Слуга Земли

Его слова удивили меня. После той жестокой сцены в тронном зале я ожидала совсем другого. Этот принц был обаятельным, и говорил со мной так, словно я не была просто случайной гостьей. И всё же под этим поверхностным обаянием я ощущала напряжение, будто находилась на пороге опасности. Мы спускались по витиеватому склону, и мне становилось всё труднее дышать от его близости. Его тепло обжигало. Я была испугана и одновременно зачарована. Часть меня отчаянно хотела покинуть его, но другая не могла вынести мысли об этом.

Старейшина оказался прав в одном: Благородные Фейри обладали чарами, перед которыми сложно устоять.

— Лидеры других домов так же спокойно относятся к протоколу? — осмелилась спросить я, стараясь скрыть дрожь в голосе. — В тронном зале всё выглядело иначе.

Он рассмеялся — резко, отрывисто.

— Вовсе нет. Я стараюсь сделать Дом Огня менее формальным местом, но остальные обожают свои церемонии и ритуалы. — Его глаза слегка сузились, и он добавил с задумчивой улыбкой: — Хотя я слышал, что Дом Крови был ближе к моим предпочтениям, когда ещё существовал.

— Дом Крови? — Я нахмурилась. Элоди не упоминала о таком доме.

Он прижал палец к губам.

— Тише. Лучше не произносить это имя, особенно в присутствии других.

Я чувствовала, что за его словами кроется нечто важное, и решила воспользоваться моментом.

— Простите, мой принц. Я просто не знала, что существует шестой дом.

Его взгляд вновь стал испытующим.

— Ваши знания действительно оставляют желать лучшего.

— Да, — согласилась я, стараясь не выглядеть глупо.

После долгой паузы он тяжело вздохнул.

— Если ты не узнаешь эту историю, то непременно попадёшь в беду. Хотя, учитывая твои недавние подвиги, возможно, это неизбежно. — Он сделал приглашающий жест, указывая, чтобы я подошла ближе. Его голос стал тише, почти шёпотом: — Около пятисот лет назад Дом Огня, Пустоты и Крови восстали против короля Осрика. Это было ещё до моего рождения, — добавил он, заметив мой потрясённый взгляд. — Дома Огня и Пустоты в итоге одумались. Крови — нет. Его уничтожили.

Холод прошёлся по моей спине от его слов.

— А другие дома поддержали короля?

— Дом Иллюзий и Света всегда на его стороне, но Дом Земли остаётся нейтральным. Это их принцип, хотя Осрика это сильно раздражает.

Наверное, именно поэтому король так открыто оскорблял принцессу Ориану и леди Лару.

— Какие силы у каждого из домов? — спросила я, чувствуя жажду знаний.

— Ты очень любопытная женщина, — заметил он с лёгкой улыбкой. Казалось, он не мог долго оставаться серьёзным, хотя за его весёлостью скрывалось нечто большее. — Полезное качество.

Я лишь подняла брови, молча задавая вопрос снова.

— Дома связаны между собой как противоположные близнецы, — уступил Друстан. — Дом Земли управляет земными элементами, а Дом Огня контролирует всё, что лежит за пределами этого. Пламя — наша любимая стихия, отсюда и название. Но мы также обладаем некоторой властью над ветром, воздухом и погодой. — Он поднял руку, и пламя вспыхнуло на его пальцах, прежде чем исчезнуть.

— Дом Пустоты управляет тьмой и пустотой. Они могут уничтожать свет и создавать тварей из ночного воздуха. Они разрывают дыры в ткани мира, в которых фейри могут исчезнуть без следа. Их противоположность — Дом Света. Они, как ты, наверное, догадалась, управляют светом. Их вторая великая сила — почти полная защита от магии других домов. Они легко распознают иллюзии и устойчивы к мистическому огню. Они предпочитают сражаться с помощью оружия и грубой силы.

Друстан, должно быть, заметил, как я вздрогнула, потому что наклонился, чтобы прошептать следующее прямо мне в ухо. Его горячее дыхание обожгло изгиб моего уха.

— Дом Пустоты носит чёрное, а Дом Света — белое. На твоём месте я бы держался подальше от обоих.

Я вспомнила холодный расчёт убийцы в чёрном, который предложил отдать меня Дому Земли в качестве оскорбления. Он, должно быть, из Дома Пустоты. А Роланд, садистский принц, предлагавший убить меня, принадлежит Дому Света.

— А что насчёт Дома Иллюзий?

— Дом Иллюзий изменяет то, что видит разум. Они могут создавать образы и заставлять тебя слышать, и чувствовать то, чего на самом деле нет. Они используют манипуляции и обман, чтобы добиваться своего. Король раньше был принцем Дома Иллюзий, до того, как взошёл на трон. Теперь он — король всего Мистея, и в его доме нет принцев или принцесс. — В голосе Друстана звучала странная отстранённость, но его лицо оставалось бесстрастным.

— А что насчёт Дома Крови? — спросила я.

Кто-то поднимался по рампе — ещё один из фейри прислужников. Завидев нас, он остановился и поклонился. Друстан кивнул ему в знак признания. Когда мы прошли мимо, он взял меня за левую руку и мягко отвёл в сторону. Его длинные сильные пальцы легко сжали моё запястье, а тепло его прикосновения проникло сквозь ткань. Принц снова наклонился, чтобы прошептать мне на ухо. Несмотря на то, что я приготовилась к близости его губ и горячему дыханию, по моему телу всё равно пробежала дрожь.

— Тебе стоит быть осторожнее, когда и как ты произносишь это имя, — сказал он. — Ты заработала мне немало золота прошлой ночью, поэтому я ввожу тебя в курс дел Мистея. Но другие Благородные Фейри не потерпят, чтобы служанка говорила о забытом доме. И ты никогда не узнаешь, кто может подслушивать из тени.

По спине поползли мурашки. Свет факелов играл на обсидиановых стенах, и на миг мне показалось, что камень живой и дышит. Однако предупреждения Друстана показались мне лицемерными. Говорить о Доме Крови, а затем упрекать меня за любопытство?

— Это вы сами подняли тему, — возразила я, глядя на него прямо, не отводя взгляда. — Мой принц.

Он улыбнулся, и моё сердце отчаянно забилось.

— Не просто любопытная, но и смелая. Я знал с первой секунды, что ты сильнейшая из всех, несмотря на твой рост.

Я нахмурилась, услышав его небрежное упоминание других женщин.

— Как вы наблюдали за нами?

— Король Осрик наложил иллюзию на стену, чтобы мы могли смотреть на охоту. Ему это кажется забавным.

У меня заслезились глаза, и я отвернулась, сжимая кулаки, чтобы подавить гнев. Ногти впились в ладони, оставляя острые, болезненные дуги.

— Забавным? Остальные погибли.

Я чувствовала его взгляд на себе.

— Они всегда погибают, — сказал Друстан, но на этот раз его тон стал мягче. — Кроме тебя.

Мы достигли нижнего уровня рампы, и я облегчённо вздохнула, увидев, как обсидиановые стены сменяются серым камнем. Мы вернулись в главные туннели.

— Дальше я справлюсь сама, — сказала я. Возможно. Его присутствие было слишком напряжённым, слишком будоражащим. Мне нужно было немного одиночества, чтобы успокоиться. Я сделала реверанс. — Благодарю.

Когда я поднялась, его лицо стало серьёзным, почти смертельно.

— Я говорил серьёзно. Держись подальше от Дома Света, Пустоты. И Иллюзий, если уж на то пошло.

Я подняла брови.

— А Дом Огня совершенно безопасен? — Мой недавний опыт говорил об обратном.

— Дом Огня… открыт для сотрудничества, скажем так. У нас есть друзья в самых разных местах Мистея.

Это было тонкое предложение, поняла я. Дружба с Домом Огня. Проблема в том, что я не знала, что это означает.

Я кивнула, нетерпеливо желая уйти и спокойно всё обдумать.

— Ещё раз спасибо, мой принц.

— Кстати о протоколе, — добавил он. — Постоянное «мой принц» начинает утомлять. Называть меня Друстаном было бы неподобающим в присутствии других Благородных Фейри, но в более… частных обстоятельствах я не против услышать своё имя. — Он подмигнул, и я покраснела. — И у друзей есть свои привилегии.

Слово «друзья» он снова произнёс с особым акцентом. Лёгкое беспокойство поднималось у меня внутри, пока кинжал под одеждой будто отзывался на эти ощущения. Принц Друстан был обаятелен, но мне казалось, что этот разговор был чем-то большим, чем просто прихотью. Он меня проверял.

Я сделала реверанс.

— Я учту.

Его взгляд, казалось, обжигал мою спину ещё долго после того, как я оставила его позади.

Глава 7

Лара отказалась видеть меня.

Я была слишком встревожена после инцидента в Доме Огня, чтобы продолжить исследовать замок, поэтому решила вернуться, чтобы узнать, не нужна ли ей моя помощь. Однако на мой робкий стук дверь ответила лишь резким:

— Уходи.

Что мне оставалось делать, если моя хозяйка не желала видеть свою служанку?

Часть меня была рада временной передышке, но я не была дурой. Чтобы выжить достаточно долго и сбежать, нужно было заслужить успех в роли слуги. К тому же любое бездействие давало шанс горю снова настигнуть меня. Лучше уж занять себя делами и оставить слёзы для одиноких ночей. Я вернулась вниз, намереваясь попросить Элоди дать мне другое задание.

Но в главном зале Элоди не оказалось. Вместо неё там стояла принцесса Ориана — ошеломляюще красивая, с великолепными изгибами фигуры. Она тихо беседовала с молодым жизнерадостным фейри, у которого на синем камзоле была приколота одинокая жёлтая роза. Волнистые каштановые волосы юноши отливали золотыми прядями, идеально гармонируя с золотыми локонами Орианы, но карие глаза были точно такими же, как у Лары. Это, вероятно, был её младший брат.

Все Благородные Фейри выглядели так, будто замерли в своей вечной юности где-то между двадцатью и тридцатью годами. Поэтому было странно представить, что Ориана могла быть матерью этому юноше. Это требовало привыкания — в мире фейри невозможно было судить о семейных связях с первого взгляда, как в мире людей. Кто знает, может, Ориане уже тысячи лет.

Я попыталась незаметно уйти, но Ориана сразу же заметила меня.

— Ты. — Она указала на меня строгим пальцем. — Подойди.

Я подошла и сделала реверанс. На этот раз он вышел довольно сносным.

— Принцесса.

Она с решительностью изучала меня, словно я была неприятной обязанностью, от которой нельзя отвертеться. На её голове красовалась закрученная деревянная корона, а на ней — зелёное платье, оттенком напоминавшее густой лес. Её волосы были заплетены в толстые косы, которые спадали почти до середины спины. Ореховый оттенок её глаз напомнил мне Аню, и в груди что-то болезненно сжалось.

— Это и есть человек, — обратилась Ориана к юноше.

Он улыбнулся, и на его щеке заиграла ямочка.

— Я так и подумал.

— Простите, если я помешала, — начала я. — Я искала Элоди, чтобы узнать, есть ли для меня задания.

Брови Орианы удивлённо взметнулись.

— Лара разве не дала тебе достаточно заданий?

Я тщательно подбирала слова, чтобы ответить как можно осторожнее.

— Она не нуждается в моей помощи, принцесса.

— Значит, капризничает, — заключила Ориана, без всяких обиняков. Юноша разразился хохотом.

Я едва не поперхнулась, изумлённо уставившись на неё, не зная, что сказать.

Ориана тяжело вздохнула:

— Лара всегда была слишком чувствительна к критике. — Она щёлкнула пальцами, и от резкого звука я невольно вздрогнула. — Идём.

Юноша ещё раз улыбнулся мне, прежде чем покинуть зал. Я послушно последовала за Орианой вверх по витой лестнице. Она решительно направилась к двери своей дочери и громко застучала.

— Что? — раздался раздражённый голос.

— Открой дверь.

Через несколько секунд дверь отворилась, и Лара отошла в сторону, пропуская принцессу внутрь. Я неуклюже последовала за ней, не зная, что ещё делать.

Лара бросила на меня злобный взгляд. Её чёрные волосы были распущены, а на ней было мятое бирюзовое ночное платье.

— Я не хочу, чтобы человек был здесь.

— Это очевидно, — спокойно ответила Ориана, усаживаясь на роскошный диван и жестом указывая Ларе занять обитое парчой кресло напротив. Они уставились друг на друга. Семейное сходство угадывалось не сразу, но я различила его в изгибе их бровей и форме носа.

Молчание затянулось. Лара беспокойно заёрзала в кресле.

— Этот человек, — наконец произнесла Ориана, — был подарен тебе самим королём Осриком.

— Я не хочу её.

— У тебя нет выбора. Он — король.

Лара посмотрела на меня с ненавистью.

— Из-за неё меня дразнят. Говорят, что я такая слабая, что мне нужна человеческая служанка. Это унизительно.

— Это унизительно только потому, что ты позволяешь им так думать, — спокойно ответила Ориана. — Если бы тебе было всё равно, что они говорят, то не имело бы значения, кто твоя служанка: человек, фейри прислужница или даже Тварь.

— Я не могу не заботиться о том, что они говорят, — Лара сцепила пальцы на коленях. — Разве ты сама не говорила, что я не должна казаться слабой?

— Да, — кивнула Ориана. — Но, отвергая этот дар, ты только подтверждаешь их мнение. Ты показываешь всем при дворе, насколько сильно чувствуешь себя униженной.

Лара тяжело выдохнула и, откинувшись в кресле, устало потерла лицо.

— Я ненавижу это. Почему король так меня ненавидит?

— Дело не только в тебе, — сказала Ориана. — Он ненавидит весь Дом Земли. Ему не нравится наша нейтральная позиция. Мы никогда не становились на его сторону, и он считает это слабостью. Ему нравится испытывать нас. Ты должна быть сильнее этого.

— Значит, мне просто нужно терпеть? Смириться с тем, что все смеются?

— Да.

Лара снова бросила на меня взгляд. Я старалась держать лицо спокойным и не выказывать ни малейших эмоций, несмотря на то, как неприятно было слышать, как меня обсуждают, словно я неодушевлённый предмет.

— И как это докажет мою силу? — Гнев начал исчезать из её взгляда, уступая место усталости.

