Скандал

Глава 20

Эмили показалось, будто сама каменная стена обрушилась на нее.

— Это я, черт возьми! — прорычал ей в ухо Саймон, когда под ударом его тела она распростерлась на камнях мостовой. — Не стреляйте.

— Саймон? Но как?..

Пистолет при падении выпал из ее руки. Эмили слышала, как он застучал по камням, отлетев к противоположному краю узенькой улочки. Свободные складки ее просторной накидки защитили ее от пыли и песка мостовой, но они же закрыли ей лицо. Какое-то мгновение она ничего не видела.

— Блэйд?! Так, значит, эта стерва вам все разболтала? Я же ее предупреждал, чтобы она никому ничего не говорила! — завопил Крофтон. — Она оказалась дурой. Клянусь Богом, я убью вас обоих!

Саймон быстро поднялся на ноги. Эмили сразу села, отбрасывая черный бархат с лица. Она высвободилась из накидки, но обнаружила, что различает лишь расплывчатые фигуры двух мужчин. Очки при падении тоже свалились. Она лихорадочно зашарила вокруг, и ее пальцы сомкнулись на тонкой металлической оправе. Не разбились, с облегчением поняла Эмили.

Она надела очки как раз вовремя, чтобы увидеть, как Крофтон вытянул пистолет из кармана пальто и направил его на Саймона.

— Нет! — выдохнула Эмили, пытаясь вскочить.

Но Саймон мгновенным движением выбросил вперед ногу и ударил Крофтона по руке с такой силой, что раздался хруст. Пистолет отлетел в сторону.

Глаза Крофтона расширились от неподдельного ужаса, а Саймон приближался к нему… Крофтон отшатнулся, но бежать было поздно. Схватив лежащий на мостовой камень, он запустил его Саймону в голову, но промахнулся, и камень глухо стукнулся о стену. Тогда Крофтон нырнул за пистолетом, который уронила Эмили.

В мгновение ока Саймон преодолел несколько шагов, отделявшие его от Крофтона. И как раз в тот момент, когда Крофтон схватил пистолет, Саймон ребром ладони ударил его по шее.

Крофтон рухнул на мостовую и замер.

Эмили поглядела на упавшего, потом на подчеркнуто спокойное лицо Саймона. Когда он повернулся к ней, его глаза пылали в холодном свете луны.

— Я же предупреждала его, что дракон будет со мной, — прошептала Эмили.

— Отправляйтесь в дом, — негромко сказал Саймон. — Найдите Гривза и передайте ему, чтобы немедленно послал сюда Джорджа или Гарри. Потом возвращайтесь к гостям.

Эмили стряхнула странное оцепенение, вдруг охватившее ее.

— Саймон, постойте, у меня был очень хитрый план.

— Неужели? — Саймон подошел к ней, глаза его по-прежнему горели каким-то странным огнем. Эмили инстинктивно попятилась:

— Да, милорд. Я собиралась сделать вид, что на него напал бродяга, здесь, в переулке. Я провела немало времени, разрабатывая детали…

— Я позабочусь о деталях.

— Он мертв?

— Нет. Не думаю, что есть необходимость его убивать. Существуют другие способы избавляться от подобных типов. — Саймон обнял ее за плечи и подтолкнул к воротам в сад. — Вы сию же минуту отправитесь в дом и сделаете все точно, как я сказал. Вам все ясно, мадам?

— Да, Саймон.

Эмили еще раз оглянулась через плечо и содрогнулась при виде распростертого на камнях мостовой неподвижного Крофтона. А затем она вновь очутилась в безопасной тишине сада, заспешив к теплым огням и веселому смеху, доносившемуся из дома.

Последние гости разъехались лишь на рассвете. Перед тем как сесть в экипаж, леди Мерриуэдер отвела Эмили в сторону и заверила ее, что вечер имел огромный успех и что завтра к полудню ее прием будет главным предметом светских разговоров.

Если бы она только знала, каким поистине волнующим был этот вечер, подумала Эмили, когда зевающая Лиззи закончила наконец приготовление своей хозяйки ко сну и удалилась из спальни.

Звук отворившейся и вновь закрывшейся двери в спальне Саймона сообщил ей, что Хигсон также справился со своей задачей. Эмили спрыгнула с кровати, схватила халат и кинулась скользя по ковру в соседнюю спальню. Ее снедало нетерпение с тех самых пор, как Саймон вернулся в дом и присоединился к гостям.

