Слишком много не бывает

Глава 13

– На самом деле, Брук, мне нужна твоя помощь. – Агата, прищурившись, смотрела на Брук. – Бен не хочет идти на контакт.

Брук обескураженно заморгала. Агата Харпер нуждалась в ее помощи? Увидев, что хозяйка онемела от удивления, Агата раздраженно сказала:

– Вижу, что мне самой придется представиться. – Она протянула Кенту узкую, с синими венами, руку: – Я Агата Харпер. А вы?

Кент очень нежно пожал эту птичью лапку – по сравнению с рукой старушки его ладонь казалась просто огромной.

– Кент Монро.

– Вы знакомы с моим внуком Беном?

Она все еще продолжала держать его за руку, и Кент пожал плечами:

– Я с ним знаком.

Старушка переводила внимательный взгляд с Кента на Брук и обратно.

– Вы познакомились с моим внуком посредством этого... альянса?

Брук несколько раздражала манера Агаты общаться резко и без обиняков. Но Кент нисколько не обиделся.

– На самом деле Бен встречается с женщиной, на которую я работаю. Я познакомился с Брук через Бена.

Глаза у Агаты стали как два сверла.

– Говорите, вы работаете на Сьерру?

– Это так. Вы ее знаете?

Агата сделала вид, что не услышала его вопроса.

– А что именно вы для нее делаете?

Брук всегда немного побаивалась Агату Харпер – еще с тех пор, как когда-то в юности Пирс Харпер недвусмысленно сообщил ей, что она, Брук, вычеркнута из его жизни раз и навсегда. Он принадлежал к элите общества, а она была где-то далеко внизу. Пирс сказал ей, что с ребенком она может делать все, что пожелает, но на его помощь может не рассчитывать. Брук была лишь одной из его побед, и не более того.

Брук не могла сказать наверняка, знала ли Агата о существовании Бена с самого его рождения. Но, похоже, что Пирс все-таки рассказал ей об этом. Как только Агата встретилась с Беном, она предложила Брук деньги – откупные за то, чтобы та не подавала в суд за уклонение от уплаты алиментов, что, по словам Агаты Харпер, могло бы очернить имя Харперов. Брук наотрез отказалась. Во-первых, потому, что к этому времени уже не так отчаянно нуждалась, а во-вторых, потому, что не хотела, чтобы Харперы могли заявить какие-то права на ее сына из-за этих денег. Она также объяснила Агате, что не намерена ни с кем судиться. У Брук был сын, и уже, поэтому она считала себя куда более обласканной судьбой, чем Пирс. Пирс умер, так и не узнав, какого замечательного мужчину он зачал. Брук было его почти жаль. И конечно, ей было жаль Агату. Брук ни разу не говорила о том эпизоде сыну, посчитав, что правильнее будет, если он сам сделает выводы. Она посчитала, что будет лучше, если его отношения с Агатой Харпер разовьются или сойдут на нет сами по себе, без ее, Брук, участия. Тогда ей не в чем будет себя винить.

Кенту же и вовсе нечего было бояться, и высокомерие старушки его просто забавляло. Он тоже умел быть высокомерным.

Он высвободил руку и улыбнулся:

– У меня нет определенных обязанностей. Все зависит от того, где и на кого мы работаем. Сьерра вполне в состоянии управляться самостоятельно, без моей помощи, вот я и держусь на подхвате и делаю то, что она велит мне делать.

– Так вы лакей? – поинтересовалась госпожа Харпер.

Кент улыбнулся еще лучезарнее:

– Да, если вам так нравится, можете считать, что я лакей.

Агата вновь окинула его придирчивым взглядом: начиная с выгоревших пшеничных волос до носков грязных рабочих ботинок. Брук подумала, что для черной, бесперспективной работы в нем было слишком много крепкого и мужского.

– Понимаю, – язвительно протянула Агата. – Похоже, вы не слишком амбициозны?

Брук встрепенулась. Может, она и сама так думала, но она не позволит Агате оскорблять Кента. Он был гостем в ее доме.

– Миссис Харпер...

