Сказка о зеленоглазой колдунье и семи богатырях

ГЛАВА 2

Утро началось неожиданно. На меня закапал дождь, причем в моей светелке с потолка прямо в постель. Подскочила на кровати и в недоумении уставилась вверх. Дождь зарядил небольшой, но в самый раз, чтобы промокнуть. Брр, встряхнулась, встала и побежала в ванну. Дождь за мной. Я из светелки – дождь опять за мной.

– Ба-а-а-бу-у-уш-ка-а-а! – закричала на весь терем.

Братья выскочили из своих комнат и глазами хлопают. Я бегаю по комнатам, а меня дождик сверху поливает.

Бабушка подошла, улыбнулась.

– Это, Веселинка, ведьмина сила в тебе пытается ужиться. Привыкнешь к ней, и все будет хорошо, – она улыбается, а мне холодно стало.

Только подумала, что согреться хочу, как вокруг меня огонь вспыхнул. Стою, полыхаю.

– Пожар! – басом заорал Владимир.

– Пожар! – весело его поддержал Матвей, довольный, что можно опять в забаве поучаствовать.

Братья среагировали сразу – терем-то деревянный. Сбегали вниз, принесли ведра с дождевой водой, и залили мой пожар. Опять мокрая.

– Что же это такое? – жалобно посмотрела на бабушку.

– Ветром подуй, обсохнешь, – посоветовала бабушка, продолжая улыбаться.

Ветром, так ветром. Его я вызывать умею. Закрыла глаза, и ветерок сразу прилетел. Распахнул входную дверь, снес цветы в горшках на лестнице, растрепал кудри братьям, и почти сорвал с меня одежду, стараясь высушить.

– Что это было? – несколько рассеяно спросил Добролюб.

– Веселинка силу ведьминскую пробует, – весело сообщил Матвей. Ему все развлечение.

– А может она ее в каком-нибудь другом месте пробовать будет? Еще терем спалит, – недовольно буркнул Святополк.

– Веселинка, айда на конюшню! – отозвался Матвейка. – Конюшня сгорит – не жалко.

– Не-не-не! – встали стеной братья за любимых богатырских коней.

Я надулась и обиделась, и сразу терем зашатался, земля под ним стала возмущаться.

– Веселина, кончай баловать! – грозно сказала мама, подходя к нам.

– Мамочка, я же не специально, – от обиды плакать хотелось.

– Забавушка, доченька, ты себя вспомни. Как ты отцов овин сожгла и с землей сровняла, когда тушить пыталась. А про пожарную башню вообще молчу, – смеялась бабушка.

– Вот и молчи, – теперь мама надулась.

Она у меня красавица, молодая совсем. Две косы и стан тонкий вообще ее девушкой делают. А глаза у меня ее, такие же зеленые.

– А что случилось с башней? – встрял Матвейка.

– Да ничего особенного, – отмахнулась мама.

– Доченька, она потом забавно смотрелась, – посмеивалась бабушка, разжигая наше любопытство.

Мама махнула рукой – рассказывай.

– Мама ваша разнесла случайно пожарную башню по камушку, а чтобы скрыть это, собрала ее обратно вверх тормашками. И стояла башня на коньке собственной крыши. Да долго стояла, даже от ветра не шаталась. И сломать не могли ее. Забава старалась, собирая башню, крепко сделала, – смеялась бабушка.

– И долго стояла? – полюбопытствовал Матвейка.

– Пока Забавушка силой не смогла управлять. Сама потом разобрала ее снова по камушку, а затем аккуратно обратно сложила. Она и сейчас стоит, крепко сделано, – махнула рукой в сторону окна бабушка. Парни сразу побежали к окну, смотреть на диковинку, сожалея, что не видели башню-перевертыш.

– Веселинка, ты на природе постарайся больше быть, там проще со стихиями свыкнуться, – посоветовала мама.

Мне вручили сумку с едой и отправили в лес от жилья подальше. Шла по тропинке, сердито топая ногами, взбивая пыль и труху сухой травы. Ветерок услужливо стал поддувать мне, чтобы размести тропинку, извинялся за устроенное в доме.

