Сладкая боль

14

В день открытия фестиваля погода была отличная. Предсказания синоптиков сбылись. Утро выдалось свежее, ясное. Ни намека на дождь. Каролина была рада этому. Ее новый костюм был как раз рассчитан на такую погоду.

В дверь тихонько постучали, и на пороге показалась Хейни с подносом в руках.

— Мне очень жаль тебя будить, девочка, но ты бы сама мне не простила, если бы сегодня проспала.

— Да, Хейни, спасибо, — откликнулась Каролина.

На подносе стоял чайник — в последнее время Каролина отказалась от кофе и перешла на чай, стакан апельсинового сока, два тоста и черничный джем.

— Вообще-то я уже проснулась. Но мне хотелось еще немножко поваляться.

— Что ж, и это простительно. Особенно когда человеку предстоит утомительный день. Может, приготовить тебе ванну?

— Пожалуй, да, — кивнула Каролина, садясь за столик и наливая чай. — На улице прохладно, так что горячая ванна будет кстати.

Хейни включила воду. Каролина слушала ее болтовню вполуха. Задумчиво прихлебывая чай, она смотрела в пространство перед собой.

— Ванна готова, — провозгласила Хейни. — Послушай, почему ты не съела тосты?

— Не хочу.

При одной лишь мысли о том, что ей придется на виду у всего города принять эту проклятую награду, Каролину выворачивало наизнанку. А уж если она еще и съест что-нибудь… нет, лучше не рисковать!

Экономка внимательно следила за Каролиной, достававшей из шкафа банный халат. В последнее время молодая женщина сильно похудела. По мнению Хейни, даже чересчур.

— Кожа да кости! — вздыхая, проворчала она себе под нос.

И спросила громко:

— Как ты думаешь, он приедет?

— Кто? — Каролина сделала вид, будто не понимает, но Хейни посмотрела на нее с такой укоризной, что она не выдержала и поспешила скрыться в ванной, дав экономке понять, что не желает говорить о Ринке.

Когда через час Каролина показалась на лестнице, Стив тихо присвистнул, а Лаура Джейн захлопала в ладоши.

— Вот это да! — восхитился Стив.

Каролина рассмеялась. Для домашних это был лучший подарок — они уже давно не слышали ее смеха.

— Ты великолепно выглядишь, Каролина! — с восторгом воскликнула Лаура Джейн. — Просто потрясающе.

— Слишком уж тощая, — буркнула Хейни, не сводя тем не менее восхищенного взгляда с Каролины.

— Я решила, что раз уж обо мне будут судачить — а насколько я понимаю, без этого не обойтись, — надо дать им хороший повод. Да и потом, я ведь буду выступать от имени гражданина года. Надо быть на высоте.

Каролина надела бежевый шерстяной костюм и блузку, в тон цвета глаз. Волосы она убрала под бежевую фетровую шляпу с большими полями, в изгибе которых было нечто общее с красивой линией ее бровей. Косметикой Каролина никогда не злоупотребляла, но синяки под глазами замазала аккуратно. В ушах белели жемчужные сережки, ноги, обтянутые светлыми чулками, были обуты в замшевые туфли телесного цвета. На руках были такие же перчатки.

— Вы тоже молодцы, — Каролина с гордостью посмотрела на близких.

Лаура Джейн была похожа в голубом платье на куклу. Стив не стал мудрить и надел темный свадебный костюм. Правда, Каролина предусмотрительно купила ему другой галстук. Хейни тоже принарядилась.

— Карета подана, — объявил Стив, церемонно подавая руку Лауре Джейн. — Леди Лаура Джейн! Леди Каролина! Прошу следовать за мной. Вы, уважаемая Хейни, тоже не отставайте.

В школьном актовом зале яблоку негде было упасть. Такого не помнили даже старожилы.

Каролина сидела в президиуме. По одну руку от нее располагались родственники и Хейни — к большому неудовольствию жюри, — а по другую руку — устроители фестиваля.

Чтобы не впасть в панику, Каролина старалась сфокусировать свое внимание на американском флаге, установленном в углу сцены. Но звезды почему-то жужжали, как комары, а полосы колыхались, хотя флаг был совершенно неподвижен. Это у самой Каролины кружилась голова.

