Слишком много не бывает

Глава 12

Бен замер. Он не представлял себе, что сказанное ею столь обыденным тоном едва не разорвет ему сердце. У него дрожали руки, Бену страшно было даже подумать, через что она прошла, и он молча обнимал Сьерру и ждал продолжения.

Она зябко поежилась, затем подвинулась и прижалась щекой к его плечу, устраиваясь поудобнее. Бену показалось, что она так прячется, что она не может заставить себя смотреть ему в лицо во время своей исповеди. Он решил, что должен ей помочь. Он должен заставить ее понять, что ей нечего стыдиться и что ей не нужно от него прятаться.

– Он не делал вид, что этого больше не повторится, – говорила Сьерра спокойным шепотом. – Никогда не извинялся. Ударив меня один раз, он решил, что нет причины воздерживаться дальше, и бил меня всякий раз, когда он считал, что я этого заслуживаю. Или когда у него было плохое настроение.

– Он бил тебя до того, как вы поженились? – Сьерра покачала головой:

– Нет. Тогда бы я не вышла за него.

Бен обнял ее, чтобы дать понять, что не хотел оскорбить ее этим вопросом.

– Грифф до свадьбы был такой милый, такой галантный. Осыпал меня комплиментами, водил меня в разные места. Потом я поняла, что я ему даже не нравилась по-настоящему, он просто хотел со мной секса. Мужчины часто бывают милыми с теми женщинами, с которыми они хотят переспать.

– Хорошие мужчины бывают милыми со всеми женщинами.

Сьерра кивнула:

– Такие, как ты.

– Такие, как большинство моих знакомых. – Сьерра водила пальцами по его груди.

– Я действительно думаю, что он ни разу до того случая женщину не бил, – с долгим вздохом продолжила она. – Я помню, что он не меньше моего ошалел оттого, что сделал. Он ударил меня наотмашь, я упала, и он уставился на меня так, словно был в шоке.

Бен сглотнул. Картина, что он мысленно нарисовал, ему совсем не понравилась. От мысли о том, что кто-то мог ударить Сьерру, у него все внутри сводило. Пусть он даже не знал ее в то время, все равно чувствовал себя виноватым в том, что не оказался рядом с ней в тот момент и не пришел на помощь.

– Он не был счастлив, но вначале я думала, что он сможет с этим справиться и стать счастливее.

– С чем справиться?

– С нашими... обстоятельствами. Нам пришлось пожениться.

– Ты была беременна? – Бен внутренне напрягся.

– Нет. Но нас застали в очень компрометирующей ситуации. – Сьерра покачала головой. – Оглядываясь назад, я понимаю, как это было глупо. Не живи мы в маленьком городке, это вообще не имело бы значения. Наши отцы в городе были очень важными людьми.

Бен ждал, поглаживая ей спину, целуя ее в висок только потому, что не мог не прикасаться к ней.

– Один из местных депутатов застал нас на заднем сиденье машины Гриффа. Я была без одежды, у Гриффа джинсы были спущены до колен. – Сьерра поежилась. – Это было так унизительно. Я до сих пор помню, как свет фар резанул мне по глазам. – Она покачала головой. – Не думаю, что мне удастся это забыть. Гриффу тогда исполнился двадцать один год, я была несовершеннолетней, так что этот депутат притащил меня домой и вручил отцу.

Бен помнил, что когда он был подростком, мать вела с ним беседы о сексе, все эти лекции об ответственности и о том, как следует обращаться с женщинами. Похоже, она не чувствовала дискомфорта при этих беседах, но особенно на него не наседала.

– Представляю, как это неприятно.

Сьерра подняла голову и быстро взглянула на Бена:

– Мой отец был священником в самой большой церкви города. Он был... очень набожным и очень правильным, но человеком мягким его никак нельзя было назвать. Наш дом, наша машина, все, что у нас было, – за все это платили его прихожане. – Сьерра снова пожала плечами так, словно это не имело для нее значения, хотя Бен знал, что имело, да еще какое. – Естественно, отец был в ужасе. Я хочу сказать, для священника узнать о том, что его дочь застукали голой с мужчиной... Короче, все это шло вразрез со всем, что он проповедовал.

Бен внутренне съежился, представив ту степень вины, что испытывала Сьерра, и то, что чувствовал ее отец.

– И что он сделал?

– Он меня выгнал. У нас уже давно наметились осложнения в отношениях, и этот случай просто переполнил чашу терпения. Он сказал мне, что я всегда носила грех в душе, и что он устал от того стыда, который я вынуждаю его испытывать.

Бен был рад тому, что Сьерра на него не смотрела. Он не хотел, чтобы она увидела, как больно ранили его ее слова, как они его разозлили. Некоторые мужчины не заслуживают того, чтобы называться отцами.

– Он слишком близко все принял к сердцу, моя хорошая.

– Нет. – Сьерра потерлась щекой о его грудь. – Он всегда был строгим, а я не хотела повиноваться. Оглядываясь назад, я уже не понимаю, почему я так поступала, но я всегда стремилась поступать ему назло. – Сьерра заглянула Бену в глаза. На лице его читалась угрюмая решимость. – Теперь его уже нет. Он умер вскоре после того, как я покинула город. Из-за меня он потерял свою церковь, своих последователей... он все потерял, а я уже не могу сказать ему, что мне жаль, что я хотела бы, чтобы все сложилось по-другому.

В голосе Сьерры было столько муки, а во взгляде столько страдания.

– Он мог бы связаться с тобой, Сьерра, но он не стал этого делать.

– Не стал. Он не очень меня любил. – Она уткнулась носом в грудь Бена и тихо вздохнула. – Потому что у меня были слишком короткие юбки и мне нравились мальчики. – Сьерра коротко рассмеялась. – Плохие мальчики. Когда я наступила на эти грабли в последний раз, отец сказал мне: мол, любишь кататься, люби и саночки возить. Кого, мол, выбрала, с тем тебе и жить.

Бен непроизвольно крепче сжал ее в объятиях. Сьерра погладила его, стараясь успокоить.

– Я на самом деле не знала, что мне делать. Кроме отца, у меня никого не было. Идти мне тоже было некуда, и денег у меня не было. Но к концу того самого дня уже полгорода знало о том, что произошло, и все об этом говорили, поминая «добрым словом» и моего отца, и меня, и Гриффина.