Остаток вечера он вел себя так, словно ничего не произошло, и Эмили, естественно, тоже ничем не выдала себя. Они вместе исполняли роли хозяина и хозяйки еще несколько мучительно долгих часов. Теперь наконец они смогут поговорить.

Эмили распахнула дверь и увидела Саймона, стоявшего у маленького столика. Облаченный в ночной халат, он наливал себе бренди из графинчика. Он взглянул через плечо на влетевшую в его спальню Эмили.

— Прошу вас, входите мадам. Я вас ждал.

— Саймон, я с ума схожу. Все в порядке? Вы избавились от Крофтона? Что вы с ним сделали?

— Прошу вас, потише, мадам. Вы же не хотите разбудить слуг?

— Да, конечно. — Эмили покорно присела на краешек кровати. — Саймон, ну пожалуйста, — торопила она его громким шепотом. — Вы должны мне все рассказать.

— Нет, Эмили, это вы должны мне все рассказать. — Саймон пересек комнату и сел на другой край кровати. Откинувшись на подушки и вытянув ноги, он встретился взглядом с Эмили. — И будьте так любезны, с самого начала.

Эмили повернулась и с беспокойством уставилась на него. Потом глубоко вздохнула:

— Это довольно трудно объяснить.

— Все же попробуйте.

— Так вот, помните, я говорила вам, что отец наделал долгов?

— Прекрасно помню, — подтвердил Саймон. — Я так понимаю, что Крофтон и есть тот человек, кому он проиграл.

— Да. Я встретила их обоих — отца и Крофтона — вчера в театре.

— Где они, без сомнения, вас поджидали…

— Скорее всего, — признала Эмили. — Ну, как бы там ни было, папа сказал, что он просто пришел в отчаяние, когда понял, что проигрался дотла. Видимо, слишком много выпил в тот вечер. А будучи навеселе, разговорился с Крофтоном и упомянул о несчастном происшествии в моем прошлом…

— Вы, я полагаю, имеете в виду то самое несуществующее происшествие? Эмили нахмурилась.

— Ну да, понимаете, Крофтон ведь узнал от отца, что оно было на самом деле.

— Негодяй прибегнул к шантажу. — Саймон отхлебнул бренди.

— Крофтон сказал, что, если я не помогу папе выплатить его проигрыш, в свете станет известно о происшествии.

— Понятно.

— Мне самой угроза была безразлична. Я привыкла жить с запятнанной репутацией. Да и, казалось, никто в Литл-Диппингтоне не обращал на это внимания. Но если бы правда всплыла здесь, в Лондоне, разразился бы кошмарный скандал. На вашем титуле появилось бы позорное пятно. Ваша честь была бы также запятнана, и все по моей вине, а я не вынесла бы этого, Саймон. Я знаю, что вы женились на мне с расчетом, что сумеете скрыть скандал.

— И вы решили застрелить Крофтона?

— Ну да. Понимаете, я ничего больше не могла придумать. Он прослышал про ваших прекрасных драконов и сказал, что даже одного из них достаточно, чтобы покрыть папины долги. И я пообещала прихватить одну статуэтку с собой. Я солгала. Я хотела его ранить!.. Понимаете, я хотела напугать его…

— Вы собирались его убить, чтобы защитить меня от унижения. — Саймон, не веря себе, покачал головой. — Боже мой, вы не перестаете меня изумлять, мадам.

От его странного тона ее захлестнул страх. Сложив на коленях руки, она пристально посмотрела на Саймона.

— Я вас наконец шокировала, Саймон? — прошептала она.

— Да, Эмили.

Эмили начала понимать, как вся эта история должна выглядеть в глазах Блэйда… Ничего удивительного, что он ведет себя так странно. Он, без сомнения, испытывает теперь отвращение к ней. Она все погубила. Эмили медленно поднялась, слезы навернулись ей на глаза.

— Простите, милорд. Я, признаться, до сих пор не смотрела на все это с вашей точки зрения. Я представляю, какое отвращение вы должны испытывать, узнав, что женились на девушке, способной на убийство.

— Не то чтобы это имело какое-то значение… вы ведь сегодня никого не застрелили, Эмили.