Поглядев в зал, она увидела людей, взирающих на нее с жадным любопытством. Каролине стало совсем не по себе. Она опустила глаза и заметила, что ее ладони стали влажными от волнения. Но надеть перчатки, чтобы скрыть это, она не решилась — тогда она совсем задохнется от духоты. Впрочем, с руками творилось что-то странное: при том, что ладони вспотели, пальцы были ледяными. Каролина глотнула воздуха, чтобы справиться с тошнотой, подступившей к горлу, и мысленно отругала себя за то, что слишком туго затянула шарф.

В животе урчало от голода. Ну почему она не съела эти тосты?! Правда, тогда ей было бы еще хуже… Но ведь ей и так, и так плохо! Не хватает еще опозориться на глазах у всего города!

Но почему тут так жарко, черт побери?! Теперь уже не только ладони, но и все тело Каролины покрылось липкой испариной. Она огляделась. Стив и Лаура Джейн тихо переговаривались. Хейни оживленно болтала с прихожанками церкви, в которую она обычно ходила по воскресеньям. Мэр попыхивал сигарой, хотя в помещении школы курить не позволялось, и громко разговаривал с окружным судьей. От резкого запаха сигары Каролину чуть не вывернуло наизнанку.

Внезапно мэр наклонился к судье и тихо проговорил:

— Ну вот, теперь можно начинать. А то я боялся, что Ринк не успеет к началу церемонии. Пойду встречу молодого Ланкастера. — И мэр поспешил за кулисы.

Каролина проводила его глазами, пытаясь справиться с волнением.

Ринк здоровался со знакомыми. В это время Хейни, воинственно нахмурившись, поднялась со стула и направилась к Ринку. Он осекся на полуслове и громко чмокнул Хейни в щеку. Она смущенно отпрянула, зарделась, как невинная девушка, а потом сгребла его в охапку и чуть не задушила в своих объятиях. Так, не размыкая объятий, они и появились на сцене. Лаура Джейн бросилась брату на шею. Стив чуть привстал и обменялся с Ринком чинным рукопожатием.

Каролина сидела, уставившись в пол. Лицо ее пылало, голова кружилась. Ринк медленно приближался к ней. Понимая, что на них сейчас смотрит весь город, Каролина заставила себя радушно улыбнуться.

— Привет!

Ринк с трудом сдержал изумленный возглас. Он был поражен тем, как изменилась Каролина за такое короткое время: под глазами залегли синие тени, бледность придавала ей какой-то особенный шарм. Казалось, Каролина нуждается в защите, как маленькая беспомощная девочка — такой она стала трогательной и хрупкой.

Но все равно она была сказочно прекрасна! Элегантный костюм делал ее просто неотразимой в ее новой прелести.

Ринку безумно хотелось подхватить Каролину на руки и не отпускать от себя ни на минуту. В последние два месяца он жил, как в аду. Все его мысли были заняты Каролиной.

Проклятая гордыня! Ну чего он взбеленился? Что, собственно говоря, тогда произошло?! Два пьяных идиота сболтнули в кабаке лишнего, а он не нашел ничего лучшего, как выместить зло на Каролине. Ну а она… она тоже не молчала. Если честно, то именно это его больше всего задело, тем более что в ее словах была правота. В этот раз Роско не был виноват в их разрыве. Это он, Ринк, сам уехал, не попрощавшись, сделал несчастными их обоих. Разве так следовало вести себя настоящему мужчине?! Он должен был бороться за свое счастье.

Да, но именно любовь сводит людей с ума, делает их ревнивыми, лишает разума. И ничего с этим нельзя поделать! Даже самые умные и рассудительные теряют головы, совершают безумные поступки.

Господи, ну почему вместо того, чтобы тихо и нежно сказать ей: «Как я соскучился по тебе, моя единственная!» — он вдруг холодно произнес:

— Привет, Каролина! Прекрасно выглядишь.

А ведь в действительности он жаждал обнять ее, попросить прощения и бросить вызов всему свету, если их опять попытаются разлучить…

Когда Ринк занял место рядом с Каролиной, она чуть отодвинула свой стул и, выпрямив спину, положила накрепко сомкнутые руки на колени. Ринк искоса следил за ней взглядом. «Да, она так и осталась маленькой Золушкой, которая делает все, стараясь заслужить расположение окружающих», — думал Ринк. Сердце его разрывалось от любви и жалости к ней. «Какого черта тебе метать перед ними бисер? — хотелось закричать ему. — Да они не стоят и твоего мизинца, девочка моя!»

