Сказки серого волка

18

Они рухнули на её кровать. Руки Райли жадно исследовали тело Танзи. Куда подевался тот неспешный, размеренный ритм, который ему удавалось поддерживать внизу, или та мужская самоуверенность, с которой он прижал её к стене на втором этаже. Сейчас от всего этого остались лишь голод и похоть. Голое желание, граничащее с помешательством.

Когда он подмял её под себя, когда помог ей освободиться от остатков одежды — с такой же быстротой, как и она помогла ему сделать то же, Танзи поняла, что безумное желание они делят поровну.

Если бы в тот момент ей хватило ясности ума, чтобы поразмыслить над происходящим, она бы, возможно, тотчас соскочила с кровати и пулей вылетела из спальни. Лишь бы в самый последний момент попытаться сохранить остатки былой своей независимости, укреплению которой Танзи посвятила все сознательные годы своей жизни. Не говоря уж о защите. Потому что моментально поняла бы, что, допустив Райли в своё тело, она уже не в силах сдержать лавину эмоций, которая хлынет следом. И дело не в том, что она с головой отдалась физическим удовольствиям, а в том, что допустила Райли в такие уголки своего существа, что были куда более заповедными и куда более священными.

И всё-таки даже в тот момент, когда ими овладела, казалось бы, чисто животная страсть, между ними сохранялось нечто более интимное, нечто более одухотворённое, нежели просто физическое влечение. Все эти стоны и всхлипы, вопли и крики не мешали им смеяться даже тогда, когда тела обоих пульсировали в безумном ритме.

— Презерватив! — прошептал Райли, когда её руки впервые скользнули вдоль его теперь уже совершенно обнажённого тела, когда ладони легли ему на ягодицы, когда пальцы пробежали по упругим мышцам.

— Только при условии, что ты жутко заразен, — простонала Танзи. — Обойдёмся без него. Я принимаю таблетки.

Райли приподнял голову, — отрываясь от своего занятия в тот момент — а именно эротических игр с её ушной мочкой, — и удивлённо посмотрел на Танзи.

— Заразен?

— А что, ты находишь это слово оскорбительным? Или ты хочешь мне сказать, что являешься полноправным членом Клуба Добропорядочных Зануд, Которые Стесняются Телесных Звуков, поскольку находят их неприличными? «Заразен» — вполне приличное слово.

Райли нахмурился. Ага, отметила Танзи, кажется, удалось застигнуть его врасплох. Верно, потому что в следующее мгновение у него вырвался смешок.

— Вот видишь, — усмехнулась, в свою очередь, она, — что я говорила!

— И всё-таки, — пробормотал он, стараясь сохранить хоть какое-то достоинство, — «заразен» звучит как-то…

— Чересчур прямо? Грубо?

Он пристально посмотрел на неё.

— От этого слова пропадает настроение.

Теперь Райли лежал на ней, и Танзи ощущала его мужскую твёрдость в непосредственной близости от той части своего тела, которой та и предназначалась или она потому и оттягивала минуты нирваны, чтобы ещё немного его подразнить? Ведь это так весело. С Райли вообще ужасно весело.

Она немного приподняла бедра, чтобы он оказался у неё между ног. Райли тотчас застонал.

— Или ты уже не в настроении?

Он подался чуть выше, и теперь уже застонала она. Райли же заметил с хитрой усмешкой:

— Я бы про тебя сказал, что ты… — он подался ещё выше, — сама… заразная.

Танзи рассмеялась, скользя пальцами вдоль его спины, вдоль крепких мускулистых ягодиц, отчего по телу Райли моментально пробежала дрожь.

— Я умею прямо выражаться на самые разные темы.

— Даже сейчас?

В его глазах плясали огненные искры, а тело напряглось так, что мышцы её бёдер, пока он проникал все глубже в неё, уже стонали от удовольствия. И всё равно он продолжал улыбаться. Значит, был не прочь продолжить игру. Даже несмотря на то что обоих испепеляло желание. А может, потому, что им некуда было торопиться.

Потому что в их распоряжении целая вечность.

А ещё некая, хотя и ускользающая, уверенность в будущем. Всего лишь какие-то моменты, но и они, если сложить их вместе, уже что-то значат. Нечто прочное и надёжное. А ещё было в этом нечто мучительное, нечто уму непостижимое, отчего Танзи хотелось ещё больше. А для этого ей было достаточно…

Райли опустился на неё и прошептал на ухо:

— Если ты не прекратишь надо мной издеваться и сама не впустишь меня, я предприму самые радикальные меры.

