Слово джентльмена

Глава 24

По скучному выражению на лицах часовых, стоявших при входе, Люсинда поняла, что они не были особенно осчастливлены визитом в Хорсгардз Эвелин, пусть даже в сопровождении дочери генерала Баррета. На ее вопрос, можно ли им видеть господина Баррета, старший караульный ответил, что генерал уехал. Куда и надолго ли – этого он не знает.

– Скорее всего он уже дома, – предположила Люсинда. – И это даже лучше. Мы сможем откровенно поговорить с ним, чтобы Баррет понял все должным образом. Наверное, сначала мне лучше войти к нему одной, поскольку, если мы все разом набросимся на бедного генерала, он начнет обороняться и тогда ничего путного у нас не получится!

– Да, так будет действительно лучше, но постарайся при этом не спорить с ним, – посоветовала подруге Эвелин.

– Главное, чтобы генерал был открыт для разговора, – Люсинда вздохнула, – а это бывает далеко не всегда.

– Имей в виду, ты очень рискуешь, – предостерег ее Сент. – Обвинив Джеффри, ты уже не сможешь отступить. Подумай, стоит ли того твой Роберт?

– Мисс Баррет знает, что делает! – оборвала мужа Эвелин.

Люсинда с благодарностью посмотрела на подругу. Она понимала, на какой шаг решилась, и в этот момент поддержка Эвелин была для нее как нельзя кстати.

– Тогда – с Богом! – чуть ли не торжественно провозгласил Сент…

Люсинда толкнула дверь, но она не открылась, поскольку, видимо, была заперта изнутри. В том, что Баррет сидит за столом в кабинете, Люсинда почему-то не сомневалась, и поэтому решила постучаться.

Из-за двери тут же донеслись шаркающие шаги, загремел ключ в замке, и дверь открылась. Люсинда поспешно вошла в кабинет, чтобы не дать отцу возможности снова запереть ее.

– Папа, мне надо очень серьезно е тобой поговорить! – твердым голосом заявила она.

– Как и мне с тобой! – в тон ей ответил генерал. – Но сперва я выслушаю тебя.

– А что случилось?

И тут у нее перехватило дыхание. Только сейчас она заметила стоявшего у окна Джеффри Ньюкома, который не отрываясь смотрел на нее.

Чтобы выиграть время, Люсинда сделала удивленные глаза и небрежно спросила:

– Джеффри, почему вы бросили меня на ярмарке? И как очутились здесь? Папа, может быть, ты объяснишь мне, что все это значит?

– Я уже ухожу! – ровным голосом ответил Джеффри и направился к двери.

Проходя мимо Люсинды, он лишь слегка кивнул ей.

Первое, о чем подумала в тот момент Люсинда, относилось не к Джеффри, а к Роберту. Если Джеффри прямо с ярмарки поехал сюда, значит, у Роберта и его друзей остаюсь больше времени для поиска бумаг в доме Ньюкома!

– Джеффри, – сказала она ему вслед, – разве в моих словах было что-то обидное?

– Я разочарован, поскольку был о вас лучшего мнения! – процедил он в ответ.

Нахмурившись, Люсинда долго смотрела ему вслед и, только когда входная дверь внизу громко хлопнула, повернулась лицом к отцу; но тот угрюмо уставился куда-то в сторону.

– Ты очень активно поработала у меня за спиной! – прорычал генерал. – Попросив меня немного потерпеть, ты использовала это время, чтобы поиздеваться над человеком, которого я считаю своим другом, человека, с которым, как мне казалось, тебя могли бы связать, возможно на всю жизнь, серьезные отношения…

– Что, черт побери, он тебе здесь наговорил? – не выдержала Люсинда.

Она подумала, что Джеффри, вероятно, не мог знать всего – иначе, вместо того чтобы тратить время на разговоры с ее отцом, он первым делом бросился бы домой. От этой мысли сердце Люсинды сковал холод. Джеффри, несомненно, не поехал бы домой только в случае, если бы украденных документов там не было или он уже успел надежно их припрятать.

– Ты спрашиваешь, что он мне наговорил? – с недоброй усмешкой переспросил Баррет. – Джеффри сказал, что ты вступила в заговор со своими так называемыми друзьями, чтобы попытаться отвести от Роберта Карроуэя обвинения в краже секретных документов из Хорсгардза, а всю вину взвалить на Ньюкома, превратив его в козла отпущения!

– Я?! Вступила в заговор?

– Помолчи! Джеффри также сказал мне, что Карроуэй планировал состряпать обвинение против него, коль скоро сам по сей день не смог оправдаться.

– Папа, во всем этом так много лжи, что ты даже не можешь себе представить! – в отчаянии воскликнула Люсинда.

