Сладкая горечь обмана

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Эмма устроилась на заднем сиденье мотоцикла и, уютно прижавшись к спине Хэрри, приказала ехать в ее Мельбурн, что означало поход по магазинам на Чейпл-стрит.

— Неужели ты действительно хочешь заставить меня обзавестись новым прикидом? — простонал Хэрри, спрыгивая с мотоцикла.

— Да. Если ты собираешься играть роль моего жениха, ты должен быть одет соответственно. Особенно если учесть, что завтра вечером состоится вечеринка.

— Так скоро?

— Так скоро. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы Ракель заказала зал, созвала прессу…

Хэрри зажал Эмме рот.

— Понял тебя. Ой!

Эмма уперлась языком в его ладонь.

— Теряешь чутье, Бьюкенен. Должен был догадаться.

— Берегись, Эмма, я отыграюсь!

Эмма закусила губу. Для чего она поддразнивает его? Он мастер на проказы и найдет способ отплатить ей.

— Кроме того, в субботу «Флирт» устраивает вечеринку.

— Неужели ты хочешь пойти? — спросил Хэрри, и снова в его голосе Эмме послышалась такая же боль, с какой он воспринял ее известие об отъезде родителей.

— Конечно. Я очень горжусь своей работой над этим проектом, и мне хочется увидеть, как все выглядит в окончательном варианте. Я надеюсь, что ты тоже придешь. — Она не стала упоминать о предстоящей встрече с Марси.

— Но это ведь суббота, Эм. Ты же знаешь, годовщина.

Неужели Хэрри подумал, что она забыла?

— Я знаю. Я думала, что днем мы могли бы сделать что-то в память о Джейми. Только мы с тобой. Но предстоящий вечер тоже важен для меня. Разве в моей жизни нет места для того и другого?

Хэрри задумался. Эмма знала, что он сдастся, если она будет упрашивать его, но ей совсем не хотелось умолять жениха сопровождать ее куда бы то ни было, особенно когда его обуревают противоречивые чувства. В этот день так происходило всегда.

Десять лет. В субботу исполнится десять лет, как с ними нет Джейми, однако даже родители Эммы позволили себе отправиться на отдых. Она тоже позволит себе присутствовать на событии, которое важно для нее. Джейми был бы рад увидеть ее работу на большом экране. Он бы пришел в смокинге и красном галстуке-бабочке, если бы у него была малейшая возможность появиться там. Брат, но не Хэрри. Кажется, он не собирается позволить себе ничего подобного.

— Расслабься, эгоцентрист, — сказала Эмма. — Я появлялась на людях без мужского сопровождения и сделаю это еще раз. Но на вечеринку, посвященную нашей помолвке, ты пойдешь со мной, и мы найдем тебе одежду, которая подобает влюбленному мужчине.

Он расслабился. Уф! Ей даже не приходит в голову, что крутой Хэрри Бьюкенен не такой уж крутой.

— Я надеялся, что мы сделаем сегодня еще кое-что, — сказал он, вновь обретя спокойствие.

Эмма сложила руки на груди.

— Что именно?

— Сходим в зоопарк или на тренировку футбольного клуба. И к тому же я давно не был у зубного врача.

— Хэролд Бьюкенен, я тебя совершенно не понимаю! Неужели ты не слышал о том, что надо одеваться для работы, которую ты хочешь иметь, а не для той, которая у тебя есть?

— А почему ты думаешь, что я не делаю именно так?

Эмма чувствовала, что под его юмором что-то скрывается. В поведении Хэрри проглядывала тревожная тенденция. Месяцы, проведенные в Алис-Спрингс, в Кейп-Йорке, в дальней части Тасмании… Неужели его не радует успех? Не связано ли это с тяжким бременем горя, которое он несет на своих плечах?

Она решила, что позже задаст ему эти вопросы.

— Ну, хорошо. Если бы мир был совершенен, чем бы ты занимался, когда бы повзрослел?

Эти слова вызвали у Хэрри улыбку.

— Ты думаешь, что я еще не взрослый? — он выпятил грудь, и Эмме пришлось подавить реакцию внутренних органов на весьма впечатляющие стати Хэрри.

Она повернулась и направилась к своему любимому магазину мужской одежды.

— Ммм, я не уверена в этом.

— Почему?

— Ну, во-первых, жизнь у тебя какая-то неустроенная. Дома у тебя нет, работой ты не полностью поглощен, и, насколько я знаю, в твоей жизни нет женщины. Разве ты взрослый?

Хэрри схватил Эмму за талию и принялся щекотать.

— Да будет тебе известно, что я очень горжусь одной женщиной, которая есть в моей жизни.

