Сладкое предательство

Глава 18

С хмурым видом Ридж ожидал в приемной губернатора Коннелли. Сейчас Ридж уже ничем не напоминал того диковатого посредника, который прибыл в Санта-Фе пару дней назад. Точно так же, как меняла свою внешность Сабрина Спенсер, до неузнаваемости изменился Ридж. Его густые темные волосы были аккуратно подстрижены и уложены. В ладно сидящем фраке и лосинах, чувственно облегающих стройные мускулистые ноги, Ридж выглядел настоящим джентльменом.

События последних двух дней развивались далеко не по плану. И теперь он сомневался, что вряд ли предстоящая встреча с губернатором пройдет удачно. Хотя Маргарита и сообщила ему, куда, возможно, поехала Сабрина, он не смог сразу последовать за ней, поскольку должен был обязательно встретиться с губернатором. Риджу не пришлось ломать голову, чтобы догадаться, в какой форт направилась Сабрина. Он знал, что ее путь лежит в Форт-Кэнби. А когда она встретится с высокомерным полковником Боуэном, она безошибочно поймет, что перед ней убийца отца – так размышлял Ридж. И, черт побери, он поможет Сабрине доказать это, когда вернется в форт!

Размышления Риджа были прерваны Хайрамом Сайксом, который вошел в приемную. Заметив Риджа, одиноко сидящего в углу, он остановился и поприветствовал его улыбкой.

– С чем связан твой приезд в Санта-Фе, Теннер? – поинтересовался Хайрам, опускаясь на свободный стул.

– Необходимо поговорить с губернатором, – коротко отозвался Ридж.

Хайрам задумчиво кивнул.

– Смею предположить, что тебе не удалось уговорить начальство в Форт-Кэнби изменить политику, в отношении индейцев навахо, – произнес он.

Множество эмоций отразилось на лице Риджа, прежде чем ему удалось взять себя в руки и скрыть свои подлинные чувства.

– Они совершенно одержимы своей идеей, ничего не желают слушать, – с горечью отозвался Теннер, – но я отказываюсь признавать эту политику разумной, до тех пор пока военные действия против навахо будут возглавлять генерал Карлтон и полковник Боуэн.

– Сеньор Теннер? – прервал их разговор приятный женский голос. – Господин губернатор ждет вас.

Ридж поднял глаза на привлекательную секретаршу, вежливо попрощался с Сайксом и направился через приемную в кабинет губернатора Коннелли. Он заставил себя загнать в самый дальний уголок сознания все отвлекающие мысли о Хайраме Сайксе и Сабрине. Сейчас ему предстоит говорить о жизненно важном деле. Индейцев навахо ждет кровавая расправа со стороны армии, и Ридж был исполнен решимости сделать все, чтобы помешать этому!

Рассказ посредника Теннера о бесчеловечных планах военных, которые собирались уничтожить посевы и вырезать скот навахо, не произвел на губернатора Коннелли абсолютно никакого впечатления. На него оказывали сильное давление белые фермеры, которые стремились во что бы то ни стало расширить свои владения для собственного скота и овец.

Проблемы апачей и навахо были постоянной головной болью губернатора, и он позволил генералу Карлтону действовать по собственному усмотрению, лишь бы освободить эти земли от индейцев.

– Кажется, вы забыли, что навахо сами виноваты в сложившейся ситуации. Они совершают набеги и разрушают фермы уже не одно десятилетие, – сурово напомнил Коннелли.

– Потому что у них нет выхода, – вскипел Ридж, изо всех сил стараясь говорить вежливо. – Белые и мексиканцы жиреют и наживаются за счет навахо. Все эти десятилетия, о которых вы говорите, навахо только отвечали белым, которые нападали на индейцев и уводили их в рабство. И наконец, индейцы восстали против тех, кто нарушал древние границы, их охотничьих земель. Когда три года назад они подписали мирный договор в Форт-Кэнби, то пошли на это только ради того, чтобы передохнуть от алчных набегов белых. Они пожертвовали двумя из четырех священных для них гор и третью издревле принадлежащих им земель. – Ридж шумно вздохнул. – Навахо очень быстро поняли, что договор с правительством не стоит даже бумаги, на которой он написан. Как только жители Нью-Мексико узнали о мирном договоре с индейцами, они тотчас продолжили свои набеги за рабами и скотом индейцев. Всякий раз, когда навахо нарушают мирный договор, это происходит только потому, что не признающие законов белые совершают набеги на их земли, уводят их скот, женщин и детей. С моей точки зрения, будет только справедливо, если навахо останутся на своей земле. Эта земля никогда не была собственностью белых и принадлежит только индейцам. Вместо того чтобы посылать войска выжигать посевы и истреблять индейцев, армия должна была бы охранять границы индейских земель от набегов безжалостных белых.

