Сказка для влюбленных

ГЛАВА 2

Денни сверился с картой и понял, что почти у цели. Буквально через несколько километров он въедет в графство Ноттингемшир. Ему следовало бы сразу догадаться, что поездки Лауры могут быть связаны с ее юностью, с теми временами, когда она была беззаботной студенткой университета. Что-то ее сюда влекло.

Она никогда не вспоминала своих университетских друзей или преподавателей. Денни был уверен, что два года учебы на факультете искусств Ноттингемского университета не слишком впечатлили его жену. Честно говоря, университет-то был не самым лучшим. Она спокойно бросила его, как только стало понятно, что она выходит замуж. Денни иногда пытался заговаривать с ней о продолжении учебы, но Лаура отвечала, что более интересного преподавателя в области искусств, чем сам Денни, ей не приходилось встречать, а прыщавые студенты ее не интересуют.

Она никогда даже не заикалась, что хотела бы съездить в Ноттингем.

Денни был потрясен, когда миссис Гринвуд рассказала ему о внезапно вспыхнувшей дружбе между Лаурой и ее кузиной, семья которой держала в Ноттингеме гостиницу. Жена никогда не произносила ее имени и даже не вспомнила о ней, когда составляли список приглашенных на свадьбу. Миссис Гринвуд буквально захлебывалась от удовольствия, рассказывая, что Лаура наконец-то (и все благодаря Денни) научилась выбирать себе в подруги исключительных девушек. Она не могла нарадоваться, что Лаура взяла под крыло очень милую и порядочную, но неудачливую и некрасивую девушку и проводила с ней почти все время в последний год. Это было так нетипично для ее дочери, которая была весьма неразборчива в выборе подруг, что мать долго и многоречиво рассказывала зятю о том, как в дочери наконец дали ростки зерна ее терпеливого воспитания.

Денни чуть было не открыл рот от удивления, услышав, что Лаура весь последний год дружила со своей кузиной, регулярно ездила к ней в гости, останавливалась в ее доме. Она ни разу не произнесла ее имени, даже когда со смехом рассказывала о чудачествах своих родственников. Честно признаться, они иногда любили перемывать косточки своим близким. Нет, имени, которое произнесла миссис Гринвуд, он определенно не слышал.

Денни кивал, делая вид, что знает все истории, которые выкладывала ему мать жены. Он действительно оказался в дураках, как тот муж, который узнал обо всем последним.

Нужно было только узнать адрес и отправиться к этой девушке, чтобы все выяснить. Наверняка уж она-то знает все, если весь последний год они с Лаурой были неразлучными подругами. Но сказать миссис Гринвуд, что понятия не имеет о том, где живет кузина, он прямо не мог. Ценой неимоверных усилий, придумав, что потерял адрес и должен передать посылку от Лауры, он узнал точное местонахождение отеля и начал составлять дальнейший план действий.

Миссис Гринвуд была несколько разочарована тем, что Денни так скоро ее покинул. Однако уверения в том, что он провел в ее обществе массу приятных минут, заставили даму порозоветь и простить ему все. Она с удовольствием обняла Денни и сказала, что всегда рада его видеть.

Денни всю дорогу не мог сложить два и два. Лаура-жена и Лаура-лгунья не сочетались. Он просто не мог поверить, что был так отчаянно слеп. Надо отправляться в Ноттингем, решил он и успокоился.

Денни сейчас и предположить не мог, что поиски жены и ответы на все интересующие его вопросы отложатся почти на месяц. Когда он вернулся домой, его ждало сообщение, что Терренс Харпер находится в клинике и его готовят к операции. Ни минуты не медля, он отправился в Америку, чтобы быть рядом с родителями. Он решил, что сможет найти решение своей проблемы и позже, когда отец будет в безопасности.

Итак, прошел месяц с того дня, как Лаура покинула его. И через несколько минут он сможет опять начать расследование. Денни припарковался неподалеку от указанного миссис Гринвуд адреса, откинулся на сиденье и несколько мгновений уговаривал себя не волноваться. Ему казалось, что тайны будут раскрыты очень скоро. Он наконец сможет успокоиться, получив ответ на вопрос «почему?», и навсегда перестать обращать внимание на женщин.

Отель производил впечатление уютного дома. Здесь было всего три этажа. И номера, скорее всего, рассчитаны на семейные пары с детьми. Денни заметил прелестную детскую площадку недалеко от центрального входа в здание. Это было тихое заведение, где бывали постоянные клиенты среднего достатка. Денни с его автомобилем следовало бы обратиться в более фешенебельную гостиницу. Но, делать нечего, придется что-нибудь придумывать на ходу.