— Перестань, Хэрри! Ты понимаешь, что я имею в виду. У тебя нет женщины, с которой ты бы хотел создать домашний очаг. И иметь детей.

Он перестал щекотать ее, но не убрал руки. Они медленно пошли по тротуару, и Эмма, не выдержав, обвила рукой талию Хэрри.

— Неделя быстро пройдет, и что потом? — вырвалось у нее.

Помолчав, Хэрри пожал плечами.

— Знаешь, принцесса, я не имею ни малейшего представления.

Эмма остановилась и посмотрела ему в лицо.

— Так я и думала.

Протянув руку, Хэрри заправил прядь волос ей за ухо. Жаркая дрожь пробежала по телу Эммы.

— Не сомневаюсь. Ты всегда была умной не по годам.

Ну вот. Вечная младшая сестра. Она была ею многие годы, пора кончать.

— Хэрри, ты знаешь, сколько мне лет?

Он открыл рот, чтобы ответить, затем закрыл глаза, пытаясь сосчитать.

— Мне двадцать четыре, тупица!

— Теперь понятно, почему у тебя столько морщин!

Эмма предпочла проигнорировать шпильку и продолжила свою мысль:

— У меня достаточно жизненного опыта, чтобы понять, когда другу плохо, а тебе, друг мой, так плохо, что это пугает меня.

Хэрри буквально отшатнулся от нее. Эмма схватила его за руку.

— Хэрри, от чего ты бежишь?

В этот момент мимо промчались мотоциклисты, и Хэрри отвернулся, чтобы посмотреть на них.

По его тоскливому взгляду Эмма поняла, что он предпочел бы умчаться с ними вместо того, чтобы отвечать на ее вопрос. От мысли, что скоро он снова уедет, у нее защемило сердце. Она потянула его за руку.

— Что там?

— У третьего барахлит глушитель.

Эмма поняла, что продолжить разговор не удастся.

— У третьего? — переспросила она, глядя на исчезающую вдали цепочку из двадцати мотоциклов. — Как ты смог определить?

— Поездила бы с мое, тогда поняла бы.

Хэрри вытащил из верхнего кармана рубашки несколько скомканных бумажек и принялся что-то писать. Он всегда был таким: по-своему организованным, но для других людей совершенно непостижимым.

Эмма схватила его за рукав и, не обращая внимания на протестующие стоны, потянула в магазин.

Хэрри спрятал ручку и бумажки в карман и пошел за ней. Эмма показала ему костюм, которому обрадовался бы любой парень в Мельбурне.

Хэрри поморщился.

— Ты хочешь, чтобы я примерил эту розовую рубашку и узкие белые брюки?

— Они не нравятся тебе?

Он изумленно посмотрел на Эмму.

— Ты слишком долго не был в большом городе. В наш век, друг мой, мужчины хорошо одеваются, делают маникюр, педикюр и прическу. — Она посмотрела на Хэрри и решила не говорить, что большинство мужчин тратят часы, чтобы их волосы выглядели так, как у него.

— Пусть меня повесят, если я сделаю хоть шаг в этом новомодном костюме! Дети буду со смехом показывать на меня пальцем, мужчины — отшатываться, а женщины… ох уж эти женщины…

Эмма знала слова, против которых он никогда не мог устоять: ими ее брат подстрекал Хэрри на опасные проказы и многочисленные проделки.

— Слабо тебе?

Хэрри смертельно побледнел. На мгновенье перед Эммой мелькнуло холодное, застывшее лицо с проступившими на нем каплями пота. Выхватив костюм из ее рук, он скрылся в примерочной.

Эмма молча смотрела ему вслед. Что с ним происходит?

Она блуждала по магазину, стараясь не думать о том, что Хэрри раздевается всего в нескольких метрах от нее. В ее памяти всплыл вечер, когда Хэрри приехал в Мельбурн.

Поздним вечером они сидели на скамье, глядя на мраморную плиту с высеченным на ней именем очень молодого человека, о котором они могли говорить часами. Они говорили о Джейми, который никогда не состарится, о жизни, которая могла бы у него быть, если бы он не погиб несколько лет назад.

— Он мог стать премьер-министром, — предположил Хэрри. — Или каскадером. Или первым человеком, ступившим на Марс.

— Не-ет, — не согласилась Эмма. — У него была бы семья и семеро детей. Он стал бы председателем ассоциации родителей и учителей и проводил бы долгие часы на трибуне, ратуя за увеличение детских страниц в Интернете.

Хэрри одобрительно рассмеялся.