— Уверенным поведением ты покажешь, что выше всего этого, что настолько достойна, что тебе даже не важно, кто помогает тебе в Испытаниях Бессмертия — человек, фейри или Тварь. Сохраняя достоинство, ты учишь окружающих, как они должны относиться к тебе.

Я слушала её слова с особым вниманием, пытаясь найти в них урок и для себя. Благородные фейри судят по внешности и поведению. Выгляди уверенной — и ты уверенная. Выгляди сильной — и ты сильная. В своём прошлом я намеренно выглядела грязной, дикаркой, готовой на всё, чтобы скрыть свои страхи. И тогда все в Тамблдауне воспринимали меня именно так, никому даже в голову не приходило заглянуть глубже.

— А что, если испытания потребуют чего-то, чего она не сможет сделать? — спросила Лара, всё же называя меня «она», а не «человек» или «оскорбление».

— Этого не случится, — уверенно ответила Ориана. — Даже король не рискнёт так сильно саботировать участника. Но я уже думала о том, как можно извлечь выгоду из его дара. Мы были так сосредоточены на том, чтобы видеть в этом оскорбление, что упустили из виду очевидные преимущества.

Холод пробежал по моей спине. Что она имеет в виду?

— Какие преимущества? — Лара усмехнулась, её тон был полон скептицизма. — Ты видишь её.

Я сжала зубы, чтобы не ответить. Я знала, что они видят, глядя на меня: маленькую, неухоженную, слабую. С неопрятностью я могла что-то сделать, но с остальным — вряд ли.

— Именно, — сказала Ориана, бросив на меня оценивающий взгляд. — Многие области Мистей защищены от Благородных фейри и фейри-прислужников. Традиционный слуга мало чем мог бы помочь тебе. А человек может рисковать больше и вызывать меньше подозрений. Людей считают слабыми, немагическими, и большинство из них… лишены языка. Даже если бы кто-то из них обрёл храбрость, с кем бы он говорил?

Моё сердце замерло. Лишены языка. Теперь понятно, почему те люди, которых я встречала, не говорили со мной. Мысль об этом вызвала тошноту. Если бы я не попала в услужение к Ларе, сделали бы это и со мной? Ужасающее осознание пронзило меня.

— Твоя служанка станет нашим шпионом, — продолжила Ориана. — Она выяснит всё о предстоящих испытаниях. Она сможет проникнуть туда, куда мы не можем.

Мне стало дурно. Я переступила с ноги на ногу, чувствуя, как взгляд Орианы пронзает меня.

— Ты сделаешь всё возможное, человек, — её голос стал холодным и острым, — чтобы Лара победила. Всё. Никаких ограничений.

Она говорила серьёзно. Всё, вплоть до убийства, было бы допустимо, если это помогло бы её дочери.

— Да, принцесса, — ответила я. Это был единственный возможный ответ.

— Дом Земли милосерднее, чем другие, но даже наше милосердие имеет пределы. Если ты перестанешь быть полезной или провалишься, ты отправишься в Подземелья — в качестве низшей служанки. Если я не решу, что тебя следует казнить.

Холод пробежал по моей спине. Закончив, Ориана повернулась к Ларе.

— Пусть она помогает тебе. Бери её на все мероприятия, чтобы она слушала, о чём говорят. И не показывай слабости. Ни в коем случае. Иначе будут последствия.

***

Лара и я молча смотрели друг на друга, когда Ориана ушла.

Она выглядела так же охваченной страхом, как и я. Почему? Она не была той, кто рисковал потерять язык… хотя, с другой стороны, не стоит забывать, что она тоже подвергалась опасности смерти, если бы провалила испытания.

Я вдруг вспомнила, что ей было мало лет. Она была около моего возраста. Я всегда представляла фейри как древних и могущественных существ, но Лара была не такой. В нашем мире было тяжело расти, но что же испытывала она, вырастая в этом страшном дворе фейри, где за любую слабость следовало наказание?

Я бы сделала всё, чтобы убежать, будь то игра идеальной служанки или становление шпионом Орианы. И если бы я не смогла сбежать до начала испытаний, я помогла бы Ларе достичь успеха по той же причине. Я бы не только спасала свою жизнь. Несмотря на её капризы, Лара была напугана, и ей угрожала опасность.

В этот момент моё восприятие госпожи начало меняться. Несмотря на её резкое поведение, несмотря на пропасть между нашими положениями, мы стали вынужденными союзниками в одной борьбе.

— Могу я принести вам что-нибудь, моя госпожа? — Если нам предстоит стать союзниками, нужно было начать строить перемирие с ней.

Она открыла рот, но, похоже, передумала говорить то, что собиралась.

— Воды, — наконец сказала она.

В её ванной, как и в моей, стояли кувшин и стакан. Когда я вернулась, Лара приняла стакан молча.

— Извините, — сказала я, не зная, что ещё добавить.

Она выпила, затем закрыла глаза и откинула голову, вздыхая.

— Я не хочу твоего сострадания.

Острота в её словах всё ещё чувствовалась. Ей нужно было время, чтобы принять меня, если она вообще когда-либо это сделает. Но она не стала бросаться вещами, так что я посчитала это прогрессом.

— Могу ли я сделать что-то ещё для вас, моя госпожа?

— Мне нужно пойти на обед. Помоги мне подготовиться.

Такие простые слова, но я не знала, с чего начать.

— Я никогда не была служанкой у дамы, — призналась я, решив, что честность необходима, если мы хотим ладить. — Что мне нужно сделать?

Она закатила глаза и указала на шкаф.

— Выбери наряд.

Я открыла двери шкафа и подавила вздох, увидев, как ткани водопадом устремились ко мне. Большинство платьев были синего, зелёного или коричневого цвета, как это было принято в Доме Земли, но несколько были розовыми, кремовыми или жёлтыми. Я провела рукой по бархатистому сатину, роскошному велюру и ткани такой лёгкой и прозрачной, что она вздымалась от каждого сквознячка. Что же выбрать для обеда? Всё было настолько невероятно красивым, что я не знала, с чего начать.

Я случайно схватила платье цвета слоновой кости. Корсет был украшен маленькими изумрудами, а юбка струилась облаком под зелёным сатиновым поясом. Рукава были из тонкой сетки, усыпаны изумрудами, ткань была такой тонкой, что казалась паутиной. Я подняла платье, и Лара посмотрела на меня, как на сумасшедшую.

— Это платье для бала, — сказала она ровным тоном. — Это не бал. Это обед.

Я поморщилась.

— Конечно.

Положив платье обратно, я принялась перебирать остальные, наконец находя то, что не выглядело так вычурно, как остальные. Темно-зеленое, с длинными рукавами и вырезом лодочкой, с юбкой, покрытой черной сеткой. Общий эффект напомнил мне сосны в сумрачном лесу — вечнозеленые иголки, чередующиеся с тенями. Я показала его ей, и она кивнула.

Я помогла ей одеться в тишине, быстро осознав, насколько нелепо сложными были наряды, которые носили богатые дамы. Были нижние части одежды, которые она указывала мне, а затем я накинула на её пышную фигуру сатин, и пришлось затянуть, казалось, бесконечное количество шнурков, чтобы платье подчеркивало каждый её изгиб.

Я отступила на шаг, оценивая результат. Она выглядела потрясающе. Зеленый оттенок заставлял её оливковую кожу светиться, а вырез платья подчёркивал грудь, о которой я могла только мечтать.

— Идеально, — осмелилась я сказать.

Она снова одарила меня уничтожающим взглядом.

— Косметика? — с язвительной интонацией уточнила она. — Волосы?

Я начала потеть. Косметика — я впервые столкнулась с этим утром. А волосы… как делают прическу леди? Я вспомнила сложные косы Орианы и едва не застонала.

Я молча проводила Лару в ванную, отчаянно оглядывая десятки бутылочек и коробочек на столешнице. Осмотрев подписанные крышки, я сгруппировала их по областям лица: губы, щеки, глаза. Затем начала заглядывать внутрь. Там было столько оттенков — разнообразие красных и розовых для губ и щек, бесконечные вариации радуги для век. Что я должна была с этим делать?

Почти в панике перебирая их, я услышала, как она вздохнула:

— Ты не умеешь пользоваться косметикой, верно?

— Нет, миледи.

Она подошла ближе, начав собирать коробочки и кисти из того беспорядка, который я успела устроить.

— Это было очевидно по тому, как ужасно ты нанесла тени.

Я залилась краской. Я правда сделала это неправильно?

— Смотри. — Лара указала, чтобы я наблюдала. — Сначала красим глаза.

Она обвела глаза коричневым карандашом, затем нанесла насыщенно-зеленые тени вдоль линии ресниц. Это выглядело почти так же, как то, что сделала я, подумала я с горечью, но потом она добавила более светлый пигмент, растушевав его до самых бровей, так что тонкие отблески зелени поднялись вверх, создавая едва уловимое мерцание.

О, да, это выглядело лучше, чем у меня. Я сравнила наши лица в зеркале. Теперь стало заметно, что мой синий оттенок был не только слишком резким, но и нанесен асимметрично.

Её тёмные ресницы были короткими, но естественно густыми. Она покрыла их черным пигментом, который ещё больше подчёркивал их. Убрав зелёную пыль с пухлых щек тканью, она нанесла мерцающий коралловый румянец. Затем крем, усиливающий природный ягодный тон её губ, и, наконец, рассыпчатую пудру с блёстками от лба до груди, аккуратно избегая платья.

Я заморгала, глядя в зеркало на её преображённое лицо, поражённая её умением. Она была красивой от природы, но теперь выглядела неземной. Её врожденное сияние фейри усиливало мерцающие цвета, и я вспомнила ярких, переливающихся рыб, плававших у входа в туннель к Дому Земли.

— Я обязательно потренируюсь, — пообещала я.

— Надеюсь. — Она вернулась в основную комнату и села у туалетного столика с зеркалом в раме, стилизованной под ветви деревьев. — У меня раньше была самая умелая служанка из фейри. Она прекрасно справлялась с косметикой и прическами. — Её горький взгляд в зеркале упал на меня. — Её отправили в другую семью после того, как король «подарил» мне тебя.

Её акцент на слове «подарил» ясно дал понять, что она всё ещё видит во мне что угодно, только не подарок.

— Я научусь, — сказала я.

Я расчесала её волосы цвета ночного неба. Их текстура напомнила мне о волосах Ани — мягкие, с естественной волной. Сердце болезненно сжалось от воспоминаний, как мы с Аней заплетали друг другу волосы, обсуждая городские сплетни. Я выучила тогда несколько простых причесок — одна из них должна подойти и для Лары. Я начала заплетать её волосы от уха, планируя обернуть косу вокруг головы и закрепить за другим ухом шпильками, оставив остальное ниспадать вдоль спины.

— В Доме Земли много семей? — спросила я. Я ещё не успела изучить весь дом, но он казался огромным. Я видела множество Благородных Фейри, блуждающих по коридорам или отдыхающих в гостиных, пока слуги спешили по делам.

— Да, — ответила Лара. — Кровная линия моей матери самая сильная, но есть и другие семьи Благородных Фейри с похожими способностями.

— Ваш отец тоже из одной из таких семей? — Я сосредоточилась на том, чтобы вплести больше прядей в косу.

Она замерла на мгновение.

— Да, хотя я почти не знала его.

Я сразу поняла, что допустила ошибку.

— Простите.

Она вздохнула, видимо, решив меня пожалеть.

— Мой отец был вторым консортом Орианы. Она выбрала его всего несколько десятилетий назад. Поэтому мы с Селвином такие молодые по сравнению с наследниками других домов. Мой отец умер вскоре после рождения Селвина.

Селвин, должно быть, тот жизнерадостный подросток, которого я встретила раньше.

— Мне жаль, — повторила я, встречаясь с её взглядом в зеркале. — Мой отец бросил нас с матерью, когда мне было всего несколько лет. Я тоже росла без него. — Возможно, это общее горе станет нашим первым мостиком к пониманию.

Её выражение смягчилось. Она кивнула, молча признавая моё признание.

Коса получалась лучше, чем я ожидала. Я почти закончила, и она вышла лишь слегка неровной. Я попыталась найти новую тему для разговора.

— Значит, у вас с Орианой одинаковая магия?

Мягкость в её выражении тут же исчезла. Она выглядела так, словно я её оскорбила.

— У меня совсем мало магии, — сказала она с язвительным тоном, — потому что я ещё не прошла испытания.

Я поморщилась. Похоже, я напомнила ей ещё об одном поводе для чувства неполноценности.

— Конечно.

Я закончила заплетать косу в тишине. Она изучила её в зеркале, на лице явно читалось недоверие.

— Простой стиль.

— И платье простое, — ответила я. Для меня, конечно, оно таким не было, но она кивнула, будто приняв эту логику, и поднялась с кресла.

— Пойдём. — Она щёлкнула пальцами, как будто звала собаку, совсем как её мать.

— Куда мы идём, миледи? — спросила я, насколько могла вежливо.

— На обед в Дом Света. Не позорь меня, иначе я клянусь, выкину тебя, что бы ни говорила Ориана.

Наш момент единства был окончен. Я последовала за ней к главной лестнице, подавляя желание закатить глаза. Ей был нужен маленький триумф — я могла это понять. Поэтому я сыграла роль покорной служанки и пошла за ней, стараясь выглядеть смиренной.

Лишь позже я вспомнила слова Друстана:

— Держись подальше от Дома Света.

Глава 8

Вход в Дом Света находился, судя по всему, на одном из верхних уровней огромного подземного города. К тому времени, как мы закончили подниматься по ряду мраморных ступеней и вышли в зал, обрамлённый колоннами, мои ноги дрожали от усталости. Лара, напротив, выглядела совершенно невозмутимой — фейри явно были куда выносливее людей.

Глаза болели от яркости. Пол был белым, стены — белыми, а толстые колонны, выстроенные рядами по всей длине зала, тоже были белыми. Над головой плавали яркие светящиеся сферы, а факелы и кристаллы заливали пространство ослепительным сиянием. Камень под ногами был прорезан золотыми жилами.

— Мы идём внутрь дома, миледи? — поинтересовалась я, представляя себе ужасные ловушки, приготовленные для врагов Дома Света. Дом Земли топил нежеланных гостей, Дом Огня сжигал их… Что делал Дом Света?

— Конечно, нет, — тихо ответила она. — Мы будем в одной из внешних зал для приёма гостей.

Я облегчённо вздохнула.

