Сияющие высоты

Каллиопа

Жизнерадостно цокая острыми каблуками по сверкающему мрамору, сквозь двери «Бергдорф Гудман» на восемьсот восьмидесятом этаже прошествовали две дамы. Их не задержали богатые украшения в фойе, где вокруг хрустальных люстр и витрин вращались голограммы с праздничной тематикой. Туристы вскрикивали каждый раз, когда над головой проносились олени. Но Каллиопа, следуя за Элайзой вверх по извилистой лестнице, даже не глянула в их сторону. Ей ли удивляться какой-то голограмме саней!

На верхнем, дизайнерском этаже мебель располагалась островками с невидимыми барьерами для создания приватности и сканерами тела. По углам стояли манекены в настоящих вечерних туалетах – для любителей поностальгировать. На самом деле никто здесь ничего по-настоящему не примерял.

Бросив Каллиопе многозначительный взгляд, Элайза направилась к самой молоденькой и неопытной на вид сотруднице: Кире Велш. Они заранее выбрали по Сети ее кандидатуру – по той простой причине, что она проработала в магазине всего три дня.

В нескольких метрах от девушки Элайза с театральным изяществом опустилась на кушетку нежно-персикового цвета. Скрестила ноги и принялась прокручивать на экране каталог коктейльных платьев. Каллиопа, подавляя зевоту, со скучающим видом встала рядом. Надо было взять в отеле кофе с медом. Или хотя бы кофеиновый пластырь.

Как и ожидалось, продавщица – девушка с белой как гипс кожей и задорным хвостиком морковного цвета – заторопилась к ним:

– Добрый день, леди. Вы записаны на встречу?

– Где Аламар? – небрежно осведомилась Элайза.

– Простите… но у Аламар сегодня выходной, – заикаясь, ответила девушка.

Элайза и Каллиопа прекрасно знали об этом. Продавщица окинула взглядом наряд Элайзы, подмечая дизайнерскую юбку и камень в семь карат на пальце – такого превосходного качества, что не отличить от настоящего бриллианта. Очевидно, девушка пришла к выводу, что перед ней важная персона, которую Аламар не посмела бы огорчить.

– Возможно, кто-то из наших старших консультантов…

– Мне нужно новое коктейльное платье. Что-нибудь сногсшибательное, – перебила девушку Элайза и махнула в сторону голодисплея, чтобы примерить модели нового сезона на проекцию своей фигуры.

Тряхнув запястьем, она прокрутила изображения, а потом, выпрямив ладонь, указала на платье сливового цвета с асимметричным подолом:

– Я хочу посмотреть вот это, но в укороченном варианте.

Взгляд Киры рассредоточился, – вероятно, она проверяла расписание на линзах. Каллиопа видела, что девушка колеблется – не отложить ли ей дела с пополнением складских запасов ради нового и, возможно, прибыльного заказа.

А в конце их визита, когда всяческие платья будут в мгновение ока сшиты на суперстанках в служебных помещениях, Кира с придыханием спросит о номере счета для оплаты.

– Аламар знает, – пожмет плечами Элайза, будто говоря: «Не донимайте меня по пустякам».

И, не оглянувшись, выйдет из магазина с пакетами в руках.

На самом деле Элайзе и Каллиопе хватило бы средств заплатить за наряды – их деньги хранились в различных банках по всему земному шару. Но с таким размахом надолго этого не хватило бы. «Зачем платить за то, что можно получить даром?» – повторяла Элайза. Под этим девизом они и жили.

Когда Элайза и Кира погрузились в обсуждение шелковой отделки, Каллиопа заскучала еще сильнее. Подняв голову, она увидела в бутике троицу девушек своего возраста, в одинаковых клетчатых юбках и белых блузках. На лице Каллиопы медленно расползлась улыбка. В какую бы страну ее ни занесло, школьницы частных колледжей всегда становились легкой добычей.

– Мам, – вклинилась она в разговор.

