Сказка для взрослых

4

Сузен выдвигала знакомые ящики комода, доставая оттуда легкое изящное белье самых дорогих и изысканных фирм. Совершенно неожиданно она испытала радость при виде роскоши, в которой так долго себе отказывала.

Внезапно Сузен услышала, как отворяется дверь, и, резко повернувшись, увидела Марка, который внимательно рассматривал ее. Вздрогнув, она плотнее запахнула халат, но продолжала чувствовать себя обнаженной под его холодным, испытующим взглядом.

— Чего ты так испугалась, Сью? — спросил Марк.

— Вежливые люди обычно стучат, прежде чем войти в чужую спальню!

Сузен сразу же перешла в наступление, так как это казалось ей единственной защитой против него. Она чувствовала себя странно уязвимой, хотя уже решила, что все ее чувства к Марку ограничиваются одним-единственным — ненавистью.

— Я принес тебе завтрак, — сказал Марк со спокойной улыбкой. Казалось, он не замечал выражения ее лица.

Ну вот, все начинается сначала! — с досадой подумала Сузен. Обращается со мной так, будто я его сестренка-малышка, за которой нужно присматривать. Но она не могла не признать, что подобная заботливость тронула ее.

— Завтрак в постель? — как можно непринужденнее засмеялась Сузен. — Но этого вовсе не требуется.

— Нет, требуется, так как ты должна оставаться в постели по крайней мере еще дня два, — твердо сказал Марк, ставя поднос на столик рядом с кроватью.

— Два дня? — протянула Сузен жалобно. — Да я же сойду с ума!

Она терпеть не могла вялого ничегонеделания — и Марк отлично знал это.

— Ничего с тобой не случится. А теперь ложись в постель.

На лице Марка застыла снисходительная гримаса, как если бы он заранее знал, что она будет противиться его требованию. Сузен и в самом деле не думала подчиняться.

— Я себя отлично чувствую, — запротестовала она и, стараясь держаться подальше от кровати, приблизилась к подносу с едой: дразнящий аромат копченой грудинки внезапно пробудил в ней чувство голода.

— Ну, это мы еще посмотрим, — пожал плечами Марк. — Как бы то ни было, таково распоряжение врача, а не какой-то мой хитрый замысел.

Сузен отвернулась, опустив длинные темные ресницы. Мысль провести в постели столько времени вызывала отвращение. Она всегда была деятельной, привыкла много работать, практически никогда не чувствовала себя усталой…

— Это была очень опасная автомобильная авария. Ты могла погибнуть, — напомнил ей Марк.

Сузен вздрогнула, когда в ее памяти промелькнула страшная картина: на нее с огромной скоростью неслась машина, потерявшая управление. Ей даже пришлось ухватиться за край стола: голова снова закружилась.

— Вот, видишь, почему тебе был предписан постельный режим.

В голосе Марка прозвучали едва различимые нотки торжества. Осторожно обхватив Сузен за плечи, он довел ее до кровати. Она немного поупиралась, однако была слишком слаба, чтобы сопротивляться по-настоящему, а когда легла в постель, даже почувствовала благодарность Марку за помощь. Сузен взглянула на него, пытаясь улыбнуться, но он быстро отдернул руки и отвел взгляд.

— Ты почувствуешь себя лучше, когда поешь, — странно напряженным голосом произнес он.

Сузен знала, что Марк не испытывает к ней никакой симпатии, просто выполняет свой долг. Она пыталась угадать, что скрывается за холодной вежливой маской, какую игру он затеял, — но тщетно.

— Здесь слишком много всего, я столько не съем, — возразила она, взглянув на поднос.

— Сью, я не желаю больше слушать твои глупости! — Глаза Марка сузились. — И не собираюсь повторять тебе это каждый раз. Черт побери, я не знаю, что ты делала с собой, но вид у тебя кошмарный. Ты совсем исхудала. И прежде чем ты увидишь отца, тебе необходимо прийти в норму. — Сузен уже раскрыла рот, готовая снова протестовать, но он продолжил, взглядом заставляя ее замолчать: — Итак, каждый завтрак, обед, ужин, который будут тебе приносить, ты должна съедать — все без остатка. Понятно?