Решила пойти к подружкам пойти. Заслужила пожаловаться на несправедливость родственников. Пришла к месту нашего сбора у пруда, присела на песочек. А подружек всё нет и нет. Грустно стало, подошла к воде.

– Береника! – позвала подружку.

Береника вынырнула, сообщила, что молодых русалок обучает и очень занята. Про Ягушу сказала, что у той занятия. Совсем я расстроилась.

Иду по лесу, на деревья смотрю, яблочко кушаю. Что с моей силой делать? Как к ней привыкнуть? Решила начать с простого, то есть с ветра, и он с готовностью ткнулся в руку.

Перебираю пальцами потоки, ласкаю ветер, а он довольный, готов услужить. Собираю в ладошку и запускаю в небо. Ветер взлетел и сбил огромную птицу, которая с криками возмущения упала вниз прямо ко мне под ноги.

– Что ж за жизнь такая, – возмутился Гамаюн, лежа на спине.

– Ой, простите, я нечаянно! – присела к птице.

– Нечаянно она! За нечаянно бьют отчаянно! – фыркнул пострадавший.

– Ой, кто вы? Вы не женщина! – удивленно воскликнула я.

– Заметила? – усмехнулся Гамаюн. – Подняться помоги.

Помогла ему встать на лапы.

– Но почему? Птицы Гамаюн все женщины, – озадачилась я.

–Ага, ну да! Как же, все! Ага! Тетеха, ты хоть подумай, как Гамаюны плодиться будут, если все женщины? – усмехнулся … птиц?

– Ой, не подумала, – вспыхнула и засмущалась от высказанного намека.

– Не подумала она, – Гамаюн, важно переваливаясь на толстых лапах, пошел по тропинке. – Что встала? – обернулся он.

– Мы куда-то идем? – удивилась я.

До этого момента вообще не представляла, что мне куда-то нужно идти.

– Ну, если я к тебе прилетел, значит, это для чего-то нужно, – важно поднял одно перо в крыле, как палец, Гамаюн.

– Да? – сразу заинтересовалась. – А куда мы идем? – подбежала догонять отошедшую птицу.

– Пока прямо, – важно сообщили мне. – Что у тебя в сумке?

– Еда, – недоуменно сообщила ему. – Вы кушать хотите? – догадалась.

– Не откажусь, – сообщил довольный Гамаюн.

На полянке нашли пенек, я достала узелок с едой и развязала его. Аромат домашней еды потянулся по воздуху.

– Курочка, – протянул довольный Гамаюн. – Обожаю домашнюю еду. Сама готовила? – он ловко оторвал ножку у жаренной птицы и клювом отхватывал кусочки, отправляя их себе в рот.

– Нет, бабушка, – ответила, с интересом наблюдая трапезу. – Как вы можете курицу есть? – поинтересовалась у него.

– А что такого? – не отвлекаясь от процесса спросил Гамаюн.

– Ты птица, курица птица, – пояснила ему, увлеченно наблюдая, как в горле прожорливого Гамаюна исчезла половина тушки.

– Курица домашняя, а я хищник, – спокойно пояснили мне. – А ты, что делаешь в лесу? – полюбопытствовал Гамаюн, наевшись.

– Гуляю, – буркнула ему.

Что я всякому встречному Гамаюну буду рассказывать, что чуть дом не развалила?

– Гуляешь? Одна? В лесу? – помолчал. – Выгнали. – Сделал он правильный вывод.

– Выгнали, – со вздохом согласилась с ним, печально глядя на зелень деревьев вокруг нас.

– Ну и ладно! Подумаешь! Меня вон тоже … ммм … попросили прогуляться, – посмотрел на небо Гамаюн.

– А тебя почему? – удивилась повороту событий.

– Понимаешь, в чем дело. Гамаюн – птица вещая, – растягивая слова, начал он говорить.

– Это всем известно, – согласилась я.