Он решил, что не станет говорить, кто он на самом деле, а запишется под вымышленным именем. В конце концов, он не видел этой кузины никогда, да и она его не видела. Она никогда не была ни на одном семейном торжестве и может не знать, как он выглядит. То, что Лаура не возила в сумочке его фотографии, он знал наверняка. А тайна, которой жена окутала это знакомство, давала ему возможность надеяться, что она так же тщательно хранила и свои семейные секреты и не распространялась о нем своей новой подруге. Если же девушка сразу узнает его, он скажет, что придумал это, чтобы разыграть ее. Денни даже в голову не пришло, что если бы он все-таки решил работать частным сыщиком, то у него ничего бы не вышло. Его гениальные построения при ближайшем рассмотрении были шиты белыми нитками. Но он ничего не хотел менять. Более того, он решил приударить за девушкой, чтобы она доверилась ему и все сама рассказала про лучшую подругу. Денни был уверен, что сможет сыграть роль влюбленного парня достаточно искусно. Когда женщина принимает ухаживания, она расслабляется и из нее можно веревки вить. Откуда он это знал? Прочтите пару статей в мужских журналах, и вы тоже будете это знать. Почему-то их авторы считают женщин весьма недалекими.

Денни решительно вышел из машины, довольно громко хлопнул дверцей и отправился к отелю.

Тяжелая дверь отворилась, и Денни оказался в другом времени. Здесь не было и намека на двадцать первый век. Он попал в викторианскую эпоху. Здесь даже воздух был другой. Люди, которые задумывали и создавали интерьер отеля, великолепно знали нюансы истории. Это был пример исключительно профессионально сделанной стилизации. Даже узор ткани был подобран так точно, как будто портьеры, скатерти и салфетки были вытканы на лучших английских мануфактурах. Но опытный глаз Денни, который много раз вместе с отцом рассматривал картины мастеров интерьеров, отметил особую фактуру ткани. Это были современные нити. Просто заказчик тонко понимал игру между новыми тенденциями технологии и желанием сохранить старый дух. Он внутренне зааплодировал. Интерьер был прекрасный, но не слишком дорогой, поэтому в гостинице могли останавливаться не только принцы крови, но и простые смертные. И Денни с удивлением подумал, что не прочь провести здесь несколько дней, наслаждаясь талантом дизайнеров.

На рецепции стояла лампа с зеленым абажуром, которая отбрасывала мягкий свет на девушку, поднявшуюся навстречу гостю. Денни предпочел бы, чтобы это был хозяин, тогда у него была бы возможность взять тайм-аут и спокойно расспросить об Энн.

Но это была сама кузина Энн Уэнсли. Он узнал ее сразу по описанию, которое очень верно дала миссис Гринвуд. Все правильно. Удлиненный овал лица, темные волосы, забранные в пучок на затылке, высокий чистый лоб, темные глаза, бледные губы, прямой нос. Тоненькая, как подросток, невысокая, очень неяркая, она была похожа на монашенку. Прямая, строгая, с ужасными круглыми черными очками. Денни поморщился. За такой ухаживать будет непросто. Может быть, она его знает? Тогда все предприятие теряет смысл. Пара вопросов — и он свободен как ветер.

Почему-то девушка не желала приветливо улыбаться, как положено, когда встречаешь гостя. Денни даже показалось, что она как-то откачнулась от него.

Через мгновение профессионализм победил и она улыбнулась. Денни с удивлением отметил, что когда она улыбается, то становится почти хорошенькой. На щеке появилась кокетливая ямочка, и обнажился ряд белоснежных зубов.

— Добрый день! Рада приветствовать вас в нашем отеле.

— Добрый день, — ответил Денни и небрежно облокотился на стойку.

Девушка опять как-то странно качнулась в сторону — видимо, желая быть подальше от него.

— Я такой страшный? — спросил он, усмехнувшись.

Девушка смутилась и опустила глаза.

— Чем могу помочь, сэр? Вы кого-то ищете? — спросила она, очевидно призвав на помощь все свое самообладание.

— Не кого-то, а что-то. — Денни никак не мог решить, узнала она его или нет. — Я ищу номер в тихом отеле. Мне порекомендовали ваш. Сказали, что здесь уютно, тихо и хорошо кормят. У меня в городе есть кое-какие дела. Не думаю, что задержусь надолго, но точно пока не знаю.

— Боюсь, сэр, что наш отель не очень вас устроит, — спокойно ответила девушка. — Как правило, к нам приезжают семьи с детьми. Здесь вряд ли удастся спокойно поработать. Нет специальных помещений для деловых переговоров. Я могу посоветовать вам подходящий отель.

