сдерживал дикую боль. — Ты при Кире. Но это временно. Она все равно будет моей. А сейчас важно, чтобы она не вмешалась в дуэль. Я уже достаточно ее изучил. Вмешается. Ну и можешь поставить на него. Тогда мы с тобой не встретимся. Кстати, жаль, ты великолепный спарринг-партнер. Хотел бы еще с тобой встретиться в зале.

— А как я бы хотел! — не переставая сохранять вежливое выражение лица, но со всем искренним чувством, ответил Резкий. — Может, этим и ограничимся? Не думаю, что командиру интересны приставания этого индюка. Она при исполнении, отшить не может. А если бы могла и хотела, то давно бы и сама поставила бы его на место. Вообще не уверен, что ей понравятся дуэли во славу нее.

— Почему? Это редкостная честь для женщины. И далеко не все воины имеют право на участие в дуэлях. Это разрешено традициями только высшему уровню.

— Сам не понял еще? — Резкий повернулся так, чтобы заглянуть в глаза Сталия, так напоминающие кошачьи, и если кого-то это завораживало, то Резкому казалось смешным, делая посланника похожим на бойцового кота его бабушки, самостоятельно ходившего мышковать в херсонскую степь. — Если он обидит Киру, то от Киры же и получит. Разве что ты хочешь облегчить его участь.

— Неплохая шутка, — криво улыбнулся Сталий.

— И кстати, расскажи мне, а заодно и поостынь. Это почему дуэли разрешены только высшим воинам? Чтобы осуществлять естественный отбор генералов? Прореживать их ряды?

— Ты и правда шутник, — теперь уже искренне улыбнулся Сталий. — Зачем уж так? Дуэли происходят на специально отведенной для этого арене. Это достойное зрелище для подрастающего поколения и молодых воинов. И там есть регенератор. Какой смысл преподать урок своему оскорбителю, если не увидеть, пошел ему урок впрок?

— Логично. А вызов обставляется так же торжественно, как и сам бой?

— Нет. Обидчик имеет право отказаться по своим соображениям. И о его трусости будет знать только тот, кто вызвал. И тогда обидчик будет жить с чувством вины и стыда.

— И не отомстит?

— Примет вызов тогда, когда сможет. Допустим, подрастит сына.

— А если ты уже не захочешь с ним драться? У тебя другие дела возникнут?

— Нам обоим будет неловко какое-то время.

— А затем вы подеретесь? — уже откровенно веселясь над нелепым обычаем, уточнил Резкий.

Сталий кивнул:

— Так что вечер Кире я не испорчу.

— А сама дуэль? На нее что, приглашения зрителям высылают?

— Естественно. Но в самый последний момент.

Кира не знала, как ей отделаться от назойливого ухажера. Она достаточно быстро поняла, что этот военачальник не обладал таким боевым опытом, как Сталий — и он сразу перестал ей быть интересен как собеседник. Девушке хотелось вернуться в зал — она должна была приглядеться к тому, с кем так активно пообщался Виталий Сергеевич. Что-то ее настораживало.

— Никуда не отпущу, — ласково, но с затаенной жесткостью проговорил воин, удерживая его.

— Мне надо в зал. У меня есть на этом празднике и обязанности, — совершенно спокойно, как разговаривают с очень маленькими детьми или тяжелобольными, ответила Кира.

Но мужчина уже потерял голову. Он попытался обнять ее и зацеловать, прерывисто выговорив:

— Ты будешь моей. Моей игрушкой. Я так решил.

Кира поняла, что дискутировать здесь совершенно бесполезно, и незаметным движением руки выгнула ему кисть, которая лежала на ее бедре, забираясь все выше под короткий срез юбки. Несложный болевой прием ей не помешало провести узкое облегающее платье и туфельки — одно отточенное до автоматизма движение, и гордый таллирианский воин валяется у ее ног. Если бы Кира знала, что тут могут объявиться непрошенные свидетели, она не стала бы подвергать мужчину унижению. Но они были в саду, как ей казалось, совершенно одни.

— Кира? Что тут происходит? — голос Резкого звучал негромко, но грозно.

Понимая, что парень все оценил правильно, зная, что не будет же его командир такими странными способами выражать заверения в совершеннейшем почтении к принимающей стороне, она поспешила его остановить:

— Резкий, все в порядке. Мы тут обменивались опытом в рукопашных схватках.

— То то я вижу, опыта он понабрался, — усмехнулся Резкий, глядя, как поспешно вскочил на ноги таллириец, оправляя мундир и придавая еще недавно искаженному болью лицу безразличное выражение.

«Кажется, все разрулилось», — с облегчением вздохнула Кира, соображая на ходу, как ей соблюсти все внешние приличия и вернуться всем втроем в зал, как рядом с ней вырос Сталий.

Предоставив инопланетникам разбираться между собой, она подхватила Резкого под руку:

— Саша, мы тут явно лишние.

Сталий не слышал ее слов, но взглянул вопросительным взглядом на нее, метнув перед этим испепеляющий на своего собрата. И, что удивило Киру, совершенно спокойно встретился глазами с резким так, как будто они сюда и шли вдвоем, и уход Резкого с Кирой был частью плана.

Едва они поднялись наверх, Кира поинтересовалась:

— И что все это значит?

— Вообще-то, это я должен у тебя спрашивать. Как девочка маленькая, ушла в темные кусты с придурком, на котором написано, чего он хочет.

— Напоминаю, что я не маленькая девочка, а советник по безопасности межгалактической дипмиссии. А написано на нем не «придурок», а «воин высшего уровня». Как и на Ри.

— Высший уровень я очень хорошо заметил, — продолжал злиться Резкий. — особенно в его ползающем по твоим ногам состоянии. Туфельки-то качественно протер?

— Успокойся, — улыбнулась она. — Давай-ка сосредоточимся на том, что гораздо важнее.

Девушка поделилась с ним своими наблюдениями, и Резкий согласился. Что тоже заметил что-то странное со спиной у пары гостей, которые, к тому же, держались довольно скромно и, пообщавшись кулуарно с Виталием Сергеевичем, незаметно исчезли.

— Вряд ли они уж так комплексовали из-за своих кривых спин, — пожал плечами Резкий. — Я встречал людей, оставшихся в строю и с протезом.

— Не сравнивай с землянами. Для таллирийцев очень важна внешняя красота.

— И не поспоришь. Эти оба гада на тебя вот как накинулись. Да и еще десяток бессовестно пялились.

Кира с удивлением посмотрела на Резкого — никогда раньше он не заговаривал с ней в подобном тоне. Она решила поговорить с ним более обстоятельно уже на месте, когда закончатся их обязанности на приеме. К счастью, праздник подходил к концу.

— Мы соберемся на подведение итогов сразу или завтра утром? — спросила она у порядком уставшего Романа.

— Думаю, утром. Виталий Сергеевич хотел поприсутствовать, но сильно устал.

— Он-то с чего?

— Бремя ответственности, — усмехнулся Роман.

Кира между тем высматривала Сталия в толпе покидающих прием. Ей было интересно, чем закончился разговор его и того воина, который нелепым образом попытался за ней «ухаживать». В том, что разговор состоялся, она не сомневалась судя по выражению лица Сталия, и ей было даже интересно, не переросло ли общение в спарринг прямо в саду. Но нет, и Сталий, и его товарищ по оружию появились на публике, и следов потасовки на них не было. Кира вздохнула с облегчением.

Сталий церемонно ей поклонился:

— Я буду скучать без тебя, возможно, пару дней. Не забывай меня, моя красавица.

Кира попрощалась так, как будто не услышала такого странного обращения — так, как предписывали правила вежливости, не более.

Разбор приема прошел рутинно — собственно, так оно и должно было быть. Ведь отряд Киры сработал на отлично, и ничто не помешало ровному течению мероприятия.

В конце, когда уже стали расходиться, ее окликнул Виталий Сергеевич.

— А Вы, Кира, останьтесь, — очень резким и недовольным тоном обратился к ней руководитель миссии. — Мне вот тут поступило очень интересное приглашение.

Виталий Сергеевич был невероятно насмешлив, что уже само по себе настораживало:

— Всегда знал, что от тебя будут одни неприятности. И они не заставили себя долго ждать!

— Что вы имеете в виду?

— Дуэль, вертихвостка ты этакая! — посол был в ярости, но при этом довольно посверкивал глазами. — Ты вчера своим легкомысленным поведением спровоцировала дуэль.

— Какая дуэль? — Кира была ошеломлена, но нехорошая догадка уже зашевелилась.

— Сама подумай, какая! Как я понял, это очень помпезно обставленный поединок. Причем практически первых лиц планеты. Ближайших помощников правителя, — ядовито бросил посол и усмехнулся. — Уж я доложу о твоем поведении куда следует. То же мне, любимица генерала! Все, свободна! Иди и разгребай свои косяки.

Кира развернулась на каблуках и покинула зал совещаний, чтобы только в коридоре перейти на стремительный бег. Она была в ярости — Сталий ее подставил! И как она сразу не догадалась, что он вызовет того воина! Ведь он же сам ей рассказывал о культуре дуэлей, а она тогда восприняла это как красивый обычай, не имеющий ничего общего с практикой жизни — она и сама в Академии ходила в секцию фехтования просто так, для души.

К тому же ярости ей добавило то, что она заметила торжествующий и полный облегчения взгляд посла, когда выходила от него. Кира остановилась так резко, что заныл висок: «А он неспроста отправил меня! Ведь приглашение могли направить только на его имя! Как первого лица. Значит, еще один повод спровадить меня на очередное мероприятие».