На другом конце зала из двери вышел слуга, одетый в бело-золотые одежды. Он словно светился изнутри, а из его спины вырастали белые пернатые крылья. Подол его снежно-белой мантии волновался у ног. Лишь когда он приблизился, я заметила, что у него нет рта, а глаза были жидкими золотыми сферами.

Сияние вокруг него частично исходило от круга света, следовавшего за ним, куда бы он ни шёл. Я подняла взгляд, чтобы понять, откуда оно взялось. В стенах под потолком были встроены восемь огромных стеклянных линз, через которые излившийся свет фейри собирался в подвижную лужу у его ног.

Я вспомнила, как мальчишки из Тамблдауна использовали осколок стекла, чтобы прожечь муравейник. Неужели Дом Света таким образом защищался— усиливая свет до тех пор, пока он не прожигал нежданных гостей?

Слуга остановился.

— Добро пожаловать, леди Лара.

Глубокий голос прозвучал у меня в голове. Я вздрогнула, но Лара, похоже, была привычна к ментальному общению.

— Следуйте за мной.

Он повёл нас к ближайшей двери, и я с облегчением заметила, что свет остался позади. Он остановился у последней колонны, в десяти футах от нас, и не пошёл дальше.

Комната была полна Благородных Фейри.

Я прошла за Ларой несколько шагов, но остановилась, поймав её предупреждающий взгляд. Я отступила к стене, где стояли другие слуги, склонив головы и сложив руки. Приняв такую же позу, я украдкой взглянула на великолепное помещение.

Оно походило на облако. Пол казался мягким, а на уровне лодыжек плавали клубы тумана. Нижняя часть стен сверкала, словно снег на солнце, а верхняя растворялась в чистой голубизне зимнего неба. Огромная золотая люстра, диаметром не менее двадцати футов, освещала зал.

Благородные Фейри тоже сверкали. Их наряды, вычурные и сложные, были окрашены в цвета, которые я уже могла распознать как принадлежность к пяти домам — естественные тона Дома Земли, фиолетовые и радужные цвета Дома Иллюзий, красные и оранжевые оттенки Дома Огня, а также резкий контраст белого и чёрного Дома Света и Дома Пустоты.

Лара подошла к мужчине-фейри, одетому в бархатный коричневый жакет, немного светлее его кожи. Он поклонился ей, и она улыбнулась.

Я вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд. Осторожно оглядевшись, я встретилась глазами с принцем Друстаном, который выглядел великолепно в золотом кафтане с алыми акцентами. Он беседовал с двумя фейри из Дома Света. Принц улыбнулся, и я поспешно отвела взгляд.

Но кто-то ещё наблюдал за мной. Фейри из Дома Пустоты, холодный убийца, из-за которого я теперь стала служанкой Лары. Он был похож на воплощённую смерть в длинном чёрном плаще с серебряными застёжками, а на груди у него поблескивала та же опаловая брошь, что и вчера. Он разговаривал с другим членом Дома Пустоты, но его глаза были устремлены на меня.

Мурашки пробежали по спине. Это должен быть принц Пустоты. Во всём его выжидающем положении и ледяном взгляде чувствовалась едва сдерживаемая мощь.

Его внимание переключилось на что-то другое, и я смогла наконец вздохнуть.

Раздался звон колокола, и фейри собрались за длинным обеденным столом. На белоснежной скатерти появились разнообразные блюда. Запах жареного мяса был невыносимо аппетитным; я ничего не ела с самого вчерашнего дня, слишком ошеломлённая новым окружением. С завистью я смотрела, как Лара поднесла ложку горячего супа к губам.

— Голодная, да? — тихий шёпот прозвучал слева от меня.

Стоявший рядом со мной темноволосый Фейри прислужник тоже украдкой смотрел на стол. Он был на несколько дюймов ниже меня, одет в красно-жёлтую ливрею слуги Дома Огня. Его кожа была пепельно-серой, а радужка глаз — чёрной, с лёгким оранжевым мерцанием, напоминающим пламя.

Я насторожилась, но он улыбнулся так заразительно, что я не смогла не улыбнуться в ответ.

— Нам вообще можно разговаривать?

— Нет. Но нас это никогда не останавливает.

И правда, вдоль линии слуг я заметила, как другие шептались, едва шевеля губами. К моему удивлению, они свободно общались между домами: представители Дома Иллюзий разговаривали с Домом Огня, Дом Света и Дом Пустоты делились слухами. Это резко контрастировало с главным столом, где Благородные Фейри сидели изолированными группами, строго по домам.

Если слуги обменивались информацией, возможно, я смогу начать узнавать больше о бессмертных испытаниях.

— Я Кенна, — представилась я.

— Та самая человеческая девушка, которая выбралась из болота? Меня зовут Эйден. Я огненный спрайт.

Разве спрайты не должны быть крошечными и злыми? Этот был куда крупнее, чем я ожидала, и казался вполне дружелюбным. Похоже, людские легенды вновь оказались неверными.

— Приятно познакомиться. Откуда вы обо мне слышали?

— Сплетни быстро разносятся среди слуг. Поздравляю с выживанием.

Я была так ошеломлена, что едва успела осмыслить свой безумный забег на грани жизни и смерти. Теперь воспоминание всколыхнулось, словно эхо ужаса, скользнув по моим венам. Кинжал, обвивавший моё запястье, зашевелился и уколол кожу, впитывая каплю моей бурлящей крови. И снова мне показалось, что он передаёт чувство или мысль. «Мы победили», шепнул он, и мой пульс замедлился. Я сделала глубокий вдох.

— Люди ничего не знают, — сказала я. Возможно, это было рискованно — делиться своими мыслями, но мне нужно было начинать выстраивать связи. Тем более, Эйден встретил меня с интересом и дружелюбием, в то время как многие из окружающих смотрели на меня с враждебностью. — Они думают, что фейри принимают людей здесь как равных и дают им лучшую жизнь.

Эйден поморщился.

— Когда-то ритуал солнцестояния действительно объединял два народа. Но, по крайней мере, с тех пор как на троне сидит король, это превратилось в развлечение.

— Как долго он правит?

— Восемьсот лет.

Трудно было представить, чтобы один и тот же король правил так долго. Какие у фейри законы наследования? У него нет наследников или желания отречься от трона?

Меня мучил ещё один вопрос.

— Как сюда попадают остальные люди, если никто не может пересечь болото?

— Король периодически отправляет разведчиков, чтобы похищать их, — с сочувствием сказал Эйден. — Иногда из-за их красоты, иногда из-за силы, а иногда просто по прихоти.

Прихоть, которая вырывала людям языки и превращала их в рабов. Я никогда не думала, что зло может быть таким.

Двери открылись, и Благородные Фейри поднялись, когда в зал вошли четверо солдат в пурпурной ливрее с изогнутыми клинками. За ними следовал король Осрик, а за королём — ещё солдаты. Когда он вошёл, Благородные Фейри и слуги склонились в поклонах. Я поспешно последовала их примеру, приседая в реверансе так глубоко, что у меня задрожали ноги.

Король Осрик остановился в центре зала — сверкающий, как видение, в длинной тунике из опалового шёлка. Его светлые волосы спускались прямым потоком по спине, а вокруг него вновь кружил радужный туман. Он был бы воплощением хрупкой красоты, если бы не чёрная корона, украшавшая его голову.

Ненависть разгорелась во мне. Этот фейри был причиной смерти Ани. Его прихоти ломали жизни.

— Добро пожаловать на первое событие сезона испытаний, — сказал он.

Я напряглась. Уже первое испытание? Что должна делать Лара? А что — я?

— Сегодня здесь присутствуют девять кандидатов. Встаньте.

Лара поднялась вместе с фейри в коричневом жакете, с которым она разговаривала ранее. Кроме двух кандидатов из Дома Земли, в зале находились двое в белом, один в оранжевом, двое в чёрном и двое в фиолетовом.

Кандидатов оказалось удивительно мало, учитывая, что Элоди говорила, что испытания проводятся раз в десятилетие. Возможно, старейшина Холман в чём-то был прав. Он утверждал, что рождение фейри — редкое явление, и именно поэтому женщины, предложенные на солнцестояние, были так важны. Хотя он никогда прямо не говорил, что их используют для размножения, это всегда подразумевалось.

Эта мысль вызывала у меня отвращение ещё до того, как я попала в Мистей и узнала правду. Теперь же меня буквально выворачивало от отвращения — к фейри, к старейшине Холману, ко всем лживым и извращённым верованиям, которые привели меня сюда.

— Вскоре вы столкнётесь с самыми сложными испытаниями нашей расы, — продолжил Осрик. — Шесть испытаний будут проводиться в течение следующих месяцев. Каждое из них посвящено одному из домов и проверяет определённую добродетель фейри. В конце мы узнаем, кто из вас достоин бессмертной жизни и дара магии.

Я облегчённо выдохнула, поняв, что это просто обед, а не испытание. Было интересно, что испытаний шесть, а домов всего пять. Возможно, эта традиция — единственное, что осталось от Дома Крови.

— Надеюсь, вы все окажетесь достойны, — добавил король, задержав взгляд на двух кандидатах Дома Земли. — Хотя я знаю, что этого не случится.

Взгляд Лары упал на пол. Я прикусила щёку, желая, чтобы могла говорить с ней телепатически, как это делал слуга Дома Света. «Не давай им увидеть твою слабость, — сказала бы я. — Подними подбородок. Борись с этими ублюдками».

— Испытания начнутся через неделю. А пока давайте праздновать, — произнёс король, беря бокал вина у слуги и поднимая его. — За ваш успех.

После тоста Осрик покинул зал, и разговоры тут же возобновились. Благородные Фейри закончили трапезу в возбуждённой суете, а затем поднялись из-за стола, когда заиграла музыка. Пустые тарелки исчезли вместе со столом.

— Ты знаешь что-нибудь об испытаниях? — прошептал Эйден.

— Нет. А ты?

Он покачал головой.

— Я камердинер Эдрика. — Он кивнул на кандидата Дома Огня, который сейчас разговаривал с Друстаном. — Я служу ему всего несколько месяцев, а до этого был домашним слугой. Я даже никогда не видел испытания.

Я подавила разочарование.

— Может, принц Друстан расскажет ему что-нибудь о них. — А потом Эйден расскажет мне.

— Возможно, о испытании Дома Огня. Но не о других.

— Почему?

— Никто не может вспомнить подробностей прошлых испытаний. Это часть магии. Как только сезон испытаний заканчивается, воспоминания исчезают.

Я уставилась на него.

— Что?

— Это правда. Магия очень древняя и невероятно мощная. Главы домов знают только детали испытания, связанного с их домом в этом году.

Я едва не пропустила, как Лара подняла руку и щёлкнула пальцами. Эйден толкнул меня локтем в рёбра, и я поспешила подойти.

Лара протянула мне пустой бокал, почти не глядя на меня.

— Ещё вина.

Двое кандидатов, с которыми она стояла — фейри-мужчины из Дома Иллюзий и Дома Света, — с явным интересом наблюдали, как я сделала реверанс.

— Это действительно отвратительно, правда, Гаррик? — громко спросил рыжеволосый кандидат из Дома Иллюзий, пока я направлялась к буфету.

— Оскорбление для глаз, — согласился Гаррик. Кандидат Дома Света был высоким, широкоплечим, с короткими вьющимися каштановыми волосами, бледной кожей и угловатой челюстью. Воротник его белоснежной туники был таким же жёстким и острым, как лезвие. — Что бы сделали с человеческой служанкой в Доме Иллюзий, Маркас?

Маркас усмехнулся.

— Уверен, кто-нибудь нашёл бы способ развлечься. Не могу представить, чтобы Дом Света сделал то же самое. Вы все такие серьёзные.

Гаррик усмехнулся, но в его карих глазах, скользящих по мне, было что-то леденящее.

— В Доме Света мы не терпим низших существ.

Мои руки дрожали, пока я наполняла бокал Лары, но я заставила себя принять спокойное выражение лица, прежде чем вернуться к ней.

— Миледи. — Я сделала глубокий реверанс и подала ей бокал.

— Это всё.

— Неудивительно, что король дал её тебе, Лара, — сказал Гаррик. — Все знают, что ты самый слабый кандидат. Человеческая служанка — единственно подходящий вариант.

Я вся напряглась, пока шла обратно к стене. Щёки горели от нарастающего гнева. Я хотела броситься на него, зарычать, как делала с хулиганами в Тамблдауне. Ударить его.

Эйден скривился, когда я с каменным лицом заняла своё место. Но на этот раз я не склонила голову в знак покорности. Я держала подбородок высоко поднятым, глядя на Лару, которая стоически терпела нарастающие насмешки.

— Неудивительно, что твой отец умер, — сказал Гаррик, а Маркас захихикал. — Он тоже был слабым.

Лара вздрогнула, будто её ударили.

— Хватит, Гаррик, — произнесла она твёрдо, хотя в её голосе звучала неуверенность.

Гаррик не думал останавливаться.

— По крайней мере, он не увидит, как ты провалишься. Возможно, его смерть была милостью — спасла его от позора.

Он бросил взгляд на меня, а затем моргнул, словно удивившись, заметив, как я смотрю на него.

— Посмотри на неё. — Он толкнул локтем Маркаса. — Похожа на бешеного зверя.

Мой вызов привлёк внимание и других. Принц Пустоты взглянул на меня с лёгкой усмешкой. Друстан тоже смотрел. В его глазах было что-то вроде одобрения, словно он оценил мой гнев.

«Внешность — это всё», напомнила я себе, стараясь расслабить лицо и разжать челюсть.

Я задержала взгляд на Гаррике ещё на секунду, а затем позволила глазам скользнуть в сторону, словно он больше не представлял для меня интереса. Одновременно я сформировала неприличный жест пальцами, скрывая его за складками юбки.

Его резкий вдох был слышен даже на расстоянии. Я улыбнулась и снова опустила голову.

Через минуту Лара стремительно подошла ко мне и щёлкнула пальцами.

— Мы уходим.

Мы покинули приём под звуки жестокого смеха.

***

Лара не разговаривала со мной до конца дня, лишь коротко приказала отправить ей ужин в комнату.