Но ему вдруг пришло в голову, что, по сути, и он сам ничем не отличается от Каролины. Страстно желая ее, он тем не менее от нее отказался, испугавшись осуждения толпы. Еще бы! Ведь она была замужем за его отцом! И все, естественно, считали, что это был обычный, нормальный брак… Лишь он один знал, что это не так. Но даже если бы люди оказались правы…

Ринк так резко повернул голову, что Каролина не успела отвести взгляд.

Он жадно пожирал глазами каждую ее черточку, стараясь запомнить все до мельчайших подробностей. Она казалась ему такой же красивой, как и при первой встрече, но только любил он ее в тысячу раз больше.

И внезапно Ринк понял, что он любил бы Каролину, даже если бы никогда не узнал правду о ее отношениях с Роско. Он любил ее больше всего на свете, и по сравнению с этим боязнь общественного мнения, счеты с отцом, его собственные терзания не стоили ничего. Главное, что он безумно любил Каролину Доусон, и с этим ничего нельзя было поделать.

— Итак, я прошу миссис Каролину Ланкастер, вдову Роско Ланкастера, подойти к микрофону, — прозвучал голос мэра.

Ринк поднял голову и посмотрел на Каролину. Она явно не очень внимательно слушала речь мэра и, когда зал разразился громкими аплодисментами, вздрогнула от неожиданности. Однако быстро взяв себя в руки и оставив сумочку и перчатки на стуле, величественно, будто королева, привыкшая к подобным церемониям, подошла к микрофону. Правда, когда она улыбнулась мэру, губы ее задрожали, но собравшиеся понимающе сочли, что Каролину растрогала его проникновенная речь. Ринк внимательно вгляделся в лица сидевших в зале и решил, что волноваться ей не следует. Зал явно симпатизировал миссис Ланкастер.

Каролина приняла награду из рук мэра с обезоруживающей улыбкой.

А потом сказала в микрофон:

— Роско Ланкастер был бы очень польщен этой высокой честью. От имени всей нашей семьи я принимаю награду и говорю вам: «Спасибо!»

В словах Каролины не было ни капли лицемерия. Она говорила чистую правду. В отличие от мэра, она не стала живописать заслуги Роско, а лишь согласилась выступить от его лица. Город получил своего «героя на час». Каролина выполнила их желание, и Ринк не видел в этом ничего плохого.

Передав мэру микрофон, Каролина направилась к своему месту, но вдруг на секунду остановилась. По ее лицу разлилась мертвенная бледность. Она прикрыла глаза, словно борясь с дурнотой, немного постояла, сделала еще один шаг и… пошатнулась. Мэр поддержал Каролину под локоть и, наклонившись к ее уху, встревоженным шепотом спросил ее о чем-то.

Ринк вскочил со стула. Каролина, беспомощно посмотрела в его сторону, но тут же глаза ее закатились, колени подогнулись, и она упала.

Зал ахнул. Лаура Джейн истошно завопила и стиснула руку Стива. Хейни вскричала: «Милостивый Боже!» — и прижала руки к своей необъятной груди.

Обезумев от ужаса, Ринк продирался сквозь толпу, обступившую Каролину.

— Дайте пройти! Слышите?! Да отойдите же с дороги!

Наконец он оказался рядом с Каролиной и, встав на колени, взял ее за руку.

— Каролина! Каролина! Ради Бога, вызовите врача! Каролина, дорогая! Что ты молчишь? Ты слышишь меня? Каролина!

Он снял с нее пиджак и расстегнул верхние пуговицы блузки. Шляпка сама свалилась с Каролининой головы, волосы разметались по плечам. Ринк похлопал Каролину по щекам. Она открыла глаза.

— Что с тобой, дорогая? — испуганно спрашивал Ринк. — Нет-нет, молчи. Ты лежи, не двигайся… Сейчас вызовем врача.

— Ринк… — Каролина попыталась улыбнуться. — Ринк, что со мной?

— Я здесь, я с тобой. Тебе стало плохо, и ты потеряла сознание.

Она с трудом подняла руку и погладила его по щеке.

Стоявшие вокруг них люди с изумлением взирали на эту сцену.