— Крис, ты где? — тут же запросила она товарища по их внутреннему каналу, который сотрудники мисси не слышали. — Зайди ко мне. Это срочно.

Она на всякий случай проверила заряд в небольшом бластере и убрала его в кобуру. Следом отправился и нож — она владела им мастерски, а случаи. Когда стрелять нежелательно, как раз и могли возникнуть в многолюдном месте.

— Кира, что случилось? — в голосе Вайпера была неподдельная тревога. — И чтобы ни случилось, я с тобой.

— Нет, — отрезала она. — У тебя будет задание важнее. Виталий неспроста меня услал. Вместо себя. По логике его реакции, ему было бы приятнее посмотреть на меня там, засыпать попреками и насмешками. Но он послал меня. Значит, у него планы на день.

— А Роман?

— А Роману он же при тебе задание дал. На совещании. Ты что, спал?

— Нет, конечно. Хотя и хотелось.

— Очень важно буквально прилепиться к Виталию. Отследить каждый шаг, каждый контакт. С этим справишься только ты. Резкого он ненавидит и сразу же заметит. Да и не конек это Сашкин. Он незаменим в открытом бою. Шанса попроси, пусть будет с тобой на связи. И со мной, естественно.

— Сделаем, — заверил ее Вайпер. — И ты там осторожнее. Кого из ребят с собой возьмешь? Спинку прикрыть?

— Да, думаю, кого.

— Ростик занят, жалко, — Крис вспомнил, что Зверю дали задание сопровождать двоих членов миссии на ознакомительной поездке к побережью, где были расположены детские учреждения планеты, нуждавшиеся в уединении и самом благоприятном климате. Своих детей таллирийцы умели выращивать, особенно это касалось мальчиков — будущих воинов.

— Наверное Резкого придется. Он надежно прикроет.

— Уверен. Лаки слишком порывист. Как и Дерзкий.

— Шанс нужен тут. Глаза и уши базы.

— Так по каждому можно сказать. И суточный наряд по охране нашего здания. Тоже задействованы по-полной.

— Итак, решено, иду за Резким.

— Интересно, меня вызвала, а к нему сама пойдешь?

— Я просто уже готова и одета, — накинула Кира курточку поверх водолазки, скрывая кобуру с ножом и бластером. — Захвачу его по пути.

Она знала, что Саше не надо много времени на сборы. Но очень удивилась, когда, все же предупредив его, что направляется в его комнату, услышала спокойное:

— Я уже готов, и машину проверил.

Они столкнулись в коридоре:

— Ты знал? — Кира недоверчиво посмотрела на друга. — Знал и не сказал мне?

— Кира, я… — начал он, но она не дала ему договорить.

— Я не ожидала от тебя подобной подставы, — разочаровано и глухо выдохнула Кира. — Как ты мог, Саш?

— Кира…

Но она просто отмахнулась от него и унеслась по коридору к выходу.

Бросившийся следом Резкий успел заметить, как она прыгнула в машину и резко рванула с места, не касаясь травы с мелкими синими цветочками-звездочками, которой было покрыто пространство перед выходом. Мужчина выругался — своим молчанием он сделал только хуже — сам того не желая, он причинил боль Кире.

Она припарковалась там, где стояли и другие такие же транспортные средства — легкие в управлении и парящие невысоко над землей. У прохода в здание, напоминающее обычный стадион, стояли молодые воины, одного из самых невысоких уровней — парни, только начавшие самостоятельную службу или еще заканчивающие обучение.

— Женщинам запрещено появляться на поединках, — удивленно промолвил один из них, когда Кира предъявила приглашение.

— Я иду не в качестве участника, — попыталась сбить его с толку неожиданным ответом Кира.

— Такое жестокое зрелище заставит женщину невыносимо страдать. К тому же будут страдать и участники, ведь женщина увидит их в крови, и они тем самым заставят ее переживать, — разъяснил ей действия своих подчиненных, намертво перекрывших вход, подоспевший такой же молодой офицер уровнем выше.

— Эка невидаль, в крови, — усмехнулась Кира, подумав, а что бы сказали эти искренне верящие в свои слова солдаты, если бы увидели ее в крови. И рявкнула: — С дороги!

Солдаты растерялись и расступились. Кира пробежала по проходу, отыскивая предназначенное представителю землян место. Ее удивило, что все трибуны были заполнены, причем она обратила внимание, сколько было мальчиков, юношей подростков и молодых воинов. Отведенное ей место находилось среди взрослых мужчин, воинов высоких уровней, но не того, к которому принадлежали и Сталий, и его противник.

Мужчины-воины недоуменно посмотрели на нее, но, тут же узнав в ней гостью-землянку, только демонстративно отвернули взгляды. Тем более, что зрелище уже началось, и все внимание было направлено на арену. Как и все строения Таллирии, арена была тщательно продумана так, что два мужчины не казались на ней крошечными муравьями, но и не теснились, не в силах провернуть какой-либо маневр.

На арене медленно кружили с мечами в руках два воина, обнаженных до пояса. Кира сразу узнала Сталия и невольно залюбовалась играющими мышцами его напряженного тела. Противник без мундира тоже оказался далеко не слабаком, и девушка, благодаря Сталию имевшая возможность подержать в руках ритуальные мечи, оценила шансы — они были равны.

Но через несколько шагов, когда противники стали обмениваться первыми пробными ударами, стало ясно — опыта у Сталия больше.

Кира не особо переживала за Сталия — боец он был отменный, и поединок был не схваткой на выживание, а красивым стремительным танцем двух сильных мужских тел и двух сверкающих на солнце замысловатой формы клинков. Здравый смысл подсказал ей, что в таком специально организованном месте уж точно есть регенераторы или возможность доставить раненого туда, где он есть и подготовлен к работе. Это же не спонтанная схватка в укромном месте, а тщательно организованное мероприятие. Тем более она помнила слова Сталия о том, что дуэли не ставят задачи убить противника. Поэтому она спокойно наслаждалась великолепным зрелищем — впрочем, как и все остальные.

Сталию первым удалось достать своего противника, брызнула кровь из глубокого пореза на плече, но это не остановило поединок ни на секунду. Дальше удары стали более прицельными и яростными — азарт боя постепенно захватывал обоих, и кровь струилась по их телам пополам с потом.

И вот тут все заметили, что противник Сталия оказался менее вынослив — в движениях появилась вялость, и он стал пропускать удары один за одним. Пока что мужчины контролировали себя и не наносили проникающих ран, стараясь направлять все удары по касательной. Но и этого было достаточно, чтобы вывести человека из строя на какое-то время — боль и потеря крови все равно доканают быстро в такой ситуации, тем более что и погода была против них, пронизывая арену солнечными лучами. Над трибунами были навесы, и Кире не было жарко в ее водолазке и курточке, к тому же она сидела. А вот на арене мужчины обливались потом, от этого казалось, что и крови льется по ним гораздо больше, и она уже крупными пятнами запятнала покрытие, а подошвы разнесли ее по всей арене, и зрелище стало действительно не для слабонервных. «Может, они и правы, что не пускают своих женщин сюда», — подумала Кира, приглядываясь к самой арене и пытаясь сориентироваться, где там входы и выход.

Так как арена была рассчитана на поединки равных среди равных, то не было необходимости устраивать серьезные заграждения от зрителей. И была предусмотрена возможность сообщения арены непосредственно со зрительской зоной. Кира прикинула путь и тихонечко привстала со своего места, уверенная в том, что ее соседи полностью захвачены зрелищем.

— И чего приходила? — услышала она недовольный голос за спиной и боковым зрением увидела, как один немолодой воин делится впечатлениями с другим. — Женщина и есть женщина. Не выдержала. А вот Сталий молодец. Судя по всему, ежедневно упражняется.

Кира не стала дальше слушать гадости в свой адрес — ей надо было быть у выхода на арену к тому моменту, когда бой закончится.

И вот противник Сталия сначала рухнул на одно колено, встал, нанес наугад еще пару ударов, снова опустился и, наконец, завалился на бок. Девушка отметила про себя, что Сталий уже не стал больше атаковать, просто отразил удар.

Сталий не стал показывать свое торжество над поверженным товарищем. Очевидно, по здешним правилам, все разногласия считались исчерпанными. Он склонился на упавшим, придерживая его голову, а на арену медики уже выкатили регенератор, куда отправили раненого, на ходу снимая с него штаны и обувь.

И вот тут Кира несказанно удивилась, потому что для гордо выпрямившегося Сталия и теперь уже со спокойной совестью получавшего поздравления вышедших к нему друзей, регенератора не предназначалось. Девушка подумала, что регенератор ждет его где-то за ареной, но единственное, что получил Сталий от медиков, было полотенце, которое он набросил на плечи и стал промакивать грудь и плечи, исполосованные порезами. При этом он высматривал кого-то поверх голов стоявших рядом товарищей. Кира поймала его взгляд — и удивилась тому, как измученный тяжелым и довольно долгим боем, истекающий кровью человек вдруг улыбнулся ей открытой улыбкой.

Девушка поняла, что его не оскорбит, если и она подойдет. Это было единственным, что ее сдерживало — не хотелось нарушить какие-нибудь правила приличия, которые ударят не по ней, а по нему. Ей в любом случае простительно, как постороннему на планете гостю.

Сталий, увидев, как она идет к нему по арене, отмахнулся от друзей, предлагавших отвезти его домой. Подходя, она услышала обрывки их разговоров уже между собой, потому что Сталий был занят только ею.

— Красивая, несмотря на то, что лохматая.

— И надо же, пробралась сюда. Это как надо постараться!

— И ее пропустили?

— В принципе ж, запрета с наказанием не предусмотрено. Не принято. Неприлично. Но, как говориться…

— Смотри, она не морщится.