Я отправилась на кухню, чтобы передать её распоряжение и съесть что-нибудь, а потом начала знакомиться с моим временным домом. Дом Земли был уютным, но не тесным. Потолки здесь были высокими, а зелень росла буквально в каждом углу. Время от времени мне попадались журчащие ручьи или бассейны, где дамы купались, пока слуги расчёсывали или смазывали их волосы маслом. Казалось, будто я нахожусь на улице, и напряжение постепенно отпускало, пока мои ноги утопали во мхе и влажной, пахнущей лесом земле. Я заметила, что многие фейри не носили обувь в доме — возможно, завтра я попробую то же самое.

В конце концов я нашла уютную комнату с травяным ковром. Вокруг пруда, покрытого водяными лилиями, были сложены роскошные подушки, а из ветвей раскидистого дерева доносились трели ярко окрашенных птиц.

Я сидела на краю пруда, свесив ноги в воду, когда меня нашёл младший брат Лары, Селвин. На нём всё ещё была жёлтая роза, хотя теперь она выглядывала из его кармана.

Я вскочила на ноги и присела в реверансе, когда он подошёл.

— Простите, милорд. Я не знаю, разрешено ли мне здесь находиться.

Он улыбнулся.

— Вам позволено быть в любой общественной зоне, если только вас не попросят уйти. Пожалуйста, садитесь обратно.

Я нерешительно опустилась на мягкий холмик травы и с удивлением увидела, как он сел на подушку с другой стороны пруда. Мы молча смотрели друг на друга через воду.

— Мне сказали, что вы грубо обошлись с Гарриком за обедом, — заметил он. — Вы знаете, что он племянник принца Роланда?

Прекрасно. Значит, я оскорбила аристократа Дома Света.

— Он дразнил Лару.

Селвин кивнул.

— Знаю. Он так себя ведёт со всеми. Я рад, что вы ему ответили.

— Правда? — Я не ожидала такой реакции от молодого лорда Дома Земли.

— Уверен, моя мать бы не одобрила, но мне нравится, что вы заступились за Лару. — Его щека украсилась ямочкой. Он выглядел очаровательно и мило, совсем не похожим на других фейри, которых я встречала. Впрочем, на вид ему было не больше шестнадцати — возможно, он ещё не успел развить в себе садистские наклонности.

— Я не сделала ничего особенного.

— Возможно. Но вы должны понять, что мы никогда ничего не делаем. Дом Земли — это всегда нейтралитет, сдержанность и внешняя безупречность. Мы никогда не хмуримся и не ведём себя грубо. — Его раздражённый тон дал понять, что он не раз слышал ту же лекцию, что и Лара, о том, что нужно быть выше чужих оскорблений. Он провёл пальцем по поверхности воды, оставляя за собой рябь. — Мне это надоело.

Я не знала, что на это ответить, поэтому опустила взгляд на пруд. Из глубин выплыли любопытные оранжевые рыбки, чтобы исследовать круги на воде.

— Я беспокоюсь за Лару, — сказал Селвин после долгой паузы. — Испытания, говорят, невероятно сложные. Каждый раз кто-то терпит поражение.

— Уверена, у Лары всё получится. — Наверное.

Селвин посмотрел на меня с мольбой.

— Вы можете ей помочь?

— Я постараюсь.

— Моя мать сказала, что, поскольку ты человек, ты сможешь помочь неожиданным образом. Она что-то говорила тебе?

— Да, мы это обсуждали. — Не было смысла упоминать угрозы его матери или то, что я не уверена, сколько информации смогу раздобыть.

Он улыбнулся, явно облегчённо. Кажется, у этого мальчика было больше веры в мои способности помочь Ларе, чем у меня самой.

— Я так рад. — Он поднялся, стряхивая пыль с брюк. — В любом случае, я просто хотел поблагодарить. Моя сестра… ну, она всё, что у меня есть.

Смутившись от своего признания, он быстро ушёл.

Я улыбнулась, наблюдая за юркими рыбками, тронутая этой странной встречей и очевидной привязанностью Селвина к сестре. Раньше я думала, что все Благородные Фейри ужасны, но он был почти как человеческий мальчик — полный идеализма, неуклюжий и наивный. И если он так сильно любил Лару…

Может, стоит попробовать узнать её получше.

Проведя ещё несколько мгновений с птицами, рыбками и мягкими плесками воды у своих ног, я вздохнула и встала. Настало время отправиться обратно, чтобы узнать больше об окрестностях. Моё намерение сбежать не ослабло, и мне нужно было как можно быстрее изучить географию города.

Теперь я знала, какие коридоры ведут в Дом Света и Дом Огня, а Элоди примерно показала мне, где находятся входы в Дом Пустоты и Дом Иллюзий, чтобы я могла их избегать. Но оставались сотни других путей, казавшихся бесконечными лабиринтами. Я выбрала один наугад.

Кинжал, всё ещё маскирующийся под браслет, тихо гудел, пока я углублялась под землю. Но ощущение от этого гудения было обнадёживающим, поэтому я продолжила идти.

Минуты шли, путь становился всё более покатым, а свет тускнел. Факелы отливали красноватым, а кристаллы на потолке темнели, пока всё не наполнилось мягким сумраком, напоминающим закат. В начале моего исследования я встречала много фейри, но чем дальше спускалась, тем пустее становились коридоры.

Вскоре стены превратились в пятнистый серо-чёрный камень, словно ночной снегопад, а воздух стал тяжёлым и затхлым. Я была единственной в этом коридоре.

Справа открылся каменный арочный проход. На его верхней плите была вырезана оскалившаяся тварь с огромными клыками. Комната за ним тонула в кромешной тьме. Я поёжилась от холода, струящегося оттуда, и уже было прошла мимо, как вдруг ощутила жгучую боль в руке.

— Ай! — Я закатала рукав, чтобы бросить взгляд на браслет-кинжал. Красный камень тускло пульсировал. — Ты обязательно должен это делать?

Да, — прозвучал слабый ответ.

Я вздрогнула. Это был определённо голос в моей голове, а не просто впечатление или инстинкт. Металлический, без гендерной окраски, с отзвуком, будто исходящий издалека. Тот же голос, который велел мне бежать на болотах.

Я попыталась подавить шок.

— Почему? Что ты такое?

Всё, чем я захочу быть.

Металл шевельнулся, и сначала я подумала, что это просто отблески света на стали, но потом поняла, что он превратился в жидкость, извиваясь, как змея, вверх по моей руке. Он потёк от плеча к шее. Я подняла руки, испуганная, когда он обвился вокруг моей шеи, но затем снова затвердел, превратившись в ожерелье. Красный камень теперь располагался точно в ямке между ключицами.

— Ты какой-то вид фейри? — спросила я. Что, если это одна из Тварей?

Нет. — Голос звучал с оттенком насмешки. Иное.

Он передал мне ощущение магии, обретшей материальную форму, силы, настолько великой, что она стала живой.

— Зачем ты меня ранишь?

Я пью.

— Почему?

Это моя суть.

Это был не ответ, но ожерелье… кинжал… браслет явно не собирался делиться подробностями.

— Обязательно именно моя кровь?

Если ты не дашь мне другую, то да.

Этот ответ заставил меня содрогнуться.

— Ты собираешься убить меня? — спросила я хрипло.

Нет.

Ответ прозвучал с яростью, и я сглотнула, чувствуя, как тяжело камень у моего горла качнулся на цепочке.

— Как долго ты пробудешь со мной? — Это было навсегда или кинжал просто искал нового хозяина? Мне нравилось носить оружие, и оно помогло мне пройти через болото, но теперь, когда оно заговорило… теперь, когда оно регулярно пило мою кровь… я не знала, как к этому относиться.

Кинжал не ответил, но медленно перетёк обратно на мою руку и устроился в знакомую спираль вокруг бицепса, будто чувствуя мой дискомфорт от того, что он обвивал мою шею. Очевидно, он мог принимать любую форму, которую хотел. Или, возможно, ту, которую хотела я. Он снова станет кинжалом, если мне это потребуется.

Он тихо заурчал, и я поняла, что ему больше всего нравится быть кинжалом. Перед глазами вспыхнули образы насилия — брызги крови, тёплой, густой, такой восхитительно насыщенной…

Я потрясла головой, прогоняя видение, и почувствовала, как внутри поднялось беспокойство. Я двинулась дальше по пути, но кинжал снова укусил меня.

— Прекрати! — Я сердито посмотрела на него.

И тут я услышала это. Шаги, доносившиеся с тропы позади меня. Кинжал предупреждал меня о ком-то.

Я нырнула в непроглядно чёрную комнату. Чёрно-белые плитки под ногами, едва видимые в отражённом свете из коридора, были покрыты изображениями чудовищ, которые вызывали у меня дрожь. Затхлый воздух отдавал слабым пряным ароматом. Я напряглась, но в темноте ничего не двигалось.

Шаги становились всё ближе. Я отступила дальше, пока меня полностью не поглотила тьма.

Это был смертоносный принц Пустоты и ещё один фейри в чёрном. Судя по их одинаково тёмным глазам, бледной коже и волосам с отливом воронова крыла, они, вероятно, были родственниками. Но если от принца веяло холодной угрозой, то его спутник с длинными волосами излучал свирепую, едва сдерживаемую ярость. Его движения были резкими и беспокойными, а рука нервно парила над рукоятью кинжала.

— …это будет глупостью, — говорил длинноволосый.

— Тем не менее, Дом Огня уже принял решение, — спокойно ответил принц. — Нам нужно… — Он замолчал, резко остановившись в коридоре. Его голова повернулась в сторону, и он посмотрел прямо в комнату.

Я затаила дыхание, внезапно испугавшись, что он мог меня видеть. Фейри из Дома Пустоты умеют видеть в темноте? Это одна из их способностей? Я прокляла себя за то, что не спросила Друстана.

— Что такое? — длинноволосый начал поворачиваться, чтобы посмотреть в ту же сторону, но принц плавно подтолкнул его вперёд.

— Ничего. Иногда я думаю, что этот коридор наполнен призраками.

Длинноволосый рассмеялся.

— Если бы только призраки могли владеть мечами.

— Давай поговорим о лабиринте, — произнёс принц, пока они исчезали из виду. — Мы почти готовы…

Я напряглась, пытаясь уловить оставшиеся слова, но его голос растворился в тишине.

Я ждала долгие, тревожные минуты, пока не почувствовала уверенность, что они не вернутся. Меня охватило беспокойство — и от того, что я услышала, и от непроглядной тьмы за моей спиной. Что бы ни было в этой комнате с её призраками, холодом и тонким запахом пряностей, я не могла позволить никому узнать, что я здесь была.

Никогда, согласился кинжал.

Глава 9

Ориана была в комнате Лары, когда я принесла завтрак на следующее утро. Я поставила поднос на стол и сделала реверанс, но, когда уже собиралась уйти, она остановила меня:

— Останься. Я почти закончила.

Ориана нахмурилась, повернувшись к Ларе.

— Как я уже сказала, я разочарована твоим поведением вчера. Ты должна была остаться до конца мероприятия.

— Они только продолжали бы меня оскорблять, — угрюмо ответила Лара.

— Ты должна быть твёрдой, как камень. Относись к их оскорблениям с тем равнодушием, которого они заслуживают.

Лара отпила из своей чашки чая, бросив на меня быстрый взгляд. Я поняла, что ей неловко из-за того, что я стала свидетелем этого выговора.

— Постарайся лучше и не забывай, что твои поступки отражаются на всех нас. Я не допущу, чтобы ты унизила Дом Земли.

Ориана вышла из комнаты, и за ней мягко закрылась дверь.

Позу Лары словно отпустило, она устремила пустой взгляд в стену напротив.

Я придвинула к ней поднос с завтраком.

— Вот, поешь, пока я выберу платье.

Она подчинилась, ела медленно, как будто делала это автоматически. У меня невольно поднялась волна сочувствия — должно быть, она чувствовала себя вечным разочарованием для Орианы.

— Какие мероприятия у тебя сегодня? — Может, я смогу её отвлечь.

— Вечеринка, — отозвалась она рассеянно. — А потом официальный ужин.

Два наряда. Две причёски. Я не знала, справлюсь ли, но собиралась сделать всё возможное.

Для вечеринки я выбрала каштановое платье с плотными рукавами и облегающим лифом, расклёшенное в пышные складки. Подол и вырез были украшены сапфирами и изумрудами, а запястья обрамляли изящные манжеты из тончайшего кружева цвета блонд.

Лара позволила мне одеть её в тишине. Я отвела её в ванную, где пробовала подобрать подходящие к платью оттенки теней. Она терпеливо сидела, пока я наносила золотисто-коричневые тени и розовую помаду. Это выглядело не так хорошо, как её вчерашний макияж, но сойдёт.

«Аня бы умирала со смеху, если бы увидела меня сейчас», — подумала я, расчёсывая волосы Лары. Именно она всегда увлекалась красивыми вещами. Она бы каталась по полу, смеясь, как я изо всех сил пытаюсь соответствовать этому миру роскоши.

Я моргнула, прогоняя слёзы, и заметила, что Лара наблюдает за мной в зеркале.

— Прости.

— Расскажи, — велела она.

Её волосы напоминали мне волосы Ани. Не цветом — у Ани они были золотисто-каштановые, — но длина, волна и блеск были похожи. Я осторожно проводила щёткой по волосам Лары, всем сердцем желая, чтобы Аня была здесь.

— Моя лучшая подруга умерла, — тихо произнесла я. — Когда мы бежали через болото.

Лицо Лары смягчилось.

— Мне жаль.

Одна слеза скатилась по моей щеке, но я быстро смахнула её.

— Я не могу перестать о ней думать. Она бы справлялась с этим всем намного лучше, чем я. — Я обвела щёткой комнату, охватывая одежду, макияж, весь этот блеск.

Лара молчала, пока я начинала плести ей причёску. Сегодня я решила сделать три простые косы, которые соединились бы на затылке, а остальная часть волос осталась свободной.

— Мой старший брат мёртв, — вдруг сказала Лара. Она подняла руку, чтобы прервать мои попытки выразить соболезнования. — Я его никогда не знала. Он был сыном первого конкорта Орианы и… Он умер за год до моего рождения. Но он уже прошёл испытания. Он должен был стать следующим принцем Дома Земли, если бы Ориана когда-нибудь решила оставить свою должность. Он бы справлялся со всем этим намного лучше. — Она горько усмехнулась. — Даже Селвин был бы лучшим выбором для наследника, но ему всего шестнадцать, а мне двадцать три, так что всё свалилось на меня.

Я аккуратно вплетала её волосы, благодарная за этот жест доверия.