Отлично, подумал Денни, она просто выставляет меня вон. Хорош администратор, который отказывается от клиентов.

— Мне нравится ваше заведение с эстетической стороны. А что касается детей и деловых переговоров, то детей я люблю, а бизнесом могу заняться и в другом месте. Неужели вы мне откажете?

Энн сама не понимала, почему она позволяет себе так активно выставлять клиента. Какое ей дело до того, по какой причине он оказался в городе. Она просто должна предложить ему номера на выбор, сделать запись в журнале регистрации и отдать ключи. Но Энн отчего-то очень хотелось, чтобы этот мужчина сейчас же, немедленно пропал и она никогда больше не встретилась бы с ним.

— Нет, сэр. Как я могу отказать вам, — улыбнулась она. — Я просто хотела, чтобы вы устроились в нашем городе получше. Но, если вы хотите жить у нас, милости просим. Посмотрите проспект и выберите себе номер. — Она протянула Денни каталог с фотографиями номеров.

Снимки номеров ему понравились. Они были сделаны настоящим профессионалом и давали представление не только о наличии количества комнат и оснащении номеров, но и об атмосфере, которая царила в отеле. Казалось, что хозяева учли все вкусы возможных клиентов. Здесь были номера для молодоженов, для пожилых супругов, для семей с детьми и для холостяков. Интерьеры были выполнены в едином стиле, но детали и цветовая гамма точно соответствовали настроению и возрасту людей.

Он выбрал двухкомнатный номер с окнами во внутренний дворик. Он был декорирован бежево-коричневыми тканями, очень аристократичный и лаконичный. Здесь не было зеркал, пуфиков, резных кресел. Простые формы мебели, завершенность композиции и много света. Гостиная скорее напоминала хорошо оборудованный кабинет, а в спальне была одна кровать и стенные шкафы. Но кровать достаточно широкая, и при желании здесь могли поместиться двое. По логике в таком номере должен был бы останавливаться профессор университета или богослов, если они, конечно, совершают свои вояжи в одиночестве.

Энн украдкой наблюдала, как мужчина рассматривает их каталог. Это была ее идея. Сделать красочный альбом с описанием номеров их отеля. Отец, который любил свое детище, не поскупился на хорошего фотографа и художника. Каталог получился интересным сам по себе. Многие постояльцы рассматривали его с любопытством, примеривая на себя возможность проживания в разных номерах и приезжая сюда вновь и вновь. Это стало своеобразной игрой. Энн любила слушать, как юные пары, которые проводят свой медовый месяц в достаточно фривольном номере розово-красных тонов, смеясь обсуждают, как они через много лет будут жить вот в этом роскошном номере с изысканными гобеленами и огромной ванной на бронзовых ножках с кранами в виде львиных голов.

Денни с удовольствием пролистал весь альбом. Потом показал девушке картинку с его номером.

— Вам повезло, сэр. Он как раз освободился. Вчера французский профессор, который читал лекции в нашем университете, вернулся на родину. Итак, милости просим. Давайте, я запишу в журнал вашу фамилию и прикажу поднять в номер ваши вещи.

— Записывайте. Мое имя Дэниел Грант.

Денни специально не сильно изменил свое имя, чтобы не привыкать к новому. Деннис и Дэниел это ведь почти одно и то же, и он не будет озираться по сторонам, когда его назовут другим именем.

— А где ваши вещи, мистер Грант? Я пошлю за ними.

— О нет, никаких сумок и саквояжей. Я путешествую всегда налегке. Все, что нужно, у меня есть. Объясните лучше, где у вас в отеле парковка. Я бросил машину на улице. А поскольку у меня с ней нежные отношения, я бы хотел, чтобы о ней позаботились.

Энн взяла у него ключи от машины и позвонила предупредить служащих о новом постояльце. Потом вручила ему ключ, и он направился к себе в номер. И только тогда Энн перевела дыхание.

Энн пыталась стереть со стойки несуществующие пылинки. Она уже несколько раз провела по отполированной поверхности рукой, желая навести порядок не столько на рабочем месте, сколько в своей душе. Нет, она не должна так реагировать на мужчин. С нее достаточно! История ее первой пламенной страсти закончилась катастрофой, и она не намерена больше становиться жертвой мужских манипуляций. То, что никому из мужчин нельзя верить, она твердила себе вот уже месяц.