— Ничего себе… У него же руки в крови, а обнял. Вот писку будет! Уделает ей всю куртку.

— Она ж черная. Не заметно.

Кире сунули в руки еще одно полотенце, потому что первое было пропитано кровью напрочь. Она сбросила его с плеч Сталия под ноги и стала промакивать сочащиеся порезы свежим. Он держал свои руки на ее талии, неотрывно всматриваясь в ее глаза, и Кира не стала стряхивать его руки — она чувствовала, что он стоит вертикально только благодаря усилиям воли.

— А регенератор для тебя? — тихо спросила Кира, видя, как он изранен и не справляясь с кровотечением, потому что сильные мышцы заставили раны широко зиять.

— По правилам я должен уйти сам, иначе все впустую, — тоже едва слышно ответил он, потому что его друзья хоть и отошли, но еще не покинули арену.

Она кивнула, понимая его.

— Поехали со мной, — еще тише попросил он и странно взглянул в ее глаза своими вертикальными зрачками.

Кира поняла, что он ее отказ будет слишком страшным испытанием для него сейчас, и снова кивнула. В ответ Сталий улыбнулся снова и чуть сильнее сжал ее талию:

— Пойдем.

Его друзья кинули вопросительный взгляд, получи в ответ его — Кире был очень понятен этот безмолвный диалог, когда все понимают друг друга с полуслова.

— Я отвезу тебя, — проговорила она нарочито бесцветным тоном, чтобы не оскорбить Сталия недоверием.

К ее облегчению, он согласился, накинув рубашку, поданную кем-то из уже собравшихся расходиться мужчин:

— Ладно, ты же любишь технику. Иногда жалею, что я просто живой мужчина. Был бы искусственным, может, заинтересовал бы тебя больше.

— Ри, ты просто бредишь.

Она усадила его в машину и мягко стронулась с места, на ходу вспоминая то место, куда водил ее Сталий.

— Твое жилище еще не перебралось в какой-нибудь другой живописный уголок? — она хотела еще и занять его разговором, чувствуя, что Сталий уже начинает терять связь с реальностью, задремывать, что было не очень хорошим признаком при такой кровопотере.

— В ваших аптечках есть обезболивающее? — Кира не брала с собой аптечку, собираясь второпях, кроме того, она вообще не была уверена после истории с заживляющим спреем в том, что земные препараты подходят таллирийцам. Хорошо, у Резкого все обошлось признаниями в любви. Но у парня и самоконтроль жесткий, и Кира в этом была уверена. А Сталий все же был для нее не столь понятен — хотя и Резкий тоже удивил несказанно.

— А зачем, — пожал по привычке плечами Сталий, и на рубашке тотчас же выступило свежее кровавое пятно. — Оно же меня усыпит. А я хочу присутствовать, когда ты будешь у меня в гостях.

— Шутник, — рыкнула Кира. — Я тоже, вообще-то, этого хочу. И такие раны не впервые вижу.

— Помню. Видел сам тебя, — кивнул он серьезно, а затем игриво добавил. — Видел всю. И еще хочу…

— Точно бредишь. Тут есть в машине аптечка?

— Должна быть, — он нажал какую-то кнопку на панели управления, вытащил упаковку капсул и проглотил одну, не запивая.

— А пить ты разве не хочешь? Может, остановиться где по пути?

— Нет. Я хочу не просто пить, а из твоих рук. И наслаждаясь каждой каплей.

Кира поняла, что спорить с ним сейчас бессмысленно, и просто прибавила скорости, лавируя послушной машиной между группами разновысоких пестрых строений и рощами деревьев.

— Почему арена так далеко?

— Она, пожалуй, единственное место, которое на нашей планете было всегда на своем месте. если ты заметила, оно и создано еще по старым, забытым технологиям. Примерно так, как это делаете вы.

Наконец, они остановились возле жилища Сталия. Кира слегка скосила на него глаза — предлагать помочь выйти она не стала. Захочет — попросит. Будет падать — поймает. А устраивать хоровод она не любила и злилась, когда пытались жалеть ее. Даже грубость и пренебрежительность ее бывшей одноклассницы, по странному стечению обстоятельств пытавшейся ей оказать помощь при ее самом первом ранении, задели Киру гораздо меньше, чем причитания женщины-врача в орбитальном госпитале через пару лет. Кира уже полноценно служила в штурмовой группе, где ранения были неизбежны рано или поздно. Ей тогда скользнуло по ребрам, подарив тем самым небольшой внеплановый отпуск.

— Ой, бедная девочка, как же ты выйдешь замуж такая? Надо тебе подумать после выздоровления о пластической операции. Распугаешь всех мужчин даже на пляже.

— А я хожу на пляж только в нашем пансионате, — отрезала Кира. — Там пугливых нет.

Женщина только обиженно поджала губы со словами:

— Я же как жена и мать тебе говорю, добра желаю.

— Понимаю, — ответила тогда Кира, у которой не было сил на пререкания с врачом после тяжелейшего захвата корабля контрабандистов, захвативших в заложники несколько школьников, посещавших с учительницей космопорт на экскурсии.

А теперь она не хотела унижать Сталия подобной заботой, порождающей только дух противоречия и жажду доказать, что еще не сломлен.

Она помнила, что в прошлый свой визит никого дома у Сталия не встретила, но на всякий случай уточнила. Когда они вошли в просторный холл:

— Тут кто-то есть?

— Откуда? — удивился Сталий. — Ты же знаешь, у меня нет ни жены, ни детей. У меня есть только ты…

— Все понятно, — деловито сказала Кира, давая понять, что сейчас не время и не место лирике. — Тогда стесняться нечего. Душ где?

Сталий мотнул головой, подумав, что это она хочет ополоснуться после прогулки. Но Кира решительно обвила рукой его талию, позволив Ри сделать тоже самое.

Он задохнулся от счастья, поняв ее задумку:

— Ты хочешь принять душ вместе со мной?

— Скорее, помочь тебе это сделать. Я знаю, что ты очень сильный, но я была в таком положении, и знаю прекрасно, что тебе сейчас хочется попить, смыть с тела пот и насохшую кровь, а затем удобно лечь и отдохнуть. Кстати, откуда мне принести тебе питье?

— Ты сводишь меня с ума, — пробормотал Сталий, после недолгого раздумья разрешив ей снять с себя рубашку. — Прости, дальше я сам.

— Хорошо, — неожиданно легко согласилась девушка. — Раздевайся и залезай под душ, а я принесу попить.

Она вернулась с большим бокалом жидкости, похожей на сок, которую пили здешние жители. Она была приятного вкуса, слегка с кислинкой и быстро утоляла жажду. Пока он пил, Кира выставила температуру воды и приготовилась выйти, чтобы дать возможность раздевшемуся и накинувшему на себя простыню Сталию вымыться.

Но мужчина окликнул ее:

— Ты уже уезжаешь?

— Если больше помочь не могу, то, пожалуй, да. У меня много дел, — мягко и спокойно ответила Кира, стараясь интонацией не показать, хочет или не хочет она остаться.

— Не посмею тебя удерживать. Но…

— Что но?

— Ты разве не поможешь мне привести себя в порядок? — в глазах Сталия Кира заметила лукавые огоньки, совершенно не присущие его статусу тяжело раненного в бою воина.

— А где у тебя регенератор? И ты сможешь запустить его сам себе?

— Регенератор? — на секунду задумался Сталий. — С такими царапинами? Не смеши.

— Ранозаживляющий спрей?

— Слишком долго ждать эффекта. Нет желания сидеть заляпанным пеной несколько часов. Если не убежишь, то научу пользоваться киберхирургом.

— Идет, — согласилась Кира, наблюдая, как в полу приоткрылось отверстие прямо рядом с брошенной окровавленной одеждой Сталия, оттуда высунулся манипулятор и втянул вещи, закрыв за собой окошечко так, как будто его и не было.

— Что это? — на всякий случай уточнила Кира, не желая, чтобы манипулятор вздумал почистить ей обувь или снять пылинку с брюк.

— Обычный уборщик, — засмеялся Ри. — Так ты идешь ко мне в воду?

Он все еще стоял под струями душа, полностью обнаженный, с подчеркнутым водяными потоками рельефом мышц. Только очень бледный и украдкой опирающийся спиной, оставшейся незадетой, на стену.

И Кира решилась — сбросила одежду и шагнула под теплую воду:

— Раз уж это единственный способ ускорить процесс…

Она осторожно обмыла его крупное и твердое тело, стирая все следы крови, а Сталий такими же осторожными движениями провел по ее спине, не решаясь тронуть грудь. А когда она нечаянно таки задела его по руке, он прикрыл глаза, хрипло прошептав:

— Моя Кира… Ради этого стоило вызвать на бой весь Совет правителя.

— Не слишком ли высокая цена? Тебе же жить рядом с ними.

— Естественно. Для этого и созданы поединки. У нас с другом больше нет причин таить обид и зла. Мы все решили в честном поединке. Все воины нашего круга были свидетелями. И после этого продолжать взаимные угрозы глупо и бесчестно.

Когда они вылезли из душевой кабины, Кира с удивлением обнаружила отсутствие своей одежды, хотя оставила ее не на полу, как Сталий, а разложила на сидении.

— А, так это тант, киберприслуга, прибрал. Вернет после чистки в отглаженном виде, — успокоил ее Сталий.

— А сейчас что мне делать? — накинула Кира полотенце на бедра, отжимая в другое волосы.

— Я дам тебе свою рубашку, — ей показалось, что Сталий мурлыкнул, а его глаза как нельзя кстати соответствовали тону.

