Сильнее растворяясь в нас

11

Две недели спустя, когда у меня было бесспорно самое великое воскресенье в жизни, оказалось, что меня одевают два стилиста Макса, который удивил меня этим. Изначально я планировала провести большую часть утра и полдня, укладывая волосы и делая макияж, но две женщины пришли чуть позже десяти утра.

Честно, это было немного слишком. Макс снова меня удивил. Хотя не знаю почему. Вы могли бы подумать, что к этому времени, я должна была уже привыкнуть к тому, как Макс все делает — всегда старается изо всех сил, сверх меры, никогда не жалея ни средств, ни сил. Не могу честно сказать, что хотела бы начать ожидать этого от него. Это часть того, что делает нашу жизнь с ним увлекательней.

Я точно не переживала из-за вечера, но не хотела подводить Макса. Я была на той кино премьере в Нью-Йорке много месяцев назад, — еще один сюрприз Макса, — и там была красная ковровая дорожка, звезды и пресса это оправдывала. Но это было ничем по сравнению с Академией Кинонаград.

Когда Макс увидел меня, выходящей из спальни, он оглядел меня с головы до ног. На мне было белое платье, а он надел смокинг с бабочкой вокруг его шеи.

Всего чего не хватало на мне — вуали, и внезапно на меня нахлынули эти странные эмоции, которые я испытывала все больше и больше в последнее время. Так я себя буду чувствовать на своей свадьбе? Также я немного пожалела о выборе белого платья. Оно не было свадебным, в любом просторе фантазии, но совпадения было достаточно, чтобы я переосмыслила это.

Слишком поздно.

— Ты выглядишь, как кинозвезда.

— Ха ха, — сказала я с сильным сарказмом. — Точно.

Он подошел ко мне и положил руку на мою талию.

— Если бы у нас было больше времени… — Мистер Далтон? — мы услышали голос снаружи. Это лимузин, готов отвезти нас в Малибу, пригород ЛА, к театру «Долби» на Голливудском Бульваре.

Когда мы приехали, там была целая линия ожидающих лимузинов, что-то вроде того, что вы видите во время задержки рейса на взлетной полосе.

К счастью, лимузин был упакован вином и пивом, холодными креветками и сыром. Я пила вино, а Макс — пиво. Он предложил мне креветку, но я отказалась.

— Она испортит мою помаду или кусочек креветки застрянет у меня в зубах.

Макс положил креветку целиком в рот и сказал: — Пройдет несколько часов до того, как мы будем есть.

Я посмотрела на него, никогда не видела, чтобы он говорил с набитым ртом раньше, а он улыбнулся — к счастью, с закрытым ртом. Я догадалась, что он пытался рассмешить и расслабить меня настолько, насколько мог.

Он отпил пива и сказал: — Ты великолепна, Лив. И если нам повезет, Дженнифер Лоуренс или Джонни Депп будут перед или за нами, и мы станем только размытыми образами на заднем плане их фотографий, — он погладил мое колено. — Где та уверенная женщина, которая так хорошо управляет моей профессиональной жизнью? Он наклонился ближе к моему лицу.

Я остановила его.

— Помада. Нет. К тому же, у тебя…креветочное дыхание.

Макс засмеялся и потянулся за другой.

Пятнадцать минут спустя, выйдя из лимузина, я поняла, что вспышки камер папарацци — что-то, к чему я никогда не смогу привыкнуть. Так же происходило на премьере в Нью-Йорке, хоть они и снимали только настоящих знаменитостей. В этот раз, казалось, что они получали плату за каждую фотографию.

Я улыбнулась, когда Макс взял мою руку, и мы отправились по дорожке. В мгновение ока, камеры повернулись к следующему лимузину за нами. Как Макс и предсказывал, это была большая знаменитость — Сандра Баллок — и наши пять минут славы кончились.

Громкие возгласы исходили от людей, которые собрались на трибунах, чтобы мельком взглянуть на Голливудскую «знать».