— Неужели? — Губы Танзи тронула лукавая улыбка. — То есть тебя не интересует моё умение говорить прямо. Скажем, мне захочется объяснить тебе, каким образом я намерена довести тебя до того, что ты будешь кричать от экстаза. В самых мельчайших подробностях?

Его глаза блеснули, зубы обнажились в усмешке. — Зачем нам тратить время на какие-то описания? — И словно для того, чтобы ещё раз подчеркнуть ненужность разговоров, он прижал запястья Танзи к постели рядом её головой, а сам провёл языком по её нижней губе. Лёгкий поцелуй, но прежде чем она успела ответить на него со всей страстью, Райли двинулся дальше. — Кажется, поразаняться делом, — добавил он, и в его глазах мелькнул дьяволь ский огонёк.

Затем он провёл языком ей по подбородку и переместился ниже, к шее. Танзи ничего не оставалось, как выгнуться ему навстречу, подставляя чувствительные участки кожи под влажные прикосновения языка. Райли скользнул ещё чуть ниже, и Танзи простонала, почувствовав, что его твёрдый, как камень, пенис больше не упирается ей между ног.

Райли посмотрел на неё.

— Ты сказала, в самых мельчайших подробностях? Она кое-как исхитрилась кивнуть, правда, не поднимая голову. Неудивительно, потому что в данный момент Райли взял в рот её сосок, и Танзи зажмурилась от удовольствия, моментально выгнувшись дугой.

— Я многое умею в мельчайших подробностях, — прошептал он и переключил внимание на второй сосок. — М-м-м, как вкусно. Просто восхитительно!

Он отпустил её запястья и накрыл ладонями холмики грудей. А сам тем временем скользнул языком ещё ниже.

— Господи!

Конечно, она знаменитость в каком-то смысле, но такое в её жизни было впервые. Услышав, как Райли усмехнулся, Танзи заёрзала под ним, но уже в следующее мгновение рассмеялась так же задорно, как и он.

И в этот момент он устремился языком как раз в то место, которое давно взывало в мольбе, и Танзи вздрогнула и закричала, ощутив, как по телу её, одна за другой, прокатились с бешеной силой и на бешеной скорости волны оргазма.

— Ещё! — прошептала она, жадно хватая ртом воздух и одновременно смеясь. — Ещё! И побольше мельчайших подробностей.

— Ненасытная, — произнёс Райли и двинулся вверх, вдоль её тела.

Танзи надула губы. И в этот миг он одним гладким движением вошёл в неё. Сердитое выражение тотчас исчезло с её лица. Райли вдруг замер, и Танзи тотчас подалась вперёд. Но он только покачал головой и перевёл дыхание.

— Не торопись.

— Но почему? — потребовала она ответа, все ещё сгорая от желания.

Райли с улыбкой поднял голову, и Танзи по глазам поняла, что им ещё многое предстоит.

— Потому что это ещё не все.

Почему-то от этих его слов её глаза наполнились непрошеными слезами. Это были хорошие и плохие слезы одновременно.

— Ещё не все…

Но поздно. Потому что у её тела имелись собственные потребности. Оно конвульсивно сжалось вокруг него, и Райли, не в силах больше сдерживать себя, со сдавленным стоном несколько раз погрузился в неё до упора. Её тело с радостью откликалось на каждое его погружение даже тогда, когда, насытившись сама, она довела до высшей точки его самого.

Испустив долгий, сдавленный стон, Райли зарылся лицом ей в шею. Стон этот был переполнен таким удовлетворением, что Танзи невольно улыбнулась.

— Как никогда, — прошептала она.

Его сердце колотилось с такой силой, что каждый удар эхом отдавался в её груди. Райли подвинулся, чтобы соскользнуть с неё, однако Танзи плотно обвила его руками и ногами, удерживая на месте, лишь бы и дальше ощущать биение его сердца где-то прямо над собой.

— Сказать тебе что-то?

Райли приподнял голову. Вид у него был взъерошенный и опустошённый, Танзи даже невольно вздрогнула. А вот её собственное тело быстро вернулось к жизни, вновь наполняясь желанием, и это несмотря на то что по идее каждая его клетка должна была уже насытиться. И душа тоже. Танзи это моментально почувствовала, встретившись взглядом с Райли. Он смотрел прямо ей в глаза, словно заглядывая в душу, словно пытаясь понять её до конца. Этот взгляд, казалось, проникал в её самые сокровенные уголки, в самую суть её существа. Нет, это не был сытый и довольный, затуманенный взгляд — такой обычно бывает после занятия сексом и в нём читается нечто вроде «Ну вот, теперь можно и домой», такой она привыкла видеть раньше. Кстати, она сама привыкла смотреть точно так же.

