Слуга Земли

— Да, атмосфера кажется странно праздничной.

— Они должны праздновать. Стольких балов и мероприятий не бывает в другое время, и ещё реже что-то может удивить бессмертного. Никто не знает, чего ожидать. Кроме того, на время испытаний выпадают четыре наших праздника: Имболк, весеннее равноденствие, Бельтайн и летнее солнцестояние. — Он бросил на меня хитрый взгляд, когда мы свернули в пустой коридор. — Уверен, Бельтайн тебе особенно понравится.

Мы отмечали те же праздники в мире людей, но я не сомневалась, что празднования фейри куда интереснее, чем танцы и рассказы в Тамблдауне. Лёгкая усмешка Друстана с тёмным оттенком заставила меня задуматься, что именно он считает таким привлекательным в Бельтайне.

— Я всё ещё не понимаю, почему вы забываете, что происходит во время испытаний, — сказала я, озвучивая сомнение, которое не давало мне покоя. — Разве никто не записывает, что происходит, чтобы потом это проверить?

— Уверяю тебя, многие пытались, — ответил он с горьковатой улыбкой, как будто и сам был в их числе. — Даже слова исчезают с бумаги, на которой они написаны.

— Значит, магия, которую вы почитаете, шесть Священных Осколков, просто… стирает воспоминания? Осколки живые?

— Вся магия живая. И да, Осколки скрывают наши воспоминания, когда испытания заканчиваются.

— Как это ощущается? — Я нервничала при мысли, что мои воспоминания может стереть разумный камень.

— Никак. Ты просыпаешься утром, и кажется, будто всё спрятано за мутным стеклом. Мы помним вечеринки, балы, волнение, но детали самих испытаний становятся размытыми.

Увлекательно.

— Но испытание Огня вы помните, верно?

— Да, Осколок Огня рассказал мне детали, — ответил он.

Осколки могли общаться? Это было… странно. Но, вспомнив, как кинжал на моей руке словно ожил, обвиваясь вокруг, и какое впечатление он произвел — магия настолько мощная, что может менять форму и даже говорить, — идея перестала казаться абсурдной.

Мы свернули в очередной коридор, проходя мимо ряда полупустых комнат. Я больше не понимала, куда мы идем; с той минуты, как он пошел рядом, я позабыла о своих первоначальных планах. Старательно держалась уверенно, не желая выглядеть глупо.

Я не знала, почему он решил заговорить со мной — вероятно, от скуки, — но упускать возможность узнать больше о Испытании Огня для Орианы и Лары было бы неразумно.

— Это испытание удивило вас? Или вы ожидали чего-то подобного? Насколько оно сложное?

Он приподнял насмешливую бровь.

— Сколько вопросов. Не думай, что я поделюсь секретами, которые помогут твоей госпоже.

Я нахмурилась.

— Мне просто любопытно, как оно устроено.

— Конечно, — протянул он с тонкой усмешкой. — Лара — наследница Дома Земли. Думаешь, ей потребуется твоя помощь, чтобы справиться?

В его тоне звучало сомнение, которое задело меня, хотя я и сама иногда сомневалась в успехе Лары.

— Я полностью верю в мою госпожу.

Он хмыкнул, а я непроизвольно задержала взгляд на его губах.

— Есть фейри, которые считают, что вековой нейтралитет Дома Земли сделал его слабым.

Я оторвала взгляд от этих манящих губ. Зачем он меня дразнит?

— Уверена, что это не так.

Его серые глаза расширились, и, несмотря на раздражение, я не могла отвести взгляд от изящного изгиба его длинных рыжеватых ресниц. Казалось, каждый его сантиметр был создан скульптором, который обожал детали.

— Вот как? — спросил он. — Значит, Дом Земли наконец отказывается от своей скучной нейтральности?

Разговор принял странное направление, которого я не понимала. Я остановилась, больше не скрывая своего раздражения. Коридор был пуст, мы остались одни. Кроме того, он, кажется, наслаждался моей прямотой.

— Вы намеренно меня не понимаете.

Он протянул руку и зацепил пальцем один из кудрей, выбившихся из моей косы. Я затаила дыхание, пока он разглядывал тёмный локон.

— Возможно, — тихо сказал он. — А возможно, это ты не понимаешь их. Это трудный путь, который на протяжении веков не приносил Дому Земли никаких преимуществ.

— Пожалуйста, говорите прямо, Друстан, — произнесла я его имя нарочито, бросая вызов. Это было напоминание о том, что он сам позволил мне быть откровенной.

Его глаза встретились с моими, удерживая взгляд долгие секунды. Я не отвела глаз, не моргнула. Он отпустил локон, и улыбка, что озарила его лицо, вспыхнула, словно огонь.

— Говорить прямо опасно. Ты уже должна это знать.

— И всё же я здесь, в полной безопасности, — я приподняла подбородок, стараясь игнорировать жар, что разгорался внутри. — Мне говорили, что это освежает.

— Тогда я поделюсь с тобой одной мыслью, одной правдой в честь твоей смелости, — его голос стал таким тихим, что мне пришлось напрячь слух. — Дом Земли не сможет сохранять свою нейтральность вечно. Король Осрик не будет слишком долго это терпеть. Ему скучно без врага. Интересно, думала ли Ориана об этом.

Мурашки побежали по моей коже.

— Вы хотите сказать, что на Дом Земли планируется нападение? — прошептала я. Если это так, почему он говорит это мне, а не принцессе?

Он пожал плечами.

— Я не знаю о таких планах. Я просто смотрю на вещи с перспективы, как и большинство фейри. Наша история сложна, но она имеет свойство повторяться. Рано или поздно будет расплата.

— Зачем вы говорите мне это? Что вы от меня ожидаете? — У меня было ощущение, что весь этот разговор был подстроен, чтобы привести к этому откровению, но я не понимала зачем.

— Я ничего от тебя не жду, — сказал он. — Просто думаю, что ты находишься в интересной позиции, близко к некоторым влиятельным членам Дома Земли. Как я уже говорил, у Дома Огня много друзей. Ориана и Лара могли бы быть среди них — как и ты.

Его палец скользнул по моей щеке, оставляя за собой ощущение тёплого прикосновения.

— Надеюсь, ты вспомнишь это, если услышишь хотя бы намёк на то, что Дом Земли может пересмотреть свою позицию.

Он ушёл, оставив меня в замешательстве.

Глава 12

Ночь перед испытанием Пустоты я проснулась от легкого стука в дверь. Когда я открыла, на пороге стояла Элоди. Она была закутана в плащ с капюшоном, а бледно-голубой оттенок её лица и рук выглядел призрачным в тенях коридора.

— Одевайся, — сказала она. — Надень что-то тёмное.

Я подчинилась, удивившись, что гардероб вместо платья предоставил мне чёрные брюки и рубашку. Куда именно мы собирались?

Мы спустились вниз в полной тишине. По мере нашего движения кристаллы над головой загорались едва заметным светом, освещая только ближайшее окружение, а затем снова погружались во тьму.