Кент прикоснулся к ее руке, давая знать, что и сам в состоянии за себя постоять.

– Не могу понять, почему вас так волнуют мои амбиции?

– Ну, я определенно...

– Плохо воспитаны? Это я заметил. – Кент бросил нежный взгляд в сторону Брук. Он даже подмигнул, и у Брук возникла ужасная мысль, что он прочел ее мысли и догадался, что она думала о нем то же, что и Агата.

Подозрения Брук лишь укрепились, когда Кент заговорил:

– Но поскольку Брук это тоже может быть интересно, я могу вам сказать, что я вообще могу не работать. Я достаточно преуспел на рынке ценных бумаг и, поскольку вложения тоже оказались удачными, сейчас могу спокойно уйти на покой и вполне комфортно существовать. Я работаю на Сьерру просто ради удовольствия.

Брук изумленно замигала. Рынок ценных бумаг? Работа ради удовольствия?

– Я обожаю Сьерру и люблю копаться в земле. – Кент расправил широкие плечи. – Физическая работа помогает мне держать форму, мне, знаете ли, это необходимо.

Кент улыбнулся Брук, и она почувствовала, что тает. О, он действительно был в форме. Несколько мгновений назад она чувствовала под ладонями его накачанные мускулы. Кент Монро был мужчиной в расцвете сил.

– Ну что же, мне нравятся мужчины, которым праздность в тягость, – заметила Агата.

Кент засмеялся.

– Поскольку вы так и не дали мне возможности поухаживать за госпожой Бедвин, мне тут больше делать нечего. – Он повернулся к Агате спиной. – Брук, вы не проводите меня до грузовика?

Брук была совершенно потрясена. Похоже, она отталкивала от себя Кента совершенно напрасно, и теперь, когда узнала о нем правду, у нее ноги стали совсем ватными. Кент не был ни черствым, ни наглым. Все было как раз наоборот. Он хотел ее, и Брук не видела ни одной причины, почему должна лишать себя или его этого удовольствия. Больше не было никаких препятствий.

Она бросила на Агату извиняющийся взгляд:

– Миссис Харпер, если вы позволите... – Агата махнула рукой:

– Иди-иди. А я пока подожду в доме, а то ужасное солнце печет просто невыносимо. – С этими словами госпожа Харпер прошествовала через патио и вошла в дом с таким видом, словно получила именное приглашение – с вензелями и нижайшими поклонами.

Брук покачала головой. Вот это характер! Кент обнял Брук за талию и утащил за собой.

– Что за чертовщина тут происходит?

– Понятия не имею. – Брук покачала головой, смущенная неожиданным визитом Агаты и заинтригованная новым развитием отношений с Кентом. Он держался сейчас с ней с непринужденной вежливостью, но, тем не менее, рука Кента у нее на талии сильно ее возбуждала. Теперь Брук точно знала, что впереди у них совместная постель, и она дождаться не могла, когда же этот счастливый момент наступит.

Брук откашлялась.

– Агата еще ни разу не была у меня в доме. Более того, она со мной почти не разговаривала. Я понятия не имею, зачем она сюда заявилась.

Кент по дороге подобрал инструмент и теперь без усилий удерживал лопату, грабли и вилы в одной руке.

– Хочешь, чтобы я потолкался тут поблизости? – Брук удивило его предложение. Приятно удивило.

– Спасибо, но не надо. Со мной все будет в порядке.

– Она не станет тебя напрягать?

– Я не настолько хорошо ее знаю, чтобы сказать наверняка. Они с Беном не в лучших отношениях. Он... В общем, он на моей стороне.

– Он твой сын. – Кент сказал это так, словно этот факт все объяснял. Но Брук была с ним согласна.

Они подошли к грузовику – новому и дорогому, как впервые заметила Брук за все это время, – и Кент убрал инструменты в машину.

Они оба заметили припаркованный у бордюра лимузин, отчасти скрытый разросшимися вязами, посаженными вдоль тротуара. Водитель терпеливо ждал в машине.

Кент приподнял бровь:

– Машина Агаты?

– Наверное. Она очень богата.

