Сладкое искушение

Глава 10

Джулия посмотрела на меня широко раскрытыми глазами. Мой мозг работал медленнее, чем обычно. Ее вкус задержался на моем языке, и мои бедра все еще были теплыми от ее красивой задницы. Несмотря на обещание держаться на расстоянии, я практически затащил ее к себе на колени при первой же возможности. Она не сопротивлялась. Потому что она хотела меня или боялась мне отказать?

Крики Симоны становились все громче.

— Она, наверное, голодна.

— Все в порядке?

Джулия была похожа на оленя в свете фар. Я вздохнул и встал, перемещая свой член так, чтобы это не было так очевидно.

— Пойдем, я тебе все покажу.

Джулия накинула халат и последовала за мной. Я уже спускался вниз, чтобы приготовить смесь в бутылочке, но Джулия замерла.

— Может, сначала успокоим ее, а потом спустимся на кухню?

Я обдумал это и медленно кивнул. Сибилла готовила смесь в бутылочке, пока я успокаивал Симону. Как только Сибилла начинала кормить ее, я возвращался в постель.

Мы с Джулией прошли в спальню Симоны и вошли. Я включил свет. Лицо Симоны сморщилось от ее криков, ее кожа уже покраснела. Ее крики разрывали меня на части. Она всегда была плаксой, но после смерти Гайи стало еще хуже. Теперь каждый ее крик, казалось, звучал с оттенком обвинения, и моя вина тяжело легла на мои плечи.

Я подошел к кроватке и взял Симону на руки. Она ненадолго замолчала. Вздохнув, я направился обратно к двери, где с неуверенным выражением лица стояла Джулия.

— Ты ведь ничего не знаешь о детях, верно?

Она заколебалась.

— Только то, что читала.

Именно это я и подозревал. Ее родители говорили так, будто она была опытной няней, но, конечно, это был тактичный ход. Мягко покачивая Симону, я направился вниз, Джулия следовала за мной по пятам. Я мог только надеяться, что Даниэле тоже не проснется. Я не мог успокоить их обоих, не то чтобы он позволил бы мне сделать это.

Подавив раздражение, я вошел на кухню. Прошло много времени с тех пор, как я готовил смесь, но Сибилла уже все подготовила.

Я кивнул в сторону бутылочек и смеси.

— Ты должна приготовить смесь.

Джулия перевела взгляд на меня.

— Я никогда этого не делала.

Я вздохнул и протянул ей Симону.

— Тогда тебе придется подержать ее, пока я покажу тебе, как это делается.

Джулия посмотрела на мою дочь, сглотнув. Смущение заполнило ее лицо, встретившись со мной взглядом, и я знал, что она скажет, прежде чем это сделала.

— Я никогда в жизни не держала на руках ребенка.

На мгновение я почувствовал желание наброситься на нее словесно, но подавил его. Джулия имела еще меньше права выходить за меня замуж, чем я. Не ее вина, что она не знает, что такое быть матерью.

— Это совсем не трудно. Просто протяни руки и возьми ее.

— Что, если я ее уроню? Или причиню ей боль? Или…

— Джулия, все будет хорошо. Ты не уронишь ее и не причинишь ей вреда.

Джулия кивнула и наконец протянула руки. Я положил в них Симону, и Джулия тут же прижала ее к груди.

— Ох, она тяжелее, чем я думала.

Я завис рядом с ней, наблюдая, справится ли она, но Джулия смотрела только на Симону. Она выглядела испуганной и немного потерянной. Затем Симона сделала то, что делала всегда, когда кто-нибудь, кроме меня, моих сестер или матери, держал ее; начала плакать, ее крошечные ручки и ножки дергались, пытаясь вырваться от незнакомца.

Глаза Джулии расширились от страха, обратившись ко мне за помощью.

Вздохнув, я подошел к бутылочкам.

— Постарайся успокоить ее. Ей необходимо привыкнуть к тебе.

Симона никогда не любила Сибиллу и других служанок. Если бы то же самое случилось с Джулией, месяцы бессонных ночей превратились бы в годы, и моя дочь осталась бы без матери в своей жизни. Это вариант, который я не хотел принимать.