— Я хочу кое-что показать тебе, — сказала Элоди, когда мы достигли первого этажа, — но ты должна поклясться, что не расскажешь об этом никому, кроме принцессы Орианы, леди Лары, лорда Селвина или меня. Если ты попытаешься предать этот секрет, ты умрёшь. Это ясно?

Я моргнула, удивлённая сталью в её обычно мягком голосе.

— Предельно ясно.

Она привела меня в комнату, где я ранее беседовала с Селвином. Ивовое дерево склоняло ветви над неподвижным прудом. Птицы молчали, когда Элоди раздвинула свисающие ветви. Я пригнулась и последовала за ней, оказываясь в пещере из зелени, всего в нескольких шагах от глухой каменной стены.

Элоди провела рукой по груди, и в её пальцах появилось золотое изделие — ключ на цепочке, висевшей у неё на шее.

Она протянула мне ключ, и я осторожно взяла его. Когда мои пальцы сомкнулись на холодном металле, в каменной стене проявился светящийся контур двери. Когда Элоди забрала ключ, сияние исчезло. Она провела ключом по стене, даже не вставляя его в замочную скважину, но это всё равно сработало. Стена отворилась внутрь, открывая лестницу, ведущую вниз.

Когда за нами закрылась дверь, мы погрузились во тьму, и я, чертыхнувшись, начала спускаться на ощупь. Вскоре в руках Элоди вспыхнул золотистый свет — ключ сиял, как крошечный фонарь, отбрасывая мрачные тени на её скулы, что придавало её лицу почти скелетный вид.

— Это величайший секрет Дома Земли, — сказала она. — По всему Мистею, глубоко под землёй и скрытые в стенах, находятся туннели, к которым не имеет доступа ни один другой Дом. Они даже не подозревают об их существовании. Мы не знаем, когда и зачем они были созданы, но, по слухам, это дело осколка Земли.

С обеих сторон узкой лестницы простиралась пустота. Я старалась не думать о том, что меня ждёт, если я оступлюсь.

— Именно поэтому Дом Земли сохраняет нейтралитет, — продолжила Элоди. — Предки принцессы начали использовать эти туннели много лет назад, чтобы собирать информацию о других Домах. Дом Земли стал почитаем за свои мудрые советы и невероятное понимание чужих мотивов. Принцы и принцессы Земли получили уважение как советники королей и королев фейри. Они оставались нейтральными, чтобы сохранить этот секрет, а также потому, что использование туннелей научило их ценности нейтралитета. Во время войны каждая сторона считает себя правой. Кто-то должен стоять в стороне и смотреть на историю фейри беспристрастно, иначе история запомнит лишь одну сторону конфликта.

Мы достигли грубого каменного пола. Где-то вдалеке капала вода, когда Элоди повела меня по влажному проходу.

— Единственные места в королевстве, куда эти туннели не ведут, находятся внутри или под территориями других Домов, так как осколки защищают неприкосновенность этих пространств, — продолжила она. — Это значит, что мы можем проникнуть в тронный зал, библиотеки, бальные залы, кабинеты и почти в любое другое место, где мы захотим подслушать. Входы невозможно найти никакой магией, кроме магии ключей, которые были созданы так давно, что даже фейри уже не помнят их происхождения. Всего существует четыре ключа. У Орианы, Селвина и Лары есть по одному. Четвёртый ключ принадлежал старшему сыну Орианы, Лео, но с его смерти я тщательно охраняла его. Теперь он твой на время испытаний.

— Зачем? — Это казалось слишком большой ответственностью для слуги.

— Ларе нужна помощь, — сказала она, и в её глазах и голосе отразилась тревога. — Больше помощи, чем принцесса могла ожидать. Если она провалит испытания, Дом Земли потеряет то небольшое уважение, которое всё ещё имеет в глазах короля, — а это очень опасная позиция.

Как бы правдиво это ни звучало, в её словах было что-то тревожное. Если Лара провалится, она либо потеряет магию, либо погибнет. Почему не это главная забота всех?

Мы продолжили путь, пока не добрались до подземной реки. На стенах в некоторых местах светились кристаллы, отбрасывая мягкий свет на поверхность воды, гладкой и маслянистой. Маленькая лодка была привязана к столбу у нашего берега, и Элоди жестом предложила мне забраться в неё.

— Что-нибудь угрожает нам внизу? — спросила я, наблюдая за тёмной водой.

Элоди задумалась.

— Ты имеешь в виду Тварей?

— Кнукеров, келпи или… — Я замолчала, вспоминая чудовищ, что гнались за нами через болото, с их перепончатыми лапами и горящими глазами. — Блуждающие огоньки?

— Нет. За редкими исключениями, все Твари обитают в гораздо более глубоких уровнях Мистея, и ни одна из них не имеет доступа к туннелям Земли. — Она посмотрела на меня с пониманием и накрыла мою руку своей ладонью. — Те, кого ты видела наверху, — для защиты территорий фейри. Король Осрик не позволяет Тварям выходить без разрешения. Если они нарушат его приказы, его солдаты их уничтожат.

Я кивнула, проглотив ком в горле, и вернулась к теме разговора:

— Так как туннели помогут Ларе?

Элоди убрала руку и снова взялась за весло.

— Я сказала, что туннели ведут почти везде в Мистее, за исключением других Домов, — сказала она, проводя лезвием весла по воде. — Это включает в себя любые места, где будут проходить испытания.

— Ты хочешь, чтобы я помогла ей отсюда, из этих туннелей? — спросила я, словно надеялась, что ослышалась.

Элоди кивнула.

— Большую часть времени ты сможешь помогать, подслушивая в туннелях и узнавая всё, что возможно о предстоящих испытаниях. Я расскажу, где обычно бывают принцы, чтобы ты могла узнать важную информацию. Но для испытания Пустоты принцесса Ориана подготовила нечто иное. Ей удалось выяснить точное местоположение Лабиринта Хаоса. Эти туннели ведут прямо туда.

Я сопоставила услышанное и сделала вывод:

— Ты хочешь, чтобы я присоединилась к Ларе в лабиринте.

— Да, — спокойно, но твёрдо ответила Элоди. — Она не может позволить себе провалиться. Если вы обе войдёте в лабиринт, а ты будешь связана с секретным выходом с помощью шнура, то сможешь помочь ей успешно выйти, а затем исчезнуть обратно в туннелях.

Холодный страх заструился по моим венам и осел тяжёлым комком в желудке.

— Ты хочешь, чтобы я отправилась с Ларой в кромешно тёмный лабиринт, помогла ей пройти испытание с обманом, при этом оставшись незамеченной другими кандидатами и не став добычей для кровожадных монстров.

— Это будет нелегко, — признала Элоди с ноткой сожаления, — но другого выхода нет.

Я вспомнила слова Орианы: они могли позволить себе больший риск с человеческим слугой, чем с фейри-прислужником. Я была маленькой и неприметной. Чары, охранявшие Мистей, в основном были рассчитаны на фейри. К тому же я уже доказала свою способность находить путь в сложных условиях во время ритуала солнцестояния.