– Всегда неприятно, когда о тебе сплетничают.

– Это точно. Отец Гриффа был шерифом, и он подобрал меня на патрульной машине. Я была страшно испугана и не знала, что делать. Мне было только семнадцать, и я была настолько глупа, что подумала, будто меня отправят в колонию для несовершеннолетних или в тюрьму. Но когда мы приехали в участок, Грифф тоже был там.

Сьерра прижалась к Бену, и он обнял ее покрепче, ласково шепча ей на ухо какие-то слова. Если бы он только мог, он бы стер из ее памяти прошлое или поменял бы его на другое.

Она говорила монотонно, без эмоций:

– Они отвели меня в комнату для допросов, усадили на стул и забыли о моем существовании. Шериф Росс сказал Гриффу, что мы должны пожениться. У них вышел страшный спор по этому поводу. Несмотря на то, что дверь была закрыта, я знала, что все в участке их слышали.

Бен представлял себе, как это унизительно. Похоже, Грифф унаследовал жестокость от папаши.

– То был год выборов, – продолжала Сьерра, – и шериф баллотировался в мэры. У него были связи в политических кругах, родственники занимали видные посты. Он сказал... несколько грубых фраз.

– Скажи их мне. – Сьерра глубоко вздохнула.

– Он сказал, что если Грифф хочет трахать дочку пастора, то пусть делает это на законных основаниях. Он сказал, что ему плевать, что я маленькая шлюха, что Грифф должен был подумать об этом до того, как его застукали затем, что он драл меня в этой чертовой машине. – Сьерра поколебалась, прежде чем пояснить: – Грифф был у меня первый. Я не была шлюхой. Я кокетничала, это верно, но я никогда... я никогда не заходила так далеко до тех пор, пока его не встретила. Наверное, со стороны его отца было несправедливо так меня называть, особенно когда он обернулся и сказал Гриффу, что ему нужно научиться держать штаны застегнутыми. – Она презрительно фыркнула. – Если кто из нас и заслуживал такого определения, так это Грифф, а не я.

– Они оба были не правы, Сьерра.

– Грифф сказал, что его нельзя наказывать только за то, что мой отец ублюдок. Они долго продолжали в том же духе, но Росс оказался настойчивее. Он сказал, что откажется от Гриффа, если он не поступит так, как тот ему велит. Росс сказал, что Грифф сможет со мной развестись, как только он станет мэром, а я стану чуть старше.

Бен сжал зубы, Он был ошеломлен, он был взбешен. Грифф должен был согласиться жениться на ней, чтобы взять на себя заботу о девушке, а не для того, чтобы спасти карьеру своего отца. Он был старше, он был взрослым мужчиной, а Сьерре еще даже восемнадцати не исполнилось. Ни Грифф, ни его отец не проявили к ней никакого сочувствия.

– Сукина сына надо было в тюрьму упечь за то, как он с тобой поступил.

– Его отец намекнул ему на это. И еще он сказал, что раз столько людей знают о том, что произошло, то он, как умный человек, должен на мне жениться.

– И после всего того, что произошло, ты хотела выйти за него замуж?

– А что мне было делать? У меня не было ни семьи, ни денег, ни жилья. Выбора не было.

Да, это верно.

Бен закрыл глаза. Но ведь и он хотел лишить ее возможности выбора. Сьерра стремилась к независимости. И она заслужила ее. А он хотел связать ее обещанием.

Не зная, что происходит у Бена в душе, Сьерра продолжала. Она все так и говорила – монотонно, ровно, в то время как Бен пребывал в смятении.

– Я убедила себя в том, что быть женой Гриффа лучше, чем продолжать жить с отцом. Я подумала, что он может свыкнуться с мыслью, что мы будем жить вместе. Мы будем смеяться, заниматься любовью и прочее. Господи, какой же я была глупой!

– Ты была совсем молоденькой, Сьерра. Может, немного наивной. Но совсем не глупой.

Она засмеялась:

– А Грифф считал тупицей. Он сказал, что я испортила ему жизнь и испортила его отношения с отцом. Он сказал, что весь город о нем говорит. Теперь мы больше не смеялись вместе, не подшучивали друг над другом. Он меня презирал. И секс со мной ему нужен был теперь только изредка, в основном, когда он бывал зол. Наши отношения, если у нас таковые и были, покатились под откос с того самого момента, как я сказала «да».

Бен рассеянно гладил ее по узкой шелковистой спине. Сьерра была сильной женщиной, но при этом хрупкой и женственной. Ему больно было думать о том, через что она прошла.

– Ты подала на развод?

– Да. Я думала подождать, как сказал его отец, но потом... Я просто не могла больше. Когда я впервые заговорила о разводе, Грифф рассвирепел. Он сказал, что разведется со мной, когда сам будет к этому готов, и ни секундой раньше. Моя ситуация оказалась безвыходной.

– Ты сказала своему отцу, что он бил...

– Он знал. Все знали.

Бена трясло от ярости. Ее отец знал, что ее били, и ничего не сделал, чтобы ей помочь.

– Из-за синяков?

– Да. Ты не можешь себе представить, как это унизительно, когда на тебя смотрят с жалостью. Только не пойми меня неправильно, Грифф никогда сильно меня не избивал.

– Он бил тебя.

– Так, слегка. Оставлял синяки, пару раз губу мне разбил, пару раз ставил «бланш» под глазом...

Должно быть, Сьерра почувствовала напряжение Бена, потому что отстранилась, чтобы на него посмотреть.

– Прости. Я не хотела тебя этим грузить...

– Молчи. Я хочу все о тебе знать. Просто я жалею, что меня там не было. Мне жаль, что тебе пришлось одной через все это пройти.

Она согрела его улыбкой:

– Нет, я была не одна. Когда я собралась с духом, чтобы уйти, несмотря на угрозы Гриффа, я встретила Кента. Он подобрал меня на дороге, и как-то так вышло, что мы за день стали друзьями. Как ангел-хранитель, он все время был со мной рядом, берег меня, ссужал меня деньгами, пока я... – Улыбка ее померкла, и она теснее прижалась к Бену. – После того как умер мой отец, я унаследовала его сбережения и кое-что из его собственности. Немного, но в режиме строгой экономии этого оказалось достаточно, чтобы окончить школу и купить этот участок. А теперь я просто счастлива.

