Скрытая наследница

Дрейвин же совершенно не стеснялся выставлять напоказ свою соблазнительно-оливковую кожу. Его обнажённая грудь мелькнула перед моими глазами, когда он протянул руку к сумке у меня за спиной, проверяя слой магической защиты от влаги. Это было настолько отвлекающе, что я чуть не уронила контроль над собой. Щёки вспыхнули, когда он заметил мой взгляд.

— Наслаждаешься видом? — с усмешкой спросил он.

Я попыталась ущипнуть его за грудь, но он перехватил мою руку и переплёл пальцы с моими. Дрейвин уже держал меня за руку раньше, но сейчас его взгляд заставил сердце пропустить удар, а между бёдрами вспыхнуло тепло. Пока наши отношения оставались где-то между дружбой и чем-то большим, я боялась, что не смогу сдержать свои чувства, если они окажутся неразделёнными.

Здравствуй, френдзона. Аш снова здесь.

— Готова, моя королева? — вывел он меня из раздумий.

— Насколько вообще возможно быть готовой.

Он подмигнул и потянул меня за собой в течение реки — мои фэйрийские инстинкты включились мгновенно, и ноги сами пошли вперёд. Захотев проверить свои силы, я ускорилась, и, к своему удовольствию, вырвалась вперёд. Дрейвин с улыбкой подстроился под мой темп. Из моих губ с пузырьками вырвался тихий смешок. Быть рядом с ним было так же легко, как дышать — словно он был частью меня самой. Эта мысль пугала и одновременно захватывала дух, особенно потому что я не знала, чувствует ли он то же самое. После Джона и Крисси я стала осторожнее относиться к своему сердцу.

Моя улыбка медленно угасла, и я попыталась спрятать своё лицо от Дрейвина.

Попыталась и не смогла.

— Что случилось? — спросил он, подплывая ближе.

Я натянуто улыбнулась:

— Ничего.

Его приподнятая бровь показала, что он мне не поверил, но, к счастью, оставил всё как есть.

Путь до Сибао занял мгновение, и скоро перед нами выросли ворота. Быстро отметившись у стражи, мы уже поднимались по каменным ступеням и шли по ярко освещённому коридору к учебной аудитории, где нас ждал Майлс. Как обычно, Дрейвин остался за дверью на страже.

— Доброе утро, Майлс.

— Доброе утро, Ашера, — тепло улыбнулся он, указывая на парту перед собой. — Присаживайся. Вижу, ты пережила гнев королев.

— Едва-едва, — усмехнулась я.

Майлс тихо рассмеялся:

— Катан говорит, что ты отлично справилась на своём первом Совете королевств. А раз это было одной из главных тем обсуждения, сегодня мы разберём последний ледниковый период.

Я поджала губы, делая вид, что задумываюсь:

— О, да. Особенно ту часть, где говорится, что люди — наши рабы по праву.

Майлс тяжело вздохнул:

— Да, эту часть. Королева Сесси обожает разбрасываться подобными теориями. Полный бред, конечно.

— Но она отчаянно пытается убедить остальных королев, что права.

— Она всегда так делала. И ты должна быть готова противопоставить этому правду.

Я вытащила блокнот и ручку из сумки:

— Но вот что меня беспокоит: фэйри так почитают богиню. Почему королева Сесси рискует бросить вызов её воле ради своего плана порабощения людей? Разве она не боится гнева богини?

Майлс скрестил руки и облокотился на стол:

— Она верит, что богиня именно этого и хочет — чтобы люди были в рабстве.

— Глупость какая.

Он пожал плечами:

— Это Сесси. Она всегда была такой и, наверное, всегда будет. Вот с чем тебе предстоит бороться. Это и есть разница между нами, атлантийцами, и остальными: мы видим мир таким, каким его задумала богиня. А не через искажённое зеркало лжи.

Внутри меня закипела ярость. Конечно, люди несовершенны. Но, честно говоря, фэйри были не лучше.

Майлс подошёл к доске, взял мел и начал писать.

Я прищурилась:

— Мел?

Он оглянулся через плечо, покрутив мел в пальцах:

— Волшебный мел. Никогда не ломается и не пачкает руки. Очень отличается от того, что у вас в Верхнем мире.

Он вернулся к доске и дописал последние слова. Когда он отступил, на доске было написано:

❖ Ошибки и уроки последнего ледникового периода:

1. Бесчеловечные условия Коренатии

2. Тайность Эртоса

3. Укрепление союза с Аэрландией

— Во время соглашения последнего ледникового периода, примерно двадцать тысяч лет назад, было допущено множество ошибок, которых можно было бы избежать. Но самая тяжёлая из них — то, что никто не выступил единым фронтом против условий Коренатии. Им позволили действовать самостоятельно, без всякого контроля. Когда наши предки пытались узнать, каковы их земельные законы и как они обращаются с людьми, они сталкивались с ожесточённым сопротивлением. Впоследствии они написали множество свитков и томов, в которых выражали глубокое сожаление о том, что не настояли на заключении более справедливого договора, гарантирующего достойное отношение к людям, — сказал Майлс, доставая с края стола охотничье-зелёную книгу. Он пролистал её, нахмурив лоб, и открыл на нужной странице, поставив том передо мной. — Прочти, пожалуйста, первый абзац.

Я опустила взгляд на пожелтевшую страницу с обтрепанными краями. Вверху жирным чёрным шрифтом было выведено: «Уроки для новой ледниковой эпохи». Я начала читать вслух:

— «Необходимо, чтобы каждый человек был задокументирован и внесён в архивы Верховной Жрицы, независимо от того, какому королевству он был передан. Хотя вначале было трудно добиться такой декларации от Эртоса, Аэрландия и Атлантида немедленно начали вести учёт человеческих родословных, чтобы лучше понимать и поддерживать их во время обустройства в королевствах. Эртос — хоть и неохотно — в конце концов присоединился к этой практике. Коренатия же отказалась участвовать в декларации, ссылаясь на выводы своих учёных. Они верили, что богиня предназначила людей для служения фэйри. Подобные ошибки недопустимы. Любое новое соглашение должно включать обязательное участие Коренатии».

Я подняла взгляд на Майлса:

— Ну, никаких трудностей, конечно же.

Он грустно улыбнулся:

— Боюсь, эта задача теперь полностью ложится на твои плечи.

Единственный мой опыт переговоров заключался в споре с профессором Ларсоном за дополнительный день на сдачу курсовой. Я тогда выиграла, но платила за это неделю, кормя пингвинов во время его отпуска на Таити. Запах рыбы с рук не сходил неделями. А теперь мне предстояло убедить злобную королеву раскрыть внутренние законы её королевства. Холодок пробежал по спине.

— Она хоть когда-нибудь рассказывала, что случилось с людьми в её королевстве во время последнего ледникового периода?

— Насколько нам известно, их почти не осталось. Но точно сказать трудно. Наши осведомители боятся говорить лишнее, опасаясь расправы.

— Это ужасно. Я не понимаю, как её учёные пришли к выводу, что люди должны служить фэйри. Что она вообще имеет в виду?

— Это уходит корнями в древние тексты богини. Там сказано: «все люди будут освобождены фэйри». Вот за эту фразу «будут освобождены» Коренатия и цепляется. Они считают, что фэйри могут как даровать свободу людям, так и не даровать — значит, люди должны им служить. Мы же верим, что там ясно сказано: будут освобождены. Не могут быть, не когда-нибудь, а будут. Но Коренатия исказила свитки, чтобы подогнать их под свою уродливую правду.

Я нахмурилась:

— Как можно исказить слова самой богини?

— Так же, как это делали с любыми древними текстами — и у фэйри, и у людей. Делают это на виду у всех, а потом убеждают всех вокруг, что так и было. Но если присмотреться, суть текстов редко меняется. И это пророчество, как мы знаем, не изменялось никогда.

— Пророчество?

Он кивнул:

— Да. В свитках говорится о пророчестве, истолкованном ещё до последнего ледникового периода. О фэйри, который станет ключом к миру, обладающем священным набором способностей.

Я склонила голову, а несколько непослушных прядей щекотнули мне плечо:

— Какими способностями?

— Исключительными. Владеющим всеми четырьмя стихиями. В истории не было ни одного фэйри, обладающего сразу четырьмя стихиями. Это неслыханно. Даже если фэйри воды объединялся с фэйри воздуха, их дети наследовали только одну стихию. Никогда больше одной.

Майлс задумчиво опустил взгляд.

— Мы всё ещё надеемся, что избранный явится до начала новой ледниковой эпохи, как сказано в текстах.

Я поёрзала на стуле:

— А когда она начнётся? В текстах хоть что-то об этом сказано?

О ледниковом периоде говорили постоянно. Я думала — с учётом продолжительности жизни фэйри — что до него тысячи лет. Но внутренне боялась ответа.

Майлс почесал затылок:

— Боюсь, он уже начался. Погодные аномалии становятся всё более непредсказуемыми, как и предсказывали свитки Атабей. Сейчас, например, над Верхним миром бушует мощный ураган.

У меня похолодело внутри.

Ураганы были привычным явлением там, где я жила. Но в последние годы они становились всё разрушительнее. Опаснее. Смертоноснее.

— Где именно?

Майлс поморщился:

— Боюсь, прямо сейчас его эпицентр над Флорида-Кис.

Я вскочила с места, стукнув стулом о стол:

— Мы должны идти.

Майлс уставился на меня:

— В Верхний мир?

Я поспешно закинула планшет и книги в сумку:

— Да. Им нужна наша помощь. Бури становятся всё хуже с каждым годом.

Он поднял руки, пытаясь успокоить меня:

— Подожди, подожди. Не нужно бросаться в панику. Стражи уже там. Их магия защищает людей насколько возможно.

Я закинула сумку на плечо, ремень болезненно врезался в кожу. Я посмотрела на него с решимостью:

— Я всё равно хочу быть там.

— Это слишком опасно для будущей королевы. Мы не можем тебя потерять. Это слишком большой риск.

Я встретила его взгляд, не отводя глаз:

— Если я не буду рисковать ради людей, ради своих друзей — какой из меня королева?

Он замер, затем тяжело вздохнул:

— Ты не должна идти одна.

Я бросила взгляд на дверь:

— Я и не собираюсь.

Майлс проследил за моим взглядом и, уперев руки в бока, кивнул:

— Хорошо. Но когда вернёшься, мы подробно разберём тайные дела Эртоса и укрепление союза с Аэрландией. Ясно, принцесса?

Я вскинула руку в шуточном салюте:

— Принято, шеф.

И бросилась к выходу. Дрейвин встретил меня с лёгкой улыбкой, которая тут же исчезла, когда он увидел выражение моего лица.

— Что случилось?

— Над Флорида-Кис бушует ураган. Я иду помочь.

Его губы сжались в тонкую линию, но он лишь кивнул:

— Я пойду с тобой.

Я выдохнула — только теперь поняла, как сильно задерживала дыхание.

— Спасибо.

Мы отправлялись в Верхний мир, и я понятия не имела, что нас там ждёт. Тревога сжалась ледяным узлом внутри, пока мы спешили по коридору. Что скажут Джон и Крисси? Как я объясню им своё исчезновение? Я покинула Верхний мир, будучи выпускницей, готовой начать карьеру морского биолога. Насколько им известно, я живу своей мечтой где-то в Калифорнии.

Та девушка казалась сейчас такой далёкой, почти незнакомой. Теперь мне предстояло снова сыграть её роль, спрятать ту женщину, которой я стала.

Перед глазами вспыхнуло лицо Джона, вспыхнувшее красным, как всегда, когда он ловил меня на чём-то запретном. Ни звонка, ни сообщения, ни дымового сигнала. Именно так он мне и скажет.

И в каком-то странном, почти мазохистском смысле я даже этого ждала.

Глава 20

Быть принцессой королевства, главной целью которого была защита людей, в этот раз сыграло мне на руку. С помощью Майлса мы организовали доставку припасов с материка в районы, больше всего пострадавшие от шторма. Сотни поддонов перемещались с потрясающей точностью стражей: ящики с водой, подгузники, детские смеси, консервы, одеяла, одежда. Всё перемещалось под водой с молниеносной скоростью — и ни капли воды не касалась груза. Спасибо богине за магию воды. Всё, что я могла, — это смотреть с благоговейным восхищением. Когда грузы достигли суши, мы начали координировать их доставку людям, находящимся в укрытиях, тем, кто нуждался в этом больше всего.

Лишь когда всё было доставлено, а Стражи и добровольцы вернулись в Атлантис, я позволила своему измождённому телу немного отдохнуть. Только тогда до меня начало доходить, что произошло. И я, наконец, направилась домой — посмотреть, что от него осталось.

Выветрившиеся фрагменты дерева покрывали каждый клочок земли. Ярко-зелёные пальмовые ветви застряли между обломками, а пыльная, дымчатая галька была вырвана из аккуратных дорожек. Осколки стекла лежали под грудами металла — остатками автомобилей. Именно это и встретило нас, когда мы добрались до квартала, который когда-то был моим домом.

Я двигалась осторожно по дороге, обломки хрустели под моими сандалиями, этот звук разносился по окружающей нас тишине. Тёплый, влажный ветер медленно толкал клочья розовой изоляции, кружившиеся в маленьких вихрях у нас под ногами.

Почти всё уничтожено.

Некоторые дома уцелели, но мощь ураганного ветра выдавала себя в ободранной обшивке даже у тех, что остались стоять. Облупившаяся краска в ярких тонах — лаймовая зелень, апельсиновый мандарин, жёлтый, как свежий банан — теперь слезала с домов, словно шелуха. Машины, унесённые штормом, лежали в самых неожиданных местах, в квартале от своих владельцев. Жители самопровозглашённой Республики Конк всегда знали, на что шли, выбирая жизнь на этих крошечных островах, окружённых водой со всех сторон. Они принимали этот риск ради свободы — жить в красивом, тихом раю. Бесконечно рыбачить, серфить, отдыхать, наблюдать за мерцанием звёзд посреди кромешной ночи. Кис были образом жизни, не похожим ни на один другой. Может, жить так открыто перед лицом стихии — и впрямь было безрассудно. Но это был их выбор. И всё же, глядя на разрушения вокруг, я гадала: сколько из них решатся вернуться? Когда настанет момент, когда риск станет слишком велик?

Я остановилась перед своим домом — и рот у меня сам по себе раскрылся. Любимый электрокар папы, чёрный блестящий Mini Cooper, стоял на подъездной дорожке — ни единой царапины на корпусе. Обломки, которые, по всей логике, должны были прилететь издалека, оказались в шаге от машины, ни один кусочек не задел её. Я огляделась по сторонам — и поняла, что вокруг всего дома не валялось ни одного обломка ближе, чем на метр. Лодка из канала за домом стояла всего в нескольких футах, металл вмят, как будто врезался в дом… но не дотянулся. Крыша из яркого металла — ни единой вмятины.