Пришлось согласиться, хотя его рубашка и оказалась ей, как халат, которые Кира терпеть не могла и не надевала.

— И ты меня обещал научиться с киберхирургом. Он тоже действует самостоятельно?

— Нет. Там как раз и нужно умелое управление. Это минирегенератор. Но он не может сам найти повреждение, и его надо переносить с места на место, — он критически взглянул на свои исполосованные руки и грудь, перевел взгляд на бедра, на которых Кира не заметила раны, пока он не избавился в ванной от облегающих черных штанов, похожих на ее любимые кожаные брючки.

Сталий вручил ей небольшой прибор, а сам заполз на широкую кровать, еще шире, чем была в его каюте на корабле. Спальня занимала угловое помещение, и две ее стены представляли собой прозрачный материал, отчего казалось, будто комната находится в саду, за которым было видно озеро с небольшим водопадом.

— И как им работать?

— Поднеси к царапине. Он сам соединит края.

— Не больно?

— Нет. Так, легкое покалывание. Хотя, знаешь… Все же не очень приятно… А вот если бы ты поцеловала, после того, как заживишь, то было бы великолепно.

Кира тщательно срастила все крупные раны на его торсе, не переставая удивляться, что следа практически не оставалось — так, тонкая светлая полоска на его загорелой коже. Но по сузившимся до еще более тонких полосок глазам безмятежно улыбающегося Сталия и побледневшим губам девушка догадалась, что плата за эффективное лечение все же существует. Сталий говорил про легкое покалывание, но явно столь быстрая регенерация оборачивалась неприятными ощущениями. И Кира уже без лишних просьб склонилась к его губам, проведя кончиками пальцев по груди там, где вместо только что зиявшего пореза ровной линией легла светлая ниточка шва.

Закончив с серьезными повреждениями на его туловище и руках, Кира пересела на краешке кровати так, чтобы ей было удобнее обработать длинную рану на его узком и рельефном бедре.

— Я не устаю любоваться на тебя, — откинувшись на подушку и сделав пару глотков питья, проговорил Сталий.

— Ри, — Кира посмотрела ему прямо в глаза. — Может все же в регенератор? спросила она.

— Просто поцелуй еще раз, — его чувственный шепот скользнул по ее коже нежной лаской.

Кира не стала спорить, но для поцелуя ей пришлось встать и наклониться к нему. Ри тут же обнял ее за талию и попытался прижать, одетую только в полупрозрачную рубашку из белоснежной легкой ткани, к своей уже совершенно целой груди.

— Погоди, — шепнула она, целуя его еще раз. — Мне осталась одна рана.

И она скользнула назад, прикидывая, как ей удобнее будет примоститься — порез располагался в не самом удобном месте, едва не став фатальным для Сталия. Она ужаснулась, поняв, что только его реакция позволила ему резко уйти в сторону, и меч чиркнул по боковой поверхности, лишь слегка задев бедро спереди, а не так, как планировалось противником. Задел бы бедренную артерию — и даже в регенератор бы не успели бы засунуть, истек бы кровью сразу на арене.

Кира отодвинула край простыни и принялась за заживление.

Сталий стиснул зубы, стараясь сдержаться — боль совершенно не волновала его, потому что легкие пальцы любимой скользнули совсем рядом с тем местом, где сейчас сосредоточились все его ощущения. Прикосновения Киры заставляли его кровь кипеть.

Тихий стон сорвался с губ мужчины когда девушка кончиками пальцев провела по едва заметной линии оставшейся от раны.

— Больно? — Кира вскинула взгляд на его лицо.

— Да, — хрипло выдохнул Сталий.

— Где? — встревожилась она.

— Здесь, Кира, — он завладел ее рукой и прижал к себе, дав недвусмысленно понять, чего жаждет.

— Сталий…

Но он не дал ей договорить, поймав ее губы в плен долгого чувственного поцелуя.

— Кира, моя Кира, — шептал он покрывая поцелуями ее кожу, медленно освобождаемую им от рубашки. — Ты ведь останешься сегодня со мной… Скажи да моя Кира. Скажи мне да…

Поцелуи и осторожные ласки Сталия не дали девушке ни малейшего шанса. Погруженная в чувственную негу, она уже не помнила, где находится, как и не слышала его слов, лишь только соблазнительный голос, уносящий ее все дальше на крыльях наслаждения.

Кира не особенно волновалась по поводу своего отсутствия на базе — она успела предупредить Шанса, когда выходила за питьем, что может призадержаться. Конечно, о таком восхитительном приключении девушка тогда и не подумала. Она просто увидела раны Ри во всей красе и сочла, что и с кибердоктором, которого она еще не видела на тот момент, лечение может растянуться во времени. Но все оказалось совсем иначе, и поздним утром она открыла глаза на плече у Сталия.

— Ох, Ри… — Кира не вскочила сразу, а слегка заворочалась в его объятиях, занимая удобное положение.

— Как же я тебе благодарен, что не бросила меня. И не сбежала опять, — лукаво добавил он, целуя ее легкие пушистые завитки волос на висках.

— Как ты себя чувствуешь? — она села на кровати, оглядывая его внимательным взглядом. Действительно, сейчас не осталось даже вчерашних следов-ниточек.

— Прекрасно, — широко улыбнулся он. — Вдвойне прекрасно. В киберхирурге я не сомневался, это само собой. А вот твое присутствие помогло мне необыкновенно. И ты сама необыкновенная все же. С тобой все происходит иначе. Это же абсолютно неприлично для воина, представить перед девушкой, женщиной в таком виде. А с тобой все так просто, так естественно…

На мгновение перед глазами Сталия мелькнуло ее тело, почти разорванное очередью, слегка вздрагивающее и мраморно-белое там, где не было залито кровью. Судорога невольно пробежала по его губам, и он стиснул Киру в объятиях:

— Нет, не отдам. Не отпущу. Не позволю тебе так рисковать. Ты такая хрупкая, нежная, маленькая…

— Маленькая? Я? — весело улыбнулась Кира, мягко высвобождаясь из крепкого кольца его рук. — Ты точно выздоровел?

— Точно. Но, может, мне попритворяться, чтобы ты не уходила?

— Прости, — она легко коснулась губами его губ. — Служба…

— Понимаю, — и Сталий прикусил язык, чтобы не напугать ее и не разозлить теми словами, которые рвались с его губ.

Вайпер уже встречал ее в кабинете.

— Кира, твое чутье тебя не подвело!

— Мне устроиться поудобнее и приготовиться слушать? — по глазам и голосу Криспина она поняла, что информацию он за почти сутки ее отсутствия набрал серьезную.

У Криса и правда только что состоялся разговор с Резким по душам.

— Сань, скажи мне как мужчина мужчине. Ты же имел дело с местными девушками?

— Не узнаю тебя, — усмехнулся Резкий на вопрос Криспина. — Ты никогда не был любопытен в таких делах. И у тебя же вроде невеста появилась? Хотя, честно говоря, я ее мельком видел, и думаю, ее польза как раз в том, чтобы дальние рейды были в радость. Чем дальше от нее, тем лучше.

— Чего вам всем так Рина насолила? — пожал плечами Вайпер, давая понять, что не готов сейчас обсуждать с другом свою знакомую. — У меня, можно сказать, служебный вопрос. Относительно таллирийских девушек.

— О как. Ну выкладывай.

— Ты их голыми полностью видел? — без всяких изящностей поинтересовался Вайпер, причем таким тоном, что Резкий сразу же понял, о чем именно спрашивает друг.

— Они ничем не отличаются от земных, если тебя интересует анатомия.

— А спина?

— Спина? — переспросил Резкий, задумываясь. — Что именно? Что там не так может быть? Сутулую и так было б видно. И раздевать ее не надо для этого. Да и не захотел бы.

— То есть спина абсолютно гладкая, без выростов, неровностей?

— Крис, они не химеры же. Девушки и девушки. Дохленькие, конечно. Ну, попробовал. Но, знаешь… Не в моем стиле. Видел, что тонкие и звонкие под их балахонами. Но не настолько ж. ребра под руками, как струны. Неприятно. Так, а с чем связан твой вопрос?

— Да так, информацию собираю.

— Не темни. Учти, гораздо легче ответить на вопрос тогда, когда понимаешь его смысл. Явно ж ты не приключений решил поискать любовных.

— Угу, — кивнул Крис сквозь плотно сжатые зубы, сопоставляя факты в своей голове. — Дождемся Киру и вместе обсудим.

— Надеюсь, у тебя хватит такта не задавать ей этот вопрос?

— Не хватит, — отрезал Вайпер. — И у меня не столь яркая фантазия как у тебя. Чтоб увидеть этого чертова посланника без рубашки, достаточно просто поспарринговать с ним, а не целоваться.

Резкий мрачно помотал головой и пробормотал:

— Твои слова да кому-нибудь в ухо…

Вайпер рассказал Кире абсолютно все, что сумел нарыть за время ее отсутствия.

— Прости, но мы с Шансом без согласования с тобой подключились к Виталию. И проследили все его разговоры и перемещения.

— Мило. А мои?

— Честно говоря, Димке в голову не пришло, — рассмеялся Вайпер. — И он столько потратил сил и энергии на то, чтобы посадить дополнительную вставку в коммуникатор Виталия, что на кого-либо еще его рвения не хватит.

— Погодите… Ребята, вы же рисковали.

— Не трогали ж его руками. Просто взломали удаленно и вирус поставили.

— То есть ему пришел вызов с настойчивым предложением сменить пароль доступа к шифрованным каналам?

— И инструкция. Скачивая инструкцию, подцепливаешь вирус. А вирус дает доступ шансу ко всему. Вызовы, перемещения, переписка.