— Значит, мы обе не совсем подходим для своих ролей. — Когда она не ответила, даже чтобы бросить резкую фразу, я улыбнулась ей в зеркале. — Именно поэтому никто не ожидает, что мы справимся.

Через несколько мгновений Лара неуверенно улыбнулась в ответ.

***

Вечеринка проходила в Доме Огня. Я сделала вид, что не знаю, куда мы направляемся, пока Лара и я поднимались по спиральному подъёму. Как и в Доме Света, мы не дошли до главного зала, заполненного огнём, а свернули в одну из комнат ближе к вершине подъёма.

Стены комнаты были покрыты переливающимся бархатом, который менял цвет с алого на золотой в зависимости от угла, под которым на него смотрели. Потолок был расписан так, чтобы напоминать клубы дыма. Фейри стояли у небольших столиков, попивая напитки, пылающие в бокалах, и пробуя еду с миниатюрных тарелок.

Эйден мельком улыбнулся мне, когда я протиснулась к нему у стены.

— Добро пожаловать в Дом Огня.

— Здесь красиво. — Атмосфера была одновременно простой и элегантной, а главным украшением служили эти загадочно меняющиеся стены. Пламя танцевало в огромном камине в конце комнаты. — Что это за мероприятие?

Спрайт закатил глаза.

— То же, что и всегда. Они болтают, едят и остроумно оскорбляют друг друга.

Я подавила смешок.

— Ты выглядишь разочарованным.

— Скажем так, я скучаю по временам, когда мне не нужно было посещать такие собрания.

Я изучила его хозяина — единственного кандидата из Дома Огня. Эдрик был стройным и харизматичным, с тёмной кожей и облаком чернильных кудрей. Рубины блестели на его пальцах, когда он что-то оживлённо объяснял собравшимся вокруг дамам. Его алая туника доходила до отполированных чёрных сапог, а отблески огня играли на рубинах, расшитых по ткани.

— Эдрик готов к испытаниям? — спросила я.

Эйден посмотрел на меня с явным негодованием.

— Конечно. Он храбр. У него всё получится.

Я прикусила губу, желая, чтобы то же самое можно было сказать о Ларе.

— Первое испытание будет посвящено Дому Огня?

— Не знаю. — Эйден бросил взгляд на Эдрика. — Думаю, нет, раз он ничего мне не говорил.

Мы наблюдали, как Благородные Фейри скользят по комнате, приветствуя друг друга с натянутыми улыбками. Три кандидата собрались неподалёку, и по их платьям я поняла, что они представляют Дом Пустоты, Дом Иллюзий и Дом Света.

— Как ты думаешь, в какой добродетели ты преуспеешь больше всего, Карисса? — спросила кандидат из Дома Света, стройная брюнетка.

— Конечно же, в гедонизме. — Кандидат из Дома Иллюзий улыбнулась, обнажая ямочки на щеках. Её волосы были алыми, темнее, чем у Маркаса, другого кандидата из Дома Иллюзий, чьи медно-рыжие локоны блестели под светом. У Кариссы они отливали насыщенным алым, как стены. — А ты, Гита, блеснёшь своей хитростью.

Гита рассмеялась.

— Конечно. И в гедонизме, смею заметить. — Она ядовито улыбнулась кандидату из Дома Пустоты. — Даже не знаю, в чём ты сильна, Уна.

Уна ответила ей холодной улыбкой. Её чёрные волосы были заплетены в толстую косу, доходившую до талии, а её платье было лишено каких-либо украшений. Она даже не потрудилась нанести макияж, хотя её выразительное лицо и сияющая каштаново-коричневая кожа не нуждались в дополнительном подчёркивании.

— Да, я предпочитаю не быть такой очевидной, — подчеркнула она, бросив пренебрежительный взгляд на перегруженное украшениями платье Гиты цвета слоновой кости.

Я едва не фыркнула от смеха.

Гита и Карисса вскоре ушли, взяв друг друга под руки и наклонив головы, очевидно, чтобы поделиться каким-то сплетнями. Уне, оставшись без собеседников, пришлось блуждать по комнате. Вскоре она остановилась рядом с принцем Пустоты и длинноволосым фейри, которого я слышала вчера. Она не выглядела ни капли, запуганной их присутствием.

— Кто они? — спросила я Эйдена, кивнув в сторону этой мрачной троицы.

— Ты серьёзно не знаешь?

— Если бы знала, не спрашивала бы.

— Это принц Гектор, лорд Каллен и леди Уна из Дома Пустоты. Они братья и сестра: Гектор — старший, Каллен — второй, а Уна — младшая и единокровная, — шёпотом пояснил Эйден, а затем наклонился ближе. — У них были и другие братья и сестры, но все они погибли во время восстания.

Восстание, случившееся пятьсот лет назад, которое положило конец Дому Крови. Я понизила голос, подстраиваясь под его тон:

— Гектор и Каллен… они участвовали?

Эйден покачал головой.

— Они родились после восстания. Их отец, прежний принц Пустоты, сохранил жизнь, поклявшись в верности. У Гектора нет детей, поэтому Каллен — его наследник.

— Гектор, похоже, близок к королю, — заметила я, вспоминая, как он стоял слева от Осрика, когда я впервые увидела их. Теперь, когда я научилась различать цвета домов, то поняла, что его опаловая брошь — дань уважения Дому Иллюзий и самому королю.

Эйден бросил на меня странный взгляд.

— Ты, наверное, спутала с Калленом. Длинноволосый — это принц Гектор. Он редко появляется при дворе. Я даже удивлён, что он здесь сегодня.

Я снова взглянула на троицу, пересматривая своё первое впечатление. Этот длинноволосый, свирепого вида мужчина — принц Гектор? Он, должно быть, невероятно могущественный, раз его младший брат такой ужасный. Каллен без малейшего колебания убил человека на глазах сотен Благородных Фейри; на что же тогда способен его старший брат?

Словно почувствовав мой взгляд, Каллен посмотрел на меня.

Я тут же опустила глаза.

— Осторожнее, — тихо сказал Эйден. — Его называют Карающим мечом короля. Он шпионит и убивает по приказу, и говорят, в Мистее нет ничего, о чём он не знает. Некоторые слуги утверждают, что о нём даже думать нельзя— он сразу почувствует и появится из ниоткуда.

Меня передёрнуло, когда я вспомнила, как он заглянул в ту чёрную комнату, где я пряталась.

— Это вряд ли. Правда?

Эйден хмыкнул.

— Они ведь не боги, знаешь ли.

Эта фраза заставила меня задуматься. Я осознала, что почти ничего не знаю о религии фейри. В Тамблдауне мы поклонялись смутным, искажённым воспоминаниям о фейри — эхо чего-то, что, как я теперь поняла, вовсе не заслуживало поклонения.

— Фейри поклоняются каким-нибудь богам? — спросила я, размышляя, что эти тщеславные, жестокие и пугающие существа могут считать священным.

— Нет. Мы поклоняемся самой магии, — ответил Эйден. — Точнее, шести Священным Осколкам, от которых она произошла. Их изображения можно увидеть во всём Мистее. Говорят, что они упали с неба давным-давно.

Я ещё не замечала таких изображений, но теперь поищу.

— Шесть Осколков, шесть испытаний, шесть добродетелей. — И шесть лет между жертвоприношениями невинных людей. Я подавила вспышку ярости от мысли о ритуале солнцестояния и спросила: — Какие это добродетели?

— Храбрость, дисциплина, хитрость, сила, гедонизм и магия.

Я сморщила нос.

— Гедонизм не звучит как добродетель.

— Для фейри это так, — его глаза вспыхнули, словно угли. — Неужели люди забыли, как мы обожаем хитрость и удовольствия?

Я задумалась, как они планируют проверять гедонизм, и не придётся ли мне это видеть.

— Наш старейшина предпочёл не упоминать о части с удовольствиями.

— Человеческий мир звучит скучно.

Я посмотрела на прекрасную комнату, полную коварных, опасных фейри.

— Наверное, так и есть, — ответила я, хотя в этот момент вспоминала другое: нежно-розовый рассвет над болотом, открытое небо, аромат живых растений. Тот трепет, что я испытывала, находя неизвестные реликвии. Простое счастье провести день с другом.

Я не могла сказать Эйдену, что хочу вернуться. Это показало бы слабость. Поэтому я подумала о Ларе и изобразила скучающее выражение лица.

— Это не сработает, знаешь ли, — сказал Эйден.

— Что не сработает?

— Притворяться, что ты не скучаешь, — ответил Эйден. Его тёмные радужки почти полностью поглотил огонь, и его лицо светилось хитрым, проницательным выражением, совершенно не похожим на его обычную доброжелательность.

— Почему ты так думаешь?

Он усмехнулся.

— У спрайтов есть небольшой дар, но очень полезный. Мы можем чувствовать тайные желания. — Его взгляд вернулся к Эдрику, и я задумалась, что он узнал о своём хозяине за последние несколько месяцев.

— И что ты делаешь с этой информацией? — Мог ли он почувствовать мой план побега? Или просто знал, что я скучаю по человеческому миру?

— Всё, что захотим. Для кого-то это озорство. Для кого-то — сделки. А иногда информацию используют, чтобы лучше понимать тех, кто им близок.

— А что ты делаешь с этим? — Я начинала уставать от уклончивых ответов фейри.

Он хмыкнул.

— Ты мне нравишься. Ты не говоришь загадками. Ты просто спрашиваешь то, что хочешь узнать.

— И отвечаешь ли ты?

Его улыбка была настолько яркой, что я почувствовала, как часть моей настороженности исчезла.

— Я не использую это никак. Мне просто нравится понимать людей. Хотя, если бы я почувствовал что-то, угрожающее Дому Огня, это была бы совсем другая история.

Мои тайные желания не имели никакого отношения к Дому Огня, так что я почувствовала себя в безопасности. Я вернула своё внимание вечеринке, наблюдая, как Лара изображает улыбку в ответ на что-то, сказанное Гитой. Другой кандидат из Дома Света, Гаррик, смотрел на их разговор с презрением, а затем вставил какую-то язвительную шутку, которая заставила Гиту рассмеяться, а Лару — покраснеть.

— Вы, фейри, определённо умеете затруднить доверие, — сказала я Эйдену.

— Хорошо, — ответил он. — Доверять здесь опасно. Береги себя и тех, кто рядом, и всегда будь начеку.

Казалось, за два дня я увидела три разные стороны Эйдена: весёлого слугу, хитрого спрайта и циничного советника. Что мне было делать с этим странным фейри прислужником?

— Ты кажешься… сложным.

Его фырк был достаточно громким, чтобы привлечь внимание ближайших Благородных Фейри. Он тут же опустил взгляд, сдерживая смех, хотя его плечи продолжали подрагивать.

— Что смешного?

— Ты. Ты очень прямолинейна по меркам фейри. Это редкое качество.

Я начинала привыкать к тому, как фейри упаковывают оскорбления в невинные фразы.

— Ты хочешь сказать, что я простая?

— О нет, совсем нет. Ты сложна, но по-другому. — Его огненные глаза снова встретились с моими. — Это сделает следующие несколько месяцев интересными.

Эдрик щёлкнул пальцами, усыпанными кольцами, и Эйден тут же напрягся.

— Ещё кое-что, — прошептал он, наклоняясь ко мне. — Первое испытание — Дом Пустоты. Добродетель — храбрость. Зная их, оно, скорее всего, пройдёт в полной темноте.

Я уставилась на него с потрясённым выражением, но он лишь подмигнул и ушёл.

***

Я горела желанием узнать у Эйдена больше о первом испытании, но вскоре вечеринка закончилась, и мы с Ларой направились обратно в Дом Земли.

— Ну? — спросила она, когда мы вошли в водный туннель. Вокруг нас закружил калейдоскоп рыб. — Ты что-нибудь узнала от других слуг?

— На самом деле, да. — Я понятия не имела, почему Эйден вдруг передумал и рассказал мне о первом испытании. Потому что я ему понравилась? Или потому, что его это развлекло? — Первое испытание — Дом Пустоты, добродетель — храбрость. Скорее всего, всё пройдёт в полной темноте. — Я вспомнила вчерашний разговор между принцем Гектором и смертоносным лордом Калленом. Если первое испытание связано с Домом Пустоты… — Я слышала что-то о лабиринте, но не уверена, связано ли это.

— О, Осколки, — пробормотала Лара. Это было проклятие? — Вероятно, связано.

Вместо того чтобы направиться к своей комнате, она остановилась у другой двери, украшенной резьбой, изображающей сосновый лес и ниспадающий водопад. Она постучала и жестом велела мне следовать за ней.

Эта комната была ещё больше, чем комната Лары, и на мгновение казалась вовсе не комнатой. Живые деревья выстроились вдоль всех стен, их ветви переплетались, образуя зелёный потолок, отражавший буйную траву под ногами. Мебель — массивные дубовые столы, комоды и кресла с бархатной обивкой — выглядела чужеродно, словно её разбросали по лесной поляне по прихоти чьей-то фантазии. За ширмой виднелась огромная кровать с зелёными занавесками.

Ориана сидела за своим письменным столом и писала. Когда Лара вошла, она подняла голову:

— Вечеринка прошла хорошо?

Лара устроилась на диване с большими подушками.

— Да. Гита и Гаррик — настоящие змеи, но ты и так это знала.

— Ты реагировала?

— Нет, я сохраняла полное спокойствие. Но Кенна услышала кое-что интересное.

Взгляд Орианы скользнул ко мне, и я сделала реверанс.

— Я услышала, что первое испытание будет связано с Домом Пустоты и храбростью, и, скорее всего, оно пройдёт в абсолютной темноте.

— И? — подтолкнула меня Лара.

— В отдельном разговоре я слышала упоминание о лабиринте.

Ориана шумно втянула воздух.

— Конечно, — пробормотала она, отложив перо и повернувшись к нам. — Дом Пустоты всегда наслаждается крайностями.

Я понятия не имела, о чём они говорят. Я взглянула на Лару, но её внимание было приковано к матери.

— Если это Лабиринт Хаоса, я мало о нём знаю. Только то, что он погружён во мрак и, по слухам, выбраться из него невозможно.

— Это не может быть невозможно, иначе никто бы никогда не прошёл испытание. Если, конечно, это то же самое испытание, что и в прошлые годы. Хотя я не уверена.