Возражения замерли на губах, когда Сузен увидела непреклонное выражение, появившееся на лице Марка. Она знала, что спорить с ним бесполезно, — он все равно будет стоять на своем.

— Как я поняла, отца нет сейчас дома. Но он обычно уезжает на неделю, не больше. Я все равно не смогу поправиться за такой короткий срок, — сделала Сузен последнюю попытку что-то доказать, но Марк резко прервал ее:

— Ричарда сейчас нет в Англии. Твой отец и моя мать в своем доме на Антигуа, — сказал он и тяжело опустился на кровать рядом с ней. В выражении его лица было нечто, заставившее Сузен замереть от тяжело предчувствия.

— Очень странно… — озадаченно произнесла она. — Надеюсь, с ним ничего не случилось? — Сузен старалась изо всех сил оставаться спокойной.

Марк глубоко вздохнул:

— Твой отец болен, Сью. И врачи настоятельно советовали ему поменять климат и обстановку.

Голос Марка звучал бесстрастно, как будто он читал ей новости из газеты, а не сообщал о болезни отца. Между тем все хорошо знали, что Ричард Роут был фанатически трудолюбив и никогда не брал отпуска, разве только под давлением чрезвычайных обстоятельств, да и то ненадолго.

Сузен тщетно пыталась осознать, что сказал ей только что Марк. Нет, это не могло быть правдой! Ее отец был сильным, жизнелюбивым человеком и ни разу не болел за всю свою жизнь.

— Ты шутишь? — Сузен с надеждой ожидала, что он подтвердит ее догадку.

— Мне очень жаль, Сью. Я знаю, каким для тебя будет ударом…

— Что с ним случилось? — Сузен больше не заботилась о соблюдении приличий и не собиралась скрывать свой страх. Она крепко схватила Марка за руку: — Почему ты не сказал мне об этом раньше, сразу же?

— Я говорю тебе сейчас, потому что ты уже достаточно окрепла. Раньше я не был уверен, что тебе по силам вынести грустное известие.

— Ты не имел права молчать об этом! Он мой отец! — вскричала Сузен с внезапно пробудившейся ревностью.

Марк вдруг резким движением сбросил ее руку со своей и окинул сводную сестру насмешливым взглядом:

— Добронравная дочь беспокоится о папочке! Поздновато ты взялась играть эту роль, тебе не кажется?

Сузен аж передернуло от его тона. Некоторое время она сидела молча, затем вновь обратилась к Марку, стараясь забыть оскорбительный выпад:

— Скажи мне, наконец, что с моим отцом!

— Он слишком перенапрягся. Врачи констатировали полное физическое и психическое… истощение. — Голос его предательски дрогнул, и Сузен поняла, что Марк тоже страдает.

Она долго сидела, пытаясь осознать услышанное, и наконец прошептала:

— Когда?

Марк внимательно поглядел на нее:

— Три месяца назад.

— Три месяца?! Я должна была бы… — начала Сузен, но Марк беспощадно оборвал ее:

— Да, ты должна была быть здесь. Может быть, тогда твой отец уже поправился бы. А сейчас… — Он не договорил, и ее опять охватило беспокойство:

— Что — сейчас?

— За эти три месяца улучшений в его состоянии произошло очень мало, — холодно сообщил Марк.

— Слава богу, что ты нашел меня! — выдохнула Сузен. — Иначе я ничего не узнала бы.

— Надеюсь, ты не воображаешь, что я приехал в больницу, потому что беспокоился о тебе? — произнес Марк. — Просто я видел, как действовало на него твое отсутствие. Он на самом деле любит тебя, несмотря на твое отвратительное поведение.

Сузен была потрясена подобным несправедливым к ней отношением. Она так хотела помириться с отцом, но тот сам отвергал все ее попытки вновь сблизиться с семьей. Марк же знал, что враждебность исходила именно со стороны отца.

— Ты не понимаешь! — с отчаянием воскликнула она.

— Да неужели? — спросил он с горечью, резко поднимаясь с кровати. — Напротив, я понимаю все очень хорошо, Сью. Ты всего-навсего избалованная, эгоистичная девчонка, которая не думает ни о ком, кроме себя.

Сузен вздрогнула, уязвленная его словами. Марк жестоко ошибался. Но она не могла сказать ему правду. Это было бы предательством по отношению к отцу, а она слишком сильно его любила. Лучше пусть уж Марк плохо думает о ней. К тому же она не собиралась оставаться здесь надолго, Ей нужно было немедленно увидеть отца.