Если бы ей три года назад рассказали, что ждет ее и чем все закончится, она бы посмеялась предсказателю в лицо. Слишком уж банальная и смешная получилась история. Влюбленная дурочка служит ширмой для адюльтера. Прекрасный сюжет для комедии, но не для жизни.

Энн закусила губу и поняла, что сейчас опять расплачется. Слезы стояли у нее в горле все время в течение этих мучительных тридцати дней. Она обливалась холодной водой, делала по утрам утомительную китайскую гимнастику, читала статьи по психологии, занималась аутотренингом, но ничего не помогало. Как только она вспоминала свою наивную веру в совершенство любимого мужчины и глупый лепет, когда она объясняла ему и себе, почему они не могут в очередной раз провести уикенд вдвоем, ей становилось так мерзко, что она готова была разрыдаться от злости на себя.

Джилл Хинкли, точно так же как мистер Грант, возник однажды у ее стойки и попросил поселить его в номер. Энн было тогда всего девятнадцать, и еще ни один мужчина не тронул ее сердца. Как любая девушка, начитавшаяся любовных романов, она грезила о чудесном появлении возле ее дома рыцаря в блистающих латах. Энн не обольщалась по поводу своей внешности и знала, что рассчитывать на то, что какой-нибудь мужчина будет потрясен ее невероятной красотой, она не может.

В ее лице и фигуре не было ничего примечательного. Пожалуй, только глаза и волосы. Она унаследовала от отца удивительный разрез глаз, совершенно не характерный для англичанки. Они были то, что называется «миндалевидные», и смотрелись на ее лице несколько инородно. Когда она закрывала платком нос, щеки и подбородок, из зеркала на нее смотрела восточная красавица, но стоило соединить все вместе, как эффект пропадал и появлялась бледная девушка, заурядная и неинтересная. Именно поэтому она нашла самые некрасивые очки, которые существовали в мире, и носила их, скрывая угнетавшее ее несоответствие.

Можно было бы попытаться изменить прическу, но Энн считала, что распущенные по плечам волосы или современная стрижка не подойдут и будут еще больше подчеркивать ее обыкновенность. Косметикой она тоже не пользовалась. Полюбите нас черненькими, беленькими нас всякий полюбит, говорила она себе. Энн считала, что настоящая любовь появляется свыше или из глубин человеческой души и внешность тут совершенно ни при чем. Любят ведь и физически неполноценных людей, убеждала она себя. Тот, кому я предназначена судьбой, сумеет заглянуть в глубину моего сердца и понять, что такой преданности и нежности он не найдет ни у кого другого.

Все это было достаточно глупо. Но не могла же она изменить свою природу? Энн знала, что она хорошо сложена. Это только в платье она производила впечатление хрупкого подростка, на самом деле у нее было вполне женское тело, гладкое и мускулистое. Узкие, но округлые бедра, маленькая крепкая грудь красивой формы, плоский живот, стройные ноги. Но выставлять это напоказ, одеваясь в соответствующие наряды, ей казалось неприличным. Кому будет нужно, тот сам увидит. Пусть полюбят ее саму, а не форму, в которую заключена душа. С этими решительными убеждениями она и жила, пока на пороге гостиницы не появился Джилл.

Когда она увидела его, то в первую же минуту горько пожалела, что она не ослепительная блондинка с пышными формами. Такие мужчины делают стойку только на красавиц с глянцевых обложек журналов. Ему нужны были яркие сочные губы, крутые бедра, соблазнительное декольте и тому подобные штучки. Потому что сам он был воплощением скрытых желаний любой женщины. Не то чтобы он был очень красив... Невысокого роста, гибкий и быстрый, как пантера, великолепно сложенный и очень, очень чувственный. Казалось, сексуальность обтекала всю его фигуру. Лицо было не главным. Да, тут были и пронзительно синие глаза, и ямочка на подбородке, и жесткие скулы, но что-то другое делало его страшным и притягательным одновременно. У Джилла был довольно крупный нос и слегка оттопыренные уши, что в определенном смысле составляло его притягательность, потому что в сочетании с улыбкой это делало его похожим на фавна, игривого и порочного.

Каждый его жест, каждый поворот головы, гримаса на лице заставляли сердце Энн замирать от благоговейного ужаса. Она чувствовала себя подопытной крыской, над которой занесен скальпель естествоиспытателя. Но ужас смешивался с непреодолимым желанием почувствовать это страшное прикосновение.