– Но у меня не очень это получается, – как-то смял он концовку своей фразы.

– Что не очень получается? – переспросила его.

– Вещать не очень получается, – проворчал Гамаюн. – Вот сама посуди. Предсказал одной бабе, что она пацана родит, а она двух девок произвела на свет. По всем признакам было видно – будет пацан, а она возьми и роди девок! Ну и еще пара моментов была, – забавно нахохлился Гамаюн. – И меня за это в зад клевать? Чего этим женщинам надо? Пусть сами вещают, если недовольны. А у меня специальность другая, я по-другому отрабатываю свое предназначение.

– Это как? – спросила его.

– Ты девка, или муж есть? – скособочив голову, поинтересовался Гамаюн.

– Колдунья я, – с гордостью сообщила ему.

– И что? – удивился он.

– Вчера только силу получила, – пояснила ему.

– А-а-а-а, понятно, – протянул Гамаюн.

– Так что за специальность у тебя? – напомнила ему.

– Специфическая. Без нее женщинам никак. Замуж выйдешь – узнаешь, – многозначительно сообщил Гамаюн.

– Я вроде не собираюсь замуж, – пожала плечами.

– Все вы так говорите, – важно возвестил птиц. – Встретишь своего добра молодца и фьюить! Улетела в мужнин терем.

– Мне бы сначала со своей силой совладать, – обреченно вздохнула, и ветер снес верхушки деревьев передо мной.

– Крак! – втянул голову в плечи Гамаюн.

– Вот видишь? – горестно махнула рукой, и волна побежала по земле, вскидывая деревья и травы.

–Ты это, слышь, колдунья, успокойся. Чего нервничаешь? Или с парнем своим поругалась? – любопытствовал Гамаюн.

– Нет у меня парня, – тряхнула головой, отчего косы огнем полыхнули.

– Так-таки и нету? – прищурился любопытный птиц, – А я вижу – есть! Ты к нему, что ли сбежала?

– Ты что?! – возмутилась. – Нет у меня никого! Мне вчера вечером бабушка силу передала, а утром началось. – Обидно стало, и заморосил мелкий дождик вокруг.

– Сила, значит, твоя гуляет. А я всё думаю, как ты меня сбить могла? – улыбнулся довольный Гамаюн.

– Ты прости, случайно вышло, – покаянно сказала ему.

– Случайного ничего не бывает, – важно сообщил собеседник. – Я вещун, такие вещи точно знаю.

– Ты же говорил, что вещать не очень получается, – напомнила ему.

– Я по мелочам не попадаю. А, когда что-то глобальное надо предсказать, всегда получается, – приосанился Гамаюн.

– Мальчика с девочкой перепутать – это мелочи?! – рассмеялась на его слова.

– Конечно, – уверенно кивнул Гамаюн. – Будет ли война, кто победит на ратных соревнованиях, какие ставки будут – это я могу. А ребенка – это женское дело предсказывать.

– За что, говоришь, тебя попросили прогуляться? – подозрительно спросила его.

– Да ни за что! Представляешь, на последних ратных боях я все ставки предсказал правильно. Сижу, прибыль подсчитываю, и вдруг из ниоткуда появляется какой-то князь, и укладывает пятерых богатырей! А я его в расчет не брал. Есть теория вероятности чисел. Их просчитываешь, потом переставляешь. И все! А вдруг не посчитанный появился. Это не моя вина. Ну, в общем, прибыль мою отобрали, и полетать предложили, – сказал Гамаюн, почесывая свою филейную часть птичьей туши.

– Что за князь? – спросила я, вспоминая, что братья как раз хотели бои по тарелочке посмотреть, да бабушка не разрешила.

– Не знаю я. Пришлый какой-то, случайно в сказку попал, – нахохлился Гамаюн, почесывая второй ушибленный филей с другой стороны.

– Ты же говорил, случайностей не бывает, – напомнила птице.