И, что важнее всего, я была расходным материалом.

Никто не станет меня искать, если монстр меня съест, пока Лара спасается. А если меня поймают, это будет слово принцессы против моего — если, конечно, она не убьёт меня раньше, чем меня успеют допросить. Ориана могла спокойно бросить меня Тварям, и никто бы не возразил.

Элоди причалила к пристани, появившейся справа, и с изяществом спрыгнула на берег. Я, менее грациозно балансируя на краю лодки, чуть не упала, но она крепко схватила меня за руку и помогла выбраться.

Туннель резко уходил вверх, а потолок был настолько низким, что нам приходилось местами ползти. Наконец мы добрались до небольшой пещеры, недоступной ни с одной другой стороны.

Элоди сняла с шеи цепочку и протянула мне:

— Надень её, и пусть ключ лежит у тебя на сердце.

Я подчинилась, и ключ словно растворился в воздухе, исчезнув внутри меня. Даже цепочку я больше не ощущала. Проведя рукой по груди, я увидела, как ключ вновь появился. Ещё одно движение — и он вновь пропал.

Когда ключ находился в моей руке или был спрятан, я всё равно видела светящийся контур двери в стене пещеры. Я подошла ближе, нерешительно дотронулась до камня.

— Мне войти?

— Не сейчас. Дом Пустоты, возможно, ещё готовится. Завтра ночью.

Я приложила ухо к холодному камню, пытаясь услышать хоть что-то, что могло бы дать представление о том, что ждёт нас за дверью. Но всё было тихо.

А потом, словно в ответ на моё любопытство, из-за двери донёсся низкий, протяжный вой. Я отпрянула, покрывшись холодным потом.

— Я не смогу. Я погибну там.

— У тебя нет выбора.

Она была права. Принцесса уже ясно дала понять, что меня ждёт, если я не помогу Ларе: рабство похуже нынешнего или смерть. Сейчас у меня была свобода передвигаться по общественным зонам и доступ в более эксклюзивные пространства, сопровождая Лару на приёмы и балы. Этот ключ открывал доступ к ещё большему количеству мест, а значит, давал больше возможностей найти выход. У меня всё ещё был язык, и я умела им пользоваться. У меня было предложение дружбы от Принца Огня, если оно мне понадобится. Всё это исчезнет, если я откажусь.

Укол в руке напомнил о другом преимуществе. Мысль о нём немного ослабила сжатие в груди. Кинжал испугал Тварей в болоте. Возможно, он сможет испугать и тех, что поджидают в лабиринте.

Я глубоко вдохнула, успокаивая себя.

— Хорошо. Я сделаю это.

***

Испытание Пустоты выпало на Имболк — праздник, который в человеческом мире отмечался тише других, с акцентом на постановку целей на следующий год. Для фейри это тоже был второстепенный праздник, начинавшийся с утреннего размышления и продолжавшийся формальным обедом в стенах домов. После обеда звучала музыка. Я не знала этих песен — даже не понимала языка, на котором исполнялись некоторые из них, — но завораживающие мелодии были столь прекрасны, что у меня на глаза наворачивались слёзы.

Однако тревога, вибрировавшая под кожей, не покидала меня и становилась всё сильнее с каждой минутой. Когда мы покинули Дом Земли ради предшествующего испытанию ужина у Дома Пустоты, тревога переросла в откровенный ужас. В честь хозяев все присутствующие были одеты в чёрное. Ожидание висело в воздухе, почти столь же ощутимое, как запах жареного мяса.

После ужина король Осрик поднял руку, призывая к тишине. Король тоже был в чёрном, но его длинный плащ цвета полуночи переливался радужными звёздами. Этот наряд гораздо лучше сочетался с его тяжёлой короной, чем обычная одежда. Впервые он действительно выглядел как тот тиран, которым являлся.

— Первое испытание начнётся через два часа, — объявил король. — Как вам известно, сегодня мы чествуем Дом Пустоты, и тёмный Осколок выбрал характер этого испытания. Принц Гектор сообщил мне, что это испытание на храбрость пройдёт в Лабиринте Хаоса.

Хор вздохов подсказал, что не все кандидаты были осведомлены об этом заранее. К счастью, Лара довольно убедительно изобразила удивление. Кандидат Огня, Эдрик, лишь поднял одну тёмную бровь и скрестил руки на груди. Он не был удивлён, ведь я поделилась подозрениями Орианы о лабиринте с Айданом за недавним обедом, поблагодарив таким образом за его первоначальные подсказки. Уна и другой кандидат от Дома Пустоты, фейри по имени Уилфрид, вообще никак не отреагировали.

— Лабиринт поглотил жизни бесчисленных преступников и предателей, — продолжил король. — Его стены зачарованы против использования магии, а внутри лабиринта не будет никакого света. Вам предстоит как можно быстрее найти выход, избегая самого известного опасного элемента лабиринта — жестоких и кровожадных Тварей, которые питаются павшими.

Король, несомненно, обладал талантом к драматическим выступлениям, и по его зловещей улыбке было видно, что он наслаждается вызванным ужасом. Я постаралась отгородиться от эмоций, вызванных его словами, и сосредоточиться только на предоставленной информации.

— У вас будет пять часов, чтобы выбраться, — продолжил он. — По истечении этого времени вы будете считаться не прошедшими испытание. Однако, если вы отстанете, есть ещё один способ спасти себя — или увеличить своё преимущество, если вам удастся быстро покинуть лабиринт.

Осрик щёлкнул пальцами, и один из слуг шагнул вперёд, положив что-то на вытянутую руку короля. Это был простой чёрный пояс с двумя тонкими полупрозрачными шарфами, свисающими с него.

— Каждый кандидат наденет такой пояс. На нём закреплены жетоны, по одному с каждой стороны. — Он вытащил один жетон и поднял его вверх. Это был предмет размером с носовой платок с серебряной медалью на одном углу для утяжеления. — Осколок также примет во внимание, у кого окажется больше всего и меньше всего жетонов к концу испытания.

Гаррик и его соратник из Дома Иллюзий, Маркас, расслабились, услышав это. Они были самыми физически сильными из кандидатов, и я знала, что, судя по их частым издевательствам над Ларой, им понравится возможность отбирать жетоны у других силой.

Лара, напротив, выглядела напряжённой и испуганной. Честно говоря, я тоже была напугана. Одно дело — пробираться по незнакомым туннелям в полной темноте; к подобным заданиям я привыкла. Они требовали терпения, внимания к деталям, которое я оттачивала с детства, и способности запоминать направления, создавая мысленную карту. Твари, обитающие в лабиринте, оставались моим самым большим страхом, но я убеждала себя, что, если мы будем двигаться достаточно быстро и тихо, они нас не заметят.

Но теперь стало ясно: нам придётся иметь дело не только с Тварями, но и с сильными, готовыми на всё Благородными Фейри, для которых это испытание — вопрос жизни и смерти. Я не знала, как мы справимся. Я не была ни быстрее, ни сильнее кого-либо из них, и Лара, вероятно, тоже. Если мы столкнёмся с другим кандидатом, Лара вряд ли сможет сохранить свои жетоны.