— Но не потому, что не пыталась. Его губы слегка дрогнули.

— Да, не потому… Вы превращаетесь в лютую тигрицу, когда приходится защищать свою собственность, да, дорогая моя?

Эмили в смятении уставилась на него:

— Я не могла позволить, чтобы он вас унизил, Саймон.

— Ну разумеется. Вы меня любите. Вы меня обожаете. Вы считаете, что я благороден, великодушен, храбр, ну просто бриллиант, а не муж. — Саймон отпил бренди. — Вы ради меня на все пойдете…

— Саймон? — В голосе Эмили прозвучало удивление.

— Вы должны извинить меня за некоторую рассеянность в данный момент. Вообще-то я нахожусь в таком состоянии уже несколько часов. За всю мою жизнь никто никогда не пытался защитить меня, эльф. Эмили по-прежнему не сводила с него глаз, не в силах вымолвить ни слова.

— Сколько я себя помню, я всегда заботился о себе сам, — продолжал Саймон. — А когда я встретил вас, то понял, что хочу заботиться и о вас тоже. Но от мысли, что кто-то пожелал защитить меня, рискнув ради этого своей жизнью, и был готов даже пристрелить негодяя, у меня временно помутился разум.

— Саймон, вы пытаетесь мне сказать, что мой поступок все же не оттолкнул вас?

— Я пытаюсь сказать, что я, наверное, не заслуживаю тебя, эльф. Но я убью всякого, кто попробует тебя у меня отобрать. — Его золотистые глаза сверкнули в свете свечей. — Видно, в этом мы с тобой похожи.

— Ах, Саймон!

— Когда-то давно я написал три письма с просьбой о помощи…

— Норткоту, Канонбери и Пеппингтону. Да, я знаю, — промолвила Эмили.

— Мне было в ней отказано, и я поклялся, что больше никогда никого ни о чем не попрошу — ни на этом свете, ни на том… Но теперь я обнаружил, что должен нарушить свою клятву. Пожалуйста, никогда не покидай меня, эльф. Если я потеряю твою любовь, я погибну.

— Ах, Саймон! — Пальцы Эмили гладили атласный отворот его халата. Она была вне себя от счастья.

— Я люблю тебя, Эмили, — тихо сказал Саймон, глядя ей прямо в глаза. — И наверное, любил с самого начала. Иначе никак не объяснить моего поведения в последнее время. Но когда я увидел, как ты собираешься выстрелить в Крофтона, чтобы меня защитить, я понял это окончательно. И понял, что должен сказать тебе об этом.

— Саймон! — Эмили была не в силах больше сдерживаться. Она кинулась в объятия к мужу.

Он притянул ее к себе. Пустая рюмка от бренди упала на ковер, и Саймон крепко прижал к себе Эмили, зарывшись губами в ее волосы. Он так крепко ее держал, что Эмили едва могла дышать, но она нисколько не возражала.

— Скажи мне, что дашь то, о чем я прошу, — прошептал он Эмили. — Скажи, что всегда будешь любить меня, эльф. — Саймон приподнял ей подбородок и заглянул в глаза.

— Всегда, Саймон.

— Хорошо. И мне бы хотелось договориться с тобой еще об одном…

— Да? — Она вопросительно посмотрела на него.

— Ты дашь мне слово, что никогда больше не попытаешься совершить что-нибудь такое же опасное, как встреча с Крофтоном, — хрипло сказал Саймон.

— Но, Саймон, у меня не было выбора. Скандал…

Он приложил палец к ее губам:

— Скандала не существует. Сколько раз мне тебе повторять?

— Но Крофтон знал о нем. Он рассказал бы всем.

— Нет, радость моя, он бы не посмел. Он знал, что за свою сплетню заплатил бы собственной жизнью. Зачем ему рисковать? Он понимал, что я так же легко уничтожил бы все слухи, как и его самого.

— Саймон, ты в самом деле настолько могуществен?

— Да, Эмили, да. Единственной надеждой Крофтона как-то использовать полученные сведения было пригрозить тебе. Именно так он и поступил.

— Ох! А я попалась на удочку.

— Потому что ты меня любишь. Но в будущем ты еще и доверяй мне настолько, чтобы обращаться прямо ко мне, если вновь столкнешься с чем-нибудь подобным. Договорились?

