Сладкая парочка

Глава девятая

Тина вошла в пекарню через черный ход, вздрогнув от звона дверного колокольчика. Обычно она даже не замечала этот звук. Но сегодня ей казалось, что колокольчик громыхает.

Однажды, когда Софии было шестнадцать, вспомнила Тина, она сумела придержать язычок колокольчика и удрала в сад на свидание к приятелю. Но отец их поймал, а колокольчик поменял на более громкий. Теперь никому не удавалось войти или выйти незамеченным. Пока сестры были подростками, их это бесило, но, повзрослев, Тина перестала замечать колокольчик.

До сегодняшнего дня.

Сегодня, подумала Тина с улыбкой, она проспала. В объятиях мужчины, которого любит.

Этим утром она проснулась в пентхаусе Рэя, на его широкой груди, в объятиях его сильных рук. Живи этой минутой, велела она себе. Не думай о будущем. Не позволяй себе надеяться. Будь счастлива сейчас.

Но, может… Что, если…

Сквозняк пролетел по прихожей, и Тина вздрогнула от холода и страха. Она закрыла дверь, опять поежившись от звука колокольчика, и поглядела на часы.

Рэйчел, наверное, уже на работе.

Тина помнила, что ей нужно поговорить с сестрой, но сейчас было некогда.

Она поспешила в торговый зал и виновато втянула голову при виде длинной очереди покупателей. Ее мать, тетя, новый продавец Билли с ног сбивались, стараясь обслужить всех.

Тина хотела спросить, где Джейсон, но потом вспомнила, что он уже наверняка на дороге в Лос-Анджелес.

С ума сойти! Всё сразу!

По крайней мере, Яна согласилась помочь им, подумала Тина. Иначе здесь была бы полная катастрофа.

Тина поймала взгляд тети, та кивнула и прижала палец к губам.

Стараясь сохранить невозмутимый вид, Тина зашла за прилавок и надела передник.

— Катина! — нахмурилась мать. — Где ты была?

— Прости, я…

Тина растерянно посмотрела на тетю, но та предостерегающе покачала головой.

— Ладно, не время, — отмахнулась Маришка. — Но потом я с тобой поговорю. Упакуй булочки миссис Грин.

На кухне раздался грохот, затем проклятия.

Маришка покачала головой.

— Сегодня к нему лучше не подходить.

— Я поговорю с ним, — вызвалась Яна, подмигнув Тине. — Все будет хорошо.

Тина проглотила комок в горле, благодаря небо за отсрочку. Даже в лучший из дней она побоялась бы идти к отцу с предстоящим разговором.

Но она обещала Рэю, и должна сдержать свое обещание. Ради них обоих.

Наконец утренней наплыв покупателей спал, и в кондитерской осталось только два человека, мирно попивавших кофе за столиками. Яна с Маришкой ушли на кухню. Тина решила, что настало время поговорить с Рэйчел. Надо объяснить родителям — они уже не дети.

— Билли, присмотри за прилавком, — велела она новому продавцу. — Я скоро приду.

Тина уже направлялась к кабинету Рэйчел, когда дверь «Касл Бекери» открылась и вошел Рэй.

Нет! Ты не должен был приходить! — чуть не закричала Тина. Ей хотелось одновременно и кинуться к нему на шею и выставить его за дверь.

Но когда он пошел прямо к ней, ее сердце остановилось.

Какое-то мгновение ей казалось, что он хочет ее поцеловать. Но он просто стоял, смотрел на нее и улыбался. Все внутри у нее начало таять под его взглядом. Тина быстро оглянулась на клиентов, проверить, заметили ли они, кто их новый посетитель. Убедившись, что те всецело заняты своим десертом, она схватила Рэя за руку и вытащила в служебный коридор.

— Рэй…

Но он закрыл ей рот поцелуем. От него очень приятно пахло чем-то свежим и родным, и ей хотелось целовать его до бесконечности.

Но она взяла себя в руки и отодвинулась.

— Ты не должен был приходить, — испуганно сказала Тина, все еще задыхаясь от его поцелуя.

— Я знаю. — Рэй был похож на провинившегося школьника. — Но я не удержался.

Несмотря на весь свой страх, Тина улыбнулась, но потом отступила еще на шаг — пока не наделала глупостей, вроде новых поцелуев, сдирания с него одежды и безумного секса прямо под носом у отца.

— Ты не вовремя. — Понизив голос, она оглянулась на кухню. — Я не в курсе, что происходит, но мой отец сегодня в бешенстве.

— Ты сказала ему про нас?

Тина покачала головой.

— Я пришла всего полчаса назад, а он был в таком настроении, что, я думаю, лучше подождать.