Джилл еще не произнес ни слова, он только оглядел Энн с головы до ног, а она уже трепетала, зная, что, если он захочет взять ее прямо здесь, за стойкой, она не посмеет ему отказать. Энн завороженно смотрела, как он приближается к стойке. Однако надежды ее не оправдались — молодой человек не накинулся на нее, а приветливо улыбнулся и попросил стакан воды, ссылаясь на жару и жажду. Ни минуты не раздумывая, Энн помчалась в бар, оставив без присмотра журнал регистрации и ключи. Если бы он захотел воспользоваться этим, то взял бы все без особых усилий.

С удовольствием выпив воды и дав понаблюдать Энн за его движущимся кадыком, Джилл тыльной стороной ладони вытер губы и послал ей воздушный поцелуй. Он вел себя вызывающе, но это еще больше разжигало неопытную девушку.

— Возьмете меня к себе жить? — спросил он, вполне отдавая отчет, что вопрос звучит более чем двусмысленно.

— Да, — пролепетала жертва.

— Тогда пойдемте посмотрим номер.

— Но я не сопровождаю постояльцев в номера, — попыталась возразить Энн. — Я могу предложить вам каталог, и вы сами выберете то, что вас устраивает.

— Неужели? — спросил он и наклонился к самому лицу Энн. — Не бойтесь меня, я мягкий и пушистый, как котенок. Мне просто будет приятно побыть с вами еще несколько минут. Попросите кого-нибудь подежурить и проводите меня.

Энн не посмела ему возразить. Она пригласила по телефону одного из менеджеров и попросила побыть за стойкой, пока она проводит гостя в номер. Менеджер не подал виду, что его удивила просьба молодой хозяйки. Он получал хорошую зарплату и не задавал лишних вопросов.

Джилл придерживал Энн за локоть, пока они обходили свободные номера и поднимались по лестницам. В этом не было никакой необходимости, Энн не была престарелой дамой и вполне могла передвигаться сама. Но тепло его руки, которое она ощущала сквозь тонкую ткать костюма, обжигало ее. Она впервые испытывала это чувство, и это бесконечно волновало ее.

Когда они остановились перед дверью последнего номера, Энн замерла. Фантастическое приключение подошло к концу. Сейчас он закроет дверь и она останется одна, без его улыбки, синих глаз, манящего тела. Она искала предлог побыть с ним подольше, но правила приличия не позволяли ей быть навязчивой.

Джилл усмехнулся. Он прекрасно видел, что происходит с девушкой. Распахнув дверь, он жестом предложил ей войти. Энн замотала головой. Джилл взял ее за подбородок, потом другой рукой снял с нее очки, наклонился и лизнул ее в уголок губ. Не поцеловал, а именно лизнул, как котенок. Еще минута — и она сама кинулась бы в его объятия, но последним усилием воли Энн заставила свое тело податься назад и прекратить эту сладкую мучительную борьбу.

— Если вы не хотите войти, то, может быть, разделите со мной трапезу? — предложил Джилл. — В этом же не будет ничего неприличного.

Все самое неприличное уже произошло, с отчаянием подумала Энн. Надо сейчас же позвонить отцу и найти благовидный предлог, чтобы уйти с работы и не появляться в отеле несколько дней. Дождаться, когда этот мужчина уедет из города. Иначе она за себя не отвечает.

— Нет, это вполне прилично, — неожиданно для самой себя произнесла она. — Я могу поужинать с вами. В восемь часов я буду свободна.

— Отлично. Я спущусь за вами ровно в восемь, а вы придумайте, куда мы пойдем. Уверяю, со мной не бывает скучно.

— Спасибо, сэр, — ответила Энн, понимая, что совершает страшную ошибку. — Знаете, я еще. никогда не ужинала с мужчиной.

— О, первый раз — это так приятно! — засмеялся он.

И Энн опять подумала, что самая невинная фраза звучит в его устах как откровенное предложение провести вместе ночь.

— Я буду ждать вас, — быстро проговорила она и уже собиралась сбежать, но он удержал ее за руку.

— А как зовут чудесную незнакомку? Я сказал вам свое имя, а вы мне — нет.

— Меня зовут Энн. Самое обычное имя.

— Поверьте, обычных имен не бывает, бывают обычные люди. Давайте проверим, обычная вы или нет.

Энн понимала, что он провоцирует ее на поступки, которых она никогда не совершала. Он будит в ней интерес и тщеславие. Он заставляет ее доказывать, что она стоит его внимания. Но было уже поздно. Рыбка попалась в сети. Теперь она отчаянно будет пытаться соответствовать его фантазиям, доказывать, что под строгой внешностью обычной девушки скрывается распутница. И она знала, что готова быть для него распутницей. Бежать! И как можно дальше!

— До встречи, — сказал Джилл, отпуская ее руку. — Все только начинается...