Дрейвин подошёл ко мне сзади, пока я стояла с открытым ртом.

— Здесь установлена защита, — спокойно произнёс он.

Я оглянулась на него. Его тёмно-каштановые волосы развевались на лёгком бризе. Выцветшая футболка Hurley серого цвета растягивалась на груди, переходя в потёртые джинсы, которые соблазнительно ниспадали на бёдра. Когда я спросила, откуда у него одежда, он лишь ответил, что командир всегда готов ко всему. Он даже привёз с собой сандалии. Не знаю, почему меня так завораживали его ноги в сандалиях… но факт есть факт — я любовалась ими.

— Думаешь, соседи не начнут задаваться вопросами? — пробормотала я.

Он пожал плечами:

— А ты никогда не замечала, что твой дом ни разу не пострадал за все сезоны ураганов?

Я задумалась. Не припоминала, чтобы родители когда-либо звонили в страховую. Странно.

Я тяжело выдохнула и жестом указала на лужайку перед домом:

— Ну… добро пожаловать в мой дом. Наверное.

Уголки его губ приподнялись:

— Я уже бывал у тебя дома.

— Правда? — удивилась я.

— Конечно. Мы все помогали охранять тебя и твою семью — в том или ином виде. Просто никто из нас не оставался на поверхности слишком надолго. Ну, кроме меня. У меня были… другие причины.

Я сунула руки в карманы своих светло-выцветших джинсовых шорт:

— И что за причины?

Он снова пожал плечами:

— Любопытство, наверное.

Он подарил мне одну из тех ослепительных улыбок, от которых у меня сердце подпрыгивало в груди.

Я прочистила горло и обернулась, чтобы оглядеть пустую улицу. Ни души вокруг — только груды мусора до самого горизонта. В нескольких домах от нас второй этаж дома мистера Паркера лежал на земле перед гаражом. Сердце болезненно сжалось. Он ведь всего пару лет назад потерял жену. Как он теперь переживёт это?

Зрение помутнело от слёз, скопившихся в глазах, и несколько из них скатились по щекам, стоило мне моргнуть.

Тепло Дрейвина окутало меня, прежде чем его сильные руки обняли за талию, прижав меня к себе. Он положил подбородок мне на макушку, и в его объятиях я, наконец, почувствовала себя в безопасности — хоть ненадолго.

— Всё хорошо, — прошептал он мне на ухо. — Я с тобой.

Я сжала его руки, обвившие мою талию:

— Это были мои соседи столько лет. Вернуться после такого будет… невероятно тяжело. Если они вообще смогут вернуться.

Дрейвин развернул меня к себе и обхватил лицо ладонями — большим пальцем смахнув одинокую слезу с моей щеки:

— Им понадобится твоя сила, Ашера. Помни, что грядёт в Верхнем мире. Эти дома не должны быть восстановлены. Ледниковый период приближается. Твои друзья, соседи, все эти семьи… у них будут новые дома — в Атлантисе. Там, где они будут в безопасности.

Реальность вонзилась когтями в мой разум. Мои друзья и соседи не просто присоединятся ко мне в Атлантисе — я буду править ими. Возможно. Ведь Сесси тоже может получить над ними власть. Эта мысль заставила меня поёжиться.

Дрейвин склонился так, чтобы поймать мой взгляд:

— Эй. Где ты сейчас?

Я покачала головой:

— Просто… мысль о том, что они окажутся в Атлантисе. Мысль о том, что им придётся поверить, что всё это реально. Что мои друзья и соседи могут попасть… в Коренатию. К Сесси.

— Этого не будет.

— Но откуда ты знаешь?

— Потому что ты можешь подать просьбу, чтобы они остались с тобой. В Атлантисе.

— Но это значит, что другие попадут в Коренатию. Это же смертный приговор. Зачем вообще это всё?

Его шершавые ладони поглаживали мои руки, и от этого прикосновения по коже пробежали мурашки — совсем неуместное ощущение в такой момент.

— Именно поэтому так важно ввести систему сдержек и противовесов. Я верю, что ты и остальные королевы придёте к компромиссу. Но сейчас… давай не будем об этом думать.

Он оглянулся за мою спину:

— Ты, случайно, не знаешь, где сейчас укрываются все местные?

Я вздохнула:

— Кажется, знаю, где они.

Он взял меня за руку, и я опустила взгляд туда, где его ладонь накрыла мою. Я уже не понимала, где между нами проходят границы. Но рядом с ним всё ощущалось естественным — как будто я скользила по волне, созданной только для меня, а доска идеально совпадала с изгибом водного гребня. Это чувство внутри груди только разрасталось с каждым днём рядом с ним.

— Веди, — сказал он, и его бархатный баритон прозвучал так, будто звал не уши, а прямо моё сердце.

Я прочистила горло и мельком взглянула вниз, на свои ступни:

— Ладно. Эм… Сюда.

Мы покинули руины моего квартала и осторожно пробирались через завалы туда, где наверняка собрались мои друзья — те самые, которые, скорее всего, сейчас порвут меня на клочки за то, что я исчезла без единого слова. Влажный тёплый воздух наполнял мои лёгкие, пока мы направлялись к «Голубому Палтусу».

________________________________________

Как я и предполагала, почти весь квартал собрался в «Голубом Палтусе» — вероятно, единственном месте с электричеством и запасными генераторами на многие мили вокруг. Бобби проявил редкую дальновидность, установив солнечные панели ещё четыре сезона назад. Тогдашние завсегдатаи смеялись над ним, мол, поддался на «шум вокруг новой энергии», но теперь те же самые скептики сидели внутри, поедали горячие, сытные закуски и наслаждались прохладой от работающего кондиционера. Пару десятков человек слонялись туда-сюда — весёлая музыка, лившаяся из музыкального автомата, резко контрастировала с унылым настроением посетителей. Ни одно лицо в зале не выражало ничего, кроме тяжёлой тени тревоги.

Окна были закрыты фанерой, а одна из створок двойных дверей — и вовсе полностью заколочена. Весь бар утопал во мраке, освещённый лишь вкрадчивыми, тёплыми потолочными лампами, заливающими мягким светом людей, столы и стулья. Моё сердце сжалось от облегчения — заведение оказалось полностью целым. «Похоже, здесь тоже стоит защитный барьер», — сказал мне Дрейвин, прежде чем мы вошли. Я не могла не растрогаться. Родители знали, что это место значило для меня… и для всего города.

— Аш? — раздался голос от стойки.

Бобби побледнел, словно увидел призрака, но быстро сменил шок на сияющую улыбку. Он бросил тряпку на стойку и рванул ко мне, его могучие руки обвили меня так крепко, что стало трудно дышать.

— Что, чёрт возьми, ты тут делаешь?

— Привет, Бобби, — рассмеялась я, еле вырвавшись из его объятий.

Он отступил на шаг:

— Говорили, ты сбежала в Калифорнию и совсем про нас забыла.

Я лениво взмахнула рукой:

— Пф. Да как я могла вас забыть?

Он скрестил руки на груди, его ярко-жёлтая майка с надписью Resting Beach Face натянулась на животе:

— Ну, попрощаться ты так и не зашла.

Я поморщилась:

— Ох. Знаю, знаю. Прости. Мне пришлось сразу же приступить к работе. Так получилось, — произнесла я, и ложь слишком легко соскользнула с губ.

Взгляд Бобби скользнул мимо меня, зацепившись за фигуру позади. Его губы изогнулись в ухмылке:

— А это кто с тобой?

Я прочистила горло:

— Бобби, познакомься — это Дрейвин. Мой… эм… мужчина-друг.

Мужчина-друг?

На лице Дрейвина распустилось весёлое выражение, прежде чем он пожал протянутую руку:

— Очень приятно познакомиться.

— Взаимно. — Бобби кивнул в сторону бара. — Садитесь. Принесу тебе твои любимые картофельные шарики с беконом и IPA. К счастью, буря их не смыла. А тебе что принести, дружище?

— IPA подойдёт.

— Прекрасно.

Мы устроились на последних двух потрёпанных табуретах у угла стойки, пока Бобби приносил нам наши холодные, освежающие пинты. Эйфория от возвращения в знакомое место обволакивала душу, словно мягкий плед. Некоторые места навсегда поселяются у тебя в голове без арендной платы: родной дом, любимая точка для сёрфинга или коридор средней школы, где у тебя был первый поцелуй. Для меня таким местом всегда будет «Голубой Палтус». Каждый, кто переступал порог, был как семья. Даже сейчас меня встречали, словно я — давно потерянная родственница, наконец-то вернувшаяся домой.

Пока мы с Дрейвином хрустели картофельными шариками с беконом — насыщенный, солоновато-пряный вкус взрывался на вкусовых рецепторах — я не спешила с представлениями. Кто-то из завсегдатаев с интересом приветствовал Дрейвина, другие — настороженно присматривались к незнакомцу. Но совсем скоро он влился в разговор легко и непринуждённо. Посетители делились историями — как им удалось спастись, кто как укрывался от шторма, и что планируют делать дальше, чтобы привести город в порядок. Мы запоминали каждую деталь, чтобы завтра присоединиться к делу.

— Я позвал пару друзей помочь завтра, — сообщил Дрейвин между глотками пива.

— Превосходно! Нам всегда нужны лишние руки, — откликнулся Полли, местный рыбак-одиночка, который обычно предпочитал рыбу людям и заглядывал в «Голубой Палтус» ненадолго — поужинать да сразу домой.

— А если они такие же накачанные, как ты, — добавила Магда, владелица салона Live and Let Dye, с другого конца стойки, — то ещё лучше, — на её лице появилась лукавая ухмылка, а рыжие брови оживлённо заходили вверх-вниз.

— Вам повезло, — подмигнул Дрейвин, — они ещё больше, чем я.

Магда тут же принялась обмахиваться картонной подставкой под пиво:

— Ох, мои женские чресла… Завтра будет жарко.

Весь бар разразился хохотом.

Дрейвин небрежно закинул руку за мою спину, его большой палец ласково скользил по моему плечу, и по коже тут же побежали мурашки. Я чуть привалилась к нему, чувствуя, как расслабляется каждая клеточка. Мелодии из музыкального автомата наполняли меня, как мощный поток энергии. Я давно не чувствовала себя такой свободной.

Здесь я снова была просто Эш — девчонкой с Кис. Не наследницей. Не Королевой.

Просто собой.

— Эш? — раздался поражённый голос позади. Я обернулась и столкнулась взглядом с Джоном, чьи серые глаза метались между мной и Дрейвином. — Что ты здесь делаешь?

Я соскользнула с табурета, руки слегка дрожали от напряжения:

— Привет, Джон.

Позади него в помещение влетела Крисси, ловко засунув связку ключей в карман шорт. Она застыла, завидев меня, и на её лице вспыхнула такая яркая улыбка, что на неё впору было надеть солнцезащитные очки.

— Эш! — закричала она, бросилась ко мне и с размаху обняла так крепко, что у меня хрустнули рёбра.

Когда она, наконец, отпустила, её улыбка сползла в серьёзную прямую линию:

— Где ты была? Почему не звонила? Всё в порядке? — Её взгляд скользнул мне за спину, и челюсть медленно отвисла. — Скажи мне только одно. Ты на него залезаешь?

Щёки моментально вспыхнули.

Джон кашлянул, поднял бровь и нехотя обнял меня, явно смущённый. Несмотря на миллионы вопросов, которые вот-вот обрушатся на меня, я скучала по ним ужасно. Когда я отошла от Джона, позади ощутила присутствие Дрейвина — его высокая фигура нависла надо мной, а ладонь сжалась на моём бедре, словно давая понять, что он рядом.

— Эм… Джон, Крисси, познакомьтесь — это Дрейвин. Дрейвин, это Крисси и Джон. Мои друзья.

Джон протянул руку:

— Приятно познакомиться, мужик.

Дрейвин, в своей фирменной вежливой манере, пожал её:

— Взаимно.

— Привет, я Крисси! — радостно произнесла она, встряхивая его руку с чуть чрезмерным энтузиазмом. — Хотя ты уже это слышал, да?

Улыбка Дрейвина стала мягче:

— Да, ты это упомянула. Рад знакомству.

— Я лучшая подруга Эш.

— Это она тоже упомянула.

— Имя с «уай», не с «ай-и».

— Очень приятно, Крисси с «уай».

— Эш? — перебил Джон. — Можно тебя на пару слов?

Он кивнул в сторону дальнего угла с таким видом, будто собирался допросить меня.

Я вопросительно взглянула на Дрейвина, и он слегка кивнул. Я двинулась за Джоном, сердце стучало в груди сильнее с каждым шагом. Иррациональное чувство, будто меня застали врасплох, пронеслось по телу, хотя я ничего не сделала. Но когда мы оказались в полумраке, и он повернулся ко мне, руки на бёдрах, — я почувствовала себя виноватой.

— Где. Ты. Была? — произнёс он с той самой строгостью, что когда-то заставляла у меня бабочки в животе… но больше не вызывала ничего. Ни единого взмаха крыльев.

— Мне пришлось уехать.

— Ага. Я понял. Но мы с Крисси звонили тебе без остановки. Каждый раз, когда я вижу твоего отца, он говорит одно и то же.

— И что именно?

— Что у тебя всё отлично, но ты очень занята.

Странно. Папа никогда не упоминал, что виделся с Джоном или Крисси.

— Ну… Он не соврал. Я была… есть… занята, — как же мне хотелось рассказать ему правду. До того, как у меня возникли какие-либо чувства к Джону, он был просто моим другом — мальчиком, который ждал меня в начале улицы, чтобы вместе идти на автобус. Тем, кто встречал меня после каждой пары, если та не была на другом конце кампуса. Мальчик, ставший мужчиной, стоявшим сейчас передо мной. Пришлось запрокинуть голову, чтобы встретиться с ним взглядом — факт, которым он когда-то хвастался в старших классах. Сейчас в его глазах отражалась боль, и это било по сердцу.

— Ты могла бы позвонить.

Я отвела взгляд, уставившись на половицы:

— Прости меня.

— Это из-за Крисси?

Я резко подняла голову:

— Нет. Совсем нет.

Серые, как сталь, глаза Джона скользнули куда-то за моё плечо. Я последовала за его взглядом. Крисси оживлённо жестикулировала, её лицо светилось от восторга. Дрейвин казался абсолютно расслабленным — смеялся над какой-то её историей.