— Почему бы нам не пойти к нему прямо сейчас? — невозмутимо спросил Рэй. — Вместе.

— Не все так просто. — Она закрыла глаза и прижалась к нему. — Ты не знаешь, какой он, когда…

— Катина!

При звуке отцовского голоса за спиной Тина едва не потеряла сознание. Медленно, очень медленно она повернулась. Взгляд Ивана был полон такой ярости, что у нее кровь застыла в жилах.

— Вы. На кухню.

— Да, сэр.

Тина хотела поймать Рэя за руку, но не успела — он двинулся за Иваном.

— Рэй, не надо…

— Все в порядке, — прервал ее Рэй. — Самое время поговорить.

С замиранием сердца Тина последовала за ними на кухню.

Маришка с Яной посыпали выпечку сахарной пудрой.

— Папа…

— Помолчи, Катина! Не суйся не в свое дело.

— Не в свое дело? — Тина едва поверила своим ушам.

— Моя дочь была с вами этой ночью? — рявкнул Иван.

— Да, сэр.

— Иван, держи себя в руках, — заквохтала Маришка, кидаясь к мужу. — Мы должны обсудить это спокойно.

— Спокойно! — заревел тот. За сим последовала длинная вереница венгерских ругательств, ни одно из которых Тина прежде не слышала. — Как я могу быть спокоен, когда наша дочь проводит ночь с первым встречным?

— При всем уважении, сэр, — начал Рэй невозмутимо. — Я должен сказать…

— Пожалуйста, — Тина умоляюще посмотрела на Рэя. — Позволь мне объяснить.

— Пусть она сама объяснит, когда явится, — орал Иван.

Когда явится? Так они говорят о Рэйчел?

Но что это значит «когда явится»?

— Рэйчел еще не пришла? — осторожно спросила Тина.

Губы Маришки задрожали.

— Нет. И даже не позвонила.

— Но этого не может быть… — Тина недоуменно переводила глаза с разъяренного отца на тетю, потом поняла — объяснять все-таки придется ей. — Мамочка… Папа! Рэйчел в порядке, но она была не с Рэем.

— Да он только что сам признался, — заорал Иван, едва не кидаясь на гостя с кулаками. — Я хочу знать, где моя дочь.

— Она здесь. Со мной.

Все обернулись. Джейсон стоял в дверях кухни, обнимая Рэйчел за талию.

— Она была со мной, — сказал он, твердо глядя Ивану в глаза.

— О господи! — услышала Тина сдавленный стон матери.

А у отца глаза налились кровью и полезли из орбит.

— Мы поженились. — Сияющая Рэйчел подняла руку — на пальце у нее красовалось золотое колечко. — Я теперь — миссис Джейсон Бернс.

Объявление Рэйчел, казалось, заморозило воздух в комнате. Никто не мог шевельнуться.

— Я люблю вашу дочь. — Джейсон посмотрел на Рэйчел и улыбнулся. — И она любит меня.

— Пожалуйста, порадуйтесь за нас, — сказала Рэйчел, прослезившись. — Пожалуйста. Я его так люблю.

Но все так и стояли, замерев, будто статуи.

Наверное, не стоит сейчас говорить родителям про Рэя, подумала Тина.

Первой пришла в себя Яна. Вытерев руки полотенцем, она подошла и обняла новобрачных.

— Счастья, здоровья и детишек побольше.

— Точно! У меня еще одна хорошая новость: мы ждем ребеночка.

Маришка опять застонала.

Иван стал из красного фиолетовым.

Ребеночка? Рэйчел беременна?

Забыв про родителей, Тина подлетела к сестре и обняла.

— Когда? Как?

— Только вчера узнала. — Рэйчел утерла слезы. — Но я не хотела мешать вам с Рэем… — Девушка осеклась и закусила губу, когда поняла, что натворила.

— Что?! — заревел Иван. — Всем молчать! — Уперев руки в бока, он двинулся на Рэйчел. — Ты обвенчалась с Джейсоном и ждешь ребенка?

Рэйчел нерешительно кивнула.

Отец перевел взгляд на Тину.

— А ты провела ночь с этим мужиком? — Он ткнул коротким пальцем в Рэя.

Тина проглотила комок в горле и кивнула.

На скулах Ивана заходили желваки. Он обернулся и посмотрел на жену.

— Как это могло случиться?

— Что могло случиться? — спросила, входя на кухню, София. Потом оценила открывшуюся ей картину: багровый отец, Рэйчел в обнимку с Джейсоном, Тина прячется за Рэя, и присвистнула. — Ого!