— Да, Саймон. — Эмили робко улыбнулась.

Он осторожно снял с нее очки и приник к ее губам с такой пронзающей душу жаждой, что Эмили охватила дрожь.

Она простонала под его губами и радостно откликнулась на объятие. С полной готовностью и пылкой страстью она прильнула к мужу.

— О боже, эльф, ты мне так нужна, — с трудом пробормотал Саймон, уткнувшись лицом ей в шею. — Люби меня. Люби меня.

— Ничего больше я и не желаю, Саймон.

Он нежно опрокинул Эмили на спину. Раздевая ее, его руки скользили по всему ее телу с нежной, требовательной настойчивостью — по груди и бедрам… Его яростная жажда вызвала в ней ответное жгучее желание. Эмили вновь задрожала в объятиях дракона.

Когда мощным быстрым движением он вошел в нее, Эмили вскрикнула и впилась пальцами в его спину. Он крепко сжал ее бедра и притянул к себе, стремительно унося ее к наслаждению.

И они потерялись в волшебном мире, созданном ими для них самих.

Прошла вечность. Эмили сонно пошевелилась в объятиях Саймона:

— Так как, милорд?

Саймон зевнул. Он походил на ленивого, насытившегося дракона.

— Что как?

— Теперь вы наконец согласитесь, что есть только один способ описать вершину нашей любви?

— Вы, насколько я понимаю, подразумеваете ту бессмертную строку из вашей поэмы. Нас действительно «унесло к брегам любви златым, манящим, чудным».

— Вообще-то, — задумчиво произнесла Эмили, проведя пальчиками своей ножки по ноге Саймона, — я думаю, что нам было даже лучше, чем описано в моей строчке. По-моему, она не передает полностью всей полноты ощущений.

— Вы совершенно правы. Не передает.

— Я поработаю над дополнительными строками моей поэмы.

— Возможно, вам следует еще несколько расширить диапазон ваших чувственных познаний, мадам поэт. — Пальцы Саймона нежно пробежались по ее бедру.

Эмили повернулась к нему. Она уже собиралась его поцеловать, как вдруг ей в голову пришла одна мысль.

— Саймон?

— M-м? — Он покрывал поцелуями ее шею.

— Как ты узнал об этой ужасной встрече с Крофтоном… что я там, в переулке?

Саймон небрежно пожал плечами:

— У меня просто возникло ощущение, что должно произойти какое-то несчастье. Я не нашел тебя среди гостей и отправился на поиски.

— Правда?! Я это знала.

— Что знала? — Саймон провел кончиком языка по ее соску.

— Мы действительно связаны на метафизическом уровне, Саймон, — взволнованно сказала Эмили. — События нынешнего вечера доказали это. Как бы ты узнал, что со мной происходит что-то ужасное, если бы не получил некоего таинственного сообщения на трансцендентальном уровне?

Саймон поднял голову и поглядел на нее. Сначала вид у него был довольно озадаченный. А потом его губы медленно изогнулись в лукавой усмешке.

— Ты совершенно права, любовь моя. Но в будущем я предпочел бы, чтобы ты не полагалась на метафизические отношения. Дай мне слово, что когда в следующий раз ты замыслишь какую-нибудь авантюру, то обсудишь ее со мной словесно, помимо метафизических связей. Договорились?

— Как пожелаешь, Саймон. Знаешь, я решила кое-что изменить в поэме.

— В самом деле?

— Да. Я хочу изменить название с «Таинственной леди» на «Таинственного графа».

Саймон застонал.

— Ты только подумай, Саймон. Откроются самые разнообразные возможности для новых приключений и волнующих сцен любви.

— Иди сюда, люби меня, Эмили, — велел Саймон.

— Непременно, милорд.

Саймон сидел за черным лакированным столом в своей библиотеке — сегодня ее посетили Фарингдоны. Бродерик Фарингдон занимал кресло, ближайшее к графинчику с бренди. Девлин и Чарльз выжидательно расположились по бокам черной каминной доски, словно симпатичная пара золотых подсвечников.

Эмили, одетая в платье, украшенное по подолу драконами, скромно села в красное бархатное кресло около его стола. От Саймона не укрылся скрытый смысл выбранной ею позиции. Эмили была на его стороне.