— Я поеду сегодня же, — заявила Сузен, отодвигая полупустой поднос и вылезая из кровати.

А что, если уже слишком поздно? Она затрясла головой, чтобы прогнать страшную мысль. Нет, об этом нельзя даже думать!

Сузен распахнула створки шкафа и удивленно уставилась на пустое пространство, где сиротливо висели проволочные вешалки. Затем резко повернулась к Марку:

— Где мои вещи?

— Вещи! — воскликнул он с нескрываемым презрением. — Это тряпье, которое ты теперь носишь? Я даже не удосужился собрать его, просто бросил там, в больнице.

Сузен не верила своим ушам. Марку всегда нравилось дразнить ее. Но сейчас момент был явно неподходящий.

— Ты не имеешь права… — начала она и задохнулась от негодования.

— Я имею право на все. Со временем, когда ты будешь себя лучше чувствовать, ты поедешь навестить отца. Но для этого тебе потребуется обновить гардероб. Все, что ты носила недавно, — это не одежда, а нищенское барахло, — заявил Марк с присущей ему самоуверенностью.

— Я хочу ехать сейчас же! — Сузен попыталась придать своему заявлению побольше решимости, однако ей это не удалось. В голосе скорее звучал каприз избалованного ребенка, чем разумное требование взрослого человека.

И раздражение, промелькнувшее во взгляде Марка, свидетельствовало о том, что именно так он и воспринял ее слова.

— Это все, что ты можешь сказать? «Хочу, хочу, хочу», — передразнил он ее. — А теперь слушай: отныне ты будешь делать только то, что я тебе скажу! И так будет продолжаться, пока ты не поправишься окончательно. Ты поедешь к отцу, но когда я тебе разрешу, поняла?

Сузен хотелось заплакать, но она не могла доставить ему такое удовольствие. Марк не должен видеть ее слез, ее страданий. Она даже говорить не могла, голос выдал бы ее, а любое проявление эмоций Марк истолковал бы как вспышку глупого недовольства, и только.

— А теперь ложись в постель! — приказал он.

Сузен тяжело вздохнула и с достоинством прошествовала к кровати. Марк взял со столика поднос, с неодобрением окидывая взглядом недоеденный и уже остывший завтрак.

— Я принесу тебе что-нибудь попозже, — сказал он, и Сузен молча кивнула в ответ.

Не было таких слов, которые могли бы точно выразить ее чувства. К тому же она поняла, что единственный способ отделаться от него — это полностью подчиниться. В одном Марк был прав: нельзя, чтобы отец увидел ее в таком состоянии.

Дверь за Марком закрылась, и Сузен обессиленно опустилась на подушки. Неожиданно она поняла, что не может плакать: глаза были странно сухими, хотя грудь сжималась от охватившей ее тревоги. Больше, чем когда-либо, она хотела увидеть отца, убедиться, что с ним все в порядке.

А что, если позвонить! — вдруг подумала Сузен и протянула руку к телефону. Однако поднятая трубка хранила молчание. Вне себя от отчаяния, она так грохнула трубкой о рычаг, что не расслышала, как в комнату снова вошел Марк.

— Что это ты делаешь? — подозрительно спросил он.

Сузен подняла на него бледное измученное лицо. Ей вдруг пришло в голову, что, возможно, это Марк на всякий случай снял трубку с параллельного аппарата и тем самым перекрыл телефонную линию. Но зачем? Неужели он способен отказать ей в просьбе? Разве не естественно желать услышать голос больного отца?

— Я бы очень хотела позвонить отцу, — с мольбой произнесла Сузен. — Можно?

— Конечно, — неожиданно легко согласился Марк, но лицо его стало странно застывшим, как будто в нем происходила внутренняя борьба. Затем он резко отвернулся, бормоча проклятия.

Сузен была озадачена его поведением. Но не стала терять время даром и, пока Марк не передумал, быстро набрала номер. В крайнем нетерпении Сузен ждала, когда ее соединят. Наконец она услышала на другом конце провода голос мачехи.

— Привет, это Сузен, — пробормотала она, затаив дыхание.