Король Осрик хлопнул в ладоши:

— Это правила. Теперь кандидатов проводят в комнаты, где они переоденутся и будут ждать начала испытания. Принц Гектор вскоре проводит зрителей к выходу из лабиринта. Да даруют вам Осколки мужество.

Я улыбнулась Ларе, когда её увёл фейри с чёрными крыльями, мысленно умоляя её не паниковать. Она покажет себя с лучшей стороны, если войдёт в лабиринт в спокойном состоянии.

Следующий этап вечера я должна была провести без неё. Ни одному из слуг и служанок не позволили сопровождать кандидатов, опасаясь, что мы могли бы снабдить их припасами, которые помогли бы им сбежать. Меня это устраивало: мне было нужно дополнительное время, чтобы подготовиться к своему собственному, тайному входу в лабиринт.

Гардероб предоставил мне именно то, что требовалось: узкие, но удобные чёрные брюки, чёрную рубашку с длинными рукавами и удобные для бега туфли. Я заплела волосы в косу, спрятала её под рубашку и накинула свободный капюшон, скрывавший всё, кроме глаз. Я походила на живую тень. Кинжал я прикрепила к запястью в виде массивного браслета, достаточно высоко, чтобы его не было видно из-под рукава, но достаточно низко, чтобы он легко скользнул в мою руку, если понадобится.

Возможно, излишняя тщательность в выборе наряда была бессмысленной, ведь в лабиринте всё равно будет темно. Но я не хотела рисковать. Твари, что жили там, как-то ориентировались в темноте. Я не могла предположить, что их глаза такие же, как мои.

Я привязала к щиколотке круглую деревянную коробочку, убедившись, что механизм разматывания нити работает безупречно. Когда Элоди рассказала мне, что эта крошечная коробка содержит достаточно нити, чтобы хватило даже при блуждании по кругу в течение нескольких дней, я была поражена. Нить была гладкой, тонкой, едва шире волоса, но такой прочной, что я не смогла бы её порвать. Это была нить из паучьего шёлка — редкость, доставшаяся Элоди с немалыми усилиями. После того как я провожу Лару к выходу из лабиринта, я смогу по этой нити найти дорогу обратно к тайной двери.

На пояс я добавила кожаную сумку — на случай, если удастся забрать жетоны у других кандидатов. Теперь я была готова.

Я прошла по маршруту, который мне показала Элоди, и остановилась в пещере, не зная, насколько близко к полуночи. Элоди уверяла, что благодаря особой акустике я услышу голоса у главного входа в лабиринт. Как только король объявит начало испытания, я войду. Кандидатов отвели к другим входам лабиринта — официальным входам Дома Пустоты, расположенным на одинаковом расстоянии от выхода.

Делать больше было нечего, и я принялась рисовать узоры на земле, стараясь освободить мысли от лишнего. Когда это не помогло, я вновь прокрутила свой план.

Войдя в лабиринт, я привяжу свободный конец нити к железному кольцу у основания стены. Элоди уверяла, что кольцо там будет, и мне оставалось только довериться её словам. Затем я постараюсь как можно быстрее найти Лару. Элоди заверила меня, что лабиринт не будет тихим — Твари, по меньшей мере, будут реветь, а возможно, и другие звуки будут сбивать нас с толку. Под прикрытием этого шума я издам трель, которую мы отработали накануне — один из секретных кодов Дома Земли. Как только я услышу ответ, я пойду на звук, чтобы найти Лару.

А затем мы будем блуждать по лабиринту вместе.

Нет, поправила я себя. Не блуждать, а исследовать. Это звучало целеустремлённее. Мы будем оберегать её жетоны и двигаться так быстро и тихо, как только сможем, используя мою нить и природное чувство ориентирования, чтобы вывести Лару наружу. Я отвлеку всех врагов, что появятся на нашем пути. Лара выйдет победительницей, а я по нити найду дорогу обратно к свободе.

Просто.

Нечего волноваться.

Я поморщилась.

Из глубины лабиринта доносились странные завывания, хотя, учитывая, что камень вокруг лабиринта был высечен так, чтобы усиливать звуки, я понимала, что Твари, вероятно, находились дальше, чем казалось. Всё равно я собиралась держаться подальше от завываний, которые звучали слишком близко.

Прошли долгие минуты — достаточно времени, чтобы дыхание стало ровным, а сердце успокоилось. Я закрыла глаза, мысленно готовясь к полной темноте.

— Пора, — произнес голос, прозвучавший будто прямо над моей головой.

Я вздрогнула, мгновенно теряя всё своё мнимое спокойствие, а сердце вновь забилось как сумасшедшее.

Это был король. Его голос, обращённый к зрителям, раздавался эхом:

— Кандидаты стоят у входов в лабиринт под охраной слуг Дома Пустоты. Их впустят в лабиринт меньше, чем через минуту. У нас будет пять часов, чтобы узнать, кто выйдет победителем… а кто не выйдет вовсе.

Я уловила звон стекла. Когда король провозгласил тост, я закатила глаза. Единственное, что он, казалось, любил больше речей и убийств, — это произносить тосты.

— Мы будем пить и веселиться до рассвета! Да начнётся первое испытание. Пусть оно будет захватывающим!

Смех толпы отразился от каменных стен, наполняя пещеру гулом, пока гости пили с ним.

Я встала, размяла затёкшие ноги и призвала ключ. Сжав его в руке, я смотрела на светящийся вход.

— У тебя нет выбора, — напомнила я себе.

Прижав ключ к двери, я наблюдала, как она распахивается, открывая темноту, настолько густую, что даже свет ключа не мог её пробить. Я убрала ключ, глубоко вдохнула и вошла в лабиринт.

Глава 13

Дверь захлопнулась, запирая меня внутри.

Темнота.

Отсутствие света было ощутимым, словно тяжесть, давящая на кожу. Я широко распахнула глаза, пытаясь увидеть хоть что-нибудь, но это было так, словно меня внезапно ослепило. В отсутствие зрения слух обострился, и я вздрогнула, когда крики и завывания эхом разнеслись со всех сторон.

Это и была та пустота, в честь которой фейри назвали свой дом. Такая глубокая, что её отсутствие света словно обрело собственную сущность. Чудовище, ужасное и непостижимое, разверзающее свою пасть.

На ощупь я сумела найти кольцо на стене. Аккуратно закрепила на нём верёвку, завязав узел потуже, а потом ещё раз — на всякий случай. Я не могла позволить себе, чтобы узел развязался.

Я прислушалась, надеясь понять, в каком направлении двигаться, но ничего не услышала. Сделала шаг от двери… и тут же врезалась в стену.

— Чёрт, — прошипела я, потирая ушибленный лоб, а затем повернула направо.