– Не бывает. А он неожиданно на поле появился и сразу давай махать кулачищами направо и налево, не разбирая, кого бьет. Я к нему потом подходил, – снова почесал второй филей – Пытался с ним договориться о компенсации за утраченную прибыль, вместе работать предлагал, – угрюмо сказал Гамаюн.

– А он?

– Отказал, – проворчал вещун.

Сидели мы пригорюнившиеся у пенечка с половинкой курицы. Вздохнули одновременно, отчего земля снова волной пошла, подкидывая деревья, и ветер снес новые макушки.

– Да что за лес-то такой?! – услышали возмущенный мужской возглас со стороны осыпавшихся веток.

Мы с Гамаюном насторожились. Голос нам показался знакомым, и мы переглянусь. Оба, не сговариваясь, стали потихонечку отползать к краю поляны в надежде, что нас не заметят. Курицу Гамаюн прихватил с собой в клюве. Вовремя успели спрятаться в кустах, как владелец голоса вышел.

– Он! – одновременно прошептали мы с Гамаюном.

Знакомый молодец стоял у нашего пенька и оглядывался. Видимо, прикидывал, в какую сторону направиться.

– Ты его знаешь? – опять одновременно спросили друг у друга.

– Ты первый говори, – ткнула птицу в бок.

– Почему я? Сама, небось, на него глаз положила, а теперь по кустам прячешься, – проворчал недовольный Гамаюн.

– Ты хоть думай иногда! – чуть громче на него прошипела. – Если бы положила, зачем по кустам пряталась? – постучала ему по лбу. Звук получился хороший, звонкий.

– Значит, колдануть на него успела, – предположил следующее.

– Он тебя полетать попросил? – кивнула в сторону молодца на поляне.

– Он, – проворчал Гамаюн.

– И кто у нас тут? – раздался мужской голос, и кусты над нашими головами раздвинулись.

Мы вжали головы в плечи.

– Может, ты его развеешь? – с надеждой шепотом спросил Гамаюн.

– Пробовала, не получилось, – так же шепотом ответила ему.

– Ах, это ты?! – меня потащили за косы из кустов.

– Мамочка, – пискнула, перебирая ногами, стараясь успеть за своей головой.

Гамаюн важно вышел из кустов с видом боевого петуха.

– Ты почто девку за косы таскаешь? – грозно спросил птиц и стал лапами землю рыть, как наш петух в курятнике перед нападением.

– Она меня знаешь, как приложила? – я запрокинула голову и увидела лицо молодца.

– Это я? – удивилась последствиям своей тяжелой руки.

– Хочешь сказать, что князю какая-то девчонка фонарь в пол-лица смогла поставить? Да скажи кому – засмеют! – категорично завил Гамаюн.

– Она не девчонка, она колдунья! – неуверенно сказал князь.

– Она же не колдовством тебе фонарь поставила, – покачал головой Гамаюн.

– Нечего было целоваться лезть! – с обидой высказала князю, отбирая свои косы.

Братцы тоже первым делом за них хватаются. Как только чуть пошутишь над ними немного, сразу косам достается.

– Ты из воды голая вышла! – нашел оправдание!

– А ты мое платье стащил! – поднялась на ноги, ткнула в грудь князя пальцем.

– А ты вся светилась на солнце! – стал отступать от меня князь.

– И сразу целоваться лезть?! – продолжала тыкать в налитые мышцы, отчего пальцу становилось больно.

– Первая семейная ссора. Как мило, – смахнул несуществующую слезу пером крыла Гамаюн.

– Еще чего! – развернулись к нему одновременно.

– Не нужен мне вор платья! – возмутилась я.

– Только колдуньи в жены не хватало! – не остался в долгу князь.

– А куда вы теперь денетесь? – развел в стороны крылья довольный Гамаюн.

– Что значит, куда денемся?! – переспросил князь, а я и вовсе стояла с открытым ртом.

– А то и значит, – гордо выпрямился перед нами Гамаюн. – Вижу ваше будущее!

– Не верь ему, – дернула за рукав князя. – Не может он вещать, не получается у него.

