Сильнее растворяясь в нас

18

Мы с Максом решили не говорить моим родителям по телефону. Вместо этого, мы дождались последней недели перед родами, и я позвонила и сказала им, что хочу, чтобы они пролетели в ЛА вместе с Грейс, и что это важно.

По моему мнению, было бы лучше сказать им в лицо, и не было ни единого шанса, что я поеду на таком позднем сроке.

Поначалу, они хотели знать, почему мне нужно, чтобы они прилетели в ЛА так срочно, и я заверила их, что ничего чрезвычайного, что я в порядке, и это кое-что, о чем я лучше поговорю с ними лично.

Макс предложил отправить за ними самолет и привезти их сюда, но это то, что им не понравится. Я боялась, что мои родители заметят давление, особенно после того, как я не сказала им, почему хочу встретиться с ними, — только, что это будут хорошие новости.

Все было более неровно, разговор, по крайней мере, но родители есть родители, и когда ребенок зовет, хорошие приезжают к нему. Несмотря на недавний провал, я знала, что мои родители хорошие люди, и они будут поддерживать меня.

Поэтому они прилетели коммерческим рейсом, а я и Макс встречали их в аэропорту.

Я намеренно одела что-то, что скроет мой живот, просто с целью того, чтобы облегчить разговор, если я хочу рассказать им все. Чего я не сделала, потому что в ту секунду, как Грейс увидела меня, она радостно прокричала: — О, Боже мой! Мои родители, несомненно, были поражены, когда увидели меня, но поскольку Макс был там, мы избежали небольшой риск вызвать грандиозный скандал из-за моего откровения.

Может, так же было связано с тем, что врачи собирались вызвать роды через два дня, и для них было мало времени, чтобы скоординировать наступление на мой жизненный выбор.

Что сделано, то сделано, и уже нет пути назад.

Мама, папа и я откровенно поговорили тем же вечером, перед их уходом в отель. Они не захотели оставаться в нашем доме, а я в любом случае не ожидала этого.

— Я знаю, что вы, ребята, не счастливы из-за этого, — сказала я. — Но это произойдет, и я хочу, чтобы вы стали частью жизни моего ребенка, как и детей Грейс.

— Это означает, что ты будешь приезжать домой чаще? — спросил папа.

— Я поработаю над этим, — ответила я.

Папа смотрел скептически. И мама тоже.

— Обещаю, я постараюсь, — сказала я.

Мы втроем обнялись, и я была благодарна за хоть какой-то знак, что наша семья не развалится.

Удивительно, что потребовалось время, чтобы поднялась тема брака, и мой отец был тем, кто ее начал.

Я репетировала свой ответ и объяснила им, что мы с Максом, несомненно, поженимся.

— Когда? — спросила мама.

— Скоро.

— Здесь или дома? — спросил папа.

— Пап, это мой дом.

Я, конечно же, надела помолвочное кольцо, а оба наших обручальных кольца лежали в моей шкатулке.

Шаг первый грандиозного плана Макса: выполнен.

Два дня спустя, как по расписанию, я была в родильном зале, с коленями на подставках, пытаясь выполнять дыхательные упражнения, в то же время, похрустывая льдом между схватками.

Хоть я и нервничала, в палате было спокойно, в основном из-за медсестер и врача, которые были горой стабильности и спокойствия для меня. И, слава Богу за это, потому что Макс был нехарактерным комком нервов.

Хотя, что характерно, он был очень полезен за видеокамерой. Снять видео про роды — его идея, и я не была против этого. По крайней мере, до того, как это на самом деле происходило, и он говорил медсестрам, дать обзор камере, говорил доктору, что ему нужен лучший угол на происходящее. Это был Макс — режиссер, прямо в родильной палате.

Медсестер и доктора не радовало это, что беспокоило меня. Хотя с другой стороны, мне было плевать на то, что он делал, и я, действительно, находила это милым и забавным отвлечением.

После шести часов родов, это, наконец, произошло, — у нас родился сын, и, как мы и решили несколько недель назад, мы назвали его Габриелем.

Макс принес новости в комнату ожиданий, и через несколько минут, мои родители был первыми, кто меня увидел.

Впервые я видела, как мой отец плачет. Это не было рыданием, но и не слезы печали.

— Я думал, что привыкну к этому, — сказал папа, вытирая нос платком.

— Ты плакал, когда рожала Грейс? — спросила я.

Мама ответила: — Как водопад.

В тот момент появилась Грейс, и я спросила: — Почему ты не рассказывала, что папа плакал, когда ты рожала? Она ответила: — Он просил не рассказывать.

А я думала, что мы делимся всем. Полагаю, что это из-за того, что я скрывала от нее.

Карма — отстой.

Хотя я и не настаивала. Прямо сейчас мы достаточно поделились друг с другом. Моими солнечными деньками, в качестве будущей мамочки.