Коннелли отрицательно покачал головой:

– Мы уже приняли решение, как поступить с навахо. Когда они поймут, что их дело безнадежно, они сами переберутся в отведенную для них резервацию. Там уже никто из белых не станет покушаться на их владения, а армия сможет держать их под неусыпным наблюдением.

Ридж невесело рассмеялся:

– Разумеется, белые не станут покушаться на земли индейцев в резервации, на этих землях ничего не растет. Иначе они давно прибрали бы их к рукам. Эти скудные земли не прокормят целое племя.

Губернатор Коннелли сурово насупил брови:

– Генерал Карлтон лично осмотрел местность и нашел ее вполне пригодной для проживания.

– Генерал Карлтон. – полный идиот, – взорвался Ридж, забывая о всякой дипломатии. – Этот добропорядочный демагог отдал солдатам приказ стрелять в каждого индейца, который окажется в поле их зрения, независимо от того, воин это или беззащитный ребенок! Стараясь не предавать это огласке, он внушил солдатам, что похищать индейцев в рабство вполне допустимо, лишь бы при этом не было свидетелей.

Коннелли начал терять терпение:

– Можете сколько угодно высказывать свое неудовольствие, Теннер, но ситуация уже вышла из-под моего контроля. Теперь все зависит от генерала Карлтона, и я целиком поддерживаю его решение переселить остатки племени навахо в резервацию на востоке Нью-Мексико. Навахо уж слишком часто стали убивать ни в чем не повинных граждан. Пора им понять, что они имеют дело с несокрушимой силой.

Ридж сердито оглядел элегантно обставленный кабинет губернатора, выискивая взглядом, на чем, кроме упрямого подбородка Коннелли, можно было бы разрядиться. Черт бы их всех побрал! Ридж уже давно предлагал альтернативные решения, но губернатор не проявлял ни малейшего интереса к судьбе индейцев. Было совершенно очевидно, что он полностью разделял мнение генерала Карлтона о том, что мир станет гораздо лучше, если избавить его от индейцев.

Проклятие, если бы только Айвэн Спенсер был жив! Он бы этого никогда не допустил. А сейчас высокое начальство приняло необдуманное решение и не собирается отступать от него, даже не задумываясь, насколько оно справедливо. Не важно, что это решение бесчеловечно и непродуманно, главное – оно разом решит все проблемы и даст белым то, чего они жаждут, – индейские земли и все, что с них можно получить.

В полном отчаянии Ридж вскочил со стула и, опершись руками о стол, навис над губернатором.

– Попомните мои слова: наступит день, когда вы поймете, какую ошибку совершили, изгнав индейцев с их родных земель. Это безумное решение будет стоить индейцам навахо многих жизней, а правительству – тысяч и тысяч долларов. Определять политику с индейцами должно Управление по делам индейцев, а не военные. Чем глубже военные суют нос в дела индейцев, тем больше усложняется ситуация. – Ридж перевел дыхание. – Потребуются дополнительные силы, чтобы строить в резервации жилища для индейцев, правительство потратит тысячи долларов, чтобы обеспечить ирригацию посевных земель, но этого все равно будет недостаточно, чтобы вырастить хороший урожай. – Теннер говорил все, что думал, не выбирая слов и выражений. – А значит, придется ломать голову над тем, как накормить и одеть голодающий народ, обеспечить их сельскохозяйственным инвентарем, семенами и Бог знает чем еще! Нельзя отнять у человека то, чем он пользовался всю жизнь, и за одну ночь превратить его в фермера. Нельзя заставить его забыть о насильственном переселении на эти бесплодные земли. – Ридж глубоко вздохнул и продолжил: – В конце концов, ваше предприятие обойдется правительству в огромную сумму. Рано или поздно, но вам придется признать, что этот нелепый план провалился и намного дешевле вернуть навахо на их родные земли. – С этими словами Ридж развернулся и, кипя от ярости, быстрым шагом покинул кабинет губернатора.

«Черт побери, неужели белый человек должен думать, как индеец, чтобы понять индейца? – с раздражением подумал Теннер. – Но краснокожие – это краснокожие, а белые – это белые. И эти два мира никогда не пересекутся. Ничего из этого переселения не получится. Индейцы окажутся в настоящем аду! Они потеряют множество жизней, но так и не сумеют обеспечить себя всем необходимым. А все ради чего? Только ради того, чтобы люди, подобные генералу Карлтону и губернатору Коннелли, поняли, что совершили трагическую ошибку».