— Ты видишь меня насквозь, — прошептала она. Райли расплылся в улыбке. Нет, вид у него, конечно, был сытый и довольный и ужасно симпатичный. И все равно немного хищный.

— Да, самые мельчайшие подробности, — уточнил он. Танзи улыбнулась и устало вздохнула, вытягивая ноги, затем перевернулась на бок и закинула одну ногу на Райли.

— Знаешь, а Джей-Би кое в чём был всё-таки прав. Райли изумлённо выгнул бровь.

— Это в чём же?

Её улыбка стала лукавой.

— Ты действительно вкладываешь всего себя во всё, что делаешь, Мистер Ракетный Двигатель.

Райли простонал и попытался стащить её с кровати.

— Что ты делаешь? Эй, куда это ты собрался? — не поняла Танзи.

Её тело, казалось, превратилось в мягкое тесто, в этакую удовлетворённую, расслабленную макаронину.

— В душ, притом вместе с тобой, куда же ещё? — ответил Райли и потащил её за собой.

Танзи ничего не оставалось, как голой и босиком поплестись вслед за ним.

Бодрость ей вернули его ягодицы. Какая хорошенькая, крепенькая попка, подумала Танзи.

Хотя вряд ли Райли специально выставил эту свою часть ей на обозрение. За что ему дополнительное очко. Что ж, не зря он провёл свои лучшие годы в спортивном зале. Что до неё самой, она вообще не имела ничего против того, чтобы расхаживать дома нагишом. Наоборот, при первом же удобном случае поощряла это занятие. Особенно если рядом он, Райли.

Эх, только представить себе, какие они твёрдые и гладкие, эти стальные булочки, особенно если их намылить…

Райли остановился, оглянулся на неё и, перехватив её взгляд, можно сказать, застукал с поличным.

— Так ты идёшь?

Танзи улыбнулась и вздохнула:

— Ты будешь тереть первым, любитель мельчайших подробностей.

Райли, прихрамывая, спустился вниз и направился в кухню, чтобы принести из холодильника немного льда. Его колено в целом с честью выдержало испытание по подъёму тяжестей, равно как и постельную гимнастику. Зато он довольно дорого поплатился за то, что произошло в душе, когда он овладел Танзи, прижав её спиной к кафельной стене. И вот сейчас он с трудом сдерживался, чтобы не разразиться проклятиями на каждой ступеньке. Ведь стоило ему сделать шаг, как колено пронзала острая, как кинжал, боль.

Правда, нелегко разразиться убедительными проклятиями, когда с лица не сходит дурацкая блаженная ухмылка, подумал Райли.

Да, такого денька у него не было с тех самых пор, как… Впрочем, какая разница? Главное, что давно. Сейчас же Райли был занят тем, что обдумывал дальнейшую стратегию действий, потому что Танзи — а Райли был готов поклясться, что так оно и будет, — наверняка попытается восстановить дистанцию, как только пройдёт пьянящее ощущение от того, чем они с ней занимались в душе. Господи, он со счёта сбился, сколько раз они там кончили, подумал Райли и ощутил, что ему хочется её снова. И не обязательно в постели. Или в душе, если на то пошло. Вот это был секс! Страшно вспомнить, какие звуки исторгали их глотки — и стоны, и всхлипы, и рычание. Но почему-то первым в голову приходило совсем другое: как они хохотали, как подначивали друг друга.

И это как раз то, что ему страшно не хочется потерять. Не то, что было между ними в постели или в душе. А все промежуточные моменты. Все те мелочи, что и составляли её, Танзи.

Райли почему-то думал, что его будут мучить угрызения совести, что он будет терзаться сомнениями по поводу того, имел ли он право нарушить буквально все до последнего правила, которые для себя же установил, а заодно тщетно пытался добиться, чтобы их соблюдал и его безнадёжный гуляка-отец.

И вот теперь ему почему-то не было стыдно. Или почти не стыдно. Ведь он уже не сомневался, что речь идёт не о минутном увлечении. Пока он понятия не имел, куда все это его приведёт, Но одно знал точно: Танзи вряд ли выставит его за дверь. По крайней мере не сейчас. Независимо от того, будет ли и дальше её преследовать этот самый Со-ул-М8 или нет.