– Может, тебя еще раз полетать отправить? – стал закатывать рукава князь.

– Не надо, я сам, – гордо прошел в сторону Гамаюн и взлетел на ветку дерева, где и присел, нахохлившись.

Мы проводили взглядом вещую птицу и посмотрели друг на друга. В глазах князя по-прежнему золотились искорки смеха. Ему явно нравилась ситуация.

– Князь, давай я тебя полечу, – провела пальчиками по ушибленному месту.

– Как зовут тебя? – он перехватил мою руку и поцеловал ладошку.

– Веселинка, – ответила, смутившись, и забрала свою руку.

– Ну, лечи, колдунья, – весело сказал князь и присел на пенек.

Он смотрел на меня смеющимися карими глазами и мешал сосредоточиться. Однако я справилась с собой, остановила внутренний диалог, и стала тихо-тихо шептать заклинание на исцеление, водя руками у его лица.

Князь не обращал внимания на мелькающие перед ним ладони, он не сводил взгляда с меня. Зорко осматривал лицо, волосы, фигуру. Но я не отвлекалась, привычное дело заставляло сконцентрироваться на лечении.

– Все, князь, осталось умыться ключевой водицей, – стряхнула с рук остатки болезни в землю.

Земля всё принимает. Провела ладонями по его лицу и снова ощутила поцелуй на ладошках.

– Князь! – возмутилась я. – Прекрати!

– А вот и вторая ссора! – радостно возвестил Гамаюн.

Повернулась к птице, и его сдуло ветром с ветки.

– Вот-вот, милые бранятся, а Гамаюн пострадавший, – почесывая ушибленный бок, встал на лапы птиц.

– Говоришь, умыться надо? Где у вас ключевая вода? – Спросил князь, рассматривая Гамаюна.

– Провожу, – согласилась с князем. Надо всё доделать и следа не останется от синяка вокруг глаза.

Пошла по тропинке, князь за мной, а спиной чувствовала его оценивающий взгляд. Гамаюн, переваливаясь, следовал за нами, держа свои тылы от князя подальше.

Ключ бил недалеко. Лес я знала хорошо. Здесь жила, выросла, каждое дереве мне знакомо.

Князь умылся, локоны намокли и завились сильнее. Протянула ему тонкое полотенце.

– Спасибо, Веселинка, – с улыбкой принялся вытираться князь.

– А может ты голодный? – неожиданно вспомнила о гостеприимстве.

– Очень! Который день по лесу хожу, никак домой попасть не могу. Куда я попал? – спросил довольный князь, поглядывая, как я раскладываю на траве снедь, выданную бабушкой.

– Как, куда? В сказку, – удивилась его вопросу.

– Прям в сказку? – усмехнулся довольный князь.

– Да, в самую настоящую, – подтвердила ему.

– Как я мог попасть сюда? – удивился князь.

– Известно, как. Перенесся к нам сквозь грань, – пояснила я.

Князь молча ел, задумчиво глядя на ключ у своих ног.

– А в мир мне теперь как попасть? – решительно спросил он и поднял на меня карие очи.

– Грань найти нужно и обратно вернуться, – ответила я.

Неожиданно мне захотелось, чтобы князь уходил из сказки.

– Помочь можете? Мне надо как можно скорее в мир возвращаться, – совершенно серьезно сказал князь.

– Что-то случилось? – встревожено спросила его.

– Чернобог стал людей похищать и деревеньки жечь. Я только к нему подобрался, как в сказке оказался, – стукнул кулаком по коленке князь.

– Чернобог? – воскликнули мы вместе с Гамаюном.

– Ох, батюшки, что делается! – расстроилась совсем.

– Дружина перед Чернобогом осталась без меня. Я думал, что с его войском воюю, – расстроено сказал князь. – Веселина, ты же колдунья! Помоги, люди гибнут! Дружина моя, не знаю, выжила ли!

И взгляд у него совсем другим стал. Серьезный и просящий одновременно.

– Помогу. Конечно, помогу, князь, – кивнула в ответ.