— Я пригласил вас сюда сегодня, потому что настала пора уладить кое-какие вопросы, — медленно произнес Саймон.

— Так-так. — Бродерик Фарингдон одобрительно кивнул. — Должен сказать, что пора бы уж вам выполнить свой долг по отношению к новым родственникам. Я могу прямо сейчас вручить вам список моих проигрышей и назвать дополнительную сумму, которая мне понадобится, чтобы протянуть до того времени, когда Эмили сможет исправить наше финансовое положение.

Саймон побарабанил пальцами по столу, заметив, что Эмили опять покусывает нижнюю губу.

— Сначала мы обговорим будущее Чарльза и Девлина. — Саймон обратился к молодым людям:

— Вы оба согласны с моим предложением?

— Точнее, ухватились за него двумя руками, — жизнерадостно отозвался Девлин.

— Ждем не дождемся рейса в Индию, — согласился Чарльз. — Хорошо, что я так и не сделал предложение Мэрианн Маттьюз. Лучше отправиться в колонии и сделать себе состояние. Индия — страна больших возможностей и приключений. Непременно вернемся оттуда богачами.

— Прекрасно, — пробормотал Саймон, которого позабавило удивленное выражение лица Эмили. — Я переговорил со своим поверенным, и он подыскал вам обоим подходящие места в Бомбее и заказал каюту на пароходе, где мне принадлежит контрольный пакет акций. Пароход отплывает завтра с утренним приливом. Капитан Адаме ждет вас на борту.

— Мы уже все упаковали и готовы, сэр, — радостно заверил его Девлин.

Бродерик Фарингдон хмуро посмотрел сначала на сыновей, потом на Саймона:

— О чем вы все говорите, черт побери? Дев и Чарльз отплывают в Индию?

— Они решили сколотить себе состояние сами, не полагаясь на сестру, — небрежно заметил Саймон. — И я уверен, что вы, как отец, захотите сделать то же самое. Вы ведь понимаете, насколько важно подать хороший пример.

Бродерик взорвался от возмущения:

— Послушайте, если это еще одна попытка запихнуть меня на какую-то лакейскую работенку на вашей лошадиной ферме в Йоркшире, то можете катиться ко всем чертям.

— Что это было за предложение? — требовательно спросила Эмили.

— Твой зарвавшийся муженек явился ко мне позавчера с дикой мыслью, что оплатит мои долги, если я соглашусь уехать в Йоркшир управлять каким-то чертовым конезаводом, — раздраженно произнес Бродерик. — Ты представляешь? Меня? Работать на конезаводе?

Эмили удивленно заморгала и повернулась к Саймону:

— Ты предлагал ему это? Саймон, как великодушно с твоей стороны. Я ничего не знала о твоем поступке.

Саймон пожал плечами:

— Мое предложение начисто отвергли.

— Вот именно, черт побери! — Бродерик пылал праведным гневом. — Нельзя же ждать от светского человека, чтобы он похоронил себя в Йоркшире.

— А по-моему, предложение блестящее, — заметил Девлин. — У тебя был всегда хороший глаз на лошадей, папа.

— Я думал, ты согласишься, — подтвердил Чарльз. — Идеальное решение проблемы.

— Ну вот что! — завопил Бродерик, пораженный предательскими замечаниями своих сыновей. — Ни на что подобное не соглашусь.

— У вашего отца имелось иное решение проблемы, — тихо сказал Саймон. — Но у него ничего не получилось.

По неизвестной ему самому причине, он не хотел говорить Чарльзу и Девлину, каким негодяем оказался их отец. Эмили была права. Сыновья не походили на своего родителя. Им лишь недоставало надлежащего примера, но, когда их направляли, они охотно воспринимали уроки.

— Не получилось? — Бродерик бросил озадаченный взгляд на дочь, а потом хмурый — на Саймона. — А теперь вы о чем?

— Я кое-что уладил для вас, — продолжал Саймон.

Бродерик кивнул, несколько смягчившись:

— Я рассчитывал, что вы войдете в мое положение. Говорил Эмили, что она сумеет вас убедить. Не правда ли, девочка?

— Да, папа. Так ты и выразился, — пробормотала Эмили.

— Всему свету известно, что Блэйд к тебе невероятно снисходителен. И уж конечно ему нежелателен новый скандал. — Бродерик удовлетворенно улыбнулся. — Ну так что, Блэйд? Насчет восполнения моего капитала?