— Тссс… тссс.

Джулия укачивала Симону, но даже издали я видел ее тревогу, и Симона, вероятно, тоже это чувствовала. Плач не прекращался. Если это было возможно, он стал еще более интенсивным. Я двигался быстрее, готовя смесь, стараясь не позволить крикам сломить мое терпение. Прямо сейчас я хотел позвонить Феликсу и сказать ему, что он пожалеет, солгав мне, и что я найду способ заставить его заплатить. Конечно, лучшим способом отплатить ему было бы аннулировать наш брак за обман, лишив обещанной материнской фигуры. С бутылочкой в руке я подошел к Джулии, которая сама находилась на грани слез. Но было бы абсолютно бесчестно отменить брак в этот момент, и не только это…. Ничто теперь в этом мире не заставит меня отказаться от Джулии, когда она у меня есть. Возможно, она и не была матерью, в которой нуждались мои дети, но, черт возьми, она была тем, чего я жаждал.

Как только я забрал Симону у Джулии, ее плечи облегченно опустились. Симона притихла в моих руках и взяла бутылочку, глядя на меня полными слез глазами, ее пухлые щечки покрылись пятнами.

— Мне очень жаль, — сказала Джулия. Чувство вины заполнило ее лицо.

Я ничего не сказал. Я медленно поднялся по лестнице и вошел в комнату Симоны. Джулия молчала. Я должен был что-то сказать ей, сказать, что все наладится, но я не был уверен, что это правда.

Джулия наблюдала за мной все время, пока я кормил дочь. Симона была спокойна, когда я прижимал ее к своей груди.

— Может, мне снова попытаться взять ее на руки? — неуверенно спросила она.

— Нет, — отрезал я. Я не мог вынести еще одного приступа слез.

Джулия медленно кивнула, глядя в сторону. Над нами воцарилась тишина, нарушаемая только звуками Симоны, пьющей из своей бутылочки. Когда она наконец закончила, мои глаза горели от усталости. Я попытался уложить Симону обратно в кроватку, но как только я это сделал, она снова начала плакать.

С легким вздохом я подошёл к креслу-качалке в углу и опустился на него. Мебель застонала под моим весом.

— Можешь идти спать. Ты мне не нужна.

Джулия поморщилась, как от пощечины. Она повернулась, вышла и тихо закрыла за собой дверь. Я покачнулся, наблюдая за дочерью, которая выглядела совершенно бодрой. Это будет еще одна бессонная ночь.

Симона в конце концов заснула, так что я успел поспать два часа, прежде чем будильник дал сигнал в шесть часов. Застонав, чувствуя, что усталость ломила до костей, я выпрямился в постели. Джулия тоже села. Как и после нашей первой совместной ночи, ее глаза опухли от слез. Возможно, наша связь была обречена так же, как и моя связь с Гайей.

— Доброе утро, — сказала она, заправляя прядь волос за ухо и поправляя челку. — Я не слышала, как ты лег спать.

— Было уже поздно. Симона не могла заснуть.

Джулия закусила губу.

— Сибилла будет здесь сегодня, верно?

Я кивнул.

— Тебе не о чем беспокоиться. Тебе пока не придется оставаться наедине с моими детьми. Сибилла покажет тебе, как ухаживать за ними, пока ты не будешь знать, что делать. Но главная работа Сибиллы — убирать и готовить.

— Хорошо, — тихо сказала она.

— Пойду собираться. Твои телохранители придут в семь, чтобы я мог представить тебя перед уходом на работу.

— Это телохранители твоей покойной жены?

Ярость загорелась в моей груди.

— Нет.

Что в основном было правдой.

Джулия встала с кровати, но не сводила с меня глаз.

— Во сколько ты вернешься сегодня вечером домой?

— Не знаю.

Я направился в ванную и закрыл дверь. Горячий душ никак не мог рассеять тяжелое чувство усталости.

Пока Джулия собиралась, я надел свой обычный костюм-тройку и направился в комнату Даниэле. Как и ожидалось, его там не оказалось. Я нашёл его на кровати Гайи, все еще в пижаме, уставившегося в свой планшет.