Бен погладил Сьерру по волосам, поцеловал в макушку и сказал:

– Ты многое опускаешь.

– Да. – Она вздохнула. – Но сейчас мы, наконец разведены, и я могу оставить прошлое в прошлом. И все то, что было, не имеет значения ни для меня, ни для нас.

«Для нас». Бену понравилось, как она это сказала. Значит, она уже считала их парой? Он продолжал обнимать ее.

– Нельзя сказать, что все кончено, если он продолжает тебе досаждать.

– Бен, – Сьерра потерлась грудью о его грудь, – ты пообещал, что не будешь вмешиваться, пока я тебя об этом не попрошу.

«Да она, верно, шутит?» – подумал Бен, но сам прямодушно согласился:

– Обещал.

Сьерра прищурилась:

– От Гриффа и так много народу пострадало.

– Как это понимать?

– Понимать так, что я не хочу, чтобы ты с ним связывался.

– Ладно. – «Я и не буду с ним связываться. Я просто вобью его в землю, а это – совсем другое».

Сьерра кулачками ударила его в грудь, Бен от неожиданности вздрогнул.

– Черт тебя дери, Бен!..

Не желая вновь вступать в единоборство со Сьеррой, Бен опрокинул ее на спину. Он должен был слиться с ней вновь, должен был назвать ее своей, доказать себе самому и ей, что она принадлежит ему, и только ему.

– Тсс. Я знаю, что я обещал, Сьерра. Ты не пожалеешь о том, что мне доверилась, но только я не дам ему тебя обижать, черт меня дери. – Она отчаянно замотала головой, и Бен шепнул ей на ухо: – Кстати, об обещаниях. Я много всего тебе обещал сегодня, помнишь?

– Ты о чем?

– Я о сексе. И у нас в запасе, – он повернул голову, чтобы посмотреть на часы, – еще добрый час до того, как нам нужно будет вставать. – Он притронулся к тем местам у нее над локтями, где уже багровели синяки. – Не болит? – хрипло от переполнявших его эмоций спросил Бен.

– Нет.

Он ей не поверил, но он знал, что Сьерра не терпела жалости к себе, и потому не стал развивать тему.

– Я рад. Так как насчет того, чтобы провести этот оставшийся час к удовольствию нас обоих?

– Я не знаю.

Бен накрыл ладонью ее грудь и почувствовал, как почти тут же сердце Сьерры забилось чаще.

– Я могу сделать так, что ты не станешь отказываться.

Она закрыла глаза.

– Я знаю, – простонала она.

Бен стал покрывать поцелуями ее тело – ласками он мог сказать то, что не мог выразить словами.

– Я люблю твою грудь, Сьерра. Она такая сладкая. – Сьерра ответила ему натянутым смехом.

– Не сказать, чтобы грудь у меня была... роскошной.

– Она такая, как надо. Ни больше, ни меньше. – И в доказательство своих слов Бен поцеловал по очереди ее соски.

– Бен, – ворчливо сказала Сьерра, пытаясь его оттолкнуть, – они уже слишком остро чувствуют.

– Здесь? – Он нежно втянул сосок в рот, а потом подул на него.

– Да.

– Скоро все твое тело будет таким чувствительным, – пообещал Бен и осторожно подхватил губами ее сосок и потянул. Сьерра напряженно замерла, и Бен, не давая ей увернуться, стал ласкать набухший сосок языком.

– Не нужно меня отталкивать, любимая. Никогда. Ни за что. – И втянул ее сосок еще глубже.

Сьерра перестала бороться с Беном и притянула его ближе к себе.

Он переключился на другую грудь и стал проделывать с ней те же трюки. Сьерра вцепилась ему в волосы. Она извивалась под ним и стонала. Бен осторожно перехватил Сьерру за запястья и поднял ее руки над головой.

– Бен, – простонала она.

– Сделай это, Сьерра. Доверься мне. – Несколько неуверенно она сплела пальцы за головой.

Все ее тело было напряжено в ожидании неизвестного.

– Что ты собираешься делать?

– Свести тебя с ума.

Он провел ладонями по ее плечам, по нежной коже с внутренней стороны предплечий к груди, дальше вниз к животу и вдоль бедер. Она была такая маленькая, такая хрупкая и шелковистая. Она была его женщиной.

Сьерра закрыла глаза.

– Я уже на подходе.

– Еще нет. – Бен лизнул ее живот, наблюдая, как под его лаской сжимаются мышцы ее живота. Он проник в пупок языком. – Я люблю твой живот.

Бедра Сьерры дернулись, и Бену пришлось перехватить их, чтобы удержать ее.

– Прекрати бороться со мной, Сьерра.

– Тогда перестань меня дразнить! – Бен усмехнулся:

– Я намерен научить тебя терпению. – Он соскользнул на пол и опустился на колени, подтянув ее к себе так, чтобы икры ее свисали с кровати.

Сьерра подняла голову и в недоумении посмотрела на Бена.

– Запрокинь руки за голову, – велел он.

Сьерра, тяжело дыша, не торопилась исполнять приказ. Внутренняя борьба окончилась поражением – она повиновалась. Запрокинув голову, Сьерра смотрела в потолок, напряженная, не зная, чего ожидать.

– Вот так, хорошо. – Бен провел ладонями по ее бедрам вверх и вниз. В этом растянутом положении живот ее был втянут, а грудь и лобок выступали – а именно эти места он и хотел почтить своим вниманием. Сгорая от желания попробовать ее на вкус, Бен сказал отрывисто и хрипло: – А теперь раздвинь ноги. Пошире.

Сьерра со стоном повиновалась. Бен помог ей развести ноги еще шире. Он смотрел на ее бледные бедра и нежные завитки и сгорал от желания. Двумя пальцами он приоткрыл ее, наслаждаясь зрелищем. Сьерра была так трогательно беззащитна перед ним. Он словно издалека слышал собственный голос – в ушах гудело от прилива крови.

– Я люблю это тоже, Сьерра, каждый твой нежно-розовый дюйм.

Она шевельнулась, и он накрыл ее ртом.

Отрывисто вскрикнув, Сьерра подняла бедра, и Бен сжал в ладонях ее маленькие круглые ягодицы. Плечи его не давали ей свести ноги, он крепко держал ее, погружая в нее язык, посасывая ее набухшие губы и, наконец, втянув в себя ее маленький дрожащий клитор.