Ридж окинул взглядом приемную и увидел, что Хайрама Сайкса в ней уже нет.

«Что проку настаивать, чтобы военный инспектор Сайке принял мою сторону в споре с губернатором Коннелли? – попытался успокоить себя Ридж. – Хайрам Сайке очень осторожен, чтобы дать вовлечь себя в конфликт. У него прекрасное жалованье, он занимает хорошую должность и ни за что не станет подвергать себя опасности».

Проклиная свое невезение, Ридж вернулся в гостиницу, переоделся и принялся собирать вещи. Теперь индейцам от него никакого толку. Переживая свою неудачу, он покинул гостиницу, прикрепил дорожные сумки к седлу, затем одним махом вскочил на лошадь и отправился к местному представителю, Управления по делам индейцев. Сейчас Теннер не видел другого выхода, кроме как подать в управление подробный отчет обо всем происходящем на территории Нью-Мексико. Возможно, в управлении потребуют, чтобы в дело вмешались высшие государственные власти и оказали давление на военных; тогда, может быть, начнется расследование, Конечно, уже будет поздно, но это хотя бы подстегнет принятие решения о возвращении индейцев на родные земли, прежде чем они все вымрут в резервации.

Пока Теннер рассказывал представителю управления Майклу Стеку о жестоком обращении военных с индейцами, он попутно поинтересовался, кто предложил послать его в Вашингтон. Майкл Стек пообещал выяснить этот вопрос и сообщить результаты в Форт-Кэнби. Увидев, что Майкл Стек пришел в ужас, узнав, как безжалостно обращается армия с индейцами, Ридж испытал огромное облегчение. Стеку уже представили отчет о планах военных, суть которого была сильно размыта и совсем ничего не сообщалось о политике выжженной земли генерала Карлтона. Майкл Стек был очень удручен новостями и поручил своим сотрудникам начать немедленное расследование.

Ридж дал себе слово, что это расследование обязательно закончится восстановлением доброго имени Айвэна Спенсера, а офицеров, виновных в его гибели, назовут жестокими и безжалостными мясниками, как они того заслуживают. Как знать, быть может, военные еще поймут, что путь, предложенный Айвэном, – лучший. Айвэн попытался построить отношения между навахо и белыми на доверии друг к другу. Разумеется, за один день оно не появится, но это единственная реальная возможность решить вопрос. Рано или поздно правительство поймет ошибку, которую оно совершило, переселив индейцев с родных земель в резервации. Необходимо любой ценой избежать дальнейших жестокостей, иначе индейцам придется дорого заплатить за просчеты военных.

Ридж молился, чтобы его упорство, в конце концов, принесло плоды. К несчастью, в армии слишком много спесивых догматиков, которых собственная слава заботит куда больше, чем восстановление справедливости!

Так размышлял Ридж, медленно петляя верхом по узким улочкам, как вдруг его внимание привлекли громкие крики. Два мексиканца спорили друг с другом, быстро говоря что-то на родном языке. Ридж был слишком занят своими рассуждениями, чтобы прислушиваться к их спору, однако понял, что страсти накалились до предела и вот-вот начнется драка.

Теннер мысленно послал к черту все человечество, но в это самое мгновение прозвучал выстрел. Ридж метнулся в сторону, уклоняясь от шальной пули, выпущенной одним из спорящих из револьвера, которым тот размахивал. С трудом веря своим глазам, Ридж стянул с головы сомбреро и увидел, что пуля по чистой случайности не попала ему в голову, оставив дыру в шляпе.

Не торопись он вернуться в Форт-Кэнби, он бы обязательно спешился и отплатил этим двоим за испорченное сомбреро. Но он очень спешил, да и пребывал в весьма скверном расположении духа. Ридж понимал, что эти два мексиканца, выясняющих отношения, не хотели причинить ему вреда. Бросив на них беглый взгляд через плечо, Ридж нахлобучил шляпу и направил своего коня и свои мысли в Форт-Кэнби.

– А-а-а! – закричал Лоример Боуэн, когда неловкая горничная наступила на подол собственного платья и пролила горячий кофе на его новый парадный мундир. – Дура неуклюжая! Служишь у меня всего неделю, а из-за своей неловкости успела уже испортить все мои мундиры!

Скарлетт Сэмюэльс торопливо промокнула горячую жидкость и затараторила, принося извинения за свою неуклюжесть.