– Это я не могу себе представить? – вспыхнул генерал. – Ты, верно, забыла, что я уже тридцать лет служу в вооруженных силах ее величества, а в последние три года являюсь одним из главных командиров конной гвардии? Думаешь, с подобным опытом я не сумею разобраться в затеянных вами детских играх?

– Сэр, но вас приказано не пускать в этот дом! – раздался за дверью возмущенный голос Боллоу.

Люсинда быстро обернулась… и увидела Роберта, которого Боллоу безуспешно пытался удержать. Неужели ему так и не удалось найти бумаги в домике около ярмарки? В противном случае он бы прямо проехал в Хорсгардз…

– Что ты здесь делаешь? – воскликнула она. – Ты не должен…

– Прости, Люсинда, – оборвал ее Роберт, – но мне необходимо поговорить с генералом Барретом.

– А я хочу, чтобы ты немедленно ушел из моего дома, гнусный повеса! – заорал на Роберта генерал. – Хватит испытывать мое терпение!

– Люси, – обратился Роберт к Люсинде, впервые называя ее уменьшительным именем, – ты не могла бы подождать нас в библиотеке?

Люсинда утвердительно кивнула и направилась к двери. Проходя мимо Роберта, она тронула его за рукав и прошептала:

– Все в порядке?

– Надеюсь!

Роберт подождал, пока Люсинда выйдет из кабинета, а затем снова обратился к генералу:

– Вы не будете против, если мы поговорили здесь, в вашем кабинете, где никто не сможет нам помешать?

– Я вообще нигде и ни о чем с тобой говорить не собираюсь! – продолжал бушевать Баррет. – Так что лучше уйди добровольно!

– Я действительно уйду через несколько минут, – спокойно ответил Роберт.

– Даю тебе две минуты, не больше!

– Пусть так, сэр. А теперь прошу вас сесть!

Баррет наконец уселся за стол и исподлобья посмотрел на Роберта:

– Имей в виду: ничто не заставит меня поверить, что ты не предатель! Если только ты убьешь меня… Но ты и этого не сделаешь – в доме слишком много свидетелей. Так что повторяю: убирайся вон из моего дома, а еще лучше – вообще из страны! В последнем я могу тебе помочь ради дочери! А сейчас – говори!

– В апреле 1814 года, – начал Роберт, – вы были командиром одного из армейских соединений, окружавших Байонну.

– Я действительно был там, и тебе вовсе не нужно мне об этом напоминать!

– Возможно. Итак, с Бонапартом к тому времени было уже покончено, и обе воюющие стороны объявили о прекращении огня.

– Знаю!

– Вы, верно, знали и то, что генерал Тувено продолжал удерживать свои позиции и не давал нашим войскам продвинуться дальше. Кроме того, вы получили сведения от французских дезертиров о том, что Тувено намеревается нас атаковать.

– Это была ненадежная информация.

– Ага! Именно поэтому вы среди ночи и послали разведывательный отряд, чтобы изучить линию французских окопных укреплений.

– Да, так действительно было!

– Не помните ли вы, кто тогда командовал этим разведывательным отрядом?

– Нет, не помню.

– Им командовал я. Все мои люди погибли во время операции – нас было всего пятнадцать, а противостоял нам французский корпус, насчитывавший более тысячи солдат. Я был тяжело ранен, и французы доставили меня в бессознательном состоянии в свое расположение, а когда я пришел в себя, избили чуть ли не до смерти. Я снова потерял сознание, и через какое-то время на меня вылили ведро холодной воды. Тогда я очнулся. Потом мне рассказали, что меня не велено было убивать, поскольку французам нужен был британский офицер, из которого они смогли бы вытрясти сведения о дислокации наших войск.

Злобное выражение исчезло с лица Баррета. Теперь он очень внимательно слушал рассказ Роберта и как будто даже сочувствовал ему.

– Утром нам донесли, что разведывательный отряд погиб целиком, – задумчиво сказал генерал.

– Да, почти так и было. Почти – потому что один человек все же уцелел. Им оказался я. Уже в тюрьме я узнал, что вы разбили Тувено. А еще через двадцать дней пришло сообщение о том, что Бонапарт капитулировал и война окончилась. Об этом нам всем – пленникам, содержавшимся в Шато-Паньон, – торжественно объявил комендант замка. Итак, война окончилась для всех, но не для меня. Шато-Паньон не сдавался, да и сами британские войска не пытались взять этот замок, превращенный в ужасную тюрьму. Гарнизон его продолжал сопротивляться, но не на поле сражения – он стал своеобразным центром созданной на прилегающих территориях разветвленной сети подпольных сторонников Бонапарта, готовых содействовать его новому освобождению и возвращению на французский трон… Тем временем меня продолжали допрашивать и избивать. Коль скоро французскому командованию было известно, что я служил под вашим начальством, палачи все время пытались получить от меня самые подробные сведения о вас, вашей семье и знакомых. Насколько я понял, их целью было уничтожение или шантаж британских командиров высокого ранга. Я не сказал ни слова, генерал. Они продолжали мучить меня на протяжении еще семи месяцев. Будучи уже не в силах все это выносить, я напал на коменданта, чтобы вынудить их расправиться со мной. Тогда на меня посыпался град пуль. Я упал. Меня сочли мертвым и выбросили в ров за пределами стен замка. Но я все-таки остался жив. Пролежав два дня во рву, я на третий день выбрался и отполз подальше от крепостных стен. Вскоре меня нашли солдаты из отряда испанского Сопротивления… – Роберт выдержал длинную паузу, а потом заговорил о главном: – Теперь я попросил бы вас выслушать меня особенно внимательно, и не столько ради вас самих, сколько ради вашей дочери. Прошу, не прерывайте меня и не пытайтесь спорить со мной или читать мне нотации.

