Сладкая горечь обмана

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Эмма делала все, чтобы взять себя в руки в преддверии вечеринки, но в ее маленькой квартире ей не хватало воздуха. Хэрри не было. Два часа ожидания показались ей самыми долгими в жизни. У нее не было сил утирать бесконечный поток слез, не говоря о том, чтобы выбрать туалет для вечеринки. Поэтому она появилась у двери Талии с сумкой, в которую запихнула кое-какую одежду и годичный запас косметики, чтобы с ее помощью превратиться в счастливую, жизнерадостную женщину.

Когда дверь открылась, перед глазами Эммы предстала Талия, облаченная в красный банный халат. На лице у нее была косметическая маска зеленого цвета, на голове красовались термобигуди.

Пытаясь скрыть, что она чувствует себя так же плохо, как выглядит, Эмма заговорила первая:

— Талия, разве можно открывать дверь в таком виде? Что, если бы вместо меня здесь оказался мужчина твоей мечты?

Подруга долго разглядывала ее, и Эмма не дрогнула, несмотря на то что она знала: лицо у нее покрылось красными пятнами, а глаза опухли и покраснели от слез. Она молчаливо умоляла Талию воздержаться от вопросов.

— Ну, тогда я бы налила ему стакан вина и попросила бы подождать полчаса. — Талия понимающе улыбнулась и обняла Эмму. — Не хочешь рассказать?

— Нет.

— Как хочешь. — Талия повела подругу в спальню.

Когда подруга вышла, Эмма вынула из сумки вышитое платье серебристого цвета с глубоким декольте и высоким разрезом сбоку.

Одевшись, она посмотрелась в зеркало. У нее было бледное, измученное и грустное лицо. Глубоко вздохнув, Эмма наложила макияж, подумав, что она стала старше, мудрее, печальнее. Интересно, заметит ли кто-нибудь произошедшую в ней перемену? Ее изменила не только ночь любви с Хэрри. Она выразила чувства, которые скрывала много лет, и теперь она свободна, но в то же время опустошена и обессилена. Как ей выдержать этот вечер?

Талия постучала в дверь.

— Входи.

— Вот это да! Ты выглядишь потрясающе!

Эмма повернулась лицом к подруге.

— Все ради общества.

— К черту общество, Эм. Делай это для себя.

— Ти! — Да, Эм?

— Ты когда-нибудь думала о работе в другом месте?

Талия тряхнула головой.

— Если бы появилась благоприятная возможность, я бы подумала об этом. Кроме того, не так важно рабочее место, как люди, с которыми работаешь. Но ведь нам не нужно работать в одной компании, чтобы оставаться подругами, верно? Так что, Эм, куда бы ты ни отправилась, мы с Кили всегда будем в твоей жизни.

— Но как ты…

— Как я узнала, что тебе предложили работу в Нью-Йорке?

Эмма кивнула.

— Прежде чем поговорить с тобой, Марси пришла ко мне навести справки. В любом случае мы навсегда останемся подругами.

— Конечно.

Что может быть важнее дружбы на всю жизнь? Такая дружба связывает ее с Хэрри, который был рядом, когда она болела корью, носила на зубах ортодонтические скобы, получала хорошие и плохие отметки, ходила на первые свидания… Он помог ей пережить потерю единственного брата. Их жизни связаны навечно. Они не могут предъявлять ультиматумы друг другу. Это бессмысленно.

О господи! Неужели Хэрри никогда не поймет этого?

Хэрри задержался у могилы Джейми. Многое следовало обдумать и высказать.

Чувственное влечение, которое они с Эммой годами испытывали друг к другу, наконец взяло верх. Но ему мало этого. Ему нужно не только ее гибкое тело, ее нежная кожа, пылкая страсть. Он хочет завладеть ее сердцем.

— Поздно, приятель, — сказал себе Хэрри, прислонившись к надгробному камню. — Ты потерял ее.

Но он понимал, что пытается убедить себя. Мысль, что Эмма навсегда уйдет из его жизни, убивала его.

И вдруг все стало ясно.

— Джейми, пора признаться тебе. Я думаю, что сделаю самую большую ошибку в жизни, если отпущу Эмму. Поэтому, друг, я надеюсь, что ты даешь мне свое благословение. Моя жизнь без твоей сестры — жалкая тень того, чем она может стать с ней.

