Скандальный развод

Глава 21. Марьяна

Уже стемнело, я неторопливо прогуливаюсь по парку со стаканчиком кофе в руке. У меня только закончилась встреча с клиенткой. Мы обсудили цветочные композиции ее предстоящей свадьбы. Я решила съездить на встречу лично, чтобы хоть как-то отвлечься от реальности.

Смотрела на девушку и немного завидно даже стало. Ее глаза лучились счастьем и любовью, как мои всего несколько недель назад. Я в какой то момент даже подумала, что не все мужчины козлы.

Взять хотя бы того милого парнишку за соседним столиком, который пытался со мной познакомиться и даже угостил вкусным кофе.

Может стоило не отказывать ему, а обменяться номерами телефонов?

Но обида на всех мужчин на планете все еще сидит глубоко внутри меня.

Сначала меня предал Кирилл, потом унизил Вадим. Ощущение, словно я недостойна того, чтобы и меня любили, лелеяли, ценили.

Я тяжело вздыхаю и останавливаюсь у фонтана. Мой взгляд скользит по счастливым лицам незнакомых людей, задерживается на их питомцах. Мне в эти дни так не хватает Леи. Я любила гулять с ней. Просто идешь, куда глаза глядят, особо ни о чем не думая, а рядом малышка бежит.

К моим ногам катится мячик и малыш лет трех-четырех поднимает на меня взгляд, не решаясь подойти ближе. Я легонько пинаю мячик и тот возвращается к ребенку.

Допиваю кофе, выбрасываю в урну стаканчик и иду к парковке, расположенной недалеко от парка.

В первое мгновенье я решаю, что мне показалось. Я в последнее время слишком много думаю о Титове, он постоянно перед глазами мельтешит, вот, наверное, и спутала его с другим мужчиной.

Но присмотревшись, понимаю, что нет это Вадим Титов собственной персоной. И его «занятость на этот вечер».

Я замираю посреди аллеи, потом сразу же понимаю, что меня легко заметить, поэтому прячусь за деревом и наблюдаю за сценой, которая разворачивается перед моими глазами.

РЯДОМ с ним стоит какая-то рыжая девица. Они мило общаются, в то время, когда Бобик Вадима, а это именно он, обнюхивает какую-то псину с розовым бантиком на макушке.

В груди разгорается негодование. Они совершенно не подходят друг другу. И я сейчас не только о собаках. Эта рыжая девица ему даже до плеча не достает.

Худая и кривоногая.

Я стараюсь дышать ровно, но дыхание все равно сбивается, горло сжимает, непонятная обида заполняет меня.

Я не должна так реагировать на Вадима. Злюсь на себя из-за проявления излишней эмоциональности.

Резко развернувшись, иду в противоположную сторону. Как дура огибаю парк по другим дорожкам, бездарно тратя лишние пятнадцать минут лишь бы не встретиться с Титовым.

Громко захлопываю дверь своей машины взведенная до предела. Несколько минут просто сижу, сжимая руль, и пялюсь в лобовое.

Ну и что он в ней нашел? Что это вообще за любовь подкатывать через собаку? Он взял Марселя у нынешней жены специально, чтобы закадрить себе какую-то собачницу на ночь? Вот козли!

Дергано стартую и еду домой.

Оказавшись в квартире, продолжаю злиться. Слишком резко двигаюсь, яростно дышу. Ужасно не хочу услышать, что в соседнюю квартиру мой сосед явился не один, поэтому устраиваюсь в дальней спальне.

Чтобы отвлечься, включаю сериал, но главный герой слишком напоминает Вадима, поэтому почти сразу выключаю.

Взбиваю подушку и падаю на нее затылком. Прислушиваюсь, жмурясь... И ненавижу себя за это!

В голове ужасные мысли: постучаться к нему в дверь и испортить вечер под любым глупейшим предлогом. Напрямую сказать его рыжей, что в сексе-то он — бог, но как человек. Оно того не стоит!

Но если не стоит, почему тогда вот сейчас у меня в груди откровенно печет?

Закусываю губу и стону, закрывая лицо руками. Кажется, я умудрилась втюриться в ненавистного Титова. Какой кошмар!