Кира отошла в сторону, давая им возможность поговорить, но это не имело значения: Каллиопа с матерью давным-давно придумали условный знак для подобных ситуаций.

– Я вспомнила, что мне нужно закончить кое-какое задание. По истории.

История означала групповую аферу. Если бы она упомянула биологию, то речь шла бы о деле любовного характера.

При виде трех девушек в глазах Элайзы вспыхнуло понимание.

– Конечно. Не хочу, чтобы ты теряла позиции в рейтинге успеваемости, – с иронией ответила она.

– Да, я непременно окончу школу с отличными отметками.

С безмятежным видом Каллиопа отвернулась.

Еле заметно она пробормотала себе под нос «ближайшие частные колледжи» и пошла в отдел аксессуаров, куда, видимо, направлялись и девушки. После двух попыток она нашла искомое: на сайте колледжа учащиеся были изображены в такой же безобразной форме. Бинго!

Заняв позицию на пути у девушек, Каллиопа принялась с напускным интересом исследовать товар: брала предметы и разглядывала их так, будто собиралась купить. Не спуская глаз с компании школьниц, она с истинным наслаждением поглаживала кожаный ремень или шелковый шарфик.

Когда девушки оказались в одном ряду от Каллиопы, она неуклюже шагнула вперед и опрокинула столик с клатчами. Они рассыпались по блестящему паркету, словно конфеты.

– Боже! Мне так жаль, – запричитала Каллиопа с превосходным британским акцентом, которым они пользовались всю неделю.

После многодневной практики она довела свой дешевый кокни до совершенства.

Каллиопа толкнула столик так, что клатчи упали девушкам под ноги: им оставалось либо перешагнуть и идти дальше, либо задержаться и помочь. Как она и ожидала, школьницы выбрали последнее. Богатые девушки не могли равнодушно пройти мимо красивых вещей на полу, если только не бросили их сами.

– Ничего страшного, – сказала высокая блондинка, определенно самая красивая из троицы. – Ни одна сумочка не пострадала.

Она носила ту же форму, что и все, но выглядела утонченной. Даже эта нелепая одежда смотрелась на ней отлично. Девушка поднялась одновременно с Каллиопой и положила на столик последний крошечный клатч, расшитый бисером.

– Вы учитесь в Беркли? – поспешила спросить Каллиопа, пока школьницы не ушли.

– Да. И ты тоже? – спросила другая девушка и нахмурилась, припоминая, не встречала ли она Каллиопу прежде.

– Нет, нет, – беззаботно ответила та. – Я всего лишь узнала вашу форму после визитов в приемные комиссии. Мы из Лондона, остановились в «Нуаже», но, возможно, переедем сюда из-за маминой работы. Тогда мне придется сменить колледж.

Заученные строки легко соскальзывали с ее языка.

– Здорово! А чем занимается твоя мама? – снова заговорила блондинка с доброжелательным, искренним любопытством.

Под пристальным взглядом ее ярко-голубых глаз Каллиопе стало неуютно.

– Работает в сфере продаж для частных лиц. – Она намеренно дала пространный ответ. – И как Беркли? Вам там нравится?

– Это же школа, – присоединилась к разговору третья девушка, со смуглой кожей. – Что там может нравиться?

Ее темные волосы были заплетены в красивую косичку-колосок. Школьница окинула взглядом одежду Каллиопы – кремовое вязаное платье и коричневые сапоги, и в ее взгляде появилось одобрение.

– Думаю, тебе бы подошло, – закончила она.

Каллиопа подавила приступ отвращения. Ну и пустышки! Таких можно убедить в чем угодно, лишь бы это вписывалось в их ограниченный мирок. Вот бы поскорее обвести этих богачек вокруг пальца – присвоить себе немного той роскоши, которую они ничем не заслужили.

– Рада познакомиться, Каллиопа Браун, – громко произнесла она.