— Не волнуйся, сейчас приедет врач… все будет хорошо. — Ринк положил голову Каролины себе на колени.

— Не нужно никакого врача!

— Лежи тихо. Ты упала в обморок от волнения. Но ничего страшного… Ты…

— Мне не нужен врач, я все знаю сама. Я беременна, Ринк, — еле слышно проговорила Каролина.

Слова Каролины не сразу дошли до сознания Ринка.

Она тихо рассмеялась.

— Да-да, все дело в этом. Я жду ребенка.

Она обвела взглядом людей, сгрудившихся вокруг нее. Отцы города, затаив дыхание, следили за сценой, разыгрывавшейся на их глазах. Что ж, в ближайшие месяцы им будет о чем поговорить! Когда-то давно эти люди обливали презрением ее семью. А она потом делала все, чтобы завоевать их уважение или хотя бы одобрение, доказывала, что она тоже чего-то стоит… Зачем? Боже, как она была глупа! Зачем было тратить столько лет жизни, чтобы снискать расположение людей, чужих для нее?!

Каролина снова перевела взгляд на Ринка. И увидела в прекрасных глазах Ринка свет любви, любви к ней.

— Я жду ребенка от тебя, Ринк, — прошептала она.

Глаза его с невыразимой нежностью смотрели на нее.

— Любимая! — еле слышно выдохнул Ринк, подхватил ее на руки и, поднявшись с колен, воскликнул:

— Пропустите! Вы слышали, эта женщина ждет ребенка, ей нужен свежий воздух. Господин мэр, да погасите же вы эту чертову сигару! Мне и то плохо делается, хотя я всего лишь будущий отец, а не будущая мать. Хейни, пожалуйста, возьми со стула Каролинины вещи. Я отвезу ее домой. Стив, будь любезен, подгони машину ко входу. Лаура Джейн, ты готова? Тогда пошли!

Пока Ринк отдавал эти распоряжения, Каролина доверчиво склонила голову на плечо Ринка.

И он двинулся к выходу с драгоценной ношей на руках, повторяя:

— Господи, до чего же здесь душно! Удивительно, что одна только Каролина Ланкастер упала в обморок! Я сейчас отвезу ее домой, она поест, поспит, и все будет нормально, — оживленно говорил Ринк. — Всем советую последовать нашему примеру. Еще раз всем спасибо за внимание и за оказанную честь.

Он наклонился к Каролине с нежнейшей улыбкой, а она на виду у всего города ответила ему жаркими объятиями.

— Ну что? Уже проснулась? — Ринк ласково поцеловал Каролину в лоб.

— А ты что, так и просидел здесь все время?

— Так и просидел. Ты заснула, взяв мою руку в свою, а я боялся потревожить тебя.

— И долго я спала?

— Почти три часа. А я намерен продержать тебя в постели несколько дней.

Глаза Каролины изумленно расширились.

— Почему? Это что, так необходимо?

— Совершенно необходимо… — Ринк скорчил шутливо-грозную гримасу и крепко прижал Каролину к себе. Она радостно прильнула к нему.

Ринк прилег на кровать рядом с Каролиной, и какое-то время они самозабвенно целовались. Потом Ринк чуть отстранился от Каролины и спросил:

— И когда ты собиралась рассказать мне обо всем?

Каролина одной рукой расстегнула пуговицы рубашки Ринка, другая ее рука начала ласкать его обнаженную грудь.

— Я надеялась, что ты приедешь на церемонию. Если бы ты не приехал, я бы позвонила тебе в Атланту.

— Правда?

— Правда. Если не я, так Хейни.

— Она что, знала?

— Догадывалась. И Стив тоже. Они не задавали мне никаких вопросов, но по их многозначительным взглядам я поняла, что они в курсе.

— Я, когда увидел тебя на сцене, страшно разнервничался. Ты так похудела! — Ринк погладил ее плечи, провел пальцами по ключице.

— Врач уверяет, что все в норме. У меня ведь токсикоз.

— Да, но почему ты так долго молчала, как-никак это событие имеет ко мне самое непосредственное отношение. У меня просто руки чешутся всыпать тебе как следует.

— Лучше ты меня как следует поцелуй.

Он с удовольствием выполнил эту просьбу и осторожно погладил Каролину по животу.