– Помирились, – вздохнул Гамаюн. – Ну, значит, мне пора. Девочки мои без меня заскучали.

– Подскажи, где грань искать? – успела спросить птицу, пока он разбег для полета набирал.

– А ты не знаешь? – остановился Гамаюн на взлете.

– Не приходилось как-то, – пожала плечами.

– Пойдете по тропинке, а за дубом повернете направо, упретесь в избушку, – начал объяснять Гамаюн.

– В ней Ягушенька живет! Нет там никакой грани, – остановила его.

– Ты с Ягой дружишь? – удивился птиц.

– Конечно! С Ягушенькой и с Береникой, – подтвердила я.

– У Яги спросишь, где грань найти. Она знает, – сказал Гамаюн, взлетел и исчез высоко в небе, оставив нас с князем одних.

– Пошли? – повернулась к нему.

Тропинка точно привела к подружкиному порогу. Она как раз закончила занятия и радостно кинулась ко мне шею.

– Что за добрый молодец? – спросила Ягушенька, с интересом рассматривая князя.

– Это? Это … – замялась, вспомнив, что не знаю его имени. – Это князь …

– Игорь, – подсказал он.

– Князь Игорь из мира в сказку попал случайно. Нужно помочь обратно грань перейти. В миру Чернобог лютует, – объяснила ситуацию я.

– Мирской мне на супчик пойдет, – принюхалась подружка к Игорю. – Зачем добром раскидываться?

– Ягушенька, мы серьезно. Чернобог лютует, люди гибнут, – умоляюще посмотрела на подружку.

– Он не пристает к тебе? Не поэтому от него избавиться хочешь? – удивилась подруга.

– Нет, что ты, родненькая, помочь ему нужно. Дружина перед Чернобогом без князя осталась, – продолжала убеждать подружку.

– Ладно, помогу, – помолчав, решилась Ягушенька. – Заходите.

Она отошла от двери, пропуская нас в дом. Князь спокойно прошел следом.

– Не пристаю? – при входе князю пришлось низко наклонится, и он, воспользовавшись возможностью, тихо прошептал мне на ухо.

Шикнула на него, а Игорь улыбнулся в ответ.

Ягушенька убрала заслонку у печи и стала растапливать. Дров напихала, свечу в руки взяла, поднесла к дровам и подула на огонек. Он перескочил в печку и побежал, зажигая дерево.

– Ну, молодец, садись! – весело предложила подружка, подавая здоровенную жаровню Игорю под ноги.

– Ты меня в печь засунешь? – удивился князь.

– А как же! И ты в мир уйдешь, и мне на похлебку останется, – сообщила довольная подружка.

– Ягушенька, не пугай князя, – попросила ее.

– Садись, садись, не сомневайся, – улыбаясь сказала она.

Князь с решимостью ведомого на костер сел на жаровню, ноги в коленях согнул, чтобы поместиться. Ягушенькаа метелку взяла и стала кружиться на месте, заметая вокруг себя. Вихрь поднялся, а подружка приговаривает:

– Грань, отройся, в мир пусти, мыслей добрых принеси, в мире том полно беды, вымети их все следы.

Огонь вспыхнул в печи сильней. Пламя загудело. Жаровня приподнялась над полом. Князь обернулся на меня, протянул руку попрощаться, а я в ответ пожала ее. Не успела отпустить руку князя, как жаровня резко кинулась в пламя, а Игорь от неожиданности сжал мою кисть сильнее. Меня вместе с князем утянуло в печь.

– Веселинка-а-а-а! – понеслось нам в след.

Мы летели сквозь гудящий огонь. Князь, поняв, что случилось, держал крепко, чтобы не потерять меня.

Потом пламя резко закончилось, и свет ударил по глазам. Я резко вскинула руку, чтобы прикрыться, и потеряла руку князя. Падение было долгим и медленным, а приземлилась на ноги. Огляделась. Лес, похожий на сказочный, ничего необычного не заметно. А воздух другой. Дымом пахнет, и волшебства не чувствовалось.