Сердце замирает когда слышу, как на тумбочке вибрирует телефон. Начинает колотиться, как дурное, когда вижу сообщение от Вадима:

«Мне нужны документы на твою Лею. И коротко по фактам: когда и при каких обстоятельствах кому ты ее отдала, кода ее должны были вернуть и как ответили на твои требования».

ЕГО сообщение читается сухо, злит сильнее. Писал мне это, наверное, подливая винцо своим сегодняшним планам.

Борюсь с желанием нахамить, печатаю:

«Все будет у тебя завтра. И поторопись, пока я не вижу результатов твоей работы, а оплату ты требуешь постоянно».

Я знаю, что это всё равно резковато, но как сдержаться?

В ожидании ответа Вадима туплю в экран мобильного. Когда вижу, что он начинает печатать — затаиваю дыхание.

Ужасно хочу, чтобы хотя бы из за злости думал сейчас только обо мне. Да, я обнаглела. Но и он не может сдать назад, мы оба это знаем.

«Заботься о своей части договора, Марьяна. Я жду свой кофе в восемь».

Прочитав, охаю уже от его наглости. Отбрасываю телефон и снова плюхаюсь на подушку.

Сама же слышу, как громко дышу.

Телефон опять вибрирует, я поворачиваю его экраном к себе и читаю все от того же Вадима: «спокойной ночи».

Какой лицемер! У самого-то вряд ли ночь будет спокойной

Ничего не отвечаю. Таки оставлю — непрочтенным.

Смотрю в потолок, сходя с ума от ревности. Но проходит немного времени — и уже расплываюсь в улыбке.

В моей голове рождается план.

Титов быстро пожалеет, что решил затеять эту дурацкую игру в исполнение его прихотей.

Я просыпаюсь по будильнику. Как ни странно, чувствую себя бодрой и полной нетерпения.

После душа и слишком тщательных сборов как для человека, которому просто нужно спуститься за кофе и с омерзением всучить его ненавистному соседу, я посещаю ту самую кондитерскую.

Беру два кофе и круассана. Примирительных. Во всяком случае, в этом состоит мой предлог:

Я могла бы оставить подношение у двери Вадима. Просто нажать на звонок и скрыться за своей дверью, но решаю иначе.

В семь тридцать уже стою под его квартирой. Прижимаю большой палец к звонку и держу.

На первый звонок Вадим не реагирует. И это снова шанс для меня смыться незаметно, но я настроена испортить ему сладкое утро с другой слишком решительно.

Звоню ещё раз. Потом ещё:

Моя истерика обрывается на третьем звонке вместе с щелчками дверного замка.

— Ты нормальная? — это первые слова, которыми меня приветствует Вадим.

У него взлохмаченные волосы. Натянутая на скорую руку навыворот футболка.

В груди снова печет от мысли, что в его спальне сейчас досыпает противная рыжая собачница.

— И тебе доброго утра, Вадим.

Я здороваюсь, стараясь одновременно казаться и безразличной, и слегка дружелюбной. Если он раньше считал меня просто немного пришибленной, то сейчас, кажется, готов вызывать санитаров.

— Ещё не восемь. У тебя сломались часы? — Пока Вадим немного отклоняется и проверяет время на своих часах, я заглядываю внутрь его квартиры.

Странно, но женской обуви не вижу. Ведущей в спальню дорожки из сброшенной в порыве страсти одежды тоже.

Меня разрывает от ревности. Перед глазами пляшут картинки его ночи не со мной.

Господи, как это ужасно.

— Это у тебя проблемы с гостеприимством. На твоем пороге стоит соседка с двумя стаканчиками кофе, а ты держишь её на пороге вместо того, чтобы…

— Мы не договаривались о совместных завтраках, Марьяна. Речь шла только о том, что ты будешь приносить мне кофе, а не…

Я внимательно слушаю Вадима, готовясь ему оппонировать, но внезапно слышу странные звуки, доносящиеся из спальни.

Явно не просто так, а чтобы их замаскировать, Вадим вдруг начинает покашливать.

Вот подлец.

У меня нет оснований относиться к нему, как к изменщику, но я отношусь. Стреляю в мужчину злым взглядом, проезжаюсь ещё раз по телу.

Он хорош даже спросонья и в домашнем. Ненавижу его.

— Если у тебя есть хоть капля совести, Титов, ты пригласишь меня внутрь.