Опуская больную ногу с последней ступеньки, Райли так глубоко задумался, что едва не пропустил тонкий светло-коричневый конверт, что валялся на полу у двери под прорезью для почты. Кстати, не Танзи ли пыталась уверить его, что эта самая прорезь плотно заделана, по крайней мере на некоторое время? Когда же он предложил ей установить внешний детектор движения и систему безопасности, Танзи наотрез отказалась.

И дело не в том, что она не понимала всей серьёзности положения. Понимала, и ещё как! По крайней мере в той степени, в какой на это была способна такая самоуверенная особа, как она. В конце концов, она почему-то уверовала в способность Райли держать ситуацию под контролем. Из-за чего между ними вспыхнула очередная ссора.

После которой Райли ещё больше укрепился в подозрении что прав всё-таки он, а не она, отчего на душе у него остался неприятный осадок.

Не обращая внимания на то, что он практически не одет, Райли отомкнул дверь и проковылял за порог, чтобы окинуть взглядом улицу. Но та оказалась пуста — ни людей, ни машин, лишь дождь нещадно стучал по мостовой. Чертыхнувшись, он поспешил внутрь и замкнул за собой дверь, а затем, насколько позволяло больное колено, нагнулся над посланием. Краем ногтя, чтобы не оставить отпечатков и не испортить те, что уже наверняка там имелись, перевернул запечатанный конверт. На лицевом стороне ни имени, ни адреса, ни почтовой марки. Что неудивительно, потому что Танзи уже давно — как только её газетная колонка начала завоёвывать популярность — перевела всю свою корреспонденцию на абонентский ящик куда теперь поступала вся почта на её имя. Вот откуда её уверенность в том, что прорезь для почты не представляет опасности.

Судя по всему, Соул-М8 имел по этому поводу особое мнение.

На обратной стороне конверта Райли обнаружил знакомые по полученной на балу записке каракули, которыми было нацарапано всего два слова — «Для тебя».

Почему-то при их виде у него по спине поползли мурашки, а руки непроизвольно сжались в кулаки — с такой силой, что казалось, побелевшая от напряжения кожа вот-вот лопнет на костяшках пальцев. И хотя вне футбольного поля его бы никто никогда не назвал агрессивным, в данную минуту он с удовольствием придушил бы этого самого Соула-М8, кем бы тот ни был.

Усилием воли Райли заставил себя выкинуть из голе вы крамольные мысли и сосредоточиться на плане дальнеших действий. Танзи полагается на него — не хватало только, чтобы он позволил злости и раздражению взять над собой верх, утратив способность трезво и взвешенно мыслить. Хотя, если признаться честно, в данный момент он за себя не ручался.

Он обвёл глазами комнату. Не найдётся ли что-то такое, куда можно бы засунуть чёртов конверт? Как назло, ничего. Тогда он вышел в гостиную, взял несколько газет, просунул их под конверт, после чего перенёс всю бумажную кипу на кофейный столик, где до сих пор валялись остальные бумаги. Ему бы сесть, но колено то и дело напоминало о себе нестерпимой болью. Ловким движением Райли перевернул конверт, но никаких слов больше не обнаружил.

Райли не стал открывать конверт, хотя, если признаться честно, его так и подмывало это сделать. Черт, с каким удовольствием он сжёг бы проклятую бумажку! Потому что теперь из-за неё ему придётся вылезти под дождь, чтобы доковылять до джипа и достать комплект для определения отпечатков пальцев — на случай, если всё-таки удастся хоть что-то получить. А потом, если повезёт, сравнить отпечатки с теми, что удалось снять с подброшенной на балу записки. По крайней мере это даст возможность установить, доставил ли Соул-М8 обе записки, или хотя бы одну из них, собственноручно. Или же воспользовался услугами одного и того же посыльного. Хотя, по правде сказать, Райли сильно сомневался в том, что этот тип — кем бы он ни был на самом деле — умеет ладить с людьми. Зато он был готов спорить на что угодно, что мерзавец присутствовал на балу. А ещё Соул-М8 только что побывал перед входной дверью Танзи.

Кстати, Мартин был на балу. И ему известен адрес Танзи.