Память Орианы, вероятно, была стёрта магией. Это имело смысл — если испытания проводятся каждые десять лет, а фейри живут вечно, новые испытания быстро бы закончились.

— Лабиринт Хаоса — это легенда, — пояснила Ориана. — Ни один живой фейри за пределами Дома Пустоты никогда в нём не был, по крайней мере, насколько мы можем помнить. Это место, где они когда-то казнили своих заключённых. Им давали возможность выбраться: отпускали на краю лабиринта без света и припасов и говорили найти выход.

Лара подалась вперёд.

— Это не звучит как что-то невозможное. Кто-то ведь должен был выжить.

— Возможно. Но есть две вещи, которые делают лабиринт таким сложным, — ответила Ориана. — Первая — это любовь Дома Пустоты к хаосу. Лабиринт не упорядочен. В нём нет никакой системы. Каждый путь, по которому ты пойдёшь, будет другим — с другим углом, шириной, длиной или уклоном. Сверху он, вероятно, выглядел бы как абстрактные каракули. Будет очень сложно запомнить, откуда ты пришла.

Лара поморщилась.

— А второе?

— В лабиринте водятся чудовища. Твари, пожирающие плоть. Единственный способ выбраться — найти выход раньше, чем Твари найдут тебя.

В комнате повисла тишина.

— Ох, — наконец сказала Лара.

Действительно, ох…

Глава 10

День ещё не закончился.

Король Осрик устраивал торжественный ужин, и, в отличие от предыдущих мероприятий, на этот раз приглашались почти все Благородные Фейри. Это означало, что тысячи глаз будут прикованы к Ларе.

Я с ужасом смотрела на её распущенные волосы.

Она уже сама нанесла косметику, заявив, что это слишком важно, чтобы доверить мне. Теперь она сидела, нетерпеливо ожидая, пока я создам причёску, достойную короля.

— Всё, что я умею, — это плести косы, — прошептала я.

Она издала раздражённый звук.

— Просто заплети их и заколи.

Всё, что я делала, превращалось в катастрофу. Косы обвисали, волосы выскальзывали или путались в клубки, похожие на гнездо змей. Через час я была на грани слёз, а работа почти не сдвинулась с места.

Лара выхватила у меня щётку и шпильки.

— Дай сюда, — рявкнула она.

С яростью разрывая узлы, которые я наделала, она собрала волосы в пучок, зафиксировала их маленькой лентой, а затем разделила на пряди и начала заплетать.

— Смотри. Сделай три косы, потом обмотай их вокруг и закрепляй по ходу.

Как-то, совместными усилиями, мы уложили её волосы в огромный узел из кос на затылке. К тому моменту, как мы закончили, я едва дышала от напряжения.

— Пожалуйста, начни тренироваться, — сказала Лара, поднимаясь. — Мне честно за тебя стыдно.

На ней было то самое бальное платье, которое я изначально выбрала для обеда в Доме Света. Слоновая кость атласа спадала роскошными волнами к её ступням, а изумруды, украшавшие лиф, искрились при каждом движении. Когда я попыталась предложить что-то более простое, Лара сообщила мне, что бальные платья уместны для официальных ужинов, потому что ужины всегда заканчиваются танцами. Мне казалось, что я никогда не смогу понять все правила фейрийского двора.

Она посмотрела на моё потное платье и растрёпанные волосы.

— Приведи себя в порядок.

Я попыталась. В гардеробе моей комнаты нашлось платье цвета хвои с рукавами до локтей, украшенными вышитыми узорами в виде лоз. Я убрала волосы в простой пучок, используя, кажется, тысячу шпилек, чтобы удержать его на месте. Когда я вернулась, Лара осмотрела меня со всех сторон.

— Сойдёт.

Когда мы вышли, Ориана похвалила платье Лары, а Селвин за её спиной притворился, что его тошнит. Лара подавила улыбку от выходки брата и величественно спустилась по лестнице. Следуя за ней, я удивлялась, как ей удаётся всегда выглядеть так элегантно. Неужели маленьких фейрийских девочек учат этому точному наклону головы и плавной походке? Я тоже хотела быть элегантной.

Аня бы посмеялась над такими мечтами, возможно, даже громче, чем над моими попытками нанести косметику. Она всегда была грациозной от природы — её подбородок часто принимал тот же горделивый угол, что и у Лары, словно она была королевой без двора.

— Аня, — подумала я с грустью. — Как жаль, что тебя здесь нет.

Мы прошли мимо тронного зала и спустились по широкой рампе в огромную пещеру. Она поражала своими размерами — высотой не меньше десяти этажей — и я легко могла поверить, что всё население Благородных Фейри из Мистей, насчитывающее тысячи, поместится здесь. Натуральные каменные колонны уходили в высоту, поддерживая далёкий потолок, где свисали сталактиты, похожие на зубы.

Звон бокалов и гул разговоров эхом отражались от камня. В зале было установлено сотни круглых столов, покрытых скатертями, на которых были изображены цвета пяти Домов. Хрустальные бокалы мерцали в свете парящих фейрийских огоньков. На возвышении в центре комнаты стоял стол, покрытый опаловой кружевной тканью, а подсвечники на нём были выполнены в форме шести зазубренных камней красного, фиолетового, зелёного, оранжевого, чёрного и белого цветов. Видимо, это было изображение Священных Осколков.

Слуги выстроились между столами, склонив глаза в учтивом подчинении. Я с ужасом поняла, что стол Лары находится в самом центре зала, всего в нескольких шагах от возвышения. За ним было приготовлено девять мест — одно для каждого кандидата. Я заняла свое место в линии слуг, кивнув неизвестной служанке из Дома Пустоты, стоявшей рядом. Эйден находился чуть дальше по линии, но я не могла подойти ближе с таким количеством взглядов, устремленных на нас.

Вскоре все столы были заняты. Как и прежде, Благородные Фейри расселись по домам, создавая пеструю картину. Зал напоминал лоскутное одеяло: то здесь пятно оникса, то там — россыпь мерцающего фиолета. Единственным столом с разнообразием оказался тот, что стоял на возвышении, где король восседал с главами домов и лордом Калленом.

Фейри-прислужники в ливреях Дома Тьмы метались между столами, подавая вино и воду. Моя роль горничной сводилась к тому, чтобы стоять неподвижно и молчать, игнорируя боль в ногах, пока Лара не даст мне знак. Я была скорее украшением, чем помощницей, аксессуаром, который можно подобрать под цвет платья.

Жонглеры с зеркальной кожей и восемью руками двигались между столами, бросая в воздух десятки блестящих шаров, которые сверкали, словно крошечные солнца. Над головами гостей кружили сотни искрящихся пикси, вырисовывая в воздухе изящные узоры. Зал сиял движением и светом.

На столах волшебным образом появилось пиршество, и я с трудом подавила восхищенный вздох, пораженная и магией, и роскошью. Перед глазами предстали десятки видов жареных птиц, некоторые из которых украшали веера ярких перьев. Рядом стояли супницы, мягкие сыры, теплый хлеб, от которого поднимался пар, и горки салатов, усыпанных ягодами. Лара аккуратно пробовала каждый кусочек, а мой желудок урчал от зависти.

И хотя еды уже было больше, чем могли съесть собравшиеся, звук пронзительного рога возвестил о прибытии следующего блюда. В зал внесли целиком зажаренных оленей и свиней на длинных шестах, которые с трудом удерживали натруженные слуги. Мясо блестело под светом фейрийских огней, маня своим сочным видом. Прислуга установила стойки для шестов у каждого стола, а затем появилась группа фейри прислужников с оголенными торсами и маленькими крыльями, похожими на летучих мышей. Они несли по два меча каждый.

Начался замысловатый танец мечей. С каждым изящным движением острое лезвие отрезало сочные ломти мяса, которые аккуратно падали на приготовленные тарелки. Прислуга, и я в том числе, перестала притворяться, что смотрит в пол. Мы жадно следили за танцем, в котором вращающиеся клинки двигались все быстрее, пока не превратились в сверкающие дуги серебра.

Когда все закончилось, от туш остались лишь оголенные кости.

Благородные Фейри наблюдали за представлением с легким любопытством или безразличием. Наверное, даже новшества приедаются после нескольких столетий, но я осталась поражена этим искусным, почти убийственным танцем. Я захотела двигаться так же — как шелк и молния, как изысканная смерть.

Учись, — прошептал кинжал в моем сознании.

И кто же меня научит? — мысленно спросила я, удивляясь, может ли он меня слышать. Лезвие, казалось, развлеклось моим вопросом, но ничего не ответило.

Обеденные тарелки сменились роскошными десертами. Каждому кандидату достался свой, словно повара заранее знали вкусы каждого присутствующего фейри. Десерт Лары представлял собой воздушное пирожное, казавшееся невесомым. Его украшали сахарная пудра и лужица красного соуса на тарелке. Когда Лара проколола пирожное вилкой, из него потек густой крем. Она смешивала каждый кусочек с соусом, и на её лице появлялось блаженство с каждым новым глотком.

Десерт — это было нечто, с чем я почти не была знакома. В Тамблдауне такое угощение появлялось разве что на свадьбах или фестивалях. Моей матери и мне редко выпадал шанс думать о чем-то, кроме самых насущных потребностей. Я надеялась, что кто-нибудь сохранит остатки еды и позволит слугам их попробовать.

Король Осрик встал, и все взгляды обратились к нему. Разговоры и звон столовых приборов стихли.

— Добро пожаловать, друзья, — его магически усиленный голос разнесся по залу. Он улыбнулся, и меня вновь поразила его красота. Его серебристый камзол был украшен кружевом, доходящим до подбородка, а облегающие штаны из блестящего аметистового атласа дополняли радужные камни на пальцах и блестящая пудра в светлых волосах. Он напоминал изысканный десерт — за исключением его короны. — Сегодня мы чествуем первое испытание на бессмертие, которое состоится через несколько дней. Поднимем тост за наших кандидатов. Да принесут они славу своим домам!

Благородные Фейри подняли бокалы. Теперь в каждом из них плескалось тёмно-красное вино, хотя до этого напитки были самыми разнообразными.

— Эти официальные ужины приносят мне радость, — продолжал король Осрик. — Не только потому, что так много моих подданных собираются вместе, но и потому, что они символизируют нашу приверженность общему делу — работе на благо Мистей. У нас разные чары, но одна история. Только вместе, под моим правлением, мы можем быть по-настоящему сильны.

Он сделал паузу, драматично вытянув руку, чтобы усилить напряжение. Когда рука опустилась, Осрик тяжело вздохнул:

— К сожалению, не все разделяют это мнение.

Я услышала скрип тяжёлых дверей, но не могла оторвать взгляда от короля. Он полностью захватил моё внимание, и у меня было тревожное ощущение, что он сразу заметит, если я позволю себе отвлечься. От него исходил мерцающий белый свет, прорезанный переливающимися радужными узорами. Свет становился всё ярче, пока всё его тело не оказалось охвачено этим сиянием. Он светился, как звезда, но его красивое и суровое лицо оставалось видимым, пока он устремлял свой пристальный взгляд на тех, кто приближался.

— Взгляните, — сказал он. — Враги Мистей.

Между столами шествовала процессия фейри. Впереди шли двое стражников с крыльями, одетых в белые одеяния. В их руках сверкали острые, как бритва, топоры. Как и у слуги, который встречал нас в Доме Света, у них не было ртов, но глаза сияли белизной, а не золотом. У каждого на цепочке висел кроваво-красный камень.

Я подавила вздох, когда поняла, что двигалось позади них.

Восемь пленников разных видов плелись цепочкой, их запястья были скованы одной цепью. Поднимаясь по ступеням к возвышению, один из них издал полный боли крик, который тут же оборвался. Губы короля изогнулись в усмешке.

— Да, это шокирует, — сказал он, обращая свой злой взгляд в сторону, откуда раздался крик. Слепящий свет его кожи поблёк, оставив лишь лёгкое сияние. — Шокирует понимать, что спустя столько времени всё ещё находятся те, кто хочет разрушить наше королевство.

У меня засосало под ложечкой. Что-то ужасное должно было случиться в нескольких шагах от меня.

Пятеро пленников оказались Фейри прислужниками. Их тела скрывали грязные серые робы, по которым невозможно было определить, к каким домам они принадлежали. Возможно, это и был замысел: предав короля, ты больше не принадлежишь ни к одному дому. Трое из них были водными нимфами, хотя их окраска варьировалась от чёрной до золотистой, вместо бледно-голубой, как у Элоди. Один был женского пола — спрайт, а последний — низкорослый фейри с прозрачными крыльями, выдававшими в нём сильфа.

Но остальные трое пленников приковали моё внимание.

Я сразу поняла, что двое из них были Тварями. У одного была приплюснутая голова и извивающийся язык змеи, правда, он был в десять раз больше любой змеи, которую мне доводилось видеть. Но у его длинного тела были ещё и руки. Бледная слизь стекала по чешуе, образуя лужи на полу. Вторая Тварь напоминала обнажённого человека с шеи до пояса, но её кожа была цвета обожжённого кирпича, а голова — бычья, с острыми рогами. Глаза её, расположенные спереди лица, как у хищника, горели разумной хитростью.

Последним пленником был Благородный Фейри. Его осанка оставалась прямой и гордой под бесформенной робой, хотя на строгом прекрасном лице лежала тень усталости. Его кожа казалась тусклой по сравнению с остальными Благородными Фейри, словно её сияние угасло после пыток.

Осрик повернулся к принцу Гектору из Дома Пустоты:

— Это ведь один из ваших, не так ли?

Гектор холодно смотрел на пленника.

— Я отрекаюсь от него.

— И всё же он принадлежал к вашему дому, когда его подслушали за желанием моей смерти.

— Я ничего об этом не знал.

— Обычно принц дома был бы опорочен из-за этой связи. Знаете, почему я готов поверить вам в этот раз?

Гектор скрестил руки на груди, бросив на короля взгляд, который был опасно близок к скучающему.

— Потому что я говорю правду?

Король Осрик улыбнулся:

— Потому что лорд Каллен сообщил мне о его предательстве.

Гектор мельком взглянул на Каллена, но Месть Короля сидел, словно изваяние, казалось, совсем не заботясь о том, что предал члена собственного дома.

— Мы верны вам, мой король, — сказал Гектор, вернув взгляд к Осрику. — Если бы я знал, я бы первым сообщил вам. В Доме Пустоты нет милосердия для предателей.