Сама не знаю, каким образом привязала его совесть к своему требованию. И по тому, как Вадим хмурится и сжимает губы, понимаю, что готовится мне отказать, но в итоге вздыхает, толкает дверь и отступает, впуская меня внутрь.

Я останавливаюсь посреди коридора, оглядываясь и даже немного постыдно принюхиваясь. Явных ноток сладости женских духов не чувствую. Это поселяет в душе легкую надежду, хотя казалось бы, при чем тут она? Я просто явилась испортить ему утро с другой

— У тебя уютно.

Я хвалю, оглядываясь.

Но Вадим от моего комплимента отмахивается.

— Если ты разбудила меня раньше времени, чтобы сообщить это — поверь, я бы прожил без признания.

Он забирает из моих рук подставку с картонными стаканчиками и движется прямо в гостиную.

Меня это радует. Почему-то была уверена, что дальше кухни не пустит.

Сама снимаю пиджак и вешаю его в прихожей. Только потом догоняю хозяина.

— И бардака нет.

На это мое замечание Вадим реагирует еще более тяжелым взглядом.

Берет в руки свой стакан, отпивает. Только после первого глотка черты лица немного смягчаются.

— А ты думала, тут всё будет завалено грязными носками и коробками из-под пиццы? Не суди обо мне по своему.

Я снова слышу какие-то странные звуки из спальни. Мы с Вадимом одновременно скашиваем туда взгляд, а потом он снова прокашливается.

Берет в руки пульт от аудиосистемы, включает музыку.

Мне вдруг становится до противного неловко. Кажется, мой план изначально был дурацким. Сейчас оттуда покажется девка в его рубашке, я только хуже себе сделаю... И ей стыдно не будет, а вот мне.

— Ты не один? — сердце больно бьется о ребра, но я стараюсь оставаться внешне безразличной.

Спрашиваю холодно, тоже беря в руки стакан и отпивая.

Вадим недолго молчит, испытывая мои нервы на прочность пристальным взглядом.

Потом склоняет голову и щурится:

— А что, если не один?

На языке крутится: тогда я тебя убью.

Сама понимаю, что у меня нет для этого ни оснований, ни прав. Но я его ужасно ревную!

Мои ноздри раздуваются. Я до боли незаметно прикусываю кончик того самого острого языка.

— Попросил бы, я принесла еще один стакан, выпили бы втроем.

На мое абсолютно идиотское предложение Вадим громко фыркает.

Снова пьет и ставит кофе на стол.

Я продолжаю слышать в спальне копошение даже через музыку, но абсолютно не понимаю, что здесь происходит.

— Я и вдвоем-то пить тебя не приглашал, Марьян. Тем более... Я же тебе неприятен. С чего вдруг такая острая необходимость первой желать мне доброго утра?

На вопрос Вадима, если честно, ответить мне нечего. Сначала щеки обжигает жаром из за стыда за сказанные Мире по телефону слова. Потом — из за собственных неоднозначных к нему чувств.

Я слежу, как он обходит стол и останавливается ближе, чем стоило бы.

Я тоже ставлю свой стаканчик. Смотрю сначала на него, потом поворачиваю голову и упираюсь взглядом в мужскую грудь. Через ткань майки я вижу красиво очерченную грудь, если поднять взгляд — смогу оценить, как белый хлопок обтянул его плечи.

В комнате прохладно и воздух пахнет еловой свежестью, а я чувствую духоту.

— Я пришла, чтобы извиниться за свои слова.

Собравшись с силами, поднимаю подбородок и смотрю в глаза. Даже не обижаюсь, что в ответ на мои слова Вадим иронично-удивленно вздергивает бровь. Сама знаю, что звучит не слишком логично.

А ещё чувствую себя рядом с ним неуютно. Я легко могу сейчас развернуться и уйти из квартиры, но он всё равно кажется какой-то непреодолимой преградой, что ли... Не захочет — не выпустит.

Он стоит, упершись одной рукой себе в бок, а другую вальяжно устроив на спинке стула.

— Уточни, пожалуйста, извиниться ты хочешь за то, что облила меня словесными помоями или за то, что размышляла над тем, как бы травонуть.

— Я не собиралась тебя травить, ты же сам прекрасно это знаешь.