Весь остаток дня она придумывала благовидный предлог для того, чтобы объяснить родителям, почему она придет домой поздно. Она настолько редко бывала где-то, что ее вечернее отсутствие являлось событием редким и требующим аргументации. Отец и мать догадаются, что она идет на свидание. Нет, они, конечно, были не против того, чтобы у дочери появился кавалер, но не Джилл. Энн понимала, что такой мужчина не может понравиться ее родителям. В нем была отчетливо ощутимая опасность. Он не производил впечатления добропорядочного гражданина. Почему? Энн не могла ответить на этот вопрос. Она просто знала это, и все.

Промучившись целый день и так и не найдя решения, она туманно сказала родителям о том, что одной из ее подруг требуется помощь на сегодняшний вечер. Энн с ужасом думала, что именно сегодня по закону подлости эта подруга может начать ее разыскивать. Но мосты были сожжены. Она уже произнесла это. Если о ней заботится ангел-хранитель, он сделает так, чтобы ее первое свидание не сорвалось.

Энн отдалась Джиллу без слов и сожалений. Слишком долго ее тело и душа находились в летаргии. Первый же мощный призыв плоти и трепет сердца отмел все сомнения и нравственные муки. Она никогда не думала, что счастье может быть таким сладким и горьким одновременно.

После того как Джилл ушел в душ, Энн расплакалась. Нет, ей не было больно: он оказался умелым и ласковым любовником. Но он не сказал ни слова о чувствах. Он только посмеивался, когда она в полубреду лепетала о том, какой он красивый и что она его любит. А когда все кончилось, просто встал и ушел. Если она ему не нравится, то почему он повел ее в ресторан, развлекал целый вечер, гладил по щеке, а потом снял номер на несколько часов в другом отеле? Значит, он заботится о ее репутации? Может быть, она все зря придумывает и он увлечен так же, как и она? Не притворяйся дурочкой, твердил ей внутренний голос, Джилл не из тех, кто женится на таких девушках, как ты. Ты для него слишком проста. Но что-то же заставило его быть сегодня с тобой.

Только три года спустя Энн поняла, почему Джилл Хинкли пришел в их гостиницу и сделал ее своей любовницей. История банальная и старая как мир.

Теперь у нее не было никаких иллюзий по поводу подобных мужчин. Они созданы для того, чтобы порабощать и использовать женщин. Он просто пользовался ею, как вещью, которую можно выбросить в любой момент, когда она придет в негодность или появится новая. Она каждый раз кидалась в отчаянную драку, если кто-то из ее родных пытался сказать о Джилле правду. Она отчаянно не хотела слышать о том, о чем давно прекрасно догадывалась сама. Он альфонс и прощелыга. Человек, который всегда найдет дурочку, чтобы занимать у нее на жизнь и ничего не делать. Теперь Энн думала, что у него практически в каждом городе Англии, а то и всего мира, есть своя Энн Уэнсли. И каждая из них готова заложить душу дьяволу, чтобы ее любимому сделать подарок в виде дорогих запонок, галстуков, свитеров, машин и т.д. Теперь ей были понятны его частые отлучки и непредвиденные обстоятельства. Он просто был сборщиком дани и объезжал свои владения. Наверное, в списке его жертв были и не очень молодые и состоятельные дамы, потому что он был прекрасно одет, менял машины и всегда имел наличные.

То, что он жил именно так, Энн узнала от него. Когда они говорили в последний раз, она прямо спросила, на какие доходы он живет. Джилл захохотал и сказал:

— Женщины. Мой доход, дорогая, женщины. Знаешь, за что можно держать и дергать женщину? За самую незначительную часть ее тела, которая так никогда и не станет настоящим мужским членом. Это вам плата за самонадеянность.

Энн не могла не признать его правоту. Он умел дарить настоящее наслаждение. Он сделал из нее изощренную и тонкую любовницу. Когда его не было, она готова была биться головой о стенку, так хотела чувствовать на своем теле его руки и губы. У нее бывали даже галлюцинации. По ночам она просыпалась оттого, что Джилл входит в нее, и она корчилась на кровати, кусая подушку, понимая, что это только видения. Он держал ее на привязи разбуженной чувственности и знал, что она никуда от него не денется. Другой мужчина будет другой, он не будет знать всех потаенных желаний Энн, ее фантазий. Джилл выманил это из нее и сделал своим оружием. Ему достаточно было посмотреть на ее грудь, чтобы у нее напряглись соски, потому что они помнили, как он искусно может покусывать их. Он мог в ресторане задеть под столом ее ногу, чтобы судорогой свело пальцы, которые становились в его руках центром наслаждения. Он умел заставить ее забыть о всяких приличиях, залезая к ней под юбку в такси и проводя мизинцем по полоске кожи над резинкой чулок.