— Даже не верится, что тут мой ребенок. Это настоящее чудо!

И Ринк снова потянулся к губам Каролины. На сей раз, однако, в его поцелуе было уже гораздо больше страсти. Рука Ринка накрыла ее грудь. Привезя Каролину домой, Ринк раздел ее, оставив лишь трусики и кружевной лифчик. Разомлевшее ото сна тело было теплым, податливым. Ринк поцеловал горячую грудь, прикрытую тонким кружевом.

— Каролина, ты выйдешь за меня замуж?

Она вздохнула, словно раздумывая.

Ринк обхватил губами розовый сосок.

— Разве я могу отказаться? — прошептала Каролина. — Ты так убедительно просишь!

Ринк поднял голову и заглянул ей в глаза.

— Знаешь, сегодня я вдруг понял одну очень важную вещь… Даже если бы ты жила с моим отцом по-настоящему, я бы все равно тебя любил. Отец опшбался: моя любовь к тебе сильнее моей гордости. И нет такой силы, которая бы помешала мне любить тебя.

По щекам Каролины текли слезы.

— Я люблю тебя. — Она порывисто поцеловала Ринка в губы. — И стану твоей женой.

— Так скоро? — насмешливо уточнил он. — Но ведь прошло только четыре месяца со дня смерти моего отца. Это вызовет кривотолки.

Каролина откинулась на подушку и рассмеялась от всей души.

— Ну, конечно! Особенно после сегодняшнего случая! — Она с гордостью погладила свой живот. — Нет уж, в данных обстоятельствах чем скорее мы поженимся, тем лучше.

— Может, тогда на этой неделе?

— Давай завтра? — предложила Каролина.

Ринк улыбнулся, а она спросила:

— Вот только как мы потом устроимся? Где будем жить?

— Здесь. Хотя мне придется постоянно летать в Атланту по делам.

— И будешь брать меня с собой.

— И ты не побоишься летать со мной на самолете?

— Я ничего не боюсь, когда ты рядом.

За это она заслужила еще один поцелуй.

— Послушай, значит, теперь мы на законных основаниях можем спать в одной постели? — смеясь, воскликнул Ринк.

— Конечно. Давай мы переберемся в твою спальню, а здесь устроим детскую, — предложила Каролина.

Ринк задумчиво огляделся:

— Пожалуй, ты права. Моей маме эта мысль пришлась бы по вкусу.

Их губы снова слились.

— Никак не могу от тебя оторваться, — пробормотал Ринк. — До чего же я по тебе соскучился, милая!

Его волосатая грудь терлась о ее грудь, увлажненную поцелуями, а руки легонько поглаживали низ живота. Каролина сразу как-то размякла и, уже не в силах бороться с желанием, прошептала:

— Ты бы разделся, Ринк.

— Ох, черт! — вдруг выругался он и сел на кровати. Щеки его алели, словно маки. — С этим придется повременить, дорогая. Я обещал Хейни, что, как только ты проснешься, мы спустимся вниз.

— Ой! — всплеснула руками Каролина и, отбросив одеяло, спустила ноги на пол. — Я чуть не забыла… У нас сегодня гости.

— Гости?

— Это сюрприз… Найди мне какое-нибудь платье… там, в шкафу, — Каролина бросилась к туалетному столику, схватила расческу и начала причесываться. — Слушай, по моему виду можно сказать, что мы с тобой… ну, ты понимаешь?

Она озабоченно всмотрелась в свое отражение в зеркале и провела пальцем по опухшим от поцелуев губам.

Ринк тем временем снял с вешалки платье с круглым белым воротником и, подойдя к Каролине сзади, положил руки ей на грудь.

— Ага… Достаточно на тебя взглянуть, чтобы все понять.

И он принялся щекотать языком ее ухо.

— Ринк! Если ты не перестанешь, я и через час не буду готова.

— Неважно! Главное, что я готов. — Он прижался к ней, недвусмысленно давая понять, что он имеет в виду. — Я давно готов… Знала бы ты, какая ты во сне красавица!

— Все-все-все! Не соблазняй меня! Ничего не желаю слушать. Нас ведь ждут к ужину.

— Черт бы побрал этот ужин! — в сердцах воскликнул Ринк и опустил руки.

Приведя себя в порядок, они спустились в гостиную, где уже сидели Стив и Лаура Джейн. Стив без лишних слов налил Ринку бурбон. В его предупредительности было что-то трогательное.