Каллиопа протянула руку, демонстрируя браслеты с эмалью и свежий темно-серый маникюр. Смуглая девушка ответила на рукопожатие:

– Я Риша, а это Джесс и Эйвери.

– Нам пора, – проговорила блондинка – Эйвери – и виновато улыбнулась. – Мы записаны здесь в косметический салон.

– Не может быть! – с выверенной улыбкой воскликнула Каллиопа. – Моя запись через полчаса, – соврала она. – Может, мы увидимся после ваших процедур.

– Тогда идем с нами, – предложила Риша. – Уверена, они примут тебя пораньше.

Она мельком взглянула на Эйвери, ища одобрения, и Каллиопа заметила, как та легонько кивнула. Значит, всем здесь заправляла блондинка. Неудивительно.

Наигранная дружба всегда давалась Каллиопе сложнее романтических отношений. Со страстью все было очевидно и незамысловато, а вот женская дружба отягощалась условностями, негласными правилами поведения, общей историей. Однако Каллиопа быстро училась. Даже сейчас она могла сказать, что куда проще завоевать доверие Риши, но нужно сосредоточить свои усилия на Эйвери – она важнее.

– С удовольствием, если вы, конечно, не против, – скромно сказала Каллиопа.

Улыбнувшись каждой девушке, на Эйвери она задержала взгляд.

Когда они вошли в салон красоты «Ава», Каллиопа глубоко вдохнула, впитывая ароматы лаванды, мяты, косметических средств.

Интерьер был выполнен в персиковых и кремовых тонах – от мягкого ковролина до изысканных бра, озарявших лица девушек золотистым светом.

– Мисс Фуллер! – Администратор заведения мгновенно приметила вошедших.

Каллиопа взглянула на блондинку с новым интересом. Значит, в таких местах она особый клиент. Интересно, дело в ее красоте или деньгах? Может, и в том, и в другом.

– Я и не знала, что вы придете вчетвером. Добавлю к вашей группе еще один аппарат для процедур.

Администратор повела их за собой, но тут из внутреннего зала вышла девушка и замерла при виде Эйвери.

– Привет, Леда, – холодно проговорила блондинка.

Новоприбывшая – тощая темнокожая девица с большими глазами и быстрыми, нервными жестами – гордо выпрямилась в полный рост. Не такой уж, кстати, и высокий.

– Эйвери, Джесс, Риша, привет. – Взгляд девушки замер на Каллиопе, но представиться она не соизволила. – Хорошо отдохнуть, – процедила она сквозь зубы и вышла из салона.

Эту безобидную фразу ей удалось превратить в обещание возмездия.

– Постараемся! – радостно отозвалась Каллиопа, с восторгом глядя на перекошенные лица трех школьниц. Но ей плевать на их терки – она здесь ради бесплатных косметических процедур. – Спасибо огромное!

Вскоре все четыре устроились за блестящими белыми столиками, держа в руках стаканы с охлажденной грейпфрутовой водой. Подъехавший бот вручил каждой по накидке с розово-белой вышивкой.

– Чтобы косметические средства не попали на вашу одежду, – пояснила консультант в ответ на озадаченный взгляд Каллиопы.

– Конечно. Такую роскошную форму жаль было бы испортить, – ровным голосом проговорила Каллиопа и, к своей радости, услышала смех Эйвери.

Включилась встроенная в стену полоска лазеров, на лица девушек устремились пучки фотонов. Каллиопа инстинктивно зажмурилась, хотя знала, что лазеры обладают высокой точностью и не навредят ей. Кожу слегка покалывало, пока луч скользил по лицу, собирая данные об уровне жирности и кислотности, а также химическом составе.

– Так что за проблема, – обратилась она к Эйвери, сидевшей слева от нее, – с той девушкой, Ледой?

Этот вопрос явно застал Эйвери врасплох.

– Она наша подруга, – поспешила ответить блондинка.

– Не особо она дружелюбная.

Лазеры замигали интенсивнее, сигналя, что дерматологический анализ почти завершен.