С устрашающим спокойствием Иван снял передник, аккуратно сложил его и вышел из кухни.

Никто не шевельнулся. Откашлявшись, Яна произнесла:

— Вроде бы обошлось.

Тут же вся кухня ожила.

— Девочка моя! — Маришка разрыдалась и, распахнув объятия, полетела к Рэйчел. — Я стану бабушкой!

И она от избытка чувств принялась тискать всех, кто подвернулся под руку, включая Рэя. Потом опомнилась, хмуро посмотрела на него… И снова обняла.

— Рэй. — Тина коснулась его руки. — Я пойду поговорю с отцом.

— Я с тобой.

— Лучше, если я пойду одна, — возразила Тина. — Пожалуйста, доверься мне.

Он поколебался, затем кивнул.

— Я буду рядом.

Тина нашла отца в саду, он стоял у небольшого фонтана и бессмысленно глядел на воду.

Он не обернулся на звук ее шагов. Тина даже не знала, слышал ли он их. Она стояла в нерешительности, глядя ему в спину, и не могла припомнить, когда в последний раз действительно видела своего отца. Он всегда был большим, сильным, с широкими плечами, которые могли вынести на себе целый мир. Так ей казалось.

Сейчас Тина увидела седые пряди, появившиеся в пышной черной шевелюре, вены, проступившие на руках. Сердце ее заныло от боли и любви. Она не перенесет, если отец отвернется от нее.

Тина сделала шаг вперед, но в этот момент Иван заговорил:

— Помнишь, когда мы устроили этот фонтан?

— Мне было десять, — ответила она. — Мы тогда жили наверху, над пекарней.

— Я смешивал цемент, а ты и твои сестры собирали камешки для отделки.

Тина подошла ближе.

— Ты повез нас на ярмарку и разрешил каждой из нас выбрать по рыбке.

— Свою ты назвала Гильбертом. — Иван обернулся. — Но все почему-то звали его Жилем.

Тина удивленно посмотрела на отца.

— Прошло четырнадцать лет. Как ты это помнишь?

— Ты — мое дитя, — ответил он спокойно. — Ты, твои сестры. Вы все — мои дети. Разве я могу забыть?

Слезы хлынули из глаз Тины. Иван распахнул руки и крепко ее обнял. Тина не могла вспомнить, когда отец последний раз ее обнимал. И когда она этого хотела.

— Как вы могли так поступить со мной? — спросил он, и в его голосе слышался гнев. — Со мной и с матерью.

Сердце Тины сжалось. Как объяснить отцу, что его девочки выросли и никогда уже не будут детьми? Она подняла голову и посмотрела отцу в глаза, мучительно подыскивая слова.

— Зачем вы так быстро повзрослели? — вдруг спросил Иван, нежно погладив Тину по щеке и качая головой. — Это несправедливо.

От неожиданного чувства облегчения Тина снова расплакалась.

— Я люблю тебя, папа.

— А его? Любишь? — спросил он.

Тина поколебалась, потом медленно кивнула.

Иван вздохнул.

— А он тебя?

— Я знаю, что нужна ему, — ответила Тина. — Но его семья… Сами наши жизни так отличаются. Я не знаю, найдется ли там для меня место.

— Понимаю. Это проблема. — Иван долго молчал, обдумывая ее слова. — Когда ваша мать вышла за меня замуж, ваш дедушка отрекся от нее. Он в жизни больше слова ей не сказал.

Тина смущенно посмотрела на отца.

— Но я думала, он умер, когда мама была еще ребенком.

— Вашей матери было восемнадцать, а мне — девятнадцать. Я попросил ее руки. — Рот Ивана сжался в жесткую линию. — Обычный парень посватался к женщине, чья прабабушка была графиней. Ее отец думал, я слишком высоко мечу.

Тина никогда не слышала, что среди ее предков были графы. Но, хотя это будило ее любопытство, она понимала — сейчас не время выяснять свою родословную.

— Ты всегда метил высоко.

— Ты, оказывается, тоже, — нахмурился Иван. — Но это не единственная причина, по которой дед не общался с твоей матерью.

— Что-то еще?

Иван пристально посмотрел в глаза дочери, потом тяжело вздохнул.

— Давай-ка присядем, Катина, — сказал он мягко. — Наверное, пора рассказать правду.

Рэй, не находя себе места, метался по кабинету в штаб-квартире. Его пугало, что Тины нет так долго. Хотя никакого скандала слышно не было, как не было видно и Александера, изрыгающего клубы пламени. Так что оставалась призрачная надежда, что объяснение проходит мирно.