— Даниэле, ты же знаешь, что тебе нельзя здесь находиться.

Он никак не отреагировал, только расправил свои маленькие плечи и выпятил подбородок. Я подошел к нему и взял на руки. Он извивался в моих руках, но я не опустил его на пол.

— Достаточно, — отрезал я. Мое терпение было на исходе после прошлой ночи.

Он только сильнее начал сопротивляться. Моя грудь сжалась в смеси отчаяния и разочарования.

— Даниэле, прекрати сейчас же!

Он замер, и Джулия тоже, наблюдавшая за ним со своего места в дверях нашей спальни.

Симона заплакала у себя в комнате. Через несколько секунд собака внизу начала громко лаять. Я остановился на мгновение, уверенный, что сорвусь. С трудом сглотнув, я подошёл к Джулии и поставил Даниэле перед ней.

— Одень его и не позволяй ему проводить весь день за планшетом. Я позабочусь о Симоне.

Я не стал дожидаться ее ответа. Повернувшись спиной к ней и маленькому обвиняющему лицу сына, я направился к дочери. Оказавшись в ее комнате, я на пару мгновений прислонился лбом к прохладной двери, прежде чем наконец-то смог успокоить свою маленькую девочку.

Я застыла, глядя на маленького мальчика. Что только что произошло? Даниэле вырывался из рук Кассио, словно боялся его. И на мгновение показалось, что Кассио вот-вот потеряет над собой контроль.

Лулу продолжала лаять внизу, но Симона в конце концов успокоилась, вероятно, потому, что Кассио достал ее из кроватки. Вспомнив вчерашнюю неразбериху, я расправила плечи и присела на корточки перед мальчиком.

— Привет, Даниэле. Я Джулия.

Даниэле посмотрел на меня несчастными молочно-шоколадными глазами. Его светло-каштановые волосы были взъерошены и даже кое-где выглядели спутанными, будто их давно как следует не расчесывали.

— Как насчет того, чтобы подготовить тебя к этому дню?

Он не отреагировал, только уставился на меня. Мой желудок сжался. Этому мальчику было больно. Его мать умерла всего несколько месяцев назад, и отец был явно подавлен этой ситуацией. Я не знала, что произошло, не имела понятия о степени травмы Даниэле, но было очевидно, что ему необходима помощь. Он так же выглядел худым.

Я выпрямилась и протянула ему руку.

— Ты проводишь меня в свою комнату?

Ничего. Он посмотрел в свой планшет, зажатый в руке, и включил его. Что-то вроде игры с разноцветными воздушными шариками. Мне не хотелось силой тащить его в комнату, как это сделал бы Кассио. Это не поможет мне завоевать доверие мальчика.

— Даниэле, пожалуйста, помоги мне. Я здесь не так давно, и мне нужно, чтобы ты показал мне свою комнату. Ты мне поможешь? — я ждала с протянутой рукой.

Даниэле не взял мою руку и не поднял глаз от планшета, но направился в свою комнату. Я последовала за ним внутрь. Он опустился на кровать, положив планшет на колени.

Оглядевшись, я заметила шкаф с правой стороны. Все было выдержано в нейтральных тонах: стены, мебель, ковры — за исключением разноцветных плюшевых динозавриков на полках и на кровати. С этим надо что-то делать. В своих исследованиях о детях я обнаружила красивые картины для детских комнат.

Немного порывшись, я наконец нашла пару джинсовых брюк и толстовку. Большая часть одежды в ящиках была для более теплой погоды, и пребольшая часть зимней одежды, выглядела слишком маленькой для Даниэле. Я вернулась к нему и опустилась перед ним на колени, наклонив голову, чтобы видеть его лицо. Он был сосредоточен на экране, но на мгновение его ресницы затрепетали.

— Ты можешь одеться сам?

Я не знала, когда дети учатся таким вещам. Когда Даниэле не отреагировал, я потянулась к его планшету. Он издал яростный крик и отвернулся.

— Даниэле, нам нужно тебя одеть.