Он сидел у могилы, ожидая услышать что-нибудь — благословение, легкий смешок, но на кладбище царила глубокая тишина. Хэрри закрыл глаза, предавшись воспоминаниям.

Джейми нравилось, что он заботится об Эм. Он шутил, что дело закончится свадьбой, и Хэрри в шутку обещал назвать их первенца в честь Джейми. Теперь он понял, что в шутке была доля правды.

Внезапно Хэрри почувствовал шлепок по спине. Вздрогнув, он открыл глаза и огляделся. На кладбище никого не было.

Он поднялся, провел рукой по глазам и побежал к мотоциклу. Казалось, он слышит голос Джейми: «Давай, старина, действуй! Слабо тебе?»

Только бы не опоздать!

Марси, генеральный директор журнала «Флирт», назвала победителя конкурса — молодого мускулистого футболиста, и присутствующие разразились приветственными криками. Эмма повернулась, чтобы схватить Хэрри за руку, так как победитель был игроком его любимой команды. Но Хэрри не было. В глубине души она надеялась, что он придет, не оставит ее в одиночестве в такой знаменательный вечер.

Эмма смотрела на танцующие пары. Бешеная Ракель загнала в угол привлекательного молодого человека в великолепном костюме и оживленно разговаривала с ним. Перспективный клиент? «Особое задание»? Мужчина был так красив, что Кили не переставала подталкивать локтем Талию, заставляя ее вмешаться в разговор и познакомиться с красавчиком. Но Талия была не в настроении и не хотела даже думать о флирте.

— Ну как, Эмма, ты подумала о моем предложении?

Повернувшись, она увидела Марси. На ней был костюм, который стоил больше, чем Эмма зарабатывала в месяц.

— Если вы не возражаете, я дам ответ к концу сегодняшней вечеринки.

— Прекрасно. Поговорим позже. — Марси отошла.

— Так ты уезжаешь в Нью-Йорк или нет? — спросила Кили.

— Но ты как узнала?

— Талия сказала мне.

— Эмма Рэдфилд?

Перед ней стоял официант.

— Это я.

Он положил на стол простой белый конверт и придавил его большим красным яблоком.

Кили и Талия пожирали конверт глазами, но Эмма не могла отвести глаз от яблока.

Яблоко.

Красное яблоко.

Хэрри.

Она огляделась. Где он?

— Что происходит, Эм? — не выдержала Талия.

— Давай заставим ее открыть конверт, — сгорая от любопытства, предложила Кили.

Но Эмма уже сделала это. На листе бумаги было две колонки: анкеты для невесты и жениха. Обе были заполнены рукой Хэрри.

— Ну, так что же там? — спросила Кили, ерзая на стуле.

— Это заявление о намерении вступить в брак через месяц.

Талия громко свистнула.

— Эм! Милая! Господи! Хэрри только что сделал предложение! По-настоящему!

Эмма перевернула листок. Хэрри уже поставил свою подпись в присутствии адвоката. Оставалось место для подписи Эммы и ее свидетеля.

— Я не могу подписать это.

— Но почему? Тебе нужна ручка? У меня она есть. — Кили принялась рыться в сумке, торопливо выкладывая на стол плитки шоколада, бумажные носовые платки, заколки для волос, мятные пастилки и всякую всячину. — Вот!

Эмма схватила ручку.

— Но это еще не все. Мне нужен свидетель. Мировой судья, практикующий врач или член федеральной полиции!

Кили вскочила на ноги и, схватив Эмму за руку, потащила ее за собой.

— Лэклен — мировой судья. Лэклен! Лэклен!

Услышав пронзительный голос своей невесты, Лэклен обернулся. Он не успел опомниться, как ему сунули ручку и заставили написать свое имя и число под подписью Эммы.

— Ну, а теперь что? — задыхаясь, спросила Кили, наслаждаясь происходящим больше, чем Эмма, которая оглядывала зал в поисках Хэрри. Где ты? — шептала она.

Внезапно свет потух, и огромный светящийся шар под потолком вспыхнул всеми цветами радуги, вызвав восторженные восклицания гостей.

— По-моему, этого в программе не было, — взволнованно прошептала Кили.

Эмма замерла, чувствуя, что по ней пробегает дрожь. Знакомый голос донесся из громкоговорителя:

— Принцесса, это для тебя.

Звуки «Копакабаны» полились из динамиков.

Хэрри. Это Хэрри. Он сделал это для нее.