— Спасибо, Стив! — улыбнулся Ринк.

Если у него и оставались какие-нибудь сомнения насчет выбора сестры, то теперь они полностью рассеялись, стоило ему увидеть, как они сидят рядышком и млеют от счастья. Лаура Джейн сияла. Ну а Стив… тот совершенно преобразился. Лицо его разгладилось, в жестах появилась непривычная плавность. Он приобрел уверенность в себе, разговаривал с Ринком на равных, делился планами на будущее. Чем больше Стив и Ринк сближались, тем больше друг другу нравились.

Когда в дверь позвонили, Каролина сама бросилась открывать, бросив на ходу.

— Продолжайте. Я сейчас.

— Разве я могу быть спокоен, если она носится по дому как метеор? — посетовал Ринк. — Насколько я понимаю, ей сейчас следует побольше лежать.

— Мне до сих пор не верится, что у Каролины будет ребенок, — сказала Лаура Джейн.

— А мне не верится, что я узнал об этом последним, — Ринк сделал сердитое лицо и спросил Стива:

— Почему ты мне не позвонил? Хоть бы намекнул…

Стив пожал плечами. Он явно не испытывал угрызений совести.

— А меня никто не уполномочивал.

Ринк нахмурился и собирался что-то возразить, но тут в дверях показалась Каролина.

— Ринк, посмотри, кто к нам пришел.

Девочка, стоявшая рядом с ней, неловко переминалась с ноги на ногу и кусала губы. На сей раз ненакрашенные, с облегчением отметила про себя Каролина. Сегодня в Алисе трудно было признать ту вульгарную девчонку, которую Каролина встретила совсем недавно на улице. На этот раз оделась Алиса, как и подобает девочке ее возраста: тонкий свитерок обтягивал ее хрупкую фигуру, юбка опускалась чуть ниже колен. Лицо, на котором не было ни капли грима, покоряло детской чистотой. Непокорные волосы, правда, не желали слушаться свою хозяйку, но было заметно, что Алиса по крайней мере постаралась привести их в пристойный вид.

— Это она меня позвала, — Алиса кивнула в сторону Каролины. — Я думала, вы даже имя мое давно позабыли, но она сказала, что нет…

И девочка передернула плечами, демонстрируя свою независимость.

На лице Ринка отразилась целая гамма чувств: недоумение, изумление и, наконец, радость. Он ахнул, еле слышно произнес имя девочки, а потом раскинул руки и пошел ей навстречу, повторяя уже громко:

— Алиса!

Каролина перевела взгляд на девочку. Губы Алисы дрогнули, в глазах заблестели слезы. Она отчаянно пыталась сделать вид, что ей все до лампочки, но не смогла и, отказавшись от потуг на «крутость», бросилась в объятия Ринка, уткнулась лицом в его грудь и громко всхлипнула.

— А она забавная, эта Алиса.

Ринк и Каролина разговаривали в спальне, собираясь ложиться в постель.

— Я же говорила тебе. Конечно, она плохо воспитана. Я бы даже сказала, ее вообще никто не воспитывал. Ты бы видел, как она выглядела, когда мы с ней встретились в первый раз! Просто персонаж из фильма ужасов.

— И давно ты с ней познакомилась?

Ринк сел на кровать и принялся снимать носки.

— Не очень. Мы успели пару раз сходить с ней в кафе, а потом я пригласила ее к ужину — в расчете на твой приезд, — Каролина повесила платье в шкаф и повернулась к Ринку. — Я рада, что она была у нас сегодня.

— Я тоже, — кивнул он. — Спасибо тебе, Каролина. Ты заметила, с каким выражением она на нас посмотрела, когда мы пригласили ее завтра на ярмарку? Мерили, видно, совсем не занимается бедной девочкой. О чем она только думает? Ведь она может потерять дочь!

— Алиса тянется к тебе, Ринк. И это несмотря на то, что она знает, кто ее родной отец. Но она помнит, как ты был добр к ней в детстве. Ей не хватает тепла и любви.

— Это ты молодец, Каролина. Сумела расположить девочку, она просто в рот тебе смотрит.

— Как ты думаешь, Ринк, нам действительно стоит завтра идти на ярмарку?

— А почему нет?