— Да уж, — буркнул Джон. — Похоже, ты не слишком переживаешь насчёт наших с Крисси отношений… особенно с таким красавчиком с гриву́шками.

Я нахмурилась:

— С гриву́шками?

Он пожал плечами:

— Ну, если тебе такое по вкусу.

— Джонатан Тайлер Адамс, это у нас что, нотки ревности?

— Пфф. Нет. Не смотри на меня так. Я серьёзно. Всё окей, если тебе такое нравится, — вздохнул. — Просто… хотелось бы, чтобы ты тогда позвонила.

Я дотронулась до его плеча, слегка сжала его:

— Я знаю. Прости. Просто… там, где я живу, ну… связь не ахти. — Я помахала рукой в воздухе. — Морская жизнь, всё такое. Ты же понимаешь.

Джон хмыкнул:

— Ладно, звезда. Прощаю. Но в следующий раз — старайся. И я не единственный, кто скучал. Крисси чувствует себя ужасно. Думает, что ты не справилась… ну, ты знаешь…

Я сжала переносицу пальцами:

— Вам правда не о чем волноваться. Я с ней поговорю. И, честно, я искренне рада за вас. Это правда. Мне приятно знать, что вы заботитесь друг о друге. Это ещё одна вещь, за которую мне не нужно переживать.

Он слегка наклонил голову, его тёмные волосы упали на лоб:

— Переживать? Из-за чего?

Я жестом обвела вокруг:

— Из-за тебя. Из-за Крисси. Из-за Бобби. Из-за всего города.

— Ну да… — пробормотал он, отмахиваясь. — Это же Кис. Тут такое случается постоянно.

— Становится всё хуже.

Он шумно выдохнул:

— Знаю. Это правда. С этим не поспоришь.

Мне до дрожи хотелось рассказать ему всё. Здесь и сейчас. Но я не могла. Я кивнула в сторону бара:

— Пойдём. Я угощу тебя пивом, заодно познакомишься поближе с нашим длинноволосым красавчиком.

Джон хихикнул и закинул руку мне на плечо, пока мы небрежно возвращались к стойке:

— Рад, что ты вернулась, Эш.

— Я тоже, Джон. Я тоже.

После самой трудной беседы из двух, я вновь ощутила ту лёгкость, что витала в воздухе до прихода Джона и Крисси. Настроение окончательно перешло в чистое, настоящее счастье, когда Дрейвин подтянул мой табурет ближе к себе и снова включился в разговор с моими друзьями. И, зная, что нас ждёт впереди, я впитывала этот момент, как тёплое солнце после проливного дождя.

— Последний звонок? — спросила я у Дрейвина, распахивая дверцу холодильника из нержавеющей стали. Он медленно шагал по гостиной, разглядывая фотографии в одинаковых рамках на кремовых стенах.

— Почему бы и нет.

Я вытащила две банки Fizzy Finny IPA — фирменного пива Blue Fins, отмеченного наградами, — и вернулась к серому секционному дивану, который занимал почти всё пространство комнаты. Темнота за стеклянной дверью на патио мрачным напоминанием нависала над опустошением, царившим вокруг. Я вздохнула, открыла банку и плюхнулась в мягкие подушки.

— Где это сделано? — спросил он.

Мой взгляд сразу сузился, едва я заметила восьмидюймовую фотографию. — Соревнование по сёрфингу в Ньюпорт-Бич. Я тогда училась в старшей школе. Это одно из немногих соревнований, на которых мама была. Я умоляла её вставить это фото в рамку. Она думала, что мне просто нравится этот кадр. Но она не знала… не знала, что я хотела сохранить его, потому что это был один из немногих моментов, когда я была важнее её работы. — Ком вины подступил к горлу. — Работа… Скорее, забота обо всём королевстве. А я была просто капризной девчонкой, которая хотела, чтобы мама пришла на её соревнования по сёрфингу.

Он повернулся ко мне с мягким сочувствием в глазах. — Ты не могла этого знать, Ашера. Это не твоя вина.

— Я знаю. — Я опустила глаза. — Но всё равно чувствую себя виноватой.

Дрейвин поднял свою банку с журнального столика и устроился рядом. — Ты винтишь себя за то, чего не могла контролировать. Королева Нелеа хотела, чтобы у тебя была полная жизнь на поверхности — хорошая жизнь. И, судя по тому, как украшен этот дом, у неё это получилось.

Он был прав. Моменты, проведённые с мамой, действительно были одними из лучших. — Дело не в том, что я не чувствовала её любви… Просто… я бы хотела больше времени с ней. Больше воспоминаний.

Дрейвин положил руку на спинку дивана, и кончики моих волос коснулись его предплечья, посылая по коже мурашки. — Ненавижу тебя разочаровывать, но если бы ты росла в Атлантиде, то, скорее всего, видела бы её ещё реже, чем в Верхнем мире. Каждая минута её жизни была расписана. Посмотри на своего отца. Сколько раз ты видела его с тех пор, как оказалась здесь?

Опять же — он был прав. Я кивнула, проводя пальцем по капле конденсата на банке — холодный металл обжёг подушечку пальца. — И совсем скоро это буду я.

— И совсем скоро это будешь ты, — мягко повторил он с улыбкой. — Но ты станешь Королевой. А значит, сама сможешь устанавливать границы. И я думаю, тебе стоит сделать это как можно раньше, чтобы все знали — переступать их нельзя.

— Границы для чего?

Пряди его каштановых волос упали на лоб, когда он склонил голову. — Ну… будут вещи, которые ты захочешь в своей жизни. Спутника. Детей-фэйри. Однажды. — Щёки у меня вспыхнули, и он окинул взглядом моё лицо, уголок губ приподнялся — предательская ямочка выдаёт удовольствие. — Ты ведь хочешь этого, правда?

Я прочистила горло. — Эм… да. Да. — Прищурилась. — А вообще… как работает эта штука с узами?

Он вскинул бровь. — Тебе никто не объяснил?

— Почти никто. Майлс с Аурелио говорили немного, папа кое-что упомянул. Но в целом — очень расплывчато.

Большой палец Дрейвина начал поглаживать моё плечо, медленно, вперёд-назад. Я затаила дыхание.

— Все, с кем я говорил, кто обрёл узы, утверждают, что всё начинается с зуда — прямо над левой стороной груди, — его взгляд скользнул по моему телу, — или груди, если речь о женщине. — Я замерла, сердце бешено заколотилось. — Потом появляется непреодолимое влечение, некая связь, заставляющая тебя хотеть быть рядом с этим человеком, ощущать его присутствие постоянно.

Я сглотнула. — Правда?..

— Правда?

— Угу.

— Как интересно.

— Очень, — хрипло ответил он.

Я ощущала это странное притяжение в груди с самой первой секунды, как только увидела этого невероятного мужчину — и сейчас могла поклясться, что оно стало сильнее, когда он взглянул на меня глазами, полными желания.

— Что ещё? — прошептала я.

Он поставил пиво на журнальный столик и полностью повернулся ко мне, его крепкое бедро скользнуло чуть поверх моего.

— Когда пара начинает ощущать знаки уз, они вместе проходят церемонию соединения и представляют свой союз Бохити, чтобы получить благословение богини.

— Церемония соединения?

— Да. Она проводится каждую Остару — это то, что в Верхнем мире зовётся весной. Мы отдаем дань богине за её дар плодородия. — Дрейвин убрал мои волосы за плечо, и я с трудом сдержала тихий вдох. — Это один из наших самых священных ритуалов. — В его взгляде полыхал жар, когда он продолжил: — Это очень чувственное время года. Всё может стать… довольно эротичным. Пара, связанная узами, предаётся наслаждению, теряя голову от страсти до самого утра, пока связь не закрепится их союзом.

Он наклонился ближе, его лицо замерло в нескольких сантиметрах от моего. Я вздрогнула, когда подушечка его пальца начала вырисовывать крохотные спирали прямо над моей левой грудью.

— Когда пара обращается к Бохити за благословением, на теле появляется метка уза, — он всё ближе подбирался к самому краю, пальцем скользнув чуть ниже линии топа, — вот здесь.

— О, — выдохнула я.

Его глаза — цвета тропической зелени — словно загипнотизировали меня. Он не произнёс ни слова, но я безошибочно поняла, что именно чувствовал.

Дрейвин наклонился ещё ближе, и я закрыла глаза…

…в тот самый момент, когда входная дверь с грохотом распахнулась.

Дрейвин мгновенно вскочил с дивана, заслоняя меня собой, пока в прихожей раздавались шаги. Папа вошёл в гостиную, а следом за ним — Дакс. Их взгляды метнулись между нами. Лицо отца застыло в вопросительной маске, а у Дакса, напротив, играла весёлая усмешка. Щёки у меня вспыхнули, как пламя.

— Ну что, похоже, весело тут у вас, — поддел Дакс.

Дрейвин склонился в лёгком поклоне.

— Регент.

— Дрейвин. Приятно видеть тебя здесь. Один на один. С моей дочерью, — протянул отец.

— Папа, — прошипела я, сжимая переносицу пальцами.

Он отмахнулся.

— Понимаю, Шер. Ты взрослая женщина. И так далее, и тому подобное. — Он снова перевёл взгляд на Дрейвина. — Я не собираюсь учить тебя, как делать твою работу. Или напоминать, что она всё ещё в грёбаной опасности.

— Понимаю, Ваше Величество.

— Хорошо. Остальные Хранители уже в пути.

Я резко подняла голову.

— Прямо сейчас?

Папа приподнял бровь.

— Ты же не думала, что мы оставим будущую Королеву только с одним Хранителем, правда?

— Blue Fin — отличное заведение, — отозвался Дакс из кухни, наполовину погрузившись в холодильник. — Отличная еда. Шикарная музыка из этих говорящих коробочек. А, вот! — Он вытащил банку Fizzy Finny с верхней полки и с хрустом её открыл. Сделал длинный глоток. — И потрясающие напитки. — Он повернулся к отцу, изображая обиду. — Почему ты никогда не приносил нам такие? Они восхитительны.

— Потому что «сгоняй за пивом для Хранителей» не входило в мой список приоритетов.

Я вздохнула.

— Пожалуй, мне пора спать, — объявила я, поднимаясь с дивана. — Утром иду на сёрфинг.

— В таком случае и мне лучше отправиться спать, — подхватил Дрейвин.

Неловкость и напряжение повисли в просторной комнате. Интересно, в какой бы кровати оказался Дрейвин, не появись папа с Даксом.

— Я покажу тебе гостевую.

— Или мужскую берлогу, где спят остальные Хранители, — подкинул папа.

Я нахмурилась.

— Она внизу.

— Ага. А Дакс спит на диване, так что ты будешь под надёжной защитой.

— Нет. Дрейвин останется рядом со мной. — Я посмотрела на Дакса: — Не то чтобы я тебе не доверяю. Ничего личного.

Дакс поднял банку.

— Без обид.

— Мне просто спокойнее с Дрейвином, — почти умоляюще добавила я. — Он же не будет спать в моей комнате. Рядом, в соседней.

Папа тяжело вздохнул.

— Ладно. Хорошо. — Он глянул через плечо на Дакса: — Ты по-прежнему не против дивана?

— Конечно, — с улыбкой Чеширского кота отозвался тот.

Похоже, у нас будет нянька.

— Спокойной ночи, папа. Дакс.

Я жестом пригласила Дрейвина следовать за мной по коридору, ведущему к спальням — за спиной остались включённый телевизор и звуки футбольного матча. Я вошла в гостевую комнату, включила свет и развернулась к нему.

— Прости за всё это, — прошептала я.

Моё дыхание сбилось, когда он шагнул ко мне, и его руки мягко обхватили моё лицо.

— Тебе не за что извиняться.

Я не смогла удержаться — прижалась щекой к его ладони, и его следующие слова просто вырвали у меня воздух:

— Дозволь ли мне поцеловать тебя перед тем, как я уйду спать, моя королева?

Весь мир исчез.

— Да, — прошептала я.

Левая сторона груди защекотала, а Дрейвин наклонился, и его губы накрыли мои в самом электризующем поцелуе в моей жизни. Его мягкий язык проник сквозь мои губы и заскользил в медленном, чувственном танце с моим — под ритм, который могли слышать только наши сердца. Его сильные руки обвили мою талию, притягивая ближе, а я зарылась пальцами в густые пряди его волос. Поцелуй Дрейвина Элирона воспламенил мою душу. Он вобрал в себя каждый удар моего сердца, и я поняла — я не смогу отпустить его. Никогда.

Он медленно отстранился, взгляд затуманенных глаз ласкал меня, и сердце моё растаяло, когда он улыбнулся:

— Спасибо, что удостоила меня этой чести. Я никогда не забуду этот поцелуй.

Щёки вспыхнули багровым жаром.

— Думаю, я тоже.

Он тихо рассмеялся:

— А теперь тебе правда пора спать, если хочешь рано встать.

Я нехотя отступила, выдыхая сквозь губы:

— Хорошо.

Медленно пошла к двери, позволив рукам задержаться на его руках чуть дольше. Прежде чем я прикрыла за ним дверь, не могла не заметить, как он потер левую сторону своей груди.

Душа моя наполнилась до краёв, пока ноющие мышцы трудились, удерживая тело на доске. Прошло слишком много времени с тех пор, как я в последний раз чувствовала эту благословенную боль, и я наслаждалась каждым мгновением. Тёплый, влажный воздух наполнял лёгкие, пока я покачивалась на доске, следя за тем, как Дрейвин с лёгкостью рассекал волну и уходил к берегу. Его движения были совершенством — по тому, как он чувствовал каждую волну, как управлял ею, было ясно: у него немалый опыт. Я не могла перестать улыбаться, пока смотрела на него.

Когда он подплыл ко мне далеко в открытой воде, это знакомое покалывание в груди вспыхнуло вновь — как гнездо взбудораженных пчёл. Я прикусила губу, разглядывая каждый рельефный изгиб его торса. Вода стекала с длинных тёмных волос, а аквамариновые глаза ловили мой взгляд, полные беззаботной радости, совершенно не похожей на сурового Командира, которого я знала. Я никогда не видела его таким расслабленным. Было приятно видеть его по-настоящему счастливым.

— Я впечатлена.

Он скользнул взглядом по мне, усаживаясь на свой лонгборд. И это было вполне объяснимо — на мне был мой любимый бикини с гибискусами, который почти ничего не скрывал. Ярко-синие плавки обтягивали его мощные бёдра, пока он перебрасывал ноги по обе стороны доски. Его бицепсы напряглись, когда он опёрся на руки, чтобы сохранить равновесие. Никогда в жизни я не завидовала доске для сёрфинга так сильно, как в этот момент.

Он пожал плечами.

— Возможно, мне доводилось практиковаться кое-какое время.