— Да, разумеется. — Саймон сложил руки на столе и встретил выжидательный взгляд Бродерика. — Вам не терпится начать как можно скорее, поскольку вы, очевидно, сейчас совсем без средств.

— Совершенно верно.

— Поэтому я взял на себя смелость заказать для вас билет в один конец на другой мой корабль… Правда, он идет не в Индию, так как мне кажется, что вашим сыновьям следует предоставить наконец полную самостоятельность. А вы отплываете к небольшому острову в Ост-Индии, где у меня имеются некоторые предприятия.

Бродерик вытаращился на него:

— Вы с ума сошли, сэр.

Саймон не обратил на него внимания.

— На острове вас ждет место на одном из моих предприятий. Пока вы вправе выбирать: принимать это место или отказаться. Но в любом случае вы отправляетесь на остров и не сможете вернуться в Англию, пока не заработаете себе на билет. Он весьма недешев.

— Послушайте, — в бешенстве заорал Бродерик, вскакивая, — я не поеду в Йоркшир, не говоря уже о каком-то идиотском острове в Ост-Индии!

— Насчет Йоркшира вы правы. Повторения предложения не будет. Я хочу, чтобы вы вообще покинули Англию, и, поверьте моему слову, завтра вы окажетесь на борту «Морского демона». У вас только две возможности: или вы отправляетесь по своей воле, или я свяжу вас и доставлю на борт. Выбирайте.

— Вы не посмеете, черт возьми! — рявкнул Бродерик.

— «Морской демон» принадлежит мне — со всей командой, включая и капитана, — мягко напомнил Саймон. — Я уведомил капитана Конвэя, что вы отплываете с ним завтра в Ост-Индию. Два его человека поджидают сейчас на улице. Они проводят вас домой и помогут собрать вещи. Ночь проведете на борту, чтобы мы не беспокоились, как бы вы не ускользнули из Лондона.

Отчаянный взгляд Бродерика устремился прямо на Эмили.

— Ты же не позволишь ему, Эм?

Эмили выпрямилась и встретила взгляд отца:

— Мой муж, как всегда, проявил великодушие, и даже в отношении вас… Но впрочем, он по натуре склонен к благородным поступкам. Таков уж его характер. Желаю тебе приятного путешествия, папа. Не забудь написать, как приедешь.

— Эмили!

— Мне нужен надежный корреспондент в той части света. Я всегда чувствовала, что мне недостает информации из Ост-Индии при решении разнообразных вопросов по вложениям капитала. Ты сможешь оказать мне хорошую помощь, папа.

— Господи боже мой! — Бродерик был явно обескуражен. — Родная дочь отвернулась от своего любящего отца. Я не могу в это поверить.

— Я и сам с трудом поверил в те средства, к которым вы прибегли, чтобы добиться уплаты ваших карточных долгов. — Саймона вновь охватило чувство гнева при воспоминании о сцене в переулке.

— Вы знаете?.. — с тревогой спросил Бродерик.

— Я знаю все. Мы с Эмили имеем счастье находиться друг с другом в самых необычайных отношениях.

— Господи боже! Я никогда не думал… никогда не хотел по-настоящему, чтобы дело дошло до такого. Надеялся, что Эмили удастся уговорить вас уплатить мои долги. Это Крофтон предложил пришпорить события, — дескать, пора бы Эмили подтолкнуть к решительному шагу.

— На вашем месте я вообще бы помолчал, — мягко предупредил Саймон. — Однако вам, наверное, любопытно узнать, что вы совершите свое плавание на Восток не в одиночестве. Ваш добрый друг Крофтон составит вам компанию. Он вообще-то уже на борту — дожидается вашего прихода.

Бродерик открыл рот и закрыл его снова, когда холодная ярость Саймона прорвалась наконец наружу. Он впервые по-настоящему осознал, что его противнику все известно. Что бы он ни увидел в этот миг во взгляде Саймона, это, должно быть, убедило его, что надежды больше нет. Бродерик с мольбой во взоре повернулся к Эмили. Она спокойно встретила его взгляд:

— До свидания, папа.

— Сослан в Ост-Индию… После всех превратностей судьбы. Хотел бы я, чтобы твоя мама была здесь. Она бы придумала, что предпринять.