Каролина помолчала, подбирая слова, и с напускным равнодушием ответила:

— Но там соберется весь город. А после сегодняшнего…

Закончить фразу ей не удалось — Ринк закрыл ее рот поцелуем.

— Наоборот, мы чинно будем прогуливаться под ручку и со всеми раскланиваться, — серьезно произнес он. — А тем, кто еще не в курсе дела, я с удовольствием расскажу о своей любви и о том, что жду не дождусь рождения нашего ребенка.

Каролина прижалась лбом к его щеке.

— Ты прелесть! Я тебя обожаю.

— Нет, это ты прелесть.

Ринк окинул жадным взглядом фигуру Каролины. Шелковое нижнее белье соблазнительно облегало ее бедра и высокую грудь.

— Ты прекрасна, Каролина.

Он осторожно прикоснулся к тонкой ткани, и тело Каролины мгновенно откликнулось, затрепетало. Грудь напряглась, а стоило Ринку дотронуться до темного треугольника, скрывавшегося под шелковыми трусиками, как бедра Каролины пронзили тысячи мелких иголочек. Но это была сладостная боль.

Она поняла, что еще мгновение — и она будет не в силах сопротивляться своему желанию.

— Ринк, погоди! Я… я должна тебе кое-что подарить.

— Я тебе тоже, — прошептал он. — Может, твой подарок немного подождет?

— П-пожалуй, д-да…

— Ну а мой ждать больше не может, — усмехнулся Ринк, направляя ее руку к своим вздувшимся плавкам.

Он снял с нее трусики, полюбовался ее ослепительной наготой и перенес Каролину на постель. Потом быстро разделся сам.

— Я люблю тебя. И всегда любил, Каролина. Мне было страшно просыпаться по утрам, потому что я тут же начинал гадать, где ты, чем занимаешься… Мне так хотелось тебя увидеть! А теперь я буду просыпаться с радостью, потому что ты рядом, и мы с тобой любим друг друга.

Ринк прижался губами к животу Каролины. И подумал о младенце, который спокойно спал в ее чреве. Каролина погладила любимого по голове, мысленно благодаря судьбу за то, что та даровала им такое счастье. Губы Ринка потянулись к островку темных волос. И тут же ураган желаний обрушился на Каролину. Ринк поцеловал темную розу, трепетавшую от каждого его прикосновения, и тихо спросил:

— Ребенку не повредит, если мы…

— Нет, — даже не дослушав, воскликнула Каролина. — Нет!

Потом, когда они уже вышли из-под душа и вытирали друг друга полотенцем, Каролина сказала:

— А я ведь так и не подарила тебе обещанный подарок.

— Ты думаешь, мне мало? — рассмеялся Ринк. — Вряд ли этот подарок окажется лучше того, что я уже получил.

— Я серьезно.

Каролина достала из старинного бюро сложенную вчетверо бумагу, протянула ее Ринку, а сама отошла к окну.

Серебристый лунный свет заливал лужайку. Вдалеке, за деревьями, угадывалось темное пятно пруда. Боже, как ей были дороги эти места! Но Ринк был еще дороже…

Бумага зашуршала. Ринк пробежал глазами дарственную, в которой говорилось, что отныне Укромный уголок принадлежит ему. Мягкий ворс ковра скрадывал звуки его шагов.

— Я не могу этого принять, Каролина, — сказал Ринк, обнимая ее за плечи, — Уголок твой.

Каролина покачала головой:

— Нет. Это твой дом, Ринк. И всегда будет твоим. Потому-то именно за это я его и люблю. Без тебя он ничто. Ты вдыхаешь в него жизнь. Как и в меня. — Она шагнула к Ринку и положила руку ему на грудь. — Я так люблю тебя, что готова поступиться тем, о чем мечтала всю жизнь. Пожалуйста, не отказывайся. Из любви ко мне!

Ринк долго смотрел на нее, а потом аккуратно сложил дарственную и спрятал обратно в ящик.

— Хорошо, но с одним условием: если ты обещаешь жить здесь со мной до конца твоих дней. Пообещай любить меня, родить мне много детей и никогда не вспоминать о былых несчастьях!

Каролина лучезарно улыбнулась:

— Обещаю.

Ринк скрепил их договор жарким поцелуем и, подхватив Каролину на руки, понес к кровати.