– Что ж, до недавней поры она была моей близкой подругой, – призналась Эйвери.

– И что случилось? Дело в парне?

С подобными девушками иного не бывает.

Эйвери напряглась, но лицо ее не дрогнуло. Лазер скользил по гладкой фарфоровой коже. Какие же процедуры ей предложат, гадала Каллиопа, ведь девушка и так была идеальной.

– Долгая история, – ответила Эйвери.

Ну, так и есть.

Каллиопе даже стало жаль Леду. Наверное, невыносимо соперничать с Эйвери.

На уровне глаз Каллиопы возникло голоменю с рекомендациями по процедурам. Школьницы зашептались, обсуждая, что выбрать: расслабляющую огуречную маску, водородную инфузию или скраб из толченых рубинов. Каллиопа отметила галочками все сразу.

Когда с потолка спустились клубы пара, девушки подались вперед и закрыли глаза.

– Эйвери! – сказала брюнетка – кажется, Джесс. – Твои родители будут в этом году устраивать свою праздничную вечеринку?

При упоминании о вечеринке Каллиопа навострила уши. Она чуть повернулась влево, подставляя пару правую сторону лица.

– Разве ты не получила приглашение? – спросила Эйвери.

– Вообще-то, получила, – смутилась Джесс, – просто я подумала, что после всего случившегося… Не бери в голову.

Эйвери вздохнула, но она казалась не раздраженной, а скорее грустной.

– Отец ни за что не отменит праздник. На банкете он собирается объявить о завершении Зеркал – его башен в Дубае, они построены как отражение друг друга.

Башни в Дубае? Каллиопа вспомнила, как обратилась к Эйвери администратор, и все детали головоломки встали на места.

Компания «Фуллер инвестментс» запатентовала все строительные инновации для создания громадных башен: ультрасложные стальные опоры, щиты от подземных толчков между этажами, насосы для подачи обогащенного кислородом воздуха наверх, чтобы предотвратить высотную болезнь. Именно она двадцать лет назад возвела в Нью-Йорке первую в мире супербашню.

А значит, Эйвери Фуллер принадлежит к немыслимо богатой семье.

– Похоже, будет весело, – вмешалась в разговор Каллиопа.

Она положила ладонь поверх другой, потом взволнованно поменяла их местами. Конечно, Каллиопа бывала и на более эксклюзивных, умопомрачительных вечеринках: например, в клубе Мумбаи, где подали бутылку шампанского размером с машину, или в горном коттедже Тибета, где выращивали галлюциногенный чай. Но воспоминания всегда меркли в сравнении с фантомом будущей вечеринки, на которую Каллиопа пока не была приглашена.

От окутывавшего Эйвери облака поднялся пар.

– Если ты не занята, приходи. – Она ответила именно так, как и хотелось Каллиопе.

– С удовольствием, – сказала та, не в силах скрыть радость.

Эйвери что-то пробормотала, а через мгновение на линзы Каллиопе пришло сообщение – маленький светящийся конвертик. Она закусила губу, сдерживая улыбку, и открыла его.

«Ежегодная праздничная вечеринка „Фуллер инвестментс“, – гласили золотые витиеватые буквы на черном звездном фоне. – 12/12/18. Тысячный этаж».

Круто, подумала Каллиопа, если вместо адреса можно указать лишь этаж. Очевидно, Фуллеры владели всем зданием.

Девушки вновь принялись болтать о школьной жизни и парне, с которым встречалась Джесс. Каллиопа расслабилась и прикрыла глаза. Она обожала роскошь и искренне наслаждалась ею – обычно за чужой счет.

Но так было не всегда. В более юном возрасте Каллиопа могла только мечтать о подобных вещах. Ей дозволялось смотреть, но не трогать – особо тяжкий вид пытки.

Как же давно это было.