Осрик хлопнул в ладоши, и резкий звук заставил меня вздрогнуть, несмотря на все усилия сохранить невозмутимость.

— Прекрасно. Тогда честь казнить этого падает на вас.

Где-то в толпе раздались рыдания.

После паузы, от которой волосы на моих руках встали дыбом, Гектор поднялся и поклонился.

— Для меня это привилегия, мой король.

Я напряглась в ожидании насилия. Принц должен был заколоть предателя или, возможно, обезглавить его… но всё, что сделал Гектор, это встал перед ним с мечом в ножнах.

— Тебе не следовало говорить, — сказал он. — Ты знал законы.

Пленник кивнул один раз и опустил голову.

По правую руку от него в воздухе появилась тёмная круглая дыра, вскоре ещё одна — слева. Я прищурилась, пытаясь понять, что это такое. Сначала они были размером с монету, но быстро разрастались. От них по телу прокатилась волна холода. Казалось, из мира исчезла фундаментальная часть реальности, словно воздух разорвался, и из этого разлома выглядывало что-то чёрное и удушающее.

Два расширяющихся пятна достигли пленника одновременно. Он вскрикнул лишь раз, когда его тело было разорвано пополам. Каждая половина мгновенно сжалась и стремительно была втянута в тёмные круги. Даже кровавые брызги повисли в воздухе лишь на миг, прежде чем их поглотила тьма.

Как внезапно эти дыры появились, так же внезапно они исчезли.

От фейри не осталось ничего. В ушах звенел его крик, но я не могла понять, это шок или его вопль всё ещё эхом разносился по пещере.

Что это была за сила?

Я подавила рвотный позыв, вспомнив ужасный рвущий звук, с которым его тело было разодрано. Его кровь, сверкавшая в воздухе, словно рубины, исчезла навсегда, и теперь от него не осталось ничего, что можно было бы похоронить. Ничего для того, чтобы теперь уже рыдающий фейри в толпе мог оплакать.

Гектор поднял руку, и плач мгновенно прекратился. Его рука сияла белизной и чистотой, на ней не было ни следа убийства. На его элегантных пальцах не осталось даже намёка на кровь. Лицо тоже не изменилось ни на йоту. Спокойно вернувшись на своё место, он взял вилку и откусил кусочек шоколадного торта.

Король засмеялся. Волосы на моей шее встали дыбом, когда его лёгкий, музыкальный смех эхом разнёсся по залу. Он длился так долго, что даже некоторые из фейри на возвышении начали беспокойно ёрзать на своих местах.

Осрик был безумен, поняла я. Или, если не безумен, то настолько далёк от человеческой природы — если это можно так назвать, — что искренне наслаждался этим моментом.

Он поднял бокал.

— Выпьем! За уничтожение недостойных.

Собравшиеся фейри пили вино. Я смотрела, как кроваво-красная жидкость закручивалась в бокале Лары, пока она ставила его на стол. Её пальцы дрожали, но она спрятала их на коленях, а лицо оставалось спокойным. Напротив неё кандидат Света, Гаррик, с отвращением и предвкушением рассматривал цепочку пленников. Затем его взгляд вернулся к тщательно бесстрастному лицу Лары, и он ухмыльнулся.

— Ещё вина. — Каждый бокал на столе вдруг наполнился до краёв.

Осрик вновь засмеялся.

— И для слуг тоже. Будем пить вместе.

Передо мной в воздухе зависла чаша, и я, ошеломлённая, взяла её.

— Пейте, — повелел король.

Мы пили.

Вино было насыщеннее всего, что я когда-либо пробовала. За привычной кислинкой угадывались нотки корицы и перца, но послевкусие отдавалось ужасным металлическим привкусом. Я с трудом проглотила его.

— Принц Друстан. — Король лениво махнул рукой, и кольца на его пальцах сверкнули в свете. — Семеро преступников остаются. Не избавите ли меня хотя бы от одного?

Мышца на челюсти Друстана дёрнулась, когда он аккуратно сложил свою салфетку.

— Разумеется. Для меня это честь.

Принц Огня поднялся с таким равнодушием, что я засомневалась, заметила ли тот напряжённый тик.

Он подошёл к одной из водных нимф. Всё произошло почти мгновенно. Из земли взметнулся столп ослепительного пламени, поглотивший фейри целиком. Она погибла, даже не успев закричать, оставив после себя лишь горстку пепла и осколки костей.

Друстан вернулся на своё место с той же невозмутимостью, что и Гектор, но больше не притронулся к десерту.

Главы других домов последовали его примеру, и каждая казнь становилась демонстрацией силы и жестокости.

Ориана выглядела слегка развеселённой, когда сняла с запястья зелёный браслет и бросила его в нимфу. Это был не браслет — это была виноградная лоза. Она обвилась вокруг пленника, вытягиваясь и быстро сплетаясь, прижимая его руки к бокам. Новые побеги устремились по всему его телу. Сначала мне показалось, что она просто задушит его, но то, что произошло, оказалось куда хуже.

Лозы ввинтились внутрь тела фейри, проникая в каждую конечность, пока он кричал, а затем разорвали его на мелкие куски.

В отличие от метода Гектора, эта казнь была медленной и оставила много крови. Рубиновая жидкость стекала с возвышения и собиралась в лужах на полу. Её брызги покрыли небесно-голубой шёлк бального платья Орианы. Она нахмурилась, словно разочарованная тем, что любимое платье запачкалось, а затем спокойно вернулась на своё место.

Мы подняли бокалы.

Мы пили.

Роланд, принц Света, взялся за спрайта. Когда он поднял руки, на возвышении вспыхнул свет — настолько яркий, что мне пришлось отвернуться. Даже зажмурив глаза, я ощущала его сияние на своей коже.

Потребовалось несколько секунд, чтобы остаточный образ света рассеялся, и я смогла увидеть, что произошло.

Из глаз спрайта текла кровь вместо слёз, когда она, пошатываясь, протянула вперёд руки. Он ослепил её. Роланд рассмеялся, наблюдая, как она спотыкается, словно это была какая-то игра — охотник и его беспомощная добыча. Затем он схватил топор одного из стражников и срубил ей голову. Она упала на пол с влажным шлепком.

Мы подняли бокалы.

Мы пили.

Я не знала, что сделали эти фейри, чтобы заслужить такую участь, за исключением Благородного Фейри, который пожелал смерти короля. Неужели для того, чтобы быть объявленным предателем, достаточно было просто выразить сомнение в правлении короля или усомниться в его власти?

Оставались четыре жертвы — двое Тварей, сильф и последняя нимфа. Твари выглядели яростными, но оба фейри-прислужника дрожали от ужаса.

Неужели главам домов придётся убивать снова? Я напряглась, гадая, будут ли следующие убийства такими же жестокими или же они придумают другие способы. Может, Ориана утопит кого-нибудь изнутри, используя свою водную магию? Или похоронит заживо? Как бы убил Роланд, если бы полагался только на свои способности, а не на оружие?

— Кажется, большая часть работы осталась за мной, — провозгласил король Осрик. — Я рад этому. Всегда приятно сражаться за своё королевство. Пусть эти жизни станут напоминанием о силе вашего короля и цене предательства.

Его кожа засияла, а вокруг пальцев закружились иридесцентные нити магии. Волосы короля поднялись, словно он стоял в самом центре грозы, и каждая бледная прядь сверкала.

— Раскуйте их, — велел он стражникам.

Те не пошевелились, но оковы с пленников всё же упали. Две Твари бросились бежать, сильф взвился в воздух, а нимфа попыталась убежать, но поскользнулась в луже крови. Король рассмеялся, когда она, карабкаясь, размазывала багровую жидкость по полу.

Что он делает? Пленники пытались сбежать, а Тварь с бычьей головой уже почти достигла выхода. Я изо всех сил желала, чтобы им удалось сбежать, кем бы они ни были. Их преступления не имели значения — ничто не оправдывало такие пытки.

Король Осрик поднял руки, и пленники замерли. Но не остановились, как статуи, — нет, они двигались, будто заблудились в тёмной комнате. Бычеголовая Тварь пригнулась, закрутилась на месте, рыча и атакуя невидимого врага. Сильф закричал и стал нырять вниз, как будто пытался уйти от погони. Я ждала, что он остановится, но он всё прыгал и прыгал пока не врезался в возвышение с оглушительным хрустом костей.

Две Твари снова побежали, но на этот раз к возвышению. Нимфа прекратила попытки убежать; она мечтательно лежала в луже крови, двигая руками и ногами, словно делала фигуры на снегу. Я вспомнила, как однажды мы с Аней делали Фейри-ангелов в снегу.

Осрик наводил на них иллюзии, показывая каждому что-то своё. Он менял их восприятие, заставляя верить, что они находятся в другом месте, среди других людей, и что им нужно бежать в совершенно ином направлении.

Крылатый фейри рыдал, таща своё изломанное тело по полу, и мне хотелось заплакать вместе с ним. Я чувствовала, что меня вырвет, если я ещё хоть немного это увижу. Повсюду была кровь, её запах густо наполнял воздух.

За высоким столом Ориана по-прежнему выглядела скучающей, хотя её пальцы крепко сжимали бокал. Гектор продолжал есть торт, но Каллен смотрел прямо перед собой расфокусированным взглядом, будто даже он не хотел видеть подробности этой медленной казни. Друстан сверлил взглядом спину короля, сжатые кулаки источали дым. Только Роланд разделял энтузиазм Осрика — его губы растянулись в жестокой ухмылке. Улыбка нашла отражение на лице его племянника Гаррика, единственного кандидата за столом Лары, кому, казалось, нравилось происходящее.

Я поняла, почему Огонь, Пустота и Кровь восстали. Они стремились уничтожить тирана, который смеялся над резнёй, веками удерживал трон, безжалостно устраняя любых претендентов, даже тех, кто не представлял для него никакой угрозы.

Представление, видимо, подходило к концу, потому что Осрик собрал всех четверых на возвышении. Они смотрели друг на друга, но я знала, что видели лишь то, что выбрал для них король.

Осрик щёлкнул пальцами, и пленники набросились друг на друга.

Может быть, он показал им солдат, идущих их убить. Может, внушил, что они оказались под землёй и копаются в грязи в поисках воздуха. Я не знала, что они видели, но они использовали руки и когти, разрывали друг друга, рвали, кричали.

Последним остался стоять бычеголовый. Он спокойно подошёл к одному из стражников, взял топор и отсёк себе руку. Он умер молча, истекая кровью.

— Четыре бокала! — возликовал король Осрик, поднимая свой бокал, пока тело Твари рухнуло к его ногам. — А теперь — танцы!

***

Я выбежала из пещеры, рыдая.

Меня сейчас вывернет. Только не сейчас, только не сейчас, только не сейчас, — повторяла я мысленно. По пути мне не встретился никто, кроме нескольких ошеломленных людей с корзинами белья, но в этих коридорах за мной могли наблюдать в любой момент.

Танцы начались почти сразу после кровавой расправы. Стоило нам сделать последний тост, как кровь и останки исчезли, словно по мановению руки, вместе с бокалами и столами. Благородные Фейри тут же начали общаться, пока стулья исчезали вслед за прочим. И вот, в воздухе зазвучала изысканная, легкая музыка, исполненная крылатыми фейри-прислужниками на флейтах и лирах.

Я сумела сбежать вскоре после этого. Лара, бросив взгляд на мое лицо, кивнула, явно отпуская меня, чтобы я могла прийти в себя. Она и сама выглядела потрясенной: глаза были влажными, но она сделала несколько глубоких вдохов, осушила бокал вина до дна и нацепила на лицо улыбку, прежде чем принять приглашение на танец. Ее первым партнером, к несчастью, оказался Гаррик. Тот не удержался от замечания о ее покрасневших глазах и с такой силой сжал ей руку, что я испугалась, как бы он не сломал ей кости. Несмотря на оскорбления и грубость Гаррика, Лара держалась. Я знала, что она прекрасно осознает, как за ней наблюдает и оценивает Ориана.

Но я не могла даже притворяться спокойной после того, что произошло. К горлу подкатывала тошнота. Слишком много крови. Слишком много боли.

Кинжал кольнул меня в руку, возвращая в реальность. Я тяжело сглотнула. У меня не было определенной цели, но у клинка она явно была, и я пошла туда, куда он меня вел. Вскоре факелы стали светить красным, температура воздуха упала, а в воздухе появился легкий пряный аромат.

Мы вернулись в ту самую черную комнату, где я пряталась днем ранее. Я вбежала внутрь и сразу упала на колени. Меня стошнило, но я почти ничего не ела сегодня, и все, что вышло — тонкая струйка кислоты, обжигающая горло. Я застонала, опустив голову на пол, тяжело дыша и рыдая.

Тьма уже не казалась мне пугающей, наоборот, она обволакивала, словно теплое одеяло. Самое ужасное зрелище в моей жизни происходило не в темноте, а под яркими огнями, перед тысячами глаз. Страх перед пустой комнатой теперь выглядел смешным.

Я думала о своей матери, о ее отчаянной, наивной вере в фейри. Она умерла с молитвой на губах — и ради чего? Эти чудовища были предметом ее самых светлых надежд, но они совершенно того не стоили.

Наконец я села, вытирая слезы и сопли. Во время бега волосы растрепались, влажные пряди липли к вискам, тяжелыми спутанными локонами падали на спину. Зеленое платье было мокрым от пота. Вернувшись в пещеру, я не буду выглядеть достойно, но, может быть, если встать в углу, никто не заметит.

— Зачем ты пришла сюда?

Я вскрикнула и отпрянула вглубь комнаты, услышав незнакомый мужской голос.

— Кто здесь? — спросила я, озираясь в кромешной тьме. Никто не выделялся на фоне дверного проема.

— Тише, — высокий силуэт шагнул в полоску света из коридора, и я узнала лорда Каллена из Дома Пустоты.

Я в ужасе отшатнулась.

— Ты за мной следил, — прошептала я. Сердце билось так сильно, что я боялась упасть в обморок, а ноги дрожали настолько, что я не могла подняться.

— Не совсем, — ответил он, присаживаясь на корточки у входа. Он, вероятно, пытался показать, что не представляет угрозы, но его поза напоминала мне хищника, готовящегося к прыжку. — Я наложил защиту на дверной проем, чтобы знать, если ты снова решишь отправиться на поиски приключений.

У меня душа ушла в пятки.