– Простите меня, ваша светлость, мне так стыдно! – Гнусавый голос служанки звучал очень искренне, и догадаться о ее истинных чувствах было просто невозможно. – Не знаю, как это вышло. Наверное, из-за того, что я испытываю настоящее благоговение к человеку, который занимает столь высокий пост. Я так смущаюсь, я никогда раньше не прислуживала командующему кавалерией. Это такая большая честь для меня!

Лоример довольно хмыкнул, польщенный откровенной лестью, и пожалел страшненькую девушку с черными волосами, которые выглядели так, словно их только что растрепал сильный ветер. Ее некрасивое лицо покрывал толстый слой белил, и Лоример поеживался от одной только мысли, как она выглядит без грима. Если белила, которыми она пользуется, улучшают ее внешность, то без них она, наверное, выглядит просто кошмарно! Вдобавок щеки этой толстухи прачки были усыпаны крупными веснушками, на кончике носа сидела огромная бородавка, а вторая – на подбородке, что совсем не добавляло привлекательности ее внешности. И словно этого было недостаточно, она носила большие круглые очки, все время сползавшие ей на кончик носа. Плечи у нее были широкие и мощные, грудь совершенно плоская, зато бедра широченные, как бочка.

Боуэну не раз приходилось встречать в жизни некрасивых женщин, но эта была воплощением уродства. Он даже сомневался, польстится ли на нее самый отчаявшийся солдат. Девушка была страшна и неуклюжа настолько, что ее фигуре позавидовал бы только мул. Ко всему прочему она без умолку болтала, и ее неприятный гнусавый голос был слышен весь день. Вряд ли найдется человек, способный выдержать все это!

– Принести другую чашку кофе, ваша светлость? Обещаю, что впредь буду осторожнее, – торжественно поклялась служанка.

– Не надо ко мне обращаться ваша светлость, – усмехнулся полковник, хотя его мужская гордость наслаждалась откровенной лестью.

– Но как же еще называть такого большого начальника? – невинным голосом спросила служанка.

– Вполне достаточно называть меня командиром, – пробормотал Боуэн, возвращаясь к бумагам, разбросанным на рабочем столе. – Я выпью чашку кофе, только, будь добра, поставь ее вон туда, не подноси ее близко ко мне. – Лоример указал на небольшой столик, который стоял почти у самой двери на вполне безопасном расстоянии.

Горничная радостно улыбнулась и, переваливаясь с ноги на ногу, как утка, пошла за кофе, довольно усмехаясь про себя. Несмотря на то что она служила у полковника Боуэна всего лишь неделю, ей уже не раз удавалось довести того до отчаяния, однако выгнать ее он не мог, поскольку служить у такого спесивого человека никто не желал. Ридж правильно предположил, что Сабрина возненавидит глупого вояку с первого взгляда. Лоример Боуэн не просто ходил, он важно выступал, подобно павлину. Его жесткие прямые усики и длинные вьющиеся светлые волосы, поражали своей нелепостью. А когда он начинал говорить, то, казалось, ожидал, что весь мир замрет и будет внимать его умным речам. Насколько успела понять Сабрина, умственные способности полковника нисколько не соответствовали занимаемой им должности. Он был эгоистичен, злораден и невероятно зануден. За это время девушка уже успела познакомиться с генералом Джеймсом Карлтоном. Сабрина была ужасно рада, что он покинул форт, с нее было достаточно и полковника Боуэна!

Прислуживать этому спесивому павлину ей не доставляло ни малейшего удовольствия, но зато она имела возможность, не вызывая подозрений, следить за ним, собирая по крупицам нужные сведения. Тихонько шмыгая под дверями личных покоев Боуэна, Сабрина, скрывающаяся под именем Скарлетт Сэмюэльс, подслушивала разговоры между полковником и его подчиненными. Из них она узнала, что Боуэн прослужил под началом ее отца четыре года. Он получил назначение в новый гарнизон Форт-Кобб на индейских территориях, которым командовал Айвэн. Когда же Спенсера перевели в Форт-Кэнби, Боуэн последовал за ним. Из разговоров Лоримера Боуэна с другими офицерами Сабрина поняла, что он всегда завидовал отцу, даже теперь, когда полковник упоминал имя Айвэна Спенсера, в его голосе слышалась открытая неприязнь. Но сколько Сабрина ни подслушивала, она так и не уловила ничего, что указывало бы на виновность Боуэна в смерти ее отца.