Она выросла в крошечной квартирке старого, тихого района Лондона, где строения не превышали тридцати этажей, а люди выращивали на балконах настоящие растения. Своим отцом Каллиопа никогда не интересовалась. Они всегда жили вдвоем с мамой, что ее вполне устраивало.

Элайза – тогда маму звали иначе, ее настоящим именем – работала личным ассистентом миссис Хьютон, напыщенной богачки с крючковатым носом и водянистыми глазами. Та настаивала, чтобы к ней обращались «леди Хьютон», утверждая, что происходит из неизвестной ветви несуществующей ныне королевской семьи. Элайза составляла график миссис Хьютон, вела личную переписку, следила за гардеробом – занималась миллионом мелочей ее никчемной золотой жизни.

На этом фоне жизнь Элайзы и Каллиопы казалась унылой. Конечно, грех жаловаться: у них была нормальная квартира, с самопополняющимся холодильником, ботами-уборщиками и подпиской на основные голоканалы. В обеих спальнях имелись окна и приличная гардеробная. Но очень скоро Каллиопа поняла, что живут они с мамой непростительно убого, лишь изредка прикасаясь к миру роскоши – когда Элайза приносила что-нибудь от Хьютонов.

– Смотри, что у меня есть, – восторженно говорила она, переступая порог с новой вещью.

Каллиопа спешила ей навстречу, затаив дыхание и гадая: что мама принесла в свертке на этот раз? Шелковое бальное платье, расшитое блестками, – несколько стразов слетело, и Элайзу попросили отнести его в ателье. Расписанную вручную фарфоровую тарелку, единственную в своем роде, – не могла бы Элайза узнать имя художницы и заказать еще одну? Иногда даже украшения: кольцо с сапфиром или бриллиантовое колье, нуждавшиеся в профессиональной чистке.

Каллиопа с благоговением касалась дорогостоящей меховой накидки, хрустального графина или, своей абсолютной любимицы, мягкой наплечной сумки «Сенрив» дерзкого, ярко-розового цвета. В глазах матери горел не меньший детский восторг.

Но, к огорчению Каллиопы, мама тяжело вздыхала и убирала «сокровища» – чтобы отнести в ателье, мастерскую или вернуть в магазин. Каллиопа знала, что Элайза не должна приносить эти вещи домой, – она делала это ради дочери, чтобы та хоть немного полюбовалась их красотой.

Иногда Каллиопе перепадала одежда. Дочь Хьютонов Юстина была на год старше Каллиопы. Элайза много лет приносила домой ненужные Юстине вещи, а не отдавала в благотворительную организацию, как приказывала миссис Хьютон. Мать и дочь просматривали пакеты, восхищаясь невесомыми платьями, чулками с узорами и пальто с вышитыми бантиками, – все это выбрасывали, как использованную бумажную салфетку, лишь потому, что вещи были с прошлого сезона.

Когда мама задерживалась на работе допоздна, Каллиопа проводила время у своей подружки Дэйры, жившей по соседству. Девочки часами напролет играли в принцесс, устраивая чаепития. Облачались в старые платья Юстины и садились за кухонный стол, где по глоточку пили воду, смешно оттопыривая мизинцы и коверкая речь на манер аристократов.

– Я сама виновата, что ты так сильно любишь дорогие вещи, – сказала как-то раз Элайза.

Каллиопа ни о чем не жалела. Лучше хоть краем глаза увидеть этот прекрасный, волшебный мир, чем вовсе не знать о его существовании.

Все изменилось, когда Каллиопе было одиннадцать лет. В школе выдался выходной, и Элайзе пришлось взять дочку на работу, в дом миссис Хьютон. Каллиопа получила четкие указания ждать на кухне, читая на планшете книгу, – чем она и занималась битый час. Но вдруг услышала, как пискнул домашний комп, значит леди Хьютон ушла.

Не выдержав, Каллиопа помчалась наверх, в спальню Хьютонов. Дверь в гардероб хозяйки была распахнута, словно приглашая заглянуть внутрь.