Райли ощутил приступ изжоги. Нет, не дай Бог, если злоумышленник всё-таки окажется её боссом. А дело, похоже, идёт к тому. Так что хочешь не хочешь, а придётся заняться Мартином вплотную. Эрни уже давно поручено достать образец его почерка, потому что Танзи вела переписку с шефом исключительно в электронном виде. Но пока что Эрни собирает информацию по благотворительному балу, а заодно колдует над созданием вируса. Кстати последний до сих пор так и не готов.

И всё же, всё же… Наверное, он сам до сих пор разрабатывал эту версию не слишком активно, потому что в душе ужасно не хотел, чтобы преступником оказался действительно Мартин, а не какой-то там свихнувшийся поклонник. Не успел Райли подумать, как ему тотчас вспомнилась статуэтка. Он до сих пор так и не снял с неё отпечатки Можно сказать, вообще напрочь забыл о её существовании после того, как немного вздремнул, и они с Танзи вместе прошлись по спискам сотрудниц «Фишнет». Что ж, в принципе ничто не мешает одновременно снять отпечатки и с койота, и с конверта. Но сначала неплохо бы одеться.

Он уже было поднялся, чтобы выйти из гостиной, когда раздался звонок в дверь.

— Я открою! — крикнула Танзи откуда-то из коридора.

По всей видимости, она тоже спустилась вниз, но кричала почему-то в сторону кухни — не иначе как решила, что он там.

Райли моментально вскочил с футона и бросился к двери, в надежде опередить её, но в этот момент в коленной чашечке вновь что-то хрустнуло, и он пошатнулся от боли А вместо предостережения из горла вырвалось лишь сдавленное проклятие. Держась за стену, чтобы сохранить равновесие, Райли на одной ноге проковылял в коридор.

— Тётушка Миллисент! — донёсся до него изумлённый возглас Танзи.

— Не было печали! — пробормотал себе под нос Райли и, возведя очи горе, мысленно добавил: «Ну почему я?», злясь на себя за то, что как назло оказался не в кухне, а здесь, в гостиной. Можно сказать, угодил в капкан, да ещё в таком виде. На нём всего-то замотанное вокруг бёдер полотенце и страдальческая гримаса на физиономии!

Слава Богу, ему хватило ума аккуратно сдвинуть кипу бумаг так, чтобы те закрыли собой конверт. А для большей надёжности поверх этой стопки он взгромоздил огромный альбом по искусству размером с сам кофейный столик. Сейчас Райли меньше всего хотелось говорить им обеим — и Танзи, и её тётушке — про конверт, равно как и вторгаться в личное пространство таинственного Соула-М8 — по крайней мере до тех пор, пока он досконально не исследует записку. Пока же самое разумное — под любым предлогом не пустить дам в гостиную.

— Танзи! — крикнул он. — Я здесь.

Она заглянула в гостиную. Слава Богу, на ней были шорты и футболка.

— Райли? Я думала, ты…

— Ах, Райли, как чудесно! — прощебетала тётушка Миллисент и шагнула в дверь прежде, чем Танзи сумела преградить ей дорогу. — Самое время, чтобы моя племянница выпустила вас из… О Боже!

У Райли тотчас вырвались слова, которые у него и в мыслях не было произносить.

— Сейчас я все объясню! — выпалил он.

От изумления Миллисент выронила небольшой монокль, с которым никогда не расставалась, однако быстро вернула его на место. Пристальным взглядом она окинула его с головы до ног, на долю секунды задержавшись глазами на полотенце, после чего, обернувшись к Танзи, произнесла:

— Как я догадываюсь, Райли попал под дождь?

— Нет, мэм. — Райли сделал шаг ей навстречу, однако колено тотчас напомнило о себе, и он сморщился от боли. — Хотя мне и приятно, что вы так подумали, но всё же будет лучше, если вы узнаете правду.

Поблёскивая моноклем, тётушка с царственным видом вновь обернулась в его сторону.

— Это какую же? — поинтересовалась она.

— Я больше не работаю на вашу племянницу.

— Я его уволила, — наконец обрела дар речи Танзи. Райли посмотрел в её сторону, ожидая увидеть Танзи растерянной и смущённой, однако ошибся. Собственно, этого следовало ожидать. На губах её играла лёгкая улыбка, в глазах плясали озорные огоньки. Судя по всему, происходящее не вызвало у Танзи ни малейшего замешательства. Что ж, не её ведь застукали голой в одном полотенце.

— Что-что? — переспросила Миллисент, глядя то на одного, то на другого. — Что-то произошло?