— Подозреваю, несколько десятилетий практики пошли тебе на пользу.

Он подмигнул.

— Очень даже.

Я прищурилась.

— И как часто ты выбирался в Верхний мир, чтобы посёрфить?

— Несколько раз, — ответил он с озорной улыбкой.

Я скрестила руки на животе, напрягая пресс, чтобы не потерять равновесие.

— Почему мне кажется, что ты что-то скрываешь, Дрейвин Элирон?

Он рассмеялся — и этот смех был заразителен.

— Я ничего не скрываю от тебя, моя королева.

— Ага, конечно.

Улыбка медленно сошла с его лица, голос стал серьёзным:

— Но на самом деле… думаю, нам с тобой стоит договориться не иметь секретов друг от друга.

В голове вспыхнуло воспоминание о моей последней тренировке с Даксом. Я прикусила щёку. Я поклялась не рассказывать никому… но Дрейвин стал для меня чем-то большим. И скрывать от него такое важное было просто неправильно. Особенно то, что до сих пор не давало мне покоя.

Я выщипнула комочек воска с доски пальцами и призналась:

— Тогда мне нужно тебе кое-что сказать.

Он чуть склонил голову.

— Ты можешь сказать мне всё, что угодно.

— Но ты не должен рассказывать никому.

Он подплыл ближе, поставив свою доску параллельно моей.

— Всё, что ты мне скажешь, останется между нами. Всегда. И я надеюсь, ты сделаешь то же для меня.

Я нахмурилась.

— Конечно.

— Тогда скажи.

Я вдавила воск обратно в доску, пока солнце палило кожу.

— Несколько дней назад, во время тренировки с Даксом… я… остановила поток воды.

Наступила тишина — только мягкие волны плескались о наши доски. Он смотрел на меня, потрясённый.

— Ты… остановила поток?

— Да. Водопад будто… застыл. — Я рассказала всё: как остановилось течение под водой, как вспыхнул ярко-голубой свет, как Дакс велел не говорить об этом никому, кроме отца. Я не утаила ни малейшей детали — надеялась, что он сможет помочь или хотя бы слышал что-то похожее.

Дрейвин провёл рукой по влажным волосам.

— Никогда не слышал ни о чём подобном.

Мои плечи опустились.

— Прекрасно. Значит, снова всё странно и без объяснений.

Он потянулся и взял мою руку в свою.

— Ашера, это невероятно. Ты невероятна. Не смей воспринимать такой дар как что-то пугающее. Любая магия, любая сила — это дар богини. Не оскорбляй её, омрачая его разочарованием. Что бы это ни было, мы разберёмся. Вместе.

В тот момент я поняла: я поступила правильно, рассказав ему о случившемся в тренировочном центре. Мои инстинкты не подвели — пусть он и не знал объяснения, но после признания я почувствовала, как с души спала тяжесть. Мои губы дрогнули в слабой, но искренней улыбке.

— Спасибо. Что выслушал.

— Мне не за что благодарить. Я надеюсь, мы с тобой будем делиться миллионом тайн на протяжении очень-очень долгой жизни.

Я наклонила голову.

— Да? Тогда, может, поделишься одной из своих?

Дрейвин опустил взгляд на доску, ловя подушечкой пальца ускользающую каплю.

— Каждый раз, когда я рядом с тобой… в груди возникает странное чувство, — признался он.

Я ахнула, и он поднял глаза на меня.

— Я знаю, ты тоже это чувствуешь, — сказал он, осторожно положив ладонь между моей грудью. — Вот здесь. Именно там, где рождается зов связанной души. Это пугает меня до глубины сердца, потому что я лишь слышал о силе, соединяющей истинных партнёров. Но с тех пор, как ты вошла в ворота Атлантиды, я знал: ты — особенная. Связь с тобой будто вплетена в мою душу, и я с первых же минут был одержим желанием узнать тебя. Я наблюдал, как ты смотришь на наш мир с восхищением, которое освежает всё вокруг. Я люблю смотреть на Атлантиду твоими глазами. — Он покачал головой. — Ты — дар, который я не заслужил. Но, похоже… богиня считает иначе. И я надеюсь, что ты тоже сочтёшь меня достойным. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы построить с тобой прочный и счастливый союз. Так я хочу почтить ту, с кем меня благословила богиня — женщину с невероятным разумом, с потрясающим сердцем и… — его голос стал низким, глаза скользнули по обнажённой коже, по ногам, раздвинутым на доске, открывшимся ему полностью, — с телом, от которого я опьянён до предела. И больше не способен это сдерживать.

Сердце забилось сильнее, его слова отозвались во мне глухой, пульсирующей болью, стекающей в низ живота.

Меня потянуло к нему, будто силой гравитации. Я переместилась на его доску и села верхом перед ним — его затуманенный взгляд следил за каждым моим движением. Он махнул рукой, и лёгкая волна магии прошла вокруг — доска выровнялась, стала устойчивой.

— Иллюзия, — пояснил он с озорной улыбкой, его белые зубы сверкнули.

Я придвинулась ближе, опираясь на руки, пока мои ноги не обвили его сильные бёдра — моя доска стукнулась о его, поводок на лодыжке подтянул её за мной. Дрейвин облизнул губы, и его взгляд скользнул вверх по внутренней стороне моих бёдер, затем медленно — по всему телу, словно ласка.

Голова кружилась от близости, но именно это опьянение придало мне смелость задать вопрос:

— Ты правда веришь, что богиня связала нас?

Он выдохнул, и его тёплое дыхание коснулось моих губ.

— Разве то, что происходит между нами, не доказательство само по себе? Я не думаю, Ашера. Я знаю.

Он накрыл мои губы поцелуем, и я потерялась в этом прикосновении. Его губы идеально слились с моими. Всё, что было — исчезло.

Лишь мы.

Дрейвин сжал мои бёдра, притягивая на колени. Его напряжённый член прижался к моей щели, становясь всё твёрже с каждой секундой. Его ладони скользнули по моей шее, пока наши языки переплетались в чувственном танце. Эта энергия… была правильной. Слишком правильной.

Мне нужно было больше.

Бёдра начали двигаться сами, тёрлись о его напряжённый член сквозь ткань купальника, трение будоражило клитор, разжигало огонь. Дрейвин низко зарычал, звук этот усилил пульсацию между ног. Верх купальника тёрся о его голую грудь, сводя с ума. Он прикусил мою нижнюю губу, и из груди вырвался стон. Это томление нарастало, становилось мучительным. Его горячие губы поцеловали мою шею, зубы легонько прикусили кожу, а потом он стал посасывать, и дыхание сбилось.

Я откинула голову, отдаваясь полностью.

— Ты — сон, из которого я не хочу просыпаться, — прошептал он мне в кожу. Он обвил меня руками, прижимая к себе. — Но как бы мне ни хотелось остаться в этом сне… мы должны остановиться.

Я застонала — тихо, с мольбой, и он поймал мой стон губами.

— Всё, что я хочу сделать с тобой… — его голос стал хриплым, — требует большего, чем поверхность сёрфборда. Но те звуки, что ты издаёшь… эти стоны… я уже отчаянно хочу погрузиться в твою влажную плоть. Хочу запечатлеть их в памяти и слушать снова и снова.

Я застонала громче, его слова пронеслись сквозь меня, касаясь самой сути.

— Когда я возьму тебя впервые… я буду поклоняться каждому дюйму твоего тела. Как если бы ты была на алтаре, где всё, чем ты являешься, принадлежит мне. — Он коснулся губами моих, медленно, с томительной нежностью. — Но я никогда не стану отказывать своей женщине в её удовольствии… если она этого хочет.

Его пальцы скользнули по ткани моего купальника, задели затвердевший сосок, перекатили его между подушечками. Затем — ниже. Он очертил линию плавок, пока всё внутри меня не сжалось в сладкой агонии.

В его взгляде пылало столько желания, что оно стало почти осязаемым.

— Чего ты хочешь, моя королева? Хочешь, чтобы я подарил тебе облегчение?

Я обвила его шею руками, снова двигаясь ему навстречу, влажная и пылающая.

— Да. Пожалуйста. Да.

Слова едва успели слететь с моих губ, как Дрейвин отдёрнул ткань моих плавок в сторону и скользнул пальцами по влажным складкам. Я судорожно вдохнула, когда он медленно провёл ими от входа до чувствительного бугорка, собирая на подушечках всю мою влажность.

— Чёрт, Ашера… ты такая мокрая для меня, — выдохнул он мне в ухо, легко прикусывая мочку своими тёплыми губами.

Казалось, он был повсюду, и всё же — этого было недостаточно.

Когда он начал медленно, мучительно, кругами ласкать мой пульсирующий клитор, каждый едва уловимый толчок заставлял меня подскакивать на его коленях. Я вскрикнула, когда его палец вошёл в мою плоть, а большой палец начал быстро тереть набухшую точку. Мысли растаяли в жаркой мряке желания, дыхание сбилось до хриплого шёпота. Вокруг нас был только его гламур, но для меня не существовало даже этого — только он. Только мы.

Я принадлежала ему. И не хотела, чтобы он когда-либо отпустил.

Когда второй палец присоединился к первому, я выгнулась навстречу ему, чувствуя, как его язык прочертил влажную линию от моей шеи до ключицы.

— Такая идеальная Принцесса, — прошептал он на моей раскалённой коже. — Покажи мне, как ты хочешь это. Покажи, как ты будешь ездить на моём члене, Ашера. — Его голос, хриплый и низкий, подбросил искру прямо в живот. — Управляй, моя королева.

Его слова разорвали меня изнутри. Бёдра задвигались с жадным пылом, я яростно оседлала его руку, не стесняясь, не сдерживая себя. Это было слишком. Слишком глубоко. Слишком сладко. Слишком сильно.

— Кончи для меня, — приказал Дрейвин.

И я не посмела отказать командиру.

Волна за волной наслаждение накатывало на меня, тело сотрясалось в экстазе, а руки вцепились в его волосы, сжимая пряди так, будто это могло удержать реальность. Он продолжал, добиваясь от меня каждого остатка желания, пока я не осела на его коленях, выжатая до последнего вдоха.

Когда он, наконец, медленно вывел пальцы из моего жара, у меня всё ещё дрожали ноги.

Я уронила голову ему на плечо, сердце пыталось вернуться к нормальному ритму. Его руки обвили меня, крепко прижимая к себе. Мы покачивались на воде, молча, в объятии, которое длилось целую вечность — и этого всё равно было мало.

Когда он чуть отстранился, его лоб коснулся моего, а на лице расцвёл взгляд чистого, безграничного счастья. В этот миг он выглядел так, будто только что выиграл божественную лотерею.

— Для меня честь начать это приключение с тобой, Ашера Дельмар.

Но всё, что я чувствовала, — это то, что настоящая честь принадлежала мне.

Глава 21

В тот же день, когда мы вернулись в Атлантиду, наши перепончатые пальцы едва успели коснуться песка у главных ворот, как Дрейвина уже вызвали на тренировку в Каличи — северный форпост Атлантиды.

— Такая уж жизнь у командиров, — сказал он мне между целомудренными поцелуями на прощание.

Он оставил меня стоять с подкошенными ногами в коридоре у моих покоев, пообещав, что Майана вскоре прибудет, чтобы охранять меня. Увы, Майана не могла позаботиться о моих… низменных потребностях.

Прошла уже неделя с того невероятного, изумительного, доводящего до дрожи воспоминания, которое снова и снова проигрывалось в моей памяти и во снах. Иногда, проснувшись от сладких, жарких грёз, где он был неизменным гостем, мне приходилось самой унимать жгучее томление между ног. Я поклялась себе: этот сон обязательно повторится наяву. А пока… мне оставалось только ждать возвращения Дрейвина.

Слава богине за отвлечение в виде тренировок.

Я стояла у водопада в тренировочном центре Стражей, мои перепончатые ступни покоились на мелководье у подножия. По просьбе Дакса зал расчистили. Шторы были плотно задернуты, чтобы никто не мог подглядеть, как мы тренируемся. Таких тренировок у нас с тех пор, как проявилась моя способность, было уже несколько. Именно поэтому я сейчас играла с потоком водопада — просто потому что могла.

Пауза.

Поток.

Пауза.

Поток.

Внезапно скрип открывающейся двери привлёк моё внимание. Я повернулась к входу как раз в тот момент, когда на лице Дакса расцвела широкая улыбка. Его крупные, мускулистые ноги неспешно подошли ко мне, в каждой руке он держал по трезубцу. Я нахмурилась, хотя губы невольно изогнулись в улыбке.

— Два трезубца?

Дакс дернул своими густыми светлыми бровями.

— Пришло время тебе освоить искусство трезубца.

Сердце забилось от восторга, и я вышла из воды, чтобы встретить его.

— И, полагаю, это мой трезубец?

Один из трезубцев исчез прямо у него в руке, а второй он осторожно положил на ладони, протягивая мне.

— На самом деле, это трезубец твоей матери.

Ком подступил к горлу. Я провела пальцем по длинной части золотого трезубца. Глаза расширились, когда металл засиял от моего прикосновения.

— Это называется ствол, — пояснил Дакс. Он поставил трезубец вертикально, коснувшись пальцем самого длинного заострённого зубца. — Это наконечник. — Затем указал вниз. — А это основание.

Он протянул мне трезубец матери, побуждая взять его. Я взяла осторожно — и в тот же миг золотое сияние вспыхнуло ярче.

— Этот трезубец принадлежит только тебе, Ашера. Он будет отзываться именно тебе и помогать тебе управлять его силой. Конечно, им могут воспользоваться и другие, но он не будет «петь» для них так же, как для тебя.

Он отступил на несколько шагов, в глазах — что-то, похожее на гордость и, быть может, даже радость.

— Ну давай. Покрути его.

Я уставилась на трезубец в своей руке. Когда я была маленькой, лет девяти или десяти, мама купила мне самую длинную гимнастическую палочку с ярко-белым резиновым наконечником с одной стороны и неоново-розовым шариком с другой. Всё лето мы проводили у бассейна: мама загорала в своём любимом шезлонге, а я крутила палочку, пытаясь научиться трюкам.

— Ты потрясающе справляешься, Шер, — говорила она. — Продолжай тренироваться.

Кажется, я часами не выпускала эту палочку из рук. Потом появились мозоли, а позже — огрубевшая кожа. Это было моё любимое занятие… если не считать времени, проведённого с Джоном, конечно.

Поэтому, когда Дакс велел мне покрутить трезубец, я ощущала себя так, будто впервые за много лет села на велосипед. Пальцы осторожно заскользили по стволу, и он начал вращаться, сначала неуверенно, с лёгким покачиванием. Но как только вернулась мышечная память, я закрутила трезубец быстрее, и за ним потянулись яркие золотые следы — будто фейерверк в четвёртое июля. Смех вырвался у меня прежде, чем я успела его сдержать — чистый, искренний.