— Ты видел меня, — выдохнула я.

Значит, он все-таки видел в темноте. Это конец. Он обвинит меня в проникновении или подслушивании и отправит к королю на казнь, если сам не убьет меня прямо сейчас. Скорее всего, меня тоже будут гнать сквозь реки крови, пока развлекаются Благородные Фейри.

— Видел, — подтвердил он, изучая меня своими глубокими, как полночь, глазами. Его голова чуть наклонилась набок. — И зачем ты сюда пришла?

После короткого раздумья я решила сказать правду — частично, опустив упоминание о кинжале.

— Здесь тихо и спокойно. Я думала, что меня никто не найдет, если меня стошнит. — Я горько усмехнулась. — Очевидно, я ошибалась.

Я убрала волосы с лица и приподняла подбородок, пытаясь вернуть себе самообладание. Он сильно меня напугал, но это не повод забывать урок Орианы о важности поддержания внешнего вида.

— Ты хорошо справилась, знаешь ли. На ужине, — сказал он.

— Не понимаю, о чем ты, — ответила я.

— Ты не дала им увидеть это, — он указал на мое заплаканное лицо. — Это самое сложное — даже для молодых фейри.

Я знала, что нужно быть предельно осторожной. Фейри — мастера обмана. Каллен сейчас мог казаться сочувствующим, но я видела, как он без колебаний убивает, и знала, что он уже обвинял одного из членов своего дома в измене.

— Я не привыкла к такому насилию, — пробормотала я. — Милорд.

— Представь, что ты смотришь это четыре раза в год, каждый год, в течение восьмисот лет. Именно столько времени некоторые из старейших фейри, вроде Роланда, наблюдают за этим.

— Принц Роланд не выглядел расстроенным, — осторожно заметила я, выбирая дипломатичную формулировку.

— Он не был расстроен и восемьсот лет назад, — ответил Каллен. — Это еще один урок: бессмертие многое меняет в существе, но суть остается неизменной.

Я не понимала, зачем он меня чему-то учит. Это была уловка или странное, но искреннее желание помочь? Возможно, лорд Каллен тоже поставил на меня золото, как принц Друстан.

Я вздохнула и задала прямой вопрос:

— Зачем вы мне это рассказываете?

Каллен пожал плечами.

— Мне не особенно хочется возвращаться к танцам. Кроме того, ты меня заинтриговала. У людей крайне редко проявляются даже слабые магические способности. И это особенно удивительно, учитывая, что наши расы живут раздельно уже тысячу лет.

— Я не знаю, почему это произошло, — ответила я, что было почти правдой. Кинжал показал мне дорогу через болото, но я не знала, сработал бы он так с любым, кто держал бы его, или специально выбрал помочь мне. — У меня никогда не было никаких способностей раньше.

И это тоже не было ложью, хотя в моих словах крылась явная недоговоренность: у меня по-прежнему не было никаких способностей.

Или есть? — мысленно обратилась я к кинжалу. — Во мне нет крови фейри?

Без капли крови фейри? — Вопрос, похоже, его позабавил.

— Возможно, стресс пробудил её, — предположил Каллен.

— Возможно. Почему ты не хочешь вернуться к танцам? — Если уж он хотел задавать мне вопросы, я могла задать свои.

Красный свет факелов из коридора падал на его лицо под углом, подчеркивая острые скулы, прямой нос, губы, которые ничего не выдавали. Сложное лицо для чтения.

— Может, я плохой танцор, — сказал он.

— Тебе нравится?

— Танцы или кровь?

— И то, и другое.

— Танцы мне редко приносят удовольствие. Кровь — жестокая необходимость.

Разумеется. Он был частью ближайшего окружения короля, и мне нельзя было об этом забывать. Шпион, охотящийся за информацией повсюду, и, скорее всего, именно поэтому он начал этот разговор. Он наверняка хотел узнать, что я пережила в Доме Земли, что думаю о короле, какую магию призвала в болоте и смогу ли повторить это снова.

— Что это за место? — Я решила сменить тему, чтобы случайно не выдать свои мысли о короле Осрике.

— Ты очень смела, — его голос звучал ровным баритоном, таким же сдержанным, как и всё в нём. — Даже многие из Благородных Фейри не осмеливаются задавать мне вопросы.

Друстан тоже упоминал о моей смелости, и, кажется, даже находил её забавной.

— Кого ещё спрашивать, как не Месть Короля? — бросила я с уверенностью, которой на самом деле не ощущала. — Ты, наверное, знаешь всё.

Его губы тронула лёгкая усмешка.

— Смотрю, ты уже начала изучать меня. Что ещё ты узнала?

— Ничего.

— Да ну? Расскажи, что знаешь, а я расскажу, что это за комната. — Его тон был непринуждённым, но я почувствовала, что он действительно заинтересован.

— Ты второй ребёнок и наследник Дома Пустоты. Гектор — старший, Уна — младшая. Она участвует в испытаниях. Вот и всё. Ах да, и мне сказали, что ты появляешься всякий раз, когда о тебе думают, так что я стараюсь вообще никогда не думать о тебе.

Это был рискованный ход — говорить в таком легкомысленном тоне, но он окупился: на его лице мелькнула слабая улыбка. Возможно, если я его развлеку, он меня отпустит.

— Боюсь, сплетники приписывают мне силы, которыми я не обладаю, — сухо сказал он. — Можешь думать обо мне, когда — и как — пожелаешь.

Чёртовы фейри с их намёками. Надеюсь, он не заметил мой румянец в темноте.

— Твоя очередь, — сказала я.

Он посмотрел за мою спину, словно очерчивая взглядом контуры комнаты, но даже если бы я широко распахнула глаза, всё равно не смогла бы пробиться сквозь кромешную тьму.

— Это вход в шестой дом Мистей. Они восстали против короля сотни лет назад, проиграли и были стёрты из памяти, — сказал он.

Дом Крови. По моей спине пробежал холодок. Если бы кто-то из них выжил, они наверняка наслаждались бы сегодняшней бойней.

— Здесь есть ловушка?

— Ты имеешь в виду охрану у входа? Нет, не в этой комнате. Это передняя, за которой начинается зал. Позади тебя большая арка. Я бы не советовал заглядывать за неё.

— Что с ними случилось? С домом, который восстал, — осторожно спросила я, вспомнив предостережение Друстана и не называя имени.

Дружелюбное выражение лица Каллена исчезло, сменившись привычной холодной маской.

— Больше не задавай этот вопрос. Если кто-то из фейри не той расы услышит тебя, у тебя будут проблемы.

— Разве ты не фейри не той расы? — осмелилась я уточнить.

Его челюсть напряглась.

— Ты человек и новичок в этом мире. Получаешь одно предупреждение. — Он грациозно поднялся на ноги. — Возвращайся в пещеру. Больше сюда не приходи и не задавай слишком много вопросов. Следующие беседы могут оказаться не такими приятными.

Я поднялась на ноги куда менее изящно, мысленно раздражаясь от его самоуверенности, если он действительно считал этот разговор «приятным».

— Благодарю за предупреждение, милорд, — сухо сказала я. И за то, что не убили меня, добавлять не стала. Присев в реверансе, я прошла мимо него, не бросив больше ни единого взгляда.

Мне потребовалось немало времени, чтобы найти дорогу обратно в пещеру. Когда я наконец вернулась, собрание заметно поредело.

Лара крутилась у стола с вином, но, заметив меня, тут же направилась в мою сторону. Только за несколько шагов до меня она запоздало вспомнила о том, что должна щёлкнуть пальцами в знак приказа. Я поняла, что она пьяна, когда она остановилась передо мной, слегка покачиваясь.

— Что так долго? — сердито зашептала она.

— Меня мутило.

— Мне скучно, — громко заявила она, так что несколько фейри обернулись в нашу сторону. — Я ухожу домой.

— Да, моя леди. — Я благодарно склонила голову.

Мы вернулись в Дом Земли молча. Её лицо оставалось напряжённым, рот плотно сжатым, будто она изо всех сил сдерживала слова, готовые вырваться наружу. Только в её покоях я почувствовала себя достаточно уверенно, чтобы заговорить.

— Вы в порядке? — осторожно спросила я.

— Конечно, — резко ответила она, вынимая серьги и с силой швыряя их на стол. — С чего бы мне быть не в порядке?

Я не знала, как подступиться к разговору. Я знала, что она ненавидела каждую секунду казней. Именно поэтому она сейчас была пьяна, зла и рано отправилась спать вместо того, чтобы танцевать с каким-нибудь красивым лордом-фейри.

— Мне было тяжело это видеть, — пробормотала я.

— Ты человек, — холодно сказала она. — Я нет.

Она потянулась к завязкам на спине платья, дёрнула за них, но я шагнула вперёд, чтобы помочь.

— Я сама, — отрезала она.

Но у неё ничего не выходило. С каждым рывком ленты спутывались всё сильнее. Она что-то тихо прошипела себе под нос, а потом посмотрела через плечо, её взгляд остановился где-то рядом со мной.

— Ты можешь…

Я прикусила щёку, чтобы не сказать что-нибудь резкое. Хотела она признать это или нет, но была расстроена. Мои собственные руки всё ещё дрожали, когда я вцепилась короткими ногтями в узел и начала распутывать ленты. Я ослабила шнуровку по всей спине её платья, и Лара тут же отошла, стянула платье и бросила его на пол кучей.

Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыла его. Благодарности за помощь, похоже, не предвиделось. Оставшись в одном нижнем белье, она села перед туалетным столиком и уставилась на своё отражение в зеркале. Её глаза были покрасневшими и полными страдания.

— Мне стоит… — я потянулась за щёткой для волос, но она покачала головой.

— Нет, — сказала она резко, но тише, чем прежде.

Её глаза внезапно наполнились слезами, и две капли скатились по щекам. Лара издала сдавленный звук, затем закрыла глаза и вдавила в них пальцы, словно пытаясь заставить слёзы исчезнуть. Её плечи задрожали, рот открылся, и я услышала почти беззвучные всхлипы.

— Не говори моей матери, — выдохнула она, задыхаясь.

У меня сжалось сердце.

— Никогда.

Она кивнула, но так и не убрала руки с лица.

— Обычно я… я никогда… Мне это было отвратительно.

В горле встал болезненный ком. Теперь было ясно, почему Лара всегда такая раздражительная и недоверчивая; она даже в одиночестве не могла дать себе волю поплакать после того, как видела, как восьмерых человек безжалостно казнили.

— Мне тоже, — сказала я. — Это было…

Она кивнула, хотя я и не закончила фразу.

— Это было.

— Вы хотите поговорить об этом? — неуверенно предложила я. Да я и сама не была уверена, хочу ли я это обсуждать.

Она покачала головой.

— Мне просто нужно… — она всхлипнула. — Побыть одной.

Она хотела, чтобы я ушла, и честно говоря, я была этому рада. У меня самой живот скрутило, во рту остался мерзкий привкус, а в голове не переставали мелькать ужасные картины. Но я всё равно чувствовала себя виноватой, оставляя её одну. Не зная, что ещё сделать, я направилась в ванную и налила в стакан воды.

— Выпейте это перед сном, — сказала я, ставя его на столик. Я не знала, страдают ли фейри наутро от похмелья, но надеялась, что вода поможет ей почувствовать себя лучше.

Она кивнула, всё ещё пряча лицо в ладонях.

— Я… — её голос дрогнул. — Вода будет кстати.

Не совсем «спасибо», но близко.

— Спокойной ночи, моя леди.

— Спокойной ночи, Кенна, — тихо прошептала она.

Я вернулась к себе, закрывая дверь на звук её сдавленных рыданий.

Я не могла уснуть часами. Каждый раз, как я закрывала глаза, передо мной вставали картины бойни — горы тел и пепла, изуродованные куски фейри, густая лужа крови. А стоило заснуть, как меня тут же вырывало из сна, сердце колотилось, и я была уверена, что в комнате лежат трупы.

Кристаллы на стенах каждый раз начинали светиться ярче, словно успокаивая меня и показывая, что я одна и в безопасности. После третьего такого пробуждения они так и остались гореть, и только благодаря мягкому голубоватому свету мне наконец удалось заснуть.

Последней мыслью перед тем, как я погрузилась в сон, была простая: Я должна выбраться отсюда.

Глава 11

— С приближением испытания Пустоты я помогала другим слугам Дома Земли готовиться. Мы чистили и полировали до тех пор, пока каждый уголок дома не засиял. Из кухни круглосуточно доносились восхитительные ароматы — фейри праздновали начало сезона испытаний.

Праздничная атмосфера казалась мне неуместной. Как фейри могли так быстро забыть о тех жестоких казнях? Им было действительно всё равно? Или же казни происходили настолько часто, что они уже перестали обращать на них внимание?

После того ужасного ужина я ещё сильнее жаждала сбежать из Мистей. В редкие свободные минуты я продолжала искать выход. Ноги болели от пройденных миль, но благодаря постоянному движению и сытной еде фейри я становилась сильнее. Я нашла множество удивительных и потайных мест: пустые каменные альковы за гобеленами, наклонные желоба, по которым можно было скатиться, чтобы сократить путь между уровнями, и бальный зал с зеркальными стенами, полом и потолком — цельными, без единого шва.

Привыкнув к жизни под землёй, я начала ценить, как изобретательно фейри наполняли светом это, казалось бы, мрачное и угнетающее пространство. Вездесущие факелы и кристаллы на потолке, имитирующие дневной свет, соседствовали с более необычными источниками освещения: груды розового камня, светившиеся изнутри, камины, в которых могло бы разместиться несколько лошадей, и светящиеся сети, похожие на паутину, свисающие с потолков.

Во время одной из своих вылазок я встретила принца Друстана неподалёку от тронного зала. Он беседовал с другим членом Дома Огня, но его взгляд задержался на мне, когда я проходила мимо. Вскоре он догнал меня.

— Добрый день, — поприветствовал он.

Я подняла глаза на его красивое лицо и оживлённые глаза, стараясь забыть, что несколько ночей назад он сжёг фейри заживо. Я знала, что у него не было выбора, так же как понимала, что он постарался сделать её смерть как можно более быстрой. И всё же мощь, заключённая в его теле, пугала меня.

— Добрый день, мой принц. Надеюсь, в вашем доме всё хорошо.

— Мой народ в предвкушении испытаний. Думаю, и ваш тоже.

Мой народ. Фейри никогда не станут моими.