— А он не обнаружит? — Кира не хотела, чтобы возник скандал с нарушением дипломатической неприкосновенности, их и так несколько раз обвиняли в использовании слишком рискованных методов работы.

— Нет. В том-то и дело, что программу мы сами с Димкой и написали. Специально для гада этого.

— Гада? Ну, он действительно неприятный тип.

— Смотри, — и Вайпер запустил на экран не слишком отчетливую, но вполне узнаваемую запись.

Кира, не отрываясь, вглядывалась в происходящее. А затем откинула с взмокшего лба волосы:

— Кажется, мы необыкновенно вовремя спохватились. Похоже, что тут глубокий заговор. И наш посол успел увязнуть в нем по уши.

— Кира, а вот насколько мы вообще имеем право вмешиваться еще и во внутренние разборки малознакомой цивилизации? Насколько мы поняли, тут пытаются посадить управлять планетой одного типа, которому это по их правилам не светит.

— Так я смотрю, вы уже с Шансом и на этого типа собрали инфу? Тот еще гад…. — Кира мельком просмотрела файлы.

— Но это в основном наши предположения. Есть разрозненные факты, которые мы сейчас с тобой интерпретировали так, а не иначе, — высказал сомнение Крис. — Возможно, есть смысл проконсультироваться с тем же командором Сталием. Как он, кстати?

— Ты в курсе? — прищурилась Кира.

— В общих чертах. Их же тут всех как ветром выдуло, все воины ушли «зрелищем наслаждаться». Вот на этом фоне поведение посла и оказалось странным. По логике, ему общаться было бы не с кем. Все там, где и ты. И ему там по статусу место. А он свалил совсем в другое место.

— Так что я была права? Отделался от меня?

— Однозначно. Хотя, по-дружески думаю, ты не особо пожалела, что пошла?

— Нет, — смутилась Кира.

— Твоя жизнь, и вмешиваться никто не собирается. Просто мы с тобой слишком давние друзья, чтобы я не заметил твоих глаз.

— Что с ними?

— Утром были счастливыми.

Кира промолчала. Понимала, как тяжело сейчас Вайперу — с Риной попрощаться нормально не сумел, отношения так и повисли в воздухе.

— Значит, мы переходим в активную фазу, — подвела она итог. — Больно только одно. Всегда неприятно вылавливать уродов среди своих.

— А мы вообще можем быть в чем-то уверены среди чужих? Хорошо. С Галактическим союзом вступил в переговоры от имени планеты Сталий. Правителя мы видели издали пару раз, у них не принято правителям везде бывать, выступать и присутствовать. Он, как я понял, мозг для них. Тихо и незаметно. И вот вопрос. А не принуждают ли его к такому поведению? Тот же Сталий? Может, он уже давно со своим Советом воинов высшего уровня захватил власть? И мы тут имеем хунту. И дружим с ней.

— Ага, — поняла и развила его гипотезу Кира. — А наш чудо-посол сразу все оценил, и принимает меры к восстановлению утраченной справедливости?

— Сама ж всегда повторяешь про осмотрительность. Мы все просто сблизились со Сталием. И можем быть необъективны.

Кира заледенела:

— Крис, мы с тобой, безусловно, друзья.

— Прости… — он и сам понял, что перешел границу, хотя перед этим и заверял подругу, что уважает ее личную жизнь.

— Забудь. Все нормально. Дело есть дело.

И они продолжили так и эдак сопоставлять и анализировать факты. Связи с Землей и даже с самыми окраинными станциями и кораблями Галактики отсюда не было. А это означало, что до подхода другого земного корабля, везущего группу на ротацию, совета и помощи запросить не у кого. Сами себе и оперативники, и следователи, и дознаватели.

Для себя Кира решила: надо все же настоять на том, чтобы Сталий раскрыл ей карты. Он так и не ответил на ее вопрос, с кем же и что не поделили таллирианцы. Почему о конфликте упорно молчат так, как будто это часть местной традиции, некое табу?

Зверь, он же Ростислав, широкоплечий зеленоглазый красавец, штурмовик и пилот, обрадовался новому заданию. Жизнь в составе дипмиссии казалась ему полурастительной. Его творческая натура жаждала деятельности. Причем в гораздо большем объеме, чем слоняться по обитаемым комплексам планеты, которые выслеживал Шанс, и внимательно присматриваться к обитателям, их жизни и настроениям. Ростик имел ученую степень экзобиолога, ценой неимоверных усилий подготовив научную работу, не покидая основного места службы — брал отпуск только перед самой защитой, куда стройными рядами явились все его друзья во главе с Кирой.

— Но только не надо переводить меня в главного по оранжерее куда-нибудь на орбитальную станцию, — сразу ощетинился он на поздравления своего командира.

— Не глупи, — рассмеялась Кира. — Не скрою, уже только что выпрашивали. Но нам такой ценный кадр и самим нужен! Не отпущу.

И вот, наконец, спустя пару недель его путешествий под предлогом изучения местной флоры и фауны удача попала в его руки. Зверь уже привык к размеренному, бесконфликтному образу жизни местных жителей. Судов и милиции здесь как таковых не было. Любой всплеск в поведении каждого жителя быстро и эффективно подавлялся патрулями воинов. А воины между собой могли разбираться в поединках.

«А вот странно, — задумался Зверь, любуясь закатом в совершенно нетронутом лугу, начинающемся сразу же от причудливо нагромоздившихся пестрых строений очередного временного полиса. — Только что они появились как из-под земли и вежливо попросили не кричать громко двух о чем-то спорящих мужчин. А когда Сашку какие-то юнцы провоцировали, то все это дело проигнорировали».

И, похоже, его ждала та же участь.

Несколько парней зажали в углу между строениями тоненькую невысокую девушку с золотистым ежиком густых, но очень коротких, по аристократической моде, волос. И хотя в больших небесно-голубых глазах и стояли слезы, плакать она явно не собиралась. Она не делала активных попыток защитить себя, просто упрямо молчала, стоя в максимально закрытой позе и внимательно следя за происходящим живыми, умными глазами. Язык ее тела ясно сказал Зверю, что девушка могла бы и отпор попытаться дать — ясно, что каким-то основам рукопашного боя ее кто-то когда-то учить пытался. Очевидно, ума у девушки хватило не пытаться противостоять в открытом бою четырем здоровенным мужчинам, что только разъярило бы их. Но и содрогаться в конвульсиях она тоже не желала.

Странно, но никого рядом не оказалось, несмотря на то, что час был не особо поздний — еще не раскрылись те ночные цветы, бутоны которых и караулил, по официальной версии своего пребывания здесь и сейчас, Зверь.

Зверь был не из тех, кто позволит обидеть слабого, поэтому стремительно, но абсолютно бесшумно приблизился, прикидывая, дать знать о своем появлении и надеяться, что подонки сбегут или попросту начать их снимать по одному, пока не опомнились.

Одного он вырубил сразу, врезаясь в эту странную компанию, а с тремя остальными схватился в рукопашную. Через несколько мгновений Зверь крепко пожалел, что сбросил куртку. Он счел, что она помешает движениям, так как была вполне мирного вида, а в карманах довольно дорогостоящее фотооборудование — должен же он был оправдывать свою роль экзобиолога, тем более что занимался этим вполне серьезно и пользуясь случаем, действительно собирал научный материал.

И вот тут произошло то, чего и можно ожидать в такой уличной драке: сверкнули ножи. Вот только выскочили они совершенно непонятным образом. Руки мужчин оставались по-прежнему свободны и сжаты в кулаки. А ножей было намного больше, чем нападавших. Зверь был в здравом уме, и видел ясно всех трех противников, несмотря на то, что они были даже выше его. Но он был тренированным бойцом спецподразделения Галактики, и три противника были для него решаемым вопросом.

Двумя ножами Ростислав завладел стремительно и умудрился выбить еще пару, вот только девать их ему было некуда, да и просто поднять времени не было — ему пришлось призвать весь свой опыт и всю свою скорость — казалось, на него накинулось минимум шесть противников одновременно, вооруженных парными ножами.

Теперь он уже пожалел, что сразу не выхватил бластер из кобуры, замаскированной под карманы его брюк. Два небольших ствола были расположены по обеим сторонам его талии, но ему и в голову не пришло бы стрелять в уличных хулиганов. Да и зарядов там было мало, эту модель надо было постоянно дозаряжать. Зверь взял их с собой только на случай нападения каких-нибудь крупных и опасных хищников.

Он услышал шипение от одного из противников:

— Ты слишком много видел, землянин. Ты умрешь.

Сильный удар в грудь отправил его на траву, давая тем самым возможность собраться с силами и рассмотреть противников еще раз на некотором расстоянии. Этого не могло быть, но своим глазам Зверь доверял — не так уж сильно он еще вымотался в драке. У его противников было по нескольку верхних конечностей. Причем дополнительные были длиннее и тоньше.

Цепкий взгляд ученого-биолога позволил ему за те доли мгновения, что он опрокинулся на спину и, не коснувшись травы, выгнулся и снова поднялся в атаку, понять — лишние руки росли со спины. Они и не напоминали толком руки — скорее, это были щупальца, так как и суставов там не было, они гнулись как змеи.

«Это же не таллирийцы!» — пронеслось в голове у Зверя, и он вспомнил тот бой в открытом космосе и на палубе корабля Сталия с малопонятным противником, останки которого таллирийцы поспешили убрать.

Одно щупальце попыталось обвиться вокруг его ноги, и Зверь тут же ощутил ту силу, с которой его сдавили. Он отчаянно полоснул ножом, и щупальце разжалось, но даже теперь ощущение на ноге осталось, как после наложенного жгута.