Здесь были мы вчетвером, какой и всегда была наша семья, и это на удивление было комфортно, даже после всего, что произошло, чтобы дойти до этого момента.

Месяц спустя, мы воплощали в действие второй шаг грандиозного плана Макса, в парке на берегу реки в родном городе Огайо.

Когда я подъехала на лимузине, первое, что я увидела — шестьдесят складных, белых стульев, которые расставили добровольцы из церкви моих родителей. Все места были заняты. Большинство присутствующих людей были моими друзьями со школы и колледжа, по крайне мере, те, которые были рядом и могли прийти. Некоторые люди были друзьями родителей по церкви.

Стулья стояли лицом к реке, которая была украшена в конце решеткой с белыми лилиями.

Когда я вышла из лимузина, все головы повернулись в моем направлении.

Никто, даже Грейс, не знали, что мы с Максом женаты. Из присутствующих знали только Карл, Энтони, Моника и Лорелей.

Я думала, что идея провести фальшивую свадьбу была безумием, но Макс сказал, что надо пойти на это, что это сделает наши семьи и друзей счастливыми.

— Расслабься, Лив. Мы провернем все в Голливудском стиле, — сказал он в один из моментов.

Это был скромная свадьба, та, которой мои родители и мать Макса были рады. Нам с Максом было просто успокоить наших старомодных родителей со Среднего Запада.

Грейс была моей главной свидетельницей, а Кристал, Моника и Лорелей — подружками невесты. Карл был главным свидетелем Макса, а его двумя шаферами были Энтони и, как ни странно, мой отец. Это было трогательно для меня, когда он вел меня к алтарю, вложил мою руку в руку Макса, а потом занял свое место.

Хоть семьи обычно и сидят по разные стороны от алтаря, наши нарушили традицию и сели вместе. Это были наши мамы, которые могли передавать друг другу Габриеля во время церемонии.

Наши клятвы были позаимствованы с нашей настоящей церемонии. Мы с Максом решили, что они особенно значимая часть нашей настоящей свадьбы, и их также важно включить в липовую.

Поцелуй, однако, был как настоящий, как и на нашей настоящей свадьбе. Когда поцелуй закончился, Макс прошептал мне на ухо: — Я бы женился на тебе каждый день своей жизни, если бы мог.

Позже, на приеме в небольшом танцевальном зале отеля недалеко от парка, Макс заметил кое-что интересное: — Знаешь, это единственная часть не поддельная.

Мы танцевали наш первый танец, в качестве мужа и жены.

— Точно, — сказала я. — Но все неподдельно для всех остальных здесь.

— Ага, почти для всех.

Макс ссылался на Карла, Энтони, Монику и Лорелей, которые стояли рядом друг с другом, наблюдая за танцем.

Карл ухмылялся, а Энтони качал головой. Лорелей и Моника смеялись между собой и плакали, когда смотрели на нас.

Я знала их достаточно хорошо сейчас, чтобы понимать, что они нас не критикуют, — они удивлялись тому трюку, который мы провернули. Главное произведение. Все написано и срежиссировано Максом.

Позже той ночью, мы были в самолете, наедине.

Мои родители оставили у себя Габриеля на две недели, а мать Макса осталась в их доме, чтобы помочь. Я убедилась, что у Полы была серебряная ложка, чтобы покормить его.

В начале я была не уверена по поводу этой идеи, но две недели, проведенные в Огайо были такими замечательными, и я решила, что будет неплохо новым родственникам поладить со своим внуком.

Также, сказать, что я с нетерпением ждала некоторого уединения с Максом, без постоянной работы, стало бы преуменьшением в преступных пропорциях.

Макс был верен своему слову и удивил меня невероятным медовым месяцем. Маршрут включал в себя Лондон, Мадрид и Рим.

Пока с нетерпением ждала всего этого, я почувствовала первый укол…чего-то…не уверена, что это было. Не вины. Может, просто беспокойства. Как новоиспеченная мамочка, я решила, что привыкну к этому чувству. Оставлять ребенка на две недели было нелегко. Но я доверяла своим родителям и Поле, конечно. И Грейс, тоже, поскольку я знала, что она там тоже будет.

Я прокручивала эти мысли снова и снова в голове, пока самолет не поднялся до крейсерской высоты. Я знала, что мне нужно отпустить все. Просто насладиться этим всем. Поэтому я забралась на колени Макса.

— Мне нужно проверить ваш членский билет для секса на высоте, мадам, — сказал он.

Я наклонилась и поцеловала его, потом засмеялась.

— Просто я подумала кое о чем, — сказала я. — Две свадьбы…Это означает, что нам нужно будет два развода? Макс знал, что я шутила, но ответил так серьезно, как никогда не отвечал мне: — Даже не думай о том, чтобы сбежать от меня. Я последую за тобой до края вселенной, Лив.