Рэй не привык ждать, это сводило его с ума. Он вообще сходил с ума от ситуации в целом. Более умный или искушенный мужчина давно бы поставил точку и ретировался. Эта связь была чревата бесконечными осложнениями. А кому, во имя всего святого, нужны проблемы?

— Только не мне, — произнес Рэй вслух. И опять стал нервно мерить шагами свой кабинет. — Я люблю, чтобы отношения были простыми и легкими, — сказал он себе, поглядев на наручные часы.

Чем они, черт возьми, там занимаются столько времени?

А проблем ожидался целый вагон. На отца Тины обрушилось слишком много: одна дочь сбежала из дома, вышла замуж без ведома родителей, да еще и успела забеременеть. А младшенькая провела ночь с известным плейбоем. По идее, Иван должен поднять целую бурю.

Но, как ни странно, Рэй вовсе не испытывал желания поставить точку в отношениях с Тиной и ретироваться. Более того, он готов был оказаться в самом эпицентре грядущей бури. Ну кто скажет, что он не сумасшедший?

И опять он вышагивал из угла в угол, мучительно гадая, как там Тина.

Он пошел было к двери, но остановился. Ему не стоит идти туда. Пока не стоит. Еще не время. Ему следует дать Тине еще полчаса. Или, может, час. Разве ему нечем заняться? Да у него куча дел! Надо подготовить несколько документов, разослать их по электронной почте. Йен предупреждал его — Жасмин Кармоди целый день околачивается в одной из их кофеен, об этом тоже следовало подумать. Еще были проблемы с транспортировкой одного важного груза из-за границы: по пути из Австралии потерялся контейнер, отправленный фирмой «Максимилиан и Кº». Рэй решил, что ему надо разобраться с этими проблемами, а уже потом он вернется в пекарню.

Он подошел к телефону, набрал номер своего офиса, но затем с досадой бросил трубку и опять забегал по комнате.

Черт возьми!

Рэй ринулся к выходу, но в этот самый момент в дверь негромко постучали.

Еще не хватало! Кого там черти принесли?

Рэй раздраженно распахнул дверь с самым недружелюбным выражением лица.

Стоявшая на пороге Тина испуганно попятилась.

— Я… э… Извини. Если я некстати, то могу зайти попозже.

Рэй, не говоря ни слова, схватил ее за руку, втащил в кабинет, захлопнул за ней дверь и крепко обнял.

Напряжение Тины не исчезло, когда Рэй нашел ее губы. Но она обвила руками его шею и ответила на поцелуй. Рэй наконец отстранился. Их губы разделились, но языки игриво бились друг о друга, требуя и предвкушая новый поцелуй. Рэй мог бы дразнить ее так часами, но он все же взял себя в руки и выпустил Тину.

— Прости, не мог удержаться.

Ее губы были все еще влажными и опухшими от его поцелуя. Они выглядели так соблазнительно, что Рэй тут же снова потянулся к ним.

— Подожди, не надо. — Тина уперлась ладонью в его грудь. Рэй почувствовал, что ее пальцы нервно подрагивают.

— Как ты?

— Я… Я даже не знаю. Не знаю, кто я.

Ее голос был таким странным, чужим, отсутствующим, что у Рэя заныло сердце. Тина высвободилась из его объятий и отвернулась. Мужчина стиснул зубы.

— Послушай, я знаю, вам сейчас нелегко. На твоих родителей так много свалилось за один день. Но, черт возьми, мы же не дети. Мы ведь не станем расставаться только потому, что они против наших отношений…

— Нет, — Тина обернулась и пристально посмотрела ему в глаза. — Дело совсем не в этом.

Рэй встретил ее строгий отсутствующий взгляд, и внутри у него все заледенело.

— Тогда в чем же?

Она вздохнула и нервно поежилась, обхватив себя руками.

— Когда мой отец был совсем молодым, он работал в пекарне у себя на родине.

— Почему ты…

— Пожалуйста, — жестом остановила его Тина. — Позволь мне рассказать.

Рэю казалось, он сейчас взорвется от пережитых страхов и напряжения. Но он взял себя в руки и кивнул.

— Его начальником был человек по имени Вильхайм.

Она умолкла, и Рэю потребовалась вся его сила воли, чтобы не накинуться на нее с расспросами. Но он понимал — ей трудно собраться с мыслями, и потому терпеливо молчал.

— По словам моего отца, — наконец продолжила Тина, — Вильхайм ненавидел его, унижал и оскорблял по любому поводу, иногда публично. После четырех лет, проведенных в пекарне, мой отец, которому уже исполнилось девятнадцать, решил — с него хватит. И уехал. Вильхайм разозлился и наврал констеблю, что папа украл у него старинные рецепты, передававшиеся из поколения в поколение, которые Вильхайм хранил в страшной тайне. Папу должны были арестовать.