— Великолепно, Аш. У тебя настоящий дар, — сиял Дакс.

Я остановила вращение трезубца и взглянула на него:

— Моя мама… Она… — я сглотнула, сдерживая подступившие эмоции, и продолжила: — Она однажды подарила мне гимнастическую палочку. Всегда поощряла, чтобы я тренировалась.

Лицо Дакса смягчилось, в кобальтово-синих глазах вспыхнула искорка грусти.

— Нелея всегда была из нас самой умной. Это в её духе — найти способ натренировать тебя, даже не называя это тренировкой.

Он шумно выдохнул, собираясь с мыслями:

— Твой трезубец — это необыкновенное оружие. Лишь Стражи и представители королевской крови могут владеть ими.

Он указал на острие:

— Этот наконечник может пробить что угодно. И я не преувеличиваю. Чешую. Кость. Он достаточно крепок, чтобы расколоть камень. Поэтому важно обращаться с ним аккуратно.

Его губы тронула дерзкая усмешка:

— Разумеется, если только это не тренировка. В таком случае, я хочу, чтобы ты была максимально неаккуратна.

Я ответила ему такой же усмешкой:

— Не хотелось бы повредить твоё милое личико.

— Ха! Попробуй, принцесса, — бросил он вызов.

Дакс призвал свой трезубец — ствол появился у него в руке в одно мгновение.

— Вот так ты призываешь трезубец.

Тот тут же исчез снова.

— А вот так ты его рассекаешь.

Я нахмурилась, сосредоточившись на трезубце, который держала в руке.

— Ну а как это делаю я?

— Трезубец теперь часть тебя, Ашера. После того, как твоя мать покинула этот мир — да упокоит её душу Атабей, — его сила перешла к тебе. Представь, что он — живое существо. Отдай ему команду исчезнуть.

Я уставилась на золотой трезубец. Сконцентрировав всё своё внимание, я будто направила мысленный приказ вниз по руке. Рука вдруг стала лёгкой — трезубец исчез.

Громкий, искренний смех Дакса зазвучал по всей комнате:

— Отлично, Аш. А теперь то же самое — но наоборот. Призови его. Представь его в своей ладони.

Я твёрдо кивнула и снова сосредоточилась на своей ладони. Представила яркий золотой ствол, ощутила его тяжесть — и в следующее мгновение он появился у меня в руке. Дакс захлопал в ладоши, а я изящно прокрутила трезубец и слегка присела в шутливом реверансе.

— Великолепно, принцесса. Просто великолепно.

Я опустила основание трезубца на пол рядом с собой.

— Что дальше, мой доблестный наставник?

Дакс кивнул в сторону бассейна:

— За мной.

Холодная вода поднималась по моим покрытым чешуёй ногам, пока мы не оказались по пояс в бассейне.

— На этом уроке, — начал Дакс, когда мы встали друг напротив друга, — мы сосредоточимся на призыве волны под ногами. Этот трюк очень полезен в повседневной жизни. Хочешь — поднимешь себя из Шингу, хочешь — доберёшься до более высокой поверхности. Чем сильнее Водный фэйри, тем выше волна.

Я приподняла бровь:

— А ты на какую высоту можешь подняться?

С вызывающим взглядом он начал медленно подниматься над водой, его длинные светлые волосы развевались вокруг, а волна под ним поднимала его почти на три этажа. Между его макушкой и потолком оставался всего фут. Он слегка пожал плечами:

— Могу и выше.

Я фыркнула от восхищения:

— Ну, слава богине, что ты на моей стороне.

Он дернул бровями, призывая трезубец. Его волна опустилась, теперь он был всего на два метра выше меня.

— Наша способность управлять волной даёт нам огромное преимущество перед врагом. Ты всегда будешь на возвышенности, — он встал в боевую стойку, отведя трезубец назад, пока над нами гремело его волнение. — А ещё — полная видимость поля боя. — Он кивнул на воду передо мной. — Попробуй.

Я посмотрела на свои перепончатые ступни под водой, затем подняла взгляд на него:

— И что мне делать?

Он усмехнулся:

— То же, что и с трезубцем, принцесса. Помни, вода — живая. Волевым усилием заставь её подчиниться. Вперёд, пробуй.

Я снова опустила взгляд на ноги, сосредоточившись на окружающей воде. Лёгкое течение закружилось между пальцами и подтолкнуло ступни. Я чуть приподнялась — и мой рот раскрылся:

— Кажется, что-то происходит.

— Ну так заставь это происходить сильнее! — крикнул Дакс сверху.

— Умник, — пробормотала я, и, кажется, услышала его приглушённый смешок. Хотя я не была уверена — весь фокус ушёл в то, чтобы удерживать взгляд на своих ногах, пока я поднималась ещё на фут. Я вытянула руки в стороны, чтобы уравновесить себя — вода всё сильнее толкала снизу. Над поверхностью теперь оставались только мои икры.

— У тебя получается, Аш. Ещё чуть-чуть.

Я сосредоточилась с удвоенной силой, пока волна не вытолкнула меня полностью из воды. Я взглянула вверх — и увидела Дакса, всего в нескольких метрах над собой. Улыбка радости расплылась на моём лице:

— Я сделала это!

Похоже, возбуждение нарушило мою концентрацию — волна внезапно исчезла, и я с грохотом рухнула в воду. Поверхность больно ударила меня по спине, и я ушла с головой. Всплыв, я почувствовала, как щеки заливаются стыдом.

Я вытерла глаза, и тут взгляд встретился с понимающей улыбкой Дакса. Он грациозно спустился вниз, останавливаясь рядом:

— На это нужно время. По твоему лицу вижу, что ты уже злишься на себя.

Да. Так и было. Но признала бы я это вслух?

Вряд ли.

— Не будь к себе так строга, Аш. Ты отлично справилась для первого раза. А то, как ты призвала и рассеяла трезубец? У Стражей уходит несколько дней на то, чтобы добиться этого. Очень впечатляюще, — он похлопал меня по плечу. — Тебе есть, чем гордиться.

Я выдохнула:

— Спасибо, Дакс.

— Я не раздаю комплименты просто так. Ты их заслужила, — он взглянул на часы на стене. — Мне пора.

— Я, пожалуй, останусь тут ещё немного, если можно?

— Конечно. Практика — залог успеха, как говорится, — подмигнул он.

Оставшуюся часть дня я посвятила тренировке. И, размахивая трезубцем своей матери, я почти чувствовала, будто она рядом.

Глава 22

Три недели.

Прошло три бесконечно долгих недели с тех пор, как я видела Дрейвина. Эта разлука буквально раздирала меня на части. Я знала, что он будет отсутствовать подолгу. Понимала это. Но от этого не переставала киснуть — справляться с этим у меня получалось куда хуже.

Связь во время его тренировок была почти невозможна. И я гадала — думает ли он обо мне так же часто, как я о нём? Ответа не было. До того дня, когда Майяна принесла в мои покои длинную прямоугольную посылку.

— Это тебе, — сказала она, и на её тёмных губах заиграла многообещающая улыбка.

Я сразу разорвала упаковку, стоило мне только увидеть идеальный, узнаваемый почерк Дрейвина на коричневой обёрточной бумаге. Там было написано: «Моей спутнице по волнам», — и я не смогла сдержать улыбку.

Внутри коробки, окружённая подкладкой из бархата цвета морской ночи, лежала одна-единственная беломраморная ручка. Внутри лежала записка:

Дорогая Ашера,

Дни без тебя кажутся бесконечными. Я тоскую по твоему голосу. На самом деле, я тоскую по многому… но не стану расписывать подробности в этом письме — вдруг оно попадёт не в те руки.

Используй это перо, чтобы писать мне со своего каменного планшета. Оно зачаровано — твои послания будут приходить прямо на мой. Возможно, я не всегда смогу отвечать сразу, но обещаю — твоё сообщение не останется без ответа.

Всегда думаю о тебе,

Дрейвин

В тот первый вечер, держа в руке новое перо, я чувствовала себя школьницей, по уши влюблённой. В голове роились сотни посланий, каждое — более нелепое, чем предыдущее, пока я, наконец, не остановилась на: «Спасибо за перо. — А.» Я выругалась, швырнула перо на пушистое одеяло и тут же принялась себя ругать за то, что не написала что-то более тёплое, от сердца. Решив отложить планшет в сторону, я поставила его на тумбочку у кровати и уткнулась лицом в ладони, не в силах вынести возможного ответа.

Планшет так и хранил мои слова весь следующий день, пока вечером, лёжа в постели, с подушкой под спиной, я не заметила, что надпись изменила цвет — с белого на ярко-зелёный. С прищуром я подняла планшет с подставки и прочитала:

«Пожалуйста. На самом деле — это мне одному удовольствие. С нетерпением жду, когда ты расскажешь, как ты… помимо благодарности за перо. — Д.»

Я не могла не восхититься тем, как изящно он упрекнул меня за сдержанность после столь трогательной записки. Так что я решилась на большее:

«Без тебя тут всё скучно. И компания не та.»

Я долго думала, прежде чем дописать:

«Я не могу перестать думать о нашей последней… сёрф-сессии.»

Вот так. Сказано. Я действительно написала что-то… не знаю, как это назвать, но определённо нечто за пределами моей зоны комфорта.

Учитывая, сколько времени он потратил на первый ответ, я была приятно удивлена, когда спустя всего пару минут надпись на планшете сменилась на новую:

«Я думаю об этом часто. Думаю об этом и сейчас. Должен признаться — становится всё труднее писать и гладить себя одновременно.»

Образ его обнажённого тела, его рука, скользящая по внушительному достоинству… мгновенно вспыхнул во мне жаром. Я только чувствовала его тогда, и это подтолкнуло меня к ответу:

«Я планирую делать это сама, когда ты вернёшься.»

Ответ появился только через полчаса:

«После твоих слов я точно не мог продолжить писать. Видение того, как ты касаешься моего члена, потребовало всего моего внимания. Я рассчитываю, что ты сдержишь обещание. Мечтай обо мне. — Д.»

И я действительно мечтала о нём.

Прошли дни, и мы продолжали обмениваться сообщениями. Некоторые были куда проще. Он признался, что его любимый цвет — зелёный. Пообещал, что отправит мне перо в моём любимом цвете — коралловом. Рассказал, что семья его матери — воздушные фэйри. Его кузен Джамевин — тоже воздушный — служит Стражем в Аэрландии, и они часто устраивают дружеские поединки. Другие сообщения были куда более флиртующими и заставляли меня умолять богиню скорее завершить его обучение, чтобы он вернулся в Атлантиду.

Я пыталась зарыться в учёбу — история торговли между королевствами меркла по сравнению с романами, которые я зачитывала до дыр. Сидя на высоком стуле у кухонного острова, я тяжело вздохнула и перевернула очередную тяжёлую страницу. Это было уже третье занятие за день.

Вторым было создание водяных сфер, которые я метала в стену. Я даже попыталась сформировать водяную стену, лёжа в уютном кресле для чтения. Пыталась вырастить её до самого потолка, но в итоге она с грохотом обрушилась на меня. Именно поэтому я была особенно благодарна, что с утра первой задачей стало освоение защитного слоя воды над древними фолиантами на кофейном столике. Я до сих пор дрожала при мысли о гневе Майлса, если хоть капля воды попала бы на эти книги.

С учёбой становилось легче с каждым днём. Дакс начал обучать меня основам рукопашного боя. Без ежедневного сёрфинга я была только рада движению. Нет, я не стала ниндзя, но в поединках я находила что-то захватывающее. Дакс был великолепным наставником.

— Если так пойдёт и дальше, я украду тебя к себе в охрану, — поддразнил он однажды.

Я попыталась выровнять дыхание:

— И делать это весь день, каждый день? Ты спятил.

Он пожал плечами:

— Возможно. Но политика — точно не по мне. Впрочем, я шучу. Я не хотел бы видеть кого-то другого во главе Атлантиды.

Во главе Атлантиды. Я. От одной этой мысли по коже шли мурашки. И я услышала не только то, что он сказал — но и то, чего не сказал: он предпочёл бы меня, а не Мелису с её советом. Я не могла с ним не согласиться. У Мелисы был этот её ручной пёс — Кейн, — который преследовал меня буквально повсюду. Хорошо хоть, он официально не был приставлен ко мне. Но каждый раз, когда наши пути пересекались, взгляд этого мужчины заставлял меня судорожно искать путь к отступлению. Я не нравился Кейн Руэма. Ни капли. Я до сих пор ощущала на себе его зловещий взгляд, его глаза цвета шторма, которые следили за мной, как хищник. Меня пробрало до дрожи.

В дверь постучали.

Наверное, снова Майана.

Вот ещё одно… «изменение». Майана — да благословит её богиня — была предельно добросовестной. Она повсюду ходила за мной тенью. И хотя я ценила её стремление обезопасить меня, была одна Стражница, которую я хотела видеть рядом больше всего.

Дверь распахнулась.

— Просто оставьте меня в покое, ладно?!

Спустя мгновение дверь захлопнулась с таким грохотом, что я подпрыгнула.

Я тут же вскочила со стула на звук голоса Ренеа и замерла, видя, как гнев и раздражение играют на её лице.

— Что случилось?

Ренеа тяжело выдохнула:

— Тебе назначили нового стража.

Паника обожгла меня изнутри. Мои ногти вонзились в ладони.

— Только не говори, что это Кейн.

— Я бы соврала, если бы сказала, что нет.

— Но… где Майана?

Ренеа сморщилась.

— Она на охоте, боюсь.

Я застыла.

— В каком смысле — на охоте?

Лоб её нахмурился.

— Тебе разве никто не объяснял, как проходят менструальные циклы у женщин-фэйри?

— Эм… нет. А надо? — я скрестила руки на животе.

— Ещё бы, — её губы изогнулись в усмешке. — Особенно если ты собираешься затащить в постель одного весьма аппетитного командира.

Я сжала переносицу.

— У всех, что ли, есть доступ к моей личной жизни?

— Нет, но я твоя горничная и подруга, так что замечаю всё. Не волнуйся, — она театрально подняла руку, — я рассказала это только Аурелио, который, кстати, и сам в курсе. Твой секрет с нами в полной безопасности. — Её светлые брови хитро задёргались.

Я отмахнулась рукой.

— Ты говорила что-то про менструацию?

