Сладкое место

Глава 11

Я не проливаю ни единой слезинки по дороге домой. Твержу себе, что все это ничего не стоит, что так бывает и подобное случается, когда ты открываешь свое сердце слишком быстро парню, которого совсем не знаешь. Но если я прислушаюсь к самой себе, я скажу, что чувствую на самом деле. Я помята, как перезревший персик. Мне казалось, что у нас с Финном есть будущее, черт возьми. Я не могу поверить, что не обращала внимания на все факты, начиная с самого коттеджа, оформленного с большим вкусом, долгосрочными отношениями и командировке в Белиз[4]. Конечно, они и не расставались.

–Какая же ты идиотка, Эви Лейн, – говорю я самой себе, в то время как паркуюсь около дома и захожу внутрь. Это трудно оспорить. Конечно же, до этого я тоже чувствовала себя разбитой, но чтобы мне было ТАК плохо. Кто-то спасается алкоголем или мороженным, а кто–то просто зализывает свои раны.

Уже на лестничном пролете я натыкаюсь на пару пакетов, размером с кирпич. Они завернуты в яркую бумагу, украшенную серебряной фольгой. Я беру по одному пакету в каждую руку, на них есть надпись: «Для Эви, Счастливого Рождества. С любовью, Джулия». Его вес чуть не заставляет меня расплакаться. Мне не нужно распаковывать его, чтобы узнать, что внутри. После того, как я открываю входную дверь, я кладу их на стойку в кухне и снимаю трубку телефона.

– Алло, – мне отвечает теплый знакомый голос.

– Джулия, ты, – говорю я в ответ с нервным смешком в голосе. – Я же говорила тебе не печь мне свой фруктовый пирог.

– А я и не пекла, – отвечает она спокойно, – я сделала два.

– Ты, должно быть, сильно по мне скучала.

– Конечно, – говорит Джулия, – как твоя поездка?

– Отлично, – вру я. – Отдохнула классно.

Но Джулию не обманешь, она-то меня знает, чтобы понять, как обстоят дела на самом деле.

– Эви, что случилось?

–Ну, я познакомилась с парнем…

Дальше я уже не могла продолжать спокойно и разревелась. Я не хотела плакать, даже перед Джулией. Но она – лучше всех, и поэтому никогда не воспользуется этим против меня, особенно на Рождество.

– О, дорогая, – говорит она, – я скоро буду.

Джилия приезжает с подарками, не с фруктовым пирогом, а с чем-то повесомее – с бутылкой вина. Отличное, белое, плещущееся в бутылке и поднос праздничными кексиками, покрытыми зеленым масляным кремом и серебряными снежинками. К ее приезду, я уже беру себя в руки, но все равно бросаюсь к ней в объятья. Никогда я еще не была так рада видеть свою подружку.

– Ну хватит, – успокаивает она. – Давай откроем вино, и ты расскажешь мне все подробно.

Она открывает бутылку и наливает в каждый бокал. Я сворачиваюсь калачиком на краю дивана и начинаю с самого начала.

– Я наткнулась на него на заправке. Мне показался он милым, но с его стороны совсем не было интереса. Я должна была понять, что это знак…

Выпивая два бокала вина и съедая шесть кексиков, я рассказываю Джулии всю историю от начала до появления Саши. Джулия слушает с сочувствием, вздыхая и поддакивая в нужных местах. Когда я дохожу до появления Саши, Джулия качает головой.

–Вот черт, – произносит она с недоверием. – Как он мог с тобой так поступить?

– Я не знаю, Джулия. Мне казалось, что между нами что-то было. На самом деле. А сейчас чувствую себя идиоткой.

Джулия наполняет мой бокал и смотрит на меня задумчиво, покусывая свои ногти. Затем опять качает головой.

– Ты не должна.

– Нет?

– Нет. Послушай, ты открыла ему свое сердце. Это очень страшно открываться кому-либо, и очень жаль, что он разбил его на мелкие кусочки, но это – его жестокость, не твоя. Разве плохо любить кого-то открыто, Эви. Это говорит о том, какая щедрая у тебя душа.