Я взяла планшет, и Даниэле бросился на меня, полностью застигнув врасплох. Поскольку я стояла на коленях, у меня не было возможности собраться с силами. Я упала назад и приземлилась на спину с Даниэле сверху, когда он боролся со мной за планшет. Его ногти царапнули мою щеку.

— Довольно! — взревел Кассио, и вес Даниэле исчез с меня. Я резко села, все еще ошеломленная. Кассио стоял надо мной, прижимая Даниэле к своему боку, удерживая бьющиеся руки маленького мальчика. — Я сказал, хватит!

Даниэле застыл в объятиях Кассио. Выражение лица Кассио было грозным. Я сглотнула и медленно поднялась на ноги. Кассио скосил глаза на мою щеку, которая пульсировала. Я дотронулась до этого места, и кончики моих пальцев оказались в пятнах крови.

— Черт возьми, — резко сказал Кассио, его голос дрожал от эмоций, которые я не могла определить.

Он посмотрел на неподвижного мальчика, лежащего у него на руках. Даниэле был не единственным, кому было больно. Он подошел к пеленальному столику, который я раньше даже не заметила, и посадил на него Даниэле. Прежде чем подойти к Кассио, я подняла с пола планшет и положила его на кровать. Я протянула ему одежду, которую выбрала для Даниэле.

Кассио кивнул в сторону столика. Я положила одежду, наблюдая, как Кассио раздевает Даниэле, который все еще ходил в подгузниках. Меня захлестнуло удивление. Разве почти в три года он не должен быть приучен к горшку?

— Ты можешь поменять подгузник? — спросил Кассио, но в его голосе прозвучали резкие нотки, говорившие о том, что он знает ответ — «нет».

Я отрицательно покачала головой.

— Я могу научиться.

Рот Кассио сжался в тонкую линию. Он быстро сменил подгузник, и Даниэле даже не дернулся, только упрямо смотрел в сторону. После этого Кассио одел сына. Как и предполагалось, одежда была практически маленькой. Не слишком широкая, потому что он был худым, но определенно достаточно короткая. Кассио опустил Даниэле на пол, и мальчик сразу же подошел к своему планшету.

— Какое-то время он обходился без подгузников, а потом… — Кассио замолчал.

А потом Гайя умерла.

— Так вот почему он такой худой и молчаливый?

Кассио сглотнул, и выражение его лица стало жестче.

— Да. Посмотрим, сможешь ли ты заставить его съесть больше, чем несколько кусочков пищи.

Кассио внимательно посмотрел мне в лицо, его глаза снова задержались на моей исцарапанной щеке.

— Это было ошибкой.

Я. Он имел в виду, что я была ошибкой, потому что я была не такой, как он ожидал. Но он и его семья тоже были не такими, как я ожидала.

В этом доме столько всего требовалось исправить и починить. Даниэле, мальчик с травмой из-за смерти матери и возможной причастности отца. Симона, которая заплакала в ту же секунду, как я прикоснулась к ней. Лулу, которая так и не научилась быть семейной собакой. И Кассио, имевший дело с демонами, о которых я понятия не имела.

Кассио потер рукой щетину и вздохнул.

— Это не одно из платьев, которые я тебе купил. Ты не можешь надеть это, когда встретишься со своими телохранителями.

Я посмотрела вниз. На мне были черные колготки, черная плиссированная мини-юбка с подтяжками и желтый кашемировый свитер. Это не было модным, но, конечно, достаточно милым для дома.

— Не понимаю, зачем мне для них наряжаться.

Глаза Кассио вспыхнули.

— Джулия, не испытывай мое терпение. Не сейчас. Я не женился, чтобы иметь дело с еще одним упрямым ребенком.

Стиснув зубы от резкого ответа, я развернулась. Мне не хотелось ссориться с Кассио, но я не стала бы переодеваться в одно из этих заносчивых платьев, когда для этого не было абсолютно никаких причин. Далеко я не ушла. Чья-то рука обхватила мой живот и резко потянула назад, так что я оказалась прижатой к твердому телу. Ладонь Кассио прижалась к моему животу, удерживая меня на месте, когда он наклонился.