Накануне вечером в таверне Сабрина подсела к одному из солдат, который был уже изрядно пьян, и принялась усердно подливать ему. Когда рядовой Вудс перестал соображать, где он, Сабрина разговорила его и узнала, что произошло во время скачек и за что, собственно, Айвэна отдали под трибунал. Пьяный солдат пробормотал, что лошадь Боуэна отравили, и с громким стуком уронил голову на стол. Сабрина не хотела сдаваться, ей необходимо было узнать, подозревал ли рядовой Вудс, что дело нечисто. Подняв за волосы голову Вудса, она принялась хлестать его рукой по щекам, пока тот не открыл налившиеся кровью глаза. Сабрина как следует встряхнула его, приводя в чувство, и заставила продолжить рассказ, из которого узнала, что Боуэн сам отравил свою лошадь. По рассказу солдата получалось, что Боуэн приказал ему дать лошади смертельную дозу яда и держать язык за зубами. Однако бутылка виски и любопытство Сабрины сделали свое дело, развязав Вудсу язык.

Тем временем солдат разговорился настолько, что остановить его было уже невозможно. Правда, время от времени девушке приходилось как следует встряхивать его, чтобы он не засыпал, но в целом Вудс оказался настоящим кладезем тщательно скрываемых фактов – фактов, которые помогут ей назвать виновников гибели отца.

Обдумывая все, что ей удалось узнать за предыдущую неделю, Сабрина вперевалку вошла в кабинет Боуэна с чашечкой кофе на подносе. Рядом с кабинетом полковника располагалась кладовая, которая всегда была заперта. Боуэн уже в первый день пребывания девушки в доме строго предупредил, чтобы она и близко не подходила к этой комнате. Конечно же, такой запрет только подогрел интерес Сабрины, ей не терпелось узнать, что же такое запретное скрывается за этой дверью!

– Если я вам больше не нужна, ваша светлость, я пойду спать, – объявила она и улыбнулась, обнажив темные зубы.

– Хорошо, Скарлетт, – отозвался Боуэн, отпуская ее небрежным взмахом руки.

Когда же спесивый полковник склонился над бумагами, Сабрина не удержалась и по-детски показала ему язык. Направившись к двери, она постаралась задеть каждый предмет, попавшийся ей на пути, после чего с шумом удалилась.

Ничего, скоро она с ним расквитается, высокомерия и спеси у него поубавится. Она доведет его до белого каления своими выходками, но при этом будет иметь совершенно невинный вид. Горничная так искренне раскаивается каждый раз, что полковник Боуэн из жалости разрешает ей оставаться у себя в доме.

Внезапно в вечерней тиши послышался приближающийся стук подков и скрип фургона. Сабрина насторожилась. Она внимательно осмотрелась по сторонам и, убедившись, что поблизости никого нет, осторожно заглянула за угол и увидела, что позади дома Боуэна остановился одинокий фургон.

Когда возница спрыгнул на землю, Сабрина присела и сжалась, чтобы ее не заметили. Где-то она уже видела эту коренастую плотную фигуру, но ничего определенного пока не припоминалось. Возница вошел в дом через заднюю дверь так уверенно, будто был его хозяином. Но прежде чем Сабрина успела выяснить, что лежит в фургоне, из дома вышел Лоример Боуэн в сопровождении прибывшего. Не мешкая, они взобрались на козлы.

Сабрина ругала себя за то, что слишком подозрительно смотрит на все, что движется. Она попыталась успокоить себя, что в прибытии армейского фургона нет ничего особенного. Из Альбукерке регулярно привозят провиант. Наверное, об этом принято сразу сообщать командующему фортом, даже если фургон прибывает, когда уже стемнело. Если принять во внимание высокомерие полковника Боуэна, он, видимо, требует, чтобы в его государстве ничего не прибывало и не убывало без его личного осмотра.

Отбросив подозрения, Сабрина направилась к Мыльному ряду: так в форте метко окрестили квартал, где жили прачки и горничные. За время, которое Сабрина прожила в фортах вместе с отцом, она многое узнала о жизни. Узнала она и о том, что прачки занимаются здесь не только стиркой, они готовы и на многое другое, что не имеет даже отдаленного отношения к стирке белья. Многие из них скрашивали одинокую солдатскую жизнь. Но внешность, которую выбрала себе Сабрина, отталкивала любого не хуже, чем снадобье, составленное местным доктором для отпугивания назойливых насекомых. «Ну и отлично», – подумала про себя девушка. Знакомство с Риджем Теннером успело превратить ее в мужененавистницу.