Рэй слышал, что в деловом мире рецепты фирменных блюд берегли как зеницу ока, скрывали под семью замками и сложными сигнальными системами. Кража рецептов была хоть и экзотическим, но преступлением.

— Но преследование на работе это одно, а Лжесвидетельство и обвинение в промышленном шпионаже — совсем другое. Зачем Вильхайму так жестоко поступать с твоим отцом? — спросил Рэй.

— Он ненавидел папу, — ответила Тина. — Хотя все рецепты, которые увез отец, были его собственные, Вильхайм немало на них разбогател. Он испугался банкротства и позора.

— В таком случае Иван мог легко доказать свою невиновность, — опять не удержался Рэй. — Любой суд его бы оправдал.

— Может. А возможно, и нет. — Она вздохнула. — Но у Вильхайма имелись связи… наверху. Мой отец был молод, у него не было защиты, и он очень боялся попасть в тюрьму. Так что он и моя мать сбежали из страны на торговом судне. За проезд папа расплатился, работая на камбузе. Когда они приплыли в Америку, то взяли себе другую фамилию. Сначала они жили в Нью-Йорке, потом переехали во Флориду и наконец очутились в Саванне. Тут и родилась София.

Тина была так бледна, что Рэй испугался за нее. Испугался впервые в жизни. Пустота в ее глазах наполняла его холодным ужасом.

— Тина. Сядь. — Рэй взял ее под руку, она вдруг начала упираться, но Рэй все-таки заставил ее сесть и опустился на колени перед ней. — Это было тридцать лет назад. Вильхайм, наверное, давно умер.

Тина покачала головой.

— Он не умер.

— Пусть не умер, что с того? — настаивал Рэй. — Прошло столько времени. Вряд ли он до сих пор ненавидит твоего отца.

— Еще как ненавидит, — сказала она спокойно. — Уезжая, отец все-таки украл кое-что у Вильхайма.

— Что же?

— Мою мать. Вильхайм — мой дедушка.

Ничего себе!

Рэй даже присвистнул, затем сел на стул рядом с Тиной.

— Ничего себе! — Это все, что он сумел сказать.

— Да уж. Ничего себе…

Некоторое время они оба молчали, потом Тина продолжила:

— Моя мать несколько раз за эти годы звонила дедушке и пыталась наладить с ним отношения, но он упорно отказывался. Он по-прежнему называет папу вором и настаивает на его аресте. Но мама никогда не говорила дедушке, под каким именем мы живем и где — на тот случай, если он надумает осуществить свою угрозу.

— Ему бы и не удалось. Любой юрист в два счета вам это объяснит.

— Папа боялся, что само обвинение разрушит его бизнес и покроет позором нашу семью. Вот почему он всегда держал нас взаперти — опасался, вдруг это все всплывет.

— Но ваша мать была в восторге, когда думала, что я волочусь за Рэйчел, — озадаченно припомнил Рэй.

— Ей так хотелось выдать одну из дочерей за Данфорта, обо всем остальном она и думать забыла, — ответила Тина. — Мой отец точно знает, что невиновен. Но он также знает — и у невиновных людей рушится карьера и даже жизнь, стоит лишь тени подозрения пасть на них. Ты и сам это прекрасно знаешь.

Она была абсолютно права. Человек может быть чист, как слеза младенца, но самое безосновательное обвинение способно навсегда испортить его репутацию и очернить в глазах окружающих.

— Послушай, Тина, я знаю, как это все тебе неприятно, но мы…

— Это не неприятно, Рэй. Это конец. — Она поднялась и твердо посмотрела ему в глаза. — Я не хочу подвергать опасности мою семью. А твою — так просто не имею права. Если мы продолжим встречаться, журналисты непременно заинтересуются Александерами, станут копать, нет ли за нами чего-нибудь скандального. Это навредило бы политической карьере твоего отца. Навредило бы вам всем.

— Черт возьми, Тина. — Рэй встал и схватил ее за руку. — Мы найдем способ…

— Нет никакого «мы», — спокойно остановила его Тина. — И не может быть. Ни сейчас, ни когда-либо.

И вырвала руку.

Рэю хотелось схватить ее и как следует встряхнуть. Он готов был спорить, орать, запереть дверь и не выпускать ее отсюда, пока она не передумает.

Но лед в глазах Тины сказал ему, что все это бессмысленно. Она уже приняла решение.

И Рэй ничего не сказал. Только почувствовал, как его сердце перевернулось, когда Тина открыла дверь и навсегда ушла из его жизни.