Коридор оказался настолько узким, что я могла одновременно касаться обеих стен. Медленно двигаясь вперёд, я отметила, как плавно и бесшумно разматывалась верёвка, которую я время от времени проверяла на натяжение, чтобы убедиться, что она всё ещё прикреплена к кольцу. Со временем я перестала проверять, доверившись своему узлу. Верёвка разматывалась легко, не требуя усилий, и благодаря коробке, привязанной к моей лодыжке, лежала низко к земле. Если кто-то и наткнётся на неё, они, скорее всего, решат, что это одна из хаотичных ловушек лабиринта.

Я издала трель, как учила меня Элоди, но в ответ не услышала ничего. А что, если я никогда не найду Лару? Выгонит ли меня Ориана? Или просто убьёт?

Я ускорила шаг, доверяя тому, что мои пальцы найдут стену раньше, чем моё лицо. Вскоре вместо стены они встретили пустоту. Прикосновения нащупали развилку: повернуть направо — значит остаться ближе к краю лабиринта, но я выбрала левую сторону, ведущую к его сердцу. Опустившись на колени, я зацепила свою верёвку за неровный выступ камня, создав ещё одну точку крепления.

Как только я ступила в новый коридор, ноги подскользнулись.

— Чёрт! — выругалась я, хватаясь за стену, чтобы не упасть. Затем осторожно присела и коснулась пола. Под пальцами оказался скользкий, покрытый мхом камень, по которому текла тончайшая струйка воды. Это препятствие убедило меня, что я двигаюсь в правильном направлении. Дом Пустоты, конечно, сделал бы побег как можно сложнее.

Я прижалась спиной к стене, боком продвигаясь вперёд, пока проход не расширился, а пол не стал более грубым и сухим. Теперь стены были слишком далеко, чтобы касаться их обеих одновременно, поэтому я держала руку на одной из них. Я игнорировала отверстия, которые периодически ощущала пальцами, решив, что прямой путь внутрь лабиринта увеличит мои шансы найти Лару.

Я продолжала издавать трели. Иногда мне отвечали сбивчивые вскрики, а однажды — глубокий рык, прокатившийся вибрацией по полу. После этого я несколько минут двигалась молча, пока не почувствовала, что зловещая сущность поблизости исчезла.

И наконец, спустя, наверное, час блужданий, я услышала её: грубую, пронзительную трель, напоминающую крик кровожадной птицы. Мои ноги дрожали от облегчения, когда я направилась к звуку.

Темнота начинала сводить меня с ума. Пока я не столкнулась ни с чем ужасным, но это было лишь вопросом времени. Если Твари здесь были похожи на монстров из болота, они не сразу нападали. Они любили кружить вокруг, растягивая напряжение, чтобы получить от охоты максимум удовольствия.

Найти Лару оказалось непросто. Я несколько раз свернула не туда, попав в тупики, а однажды наткнулась на наклонный спуск. Наконец, звук стал настолько близким, что до него оставалось футов двадцать. Я услышала, как обувь заскользила по камню.

— Лара? — прошептала я, молясь, чтобы это был не другой кандидат, разгадавший код.

— Благодарю Осколки, — ответила она, оказавшись рядом через секунду. Её рука нащупала мою. — Здесь так ужасно.

— Ты видела других кандидатов? Тварей? — Мы не могли позволить себе долго говорить, но нужно было знать, есть ли места, которых стоит избегать.

— Нет, — её дрожь передалась и мне. — Однажды мне показалось, что что-то было рядом, но я замерла, и оно ушло.

— Жетоны?

Я услышала, как она потрогала свой пояс.

— Всё на месте.

— Тогда поторопимся, — сказала я. Для нас с Ларой любое столкновение обернулось бы катастрофой, и скорость оставалась нашим единственным шансом. — Мы справимся.

Лара позволила мне вести, и мы двинулись вперёд в молчании, держась за руки, чтобы не потеряться. Я тщательно следила за тем, чтобы давать ей только левую руку — кинжал на моём правом запястье зашевелился, ощутив присутствие другого человека, и тревожно задрожал.

Успокойся, — мысленно велела я ему. Затем добавила, переосмыслив: Или хотя бы перестань дрожать из-за неё. Лучше подавай знак, если рядом кто-то чужой.

Кинжал недовольно заворчал, но его дрожь всё же прекратилась — не без последствий. Он резко цапнул меня, и я вздрогнула от лёгкого укола. Интересно, сколько шрамов останется у меня, когда всё закончится?

Откуда-то из дальнего коридора донёсся зловещий вой, и Лара вздрогнула. Когда звук стих, она сжала мою руку, будто делясь со мной своим облегчением. Это напомнило мне Аню: как мы тоже держались за руки в болотах. Эти две женщины были настолько разными, но иногда мне казалось, что в Ларе есть отголоски Ани — наклон головы, вздох при виде красивого платья, сжатая рука, пока мы блуждаем во тьме. Напоминания о том, что я потеряла.

Я заставила себя выкинуть Аню из мыслей. Её здесь нет, но Лара — здесь. Если я потеряю концентрацию, мы обе можем потерять ещё больше.

Моя стратегия заключалась в том, чтобы пройти как можно больше земли, прокладывая общий маршрут в мысленной карте. Пусть она была далека от совершенства, но хотя бы позволяла удерживать общее направление и планировать дальнейшие шаги.

Как и обещано, никакой логики в устройстве лабиринта не наблюдалось. Широкие тоннели с гладкими стенами сменялись такими узкими проходами, что нам приходилось двигаться боком. Одни коридоры изгибались длинными дугами, другие поворачивали под острыми углами. Пол варьировался от грубой мостовой до скользких, покрытых мхом камней.

Несколько раз мы слышали низкое рычание, а однажды — оглушительный рёв, раздавшийся всего в нескольких туннелях от нас. Каждый раз мы поспешно двигались в противоположную сторону, и ни одно из существ нас не преследовало.

Во время одного из таких отступлений мы оказались у арки, ведущей в путаницу узких коридоров. Я едва умещалась под низким потолком, а Ларе приходилось пригибаться, чтобы не удариться головой. Мы блуждали по этому лабиринту в лабиринте, раз за разом натыкаясь на тупики. Но этот путь казался мне особенным — будто новая часть лабиринта, где пол шёл под уклон вверх. Даже запах здесь был другой — пыль и затхлая земля.

Через полчаса стало ясно, что я ошибалась. Перед нами встала глухая стена, без каких-либо признаков скрытых дверей.

— Тупик, — сообщила я Ларе, стараясь подавить нарастающую панику. — Мы уже всё проверили.

Мы потеряли слишком много драгоценного времени в этом замкнутом участке. Осознание, что выхода нет, сделало узкие проходы и низкий потолок ещё более давящими. Мы поспешили вернуться.

Кинжал за пульсировал на коже, как вдруг впереди раздались шаги.

Я втянула Лару в небольшую нишу, едва больше алтаря, и приложила палец к губам, предупреждая её молчать. Кто-то ещё бродил по этим тоннелям. Единственный шанс выбраться — выскользнуть, когда они пройдут, надеясь, что их тоже задержит этот безумный лабиринт.