— Можно сказать и так, — негромко произнесла Танзи, едва сдерживаясь, чтобы не прыснуть со смеху. — Причём несколько раз.

Райли захотелось прихлопнуть чертовку на месте.

— Мы его ещё не поймали, но…

— Надеюсь, вы хотя бы вычислили, кто он такой? Танзи театрально закатила глаза.

— В этом вся моя тётушка, великий детектив-теоретик!

Миллисент посмотрела в её сторону взглядом, от которого съёжился бы даже взрослый мужчина. Однако Танзи следует отдать должное — лишь на секунду улыбка на её лице слегка померкла. Да и сам Райли едва сдержался, чтобы не улыбнуться. По крайней мере было понятно, что это неподдельная бравада.

— Возможно, Агата Кристи в свои восемьдесят с лишним лет и обладала острым умом, но и ей далеко до представительниц рода Харрингтон, — заявила Миллисент и, вопросительно выгнув бровь, словно дожидаясь ответа на свой вопрос, повернулась к Райли.

— Я больше не работаю на Танзи, — произнёс тот, — но я работаю вместе с ней. Я попросил кое-кого из моих знакомых выручить меня в качестве частного детектива, работающего по найму, и обещаю вам, что уже в скором времени мы расставим все точки над i.

Не выдержав сурового взгляда Миллисент, Райли осёкся. Уважение к Танзи нарастало в нём с каждой минутой.

— И вы решили отойти на второй план потому, что… Тут вмешалась Танзи.

— Потому что у нас… э… роман, — завершила она тётушкин вопрос, опять-таки с лукавой улыбкой. — Вот уже примерно час или два. Райли же считает, что в таком случае ему нехорошо оставаться в роли наёмной рабочей силы. — Не обращая внимания на его сдавленный стон, она помахала рукой. — Я с ним совершенно не согласна, но, с другой стороны, ничего не поделаешь, приходится идти на компромисс.

— Мисс Харрингтон, прошу вас, — начал было Райли, но договорить ему не дали, вернее, не дала Миллисент.

— Вы больше не работаете на меня, мистер Парриш, поэтому как вы предпочитаете проводить время и с кем, меня не касается. Я имею в виду — в профессиональном плане.

Видя, что Райли открыл рот, чтобы возразить, Миллисент вновь приподняла руку в предупреждающем жесте. Райли тотчас осёкся и сердито посмотрел на Танзи, но та являла собой воплощение безмятежности. «Ага, подставила меня и довольна», — подумал он. Ничего, они ещё поговорят об этом по душам.

— Я восхищена тем, что вы по-прежнему занимаетесь расследованием, заботясь в первую очередь о том, чтобы обеспечить безопасность моей внучатой племянницы. Что до всего остального, я никогда не вмешивалась в её личную жизнь и не намерена этого делать и впредь.

Что ж, благословением это вряд ли назовёшь, однако, сказать по правде, Райли ожидал гораздо худшего. Исполненный неподдельной благодарности, он кивнул:

— Обещаю вам, что приложу все усилия к тому, чтобы обеспечить безопасность вашей племянницы. — Он взглянул на Танзи. — Кстати, коль об этом зашла речь, если память мне не изменяет, мы говорили о том, кому открывать дверь.

— Я увидела тётушку сквозь стекло.

Райли с такой силой стиснул зубы, что даже сам удивился, что те остались целы и на месте.

— И всё-таки, пока тянется эта история, я был бы тебе благодарен, если бы ты поступала согласно моим советам Танзи вызывающе упёрла руки в бока, всем своим видом давая понять, что в состоянии постоять за себя. Каково же было удивление Райли, когда она внезапно вздохнула и согласно кивнула:

— Ладно, убедил.

Правда, Райли не стал бы утверждать, кто удивился больше — он сам или тётушка Миллисент.

— Что ж, в таком случае… — произнесла та, переводя буравящий взгляд с племянницы на Райли. В голосе её слышались задумчивые нотки. Казалось, она размышляла.

Правда, над чем она размышляла, Райли почему-то знать не очень хотелось.

— Кстати, я советовала бы вам привести себя в порядок, и тогда мы все вместе выпьем чаю, — произнесла Миллисент вполне доброжелательно. Если не чересчур доброжелательно.

— О, чудесная мысль! — воскликнула Танзи. — Но Райли нужен лёд на коленку. Он…

Райли бросил в её сторону колючий взгляд. Слава Богу, Танзи замолчала. По крайней мере на минуту-другую. С него довольно унижений. Хватит того, что он предстал перед тётушкой в дурацком виде.