— Как всегда, он бы обращался ко мне, чтобы решить проблемы с ассоциацией и своим потомством.

Эмма склонила голову набок и посмотрела на Хэрри, подавляя желание прикоснуться к его лицу.

— Ты ведь помогал бы ему, Хэрри?

Он повернулся к ней и пристально посмотрел в глаза.

— Конечно.

Этот момент навсегда запечатлелся в ее памяти. У нее перехватило дыхание, грудь отяжелела и вся кровь, отхлынув от пальцев на ногах, прилила к сердцу. В тишине и покое лунной ночи, окутанная умиротворяющей паутиной воспоминаний, она почувствовала, что Хэрри хочет поцеловать ее.

Прошло несколько секунд, прежде чем Хэрри улыбнулся.

— Я сделал бы все, о чем бы он ни попросил. Так же, как и он для меня.

— Конечно. Он всегда обращался к тебе.

Хэрри отвернулся, и ветер унес трепетное ожидание Эммы. Она поняла, что тьма, в которой белел надгробный памятник Джейми, проникла в душу человека, которого она любила больше всех на свете. В глубине темно-карих глаз иногда проглядывал прежний Хэрри, но найти его становилось все труднее.

В ту ночь к Хэрри пришло озарение; достав из кармана скомканные бумажки, он принялся писать что-то.

Эмме доставляло удовольствие думать, что именно в этот момент у него родилась идея создания «Хэролдз хаус» — «Дома Хэролда», совершенно альтруистического браузера, внесшего в мир непринужденную веселость, наивность, удивление и восторг.

— Эмма!

Голос Хэрри вернул ее к действительности. Повернувшись, она увидела, что он стоит перед большим зеркалом в конце магазина.

Она пошутила, предложив ему розовую рубашку и белые брюки; но даже в них он выглядел невероятно мужественным. Увидев его, женщины раскупили бы все комплекты за один день в надежде, что их мужчины будут выглядеть так, как ее Хэрри.

Он стоял, сжав пальцы в кулак и кусая нижнюю губу, и Эмма поняла, что стоит ей выразить восхищение — и он не только купит, но и будет носить эту одежду, чтобы доставить ей удовольствие. Сейчас он готовится пройти сквозь ад, и все это только ради нее.

Но почему? Почему он каждый год приезжает, чтобы провести с ней именно эту неделю? Потому что они друзья? Или она нужна ему? Ее сердце почти разбито. Он такой милый и такой невыносимый, эмоционально отстраненный и в то же время беззащитный. Ну что ж, она не подведет его.

— Нравится тебе? — спросила она, чтобы продлить его мучения.

— Не знаю. Это будет костюмированная вечеринка?

Эмма с трудом подавила смех.

— Нет. Почему ты спрашиваешь?

— Потому что я могу сойти за твоего Тони — бармена из «Копакабаны».

Эмма развернула его и втолкнула в примерочную.

— Раздевайся! Немедленно!

Хэрри просунул голову между шторами.

— Господи, Эм! Разве ты не знаешь, кому ты это говоришь? У любого парня появятся мысли!

— Делай свое дело!

Хэрри не покраснел, не ухмыльнулся и не отвел глаз. Он просто смотрел на нее, словно увидел в первый раз, и увиденное пришлось ему по вкусу.

Взрослая храбрая Эмма первая отвела глаза. Она повернулась и начала перебирать рубашки, разложенные на столе позади нее.

— Подожди. Я принесу что-нибудь более подходящее.

— Буду ждать, — пообещал Хэрри, и Эмме пришлось сделать усилие, чтобы не обернуться и не посмотреть, отразилось ли у него на лице приглашение, которое, казалось, прозвучало в его голосе.

Спустя сорок минут, нагруженные сумками с покупками, одобренными обеими сторонами, они оказались в магазине электроники в конце Чейпл-стрит, и Хэрри по-мальчишечьи возликовал.

— У нас десять минут, чтобы ты отвез меня на работу, — предупредила Эмма.

— Хорошо! Хорошо! Пожалуйста, Эм! Я был хорошим мальчиком. Купил новую одежду. Новые туфли. Я даже приобрел эту… штуку для волос. Но я весь год жил посередине нигде. Дай мне поиграть!

У Эммы появилась мысль.

— Прекрасно, — сказала она и потащила его назад в магазин.

— Мой мотоцикл не там, — возразил он.

— Не возражай! — приказала она.

Эмма подошла к продавцу.

— Привет! — улыбнувшись, сказала она. — Я бы хотела купить один из персональных органайзеров, которые у вас в том шкафу.