Шаги приближались. Звук был весомым, будто кто-то в тяжёлых ботинках. Мы с Ларой носили мягкую обувь, не издающую ни звука, но этот кто-то, похоже, был настолько уверен в своих силах, что не заботился о скрытности.

Шаги замедлились, проходя мимо нас. Я почувствовала едва уловимое движение воздуха прямо перед своим лицом.

Лара вскрикнула.

Я бросилась в коридор, пытаясь схватить того, кто был там, но вместо этого ударилась о холодный камень, ушибив руки. Тяжёлый топот удалялся в сторону выхода из низких туннелей.

Я повернулась к Ларе:

— Ты в порядке?

— Жетоны! — воскликнула Лара, вцепившись в мою руку так, что её пальцы впились в кожу.

Я лихорадочно нащупала её пояс, затем ощупала пол. Она была права. Другой кандидат украл оба жетона.

— Чёрт, — выругалась я. — Пошли.

Через несколько минут мы прошли под аркой и снова оказались в главных тоннелях. Я потянула её за собой, направляясь в ещё не исследованном направлении. Нам пришлось пересечь небольшой ручей, а затем мы наткнулись на склон, резко уходящий вниз. Мои мокрые туфли скользили по гладкому камню, и я едва удерживала равновесие.

Прямо перед нами раздался яростный, нечеловеческий вопль. Мы тут же бросились назад, взбегая по склону, пока тяжёлые когти царапали камень за нашими спинами. Ледяное дыхание зимы скользнуло вдоль моих щиколоток.

Я оступилась, когда скат неожиданно выровнялся, и упала в основной коридор. Лара приземлилась прямо на меня, выбивая из лёгких весь воздух. Я зажмурилась, готовясь к укусам клыков или ударам когтей… но ничего не произошло.

Мы лежали, тяжело дыша, напрягая слух, но, похоже, монстр исчез.

Однако кто-то другой услышал звуки. Вновь послышались тяжёлые шаги, на этот раз издалека, и кинжал зашевелился на моём запястье, жадно гудя, пока кто-то приближался.

Теперь этот кандидат уже не мог помешать шансам Лары — её жетонов больше не было. Но он также не знал, что нас двое.

— Останься здесь, — шепнула я. — Когда он подойдёт ближе, издай какой-нибудь звук.

Я отошла на небольшое расстояние и приготовилась к схватке. Лара тихо всхлипнула, и шаги замерли, а затем повернули в её сторону.

Я бросилась вперёд, сталкиваясь с высоким, мускулистым телом, и сорвала с его пояса все трепещущие жетоны, до которых смогла дотянуться. Он зарычал, разворачиваясь ко мне, но я уже отпрыгнула, лёгкая, как тень, и прижалась к стене, присев. Он наверняка ожидал, что я побегу как можно дальше, и, возможно, именно поэтому не стал бы искать меня всего в нескольких шагах. Я задержала дыхание, пока фейри стоял неподвижно, явно прислушиваясь, чтобы понять, в каком направлении я скрылась. Где-то вдалеке послышался шорох, и он побежал в ту сторону.

Я вернулась к Ларе и передала ей жетоны. Всего четыре. Она спрятала их за пояс.

Я откинулась назад, размышляя, куда идти дальше. Единственные выходы отсюда вели либо в лабиринт с низкими потолками, либо к склону с монстром, либо в туннель, куда уже побежал разъярённый фейри. У нас не было хороших вариантов. Пришлось выбирать меньшее из двух зол — преследующего нас кандидата или монстра, поджидающего внизу?

Я уже знала, что предпочла бы: идти за кандидатом, надеясь, что мы с ним больше не столкнёмся. Существо, чуть не напавшее на нас, внушало мне куда больше страха.

Я нахмурилась.

Это ведь испытание на храбрость, а самый трусливый выбор — убегать от монстра. Кроме того, он не преследовал нас выше склона. Возможно, это из-за того, что он охранял только свой участок территории? Или же он пытался отпугнуть нас от нужного пути?

Я поспешно объяснила свои догадки Ларе — что нам нужно всегда выбирать путь, который требует наибольшей смелости, а это значит идти прямо на ужасные звуки.

Она молчала, обдумывая.

— Это звучит ужасно, — наконец сказала она, её голос дрожал. — Но это именно тот трюк, который я могу себе представить. Испытания должны проверять конкретное качество, а сейчас мы проверяем только скорость и умение ориентироваться.

Чем больше я размышляла, тем правильнее это казалось.

— Мы должны попробовать, — сказала я. — Я не знаю, сколько у нас осталось времени.

Она взяла меня за руку, и я почувствовала слабую вибрацию её страха, пока мы начали спускаться по рампе. Моё сердце билось так яростно, что монстр наверняка мог это услышать.

Когда мы достигли конца спуска, послышался низкий рык. Мы остановились, настороженно прислушиваясь. Скрежет когтей о камень снова раздался, на этот раз ближе. Воздух стал ледяным, и мне в лицо ударил порыв холодного ветра, словно что-то огромное выдохнуло.

Я собрала всю свою смелость и продолжила идти. Лара шла в нескольких шагах позади, явно надеясь, что я первой проверю свою теорию, чтобы у неё было время сбежать, если я окажусь неправа.

Рык превратился в сердитый крик. Я вздрогнула, когда когти скребли стену прямо над моей головой, сбивая мелкие кусочки камня, которые обрушились на нас, как град, но я не замедлила шаг.

Крики становились громче, ужасные звуки всё сильнее оглушали, а порывы ледяного ветра били в лицо. Тварь была совсем рядом; острое ощущение её присутствия ползло по моей коже, вызывая мурашки.

Но она не нападала.

Триумф вспыхнул во мне. В следующий раз, когда когти заскребли по камню, я не вздрогнула. Эти когти могли бы разорвать меня пополам, но не сделали этого. Монстр позволял нам пройти.

Постепенно звуки Твари стихли. Мы шли вперёд, прислушиваясь. Когда справа раздался вой, мы направились к нему.

Снова и снова мы выбирали самый опасный на слух путь, пробираясь сквозь коридоры, наполненные воплями и рычанием. Нас никто не атаковал, и мы ни разу не наткнулись на тупик.

Темнота вокруг нас начала отступать, и я смогла разглядеть рядом силуэт Лары. Она сжала мою руку.

— Мы близко, — сказала она, и её голос звучал так, будто она вот-вот расплачется.

Конец туннеля озарялся пляшущими отблесками огня от празднества снаружи. Мои глаза, привыкшие к полной темноте, болезненно реагировали даже на такой слабый свет, и я поморщилась.

Я остановилась.

— Дальше ты пойдёшь одна.

Лара замялась, явно боясь пройти даже этот последний отрезок пути в одиночку, но в конце концов отпустила мою руку, которая уже начала неметь от её крепкой хватки.

— Увидимся дома, — сказала она и побежала к свету.

Я уже двигалась обратно в лабиринт, но услышала, как снаружи раздались приветственные возгласы, когда она появилась.