Больше всего ему нравился ее запах. Бен глубоко вдыхал его в себя, наполняясь ароматом и вкусом Сьерры. Он никак не мог насытиться. Ему все было мало. Внезапно Сьерра напряженно застыла, и из горла ее вырвался хриплый надорванный стон.

Бен чувствовал мелкую дрожь в ее ногах, она извещала о наступлении оргазма. Судорожные вздохи Сьерры переросли в хриплые глубокие стоны. Бен удерживал ее на месте, пульс его учащался по мере того, как она приближалась к пику. Он делал все, чтобы ее наслаждение оставалось острым, чтобы оно не ослабевало. Оргазм был долгим, волнообразным, исчерпывающе полным.

Отпустив Сьерру, Бен натянул презерватив – все это отняло у него секунду, не больше – и вошел в нее. Она была очень влажной, очень мягкой, и одного толчка было достаточно, чтобы Сьерра приняла его в себя целиком.

– Сьерра...

Она лежала под ним опустошенная, все еще не вполне отдышавшись, а он все ускорял ритм. Господи, ему все было мало! Ему всегда ее будет мало.

Бен подхватил ее ноги, широко разведя их так, чтобы ей не оставалось ничего другого, кроме как принимать его в себя всего. Он наклонился, чтобы ее поцеловать в ответ на ее удивленный возглас – поза была для нее новой. Он погружал язык в недра ее рта точно так же, как в нее входил его член. Сьерра не сопротивлялась, она даже умудрилась наградить Бена ответным поцелуем, и слишком скоро он почувствовал, что кончает. Он прижался лицом к ее шее и застонал, содрогаясь от развязки, и слова любви жгли его горло.

Когда сознание вернулось к нему, Бен увидел, что пальцы его все еще в волосах Сьерры, рот прижат к ее горлу, а сама она лежит под ним на удивление тихо. Он подумал, что был с ней груб, и, встревоженный, осторожно распутал намотавшиеся на пальцы прядки ее шелковистых волос. Он приподнялся на локтях, желая извиниться перед Сьеррой, объяснить... но она крепко спала. Опять.

Руки у нее все еще были запрокинуты за голову, кисти сжаты в кулак. Ощущение счастья медленно разливалось по телу Бена, наполняя его чувством полноты жизни. Он блаженно улыбался, однако при воспоминании о Гриффе улыбка его померкла.

Господи, он любил Сьерру остро, до боли, но как этот подонок осмелился ее обидеть!

Бен зажмурился и постарался взять себя в руки. Сьерра не хочет, чтобы он вмешивался? Плевать на это. Вообще-то он никогда не лгал женщинам. У него не было для этого причин. Но сейчас он скажет Сьерре все, что она захочет услышать. Он пойдет на это, лишь бы она была с ним. И он сделает все для того, чтобы ее защитить.

Неожиданно зазвенел будильник, и Бен подскочил на кровати, словно его ударило током. Но что удивительно, Сьерра не только не проснулась, она даже не пошевелилась. Бен нажал на кнопку будильника, чтобы эта проклятая штуковина заткнулась.

– Господи, Сьерра, я чуть с ума не сошел от этой штуковины! – Бен избавился от презерватива и вернулся к Сьерре, прилег рядом.

Сьерра зевнула и потянулась.

– Прости. Я сплю крепко.

Наблюдая за ее мучительной борьбой со сном, Бен усмехнулся. Как же надо устать, чтобы так отключиться? Он присел на кровати.

– Особенно когда ты удовлетворена.

– Да... – Сьерра дотронулась до Бена, глядя на него все еще сонными глазами. Напряжения в ее голосе больше не было. – Я хочу сделать для тебя то же, что ты сделал для меня.

Бен замер, представив ее на коленях и то, как она берет его в рот. Мозги его и так несколько повернулись на сексе, а теперь и вовсе крыша поехала. Он упал на кровать со стоном:

– Ты меня доконаешь, женщина.

К удивлению Бена, Сьерра засмеялась и ущипнула его, и все кончилось тем, что они устроили веселую потасовку. Сьерра оказалась на удивление сильной, проворной и быстрой, так что ему пришлось потрудиться, прежде чем он смог уложить ее на обе лопатки. Бену нравилась ее игривость, и он решил, что мог бы провести остаток дней за этой шутливой возней, перемежая ее сексом и прочими делами, среди которых главное – не давать Сьерру никому в обиду.

– Какие у тебя на сегодня планы? – спросил Бен, когда она встала с постели.

Очаровательная в своей наготе, она подошла к комоду и вытащила трусики, джинсы и рубашку.

– У меня есть кое-какие дела дома, потом я поеду в магазин, после – на участок твоего брата, посмотрю, что там можно сделать. Кент собирался к твоей матери, ему нужно закончить работу у нее. Так что мы сегодня освободимся раньше обычного.

– Тогда как насчет свидания? В кино сходить, поужинать? Что скажешь?

И в этот момент зазвонил телефон. Бен и Сьерра переглянулись в нерешительности, но в следующую секунду Бен поднялся и направился к телефону. Сьерра остановила его:

– Не надо, Бен. – Она прошла к аппарату и сняла трубку. – Алло?

Бен уперся ладонью в стену и стал наблюдать за выражением ее лица, выискивая малейшие признаки тревоги. Он увидел, как глаза ее удивленно блеснули. Она суетливо заправила прядь за ухо и растерянно пробормотала:

– А, да, здравствуйте. Да. Ну, я не понимаю... Нет, я... Хорошо. – Она бросила на Бена злой взгляд, будто он в чем-то перед ней провинился. – Да, думаю, это меня устроит. Одну секунду. – Она выдвинула кухонный ящик и достала оттуда ручку и блокнот с отрывными листами. – Да, продолжайте.

Бен смотрел, как Сьерра быстро что-то пишет, но что именно она записывает, он видеть не мог. Новая работа? Но тогда почему она выглядит такой настороженной? Бен догадался, что это не ее бывший – в глазах Сьерры не было ни страха, ни гнева, – и поэтому не решался заглянуть ей через плечо.

Сьерра вежливо попрощалась, повесила трубку и уставилась на Бена невидящим взглядом. Через секунду она вырвала из блокнота листок с записями, сложила его и убрала в карман джинсов. Черт побери, какая она все-таки скрытная!