— Ты переоденешься, сейчас.

Низкий приказ вибрировал через мое тело таким образом, что это взволновало и напугало меня.

— В чем твоя проблема?

— Моя проблема в том, что ты продолжаешь меня не слушаться и что твоя юбка слишком коротка, когда меня нет рядом.

Я рассмеялась. Я ничего не могла с собой поделать. Даже моя мать никогда не считала мою одежду слишком смелой или сексуальной, и она была консервативна. Мини-юбка могла быть короткой, но колготки были непрозрачными, и мой свитер определенно не кричал о сексуальном вампире.

— Я не шучу, — проворчал Кассио.

Я снова рассмеялась.

— Ты ведешь себя неразумно.

Кассио развернул меня, одной рукой обняв за талию, а другой обхватив за затылок. Это не был интимный, любовный жест. Это было доминирование.

— Не спорь со мной по этому поводу. Не над этим. Я не потерплю, чтобы ты ходила перед мужчинами в этой юбке, когда меня нет рядом. Понятно? — его глаза горели гневной одержимостью.

Я, наверное, сказала бы больше, но звуки игры Даниэле напомнили мне, что он находился в комнате позади нас.

— Понятно, — сказала я. — А теперь отпусти меня.

Он отступил назад. Я повернулась и пошла в спальню переодеваться.

Когда я спустилась вниз в длинных черных брюках и свободной блузке, заправленной за пояс, Кассио удовлетворенно кивнул. Я чувствовала себя так, словно на мне был костюм. Одежда была неудобной. Это была не я.

— Мои люди ждут тебя в моем кабинете.

— А как же Симона? Где она сейчас?

— С Сибиллой на кухне. После того, как я познакомлю тебя с твоими телохранителями, ты должна привести сюда Даниэле. Он не может оставаться в своей комнате весь день.

— Мне нужно пройтись по магазинам одежды. Ему ничто не подходит.

— Тогда сделай это. Доменико и Элия будут сопровождать тебя.

Положив руку мне на поясницу, он повел меня по коридору к массивной деревянной двери. Когда мы проходили мимо комнаты, в которой была заперта Лулу, она залаяла, заставив Кассио снова напрячься.

Из его кабинета открывался потрясающий вид на сады, прекрасно ухоженные, будто они принадлежали особняку в английской сельской местности, а не семейному дому. Похоже, сад вообще не использовался. Двое мужчин сидели в широких креслах напротив гладкого дубового стола. Они оба поднялись, как только мы с Кассио вошли в кабинет. Кассио положил руку мне на спину и дал знак пожилому мужчине.

— Это Доменико.

Мужчина выглядел лет на шестьдесят с короткими седыми волосами. Он выглядел так, словно служил в армии — прямая спина, идеально выглаженная рубашка, серьезное выражение лица.

— Рад познакомиться с вами, Миссис Моретти.

Миссис Моретти. Я взглянула на Кассио, своего мужа. На самом деле это еще не произошло, не со всем.

— А это Элия.

Мой взгляд последовал за взглядом мужа, направленным на второго мужчину, и он был полной противоположностью Доменико. Во-первых, он был молод. Максимум двадцать пять лет. Волнистые светло-каштановые волосы, свободно зачесанные назад. Одежда подчеркивала мускулистое тело, и он быстро улыбнулся. Это было легко, почти очаровательно, но все же с необходимым уважением.

— Приятно познакомиться.

Кассио посмотрел на меня.

— Я тоже рада с вами познакомиться, — быстро сказала я.

Я была удивлена. Доменико был именно таким, каким я ожидала увидеть своих телохранителей, учитывая, насколько ревнивым казался Кассио. Возможно, это объясняет, почему Кассио не хотел, чтобы я носила мини-юбку. И все же казалось маловероятным, что он выберет в качестве моего телохранителя человека, которому абсолютно не доверяет. Кассио процветал на контроле. Он был уверен в своей силе. Или, может, он хотел проверить степень своего контроля, и это был его тест. Вопрос заключался в следующем: кого он испытывает? Элия или меня.