Горячая краска стыда заливала ее лицо: она не знала, как воспримет звонок блудной падчерицы Бет. Сью снова почувствовала себя скверно, ее нервы были натянуты до предела.

— Сью! Какая приятная неожиданность! Как замечательно, что ты позвонила! Подожди минуту, я позову отца.

Голос мачехи звучал так искренне, что Сузен тут же почувствовала угрызения совести. Но моментально забыла обо всем, когда трубку взял отец.

— Папочка, — прошептала Сузен едва слышно, как будто боялась говорить громче. — Папочка! — повторила она, наслаждаясь одним звучанием этого слова. Любовь к отцу переполняла ее. — Как ты себя чувствуешь?.. Да, да, конечно! Скоро, очень скоро, — успокаивала она отца, часто моргая, чтобы сдержать слезы, которые уже катились по ее щекам. — Да, разумеется, я хочу тебя видеть… — Она запнулась, не справившись с радостным волнением, охватившим ее. — Да, конечно, обоих вас.

— Прошло столько времени, Сью! Ты могла бы объявиться и пораньше, — добродушно проворчал отец.

Сузен в недоумении замерла: она вернулась бы домой в любой момент, если бы отец захотел этого. Но он не ответил ни на одно ее письмо. Неужели отец мог забыть об этом? Возможно, причиной тому была болезнь? Во всяком случае, Сузен решила, что постарается разобраться во всем, как только они снова будут вместе.

— Я вернулась бы домой раньше, папочка, но дело в том…

Голос Сузен снова прервался. И тут Марк, который все это время пристально смотрел на нее, решительно приблизился и буквально вырвал трубку из ее дрожащих рук.

— Здравствуйте, Ричард, — сказал он неестественно бодро. — Нет, она себя чувствует прекрасно. Такая же, как обычно.

Сузен не верила своим ушам. Ведь она так изменилась! Неужели Марк не заметил этого? Нет, просто не хочет замечать, с грустью подумала она.

— Надеюсь, она будет у вас к концу следующей недели, — продолжал Марк. — Здесь все идет своим чередом. Собираюсь подписать контракт с одной фирмой, но вам не стоит вникать в подробности. Да, все в порядке.

Они поговорили еще в том же духе, затем Марк попрощался с Ричардом и положил трубку. Когда он повернулся к Сузен, ее лицо пылало негодованием.

— Почему ты не дал мне договорить? — спросила она, с трудом сдерживая себя.

Ей нужно было столько сказать отцу, но Марк лишил ее этой возможности. Пусть бы она не узнала, почему отец не отвечал на письма, но ей хотелось услышать, что ее простили…

— Потому что ты была слишком возбуждена, — твердо сказал Марк.

Своим покровительственным тоном он лишь подлил масла в огонь. Сузен взорвалась:

— Как ты посмел?! Мои чувства тут ни при чем! Не все такие бессердечные, как ты…

Однако когда Марк шагнул к ней, раздражение уступило в душе Сузен место совсем другим чувствам.

— Сью, ты, видимо, меня плохо знаешь, — сказал он мягко, но в голосе прозвучало предостережение. — То, как ты вела себя сейчас, могло ввести в заблуждение старого больного человека, но не меня.

— Что ты хочешь этим сказать?! — возмутилась Сузен. Намек, содержавшийся в его словах, глубоко оскорбил ее.

— Боже мой! Какие мы добренькие! Как мы любим папочку! — усмехнулся Марк, окидывая ее холодным, оценивающим взглядом. — Если бы я не знал тебя, Сью, ты еще могла бы одурачить меня своей игрой в оскорбленную невинность. — Марк нарочито медленно провел большим пальцем по ее губам. — Но мне отлично известны все твои уловки.

Сузен в недоумении уставилась на него широко раскрытыми глазами. А Марк между тем продолжал:

— Мне нетрудно догадаться, чего ты надеешься добиться, играя роль раскаявшейся грешницы. Но предупреждаю: если своим поведением ты будешь трепать нервы и подрывать здоровье Ричарда, ты жестоко поплатишься.

Марк уже угрожал открыто. Сузен отвернулась, не в силах выслушивать несправедливые обвинения.

— Я рад, что мы поняли друг друга, Сью, — обронил он и, повернувшись, вышел из комнаты.