Сьерра одарила Бена солнечной, насквозь фальшивой улыбкой:

– Так о чем мы говорили? Ах да, о кино. А как насчет того, чтобы просто посмотреть какой-нибудь фильм по телевизору? У тебя же есть кабельное телевидение в мотеле, верно? Мы могли бы остаться у тебя в апартаментах, посмотреть кино и тогда, – она облизнула губы, – настала бы моя очередь свести тебя с ума.

Бен открыл рот от смеси шока и похоти. Он ждал, кажется, целую вечность этого приглашения, как в словах, так и во взгляде... Он уже готов был дать свое полное согласие, но передумал. Он думал, что его предложение о свидании будет встречено в штыки, потому что до сих пор именно так оно и бывало, а Сьерра, напротив, предложила ему весьма приятную альтернативу и озвучила свое предложение так, что создавалось впечатление, что она сама именно об этом и мечтает. Но с каких это пор она стала такой уступчивой? И тут до него дошло. Сьерра не хотела появляться с ним на людях из страха, что ее бывший муж может про них пронюхать. Она надеялась сохранить их отношения в тайне.

Черт, он, конечно, любит Сьерру, но он не собирается прятаться по углам, словно они совершают какое-то преступление.

Да уж, Сьерра хитра, ничего не скажешь. Но он хитрее. В конце концов, у него больше практики.

– Я знаю, что ты делаешь, Сьерра.

Она прошла мимо него, чаруя его своим видом и взглядом.

– Правда?

Бен последовал за ней в спальню. Он хотел схватить ее за голые плечи и трясти, пока она не возьмется за ум. Он хотел заставить ее поделиться с ним всеми своими секретами. Он хотел затащить ее обратно в постель, где у них было налажено прекрасное взаимопонимание, где она была готова все ему отдать. Он хотел жениться на ней, назвать ее своей официально. Его просто распирало от злости.

– Да, ты пытаешься отвлечь меня обещаниями секса! – прорычал он. – Только со мной это не сработает.

Взгляд Сьерры был томным и сексуальным, а голос – словно кошачье мурлыканье.

– Ты не хочешь, чтобы я тебя всего обцеловала? – Она опустила взгляд на область между его талией и коленями.

Бен почувствовал, как стремительно твердеет вновь. Но дело, прежде всего.

– Кто тебе звонил?

И как по мановению руки тон ее изменился. Куда только пропали эти приглашающие интонации?

– Не твое дело.

– Черта с два.

Он не хотел повышать голос, но, сколько же можно? Голый, широко расставив ноги и уперев ладони в бока, он загородил Сьерре проход к ванной.

– Помнишь, ты называла нас «мы»? – Брови Сьерры озадаченно поползли вверх.

– О чем ты? – спросила она и, обогнув Бена, оказалась в спальне.

Чувствуя себя последним дураком, Бен направился следом за ней и стал наблюдать за тем, как она надевает бюстгальтер и рубашку, как натягивает носки и свои видавшие виды рабочие ботинки. Сьерра присела на край кровати, чтобы зашнуровать их. Наблюдать за тем, как она одевается, было для Бена истинным удовольствием. Он готов был всю жизнь смотреть, как Сьерра это делает. Он представлял, как они вместе принимают душ, как вместе едят, ссорятся, любят друг друга и...

Он встал прямо перед ней.

– Ты говорила о нас как о паре.

Почему он должен ей это объяснять? Большинство женщин, которых он знал, сочли бы за счастье с ним встречаться. И ему не надо было им ничего объяснять, разве что то, что он не видит себя частью пары.

Но Сьерра, та единственная женщина, в которую он безнадежно влюбился, желала держать его на расстоянии вытянутой руки. И эта мысль заставила Бена нахмуриться.

Сьерра снисходительно на него посмотрела и встала, чтобы заправить рубашку в джинсы.

– Нас двое, Бен, ты и я, таким образом, ты и я – это мы. Правильно?

Бен прищурился. Похоже, существовал один лишь способ с ней справиться.

– Я могу заставить тебя мне рассказать. – Он приблизился к ней вплотную и понизил голос до чувственного шепота: – Мы оба об этом знаем.

Сьерра вскинула голову:

– Не приближайся, Бен Бедвин. – Она даже попыталась оттолкнуть его, упираясь своей маленькой ладонью ему в грудь. Но Бен не отступил. – На все вопросы я стану отвечать «нет, нет и нет», так что больше с помощью своих сексуальных уловок ты меня не обманешь!

– Сексуальных уловок? – Он попытался голосом изобразить удивление невинности.

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. – Глаза Сьерры стали ярко-зелеными и опасно блестящими. – Я... восприимчива к тебе, и тебе нравится это против меня использовать. Обычно я не возражаю, потому что мне нравится то, что ты делаешь. Но не на этот раз.

Черт. Не надо было ее предупреждать.

Раздраженная, Сьерра прошла мимо него в ванную. Бен успел оказаться у самых дверей, но Сьерра захлопнула дверь перед его носом. Он услышал, как щелкнула задвижка, и отступил.

Чертовски раздражительная, упрямая... Он стал ходить по комнате, как лев в клетке, и вдруг заметил, что в кухне возле телефона все еще лежит блокнот. Он в один прыжок оказался там. Если правильно повернуть его, то он сможет прочесть, что было написано, по оттискам, оставленным ручкой.

То, что он там увидел, его ошеломило.

Адрес бабушки! Да, на этот раз Агата зашла слишком далеко. Если она станет травить Сьерру... Бен решил, что тоже отправится сегодня по этому адресу. Он услышит, что Агги хочет сообщить Сьерре. И если она надумает Сьерру обидеть тем или иным образом, он...

Пока Бен не знал, что он сделает. Но в чем он не сомневался – обижать Сьерру он не позволит никому, в том числе и своей грозной бабуле.

Бен еще раз внимательно взглянул на листок, надеясь увидеть на нем время, но оно обозначено не было. Поедет ли Сьерра на встречу после работы? Или во время обеденного перерыва? Она сегодня встречается с Ноем, так что надо бы позвонить брату и попросить его дать ему знать, как только Сьерра завершит у него осмотр участка.