Обратный путь оказался гораздо легче. Монстры больше не рычали на меня, ведь я удалялась от выхода, а в моём распоряжении была нить, чтобы ориентироваться. Я сняла коробочку с лодыжки и держала её в руках, нажимая умную кнопку сбоку, которая сматывала нить обратно на катушку. С нитью, указывающей дорогу, мне не приходилось шарить в темноте, и вскоре я смогла почти бежать.

Я врезалась прямо в широкую грудь.

Я вскрикнула и отскочила назад, почти уронив коробочку, но чьи-то сильные руки обхватили мои плечи. Это был другой кандидат — высокий, как башня.

— Кто это? — Мой сердце сжалось, когда я узнала в голосе Гаррика его жестокие интонации.

Если он успеет рассмотреть меня, я пропала. Я была слишком низкой, чтобы сойти за Благородную Фейри, и, если он обнаружит коробочку и нить в моих руках, станет очевидно, что кто-то жульничает. Я сделала единственное, что пришло в голову, — зашипела и издала лучший из возможных имитаций кровожадного воя Твари.

Он отшатнулся, и я воспользовалась моментом, чтобы пнуть его, впечатав в стену. Он выругался и снова потянулся ко мне, но на этот раз я провела когтями по его лицу. Под моими ногтями остались кусочки плоти, когда он закричал.

Я сорвала жетон с его пояса — так ему и надо! — и бросилась бежать. Он пошатывался, преследуя меня, выкрикивая проклятия, но я была слишком быстрой и уверенной на ногах. Я отчаянно сматывала нить, скользя по углам с головокружительной скоростью.

Мои ноги попали на мокрый, покрытый мхом камень, и я рухнула, ударившись копчиком так сильно, что на глаза навернулись слёзы. Я всхлипнула, наполовину от боли, наполовину от радости, осознав, что снова оказалась в скользком коридоре, с которого всё началось несколько часов назад.

Я ползла, не обращая внимания на то, как вода пропитывает мои брюки, а камень царапает руки. Ещё один поворот — и я добралась до выхода.

Дрожа, я развязала нить с железной петли и вызвала ключ. Когда я вывалилась в пещеру, золотое сияние ключа вновь ожило. После стольких часов в темноте оно показалось ослепительным. Я закрыла глаза и легла на землю, следя за мягким красным пятном на внутренней стороне век.

Мы с Ларой справились.

***

Я вернулась в Дом Земли, переоделась в платье, которое носила ранее, и успела попасть в тронный зал к началу завершающей церемонии первого испытания. Я надеялась найти Лару и передать ей последний жетон Гаррика, но, когда я пришла, девять кандидатов уже стояли перед королём Осриком. Многие, как Уна и Лара, выглядели торжествующе, но у некоторых на лицах читалось разочарование. Не всем удалось вовремя выбраться.

Кулаки Гаррика были сжаты в ярости, а его лицо пересекали ярко-красные полосы — следы от моих когтей. На его поясе висело пять жетонов. Пять вместо шести, потому что последний находился в мешочке на моей талии.

— Поздравляю с завершением первого испытания, — произнёс король Осрик. — Вот ваши результаты.

Фейри-прислужник с козлиной внешностью, выполнявший обязанности королевского распорядителя и, как я выяснила, носивший имя Пол, зачитал время финиша и количество жетонов, собранных каждым кандидатом.

Уна оказалась самой быстрой, но она финишировала только с двумя жетонами, с которыми начала. Другой кандидат из Дома Пустоты, Уилфрид, пришёл к финишу вскоре за ней. Это выглядело подозрительно, ведь я знала, что по крайней мере один представитель Дома Пустоты мог видеть в темноте, хотя Осколки якобы гарантировали равные условия для всех.

Лара была одной из самых медленных, но её четыре жетона вызвали в толпе удивлённый ропот. К моему удовольствию, Гаррик не прошёл лабиринт до конца, хотя его пять жетонов оказались самым большим количеством среди всех, что сыграет свою роль в итоговом подсчёте. Двое из тех, кто не завершил испытание, вообще не имели жетонов: Карисса, рыжеволосая кандидатка из Дома Иллюзий, и, к моему огорчению, другой кандидат из Дома Земли — Талфрин. Он пользовался уважением в нашем доме.

— Гаррик, — сказал король после объявления результатов, — у тебя единственного нечётное количество жетонов. Ты потерял один?

В ответ на вопрос раздались смешки, большинство из которых исходило от представителей Дома Пустоты.

Гаррик нахмурился:

— На меня напали, ваше величество.

— Один из кандидатов? Ни у кого из них нет твоего жетона.

— Напала Тварь. Она оцарапала меня и забрала жетон.

Король Осрик рассмеялся, но на этот раз представители Дома Пустоты не поддержали его. Гектор и Каллен переглянулись с узкими, настороженными глазами. Они знали, что Твари не нападали во время этого испытания. Надеюсь, они предположат, что один из кандидатов поцарапал Гаррика, а жетон был утерян в суматохе.

Каллен вдруг повернулся и обвёл взглядом толпу. Я отвела глаза, сделав вид, что мне скучно.

— Я это чувствую, знаешь ли, — прошептал кто-то мне на ухо.

Я вздрогнула. Рядом стоял Друстан, с приподнятыми бровями глядя на меня сверху вниз.

— Чувствуешь что?

— Жетон в твоём мешочке.

Моё сердце сжалось от страха. Он знал, что я была в лабиринте, а значит, знал и то, что Лара жульничала.

— Я не понимаю, о чём ты говоришь.

— Ты забываешь, что я принц. Самые сильные фейри чувствительны к магии, а этот жетон насквозь пропитан магией Пустоты. Тебе стоит избавиться от него, пока кто-то ещё не почувствовал его на тебе.

— Почему ты меня предупреждаешь? — прошептала я. — Почему не сдаёшь?

Его челюсти сжались, пока он смотрел на других кандидатов.

— Мне не по душе Дом Света, — сказал он с тихой, почти ядовитой интонацией, а затем на его лицо вернулась улыбка, как будто он внезапно вспомнил о необходимости носить маску. — Почти так же, как мне нравится неповиновение.

Я кивнула и собралась уйти, но он схватил меня за руку. Его пальцы обжигали даже через тонкий рукав.

— Не забывай, что я говорил о друзьях Дома Огня.

Я выскользнула из тронного зала, надеясь, что никто не заметит моего ухода. Вход в Дом Земли был далеко, а значит, лучше было воспользоваться одним из тайных проходов. К счастью, несколько таких дверей находились поблизости.

Я уже стояла перед одной из них, готовясь призвать ключ, как вдруг за спиной послышались шаги. Обернувшись, я почувствовала, как сердце уходит в пятки.

Каллен стоял в десяти шагах, наблюдая за мной.

Я сделала реверанс.

— Милорд.

Месть Короля медленно двинулся ко мне, и я с трудом удержалась от того, чтобы не вцепиться в мешочек с украденным жетоном, будто сжатием пальцев могла бы спрятать его от его взгляда. Однако моя напускная беспечность не обманула Каллена. Его глаза внимательно скользнули по мне, остановившись на моей талии.

— Ты совершила преступление.