Забыв о присутствии девушки, Зверь выругался совсем не как ученый-ботаник и бросился в бой, уже не останавливая себя. Зажатые у него в руках ножи он метнул точно в цель, выхватывая оба бластера. У него было в запасе только четыре выстрела — по два с каждого. И он не упустил свой шанс. Два ножа легли туда, куда он и хотел, ослабив одного и уложив второго противника, того, которому он перерезал щупальце и уже хорошенько успел наподдать до этого.

Дальнейшее решили выстрелы. По одному с каждой руки, уйти перекатом от лавины ножей, обрушившихся на него сверху и только благодаря скорости Зверя воткнувшихся в траву. С колена он добил одного из остававшихся бодрыми и агрессивными врагов. И тут же, снова уходя в кувырок, заметил, что убитый им инопланетный обладатель щупалец уже приобрел странный вид стремительно разжижающейся массы, в которой хаотично тонули и торчали несколько ножей.

Выстрел в последнего гада с мыслью, в которой биолог боролся со спецназовцем: «Может, надо в плен взять? Для изучения? Уж очень форма жизни своеобразная». И тут Зверь слишком поздно заметил, что такое скоростное разложение, которое уже начало охватывать второе существо, не тронуло упавшего самым первым. Он счел его убитым или надежно выведенным из строя — и ошибся. Зверь не успел увернуться сам от летящего в него клинка, но сумел прыгнуть так, что закрыл все еще стоящую в ступоре девушку. Прыти отлежавшегося гада хватило на то, чтобы своими тянущимися из последних сил щупальцами метнуть ножи в разные стороны, и оба достаточно метко.

Крайним остававшимся у него зарядом Зверь еще лежа заставил и этого инопланетника тоже начать разжижаться. И стал медленно подниматься, сам отдавая приказы своему ставшему непослушным телу.

Он выпрямился, чувствуя, как немеет спина под правой лопаткой и какой мокрой стала футболка на груди. Зверь подмигнул девушке, выражение лица которой стало немного спокойнее, и потянулся за валявшейся в стороне курткой. Нагнуться получилось с трудом, и он еще не выпрямляясь, накинул куртку на плечи, чтобы не напугать девушку своим видом — он не знал, насколько разодрана клинком на спине черная футболка, и только с вздохом облегчения заметил, что на груди разрез практически не заметен. Зверь заставил себя вдеться в рукава, застегнул змейку и только после этого обернулся к девушке, проверив, надежно ли убрал бластеры.

— Куда доставить прекрасную принцессу? — он вспомнил, что недалеко припаркована его машина, с помощью которой он и путешествовал по планете, периодически выходя на связь со своими.

— Понимаю, что спасибо звучит глупо, — голос девушки был приятным и мелодичным. — И все же спасибо, что спас меня.

Зверь улыбнулся:

— Обращайся в любое время, — его голос прозвучал весело, и это было совершенно искренне, потому что у девушки были совершенно необыкновенной красоты глаза, немного более округлые, чем это встречается у людей.

— Так куда тебя доставить?

— Тут недалеко, — она смутилась немного. — Я покажу.

— Прошу, — он подал ей руку, чтобы провести девушку мимо шипящих и пузырящихся четырех луж, в которые превратились его недавние противники.

Придерживая хрупкую красавицу одной рукой, Зверь другой нащупал в кармане куртки коммуникатор, чтобы предупредить Шанса и Киру о том, что маршрут пришлось изменить, что была схватка и он постарается извлечь информацию. А вот о том, что ранен, он решил не сообщать на базу — надеялся в машине залить грудь пенкой, а спину прижать к сидению поплотнее. Зверь знал, что Кира его не бросит в таком состоянии, и сразу же примчится Лаки со спасательным челноком. И тогда у него может больше не быть возможности побыть рядом с этой девушкой, словно сошедшей сюда из его снов.

И вот тут как назло, оказалось, что коммуникатор разряжен до предела и погас. Зарядить его, естественно, можно будет, но только в машине, и то после бластеров — сейчас Зверю казалось более важным быть готовым к следующему нападению, чем к сеансу связи.

Он усадил девушку рядом с собой:

— Давай, показывай дорогу.

Зверь на то и был Зверем — свой позывной парень получил как раз за упрямую выносливость. И сейчас он боролся с естественным желанием своего организма — затихнуть и погрузиться в бархатный покой. Ростислав был ранен не первый раз, и хорошо знал опасность такого желания, вытесняющего постепенно из его головы все остальные. Только спать, только бы не шевелиться, не слышать и не говорить.

— Рассказывай давай, — весело подбодрил он девушку, во все свои голубые глаза смотревшую на него.

— Что именно? — ее и правда очень мелодичный голос, гораздо более звучный, чем тихое щебетание таллириек, успокаивал и не давал погрузиться в дремоту.

— Ты их знала?

— Нет, — сразу же ответила девушка, и по ее тону Зверь понял, что не врет.

— Хорошо. Этих лично ты не знала четырех парней? А вообще о подобном что знаешь?

— Об опасности ходить одной? Все.

— Поделишься?

— Но это же относится только к женщинам. Настоящая женщина нежна и беззащитна. И ей надо вовремя попросить помощи и защиты, чтобы не попадать в такие истории.

— Ого, — подбодрил ее Зверь, в котором снова проснулся исследователь. — Но ты не попросила помощи. Что помешало? Или не уверена в том, что говоришь?

Он нарочно провоцировал красавицу, пока она еще не до конца пришла в себя.

— Вы считаете, я Вас обманываю?

В ее голосе прозвучали те нотки, которых и хотел Зверь.

— Нет, ни в коем случае. Просто мне показалось, ты не очень то хочешь быть нежной и беззащитной.

Девушка кивнула:

— Моя мама погибла. Ее убили. А она была самой настоящей женщиной. Красивой и нежной. Но она умела за себя постоять. А ей запретили. И она не смела ослушаться. И не прикасалась к своему оружию с тех пор, как вышла замуж.

— Глупо. Как это связано с красотой? Наш командир, Кира, та еще красавица. Однако она командует боевым звездолетом.

Ответом ему были еще шире, хотя казалось, что шире и круглее не бывает, разве что у птицы, распахнувшихся глаз.

— Вот и мой дом, — проговорила девушка после нескольких минут затянувшегося молчания, которое Зверь не стал прерывать, переваривая то, что услышал.

— Тебя кто-то ждет дома? Встретит? Тебе бы не стоило бы оставаться сейчас одной.

— Это почему?

— Ты мне так и не сказала, кто же все-таки на тебя напал. Мы выяснили, что конкретно ту четверку ты не знала. Понятно, не твои бывшие друзья по школе, и вряд ли ты задолжала им денег. Но согласись, — он не торопился открывать машину и выпускать ее, не удостоверившись, что понял ситуацию правильно и не найдя ответ хотя бы на половину вопросов. К тому же коммуникатор еще не приступил к зарядке, а к стрельбе был готов только один бластер, и тот на один выстрел вместо хотя бы двух ему полагающихся.

— Вот про них я и сама толком не знаю… Хотя… — на лице девушки было написано колебание, и Зверь подбодрил ее улыбкой, полуобернувшись к ней на сидении, несмотря на разламывающую боль в раненой спине. — Понимаешь, я краем уха слышла… Стой. Ты вообще кто? Ты же не наш?

И с девушкой произошла удивительная перемена — она сжалась в комок, но не от страха, а приготовившись дать отпор.

— Спокойно. Полегче, красавица, — как можно мягче успокоил ее Зверь. — Я слишком устал от общения с твоими школьными приятелями, чтобы причинить тебе зло. И как раз хочу понять, не притаился ли у тебя на кухне еще небольшой отряд таких же веселых ребят?

Она призадумалась и выпалила:

— Ты кто?

— Отлично. А вот с этого и надо было начинать! — он протянул ей руку, мельком взглянув, не заляпана ли она засохшей кровью, пока он натягивал и застегивал куртку, под которой уже все было сплошь мокрым и липло к телу. — Ростислав, охрана дипломатической миссии Галактического союза.

— Эйла, — вложила она в его крепкую, но красивой формы, с длинными сильными пальцами ладонь свою узкую изящную ладошку.

— Итак, Эйла, не пожелавшая просить помощи и защиты, кто же встретит и защитит тебя дома? — он поцеловал ее руку, чувствуя, как у девушки перехватило дыхание.

— Может быть, отец, — неуверенно ответила девушка, не сводя с него восхищенных глаз.

— А может, и нет?

— Он воин высшего уровня. И редко бывает дома. Особенно сейчас, когда… — и она осеклась, непроизвольно обернувшись по сторонам.

— Что сейчас? — сделал вид Зверь, будто не совсем ее понял. — Ты выросла, и он перестал о тебе заботиться?

Эйла заметно смешалась.

— Ну хорошо, — успокоил ее Зверь. — Не лезу в тови дела. Просто хочу понять, насколько ты в безопасности. А то, может, придется еще и от разъяренного отца тебя спасать?

— Меня? Да что ты! — рассмеялась она. — У меня самый лучший папа на свете.

— Не наказывает?

— Наоборот, — глаза девушки засветились удивительным теплым светом, сделав ее еще привлекательнее. — Он меня очень любит. Маму я толком не помню. Она погибла, я еще совсем маленькая была. Ей было столько же, сколько мне сейчас.

— Она что, тебя девочкой родила? — не сдержал вопрос Зверь, уж больно юной выглядела его собеседница.