— Ах да. Ну, у женщин-фэйри менструация бывает раз в десять лет. И когда это случается, они выделяют особые… эм… феромоны, от которых самцы просто сходят с ума. Если у женщины нет пары, это может быть довольно… напряжённо. Особенно если внимание со стороны — нежелательное. Так что некоторые, как Майана, предпочитают уединиться в специальной колонии до окончания охоты. Другие же — решают отдаться своим первобытным инстинктам и пригласить в постель одного или даже нескольких мужчин. Учитывая, насколько низка у нас рождаемость, это считается вполне приемлемым.

Для меня это было новостью. Я опёрлась подбородком на ладонь, пытаясь вспомнить свой первый цикл…

— Святая богиня.

Глаза Ренеа распахнулись.

— Что такое?

— Да ничего… Просто вспомнила, когда у меня это было впервые. — Я покачала головой. — Почти девять лет назад. Это был один из редких случаев, когда мама была дома, а не в командировке. Помню, я вбежала в её комнату при виде первой крови — и она сразу отправила отца прочь.

— Вероятно, чтобы переназначить других Стражей поблизости, — предположила Ренеа. — Твои родители, слава богине, были бы невосприимчивы к эффекту охоты.

Я потёрла шею.

— А как же таблетки?

Ренеа склонила голову, и пряди её грязно-светлых волос упали на лицо.

— Какие таблетки?

Я метнулась в спальню, рывком выдвинула ящик тумбочки и вытащила футляр с противозачаточными. Мама дала их мне сразу после первой менструации, сказав, что они полностью останавливают кровотечение и защищают от беременности. Я рассказала это Ренеа, передав ей упаковку прямо в центре ярко освещённой гостиной. Она хмыкнула, посмотрела на меня с сочувствием и вернула мне коробочку.

— Боюсь, это просто витамины. Или, как у вас говорят, плацебо.

Я уставилась на металлический контейнер. Круглые таблетки, казалось, ухмылялись мне, насмехаясь над тем, что я так легко поверила в обман.

— Но зачем… зачем она так поступила?

— Потому что, чтобы ты считала себя человеком, у тебя должна была быть «нормальная» менструация — как у женщин Верхнего Мира. — Она мягко сжала мой локоть. — Не вини мать. Она просто пыталась защитить тебя.

Я кивнула, хоть это и не смягчило боль от того, что мама солгала мне.

— Значит, я могу забеременеть?

— Да, можешь, — Ренеа взяла меня за руку и подвела к креслу у окна. Я села, благодарная за возможность сбросить напряжение с дрожащих ног. — Просто у нас это не так просто, как у людей. У тебя будет цикл раз в десять лет. И когда ты войдёшь в охоту — как Майана сейчас — ты и твой связанный партнёр уединитесь на несколько дней, предаваясь любви, пока жар не спадёт. И, возможно, зачнёте маленького фэйлинга. Но не расстраивайся, если не выйдет с первого раза. Может понадобиться несколько попыток. У вас с партнёром впереди долгая жизнь, полная этих попыток, даже после того как меня уже не будет. Но я надеюсь, что богиня подарит вам фэйлинга, которого я успею избаловать.

Я заглянула ей в глаза — и уловила в них скрытую боль.

— Я не хочу думать о том, что тебя когда-то не будет.

Она накрыла мою ладонь своей.

— Тогда давай не будем думать об этом. — Ренеа оглянулась через плечо, и на её лице расцвела хитрая улыбка.

— Так. Что это за улыбка?

Она встала.

— У меня созрел план. Вернусь через пару минут. — И, развернувшись на каблуках, выскочила за дверь.

Прошло почти полчаса, прежде чем она вернулась. Её короткие ноги семенили по гостиной, а платье на тонких бретелях, усеянное сверкающими фиолетовыми пайетками, задралось высоко по бёдрам.

— А ну быстро поднимай свою задницу с кресла, если хочешь сбежать от этого придурка-Стража и немного развлечься сегодня ночью.

Я вскочила и отложила фолиант на столик.

— Эм… выглядишь сногсшибательно. А куда мы идём?

— Это конфиденциальная информация, — с лукавой ухмылкой сказала она. — Пошли. И поторопись.

— Мне что-то нужно брать?

Она схватила меня за руку, её карие глаза блестели от нетерпения.

— Нет. Только себя. Быстро. Мой сообщник уже ждёт.

Ренеа выволокла меня из комнаты в коридор, осмотрелась по сторонам — и бросилась вниз по лестнице. Я удивилась, когда мы спустились на этаж Майлса и Аурелио. Ренеа тихо постучала в дверь. Та тут же открылась, и на пороге появился сияющий Аурелио.

— Вижу, товар доставлен.

— В наличии, господин Сообщник, — отчеканила она.

Аурелио закрыл за нами дверь.

— Идеально!

— А что вы, собственно, задумали? — спросила я, не в силах сдержать смех, пробившийся сквозь грудь.

— Нам надоело смотреть, как ты киснешь, — заявила Ренеа. — То учёба, то уныние, потом снова учёба, потом снова…

— …киснешь, — подхватил Аурелио, закатив янтарные глаза. — Цикл бесконечный.

— И всё это началось как раз тогда, когда один весьма интересный командир отправился на тренировку в заставы, — заметила Ренеа.

— Если бы я не знал лучше, — вставил Аурелио, — я бы сказал, что причина одна из двух. — Он поднял идеально ухоженный указательный палец. — Первое: тебе грустно, потому что твой командир больше тебя не охраняет. Или, — добавил он, поднимая средний палец, — ты предпочитаешь именно его любому другому Стражу, которого тебе назначают.

— Или и то, и другое, — заключила Ренеа.

Я почувствовала, как вспыхнули мои щёки.

— Эм… разве это не одно и то же?

Глаза Аурелио распахнулись:

— О-о-о, да у неё всё серьёзно.

— Очень серьёзно, — согласилась Ренеа.

— Не продолжай, наша будущая королева, — театрально произнёс Аурелио. — У нас есть именно то, что тебе нужно после недель…

— И недель, — подхватила Ренеа.

— …и недель тоски и зубрёжки. — Ренеа схватила меня за плечи. — Мы тайно выходим в город. Будем веселиться!

— Но… а если Кейн начнёт меня искать?

Ренеа и Аурелио переглянулись. Ответил Аурелио:

— Уверен, с ним всё будет в порядке… на какое-то время.

Я подозрительно прищурилась:

— Что вы с ним сделали?

— Ничего, — хором ответили они.

Аурелио захлопал в ладоши, его золотые браслеты зазвенели.

— И если кто спросит — скажем, что я учил тебя крайне важному умению.

Ренеа метнулась в спальню.

Я сдвинулась с места.

— И какому именно?

— Иллюзиям. Точнее — как правильно их создавать. — Он обвёл рукой мою фигуру. — Нам точно нужно сменить тебе цвет волос. Что скажешь насчёт блонда?

Ренеа вылетела обратно с широченной улыбкой и глубоким красным платьем в руках. Платье заканчивалось где-то на середине бедра.

— Это ещё что?

— Это платье, в котором ты пойдёшь сегодня вечером.

Я хмыкнула, наклонив голову и оглядывая тонкие бретельки и обтягивающий крой. Бывали и хуже.

— И куда вы меня в таком поведёте?

Брови Аурелио заиграли вверх-вниз.

— На твою первую атлантийскую ночную вечеринку.

Ренеа аж подпрыгнула от радости:

— Мы идём танцевать!

— И не просто танцевать где попало, — уточнил Аурелио. — Это будет твоя первая пенная вечеринка в клубе «Муза»!

Я отпрянула:

— Пенная вечеринка?

— Всё верно, — подтвердила Ренеа. — Так что давай переодевайся, и уходим, пока никто не понял, что тебя выкрали из дворца.

И вот, Аурелио с Ренеа перешли к своему любимому делу — превратить меня в богиню. Спустя совсем немного времени, мы втроём стояли перед зеркалом в полный рост, проверяя, всё ли в порядке с нашими нарядами. Аурелио вертелся, оценивая собственную задницу в обтягивающих чёрных джинсах, а его ярко-розовая майка сидела так плотно, что подчёркивала каждый изгиб его идеального пресса.

— О да. Я полностью готов к пене.

Грязно-светлые локоны Ренеа подпрыгивали, пока она поправляла платье.

— Надеюсь, оно не будет задираться слишком высоко всю ночь.

— А если будет, — поддел её Аурелио, — может, кто-нибудь, наконец, смахнёт паутину, что там накопилась.

Ренеа хлопнула его по плечу:

— Перестань. Не у всех есть горячий мужик по первому щелчку пальцев.

— Ну, мог бы быть, — с ехидцей ответил он.

Ренеа закатила глаза и продолжила корректировать наряд.

Я выглядела почти так же, как всегда, за исключением одной важной детали — волосы стали светло-блондинистыми.

— Ну, как я справилась? — спросила я. Не знаю, как мне так быстро удалось освоить иллюзию, но вроде бы всё держалось. Надеюсь, продержится до конца вечера.

— Прелестно, дорогая, — услышала я за спиной голос Аурелио, полный гордости. — Впечатляет, как быстро ты научилась. Никто и не догадается, что это ты. — Он взглянул на часы. — Время идти. Наш экипаж ждёт.

Мы вышли из комнаты и тихо двинулись по коридорам, время от времени останавливаясь, пока Аурелио проверял, не идёт ли кто. Минут через пять мы добрались до боковой двери дворца, которую я никогда прежде не видела. Когда дверь распахнулась, на каноа, пришвартованной у канала вдоль внешней стены, уже восседала Браэлия.

Мы все прыгнули на борт, и Ренеа прошептала ей в полушутку:

— Привет, соучастница побега.

Браэлия оглянулась через плечо:

— Без понятия, о чём ты. Я просто везу вас и вашу… подружку-блондиночку на вечер в город. — Она подмигнула. И с лёгким взмахом руки каноа тронулась с места.

Я бы хотела сказать, что клуб «Муза» был похож на любой другой в Надмирье. Но всё, что я увидела, заставило мои щёки пылать огнём, пока я пробиралась сквозь толпу, зажатая между Ренеа и Аурелио. Пена, конечно, была. Морская.

И… очень, очень много обнажённых тел.

По периметру зала тянулись тёмные альковы, где фэйри едва скрывались за полупрозрачными занавесями, двигаясь в обнимку на мягких кроватях бордового цвета. А на танцполе — переплетённые руки, ноги, тела, блестящие от воды и скользящие друг по другу под грохот басов. Пена не скрывала практически ничего.

Аурелио уверенно двигался сквозь толпу — пена уже ложилась на его плечи — направляясь к канатной перегородке у возвышения, столь же тёмного, как альковы. Он обратился к рослому, широкоплечему мужчине у подножия лестницы, больше напоминавшему вышибалу, только вместо чёрного костюма на его коже поблёскивала чешуя. Тот нас пропустил, и я не пропустила внимательного взгляда, скользнувшего по мне с головы до ног, прежде чем я прошла мимо.

Ренеа усадила меня на диван в углу огороженной VIP-зоны. Хоть какая-то роскошь — если бы Дрейвин мог это видеть, он, возможно, одобрил бы… если бы не тот факт, что мы, вообще-то, тайком сбежали из дворца. Я оглядела помещение, каждый его элемент поражал меня. Водные скульптуры двигались над толпой, переливаясь — одна из них была в форме танцующего фэйри из воды, будто ожившая. Другая перемещалась по залу, принимая форму разных морских существ.

— Потрясающе, правда? — прокричала Ренеа, перекрывая музыку.

Мне не нужно было зеркало, чтобы понять, что у меня отвисла челюсть.

— Я никогда ничего подобного не видела.

К нашему столику подошла девушка-фэйри с подносом, двигаясь с отточенной грацией. Чёрные волосы коротко подстрижены в дерзкий пикси-крой, подчёркивающий резкие скулы. Она ослепительно улыбнулась Аурелио.

— Аури!

— Нина! — Он наклонился, легко поцеловав её в обе щёки. — Сколько лет, сколько зим.

— Слишком много. Говорят, ты занят новенькой. Как там новая королева? Меньше зазнаётся, чем предыдущая?

Любопытно. Я и подумать не могла, что к маме кто-то может относиться… критично. До сих пор я слышала о королеве Нелеа только восторженные отзывы.

Аурелио пренебрежительно махнул рукой:

— О, наша будущая королева — просто чудо. И куда веселее прежней. — Он взглянул на меня через плечо и подмигнул. Я не смогла сдержать улыбку.

— Рада это слышать, — отозвалась Нина, оглядывая нас с доброжелательной улыбкой. — Ну что, что будете заказывать?

Ренеа захлопала в ладоши:

— Начнём с трёх «Грязных фэйри-фаетини»!

Я нахмурилась:

— «Грязные фэйри-фаетини»? Это ещё что за штука?

— Фирменный коктейль, — с гордостью заявил Аурелио.

— И он шикарный, — подтвердила Нина с энтузиазмом. — Сейчас всё принесу.

Я сузила глаза, провожая её взглядом:

— Не уверена, что мне это нравится на слух.

Ренеа игриво шлёпнула меня по колену:

— Да брось. Живи моментом. Ты в отличной компании, никто не знает, кто ты на самом деле, выглядишь сногсшибательно, и, наконец-то, у тебя есть шанс побыть не наследницей трона. Наслаждайся!

— Она права, Эш, — добавил Аурелио, плюхаясь рядом с Ренеа. — Сегодня будь собой. Без извинений. Здесь нет Огненных фэйри, чтобы угрожать тебе, нет королевских обязанностей. Никто даже не догадывается, кто ты. Так что давай — танцы, веселье… Ах! А вот и Нина с нашими напитками.

Нина изящно поставила три бокала на низкий стол и подмигнула, уходя к следующему столику. Аурелио поднял свой фаетини:

— За будущую королеву. Пусть все видят в ней то же, что видим мы с Ренеа.

— Безусловно, — поддержала Ренеа.

Наши бокалы звякнули, и я улыбнулась, сделав глоток. Я тихо застонала от удовольствия — это был, без сомнения, самый изысканный мартини… точнее, фаетини, что когда-либо касался моих губ. Лёгкие нотки клубники и огурца коснулись вкусовых рецепторов и скользнули внутрь, как вода. Я на мгновение задумалась, разумно ли пить слишком много, но тут же отмахнулась от этой мысли, когда тепло начало разливаться по груди, а мышцы приятно расслабились.

— Вы — лучшие. Без вас я бы не справилась.

— Ну, справилась бы, но это было бы смертельно скучно, — сказал Аурелио, делая ещё один глоток.