— Старая травма, — перебил он её. — А если на улице дождь, начинает ужасно ныть.

Райли бросил взгляд в окно. Сквозь запотевшее от дождя стекло было видно, как шофёр Миллисент, прислонившись к лимузину, читает газету. Райли немного расслабился. Вряд ли кто осмелится приблизиться к дому, когда перед входной дверью, вытянувшись почти на полквартала, в ожидании застыл лимузин.

— Я пока оставлю вас вдвоём, чтобы вы могли поговорить, — сказал Райли, бочком пробираясь к двери, стараясь не задеть при этом больное колено и придерживая полотенце.

— Ты сам поднимешься наверх или тебе помочь? — спросила Танзи. — Если ты согласен немного потерпеть, я принесу тебе лёд, пока будет завариваться чай.

Райли кивнул, искренне благодарный за поддержку.

— Это было бы просто замечательно. Только для меня чай не заваривайте. Я попозже выпью кофе.

С этими словами он проковылял к двери.

— Одну минутку, — произнесла Миллисент и подняла руку. — Прежде чем вы нас покинете, скажите, вам удалось разузнать что-то новое?

Райли стоило немалых усилий отвести взгляд от стола И кипы бумаг, придавленной альбомом по искусству.

— Мы рассчитываем, что вскоре у нас появятся новые сведения, — произнёс он и подумал, что его слова в принципе не так уж далеки от истины.

Оставалось только надеяться, что в его отсутствие дамы не станут перебирать бумаги на кофейном столике.

Райли уже поставил ногу на первую ступеньку, когда до него донёсся голос Миллисент. Решив, что та намерена отчитать племянницу по поводу её легкомыслия, он обернулся, готовый встать на защиту Танзи.

Но в следующий момент Миллисент произнесла:

— Как жаль, что у него разболелось колено. Будь у меня пистолет, я пристрелила бы Хендрика на месте за то, что во время последнего матча он не обеспечил ему надёжной защиты. У меня в уме не укладывается, как Монк мог позволить Шиллингу нанять на работу такого недалёкого и недальновидного тренера. — Миллисент сокрушённо вздохнула. — Ну почему он не послушал нас, когда мы пытались втолковать ему, что Фабер выполнит порученное ему дело гораздо лучше?

Райли не поверил собственным ушам. От удивления у него едва не отвисла челюсть. Наверняка он негромко крякнул, потому что Миллисент обернулась и увидела, что он застыл в дверном проёме.

— Неужели вы решили, что я приму кого-то на работ руководствуясь исключительно чужими рекомендациям Тем более что этот ваш Говард Уотерстон на самом де недалёк умом. Особенно когда дело касается того, чтобы держать брюки застёгнутыми. Не мне вам объяснять!

Райли почувствовал, что заливается краской. Правдо до него дошло, что тётушка имеет в виду Уотерстона, а его самого лично.

— Да, мэм.

Что ещё он мог сказать в ситуации вроде этой?

— Рекомендация Говарда, конечно, сделала своё дело, но это не единственная причина, почему я наняла вас. На сколько мне известно, вы отлично зарекомендовали себя ещё в колледже. И я искренне вам сочувствую по поводу того, что произошло тогда в Сакраменто.

— Вы видели, как я играл за университетскую команду? — изумлённо спросил Райли.

Такое с трудом укладывалось у него в голове. Миллисент кивнула:

— Конечно. Вот я и подумала, что вы сумеете помочь «Пионерам».

— Первый раз слышу, но все равно спасибо за поддержку. Я понятия не имел, что вы завзятая болельщица.

Танзи фыркнула:

— Ты шутишь? Моя тётушка просто помешана на футболе! Она у нас прямо как Йоги Берра.

— Йоги играл в бейсбол, — поправили её одновременно Райли и Миллисент.

— Подумаешь, невелика разница, — отозвалась Танзи, пожимая плечами. — Мне всё равно. Я смотрю только на форму.

Райли прищурился.

— То есть ты хочешь сказать, что не болеешь за «Напнерс» и носишь эту футболку просто так, смеха ради?

Танзи расправила плечи.

— Я болею за облегающие штаны и щитки на бёдрах. А на ком они — меня не интересует, — сказала она и потрогала футболку. — А эту я в своё время позаимствовала у братаСью, когда гостила у них летом после второго курса. Так и не удосужилась вернуть назад. — Она обняла себя за талию. — В ней ужасно удобно.