– Видимо, мне придется подчиниться этому диктату! – съязвил генерал. – Ибо другого способа поскорее отделаться от вас я не вижу!

– Что ж, пожалуй, вы не ошибаетесь! Мне придется задать вам несколько вопросов…

– Я слушаю.

– Итак. Во-первых, сколько времени прошло с момента исчезновения известных вам бумаг из Хорсгардза и началом распространения соответствующих слухов?

– Один день.

– А как скоро тайное стало явным после того, как вы сказали лорду Ньюкому о том, что я сидел в тюрьме Шато-Паньон?

Генерал задумался.

– Отвечайте же!

– Двенадцать часов или немного меньше. Боже мой, неужели ты думаешь, что это сделал Джеффри?

– Я не думаю, а точно знаю, что это его рук дело! – Роберт вытащил из внутреннего кармана пачку аккуратно сложенных бумаг и положил ее на стол перед генералом: – Я нашел это двадцать минут назад в доме Джеффри около конной ярмарки – бумаги были спрятаны в деревянном сундуке вместе с его капитанской формой. Эту информацию подтвердит герцог Уиклифф, присутствовавший при обыске…

– Что мне Уиклифф! Ты сам подложил их туда! Джеффри предупредил меня, что таким образом ты, возможно, попытаешься переложить свою вину за кражу документов на него.

– Вот как? И зачем бы я стал это делать? Ради чего? И вообще, зачем мне было нужно воровать документы из Хорсгардза?

– Э, ну… – Баррет так и не нашелся что ответить.

Однако тут же опомнился и задал встречный вопрос:

– Ну а Джеффри зачем это было нужно?

– Джеффри Ньюком спит и видит себя командиром высокого ранга в британской армии, расквартированной в Индии. Сейчас он бедный армейский офицер, но когда женится на вашей дочери, то тут же получит солидное повышение и уедет с ней в Индию, если, конечно, Люсинда согласится на подобный брак. Кроме того, ему необходимо материально подстраховать себя, а французы заплатят за эти бумаги очень большие деньги. Между прочим, новая война с Бонапартом, которой как раз и добиваются те, чьи фамилии упомянуты в лежащем перед вами списке, тоже сулит Джеффри немалые дивиденды, тем более что в благодарность за подобную услугу французы уж никак не пошлют его умирать на переднем крае нового фронта!

– А твое участие в этом деле?

– Во всяком случае, мне ничто не угрожает. Во-первых, преступник не я, а некто другой – закон не сможет привлечь меня к ответу, когда это будет доказано и за мной перестанут охотиться. Во-вторых, документы, лежащие перед вами, сами за себя говорят. К тому же я не очень популярен и мало кто может мне позавидовать. А теперь скажите, каково ваше участие во всем этом мерзком деле?

– Ты обвиняешь меня в…

– Вовсе нет! Но ведь именно благодаря знакомству с вами Ньюком сумел проникнуть в Хорсгардз и выкрасть документы. Полагаю, это может вам сильно повредить.

– Джеффри сказал мне, что моя дочь и ее друзья организовали заговор с целью защиты твоей репутации, и это привело меня в бешенство. Но в то же время я не забыл, что подруги Люсинды повыходили замуж за… гм-м… как бы это помягче сказать… Избрали себе в мужья весьма любопытных мужчин. К примеру, тот же Дэр или Сент. Я придерживаюсь не лучшего мнения о них обоих и уверен, что от них можно всего ожидать. Если говорить откровенно, они одного поля ягоды с Джеффри, поэтому мне кажется совершенно непонятным, почему оба так невзлюбили этого человека и даже готовы погубить его. И уж совсем странным представляется мне отношение к Ньюкому моей дочери. Ведь он нравится Люсинде… или нравился совсем недавно.