— Я взрослая. Мне восемнадцать. А мама к тому же была не Таллирии. И у них на планете девушки считаются взрослыми гораздо раньше. И уже в пятнадцать могут либо выйти замуж, либо стать воином окончательно, завершив обязательное для всех воинское обучение принесением клятвы.

— Интересно, — протянул Зверь, сразу представив Киру на той неведомой планете и прикинув без всяких сомнений, какой выбор сделала бы она. — А если никого не встретила до пятнадцати? А воевать не хочется?

Эйла заморгала:

— Ой. Я не знаю… Наши планеты не общаются. То, что отец говорил, то и есть.

— Не общаются, значит. Это они и есть с щупальцами?

— Нет, что ты, — обиделась Эйла. — Мама была красивой. Отец говорил, я в нее.

— А щупальца тогда в кого же?

— Ох… — вздохнула Эйла. — При чем тут моя мама? Не тревожь ее память. И если бы не дурацкие правила, какой должна быть женщина, мама была бы со мной. И, кстати, защитила бы и от щупалец. Но она не хотела огорчать своего мужа. Она очень любила папу.

— А он ее?

— Он ее до сих пор любит. Может, поэтому и старается меня видеть. Я слишком напоминаю ему маму. И ему больно.

— Милая семейная история, — неуверенно проговорил Зверь, жалея о том, что нельзя этот разговор было передать Кире, незаметно подключив коммуникатор.

Похоже, в дело вступала еще одна планета. Не общаться с которой у Таллирии были основания. Или у них с Таллирией. И это помимо обиталища щупальценосцев. И Зверю не давал покоя тот страх, который каждый раз начинал метаться в глазах девушки при упоминании этих гадов. Зверь помнил, что и Сталий не стал распространяться по этому поводу. И он твердо решил раскрутить клубок. Тем более, что сил вернуться на базу у него уже не было. Надо было умыться, остановить кровь и перекусить. И желательно бы еще немного и отдохнуть, пока начнут действовать стимуляторы, которые он надеялся принять из своей аптечки. При этом Зверь так и не смог еще выяснить, а не попадет ли Эйла в еще большую опасность, явившись в дом с ним. Или оставшись в доме без него.

— Ладно, Эйла, — он снял с зарядки бластер, сунул в кобуру, поставил второй. — Сидеть тут бесконечно мы не можем. Не хочешь ты мне говорить правду, не надо. Разберемся по ходу пьесы. Разгневанный отец, так отец. Не испортить бы твою репутацию, что явилась ночью одна домой в сопровождении какого-то парня.

— Не испортишь, — вздохнула Эйла. — Отец на службе.

— Ты же не знала об этом только что.

— Узнала. Видишь, окна темные.

— А в темноте никто не подкарауливает?

— Ну хорошо, хочешь, зайди, убедись! Что же ты такой любопытный!

— Ооооочень любопытный! — рассмеялся Зверь. — Точно тебе не попадет?

— Точно. Скажу, что попросила у тебя защиты. И ты меня спас от них…

— От кого от них? — быстро переспросил Зверь, но снова этот страх в глазах…

И он отступился, тем более, что сил оставалось все меньше и меньше. Он открыл дверцы машины, выпуская Эйлу и выпрыгивая сам одновременно с ней.

Зверь по привычке осмотрелся — все было тихо. Они зашли в дом, сразу же включивший освещение.

— Дверь закрывается? В смысле на замок, на ключ, еще как-то?

Эйла пожала плечами:

— А разве надо?

— Понятно, — вздохнул Зверь. — А дом сам как-нибудь даст знать, если в него войдет непрошенный гость?

— А как он войдет?

— В дверь, — Ростислав начинал терять терпение, потому что на него накатывали волнами слабость и тошнота, вызванные кровопотерей. Ему надо было срочно найти ванную или душевую, чтобы в зеркале взглянуть на свою спину и залиться пенкой.

— Дверь же открывается только мне и папе, — посмотрела на него, как на несмышленыша, Эйла.

— Ладно, — решил не вдаваться сейчас в технические тонкости Зверь. — Точно никто не вломится? Значит, и мои вопросы про засаду были глупыми?

— Да я честно говоря, и не понимала, что ты хочешь узнать… Давай пройдем? Хочешь поесть?

— Хочу. И хочу умыться после скачек на полянке, — он сделал шаг в предложенном ею направлении и пошатнулся.

Остановился. Вздохнул. Встряхнул головой, разгоняя красный туман перед глазами. И снова пошатнулся. И как сквозь переборку, услышал голос Эйлы:

— Что же ты сразу не сказал, что зацепили! Давай-ка, отведу тебя в регенератор.

— Откуда у тебя регенератор? — в голове Зверя на мгновение прояснилось от такого известия.

— Так папин же.

— Помню. Воин высшего уровня. Любит дуэли?

— Ну… ну, всякое же бывает, — замялась Эйла, сноровисто раздевая его.

А дальнейшее он помнил очень смутно — только как вспенились вокруг него стенки капсулы и он погрузился в приятную прохладу и темноту.

Едва Зверь пришел в себя от упавшего на глаза света, ворвавшегося в открывшийся регенератор, как увидел над собой глаза Эйлы:

— Привет! Отдохнул?

Он расправил руки и ноги, слегка потягиваясь и прислушиваясь к собственному телу.

— Просто великолепно! Знать бы, долго ли?

— Не очень. Регенератор дал информацию, что у тебя было сильно повреждено правое легкое. И поверхностная рана на груди. Ну и попутно он там поисправлял какие-то мелкие старые повреждения. Судя по отчету аппарата, у тебя была неспокойная жизнь! — девушка смотрела на него с любопытством и восхищением.

— Веселое детство, — пошутил Зверь. — Доставлял хлопот бабушке.

— Не верю, — просто и легко сказала Эйла. — Я же дочь воина. Завтракать будешь?

Он удивился, как она быстро переключается с темы на тему, как будто хочет в разговоре перевернуть страницу, и кивнул:

— Хотелось бы. А тебя не затруднит?

— Нет. Это даже интересно. И тант привел в порядок твою одежду. Держи. Все чистое и он заделал дырки. А тебе серьезно так перепало. Я разглядела, когда укладывала тебя. По тебе бы ни за что б не догадаться! И еще сколько болтал со мной в машине! Знала бы, сразу затащила бы тебя в дом.

— Постой-ка. Ты что, сама меня раздела? — Зверь не знал, радоваться ему или огорчаться. Она касалась его тела, а он не видел и не ощущал этого толком, хотя приятные воспоминания как из полусна, у него остались.

— Я же говорила, — погрустневшим голосом ответила она. — Понимаю… Тебе неприятно… Я не соответствую идеалам настоящей девушки…

— Если я обниму тебя, то развею сомнения?

Она снова широко распахнула глаза на него, и Зверь счел это разрешением — осторожно обнял руками плечи девушки, зарываясь лицом в ее густые светлые кудри, вьющиеся мелкими колечками:

— А ты не пробовала отрастить волосы? Они у тебя такие красивые, что даже обидно, что их мало!

— Разве это красиво? Ты смеешься надо мной?

— Нет, что ты. Красивые волосы. И до них приятно дотрагиваться. И хочется пропускать между пальцами.

Эйла вздохнула как-то очень странно, Зверю даже показалось, что всхлипнула:

— Откуда ты знаешь?

— Что именно? — осторожно уточнил он.

— У моей мамы, — ее голос был очень тихим. — У мамы были длинные волосы. У меня они в нее, так говорит отец. Но заставляет меня носить их так. Как это принято и не раздражать никого.

Ростислав провел еще раз по ее кудряшкам у висков:

— Тебе красиво и так. Прости, я лишнее сказал. У тебя красивая шея, а на твои аккуратные ушки можно любоваться очень долго. Короткие волосы их открывают, и можно наслаждаться беспрепятственно. И кажется, кое-кто обещал мне завтрак? Но сначала давай я схожу к машине и поставлю на зарядку коммуникатор. Иначе это будет нечестно по отношении к моим товарищам. Я тут буду с тобой кушать вкусности, а они будут переживать, в каких дебрях я потерялся или каких ядовитых ягод там наелся.

Эйла помогла ему справиться с дверью, которая просто распознавала ее, и он, покончив с завтраком, стал возиться с бластерами, регулируя их заряд. Девушка, не отрываясь, наблюдала за ним.

— Хочешь подержать?

Она смущенно кивнула.

— Нравится?

Снова смущенный кивок и с трудом скрываемый интерес в глазах.

— Знаешь, что я придумал? Мне надо будет выйти на связь со своими, а затем мы с тобой можем и съездить куда-нибудь туда, где можно пострелять. И я покажу тебе, как это работает.

— А ехать обязательно? У отца есть помещение для упражнений с оружием.

Зверю нравилось быть рядом с Эйлой. И теперь он был совершенно спокоен: если бы он промедлил с коммуникатором, то Кира объявила бы тревогу по его поискам.

Он так и не сказал, что был ранен и провалялся ночь в регенераторе. Зато осторожно, чтобы не задеть чувства Эйлы, дал понять, что собирает важную информацию.

Зверь выставил мишень и стал показывать Эйле, как устроен его бластер. Ему удалось соединить портативное зарядное устройство с энергосистемой дома, и теперь можно было не бояться остаться безоружным. Он тщательно прицелился и отправил заряд ровно в центр мишени. Эйла захлопала в ладоши, а Зверь обратил внимание, что она не вздрогнула при звуке выстрела и вспышке.

— Хочешь попробовать?

— Хочу.

— Иди сюда. Давай я на всякий случай тебя придержу. При выстреле будет отдача, и ты можешь упасть. Или сама себя рукой ударить, — он создал для нее удобную загородку из своего тела, обхватив ее надежно спиной, руками и бедрами.