Бен засунул блокнот в ящик стола и пошел одеваться. Через пять минут Сьерра вышла из ванной умытая и аккуратно причесанная. Волосы она тщательно убрала в хвост и теперь была похожа на девочку-подростка. Бену захотелось взять ее прямо на полу. Чтобы не рисковать – задержавшись у нее подольше, он мог сболтнуть лишнее, – Бен привлек Сьерру к себе, поцеловал и сообщил, что ему пора. Он просунул руки в задние карманы ее джинсов и ласково сжал ягодицы, тем самым, рассчитывая несколько смягчить Сьерру.

– Дай мне знать, когда домой вернешься, ладно? Мы тогда решим, какое кино пойдем смотреть.

Озадаченная резкой переменой в его настроении, Сьерра пристально взглянула ему в глаза, но Бен лишь поцеловал ее на прощание и направился к двери. Его ждала работа, да и с Ноем надо было успеть переговорить. Брат мог бы подсказать ему, что надо сделать, чтобы защитить Сьерру. Как только он будет уверен, что Сьерра в безопасности, можно будет и за Гриффина приниматься.

Убивать его, конечно, он не станет, но отомстить отомстит. Ну и по морде дать разок или два не помешает. У Бена руки так и чесались при мысли о том, какое бы громадное удовлетворение ему принес разбитый нос Гриффа. Бен даже улыбнулся при этой мысли.

Зная, насколько трепетно относится Сьерра к подобным решениям, Бен решил этим ограничиться. Он уважал ее и был готов следовать ее желаниям. В границах разумного, разумеется.

Теперь Сьерра была его женщиной, и, нравится ей это или нет, он о ней позаботится. Она увидит, что любить его не такая уж тяжкая ноша. Она увидит, что может ему доверять. Есть даже надежда на то, что она когда-нибудь поймет, что он ей нужен. Потому что, видит Бог, она ему нужна.

Кент разгреб мульчу и остановился передохнуть и полюбоваться делом своих рук. Насыщенная темная зелень высоких кустарников прекрасно сочеталась с шаровидными, усыпанными цветами кустами поменьше. Газон пестрел клумбами с однолетними и многолетними цветами, идеально подобранными как по цвету, так и по форме. Все это выглядело просто великолепно, и все благодаря его трудам. Брук будет довольна.

Конечно, он работал с расстановкой, продлевая по мере возможности общение с Брук. Еще никогда он так медленно не работал, и Брук все время ворчала. На него. С ним. Но Кент мог стерпеть это ворчание, поскольку она была при этом рядом.

Кент усмехнулся, вытер платком мокрый от пота лоб и сунул платок в карман. Брук Бедвин из кожи вон лезла, чтобы продемонстрировать ему свое безразличие. У нее это плохо получалось. С тех самых пор как он начал работать у нее на участке, они несколько раз вступали в милые беседы, и в основном потому, что Брук не могла оставаться безучастной, пока он был рядом.

Может, она и вправду долго ни с кем не встречалась и все такое, но язык тела у нее был отточен что надо. Брук хотела его. Может, не настолько сильно, как он ее, но это дело легко поправить. Стоит лишь раз затащить ее в постель. Кент инстинктивно чувствовал, что Брук Бедвин в спальне может быть столь же необузданной, сколь сдержанной она была за пределами своего дома. Он дождаться не мог того момента, как она окажется с ним в постели.

Однажды, когда она любезно предложила угостить его банкой холодного пива, Кент поблагодарил ее и с чарующей непринужденностью стянул с себя рубашку. Ему хотелось увидеть реакцию Брук, и он не был разочарован.

Взгляд ее словно приклеился к его груди, Брук попятилась от него, покраснела до корней волос и убежала, не сказав ни слова. Ей понадобилось два дня, чтобы, собравшись с духом, предстать перед ним вновь, и даже тогда Кенту пришлось вовлечь ее в разговор, заставить ее встретиться с ним взглядом. Она ни разу не вспомнила о своей неадекватной реакции на обнаженную мужскую грудь, и Кент тоже предпочел сделать вид, что того эпизода попросту не было.

Нет, он не стал бы напоминать Брук об этом, но и забывать о том, чему был свидетелем, тоже не стал бы.

Кент рассмеялся коротким смешком, вспоминая тот эпизод.

– Что вас так рассмешило? – Кент с улыбкой обернулся.

– Брук, когда вы приехали? – Он оперся на грабли и с удовольствием окинул ее взглядом.

Сегодня на ней было длинное цветастое летнее платье, ниспадавшее с оголенных плеч и доходившее до стройных лодыжек. Материал был мягким и скользящим, красиво драпирующимся на груди, очерчивающим бедра, живот и верхнюю часть ног. Брук выглядела одновременно элегантно и сексуально. Кент почувствовал напряжение в области паха. Черт, он слишком стар для таких реакций. Сердце может и не выдержать.

Темные солнечные очки закрывали ее глаза, и губы чуть дрогнули при ее попытке улыбнуться в ответ.

– Я только что подъехала и увидела ваш грузовик на дороге. И поскольку перед домом я вас не нашла, то решила посмотреть здесь – на заднем дворе.

Кент ей подмигнул:

– Я в хорошем настроении – работа сделана. Вам нравится?

Брук окинула взглядом ландшафт:

– Выглядит просто чудесно. – «Ты выглядишь чудесно».

– Спасибо.

Золотые кольца сережек касались ее щек, а золотые изящные часики на запястье ярко блеснули, когда она поднесла руку к глазам, заслоняясь от солнца.

Кент продолжал любоваться профилем Брук, когда она пошла вперед, утопая сандалиями в мягкой густой траве. Он видел, что ногти на ногах ее были покрыты перламутровым розовым лаком – таким же, как и ногти на руках. А на лодыжке поблескивал изящный браслет. Брук была такой женственной, такой элегантной, такой... что все то мужское, что было в нем, напряглось и восстало.

Кенту нравилось, что Брук держится и выглядит как настоящая леди. Все мужчины видели в ней благопристойную даму. Но он, Кент, хотел, чтобы она перестала быть благопристойной с ним. Он хотел ее, нагую, жаркую, стонущую и извивающуюся в экстазе, с растрепанными волосами, без макияжа. Он представлял, как она обовьет его ногами и вопьется ногтями ему в плечи.

Кент наблюдал за Брук с обостренным вниманием. Она шла неспешной, элегантно-непринужденной походкой, огибая пустой контейнер.