Мне не стоило бы возмущаться, но вот сейчас я не сдерживаюсь. Мои глаза увеличиваются, голос звучит чуть выше спокойного состояния.

Я замечаю, что в уголках губ Вадима играет улыбка. Кажется, он мне немного мстит.

— Я прекрасно знаю одно, Марьяна: от тебя можно ожидать чего-угодно.

На эту правду мне нечего возразить. Я не выдерживаю его долгого пристального взгляда. Первой отворачиваю голову. Снова слышу в спальне копошение, становится горько.

Я проснулась с мыслью, что обязана испортить ему сладкое утро. А теперь хочу одного: убедить себя, что мы в квартире одни.

— Я бы нигде не купила эту дурацкую фугу, ты же сам понимаешь.

Глупо оправдываюсь, скашивая на Вадима по-детски обиженный взгляд. Успеваю отметить изменения в его настроении. Кажется, он окончательно проснулся, кажется, его настроение пошло в гору.

— И вообще... Ты бы хоть футболку переодел. Навыворот.

Бурчу, под новым предлогом опять проезжаясь взглядом по мужскому торсу.

Готова признаться только самой себе: испытываю к нему чрезмерные чувства.

Пальцы горят, как мне хочется снова к нему дотронуться. Чтобы не совершить глупость — сжимаю кулак.

Вадим смотрит тоже вниз. Убеждается, что я не соврала, а потом..

— Какой кошмар.

Произносит иронично, стягивая футболку через голову.

Мне стоило бы отшатнуться, а еще лучше отойти. Отвернуться, закатить глаза, но вместо этого я впиваюсь взглядом в мужское тело.

Кровь быстрее бежит по венам. Я сглатываю, заставляя себя отвернуться, но не успеваю, Вадим не спешить одеваться. Футболка ложится на спинку стула, а его пальцы подхватывают мой подбородок.

— Почему ты такая колючая, Марьян? А? Чисто роза из твоего цветочного. Цветок красивый. Тянет к нему. А только пальцем дотронешься — раз и до крови.

Я слушаю Вадима, затаив дыхание. Самой кажется, что даже глаза расширяются.

Хочется попросить: не замолкай, говори ещё... Но он молчит и ждет Наверное, ответа.

— Я тебя до крови ни разу.

Вадим не дает договорить. Усмехается и тянется лицом ближе к моему лицу, кажется, ещё не много и у меня начнется тахикардия. Я одновременно хочу и боюсь, что наши губы встретятся. Мне мало кислорода, мозг отключается.

— И вроде забить бы на тебя, да? Цветов-то много, кроме розы есть, на что посмотреть... всё равно к колючкам тянет. Представляешь?

Вадим игнорирует мой ответ, продолжает спрашивать. У меня от его слов по коже мурашки. Его дыхание касается моих губ. Оно пахнет ментолом. Кажется, кто-то чуть-чуть соврал. Я его не будила.

— Наверное, это потому, что ты сам не без греха. — Свой последний шанс отвернуться я не использую. Вместо этого — сама же провоцирую словами.

Последнее, что успеваю отметить прежде, чем чувствую, как мужские губы сминают мои, это легкую усмешку Вадима, дальше же.

Вадим сдавливает мой затылок и прижимается к губам. Мои — полуоткрыты. Я тут же чувствую вторжение языка.

Вместо того, чтобы оттолкнуть, касаюсь пальцами горячего твердого живота, еду вверх.

Это так приятно, что пробирает до дрожи.

Торможу на плечах. Глажу их, дальше движусь к шее.

Вадим прижимает меня к себе, тоже бродит по телу, только через одежду.

Он целует требовательно, а я растворяюсь.. Плавлюсь. Превращаюсь в одну, пульсирующую возбуждением, точку.

Пока всё резко не прекращается. В спальне что-то с грохотом падает на пол. Я трезвею моментально, в отличие от Вадима.

Он продолжает меня целовать. Его рука сминает ткань юбки, прижимается к коже бедра, а меня окатывает омерзением.

Там, в спальне, он спрятал одну, а меня собирается разложить здесь?

— Пусти, — вырываюсь, отталкивая. Отступаю и смотрю со злостью. — Тебя где вообще воспитывали? Ты какого черта.

— ЕЩЁ скажи, что я тебя чуть не изнасиловал.