«А еще она напориста, стара и... умеет выбрать нужное время», – усмехнувшись, подумал Кент. Поколебавшись, он спросил:

– Сын Агаты приходится Бену отцом?

– Да, он умер несколько лет назад, когда Бен был еще подростком. – Желая оправдать глупую девочку, какой она когда-то была, Брук приняла оборонительную позу, обхватив себя за талию. – До этого времени Бен никогда с Агатой не встречался. Пирс не хотел встречаться ни со мной, ни с моим сыном. Тот день, когда я сообщила ему о своей беременности, был последним днем нашего знакомства. С тех пор я его тоже никогда не видела.

Кент прислонился к грузовику. Солнце вызолотило пряди в его шевелюре, и от этого его голубые глаза казались ярче и выразительнее.

– Его потеря.

Довольная тем, что Кент разделяет ее взгляд на ситуацию, Брук улыбнулась:

– Я тоже это всегда так понимала.

Кент очень здорово смотрелся в этой позе – длинные крепкие ноги в голубых потертых джинсах, загорелые руки.

Когда он обнял Брук за шею и привлек к себе, она с готовностью приникла к нему. Не прошло и пары секунд, как по телу ее растекся жар, а дыхание участилось. Мозолистая ладонь Кента накрыла ее щеку. Он осторожно взял Брук за подбородок и чуть приподнял голову.

Глаза их встретились.

– Простыни будут гореть под нами, Брук. Можешь на это рассчитывать.

Она поежилась и задышала глубоко.

– Но ты должна знать с самого начала: мне нужно больше, чем просто секс.

– Правда? – вздрогнув от неожиданности, переспросила Брук.

– Правда.

– Но почему? – Она только что свыклась с мыслью о том, что ее ждет любовное приключение. Для нее уже это было громадным шагом. Обычно она так себя не вела. У нее было несколько тайных романчиков, и ни один из них не был настолько серьезным, чтобы она сочла нужным ставить в известность Бена. Она давно решила, что с мужчинами у нее могут быть только временные отношения. Причем сексуальный контакт происходил как бы случайно, она никогда заранее такого развития событий не планировала.

Сейчас же впервые она вступала в связь открыто: когда секс был не случайным следствием, а основной целью. Никогда она с таким нетерпением не ожидала того, что будет.

Они находились в дальнем от дома конце подъездной дороги, за густой живой изгородью. Кент нежно поцеловал Брук, оставив ее в предвкушении продолжения.

– Проклятие, – сказал он со сдерживаемым раздражением. – Сейчас не лучшее время и место, так что я постараюсь быть кратким.

– Быть кратким в чем?

– В своих объяснениях. – Кент привлек ее к себе и теснее прижал к груди. Брук чувствовала щекой, как бьется его сердце, она вдыхала острый, солоноватый, горячий, солнечный запах. – После того как умерла моя жена, я потерял интерес к жизни, и мне понадобилось время, чтобы снова стать собой. Но даже когда жизнь моя более или менее наладилась, женщины значили для меня не больше, чем теплое тело...

Его грубая прямота шокировала Брук и почему-то возбуждала. Но она не хотела слушать, как он говорит о себе и других женщинах. Даже о жене.

– Тебе ни к чему...

Кент поцеловал Брук, не дав ей договорить. Этот поцелуй уже не был нежным. Кент буквально пожирал ее рот, одновременно вжимаясь в живот Брук возбужденным членом, который казался ей необыкновенно большим и твердым. И изобилие мужского в Кенте заставляло Брук острее чувствовать себя женщиной.

Она не смогла сдержать стон, и мелкая дрожь прокатилась по ее телу.

Прижав свой лоб к ее лбу, Кент сказал:

– Ты не похожа на других, Брук. И дело не только в сексе, хотя, видит Бог, когда я войду в тебя, нам будет чертовски хорошо.

Брук снова застонала, потому что она знала, что он прав.

– Но мне нужно больше, чем одна ночь, больше, чем неделя. Больше, чем временные отношения.

Брук вздрогнула и осторожно отстранилась.

Но Кент снова обнял ее, придвигая ближе к себе.