– Перед отъездом я его отсюда уберу. – Брук бросила на него взгляд через плечо:

– Это не срочно.

Казалось, ничего особенного она не сказала, а сердце у него заколотилось, как у влюбленного мальчишки. Нет уж, когда он затащит ее в постель, спешки точно не будет. Он вдоволь насладится ею.

Брук прошла вперед, и Кент залюбовался ее попкой в форме сердечка, так сексуально выступающей под платьем. У него ладони чесались от желания ее потрогать. Может, ему стоит взять ее сзади, сжимая роскошные ягодицы. Интересно, был ли у Брук когда-либо секс в позиции «партнер сзади»? Отчего-то Кент в этом сомневался.

Хрипловатым шепотом Кент пробормотал:

– Вы сегодня очень мило выглядите. Деловая встреча?

Брук бросила на него еще один взгляд через плечо. Жаль, что из-под темных очков не видно глаз.

– Да, ленч.

Кент приблизился к ней со спины.

– Женские посиделки?

Его осторожные попытки выяснить, не приглашена ли она на свидание, встретили сопротивление.

Брук наклонилась, чтобы потрогать нежно-розовый цветок азалии.

– Нет.

Когда она распрямилась, Кент был так близко от нее, что они почти касались друг друга.

– Перестаньте дразнить меня, Брук. У вас свидание с мужчиной?

Она начала пятиться, но Кент перехватил ее за руки повыше локтей. Кожа ее была очень нежной, очень гладкой, согретой солнцем.

– Осторожнее. – Он привлек ее ближе к себе. – А то упадете прямо в кусты.

Руки Брук вспорхнули вверх, она уперлась ладонями ему в грудь. Губы ее, такие манящие в перламутровой помаде, сложились в удивленное «о».

Кент чуть отодвинул ее от куста, и в тот момент, когда опасность приземлиться на азалии миновала, Брук отпрянула от него. Кент не стал ее удерживать, но и не увеличивал дистанцию.

– Могу я вас кое о чем спросить, Кент?

Она взошла на мощенный кафелем патио, в тень, но не стала присаживаться ни в одно из плетеных кресел с мягкими подушками на сиденьях.

– Валяйте, – с наигранной небрежностью сказал Кент, скрестив на груди руки.

– Сьерре нравится мой сын?

Кент ожидал – надеялся – услышать нечто совсем иное. Но удивляться было нечему. Не в первый раз за последнее время Брук использовала тему сына для того, чтобы завязать разговор. По ее словам получалось, что вся ее жизнь заключена в сыне.

Кент кивнул на кресло:

– Вы не будете против, если я сяду?

– Разумеется, нет. Я могу предложить вам что-нибудь выпить?

– Было бы здорово.

Она одарила его дежурно-вежливой улыбкой и скользнула за дверь, ведущую из патио в дом. Кент проводил ее взглядом. Он давно достиг точки кипения, и, пока ее нет, он срочно должен что-то придумать. Сегодня или никогда. Он больше не мог ждать.

Брук быстро вернулась с двумя запотевшими стаканами лимонада.

– Подойдет?

– Спасибо. В самый раз. – Кент взял стакан из ее руки и осушил его до половины одним глотком.

Брук присела в кресло напротив – колени вместе, спина идеально прямая. Она пила лимонад мелкими глотками.

– Сьерра и Бен, говорите? – спросил Кент, хитро прищурившись. – О них вы хотели поговорить?

Брук сняла очки и посмотрела Кенту в глаза. Взгляд ее был прямой и озабоченный.

– Он ведет себя с ней, словно он сам не свой.

– Если я вас правильно понимаю, у него немало подружек?

– Конечно, он дружит со многими. Бен вообще со всеми ведет себя дружелюбно. Но обычно он держит отношения... под контролем.

Кент вынужден был признать, что и его удивлял тот фанатизм, с которым Бен искал пути к сердцу Сьерры. Но Кент видел и то, что Сьерра уже попала под его чары.

Ему нравился Бен по многим причинам, но главная – он научил Сьерру смеяться вновь. Кенту было как-то спокойнее за нее, когда рядом с ней находился Бен. Он всегда мог прийти на помощь в случае нужды. И Кент сильно подозревал, что если Бен до сих пор ее не завоевал, то это очень скоро произойдет.

– Мне кажется, вам нет нужды беспокоиться о сыне. Это за ним бегают женщины, а не он за ними.

Брук улыбнулась. Материнская любовь снисходительна.

– Он очень интересный мужчина, но он при этом серьезно относится к отношениям. Думаю, это весьма сильная комбинация.

– Вы правильно его воспитали.

В ее карих оленьих глазах светилась материнская гордость, и этот свет делал ее еще привлекательнее.

– Спасибо.

– Он похож на отца?

На мгновение Брук напряженно замерла. Словно ничего не произошло, она поставила стакан на стол и откинулась на спинку кресла. Она скрестила ноги в лодыжках, вытянув их перед собой, словно нарочно привлекая к ним его внимание. Кент улыбнулся, разгадав ее игру.

– Я задала вам вопрос, на который вы мне ответили целой серией вопросов. Может, вы что-то скрываете от меня про Сьерру?

– Ах, да вы из тех подозрительных мамаш-наседок, что кудахчут над своими сыновьями до старости лет?

Стараясь не показывать нетерпения, Брук поменяла положение ног и сказала:

– Если да, то, что с того? А вы очень уклончивы. – Кент засмеялся:

– Ладно, я думаю, что я так же стараюсь защитить Сьерру, как вы – своего сына. Разница лишь в том, что ему повезло больше – вы всю жизнь были рядом с ним, а она по большей части была предоставлена сама себе.

Сочувствие перекрыло раздражение.

– Как же так?

– Ее отец был лицемерным ханжой, а бывший муж – драчливый ублюдок.

Брук была шокирована этим открытием.

– О, простите. Я этого не знала.

– Сьерра очень замкнута. Она о себе не любит рассказывать. – Кент склонил голову и как бы, между прочим, заметил: – А ведь у вас с ней есть кое-что общее.

– В самом деле? Помимо любви к моему сыну? – Кенту нравилось, когда Брук его поддразнивала, но почему она делала это только тогда, когда темой разговора был Бен?! Ее любовь к Бену внушала ей мысль, что данная тема самая безопасная.

– Вы обе были еще детьми, когда жизнь сыграла с вами злую шутку.