Еле заметная улыбка появляется в уголках моих губ.

– Продолжай.

Джулия смеется переливающимся смехом:

– Ты красивая, Эви. Ты – хозяйка успешного бизнеса, и тебе еще нет тридцати. Я не знаю никого, кто работал бы столько, сколько ты. За исключением меня, возможно.

– И ты – потрясающая.

– Я знаю. И ты тоже. А твой Финн Томас – ничтожество. Он даже не может быть куском грязи, по сравнению с тобой. Тебе нужно найти кого-нибудь нового, кто заслуживает тебя. Ты скоро забудешь об этом, и все будет хорошо, слышишь? И когда все закончится, ты станешь еще сильнее и более яростной.

– Яростной, – повторяю я за ней, отпивая глоток вина. – Ты из меня прямо львицу делаешь.

– А ты и есть львица. Ты переживешь это, ты слышишь! Я обещаю, все будет хорошо.

Я допиваю свой бокал вина и ставлю его на журнальный столик. Затем делаю глубокий долгий вдох. Джулия права, через пару недель я даже и не вспомню об этом Рождественском разочаровании и буду думать о новых отношениях. В конце концов, мне и раньше разбивали сердце, возможно даже, что и сильнее чем сейчас. А сейчас мне надо сильно напрячься, чтобы вспомнить их имена. Сидя здесь вместе с Джули, с согревающей меня бутылкой Просекко, с кексами, с которыми я чувствую себя хорошо, и мое будущее кажется мне более, чем оптимистичной. Вскоре, Финн Томас станет лишь воспоминанием, всего лишь забавной рождественской историей, которую я расскажу своему новому бой-френду.

– Ой, – говорит Джулия, ставя свой бокал на столик рядом с моим. Она смотрит на свои наручные часы и встает с дивана. – Я должна быть у своей мамы, чтобы помочь приготовить ей обед. Эй, а почему бы тебе не присоединиться к нам? мы будем делать ветчину.

Я внимательно смотрю на Джулию. Она такая открытая и великодушная и это ей так идет. Но я делаю глубокий вдох. Не думаю, что сегодня у меня получится общаться с кем-нибудь еще. Даже если мне и стало легче, праздничные радости мамы Джулии все равно слишком много для меня.

– Спасибо за приглашение, но я думаю, что мне лучше остаться здесь.

– Ты уверена? – Джулия поднимает брови. Она такая хорошая подруга. Я вижу, как ей тяжело оставить кого-то в одиночестве на Рождество. Поэтому я встаю и крепко ее обнимаю.

– Конечно. Хотя оставь мне свои кексики. Нужно доесть то, что осталось от моих чувств.

Джулия, смеясь, обнимает меня. Я провожаю ее до двери и желаю ей отличных выходных.

– Передавай привет от меня своей маме.

– Хорошо. Увидимся, Эви.

Я закрываю дверь за ней. Забираюсь обратно на диван, наливаю себе остатки вина и разворачиваю еще один кексик, включая ТВ. Первое, что попадается мне, это «Рождественская история». Я чуть не запускаю кексом в экран телевизора. Затем листаю каналы и, наконец, нахожу что-то более-менее терпимое – Шоу-марафон «Главный шеф-повар». Отлично. Я устраиваюсь на диване и настраиваюсь напрочь забыть все, что связано с Финном Томасом. Просмотрев 2 серии, я чувствую себя сильно запьяневшей, когда слышу стук в дверь.

Наверное, это Джулия, – думаю я, поднимаясь с дивана, и направляюсь в двери. «Вернулась, чтобы попросить меня поехать в ней на вечеринку к ее маме».

– Клянусь Богом, Джулия, – говорю я со злобной усмешкой, – если ты принесла еще один фруктовый пирог…

Но когда я открываю дверь, то замолкаю в замешательстве. Потому что это – не Джулия, это совсем не Джулия. Вместо нее, на порожках стоит он, в той самой майке и джинсах, которые были надеты на него, когда я видела его последний раз, с большими кругами под глазами, заросший щетиной, заспанный, с глупой и одновременно сексуальной улыбкой, стоит Финн Томас.