— Послушай, давай уж начистоту, — серьёзно произнёс Райли. — Ты вообще никогда не смотришь футбол?

Миллисент вздохнула:

— Да, если сказать по правде, ей всё равно, что нападающий, что защитник. Она ничегошеньки не смыслит в футболе.

Райли резко обернулся к Миллисент. Заметив счастливое выражение его лица, Танзи возвела глаза к потолку.

— Так вы болельщица?

Миллисент фыркнула, вытащила из рукава своего безупречно сшитого платья кружевной носовой платок и протёрла им монокль.

— Эх, как бы мне хотелось сказать, что у «Лейкерс» незаслуженная слава, но факт остаётся фактом: пока за них играют Брайант и ОНил, остальным командам лучше взять передышку на годик-другой, потому что тягаться с ними все равно бесполезно. Пусть уж лучше играют в гольф. — Она вновь фыркнула. — Правда, лично мне этот вид спорта никогда не нравился. Жуткая тягомотина.

Райли присвистнул.

— Моему отцу иногда везёт достать билеты на игры с участием «Лейкерс». У одного его друга.

Райли не стал распространяться о том, кто этот друг, вернее, подруга его отца, она же его бывшая клиентка. Кстати, весьма благодарная клиентка. Причём не только за профессиональные качества.

Танзи презрительно фыркнула:

— Ты шутишь? У неё сезонный билет, место как раз напротив пятидесятиярдовой линии.

Она намеренно проигнорировала, что Райли и Миллисент, покачав головами, понимающе переглянулись и почти в унисон поправили её:

— Центральной.

— Прямо за Джеком Николсоном, — довела Танзи до конца свою мысль и затем довольно улыбнулась. — Уж это я знаю точно.

— Если каждый из нас сумеет выкроить время, то мы как-нибудь вместе сходим на футбол, — предложила Миллисент. При этом Райли мог поклясться, что заметил в её глазах лукавый огонёк. — Однако вы должны дать мне торжественное обещание, что эту особу мы оставим дома.

Она качнула головой в сторону Танзи. Та в примирительном жесте подняла руки — мол, дело ваше.

— Пожалуйста, я не в обиде.

— Я пыталась. Видит Бог, я пыталась, — произнесла Миллисент и устало вздохнула. — Но она безнадёжна.

Райли расплылся в заговорщической улыбке. Ну уж нет, она у него непременно полюбит футбол. Такие, как Танзи — напористые, желающие быть первыми во всём, — просто не могут не любить спорт. Начнём с чего-то попроще и подинамичнее, а потом, глядишь, и она войдёт во вкус. Пусть не сразу, а чуть позже.

— Спасибо, — поблагодарил он Миллисент, причём от всей души. — С удовольствием составлю вам компанию.

И это были не пустые слова, не формальная дань вежливости. Райли действительно был рад возможности наблюдать игру с самых лучших мест на стадионе.

Наконец ему удалось выйти из комнаты. Правда, в последний момент Танзи выглянула в коридор и прошептала:

— Ты это серьёзно или в шутку? Мне показалось, что ты просто решил подзадорить меня, или я ошиблась? И вообще, Мистер Ракетный Двигатель, позвольте сказать вам, что и не такие пытались пристрастить меня к спорту.

И все их затеи с треском провалились. Так что учтите на будущее.

Райли поставил ногу на ступеньку и поморщился от боли. И все равно ему было весело. Он с улыбкой посмотрел на Танзи.

— Согласен, не такие. Потому что, вот увидишь, в отличие от них я добьюсь-таки своего.

Райли стоило немалых усилий не расхохотаться. Танзи тоже хитро улыбалась.

— Это мы ещё посмотрим, красавчик. Это мы ещё посмотрим.

Интересно, почему так происходит, что мы растём, пребывая в уверенности, будто нам известно абсолютно все о наших близких? И вдруг с ужасом для себя узнаем, что и у них тоже есть секреты. Как и у всех нас. Раньше мне почему-то казалось, что жить было бы гораздо легче, если бы к каждой семье прилагалось руководство к действию на все случаи жизни. Но теперь у меня ощущение, что это только все испортило бы. По крайней мере лично для себя я такого бы не хотела. Как мне кажется, мы чему-то учимся в этой жизни, когда возникает необходимость, когда мы можем воспользоваться этим знанием. Или же не воспользоваться.