Ночь набирала обороты, и фаетини продолжали появляться на столе — каждый из нас честно выпивал свою долю — пока Ренеа и Аурелио не потащили меня на танцпол. Я никогда раньше не слышала клубной музыки, похожей на ту, что пульсировала здесь. Казалось, будто заклинание овладело моим телом, и я не могла ничего с собой поделать — только двигаться. Между мной и другими почти не было пространства. Все двигались и танцевали, как под общим чарующим ритмом. Это было… восторженно. Освобождающе. А прикосновения? Прикосновения были восхитительными. Руки скользили по рукам, по коже, не переходя границ — будто каждое касание было формой почитания тела другого.

Когда Ренеа потянула меня обратно к столику на короткий перерыв, я с наслаждением ощутила пульсацию в ступнях, обутых в красные каблуки.

— Ох, я уже сто лет так не танцевала.

Глаза Ренеа вдруг округлились, когда она вгляделась в моё лицо. Она наклонилась к моему уху:

— Гламур немного сполз.

У меня всё сжалось внутри. Если кто-нибудь меня узнает, ночь закончится гораздо раньше, чем я хотела бы. Хуже того, если меня заметит кто-то из акани — это поставит под угрозу моих друзей. А я этого не допущу.

Аурелио стоял в паре шагов, разговаривая с группой фэйри, когда Ренеа схватила его за рубашку и резко дёрнула. Он обернулся, и она тут же указала на меня. Его янтарные глаза широко раскрылись. Он встал передо мной, заслоняя от посторонних взглядов, и наклонился:

— Похоже, кто-то выпил чуть больше фаетини, чем могла бы удержать гламур. Помнишь, чему я тебя учил?

Голова была немного затуманена, но я помнила:

— Представить перемену. Заставить это произойти.

Он кивнул:

— Именно. Попробуй снова. Давай, не теряй концентрацию.

Я выдохнула, представив бледные волосы и чуть светлее кожу, и почувствовала, как гламур снова натянулся, как вуаль.

— Так лучше?

Аурелио выпрямился и одарил меня одобрительной улыбкой:

— Гораздо.

Я облегчённо вздохнула, потянулась за бокалом, чтобы сделать прохладный глоток. Обошлось. Я покачивалась под музыку, сидя на месте, пока Ренеа снова не схватила меня за руку:

— Пошли обратно.

Мы снова протиснулись сквозь толпу, вернувшись на танцпол. Эйфория усиливалась с каждым ударом баса, заставляя мои бёдра извиваться, а шею — безвольно откидываться назад. Морская пена падала сверху, стекая по моей оголённой коже и алому платью, облепившему тело. Я откинула голову, позволяя пене пропитать свои слишком светлые волосы. Я танцевала, не думая ни о чём. Впервые я была среди своего народа — впитывала их энергию, была одной из фэйри. Раздетые тела вокруг уже почти не смущали — я просто растворялась в музыке и движении.

Я не сразу заметила, как чьи-то крепкие руки обвились вокруг моей талии. Но я знала эти руки. Я часто видела их во сне. Его мощная грудь прижалась к моей спине, и мы закачались в унисон. Я откинула голову ему на плечо, и наши взгляды встретились — зелёные глаза после недель разлуки.

— Как? — прошептала я ему в ухо.

Дрейвин провёл носом по моей щеке и прижался губами к уху:

— Твой гламур дал трещину. — Его зубы нежно прикусили мочку. — Но нет такого места, где бы я не нашёл тебя. Каким бы гламуром ты себя ни прикрыла. Можешь перекрасить волосы в любой цвет, но ничто не скроет изгиб той задницы, которую я изучал с почти греховной тщательностью. — Его язык скользнул по моей шее, и дыхание у меня сбилось. — Ты была непослушной, принцесса.

Я повернулась в его объятиях и встретилась с его глазами цвета морской волны, в которых плавало жгучее желание.

— И что ты с этим собираешься делать? — бросила я вызов.

Шершавые ладони Дрейвина скользнули по моим бёдрам, пена прилипала к его рукам. Он приблизил губы к моим:

— Пойдём со мной.

Он переплёл наши пальцы и повёл сквозь толпу. Я оглянулась, но ни Ренеа, ни Аурелио нигде не было. Наверняка увидели его издалека и скрылись. Предатели. Но мне было всё равно. От Дрейвина исходила энергия — желание, страсть и пылающее до колен похоть. Я спешила за ним, едва не спотыкаясь на каблуках, пока он не вывел нас на улицу перед клубом «Муза».

Он втянул меня в узкий переулок, и я почувствовала, как он наложил гламур, — мгновение спустя его губы накрыли мои. Тёплые. Требовательные. Жаждущие. Он прижал меня к стене, его пальцы зарылись в мои едва окрашенные волосы. Я почти не дышала, впитывая его — все недели разлуки вспыхнули внутри, и что-то во мне сломалось. Я вцепилась в его спину, а он выдохнул в мои губы глубокий мужской стон. Мне было мало, до безумия мало.

Дрейвин отстранился:

— Сними этот гламур с волос, — потребовал он. — Я должен видеть тебя.

Я тут же развеяла чары. Он наклонился, уткнулся в мои влажные тёмные пряди, глубоко вдохнул:

— Да… Я скучал по этому запаху. Я скучал по тебе. — Его ладони обхватили мои ягодицы, прижав меня к себе. Его твёрдая, горячая эрекция прижалась к моему животу, и я застонала.

— И я скучала, — выдохнула я.

На его лице появилась серьёзность:

— Но ты была очень, очень непослушной.

Я прикусила губу:

— Ты это уже упоминал.

Он провёл пальцами по моим волосам, сжав пряди у основания шеи. Потянул — ровно настолько, чтобы заставить меня взглянуть ему в глаза.

— Вся стража сейчас ищет тебя. И твоих сообщников.

Я хитро улыбнулась:

— А кто сказал, что они были?

— Не будь такой дерзкой. Ты знаешь, что снаружи полно опасностей. Настоящих.

Я пожала плечом:

— И снова — что ты собираешься с этим делать?

Он простонал так, что у меня между бёдер всё сжалось, усиливая ту сладкую ломоту, которая началась ещё тогда, когда он впервые обнял меня на танцполе.

— Я накажу тебя. Как следует.

— Почему-то это звучит совсем не как наказание, — прошептала я.

Его язык скользнул по шву моих губ, прежде чем я приоткрыла рот и впустила его. Поцелуй был жадным. Требовательным. Его шершавые пальцы скользнули вверх по моему бедру, под подол платья — туда, где я уже безумно его хотела. Он отодвинул в сторону тонкую полоску красных кружевных трусиков и погрузил пальцы между влажных, скользких складок.

— Уже готова к наказанию, вижу.

Я откинула голову к стене, рот приоткрылся, когда он уверенно закружил пальцами по моему набухшему клитору — мои бёдра дрогнули в ответ. Но я не собиралась быть единственной, кто получает удовольствие.

Не сегодня.

Я со всей силы прижала его к стене — глаза его расширились в удивлённом веселье.

— Позволь показать, как мне нравится, чтобы меня наказывали.

Я опустилась на колени перед ним — колени болезненно уткнулись в шершавый камень. Он откинулся спиной к стене, а я провела пальцем по линии застёжки его брюк, взглядом умоляя о разрешении. Когда застёжка разошлась, он прикусил губу — его великолепный член выскользнул на свободу. Он был совершенен: и длина, и толщина — всё вызывало жадное восхищение. Я обвела языком его горячую, гладкую головку.

— Аш… — прошипел он сквозь зубы.

— Я готова к наказанию, командир, — проворковала я, прикасаясь губами к его коже.

Он не сводил с меня глаз, пока я не взяла его в рот, позволяя головке коснуться глубины моего горла, двигаясь вперёд и назад в ровном ритме. Его ладони вцепились в стену за спиной, дыхание сбилось, стало прерывистым. Сначала он сдерживался, едва двигался, но стоило мне отстраниться и провести языком по всей длине, как его самоконтроль рухнул.

В этом было нечто неприлично прекрасное — видеть, как этот мужчина теряет над собой власть. Он стал моей новой зависимостью.

А я — его безнадёжной пленницей.

Дрейвин вцепился в мои волосы, держа голову и двигаясь в меня резко и жадно — рот натужно принимал всю его длину. Я задыхалась от желания доставить ему наслаждение, давилась его огромным членом, но не останавливалась — я жаждала довести его до оргазма.

— Я хочу, чтобы ты трогала себя, Ашера, — прорычал он, стиснув зубы. — Я хочу, чтобы ты кончила и застонала на моём члене, когда я буду кончать.

Я тут же выполнила приказ. Одной рукой обхватила основание его твёрдого члена, а другой потянулась между ног, нащупав пульсирующий центр желания — пальцы с бешеной скоростью заскользили по чувствительному узелку. Я знала, разрядка уже близко. Через несколько секунд я застонала, член всё ещё был у меня во рту — вибрация прошла по губам, глаза защипало, когда он вбивался в меня без пощады.

Дрейвин зарычал, извергаясь с мощным стоном, эхом разнёсшимся по переулку — новая волна оргазма накрыла и меня. Я проглотила всё до последней капли, горячая сперма скользнула по горлу. Когда его бёдра замедлили движение, я обвела языком его набухшую головку. Он поднял меня за подмышки и впился в губы — жадно, с жаждой, слизывая солоноватый вкус с моих губ.

Он медленно привалился к стене и нежно провёл большим пальцем по моим губам, вытирая остатки влаги.

— Ты бесподобна, моя королева.

Я приподнялась на носочках и мягко коснулась его губ.

— Это взаимно.

Тёплая кожа его груди прижалась к моёй щеке, он обнял меня, и мы молчали несколько минут, постепенно приходя в себя после вихря страсти. Его рука лениво скользила по моей спине, успокаивая.

— Напомни мне поблагодарить Аурелио за это платье.

— А кто сказал, что Аурелио вообще был в курсе?

— Пф-ф. Ой, да ну тебя.

— Я не сдам тебя.

— Хмф.

— Ну, разве не умилительная сценка? — раздался голос сбоку от нас. Я подняла голову, и сердце глухо застучало. Вход в переулок преграждал Кейн Руэма, оценивающе глядя на нас — его тёмно-карие глаза скользили по нашему интимному положению. Дрейвин отстранил нас от стены и встал передо мной, заслоняя собой. Я поняла, что наша гламурная маскировка, должно быть, дала сбой.

— Кейн, — отозвался Дрейвин холодным тоном.

Кейн двинулся вперёд, хищно усмехаясь.

— Ну, знать, что будущая королева в безопасности, немного успокаивает. Хотя не так сильно, как вас двоих, судя по всему. — Он шумно вдохнул воздух. — Пахнет… полной расслабленностью.

Дрейвин шагнул вперёд, но я удержала его.

— Как видишь, я жива и вполне здорова.

Кейн вскинул брови.

— Более чем, судя по румянцу на лице, — его взгляд скользнул вниз, — и красным коленям.

— Хватит, Руэма, — рыкнул Дрейвин.

Кейн поднял руки, рассмеявшись:

— Эй, чувак, я не осуждаю. — Он вновь перевёл взгляд на меня, раздевая глазами так, что у меня по спине пробежал холодок. — Если бы мне выпал шанс с королевой — я бы не отказался. Она, чёрт возьми, чертовски хороша.

Я не успела его остановить — кулак Дрейвина со всей силы врезался в лицо Кейна. Я вцепилась в него обеими руками, оттаскивая назад.

— Прекрати!

Кейн мотнул головой, выпрямился, провёл пальцем по губе, где уже выступила кровь, и посмотрел на алую мазню на коже.

— Уверен, Дакс будет рад узнать об этом. А вот Мелисе — тем более. — Он сделал шаг назад, не отрывая взгляда от Дрейвина, а затем бросил взгляд на меня. — Приятного вечера. Я сообщу охране, что вы в порядке. — Он развернулся и небрежно пошёл прочь по улице.

Дрейвин потряс рукой.

— Ублюдок.

Я тяжело вздохнула.

— Да, но этот ублюдок сейчас прямиком к Мелисе пойдёт.

— Это не имеет значения. Он и так собирался донести, ударил бы я его или нет. — Он мягко обхватил моё лицо здоровой рукой. — Эй. Не позволяй ему испортить прекрасный вечер.

Уголки моих губ дрогнули.

— Я думала, мне влетит.

— О, тебе всё равно влетит. Но я видел, какая ты была счастливая в клубе. Это был хороший вечер. И даже если я не одобряю, что ты подвергла себя опасности, не могу осуждать за то, что захотела немного побыть собой, отдохнуть. Хотя я бы предпочёл, чтобы ты взяла с собой охрану.

— Майана в колонии-одиночке.

Губы Дрейвина округлились.

— О.

Я выдохнула.

— Ты… не в беде из-за нас?

О, его улыбка могла бы растопить айсберги.

— Нет. Я знал, что об этом рано или поздно кто-нибудь узнает. Лучше уж раньше — пусть привыкают. Единственное, что может измениться, — это моё назначение в качестве твоего охранника.

Я резко вскинула голову.

— Я не хочу, чтобы это менялось.

— И я не хочу. Но не знаю, сможет ли Дакс остановить перевод, если Мелиса будет настаивать. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы этого не допустить. — Он взял меня за руку. — Но давай сейчас не будем об этом. Нам пора возвращаться во дворец.

Мы с Дрейвином шли по улицам Борикэна в сторону Шингу, и с каждой минутой во мне крепло чувство тревоги. Назначение Кейна на время отсутствия Дрейвина не могло быть случайным. Похоже, Мелиса опережала нас в игре, о правилах которой мы даже не подозревали.

Глава 23

Оказалось, у нас с Дрейвином есть настоящий союзник — Дакс. Мелиса явилась к нему с докладом об инциденте в переулке. Он выслушал каждое её слово и одарил её всем вниманием, которого она так жаждала. А потом — пусть и не прямым текстом — дал понять, что никогда бы не осмелился указывать ей, как управлять Советом, и попросил её, в свою очередь, прекратить указывать ему, как управлять Стражами.

По крайней мере, так передал Дрейвин. Он рассказал мне всё это, пока мы поднимались по ступеням на моё занятие с Майлзом — солнечный свет пробивался сквозь высокие арочные окна, отражаясь в светло-каштановых прядях его волос.

— Думаю, тебе не о чем волноваться, — уверенно сказал он, положив руку мне на поясницу.

Мы пробирались сквозь толпу студентов в коридоре.

— Что с ней не так? И почему мне кажется, что я не знаю всей истории? — спросила я, приподняв бровь.

Дрейвин тяжело выдохнул:

— Длинная история. Не на сейчас.

— Хм, — буркнула я. Я оставила его на его привычном месте у двери в класс, бросив напоследок взгляд, обещающий возмездие, если позже он не расскажет мне всё.

Когда я вошла в комнату, остановилась как вкопанная.