Электронное устройство достали из «того» шкафа и представили на обозрение. Эмма торговалась, а Хэрри изумленно взирал на нее. Она достала кредитную карточку, которую получила совсем недавно и использовала только в чрезвычайных обстоятельствах. Вызвать улыбку у Хэрри, развеять его мрачное настроение — важнее этого для нее ничего нет.

— Для чего тебе нужна эта штука? — спросил Хэрри, когда продавец отошел.

— Мне она не нужна, — шепотом ответила Эмма. — А вот тебе просто необходима.

Хэрри подскочил как ужаленный.

— Не смей покупать это для меня!

Эмма схватила его за отворот куртки и притянула к себе.

— Посмотри на это! — она выхватила из кармана Хэрри исписанные бумажки и сунула ему под нос. — Теперь все это пойдет сюда. Понял?

Хэрри взял органайзер и тупо уставился на него. Потом перевел взгляд на Эмму.

— Ты сможешь загрузить сюда все существующие игры, приятель, — сказал продавец с многозначительной улыбкой.

— Ну, в таком случае я беру его! — пошутил Хэрри, но Эмма видела, что он все еще ошеломлен.

— Если купишь еще один для своей подружки, сможешь играть с ней, — добавил продавец.

Хэрри вернулся на землю и, покачав головой, достал бумажник.

— Эмма, не глупи. Позволь мне заплатить.

— Ни в коем случае, дружок. Это мой подарок.

— Эмма, — настойчиво прошипел Хэрри, — ты не представляешь, сколько денег я заработал в прошлом году.

— А ты не представляешь, сколько я зарабатываю, так что забудь об этом. Позволь мне сделать это для тебя. Я буду просто счастлива.

Она произнесла волшебные слова. Хэрри сдался.

— Хорошо. Но этим дело не закончится. Я отплачу тебе, когда ты меньше всего будешь ожидать этого.

Отплачу. Эмму бросило в краску, когда она представила десяток разных способов, которые могли бы доставить ей удовольствие.

В тот вечер, когда они сидели перед телевизором, Хэрри был поглощен своей новой игрушкой.

Эмма увидела, что он наморщил лоб.

— Почему ты не прочитаешь инструкцию?

— Пф-ф, — фыркнул Хэрри. — Я мужчина, а мужчинам не нужны инструкции.

— Тогда почему у тебя такой вид, будто тебя сводит судорога?

— Потому что я не могу заставить эту штуку работать!

Эмма склонилась к экрану, и до нее донесся слабый запах лосьона Хэрри. Ночь была прохладной, но комната дышала теплотой и уютом.

— Мне бы хотелось посмотреть, как ты выглядишь в новой одежде. А я попробую справиться с органайзером.

Она слышала, как в соседней комнате Хэрри насвистывает, шелестя пластиковыми сумками, выдвигая и задвигая ящики комода. С ним ей всегда легко. Она может быть просто Эммой, а не примерной дочерью, прилежной служащей или сварливой младшей сестрой.

Эмма посмотрела на экран телевизора, и на нее нахлынули воспоминания.

Она вспомнила, как впервые наложила тушь на свои длинные ресницы. Ей понравился блеск глаз, но Джейми сказал, что это придает ей удивленный вид. Хэрри, ее постоянный защитник, взял ее за подбородок и сказал:

— У тебя самые красивые на свете глаза, Эм. Не верь, если кто-то говорит тебе, что это не так.

С тех пор она всегда красила ресницы.

Ее любовь к Хэрри родилась из тысячи подобных моментов. Как часто он утешал ее, обнимал, нежно вытирал слезы, спасая от страха и горя! Но разве она сделала что-нибудь для него?

Наконец Хэрри появился из спальни в модной рубашке оливкового цвета и брюках из верблюжьей шерсти. Он был босиком, волосы взлохмачены.

— Как тебе? — спросил он.

Впервые за всю долгую историю их отношений Эмма поняла, что она нашла свое назначение в жизни. Хэрри, при всем его природном обаянии и силе, делает ошибки, и ей предстоит направить его на верный путь, чего бы это ни стоило. Она отдаст ему свое сердце или расстанется с Хэрри навсегда, приняв предложение работать в Нью-Йорке. Очень скоро ей станет известно, что для него лучше.

— Ну, не самый ли я красивый парень в Австралии? — спросил он.

Эмма поднялась и поправила ему воротник.

— Хэрри, ты самый красивый парень, который переступил порог моего дома.

Он поднял одну бровь и уныло опустил уголки рта.

— Эм, ты живешь здесь меньше месяца. Я искренне надеюсь, что я — единственный парень, который переступил через твой порог.

Улыбнувшись, она решила, что не стоит укреплять эту надежду.