– Тебе понравится, когда я буду любить тебя быстро. Быстро, жестко и глубоко.

– Да.

Он помолчал немного, словно собирался с мыслями, а потом сказал:

– Когда я впервые встретил Сьерру, у нее был синяк под глазом, а на теле синяков и вовсе было не сосчитать.

Брук испуганно вскрикнула. Он огорошил ее этим заявлением, словно ушат ледяной воды на нее вылил. Она не нашлась что сказать.

– Когда я познакомился со Сьеррой, я был, словно мертвый душой, скорбел по жене. Однажды я проезжал мимо их маленького городка и увидел Сьерру со стареньким чемоданом в руке, бредущую по шоссе. Она не хотела, чтобы я ее подвозил, но я боялся, что она вот-вот упадет без сил – такой у нее был измученный вид. Я уговорил ее забраться в мой грузовик и разделить со мной ленч... – Кент повел плечами и уставился в ясное синее небо. – Странно все складывается – Сьерра уверена, что я ее спас, хотя на самом деле это она меня спасла. Я запутался, я не мог думать ни о чем, кроме как о своей потере, а она дала мне новую цель в жизни.

– Господи! – Брук потянулась к нему сердцем. Кент был прямой противоположностью Пирсу. Отец Бена отвернулся от нее, когда она больше всего в нем нуждалась; Кент помог женщине, с которой даже не был знаком. Брук улыбнулась с робкой надеждой на то, что счастье все еще возможно для нее.

– Да, ей нелегко пришлось, – сказал Кент, глядя Брук в глаза. – Ее бывший муж – трус, и я должен был давно с ним посчитаться.

Брук прикоснулась к лицу Кента.

– Почему ты этого не сделал?

Как ни странно, Кент был доволен тем, что она задала этот вопрос.

– У него нюх – он чует, как может сильнее всего ранить Сьерру. И у него много влиятельных родственников. Мне он навредить не может, и он это знает. Но если я пойду против него, он сделает для Сьерры невозможным получение ссуды или лишит последнего, что у нее есть. Он уже сделал это с ее отцом, и бедняга все потерял.

– Это законно?

– Все, кроме побоев, что он наносил Сьерре, у нас в суде не оспоришь. Да и факт побоев доказать не так просто. Его отец был шерифом, затем стал мэром.

– И это дает ему определенный иммунитет?

– Да, что-то вроде этого. Сьерра надеялась, что может решить проблему, уехав из города, и, поскольку никаких определенных планов у меня не было, я поехал с ней. Она здесь счастлива и довольна. Все было бы прекрасно, если б не Грифф. Он последовал за ней сюда.

– Ну, так надо же что-то делать!

Кент усмехнулся и обнял Брук еще крепче.

– Я знал, что ты поймешь. И да, я согласен. Я просто еще точно не решил, как надо действовать. Сьерра не хочет, чтобы я вовлекал в это других людей.

– Я поговорю с ней.

– Я бы предпочел, чтобы ты этого не делала. Она расстроится, если узнает, что я тебе обо всем рассказал.

– Понятно. – Брук задумчиво нахмурилась. – Тогда, может, Бен...

– Тсс. Я держу ухо востро, и я надеюсь, что она сама все ему расскажет. Я надеюсь, когда-нибудь она доверится ему настолько, что введет его в курс дела.

– Но если муж Сьерры может навредить моему сыну, я должна его предупредить.

Кент погладил щеку Брук подушечками пальцев:

– Ты мне позволишь взять это на себя, ладно?

Брук не очень этого хотелось, но она также понимала, что Сьерре ее вмешательство не понравится, и она решилась на компромисс:

– Ну ладно. Я тебе доверяю.

– Спасибо. – Кент подарил ей быстрый и жаркий поцелуй. – И теперь ты знаешь, что Сьерра мне очень дорога. Только по-другому. Скорее как дочь. Я вернусь вечером, когда мы сможем побыть наедине. Семь часов тебя устроит?

До вечера, как ей показалось, оставалась целая вечность ожидания.

– Да. Хорошо.