— Роарвин?

Он сидел, закинув ноги на стол, а стул был откинут назад — он лениво листал книгу. Заметив меня, он одарил той самой чарующей улыбкой, о которой в Атлантиде слагали легенды. Говорят, она буквально сводила женщин с ног. В прямом смысле.

— Добро пожаловать, Ваше Высочество.

Я подошла осторожно:

— А ты что здесь делаешь?

Роарвин опустил стул на пол и встал, изящно поклонившись — его длинные каштановые волосы упали вперёд.

— Я здесь, чтобы провести твоё занятие, разумеется.

— Ага, — я направилась к своему обычному столу напротив его. — А Майлз?

— Увы, он занят в Верхнем Мире, — сказал он, скрестив руки на груди, покрытой чешуёй.

— Понятно, — я уселась и достала журнал, слегка улыбнувшись. — И чему мы сегодня будем учиться? Как разоружать женщин и плавить их нижнее бельё одним взглядом?

Его лицо просияло, блеснув белоснежными зубами:

— Почему? Это работает? Потому что если да — считаю, я выполнил свою миссию.

Я фыркнула:

— Ага, конечно.

Роарвин расхохотался:

— Несмотря на весь мой опыт с… как вы там это называете в Верхнем Мире? Птички и пчёлки?

— Я достаточно знаю про птичек и пчёлок —

— Я здесь, чтобы научить тебя выживать в Совете. И, когда потребуется — манипулировать им.

Я отпрянула:

— Манипулировать?

Он склонил голову, усмехаясь с издёвкой:

— Ах ты, милая наивная девочка. Ты правда думаешь, что Мелиса не сидит сейчас в архивах, штудируя каждый древний трактат Атлантиды, чтобы понять, как добиться своего? Оу, — он покачал головой. — Не думал, что ты такая простушка.

Меня охватило ярость:

— Я не простушка. Я оказалась в мире, о котором всё ещё только учусь. Так что пошёл ты, — слова сорвались с губ раньше, чем я успела подумать.

Роарвин откинулся назад, положив руку на грудь:

— Ого. Она кусается. Прекрасно. Сохраняй в себе этот огонь, принцесса. Он тебе пригодится.

Он направился к книжным полкам в задней части зала, его пальцы скользили по корешкам, пока он не вытащил книгу в красном переплёте с ближайшей полки. Быстро пролистав её, он положил том на стол передо мной.

— Прочти-ка, Ашера, поправку восемьдесят восемь к Соглашению между Королевой и Советом.

Я пробежалась глазами по странице и начала читать:

— «Со временем в Соглашение между Королевой Атлантиды и её Советом могут вноситься необходимые изменения. Хотя последнее слово по многим вопросам остаётся за Королевой, следует отметить: если предполагаемая наследница обладает чертами, недостойными правителя Атлантиды, Совет может провести голосование, позволяющее иному роду занять трон. Членам Совета рекомендуется изучить Свитки Королевских Семей Атлантиды, хранящиеся в архивах Верховной Жрицы». — Я постучала по краю книги и подняла взгляд. — То есть есть официальный механизм, как меня заменить. Такое уже происходило?

Он почесал подбородок, покрытый лёгкой щетиной:

— Нет. Эта поправка была представлена совсем недавно. Так что подумай, кому это выгодно. Прочти подпись автора внизу страницы, пожалуйста, Ашера.

Я опустила взгляд к нижней части страницы, пока не наткнулась на имя. Внутри всё сжалось.

— В год нашей богини одна тысяча шестьдесят восьмой. Предложено и закреплено Мелисой Велафин, — прочла я вслух, поморщившись.

Роарвин подошёл ближе, глядя на текст с выражением явного неодобрения.

— Наша дорогая Мелиса играет в долгую.

Я покачала головой:

— Ты тогда был там? Когда это писалось?

— Нет-нет. Я не удостоил этот мир своим присутствием до начала тринадцатого столетия. Но я расспросил об этом отца — он тогда сидел в Совете вместе с Мелисой. Никогда ей не доверял. Всегда подозревал, что у неё есть скрытые мотивы. Когда он начал копать глубже, то обнаружил нечто, что вдвойне подтвердило его догадки, — он взял один из двух старинных, потёртых свитков, лежавших на его столе. — Это Свитки Атлантийских Семейств. Временная передача из архивов Верховной Жрицы. Богити заставила меня поклясться вернуть их в течение часа, иначе она назначит мне наказание. Думаю, верну на минутку-другую позже — любопытно, в чём оно заключается, — подмигнул он с озорной ухмылкой.

Он аккуратно развернул свиток на моём столе и постучал пальцем по имени в самом верху.

— Как видишь, Нелея была не единственной дочерью Королевы. У Королевы Асу было семь дочерей. То есть её наследие было более чем обеспечено — столько фэйлингов в очереди на трон.

— Но не каждая из дочерей была довольна тем, что именно Нелея получила прямой путь к короне, — его палец скользнул по одной из ветвей. — Одна из семи дочерей — Бэхуко Дельмар. Бэхуко не питала особой любви к Нелее. Мягко говоря. Будучи второй по старшинству, она отличалась строптивым характером и постоянно пыталась затмить твою мать при каждом удобном случае.

— И вот однажды всё пошло наперекосяк. Бэхуко со своей преданной шайкой схватила Нелею и избила её почти до смерти. Она выжила. Едва. Нападавших приговорили к казни, но перед смертью они начали петь как соловьи и выдали, кто именно стоял за нападением. Когда стало ясно, что Бэхуко замешана, она всё отрицала, а потом — в порыве ярости — заявила, что перебегает в Коренатию.

Я поморщилась, отвращение промелькнуло на лице:

— Коренатия? Но как? Я думала, они ненавидят водных фэйри.

— Ах, но драмы они обожают. Принцесса Атлантиды — и вдобавок та, что невзлюбила свою королевскую мать, — была принята с распростёртыми объятиями. Тем более что у неё был интерес к одному из местных принцев. Бэхуко вышла замуж за принца огненных фэйри, Финлора. Но не просто вышла. Вопреки воле своей матери — нашей любимой Королевы — она взяла его фамилию. Что было неслыханным ни в одном из королевств.

— Перенесёмся на пару сотен лет вперёд — и вот в Коренатии рождается их дочь, Яри. Представь себе их ужас, когда выяснилось, что Яри — водная фэйри. Кощунство! Но её отец обожал её. Эта маленькая семья жила при дворе Королевы Коренатии, была ярыми сторонниками всей жестокости и идеологий, которые те исповедуют до сих пор. Эти взгляды были вложены и в Яри. Но несмотря на все старания, она так и не вписалась в мир огненных фэйри. Она и Бэхуко навсегда остались чужаками в Коренатии — всё из-за их водной природы.

— Когда Яри исполнилось одиннадцать, один из коренатийцев решил, что больше не потерпит водную фэйри при дворе. Он пробрался в дом принца Финлора, чтобы убить Яри. Но Финлор был одарённым огненным фэйри. Он почувствовал чужую энергию и проснулся. Когда открыл дверь в спальню дочери, то был потрясён — там стоял один из их ближайших друзей. Он замер от шока. И эта заминка стоила ему жизни. Если бы Бэхуко не стояла за его спиной в тот самый миг, когда он обратился в пепел… я подозреваю, Яри стала бы следующей.

— Но Бэхуко убила предателя. После смерти Финлора она вернулась с дочерью в Атлантиду. Правда, вскоре умерла от разбитого сердца, оставив Яри с королевством, которое та ненавидела с детства.

— Остаток жизни она провела в Атлантиде, извергая ненависть к людям. Она стала первой среди нас, кто начал бунтовское движение. Как и Бэхуко, Яри собрала вокруг себя преданных сторонников. Позже она вышла замуж за водного фэйри, и когда у неё родилась дочь, она воспитывала её в духе тех же коренатийских идеологий. — Он взглянул на меня. — Пожалуйста, прочти последнее имя на ветке Бэхуко.

Я опустила взгляд на последние имена, указанные на ветви Бэхуко: принц Финлор Велафин, Бэхуко Дельмар (отказалась от фамилии) Велафин, Мелиса Дельмар (отказалась от фамилии) Велафин — и в тот момент всё встало на свои места.

Я резко подняла голову.

— Мелиса следующая в очереди на корону.

Улыбка медленно расползлась по лицу Роарвина.

— Ну надо же. Доходит. Да, Ваше Высочество. Она действительно следующая в очереди — после тебя, разумеется. Если она добьётся, чтобы тебя признали недостойной править, корона переходит напрямую к ней. Этот план она вынашивала веками. У Мелисы было предостаточно времени и возможностей, чтобы разработать свою стратегию.

Я выдохнула, проведя ладонью по лицу.

— А я просто пришлая, которая только что сюда попала.

— Прекрати. — Лицо Роарвина стало серьёзным. — Немедленно прекрати. Мне не нужно от тебя такого отношения. Ни сейчас, ни потом. Да, ты только прибыла, но я провёл всю жизнь, наблюдая за этой игрой, как она разворачивается, оставаясь преданным тому, что замыслила Нелея для своего королевства. Я не подведу её. И уж тем более — не подведу тебя. Я — твой союзник. И таких, как я, у тебя много. Мы доведём это дело до конца. Но ты должна избавиться от этой глупой мысли, будто ты здесь чужая. Всё как раз наоборот. Среди всех фэйри и людей в Атлантиде именно ты лучше всего подходишь для этой роли. Ты понимаешь людей. И у тебя есть то, чего нет у Мелисы.

Я с трудом сглотнула, подавив ком в горле.

— И что же это?

— Сострадание. — Он положил руки на стол и склонился ко мне. — Я всегда буду на твоей стороне, Аш. Я буду рядом с тобой в зале Совета, когда ты почувствуешь на себе весь этот груз. Мы все будем.

Его слова согрели моё сердце. Мне действительно казалось, что в Совете разыгрывается какая-то сложная партия, к которой я не была готова. Но я собиралась принять помощь от каждого, кто готов был её предложить — а по взгляду Роарвина я поняла, что он один из них. Я серьёзно кивнула:

— Спасибо.

Он постучал костяшками пальцев по столу.

— Вот и отлично. А теперь приготовься — у нас впереди весь день, посвящённый тому, как устроен Совет, моя будущая Королева. Когда ты выйдешь из этой комнаты, ты будешь знатоком всей политической кухни Атлантиды.

***

Я вышла из класса в полном ступоре, с головой, забитой до отказа. Роарвин не оставил ни единой детали о Совете, и пока я лавировала между смеющимися студентами, спешащими на свои занятия, в ушах раздавался гул, который всё усиливался. Я даже не заметила, как Дрейвин снял с моего плеча сумку — лишь его лёгкая улыбка выдала его присутствие.

— Тяжёлый день? — спросил он.

Я выдохнула:

— Просто… столько информации. Словно меня завалили ею с головой.

Он встал передо мной, пока мы пробирались через толпу, и у меня зазудело в ладони, когда его пальцы переплелись с моими. Когда мы подошли к тёмной расщелине, ведущей к Шингу, я подняла взгляд и поймала на его лице лёгкую, едва заметную улыбку.

— Хочешь пойти со мной в сады? Немного отвлечься?

— Ты думаешь, это хорошая идея?

Он пожал плечами:

— По-моему, тебе это сейчас необходимо.

Мы пересекли песчаный берег, вода ласково омывала наши перепончатые пальцы ног.

— Пойдём. Шингу ведёт к одному из моих любимых уголков во дворцовых садах. Там нас никто не побеспокоит.

Когда мы вошли в реку, я даже не пыталась притвориться — позволила ему тащить меня за собой, пока эмоции внутри тонули одна за другой. Столько откровений об Атлантийском Совете вышло на свет, и всё это давило на мою душу с непомерной тяжестью. Кто друг? Кто попытается подорвать моё положение, используя древние правила из книги, чья обложка рассыпалась бы от одного прикосновения? Лучше бы мне пришлось изучать всю морскую фауну мира и их особенности — это было бы куда проще.

А вот подводная политика?

Нет уж, увольте.

Прошло не так много времени, и мы уже вынырнули на поверхности Шингу. Моё дыхание перехватило от открывшейся картины. Маленькая поляна была покрыта ковром из сочной зелёной травы, а по краям возвышались кусты роз, расписанные всеми оттенками красного, оранжевого и жёлтого. Арки выстраивались вдоль дорожек, ведущих в другую часть сада. Во дворце вдалеке мерцали фейерические огни, мягко освещая сад в свете заката, наполняя всё вокруг умиротворением. В самом центре поляны стояла белоснежная беседка, купающаяся в теплом свете медных марокканских фонарей. Подушки и валики цвета насыщенного оранжевого вермилиона покрывали пол, создавая уютную и умиротворённую атмосферу. Воодушевление Дрейвина ощущалось за милю.

— Потрясающе, правда? — произнёс он.

— Это так красиво…

Его сильная рука обвилась вокруг моей талии, пока он вёл меня вверх по ступеням.

— Я приходил сюда, чтобы расслабиться, когда тренировки становились невыносимыми. А это было почти каждый день.

Я прижалась к его тёплому боку.

— Дакс так сильно тебя гонял?

Он тихо усмехнулся:

— Бывали дни, когда я едва мог ходить. И не важно, сколько сна мы получали ночью — на следующий день нас снова ждали изматывающие тренировки. Иногда мне казалось, что руки просто отвалятся. Впрочем, думаю, именно этого Дакс и добивался.

Он бросил мою сумку в один из углов восьмиугольной беседки и с детским восторгом плюхнулся в море подушек, и в этом жесте было столько искренности, что моё сердце растаяло. Он похлопал по подушке рядом, приглашая присоединиться.

Я устроилась рядышком, прижавшись к его боку, вытянула ноги — мои чешуйки мерцали в свете фонарей — и положила голову на его крепкое плечо. Я выдохнула — вместе с этим выдохом улетучились все страхи и тревоги, связанные с Советом, — и позволила себе расслабиться. Шингу текла в своей неторопливой манере, купол, укутанный в темноту, открывал обзор на морское дно, окружающее Атлантиду. Время от времени мимо проплывало большое серое морское существо, с любопытством разглядывая нас.

— Это как раз то, что мне было нужно, — прошептала я. Свет фонарей отражался в его глазах, когда я приблизила губы почти вплотную к его. — Спасибо.

Дрейвин коснулся моих губ в нежном поцелуе, зажигая во мне искру.

— Пожалуйста, наничи.

Я нахмурилась:

— Что значит «наничи»?

Его большой палец медленно описывал круги на моей чешуе у бедра.

— Это ласковое прозвище. Так называют тех, кто действительно важен. Более чем просто важен. Например… спутник по связи.