Стоило ей лишь на мгновение подумать о Ридже, как вдруг перед ней материализовалось видение, от которого она едва не упала. Будь он проклят! Ну почему он никак не хочет оставить ее в покое? Подобную назойливость она встречает впервые в жизни. Ридж не оставлял ее мысли ни на минуту. Стоило ей повернуть голову, и его лицо тотчас выступало из темноты, и появлялась новая волна воспоминаний.

«Никогда больше не думай о Ридже Теннере», – приказала себе Сабрина. Слишком много боли принес ей этот мужчина. Она никогда не простит ему того, что он с ней сделал. Если он появится в форте, она приложит все усилия, чтобы они больше никогда не встретились. Сабрина не желала иметь ничего общего с этим ненавистным мерзавцем. Он ранил ее сердце, и не успело оно зажить, как он объявился в Санта-Фе и вновь разбередил эту кровоточащую рану.

У двери своего скромного жилища, сложенного из камней и бревен, Сабрина задержалась, чтобы еще немного подышать свежим вечерним воздухом. Взгляд ее упал на естественное укрепление из песчаных утесов, вырисовывающееся вдали на востоке. Серебристый лунный свет освещал их неровный причудливый край, словно какую-то таинственную преграду в дальнем конце форта. К северу располагались офицерские дома. К югу – караульные и складские помещения, которые служили одновременно и дополнительной преградой на пути возможного нападения. К западу высились величественные горы, в глубине которых находился каньон Чито-Бонито, по дну которого протекал ручей.

В первый же вечер того дня, когда Сабрина приехала в форт, она обследовала окрестности, нашла этот каньон и журчащий ручей. Когда форт затихал на ночь, она тайком выбиралась за его пределы и шла в каньон, где наслаждалась естественной ванной, которую ей предоставляла сама природа. Даже если бы кто и, заметил, как она уходит, опасаться было нечего. Вряд ли кто-нибудь пошел бы за ней следом. Уродливая внешность Скарлетт Сэмюэльс отталкивала даже самых отчаявшихся мужчин.

Когда Сабрина оказывалась в глубине каньона, закрытая от всего мира его стенами, ей казалось, что она одна на всем белом свете. В этом уединенном уголке она забывала о своих проблемах и наслаждалась роскошью чистой воды. Только здесь она могла позволить себе сбросить маску и побыть самой собой.

Сабрина грустно улыбнулась этим мыслям. Она и сама уже не знала, какой была на самом деле. В ее жизнь ворвался Ридж Теннер и все перевернул с ног на голову. Если до встречи с ним у нее еще оставалась хоть какая-то вера в мужчин, то теперь были растоптаны и эти остатки. Да ко всему прочему Сабрина делала все, чтобы восстановить доброе имя отца. Но до закрытия ее собственного расследования было еще ох как далеко. Девушка была уверена, что рапорт о его гибели, который она прочла в Санта-Фе, был ложью от первого до последнего слова. Эту ложь подписали Лоример Боуэн и Джордж Уиншип.

Она едва знала Боуэна, но уже предполагала, что главным организатором всей затеи был Уиншип. Несомненно, именно он придумал этот дьявольский план, как избавиться от Айвэна Спенсера. Лоример Боуэн так пыжился от собственной важности, что едва ли был способен додуматься до чего-либо столь изощренного. И потом, ума у него было не больше, чем у кактуса. Это, конечно, хитрая лисица Уиншип продумал все до мелочей. Сабрине казалось, что она читала его мысли, глядя ему в лицо.

«Скорее всего, разгадка смерти отца кроется в аферах Уиншипа», – размышляла Сабрина. Наверное, Джордж занимался откровенным воровством, запуская руку в армейское имущество, еще во время своей службы под началом Айвэна Спенсера. А прознав про его грязные делишки, Айвэн скорее всего пригрозил Уиншипу, что вышвырнет его из армии. Вот тогда казначей и придумал, как уберечь себя от такой катастрофы, и взял себе в подручные Боуэна. А тот всегда рвался к власти и, не моргнув глазом, помог расправиться с Айвэном.

«Да, именно так и было», – сказала себе Сабрина, открывая дверь в свое аскетическое жилище. Теперь оставалось только раздобыть еще некоторые доказательства, которые бы устранили возможные сомнения суда.

Сабрина улыбнулась плутовской улыбкой, отковырнула с носа бородавку и сняла парик с черными волосами. Завтра она снова угостит рядового Вудса бутылкой виски. Это опять развяжет ему язык. Возможно, ему известно что-нибудь и о грязных делишках Джорджа Уиншипа, который раньше служил в Форт-Кэнби в должности квартирмейстера.