В словах Вадима неприкрытая издевка. Он тянется к волосам и ерошит их ещё сильнее. Я снова одновременно хочу его и ненавижу.

Сердце выскакивает из груди. Я перевожу взгляд с него на спальню.

Делаю шаг к нужную мне сторону.

— Марьян.

Вадим пытается перехватить мою руку, не пустить. Это делает ещё гаже. Я убеждаюсь в своей правоте и его сволочизме.

Обхожу, бросив на мужчину предупреждающий взгляд.

Замираю, положив пальцы на дверную ручку. Сейчас будет больно, но я ведь изначально пришла для этого.

— Марьян, я тебе не давал права хозяйничать.

Собравшись с силами и проигнорировав слова хозяина, я дергаю дверь на себя.

Ступаю внутрь и оглядываю комнату. Сердце откровенно болит. Я успела представить себе, как встречусь взглядом с другой.

Только этого не происходит.

На первый взгляд спальня кажется мне пустой, а потом…

Я слышу странные звуки. Вижу, как одеяло понемногу сползает на пол. Кто-то рычит и перебирает лапами.

Я приседаю, немного поворачиваю голову, заглядывая за кровать и вижу.

— Бобик... — выдыхаю, абсолютно ошарашенная.

— ЕГО зовут Марсель.

На уточнение Вадима просто киваю. Он меня догнал. Теперь стоит в двери и тоже смотрит.

Реагируя на голос хозяина, Марсель оставляет в покое одеяло и бежит к нам.

Понятия не имею, узнал ли меня, но смотрит с опаской и не приближается.

А мне сейчас невыносимо от мысли, что придется встать, посмотреть Вадиму в глаза, как-то объясняться.

— Ты забрал его у жены? — спрашиваю просто, чтобы не молчать.

— Да. Одна клиентка резонно спросила, если уж я не в состоянии решить свою проблему, то как собираюсь решать её? Как видишь, свою я уже решил.

— И она тебе так просто отдала.

— Я её не спрашивал, Марьяна. Марселю с ней плохо. Я не позволю мучить животное просто чтобы иметь рычаг давления на себя. Я много раз говорил, что о примирении не может быть и речи... Впрочем, тебе я тоже много чего и много раз говорил.

Закусываю щеку изнутри и жмурюсь.

Становится дико стыдно. Боже, ну вот почему я вечно попадаю с Вадимом в настолько неловкие ситуации?

Вытягиваю руку, подзываю пса к себе.

Он продолжает меня опасаться, но рискует.

Мои пальцы касаются мягкой шерсти, я веду по хрупкой головке.

— Я так понимаю, ты ожидала увидеть здесь не Марселя.

К моему огромному сожалению, Вадим не хочет дать мне возможность сделать вид, что ничего не произошло.

Я оглядываюсь, он уже в футболке. Причем надетой правильно. Смотрит на нас с Марселем сверху-вниз, упершись руками в дверную арку.

— Я думала, ты тут с женщиной... - Мой сдавленный ответ звучит откровенно жалко, но и продолжать юлить не вижу смысла.

Поднимаюсь на ноги, разворачиваюсь и давлю на мужское плечо. В лицо Вадиму больше не смотрю. Мне просто стыдно.

— Пусти, пожалуйста.

Всё, чего я хочу, это оказаться подальше отсюда. В идеале — напиться и забыться.

Но Вадим не дает.

Он, конечно же, не сдвигается с места. Снова ловит меня за подбородок и заставляет посмотреть на себя.

Секунды молчания ужасно бьют по нервам. Жду его слов, как смертной казни. А он не торопится.

Смотрит на меня. Думает о чем-то.

— Ты меня точно ненавидишь, Марьяна? Или может всё куда хуже?

На его вопрос я могу не отвечать. За меня это делают багровые пятна, которыми покрывается декольте, шея, даже лицо.

Когда я снова толкаю Вадима в плечо, он отступает, позволяя себя обойти.

Я несусь в сторону двери, ругаясь про себя последними словами, и уже выходя, слышу брошенное в спину:

— Ужин не отменяется, Марьяна. Услышала?

Конечно, я не отвечаю. Только громко хлопаю дверью, а потом прижимаюсь к ней спиной.

Хочется сейчас одного: сломать себе какую-то конечность и слечь в больницу, потому что сегодняшний ужин с ним я не переживу.