Кент потянулся к Брук, но она отступила:

– Мне надо идти. Миссис Харпер уже заждалась. – Кент усмехнулся озорной мальчишеской улыбкой:

– Хочешь сказать, что не желаешь, чтобы она в твое отсутствие весь дом обшарила?

Брук тоже улыбнулась, на этот раз вполне искренне. Кент был не просто красивым мужчиной. Он был еще и очень хорошим человеком.

– Точно. – Брук легонько толкнула его в грудь. – Не опаздывай.

Агата выглянула из окна и увидела Брук, идущую к дому. Она не винила Брук за то, что та позволила себя увести. Будь она, Агата, лет на сорок моложе, и она не устояла бы перед чарами Кента Монро.

Когда Брук влетела в гостиную, Агата скромно сидела в кресле.

– Простите, что заставила вас ждать.

Агата усмехнулась про себя, но внешне сохраняла пристойный вид. Она не переставала удивляться тому, как вежливо и достойно держится Брук, между тем как сама она давала мало поводов для уважительного отношения.

Агата сразу перешла к делу:

– Я хочу, чтобы Бен был упомянут в моем завещании, но он продолжает утверждать, что буквально выбросит все, что я ему оставлю.

Брук присела на диван напротив.

– Понимаю. – Взглядом она словно просила у Агаты извинения. – Но он взрослый человек и принимает решения без моей помощи.

– Ерунда. Он тебя любит и уважает. И этого достаточно. Он к тебе прислушивается. – Брук хотела, было отрицательно качнуть головой, но Агата продолжала: – Он заслуживает своей доли в наследстве. И я хочу, чтобы он ее получил.

Брук какое-то время молча смотрела на Агату. Потом вздохнула и на тон ниже сказала:

– Возможно, то, что вы хотите ему дать, не вполне совпадает с тем, что Бену от вас нужно.

– Тогда что же? Я завещаю ему недвижимость, акции, валюту...

– А любовь?

Агата осеклась на полуслове.

– Простите?

– Уважение. Соучастие.

Черт, в этом возрасте не так-то легко чем-то удивить, тем более ввести в смущение. Но Агата сама не узнала свой голос.

– Негодник знает, что он мне небезразличен. – Брук улыбнулась, и Агата увидела, чем мать и сын похожи.

– В самом деле? Как часто вы ему об этом говорите? – Агата в ужасе почувствовала, что краснеет. И что уже совсем невероятно, она вскочила и принялась расхаживать по ковру.

– Мне, знаете ли, восемьдесят, и я хотела бы уладить этот вопрос.

– Вот и улаживайте.

Агата и не предполагала, что у Брук может быть столько металла в голосе. Те несколько раз, что они встречались, Брук была с ней тиха, как мышь. Агата бросила на нее неприязненный взгляд:

– Вы мне выговариваете?

– Не делайте вид, что вы так удивлены, миссис Харпер. Вы и сами были матерью. Вы знаете, что иногда строгость необходима. А Бен всегда был трудным ребенком. Он заставлял меня понервничать.

Вот она – боль. Агата устало опустилась в кресло и сделала признание, которого никому до этого не делала.

– Боюсь, – сказала она, – мать из меня была неважная. – Агата не смела, смотреть на Брук, а вместо этого смотрела на дальнюю стену.

Тишина становилась невыносимой. От этой тишины ныли старые кости Агаты. Ей хотелось расслабленно опустить плечи, сгорбиться в кресле. Затем она услышала, как Брук встала. Еще несколько секунд спустя Брук присела рядом и взяла ее старческую руку в свою.

Агата была настолько ошарашена этим жестом, что от неожиданности открыла рот. Если не проявить осторожности, так можно и вставную челюсть потерять.

– Мы все стараемся делать то, что можем. – Брук нежно пожала пальцы Агаты. – Иногда мы, матери, совершаем ошибки, которые преследуют нас всю жизнь, а иногда нас осеняют гениальные педагогические идеи. К несчастью, понять, что есть что, становится возможным лишь, когда ребенок превращается во взрослого.

Агата решила забыть о гордости и сказала Брук то, что должна была сказать много лет назад:

– В отношении Бенджамина вы приняли ряд блестящих решений. Из него получился замечательный парень.