Недолго думая, Каллиопа шмыгнула в комнату. С трепетом провела ладонью по платьям, свитерам, брюкам из мягкой кожи. Дотянувшись до сумочки «Сенрив» цвета фуксия, повесила ее на плечо и повертелась перед зеркалом. В состоянии эйфории Каллиопа и не услышала второго сигнала. Она думала лишь о том, что бы сейчас сказала Дэйра.

– Теперь вы обязаны обращаться ко мне не иначе как «ваша светлость» и кланяться при каждой встрече, – громко заявила она своему отражению, еле сдерживая смех.

– Что это ты тут делаешь? – донесся с порога громкий голос Юстины Хьютон.

Каллиопа хотела объясниться, но девушка распахнула рот и пронзительно завопила:

– Мама!

В мгновение ока в гардеробную примчалась миссис Хьютон, а за ней Элайза. Каллиопа съежилась под сердитым взглядом матери, в котором смешались упрек и чувство вины.

– Я… простите меня, – прерывисто проговорила она, крепко сжимая сумку, словно не в силах отпустить ее. – Я ничего не испортила… просто, у вас такая красивая одежда, и мне захотелось посмотреть…

– И облапать ее своими грязными ручонками? – Миссис Хьютон потянулась к сумочке «Сенрив», но Каллиопа лишь сильнее прижала ее к груди.

– Мам, гляди, она еще и в моем платье! Правда, на мне оно смотрелось лучше, – язвительно заметила Юстина.

Закусив губу, Каллиопа опустила взгляд. Она и вправду надела сегодня старое платье Юстины – белое, с черными крестиками и кружками на воротнике. Оно было ей длинновато и не очень хорошо сидело по фигуре, но услуги ателье они не могли себе позволить. «Какая тебе разница! – мысленно возмутилась Каллиопа. – Ты же его выбросила!» Внутри бурлила ярость, но слова застряли в горле.

Леди Хьютон повернулась к Элайзе.

– Кажется, я ясно выразилась – нужно было отдать одежду Юстины в благотворительный фонд для малоимущих, – резко и деловито проговорила женщина. – Неужто тебе не хватает зарплаты?

Каллиопа никогда не забудет, как напряглись мамины плечи.

– Такого больше не повторится. Извинись, дорогая, – обратилась она к Каллиопе, вынимая сумочку из окаменевших рук дочери и передавая хозяйке.

В порыве негодования Каллиопа выпрямилась и отрицательно потрясла головой.

Тогда леди Хьютон наотмашь ударила девочку по щеке. Да так сильно, что из носа хлынула кровь.

Каллиопа ждала, что мама заступится за нее, но Элайза молча утащила дочь домой. Всю дорогу та тихо злилась. Она знала, что не стоило заходить в гардеробную, но не могла поверить, что миссис Хьютон осмелилась ударить ее, а мама ничего не сделала.

На следующий день Элайза вернулась домой взбудораженная.

– Собирай вещи, – сказала она, ничего не объясняя. – Сейчас же.

Когда мать и дочь добрались до вокзала, Элайза купила два билета в один конец до Москвы и вручила Каллиопе идентификационный чип с новым именем. На поясе Элайзы бряцал незнакомый мешочек.

– А это что? – спросила Каллиопа, сгорая от любопытства.

Удостоверившись, что никто на них не смотрит, Элайза распустила шнурок мешочка. Внутри сверкали драгоценности, по-видимому принадлежавшие миссис Хьютон.

Мама совершила кражу, поняла Каллиопа, и теперь они в бегах.

– И мы никогда не вернемся? – спросила она с толикой грусти.

В душе одиннадцатилетней Каллиопы зарождалась жажда бесконечных приключений.

– Эта женщина сама напросилась. После того, как она обращалась со мной и как поступила с тобой, мы это заслужили, – хладнокровно ответила Элайза и сжала руку дочери. – Не волнуйся. Мы отправляемся в путешествие, только ты и я.