Встревожившись, Брук подскочила.

– Хотите еще лимонаду?

Кент тоже встал, загородив ей путь к отступлению.

– Хорошо, что Бен с удовольствием уделяет ей столько своего времени. Вы полагаете, это знак того, что он испытывает к ней настоящий интерес?

Как и рассчитывал Кент, этот новый вопрос помог Брук расслабиться. Плечи ее свободно опустились, и она кивнула:

– Я думаю, он в нее влюблен. Но я не хочу, чтобы ему было больно.

– Как было больно вам?

Брук натянуто и невесело рассмеялась:

– Бен силен, уверен в себе и сам зарабатывает на жизнь. Он не молоденькая девчонка. Он не...

Кент прервал поток слов, прикоснувшись пальцем к ее губам.

– Он не вы?

Губы Брук были подкрашены помадой, и Кенту захотелось слизнуть ее, чтобы почувствовать их настоящий вкус.

Брук не шелохнулась, но глаза ее потемнели, и пульс участился. Кент провел пальцем вверх и вниз по ее губам.

– Давайте по порядку, идет? Сьерра – просто прелесть. Она сдержанна и скрытна потому, что у нее есть печальный жизненный опыт, но она не способна намеренно причинить кому-то боль, так что за Бена вам волноваться нечего. Эти двое разберутся между собой и без нашего вмешательства. И, наверное, быстрее, чем выдумаете.

Брук промолчала.

– Теперь второе. – Он еще ближе подошел к Брук и медленно, чтобы не спугнуть ее, просунул ногу между ее ног, с удовольствием глядя на то, как ее миниатюрная ножка в сандалии контрастирует с его грубыми большими ботинками. Обняв Брук одной рукой за талию, чтобы она не могла ретироваться, Кент поднес палец в помаде к своим губам и, лизнув его, с улыбкой заключил: – Вишня. Ах вы, маленькая проказница!

Брук приоткрыла рот, чтобы вдохнуть воздух, и в этот момент Кент накрыл губами ее рот. Он не торопился и не суетился – он делал все очень обстоятельно.

Брук была горячей и остро-сладкой на вкус из-за оставшегося на губах лимонада. Еще она была так трогательно стыдлива, но не безответна.

Кент чуть-чуть отклонился, открыл глаза и встретил ее испуганный и затуманенный взгляд.

– Брук.

Она сглотнула, глядя на его губы. Дыхание ее было хриплым и сбивчивым.

– Я... я едва вас знаю.

У Кента закипела кровь. Тон ее ясно указывал на то, что она готова его принять, что она его хочет.

– Мы не будем торопиться. – Настолько, что она станет умолять его скорее дать ей кончить.

– Вы моложе меня.

Кент усмехнулся. Она искала отговорки и не находила их.

– Мы оба взрослые люди, и мы знаем, чего хотим. Мы можем делать все, что нам, черт возьми, заблагорассудится. – Голос его упал до низкого рокота. – И ты знаешь, что я хочу тебя.

Брук опустила взгляд на его потную грудь, медленно вдохнула его запах и дотронулась до его рубашки. Кент смотрел, как передвигается по его груди ее маленькая узкая рука с наманикюренными пальчиками, такая деликатная на фоне его пропотевшей грязной рубахи. Видит Бог, Брук его заводила.

Кент прижал свои бедра к ее:

– Поверь мне, ты для этого совсем не старая.

– Надо было мне поумнеть к моим годам, надо было научиться...

– Ты считаешь, что быть со мной – это глупость?

– Я не знаю. – Брук растерянно подняла глаза. – Я совсем тебя не знаю.

– Ты знаешь, что я тебя хочу. – Кент гладил ее по спине, по ягодицам. – А что еще важно?

Чувства ее пребывали в смятении, и взгляд ее стал мягче, глаза – темнее.

– Все важно.

Черт! Вот уж не хотелось бы ему сейчас вступать с ней в дискуссии. Кент удрученно застонал. Брук напряглась:

– Простите. Я не знаю, как себя вести в такой ситуации и...

Член его был таким твердым, что даже болел.

– У тебя прекрасно получается.

– Я хочу тебя поцеловать. – После того как Брук сделала это неожиданное заявление, она подняла глаза, покачала головой и уточнила: – Нет, у меня такое чувство, словно я должна тебя поцеловать. Я все время только об этом и думаю. Я от этого с ума схожу...

Кент прижал ее к себе – теперь ему было наплевать и на грязь на рубашке, и на пот – и припал к ее рту. Брук застонала, прижалась к нему еще теснее, и, когда он исцеловал ее скулы и горло, она запрокинула голову, предоставляя ему лучший доступ к своим губам.

Кент чувствовал, что джинсы его вот-вот лопнут.

Брук тоже дрожала от возбуждения.

– Я... Ты мне нужен.

– Да, черт возьми. – Она сказала, что хотеть его глупо, но при этом продолжала его хотеть. Потом он объяснит ей, что у нее нет причин осторожничать. – Пригласи меня в дом, Брук.

Нерешительность боролась с насущной потребностью, но Кент видел, что потребность победила. Брук улыбнулась, и тут они оба услышали шелест травы. Кент отпустил Брук и торопливо отступил, но в тот же момент вынужден был подхватить ее, поскольку она чуть не упала. Продолжая удерживать Брук на руках, пока она не обретет утерянное чувство равновесия, он обернулся посмотреть, кто посмел нарушить их уединение.

Маленькая престарелая леди с королевской осанкой остановилась и уставилась на них. Медленно она перевела взгляд с Кента на Брук и брезгливо скривилась:

– Что это за семейное пристрастие к публичным показам?

Брук буквально отпрыгнула от Кента.

– О Боже!

У Кента реакция была не столь острой. Мысленно он все еще развивал заданную Брук тему – приглашение в дом, в постель и прочее.

Он сделал вдох и выдох, потом еще один вдох и еще один выдох. И только после этого почувствовал себя готовым к общению с хрупкой седовласой дамой, которая не отрывала от него буравящего взгляда льдисто-серых глаз.

– Итак, молодой человек, что вы можете сказать в свое оправдание?

Молодой человек?

Раздраженный этим неуместным вмешательством, Кент ответил ей в далеком от любезности тоне;

– А вы, черт возьми, кто будете? – Брук дотронулась до его руки:

– Она бабушка Бена.