Брук улыбнулась, и Агата отметила, что улыбка у нее и вправду чудесная. Глядя на эту улыбку, Агата могла понять, почему ее сын стал встречаться с этой женщиной, но не то, почему он так безответственно с ней поступил.

– Спасибо, миссис Харпер.

Агата заставила себя выпрямить спину.

– Хватит этих формальностей. Зовите меня Агата.

– Хорошо, Агата. Вы когда-нибудь говорили Бену о том, как вы им гордитесь?

– Он не облегчает мне задачу. – Бен либо вступал с ней в спор, либо все превращал в шутку. – У него весьма впечатляющее чувство юмора, но со мной он пользуется им в основном для того, чтобы не оскорблять меня прямыми высказываниями. – Агата покачала головой. – Он душка, и он об этом знает.

– Если вы хотите, чтобы ваши отношения с Беном были ближе, вы должны быть с ним честной.

Агата с пристальным вниманием посмотрела на Брук:

– Именно поэтому я решила записать вас и его девушку, Сьерру, к себе в союзники.

– Каким образом мы должны вам помочь?

– Он любит вас обеих. Первое время Ной тоже показывал свой характер, и именно Грейс помогла мне наладить с ним отношения.

Брук покачала головой:

– О нет. Свои личные отношения с Беном вы должны строить сами.

– Вы отказываетесь мне помочь? – Агата сознательно придала голосу начальственную интонацию.

Брук встала.

– Я ни разу не попыталась настроить Бена ни против вас, ни против вашего сына. Не ждите от меня, что я сейчас начну делать что-то противоположное. Бен – взрослый мужчина, неглупый, справедливый и добрый. Если вы хотите завоевать его любовь и уважение, вам придется дать ему любовь и уважение взамен.

– Возможно, Сьерра...

– Я знаю моего сына, Агата. Боюсь, в этом деле Сьерра вам не поможет. Не пытайтесь ее использовать.

Агата хотела вступить в спор, но, видит Бог, за свою долгую жизнь она устала отдавать приказы и теперь была старой и довольно одинокой. Она поднялась.

– Я должна над этим подумать. Вы ничего не скажете Бену?

– – О вашем визите? Не скажу, если вы этого не хотите.

Агата улыбнулась:

– Вы действительно благородная юная леди. – Брук улыбнулась:

– Мне сорок пять, едва ли меня можно назвать юной.

– Все познается в сравнении, моя дорогая. Для меня вы просто младенец.

На этот раз засмеялась Брук. Однако смех ее оборвался, когда Агата проговорила, незаметно смахнув слезы с глаз:

– Я очень сожалею о том, через что вам пришлось пройти. Мой сын был разочарованием во многих смыслах.

Брук улыбнулась нежно и понимающе:

– Но он все равно ваш сын, и вы любили его, и вам всегда будет его не хватать.

– Да.

– Я понимаю. И я уверена, что если вы откровенно поговорите с Беном, он вас тоже поймет.

– Спасибо.

Брук ее обняла и тем очередной раз удивила.

– Вы должны больше доверять Бену. Я уверена, вы не будете разочарованы.

Растерянная, огорошенная неожиданными проявлениями участия, на грани слез, Агата пыталась справиться с собственными эмоциями.

– Да, у него хорошие гены. – Она знала, что должна уйти отсюда, пока окончательно не опозорит себя, но все же остановилась в дверях. Оставаясь спиной к Брук, Агата сказала: – Сьерра спрашивала меня, как это бывает, когда вся большая семья собирается вместе. Мне как-то не приходило в голову об этом думать, – солгала Агата, – но, раз уж она об этом упомянула, может, в какой-нибудь выходной день мы могли бы...

– Отличная мысль.

Черт! Агата была готова разрыдаться. Все, на что она была сейчас способна, – это скупой кивок. Слезы душили ее. С прямой спиной и высоко поднятой головой она зашагала прочь. Внутри у нее все трепетало, и сердце было готово разорваться. У нее была семья – большая любящая семья, но она знала, что ничего не сделала, чтобы заслужить такое счастье.