– Да, недавно все действительно так и обстояло! – кивнул Роберт, вставая со стула. – Но довольно об этом! Полагаю, вы внимательно изучите все лежащие на столе документы и продумаете то, что я вам только что изложил, после чего сможете оцените степень серьезности моих обвинений против Джеффри Ньюкома. Подумайте также о вашей собственной репутации. С вашего позволения я подожду в библиотеке, пока вы не придете и не объявите свое решение.

– Чтобы затем продолжить губить Джеффри и наконец почувствовать себя победителем, так?

– Вовсе нет! Я никогда не позволю себе огорчить Люсинду и подчинюсь любому вашему решению, каким бы оно ни было! Единственное, о чем я прошу, если вы решите обвинить меня во всем, – пощадите мою семью. Мои родные абсолютно ни в чем не виноваты ни перед вами, ни перед Англией!

Роберт вышел из кабинета и спустился в библиотеку, где его ждала Люсинда.

– Что случилось? – воскликнула она, бросаясь ему навстречу. – Я уже начала не на шутку волноваться. К тому же я так ничего и не знаю: ты нашел бумаги? Я слышала, как Джеффри поливал тебя грязью, обвинял в государственной измене и…

Не дав Люсинде договорить, Роберт закрыв ей рот долгим поцелуем.

– Я обнаружил документы в доме Ньюкома, – сказал он, слегка отстранившись.

– Слава тебе Господи! – воскликнула Люсинда, дрожа всем телом. – Я так боялась за тебя, потому что думала… Извини, я просто не знала, что подумать!

Роберт долго смотрел в лицо Люсинды, размышляя о том, какой серой и будничной была его жизнь до встречи с ней и как все вокруг расцвело с ее появлением. Он любовался ее роскошными волосами, бездонными глазами, хрупкой и изящной фигурой. И сколько же силы было в этом создании, сколько смелости и самоотверженности!

– Что ты сказал ему? – спросила она.

– Извини, это был мужской разговор – разговор двух солдат, если угодно, и я не вправе его передавать даже тебе…

За спиной Роберта неожиданно раздался чей-то кашель. Он обернулся и увидел генерала Баррета с пачкой документов в руках.

– Люсинда, – обратился генерал к дочери, – нам с этим молодым человеком надо срочно кое-куда съездить.

У нее замерло сердце. Неужели отец не поверил Роберту? Неужели по-прежнему подозревает его и хочет передать в руки полиции?

– Куда ты хочешь его отвезти? – в ужасе спросила она.

– В Хорсгардз.

– Отец, умоляю, Роберт невиновен! Он не совершал этого преступления!

– Верно, не совершал. Теперь я это точно знаю. – Генерал посмотрел сначала на Роберта, потом на дочь: – Люсинда, пока нас не будет, съезди, пожалуйста, в дом семейства Карроуэй – насколько мне известно, остальные участники вашего небольшого заговора сейчас находятся именно там. Так вот, попроси их немедленно установить местопребывание Джеффри Ньюкома. От них требуется только найти его, но не говорить с ним и ни в коем случае не предпринимать никаких действий. Мы с Робертом тоже очень скоро к вам присоединимся. Тебе все понятно?

– Понятно! А что будет дальше?

– Это уже не твое дело. Я же сказал, что считаю Роберта невиновным, разве этого недостаточно?

Люсинда с благодарностью посмотрела на отца, и тот усмехнулся:

– А что касается Джеффри, то я как минимум не дам ему куда-либо уехать.

Такого Роберт не ожидал. Он наблюдал за генералом Барретом уже несколько лет и привык считать его грубым и крайне жестоким человеком. В последнем его убедило решение Баррета послать разведывательный отряд на верную гибель, чего генерал не мог не понимать. Кроме того, Роберт не сомневался в его упрямстве и эгоизме. И вот теперь он должен был признать, что подобное мнение, мягко говоря, не соответствовало действительности. Карроуэй проглядел в этом человеке одну важную черту – стремление к справедливости и готовность исправить допущенные прежде ошибки. Да, похоже, Роберт слишком строго и несправедливо судил об отце своей избранницы.

Люсинда тем временем надела свою самую кокетливую шляпку и подошла к двери, но на самом пороге обернулась.

– Мы воспользуемся экипажем Элен и сразу же начнем поиски Ньюкома! – крикнула она отцу и скрылась за дверью.

…К Хорсгардзу генерал Баррет и Роберт подъехали верхом. Генерал попросил своего спутника подождать у входа, а сам вошел внутрь. Роберт с облегчением вздохнул – около своего верного Толли он чувствовал себя в большей безопасности: мало ли что еще могло произойти… В любом случае он успеет вскочить в седло, а догнать Толли не сможет ни одна лошадь в Лондоне. Впрочем, зачем эти беспокойные мысли – все ведь идет прекрасно. Сейчас генерал уладит дело в штабе, после чего они вместе решат, как поступить с Джеффри!