Сабрина сняла подкладки с плеч и отложила в сторону. Перед глазами у нее опять появился образ Риджа, как это случалось по многу раз на дню.

– Проклятие, оставь меня в покое, убирайся! – крикнула Сабрина в чертовски обаятельное лицо с сияющими синими глазами. – Разве тебе не ясно? Мне противно все, что напоминает о тебе. Лучше бы я тебя никогда не встречала!

Злясь на себя за то, что не в состоянии выбросить Риджа Теннера из головы, Сабрина осторожно стерла с лица толстый слой белил. Пора покончить с этим. Надо взять себя в руки. Нельзя горевать о человеке, который предал тебя. Сабрина напомнила себе, что трудно было найти более жестокий способ, чтобы дать ей понять, какое будущее ее ожидает. Слова и дела Риджа только подтверждали это. Так почему она все время цепляется за несколько волшебных воспоминаний? Ради чего? Ведь они только разрывают ей сердце.

Девушка горько вздохнула, исполнившись отвращения к себе самой, и легла спать. Завтра будет новый насыщенный событиями день. И к тому времени, когда она постирает все белье Боуэна и наведет порядок в его жилище, опять наступит вечер. Сабрина надеялась, что завтра ей обязательно удастся раздобыть недостающую информацию. Это единственное, что движет ею сейчас. Если бы не решимость во что бы то ни стало разгадать загадку гибели отца, она бы сейчас пребывала в глубокой депрессии. А благодарить за это она должна Риджа Теннера, чей образ постоянно преследует ее, угрожая сломать окончательно. Если она только потеряет бдительность, запретные воспоминания тотчас нахлынут на нее. Будь проклят этот Ридж Теннер!

Мысленно пересчитывая корыта для стирки, чтобы отвлечься и вытеснить из головы мысли о Ридже, причинявшие такую боль, Сабрина устроилась поудобнее и вскоре заснула. Но сны, как всегда, выдали ее с головой. Все они были опять о Ридже Теннере. Он улыбался ей своей невероятно обольстительной улыбкой, нежно касался ее в мгновения страсти; тело Сабрины оживало, огонь любви загорался в ней…

С насмешливой улыбкой Ридж открыл дверь и вошел в кабинет Лоримера Боуэна. Ридж специально не стал стучать в дверь, стараясь как можно больше, даже в мелочах, досаждать этому спесивому начальнику, зная, что тот ждет от подчиненных почтения, соответствующего его важной должности.

Полковник Боуэн только что появился у себя в кабинете, войдя через черный вход. Он гневно посмотрел на гремучую змею, которая без его разрешения проскользнула в кабинет.

– В следующий раз буду вам признателен, Теннер, если вы сначала будете стучаться, – проревел ой.

Не дожидаясь приглашения хозяина кабинета, Ридж уселся в глубокое кресло и отряхнул с мокасин пыль, стараясь еще раз досадить Боуэну. И это ему удалось.

– Варвар! – взорвался Боуэн. – Это вам не индейская халупа! Если не можете вести себя как джентльмен – отправляйтесь к местным собакам!

Ридж пронизывающим взглядом уставился на Лоримера Боуэна, который, казалось, вот-вот лопнет от распиравшего его возмущения. Золоченые пуговицы были готовы отскочить от его мундира в любое мгновение. Полный угрозы взгляд Риджа задержался на темных пятнах, портящих парадный мундир Боуэна.

– Что, уже до рта кофе не можете донести, полковник? – с нескрываемой издевкой спросил Ридж. – Вот уж никогда бы не поверил, если бы сам не раз видел, как ловко вы расправляетесь с едой за столом.

Лицо Лоримера Боуэна пылало. Как он сейчас ненавидел Риджа Теннера со всеми его возмутительными выходками! Полковник Боуэн уже давно отправил в Санта-Фе письменную просьбу заменить Риджа кем-нибудь другим. С его точки зрения, Теннера следовало заслать на самый край земли и там случайно столкнуть вниз. Однако пока что никаких мер принято не было, и Боуэну приходилось иметь дело с этим наглецом.

– К вашему сведению, Теннер, моя новая горничная едва не обварила меня, когда наступила на подол собственного платья и упала прямо на мой рабочий стол. Не знай я, что с ней постоянно происходит нечто подобное, я бы решил, что это вы специально подговорили ее досаждать мне!

– Новая горничная? – Ридж удивленно приподнял бровь. – А где же предыдущая? Или она, не выдержав вашей постоянной брани и придирок, сбежала от вас?

От злости Боуэн метал громы и мелкий, сам не понимая, почему до сих пор поддерживает этот разговор.