Сузен облегченно вздохнула. Она до сих пор не понимала, до какой степени была взвинчена, и только теперь, с уходом Марка, ощутила себя так, словно ее выпустили из тюрьмы.

Не раздумывая ни секунды, Сузен снова схватила телефонную трубку. Клифф Мейсон отнесся к ее положению с пониманием, разрешив отсутствовать на работе столько времени, сколько ей потребуется. Заодно, раз уж представится такая возможность, предложил ей посетить их филиал в Сент-Джонсе, и Сузен с радостью согласилась. Но улыбка, появившаяся на ее лице после разговора с начальником и коллегой, моментально исчезла, как только в комнату вновь вошел Марк.

— Кому ты звонила? — спросил он, подозрительно глядя на Сузен.

— Клиффу, — ответила она, наблюдая за выражением лица Марка. — Мне нужно было сообщить ему о моих планах.

— Понимаю, — последовал короткий ответ, но Сузен видела, что Марк, если и понял что-то, то по-своему. Однако решила не обращать на это внимания.

— Скажи, папа до сих пор делает пожертвования в благотворительные фонды? — спросила Сузен как бы невзначай.

Она знала, какой результат может дать даже сравнительно небольшая сумма. А те деньги, которые когда-то жертвовал отец, могли совершенно изменить жизнь многих людей. Сузен была полна решимости заинтересовать отца по крайней мере одним из своих проектов, — разумеется, когда он будет чувствовать себя лучше.

— А в чем дело? — недоверчиво спросил Марк.

Сузен с грустью поняла, что он не верит в ее искренность. Она всегда была слишком занята собой, чтобы интересоваться какой-то там благотворительностью.

— Хочу предложить отцу одну идею, — осторожно сказала она.

Марк презрительно фыркнул:

— Забудь об этом, Сью. Ты не сможешь так просто получить деньги. Все пожертвования теперь идут через компанию, и бессмысленно просить об этом отца.

— И все же я попытаюсь. — Сузен не хотела сдаваться. — Я сумею его убедить, поверь мне, — добавила она, широко улыбаясь.

Радостное выражение ее лица привело Марка в бешенство.

— «Потребую», ты хотела сказать? — резко бросил он, и улыбка мгновенно исчезла с лица Сузен. — Все еще рассчитываешь получить все, о чем бы ни попросила?

— Я же не для себя прошу! — возмутилась девушка, чувствуя себя весьма неуютно под его сверлящим взглядом.

— Ах, не для себя? — Брови Марка поползли вверх. — Тогда, может быть, для этого Клиффа? — спросил он язвительно.

— В каком-то смысле да…

— Это исключено, Сью. В настоящее время компанией управляю я. А мне проекты твоих очаровательных филантропов совсем не нравятся, уж не взыщи.

Марк ушел, на прощание хлопнув дверью.

В течение последующих нескольких дней они держались на расстоянии друг от друга. Сузен оставалась в своей комнате, радуясь, что Марк не навязывает ей своего общества, но к чувству облегчения почему-то примешивалась грусть. Незнакомая горничная регулярно приносила ей еду, и Сузен уже прибавила в весе — трудно было не поправиться при таком превосходном питании. Теперь она чувствовала себя намного лучше. Синяки от ушибов почти исчезли, оставались только темные тени под глазами, как от недосыпания.

Сузен была удивлена, когда однажды утром горничная принесла аккуратную стопку свежевыстиранного белья, а также юбку и свитер, которые Сузен когда-то купила, и молча положила все это на кровать. Преданность служанки Марку была вне всяких сомнений, поэтому девушка тоже молчала, взирая на белье.

— Начиная с сегодняшнего дня, ты можешь вставать, — сообщил ей с порога спальни Марк.

— Благодарю, — пробормотала Сузен, старательно избегая его взгляда. Казалось, им нечего было больше сказать друг другу, как будто годы, проведенные врозь, заставили их обоих забыть о былой близости. Теперь их разделяла непреодолимая бездна.

— Мы сейчас отправимся за покупками, — заявил Марк безапелляционно.

— Мы? — переспросила Сузен, удивленно посмотрев на него. — Я вполне смогу купить себе подходящую одежду без твоей помощи.