Так продолжалось, пока кто-то из-за каната не позвал Макса по имени. Это был репортер Variety, и Макс любезно подошел к ней и уделил несколько минут, в течение которых ответил на несколько вопросов о новом фильме и о том, как идут дела у него, принявшего на себя роль режиссера.

— Великолепно, — сказал он, — и я всем этим обязан Оливии Роуленд, — он повернулся и улыбнулся мне.

Репортер перевела на меня взгляд и попыталась не выглядеть растерянной, хотя я уверена, что она такой и была. Она спросила, как произносится моя фамилия и в чем состоит моя работа.

— Р-О-У-Л-Е-Н-Д, — ответил Макс. — А ее работа… Она управляет моей жизнью, — дернув меня за руку, он развернул нас и продолжил шествие прямо к дверям.

Еще больше возгласов и криков исходили с трибун. Они были не для нас, но я должна признаться, — на мгновение, я притворилась, что для нас.

Когда шоу закончилось, мы прошли прямо к лимузину. Нас пригласили на вечеринку в Беверли Хилтон.

Я забралась первая, Макс последовал за мной, и водитель закрыл дверь.

— Это было невероятно, — сказала я. — Практически нереально.

— Это всего лишь шоу, — сказал он, почти рассеянно.

Я решила, что он был в мрачном настроении, потому что вечер был настолько сосредоточен на успехах в киноиндустрии, и он задумался о том, как новый фильм будет воспринят не только зрителями, а также Академией.

Я устроилась поуютнее рядом с ним, обхватив его руку и положив голову ему на плечо. Он поцеловал меня в макушку.

Мы поговорили несколько минут о победителях, и кто из нас двоих выбрал верного победителя в «Лучшем Фильме». Макс угадал его правильно, в то время как я смогла верно назвать победителей «Лучший Актер» и «Лучшая Актриса».

Лимузин не двигался. Наверняка была пробка, учитывая все те лимузины, и вероятно еще больше из-за тех людей, которые ехали, как им вздумается.

Но вскоре мы снова поехали.

— Как долго добираться? — спросила я.

Макс спросил: — Проголодалась? Я засмеялась.

— Нет. Ну, да, что-то вроде того. Мне просто интересно, — есть ли у нас несколько минут.

— Для? Я не ответила словами. Вместо этого я наклонилась к его коленям и прижалась губами к его члену, чувствуя, как он внезапно сильнее вырос. Я слегка прикусила его эрекцию через штаны.

Приватная шторка была опушена, так что водитель не видел задней части лимузина. Я не была уверена в том, собиралась ли я воспользоваться всеми возможностями этого, и расстегнуть молнию на штанах Макса и освободить его полностью для своего рта.

Так что вместо этого я решила продолжать делать то, что делала. Я сжала рукой ткань штанов вокруг выпуклости и провела по очертанию головки.

Я поцеловала его туда, потом смогла приподнять член вверх немного, достаточно для того, чтобы взять его головку в свой рот и выдохнуть горячий воздух в его штаны.

— Дразнилка, — сказал он.

— Ммм хмм, — ответила я с полным ртом.

По физической реакции Макса, я знала, что он наслаждался моей дразнящей игрой, но внезапно он положил руки на мою голову, слегка повернув ее лицом к себе, и сказал: — Лив, давай припасем это на попозже.

Я подняла голову.

— Что не так? Я почувствовала, что лимузин остановился, а когда я посмотрела в окно, поняла, что мы не перед Беверли Хилтон.

— Ничего, — сказал он, притягивая меня к своему лицу. — Совсем ничего, — он поцеловал меня глубоко, его язык порхнул по моему рту, возбуждая меня больше, чем я уже была. — Пошли со мной.

Макс открыл дверь, вышел и повернулся, чтобы взять мою руку, когда я выходила из лимузина.

— Где мы? Каблуки, которые были на мне, не были удачным выбором, чтобы устоять на гравии, но я сумела, когда повернулась, чтобы узнать, что мы на вершине Горы Ли, на которой расположена надпись «Голливуд».