– Предыдущая вышла замуж за капрала, у которого истек срок службы, и они отправились на запад, хотят там осесть, – скрежеща зубами, объяснил Боуэн. – Вот и пришлось взять новую горничную, она еще не привыкла… Очень неловкая, все у нее из рук падает. Скарлетт Сэмюэльс, похоже, не в состоянии ходить, говорить и делать что-то одновременно. Клянусь, каждый раз, когда она открывает рот, она цепляется за него ногами.

– Скарлетт? – Риджа вдруг страшно заинтересовало услышанное. – Прелестное имя. Буду счастлив познакомиться с ней.

Впервые с начала разговора Лоример Боуэн улыбнулся – улыбнулся злорадной подленькой улыбкой. Пусть Теннер поймет, что эти слова заключают в себе оскорбление.

– Уверен, вы найдете в ней много общего, – ехидно хмыкнул он.

Ответная улыбка Риджа была не менее ядовита.

– Позвольте об этом судить мне самому. Я и в прошлом не полагался на ваше мнение. Оно для меня было пустым звуком. – И прежде чем Боуэн успел выхватить шпагу, висевшую у него на боку, и пронзить Риджа насквозь, тот перешел к делу и этим несколько остудил воинственный пыл командующего. – Я обратился в представительство Управления по делам индейцев с официальной жалобой на вашу с генералом Карлтоном политику в отношении племени навахо. Представитель главы управления испытал настоящий шок, когда узнал, какие меры вы собираетесь употребить. Он считает, что отселение индейцев в резервацию – серьезная ошибка, и пообещал оказать давление на губернатора и военное командование, с тем, чтобы вы и все остальные ваши мясники-подручные были признаны не соответствующими занимаемым должностям. Мне будет искренне жаль, если вас переведут в какой-нибудь форт у черта на куличках, а в придачу соберут туда все отребье из разных гарнизонов.

– Вам-то скорее всего не дожить до этого, – злобно прошипел Боуэн.

Ридж спокойно поднялся из кресла и направился к выходу. У самой двери он обернулся и, глядя прямо в глаза Боуэну, спросил:

– Вы и Спенсера так же предупреждали?

Усилием воли Боуэн взял себя в руки и вложил шпагу в ножны.

– Держитесь от меня как можно дальше, Теннер, – проскрежетал он сквозь зубы. – Благодарение Богу, уже завтра я буду с Китом Карсоном на местности разрабатывать план осады навахо. Даю слово, Теннер: если после отведенного времени они не сдадутся, я перебью всех краснокожих до последнего. И, убивая каждого, буду представлять, что убиваю вас.

– Меня и Айвэна Спенсера? – огрызнулся Ридж.

Боуэн взмахом правой руки указал ему на дверь:

– Убирайтесь и не попадайтесь мне больше на глаза!

– С радостью, – ответил Ридж, вышел из кабинета и с грохотом захлопнул за собой дверь.

Отойдя от дома Боуэна на приличное расстояние, Теннер остановился. Лицо его выражало нерешительность. Стоит ли разыскивать в столь поздний час Скарлетт Сэмюэльс, чтобы точно выяснить, уж не Сабрина ли Спенсер скрывается под очередной своей маской? Или успокоиться и хорошенько отдохнуть после дороги?

Прошло уже больше двух недель, как он видел выступление Сабрины Спенсер в кабаре Маргариты Паскуаль в Санта-Фе. По дороге в Форт-Кэнби он не удержался и заглянул на несколько дней к себе на ранчо, которое располагалось на юго-западе от Санта-Фе. Если бы не его толковый управляющий, хозяйство давно бы развалилось, учитывая, что хозяин постоянно находился в разъездах. И все время, пока Ридж проверял, как идут дела на ранчо, он спрашивал себя, что скажет Сабрина Спенсер, когда они, наконец, встретятся лицом к лицу.

Ридж вздохнул и внимательно посмотрел в сторону Мыльного ряда, где жили горничные и прачки. «Зачем откладывать? – спросил он себя. – Лучше сегодня узнать, кто такая Скарлетт Сэмюэльс на самом деле, чем завтра неожиданно столкнуться нос к носу».

С этой мыслью Ридж направился к освещенным серебристым лунным светом убогим домикам, чтобы выяснить, в каком из них обитает его многоликая жена. У него вдруг промелькнула надежда, что вот сейчас перед ним появится настоящая Сабрина Спенсер. Его нисколько не заботило, под каким именем и в каком обличье она известна другим, но он обязательно должен узнать, на ком он женат.