Его ладони мягко легли на ее тонкие руки, формируя хват, а затем он прошептал ей на ушко:

— Не бойся. Давай прицелимся. Вот так. Держи. И спокойно тяни спуск, — Зверь же был в полной уверенности, что Эйла если не впервые видит, то впервые держит в руках бластер, после всех ее рассказов и намеков.

И к его удивлению, первый выстрел был абсолютно точным. А движения девушки не походили на новичка.

— Давай теперь сама, — он решил проверить свою догадку. — Попадешь самостоятельно в цель, я тебя поцелую.

И вот тут Зверь был удивлен окончательно. Эйла вложила два заряда подряд идеально в центр мишени, как и он сам. И, обрадованная успехом, не задумываясь, сноровисто разрядила, осмотрела и поставила на предохранитель бластер.

— Ого! А что же ты не говорила, что умеешь стрелять?

— Боялась.

— Чего?

Голубые глаза наполнились слезами, но они не вытеки на щеки, остановленные усилием ее воли:

— Что разонравлюсь тебе, — она сказала совсем тихо, но Зверь все услышал и наконец, сложил в голове эту причудливую мозаику ее отрывочных рассказов о матери, отце и таллирийских традициях.

— Глупышка ты, Эйла. Вроде же все выяснили! Так странно смотрят на мир только таллирийцы. Земля не планета воительниц и вряд ли похожа на ту, откуда была родом твоя мама. Но у нас каждый вправе выбрать то, что ему больше нравится и получается. Мне вот очень нравится возиться с растениями, изучать необыкновенные цветы на различных планетах. Но, как оказалось, чтобы заниматься цветами, надо сначала, чтобы вокруг был мир и порядок. Вот и приходится обеспечивать, — он взялся за бластеры, отправляя их в кобуру. — Так откуда ты научилась стрелять, если здесь это неприлично?

— Отец. Это из любви к нему и нежелании выставлять его на посмешище и пересуды мама не стала носить оружие. И ее убили. И он решил, что я должна уметь за себя постоять.

— Тогда что помешало?

Эйла пожала плечами:

— Уметь умею. Но мишени это одно. А живые люди… Да и разве издалека можно сказать, чего они хотят?

— Тоже верно, — согласился Зверь.

Ему не хотелось расставаться с Эйлой, но было пора заниматься делами дальше. Зверь подробно выяснил, насколько можт быть доволен или недоволен отец Эйлы ее знакомством с землянином, успокоился и отправился на базу. Единственное, что его угнетало — это то, что Эйла категорически не стала говорить с ним об обладателях щупалец, а он сам не сумел ни разглядеть, ни тем более заснять их.

Вечером они все собрались на совещание, куда Кира позвала и Романа, как участника той схватки на борту корабля Сталия.

— Ростик, ты не перемудрил? — устало спросила Кира, едва успокоившаяся после выходки Резкого с той дракой.

Подробный рассказ Зверя заставил ее и поволноваться, и рассердиться. Раненный, он мог стать легкой добычей, захоти этого сама девушка или появись на горизонте ее отец.

— Кира, я все просчитал, — спокойно ответил Зверь. — Времени до планового сеанса связи у меня было достаточно. Мы все знаем, что регенератор не выпустит пациента до выздоровления. Так что даже если бы отец Эйлы или ее расчудесные знакомые появились бы, то созерцали бы ящик.

— Первые минуты после выхода ты еще не боец, — остудил пыл более молодого друга Вайпер. — Состояние, как после пары бокалов шампанского. Ну и обнаженный же полностью.

— Это помеха? — улыбнулся Зверь, и наткнулся на совершенно помрачневшие глаза Резкого.

Кире тоже эта фраза напомнила не самый приятный момент ее знакомства со Сталием. И тут же натолкнула на следующую мысль:

— Нам надо понять, что же происходит с врагами этой планеты. Вот Ростислав утверждает, щупальца. И мне тогда тоже показалось на останках, но не поверила глазам. Слишком странное расположение и строение для нормального человеческого тела.

— Еще меньше понятен этот ареол таинственности, — подал голос Шанс. — Я попытался подключиться к закрытым хранилищам информации. Не нашел.

— У меня есть единственный вариант, — спокойно проинформировала Кира. — Сталий знает все. Придется нажать на него.

— А тот папаша-генерал, на которого набрел Зверь, — в своей обычной манере высказался Дерзкий. — Он может что-то знать? И возможно, это как-то связано и с той планетой, откуда была мать этой девушки?

— В общем и целом, — добавил свои соображения Док. — По законам биологии, которые, конечно, могут тут не работать, но чаще работают и на дальних планетах, даже при внешнем сходстве потомства точно не будет. А Эйла есть. Значит, у этих цивилизаций предки одни. И осталось понять, при чем тут щупальца.

— И как быстро разлагаются тела убитых таллирийцев, — Лаки не шутил, выкладывая результаты своих раздумий. — Не желаю никому плохого. Но мы же не видели их гибель, кроме сбитых и взорвавшихся в космосе пилотов.

— Я видел раненых, — снова привел факты Михаил. — Ничем не отличались от нас. Да, на динамику заживления, конечно, регенератор влияет существенно, но сам внешний вид, боль. Все стандартно.

— Надеюсь, таллирийцев ты нам в родню не записываешь? — пожилой канонир был настроен скептически.

— Нет. Проверил на возможность появления потомства ДНК. Не будет. Формулы похожи, и регенератор берется лечить. А вот брак обречен.

— Медик он такой медик… Ты ж не ветеринар, почему сразу о потомстве у тебя вопросы, — поддел Дока Резкий, которому стало вдруг неловко за Зверя и, совершенно неожиданно, за Киру.

Роман оглядел ребят-звездолетчиков, готовясь высказать свое мнение и чувствуя, что хочет быть своим среди них. И решил смолчать — ему сейчас не хотелось допустить ошибку и показаться им кабинетным работником. А еще меньше он хотел вызвать подобные подозрения у Киры — ее мнение, отношение вдруг стали для него немного более важны, чем просто мнение коллеги и соратника. Жаловаться на своею жену ему было не за что, но ее единственный недостаток заключался в том, что она была слишком далеко отсюда.

Кира для себя приняла решение: кроме Сталия, дать ей полную информацию по странным носителях щупалец, вооруженных холодным оружием.

Она попыталась думать о Сталии холодно и отстраненно, собираясь с ним на свидание. Но стоило ей связаться с ним, и в хрипловатом спокойном голосе посланника прозвучали те бархатные нотки, с которыми он шептал ей ночью ласковые слова.

Она любит и любима — это ощущение было для Киры новым, неожиданным, но очень приятным. Хотелось наслаждаться им в полной мере… На каком-то этапе она даже сумела признаться сама себе: ласки и поцелуи инопланетника были ей приятны. Хотя иных она и не знала… Она получала удовольствие от общения с умным и ироничным собеседником, принимала приглашения поспарринговать на таллирийских мечах и, может быть, показала бы Сталию земную саблю, которой владела мастерски, но пока не решалась.

Возможно, так оно и было бы дальше, если не Резкий с его внезапным откровением, поставившее на места все те мелкие факты. И вот теперь ее стали мучить раздумья: как же она при всей своей профессиональной наблюдательности и умении просчитывать намерения людей на три хода вперед, не замечала годами внимания со стороны Резкого? Точнее, замечала, но истолковывала совсем не так и поэтому не заморачивалась. Смеется, и пусть. И ценила в нем товарища и профессионала. Но сейчас он встряхнул ее куда более крепко. Те горячие, заставившие ее едва не потерять голову поцелуи — и такое предательство. Кира была рассержена и обижена. Чем руководствовался Александр, лишив ее информации, которая ей полагалась, как командиру?

«Поцеловал. А я имела глупость ответить. И теперь я для него просто курица. Которую можно обнять, поцеловать. Или… Или он хотел показать, что я, обретя счастье со Сталием, лишилась его уважения? Или это ревность? но тогда просто глупо демонстрировать ее тогда, когда проблема затрагивает межпланетные взаимоотношения, а не лично мою жизнь и жизнь Сталия, — размышляла Кира. — Возможно, я зря впервые в жизни позволила себе слабость. И, как видно, напрасно».

Ей и без того было сложно сейчас. А фраза, брошенная Резким в разговоре, пригвоздила ее к полу, подтвердив самую страшную ее догадку:

— Собираешься навестить Сталия? Оклемался он там? Повезло ж парню. Достался ему такой трофей!

Кира побледнела и резко, на каблуках, развернулась, чтобы выйти. Резкий понял, что он сморозил, бросился за ней, перехватил уже в дверях, прижал к себе:

— Кира, прости… — вырвалось у него со стоном.

И ее ледяное в ответ:

— Отпусти меня, Резкий. Ты достаточно уже сказал. У меня и так руки чешутся.

— Так ударь! — перебил он ее. Я заслужил.

Она все-таки вырвалась из его объятий — и сделала это жестко и профессионально, так, что он невольно встряхнул за спиной кисть руки. Резкий ждал, что ударит сейчас — чувствовал исходящие от нее электрические волны глухой, едва сдерживаемой ярости. Но Кира только повернулась к нему, застывшему неподвижно, только слегка напрягшему ноги, чтобы не свалиться на пол от ее удара. посмотрела в глаза и ушла.

Резкий застонал так, как не застонал бы, ударь она его чем угодно.

— Да, брат… — раздался за его спиной насмешливый голос Вайпера, который случайно заглянул в пустой обычно в это время зал совещаний и стал невольным свидетелем этого куска диалога. — Язык твой враг твой. Кира тебя не простит.