Вид с вершины горы был невероятным — миллионы сверкающих огней, похожие на созвездия, на больше, чем одно.

Макс обнимал меня сзади, сжимая крепко, целуя мою шею.

— Я не был здесь долгое время.

— Когда был последний раз? Он прикусил мочку моего уха.

— Вскоре после того, как впервые приехал сюда. Я пробрался сюда, конечно, существовал риск быть арестованным, но оно того стоило.

— Пробраться? Тогда ты не мог приехать сюда? — Мог, — ответил он. — но не туда, куда мы собираемся, — когда мы собрались идти, водитель открыл багажник, и Макс полез туда, доставая мои кроссовки. — Тебе будет комфортнее в этом, — сказал он.

Я прислонилась к машине, пока он менял туфли на мне, потом мы прошлись по нескольким ступенькам к воротам, где я увидела табличку, которая гласила: «Доступ ограничен. Никаких пеших прогулок к знаку «Голливуд», за чем следовала угроза уголовного преследования, тюрьмы и штрафа.

Там стоял мужчина, и он поприветствовал Макса.

— Хорошая ночь пока? — Привет, Тодд. Пока великолепная ночь. Может, дашь нам полчаса, — сказал Макс.

— Не торопитесь. Я буду в машине.

Мы прошли через ворота, и я спросила Макса — кто это был.

— Кое-кто, кого я знаю. Пожарный.

— У тебя есть связи в пожарном департаменте? — недоверчиво спросила я.

— Я нанимал его, как технического консультанта на фильм. Сегодня я тоже ему заплатил, и это стоило мне больше, чем штраф, но это спасет нас от лицезрения наших фоток в интернете.

В конце концов, мы сели на краю одной из букв «Л».

— Если ты считаешь, что я собираюсь доделать минет на знаке «Голливуд», — сказала я, — то у тебя намного больше развито воображение, чем я думала.

Макс рассмеялся и притянул меня ближе к себе.

— Я позволю тебе закончить позже.

— Как благородно с твоей стороны, — я посмотрела на его лицо, в поисках его реакции на мой сарказм, но увидела, что он только рассматривает вид города. — Что, тебе не понравилась моя шутка? Он продолжил смотреть прямо на город.

— Понравилась.

— Ты не засмеялся. Даже губы не изогнул. Что такое? Что в твоей голове? — Сейчас все выглядит правильным. Тысячи людей внизу несутся с одной вечеринки на другую, отчаянно пытаясь влиться любым способом в разговор, который, как они думают, изменит их жизни навсегда, волнение победителей, разочарование остальных…Мне все это нравится. Я мечтал, чтобы это стало частью всей моей жизни.

— И вот ты здесь, — сказала я. — Ты сделал это.

Он кивнул.

— Да. В смысле, у меня нет золотой статуэтки… — Еще, — добавила я.

— Правильно, — сказал он. — Еще. Но я занимаюсь тем, чем всегда хотел. Живу мечтой. Но этого не достаточно. Далеко не достаточно. Однажды, я знаю, люди будут помнить кем я был и какую работу проделал.

— Конечно будут, — сказала я, заметив печальные нотки в его голосе. — Знаешь, ты пока еще молод, чтобы беспокоиться о своем наследии.

— Это не то, о чем я беспокоюсь. Вообще-то я ни о чем не беспокоюсь, — он сместился и одновременно передвинул меня так, что мы сидели лицом друг к другу. — Я делаю то, что всегда хотел сделать, и большую часть этого, я уже сделал. Я знаю правила игры. И это именно то, чем является. Игрой. Один я знаю, как играть.

Его глаза метались туда и обратно, в поисках моего взгляда. Куда бы он не клонил, я чувствовала, что смысл ускользал от меня.

— Лив, — сказал он, беря мою руку в свою. — Самое важное для меня… ты, — он вытащил коробочку из кармана и протянул ее мне, открыв, пока продолжал говорить. — Я не могу представить свою оставшуюся жизнь без тебя рядом, и если ты дашь мне шанс, я буду доказывать тебе это каждый день. Выходи за меня.