С того дня их жизнь превратилась в великолепное, нескончаемое приключение. Когда вырученные за драгоценности деньги закончились, это уже не имело значения – Элайза придумала, где достать еще. Она ловко добилась предложения руки от одного доверчивого богатея преклонных лет. Благодаря миссис Хьютон у нее появилось нечто более ценное, чем украшения, – речь, манеры, поведение человека из высших кругов. Окружающие считали Элайзу богатой и с радостью давали то, что она хотела, не требуя оплаты – по крайней мере, сразу.

Стоит богачам решить, что ты один из них, они теряют бдительность и превращаются в легкую добычу.

Так Каллиопа с матерью жили последние семь лет.

– Какой предпочитаете аромат очищающего лосьона?

Вопрос консультанта вырвал Каллиопу из воспоминаний.

Остальные девушки сидели, выпрямив спину. Кожа их сияла. На плечах Каллиопы лежало теплое надушенное полотенце.

Значит, она еще получит с собой гель для умывания, подобранный специально для нее.

– Питайи, – заявила она.

Она любила ярко-коралловый цвет.

Косметолог ловко открыла флакон с белым кремом без запаха и добавила туда красную капсулу с ароматизатором. Потом поместила в металлический аппарат на стене. Через несколько секунд в желобе появился флакон с ярко-красным гелем для умывания, к которому прилагался список всех ферментов и натуральных ингредиентов, подобранных для кожи Каллиопы. Набор дополняла клюквенного цвета наклейка.

Вернувшись в золотисто-персиковое фойе, девушки направились к сканеру сетчатки для оплаты. Каллиопа решила прибегнуть к трюку, идеально подходившему для группового шопинга. Она отпрянула от сканера, округлив глаза и бормоча ругательства.

– Все в порядке? – спросила Эйвери, наблюдая за ней.

– Вообще-то, нет. Не могу зайти на свой счет. – Каллиопа сделала еще пару фальшивых запросов в бит-банк и нервно воскликнула: – Не понимаю, в чем дело!

Когда парень на ресепшене демонстративно прокашлялся, подчеркивая неловкость ситуации, Каллиопа повернулась к Эйвери. Притворно смутилась – она давно научилась краснеть по собственному желанию – и посмотрела на блондинку с немой просьбой. Ни одна из девушек не вызвалась помочь.

Будь на их месте парень, то давно бы уже заплатил: ради собственной выгоды, а не джентльменства. Поэтому Каллиопе больше нравилось изображать страсть, чем дружбу. «Ладно, – раздраженно подумала она. – Поступим иначе».

– Эйвери? – робко проговорила она. – Ты не могла бы оплатить мои процедуры, а я пока разберусь, что не так со счетом?

– Конечно.

Эйвери доброжелательно кивнула и подалась вперед. Моргнула перед сканером сетчатки, уплатив за косметические процедуры Каллиопы заоблачную сумму. Как она и ожидала, блондинка даже не обратила внимания на длинный список дополнительных услуг. Возможно, она понятия не имела о стоимости собственных процедур.

– Спасибо, – произнесла Каллиопа.

Но Эйвери отмахнулась.

– Никаких проблем. К тому же «Нуаж» – одно из моих любимых мест. Мне нетрудно тебя найти, – спокойно сказала Эйвери.

Если бы она только знала! Когда Эйвери вспомнит про долг – если, конечно, вспомнит, – Каллиопа с мамой будут уже на другом континенте под новыми именами. В Нью-Йорке их и следа не останется.

Многие парни и девушки из разных стран, встречавшиеся Каллиопе на пути и обманутые ею, узнали бы эту ухмылку на ее лице. Она питала жалость к Эйвери, Рише и Джесс. Девушки возвращались к скучной повседневности, а вот жизнь Каллиопы скучной не назовешь.

Направляясь вслед за школьницами к дверям, она с радостью бросила флакон с гелем в сумку «Сенрив» – из ограниченной линии, дерзкого оттенка фуксии.