Энн скрежетала зубами, когда вспоминала все это. Она готова была сжечь на костре свое тело, лишь бы не мучиться, вспоминая ласки Джилла. Больше ни один мужчина не прикоснется к ней! Она дала себе клятву разучиться желать. Слишком уязвимой становится женщина, когда попадает в плен страсти.

Энн умудрилась сохранить их отношения в тайне. Никто из родных не догадывался, какие муки испытывает она, когда они с Джиллом оказывались в одной компании. Оба делали вид, что едва знакомы. Это было условием Джилла. Буквально в первые дни их связи он ясно дал ей понять, что отношения их будут иметь продолжение, если она не станет изображать счастливую невесту, а сделает вид, что они приятели. Энн была готова на все. Внутренне ощущая себя предательницей по отношению к родителям, которые надеялись на приличное поведение дочери, она не могла их разочаровать. Отец и мать ждали достойного претендента на руку и сердце их дочери, который бы долго и по-джентльменски ухаживал за их единственным ребенком, а потом, испросив согласия родных, сделал бы ей предложение.

Самым удивительным было то, что Джилл достаточно быстро сошелся с ее отцом. Появляясь в городе, он всегда останавливался в их отеле, был весел и любезен со всеми, хвалил деловую хватку отца и способность матери сделать жизнь постояльцев комфортной и спокойной. Они оба были рады посидеть с ним в гостиной у камина и послушать его рассказы о странствиях по свету. Он умел искусно не называть предмет своей деятельности. Кем они его считали? Коммивояжером? Представителем большой корпорации, который ведет переговоры? Секретным агентом? Это никогда не обсуждалось. Достаточно было того, что он исправно платил по счетам, был галантным с матерью и почтительным с отцом. Он легко и с юмором рассказывал об инцидентах, которые случались с ним в других отелях страны, подчеркивая при этом, что единственным приятным местом он считает их заведение. Мать однажды попыталась выяснить, кто его родные, но Джилл напустил на себя такую грусть, что миссис Уэнсли похлопала его по руке и извинилась за бестактность.

Родители не допускали мысли, что у Энн и Джилла могли возникнуть отношения, кроме отношений постояльца и дочери хозяина гостиницы, потому что он всегда говорил с ней чуть насмешливо, как с младшей сестрой. Более того, несколько раз, когда заходил разговор о том, что Энн ведет жизнь затворницы, Джилл убеждал родителей, что она еще маленькая и пусть наслаждается пока его обществом.

Энн до боли кусала губы, вспоминая эти идиллические картины. Джилл стал настолько своим человеком в семье, что его начали приглашать на семейные праздники. Он просто околдовал всю родню так же, как околдовал ее. В какой-то момент всем стало казаться, что без Джилла праздник получится бледным и неинтересным. Он был всегда весел, заразительно весел, и если немножечко и экстравагантен, то это ему прощалось. Должен же быть кто-то, кто вносил бы в чопорную размеренную жизнь чуть-чуть перца.

Энн терпела все это до того момента, пока ей не явились совершенно определенные доказательства ее невероятной глупости. Она все время тайно надеялась, что чем больше времени Джилл будет проводить в кругу их семьи и быть рядом с ней, тем быстрее он убедится в том, что никто и никогда не будет любить его так сильно и преданно. Рано или поздно он должен был понять, что у него может быть настоящий дом и любящие родственники. Как любая девушка, влюбленная и потому слепая, она уже придумала себе дом, семью, имена детям... Она не хотела и не могла видеть, что он просто использует ее и ее родных, чтобы быть своим в их обществе.

В тот злополучный вечер она совершенно случайно спустилась в сад и услышала разговор двух обманщиков. Энн даже не знала, кому об этом рассказать. Слишком она сама запуталась в своей жизни и во вранье родителям.

Энн несколько раз глубоко вздохнула и расправила плечи. Она не должна перебирать в памяти все подробности их отношений с Джил-лом. Надо заставить себя забыть все. Иногда это ей удавалось. Но сегодняшний гость заставил забиться ее сердце и ощутить знакомый холодок в груди. Она просто обязана вспомнить всю историю, чтобы не попасться второй раз на крючок. Может быть, она совсем не любила Джилла, если способна так быстро начать замечать других мужчин? Нет, она просто почему-то испугалась его, поэтому так отреагировала. Что-то в нем есть тревожное.