Бродерик встал, медленно прошагал к двери и вышел в холл. Тяжелая тишина повисла в библиотеке. Девлин поглядел на своего брата-близнеца. Оба выпрямились у камина, став вдруг гораздо старше и взрослее, чем были еще несколько недель назад.

— Нам пора, — бодро заговорил Чарльз. — Еще куча дел до завтрашнего отъезда. — Он наклонился и с чувством быстро поцеловал Эмили в щеку. — Ты проводишь нас завтра на причал, Эм?

— Конечно. — Она улыбнулась ему.

— Мы тебе напишем, Эм. — Девлин тоже поцеловал сестру в щеку и усмехнулся. — И переведем тебе всю нашу прибыль, чтобы ты ее во что-нибудь вложила.

— Берегите себя. — Эмили поднялась и порывисто обняла близнецов.

— Непременно. — Чарльз одарил ее обворожительной улыбкой Фарингдона. — И когда ты нас увидишь в следующий раз, мы уже оба будем набобами. — Он повернулся к Саймону. — До свидания, сэр. И спасибо вам за все.

— Да. — Девлин посмотрел Саймону прямо в глаза. — Спасибо вам. Мы знаем, что оставляем сестру в надежных руках. Заботьтесь о ней.

— Непременно, — заверил Саймон.

Он выждал, пока за близнецами закрылась дверь, и подошел к графинчику с бренди. Налив два бокала, он протянул один из них Эмили:

— Поднимем бокал, мадам жена.

Она улыбнулась и подняла свой бокал:

— За что мы пьем, милорд?

— За Англию, свободную от вертопрахов Фарингдонов. — Саймон сделал хороший глоток бренди.

— А как же я?

— Ты, — Саймон поставил свой бокал, — не Фарингдон. Ты перестала быть Фарингдон с того дня, как я на тебе женился.

— Понятно. — Сияющими глазами она следила за каждым его движением. — Саймон, я должна поблагодарить тебя за все, что ты сделал для моей семьи. Я никогда не видела, чтобы Чарльз и Девлин радовались так, как сейчас своему путешествию в Индию. А что касается отца…

— Что же про отца?

— Как я уже заметила, ты был к нему чрезвычайно великодушен. Он не заслуживает этого.

— Да.

— Ты такой добрый, Саймон, — порывисто проговорила она. — Такой великодушный, и благородный, и…

Он жестом велел ей замолчать:

— То, что я сделал только ради того, чтобы освободиться от Фарингдонов, простой эгоизм с моей стороны.

— Нет, то, что ты сделал, ты сделал ради меня, — понимающе сказала она и подняла на него смеющиеся глаза. — Всему свету известно, что ты бессовестно мне потакаешь.

— И всему свету известно, что ты влюблена в меня до потери сознания и находишься полностью в моей власти и моей милости. — Он развязал узел белого галстука и прошел обратно в комнату.

— Что ж, по-моему, достаточно справедливо.

— И всему свету, без сомнения, скоро станет известно, — Саймон разматывал длинную шелковую полоску, — что я влюблен в тебя так же, как ты в меня.

— Вас беспокоит такая возможность, милорд? Он подошел и встал перед ней, белый шелковый галстук свисал с его пальцев.

— Ничуть.

— Саймон? Что ты собираешься делать с галстуком? — спросила Эмили.

Он чувственно обмотал его вокруг ее шеи.

— То же самое, что и в прошлый раз, когда мы предавались любви здесь, в библиотеке.

— Вот как? — Ее глаза расширились. — Но сейчас день, милорд.

— Никогда не рано «унестись к брегам любви златым, манящим, чудным», радость моя. — Он схватил ее в объятия и понес к одной из громадных атласных подушек. Уложив ее на золотое ложе, он опустился рядом. Она улыбнулась ему, в ее красивых глазах сияла любовь.

А когда на ней не осталось ничего, кроме полоски белого шелка, она пришла в его объятия так, как приходила всегда, — с радостной, исполненной любви страстью, такой сильной, что она продлится всю жизнь.

Уголком глаза Саймон заметил, как улыбается ему один из его драгоценных драконов. Граф рассмеялся, и этот смех превратился в музыку — песнь дракона, и весь дом наполнился ею.