Но Марк внезапно ухмыльнулся:

— Это вопрос спорный. Твоя машина превратилась в груду металлолома, так что придется ехать на моей. Неужели ты думаешь, что я доверю тебе вести мою машину? — жестко напомнил он ей о недавней аварии.

Сузен вынуждена была согласиться со справедливостью его слов. Она еще не была готова сесть за руль — тем более за руль такого большого и мощного автомобиля, как «ягуар» Марка.

— К тому же у меня в центре назначено несколько деловых встреч, — продолжал он, принимая ее молчание за согласие.

Хотя Сузен внутренне кипела от негодования, потому что Марку опять удалось навязать ей свою волю, она не стала терять времени на пререкания. Сью слишком хорошо знала, как не любит Марк, когда его заставляют ждать.

— Нет! Я не буду здесь ничего покупать! — воспротивилась Сузен, увидев из окна машины череду модных магазинов самых знаменитых модельеров.

— Почему нет? — удивился Марк. — Ты что, из принципа не желаешь теперь носить приличную одежду?

— Нет! То есть… Дело в том, что мне просто становится как-то не по себе в одежде, которая так дорого стоит. Кроме того… — пыталась объяснить Сузен, но Марк перебил ее:

— Да перестань же, Сью! Ты всегда жаловалась, что тебе не хватает на тряпки. Ты беспрестанно клянчила у Ричарда деньги, и он всякий раз уступал тебе.

Сузен покраснела, вспомнив о былом эгоизме. В памяти всплыл день, когда пришел счет из банка, и оказалось, что она значительно превысила положенные ей пределы. Отец тогда впервые рассердился на дочь, но Сузен не испытывала никаких угрызений совести.

— Как ты умудрилась растранжирить столько денег за один месяц? — недовольно спросил ее отец, передавая счет Марку.

Тот мрачно посмотрел на Сузен, но она лишь безразлично пожала плечами.

— Это огромная сумма, — укоризненно сказал Ричард, с печалью поглядев на дочь.

— Ты вот возмущаешься, что я транжирю деньги, а мама никогда бы такого не сказала. Она бы поняла, что мне просто нужна приличная одежда! — прикинулась обиженной Сузен.

— Сью, ты несправедлива… — начал Ричард, но она сразу же перебила отца, зная его уязвимые места:

— Что-то я никогда не слышала, чтобы ты был недоволен тем, что деньги транжирит твоя жена. — Лицо девушки приняло мстительное выражение.

— Моя мать никогда не тратит таких сумм на тряпки! — вмешался Марк, взбешенный ее нападками на Бет.

— А тебя вообще никто не спрашивает! — огрызнулась Сузен. — Папочка, мне в самом деле очень нужны были эти вещи, — умоляющим тоном сказала она. — Ты же хочешь, чтобы я хорошо выглядела? И чтобы у меня были платья не хуже, чем у других девочек? — Сузен обняла отца и нежно прижалась к нему.

— Да, конечно, хочу, дорогая, — ответил тот, не в силах сопротивляться этой ласковой силе.

— Ричард! — воскликнул Марк, предвидя, чем завершится разговор. — Этого так оставлять нельзя, надо что-то делать!

— Знаю, знаю, — согласился Ричард, украдкой подмигивая дочери. — Я, пожалуй, увеличу ей сумму на карманные расходы.

— Ничего хуже вы не могли придумать! — возмутился Марк, но его возражения потонули в крике восторга, который издала Сузен, кинув торжествующий взгляд в его сторону:

— Вот это мне нравится!

Подобные сцены разыгрывались неоднократно, и Сузен всегда выходила победительницей. Все вмешательства Марка оставались безрезультатными.

— Не понимаю, какое тебе-то до этого дело! — бросала она ему в лицо. — Папа дает мне столько денег, сколько считает нужным. И вообще это совершенно смешные суммы!

Однако вздорная девчонка осталась в прошлом, что бы ни думал о ней Марк. Сузен неловко заерзала на сиденье, когда вспомнила, как мрачнело лицо сводного брата при таких разговорах.

— Ничего удивительного, что ты выросла столь избалованной, — заключил Марк.

Сузен не сказала ни слова. Она понимала, что вела себя отвратительно, но тогда это был единственный способ привлечь внимание отца. Так вот какой он запомнил меня, с грустью подумала Сузен. Интересно, сможет ли Марк когда-нибудь увидеть перемены, произошедшие в ней за это время?..