Энн тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли, и успокоила себя тем, что может с ним больше ни разу не встретиться. Надо просто постараться. А она не такая уж интересная особа, чтобы он сам искал с ней встреч. Это достаточно трудно будет сделать, пока она стоит на рецепции, но она что-нибудь придумает.

Денни тем временем у себя в номере обдумывал план действий. Девушка явно чем-то встревожена. Похоже, она что-то знает. Это просто написано у нее на лице. Но видно также, что она привыкла скрывать свои истинные чувства. Если и существует какая-то тайна, то, судя по всему, она ею ни с кем не поделилась. Такие маленькие железные леди очень несговорчивы. Придется заставить ее поверить, что он ничего от нее не хочет и не ждет никаких откровений.

Денни представил, как бы вела себя эта девушка на допросе в полиции. Скорее всего, она односложно отвечала бы на поставленные вопросы и не пускалась бы в пространные объяснения. На вопрос, знает ли она, где Лаура и почему та покинула своего мужа, эта барышня, вероятно, опустит глаза и скажет, что ни чего не знает. Денни был уверен, что она знает, но почему-то боится говорить об этом. Каким-то образом эта история зацепила и ее. Но каким? Лаура втянула ее в заговор? Заставила лгать? Попросила сделать что-то, что противоречило закону и правилам? Именно это и предстоит выяснить. Надо набраться терпения. В конце концов, он терпел целый месяц, еще несколько дней неизвестности ничего не изменят. Лаура жива и здорова, в этом он уверен.

Если бы что-то случилось, первым узнал бы он. Слишком заметная он фигура, чтобы известие о катастрофе моментально не стало достоянием газет. Значит, Лаура действует очень скрытно, если никому до сих пор не известно, что она покинула мужа и находится в другом месте и с другим человеком. Денни догадывался, что женщины очень изобретательны, когда не хотят, чтобы что-то знали об их планах. Ведь он понятия не имел, что его жена дружит с этой невзрачной девочкой. Лаура вообще не умела дружить с женщинами, тем более с некрасивыми. Она общалась в меру необходимости с женами его друзей и работницами салона, была ровна и приветлива, но у нее никогда не возникало желания побыть в женском обществе, как это бывает с другими женщинами. Ей всегда было достаточно ее самой.

Денни с удивлением заметил, что за последний месяц в результате постоянной работы мысли он понял и узнал про свою жену гораздо больше, чем за прожитые вместе три года. То есть все это он знал, видел, чувствовал, но никогда не придавал значения мелочам и не делал выводов. Только сейчас он понял, как прав был его отец, когда предостерегал от скоропалительного решения жениться на девушке, которая разбудила в нем мужчину. Он ничего не знал о своей жене. Он ничего и не хотел знать. Ему было достаточно того, что она всегда была прекрасна в постели и спокойна в обычной жизни. Он вдруг понял, что они почти не разговаривали, он не знал ее желаний, не интересовался мыслями, не опускался в глубины ее страхов и мечтаний. Он просто упивался ее красотой и совершенным телом. Он, который любил всегда не только форму, но и содержание любого предмета и явления!

Какая же бездна лежит между инстинктом и душой! Он никогда не давал себе труда подумать хотя бы о том, что любящая женщина непременно захочет иметь ребенка от любимого мужчины. Он не желал отвечать себе на вопрос, почему Лаура этого не хочет. Только сейчас он понял, что не хотел знать о ней ничего.

Денни был потрясен этим открытием. Ведь так можно было прожить всю жизнь. А если бы он понял это потом, когда желание должно смениться нежностью и духовной близостью? Ведь этой близости никогда не было. Денни схватился руками за голову. У него закипели мозги. Может быть, все к лучшему. Пусть это было горьким разочарованием, но оно пришло вовремя, пока они не стали единым организмом, пока не появились дети. А вдруг бы он потом понял, что не любит Лауру, что она ему просто неинтересна. Что было бы тогда?

Энн Уэнсли твердый орешек, но он уже решился расколоть его. Отступать некуда, да и незачем. Что бы ни произошло, ничто в его жизни не будет хуже того открытия, которое он сделал сегодня. Он попросту тупой самоуверенный тип, который считает, что жизнь вертится вокруг него, преподнося подарки, что не нужно прикладывать никаких усилий, чтобы стать счастливым.

Он должен пройти этот путь до конца. Надо сказать, что он ни на минуту не задумался о том, что бедная девушка может стать жертвой его экспериментов над самим собой, что она может получить незаслуженную травму. Его страдания казались ему исключительными, и он просто не мог думать ни о ком другом.

Денни освежился и направился в холл отеля, чтобы начать свою игру.