Автомобиль плавно остановился, выводя ее из мира тяжелых воспоминаний. Пробормотав слова благодарности, Сузен уже открыла дверцу, чтобы выйти, но Марк неожиданно схватил ее за руку.

— Подожди, возьми-ка вот это, — сказал он отрывисто и протянул Сузен чековую книжку. — Она оформлена на твое имя, — произнес Марк бесстрастно, в то время как Сузен застыла, уставившись на карточку и чувствуя, что не может принять этот дар. — Надеюсь, ты будешь благоразумна и, заботясь о здоровье отца, соблаговолишь приобрести себе приличный гардероб.

Слова Марка причинили Сузен боль. Она знала, что у нее нет иного выбора, кроме как подчиниться ему и купить себе новую одежду. Но не упадет ли она в его глазах еще ниже? А главное — в своих? Сузен с трудом подавила вскипавшее в душе негодование: она знала, что взрыв ее гнева будет встречен Марком с ледяным высокомерием.

— И помни: как бы жарко ни было на Антильских островах, в данный момент у тебя нет ни тряпицы, чтобы прикрыть тело, — добавил он.

Тут уж Сузен не могла удержаться.

— А ты уверен, что можешь позволить себе это? — усмехнулась она, помахав чековой книжкой перед его лицом. — Ты хоть представляешь, во сколько обойдется тебе мой полный гардероб? — И, не дожидаясь ответа, выскользнула из машины.

Припарковав автомобиль, Марк присоединился к ней.

— Знаешь, тебе не мешало бы подстричься, — сказал он, прихватив двумя пальцами секущиеся концы волос Сузен и скептически оглядывая их.

Сью отступила, раздосадованная его замечанием, а еще больше тем, что он был прав.

— Я это сделаю попозже. А сейчас займемся одеждой, — заявила она и решительно направилась к магазинам.

Марк нахмурился, но последовал за ней.

— Учти, ты будешь удивлен, — предупредила Сузен, открывая дверь одного из магазинчиков.

Перед ними простирались ряды вешалок с юбками и блузками, мимо которых Марк прошел, даже не удосужившись посмотреть на них внимательнее. Демонстративно задержавшись у отвергнутых им вещей, Сузен выбрала несколько юбок и топов, отлично сочетавшихся друг с другом. Затем отправилась посмотреть то, что мода предлагала для летнего сезона — яркие майки с цветными рисунками, шорты и тонкие легкие платья.

— Приятно, что ты не утратила прежних привычек, — сухо прокомментировал Марк, глядя на отобранные вещи.

— С единственной разницей, что эта одежда стоит гроши по сравнению с ценой на изделия известных кутюрье. Это просто их копии, — пояснила она и удовлетворенно улыбнулась, заметив растерянность на лице своего спутника.

Ноги Сузен разболелись, голова снова начала кружиться. Гора свертков все росла и росла, а она знала, что еще не выбрала ни одной вещи, которая понравилась бы Марку. Тот уже начинал проявлять нетерпение: хождение по магазинам никогда не было его любимым времяпрепровождением, хотя он одевался элегантно и со вкусом.

Купив еще несколько пляжных костюмов, они отправились к машине. Сузен была очень довольна, что добилась своего, и решила напоследок еще немного подразнить Марка.

— Досадно, что ты не увидишь меня в этих купальниках, — с притворным сожалением протянула она.

Марк удивленно посмотрел на нее:

— С какой стати ты это вообразила?

Сузен остолбенела. Неужели он хочет сказать, что тоже собирается лететь с ней?! Он же все испортит! Она постоянно будет чувствовать себя не в своей тарелке. Только сейчас Сузен по-настоящему осознала, какую опасность представляет для нее Марк: его мужская притягательность по-прежнему неотразимо действовала на нее.

— Надеюсь, ты не… — начала она с надеждой.

— Не надейся. Не могу же я отпустить тебя одну в такое дальнее путешествие! — возразил Марк, решительно ставя ее на место и в который раз напоминая, что для него она по-прежнему маленькая девочка, за которой нужен глаз да глаз.

Сузен вызывающе вскинула голову и в упор посмотрела на него. Некоторое время они стояли молча, как соперники перед поединком, пока Сузен не поняла, что этой схватки ей не выиграть…