Холодный тон его голоса пробирал до мурашек.

— Я? — Может, если притвориться, что я ничего не знаю…

— Ты была в лабиринте. Я чувствую это.

— Нет, я…

Он остановил меня взмахом руки.

— Не лги мне, или пожалеешь об этом. Говори.

Я судорожно сглотнула. Он был прав — я не могла лгать ему, не с магией Пустоты на мне. Оставалось лишь надеяться на его милость.

— Я была в лабиринте, — призналась я.

— Ты что-то взяла.

Я кивнула, понимая, что, возможно, подписываю себе смертный приговор. Он протянул руку, и я, дрожащими пальцами открыв мешочек, положила жетон на его ладонь.

Он внимательно осмотрел его.

— Как ты попала в лабиринт?

Я не могла выдать секрет проходов, но во что ещё он мог поверить?

— Пробралась туда до начала испытания.

— Лабиринт хорошо охранялся. Маловероятно, что тебе удалось пройти мимо часовых.

Я пожала плечами.

— Людей никто никогда не замечает. Я дождалась, пока стражники отвлекутся, и прокралась внутрь.

— Если я узнаю, что ты лгала мне, — произнёс он, и в его бархатном голосе зазвучала угроза, — это плохо кончится для тебя. У тебя есть ещё один шанс рассказать мне что-то другое.

Я беспомощно развела руками.

— Мне нечего больше рассказать. Я прокралась. Вот и всё.

Жетон всё ещё лежал на его ладони. Он смотрел на меня ещё несколько невыносимых секунд, затем сжал кулак, спрятал жетон в карман и, казалось, закончил допрос.

— За это тебя могут казнить.

Ледяной холод пробежал по моему телу, за ним последовали капли панического пота. Я дрожала, ожидая приговора.

— Ты хочешь, чтобы тебя казнили? — спросил он, когда я не ответила, с такой же лёгкостью, будто интересовался временем.

— Нет, милорд. — Не то, чтобы это имело значение. В этой ситуации вся власть была у него, и он прекрасно это знал.

Его тёмные глаза скользнули по мне с задумчивым выражением.

— Я предлагаю сделку.

Облегчение от того, что смерть удалось избежать, сменилось новым беспокойством. Заключать сделку с фейри было чрезвычайно опасно. Они лгали так же легко, как дышали, и очаровывали так же легко, как убивали.

— Какую сделку? — спросила я, надеясь, что цена за выживание не окажется слишком высокой.

— Я избавлюсь от этого жетона и не расскажу королю о том, что произошло сегодня ночью. — Он сделал паузу, наблюдая, как я перевариваю его предложение. — В обмен ты будешь должна мне информацию.

— Какую информацию? — Что может понадобиться Мести Короля от человеческой прислужницы? Разве у него не было других, более успешных шпионов? Что могло быть настолько ценным, чтобы он предложил мне такую щедрую сделку?

— Каждую крупицу информации, которую ты сможешь достать. О чём говорят в Доме Земли за закрытыми дверями. Что Друстан шепчет тебе на ухо. — Он усмехнулся, заметив, как я моргнула от удивления. — Ах да, я видел, как он говорит с тобой. Ты странный выбор для принца.

— Ему весело со мной, — возразила я, ощущая, как в голосе звучит защита. — И он поставил на меня во время солнцестояния, так что ему выгодно, чтобы я оставалась в порядке.

— Возможно, так он говорит, но всё, что он делает, — это часть его собственной игры. Если тебе удастся понять, какова его цель, ты сообщишь мне немедленно.

Я оказалась в настоящей ловушке. Если бы я отказалась от сделки, он казнил бы меня. Лучше согласиться сейчас и попытаться найти способ сообщать ему ровно столько, чтобы его удовлетворить, но не предавать Лару, её семью или Друстана, который был добр ко мне без всякой причины. Это будет сложная линия, но всё же лучше пройти по ней, чем позволить своему пути закончиться прямо здесь.

Я кивнула.

— Я расскажу всё, что узнаю.

Каллен улыбнулся, но в его холодных глазах не было ни капли радости.

— Когда у тебя появится информация, иди в переднюю у Дома Крови. Жди там, пока я не приду, сколько бы времени это ни заняло.

Я кивнула, молча клянясь ходить туда как можно реже.

Словно прочитав мои мысли, он сказал:

— Если ты будешь появляться там недостаточно часто, я сам найду тебя.

Он провёл прохладным пальцем по моей щеке, и я подавила дрожь отвращения при его прикосновении.

— И, Кенна… поверь, тебе не захочется, чтобы это произошло.

Глава 14

Лара и я обе проспали до раннего вечера — празднования длились до самого рассвета. Лара была в восторге, когда я помогала ей раздеваться после торжества.

— Ты видела их лица? Они не верили, что я справлюсь!

Я улыбнулась, хотя внутри мелькнула неприятная мысль: Ты не справилась. Это сделала я.

Потом она взяла меня за руки.

— Спасибо.

Её искренняя улыбка рассеяла моё раздражение, словно её благодарность была способна смыть всё.

Её хорошее настроение сохранилось и на следующий день. Когда она, наконец, позвала меня, она попросила лишь отправить запрос на поднос с кухни. Остаток дня был в моём распоряжении. Мне хотелось бы просто продолжить спать, но я не собиралась упускать возможность заняться чем-то полезным.

У меня было две цели. Другие человеческие слуги не могли говорить вслух — варварская магия фейри лишила их языка, — но я заметила, что они общаются между собой с помощью жестов. Ещё в мой первый день в Доме Земли меня удивило, как женщина шевелила пальцами, и с тех пор я видела, как другие использовали такие же движения. Я собиралась спуститься на уровень, где жили люди, и попросить их научить меня. Вторая цель — продолжить исследовать проходы. Возможно, я увижу или услышу что-то полезное: информацию, которой можно поделиться с Калленом, или детали, которые помогут в побеге.

Человеческие уровни сильно отличались от уровней фейри.

Они находились глубже под землёй, и я вышла из лестничного пролёта в узкий коридор с низким потолком и неровным каменным полом. Здесь не было кристаллов, имитирующих дневной свет, — тусклые факелы давали единственное освещение. Стены над ними почернели от копоти за века горения. Пахло дымом, потом и нечистотами.

Здесь не было запертых дверей, только открытые арки. Я проходила мимо бесчисленных мастерских, где мужчины и женщины шили, полировали серебряные украшения, мыли кастрюли, сортировали зёрна и чечевицу, гладили, складывали и убирали. Казалось, наиболее чёрная работа была отдана людям, а не фейри-прислужникам, хотя это не всегда было так: в Доме Земли были и фейри, которые убирали и гладили. Возможно, Ориана не хотела, чтобы «низшие» человеческие руки касались её белья.

На меня бросали любопытные взгляды, но никто не подходил. Ощущение было жутким: без привычного шума и разговоров слуг царила тишина, нарушаемая лишь вспышками движений рук и редким смешком или звуком одобрения.

Мастерские сменялись комнатами с рядами крошечных кроватей, поставленных друг на друга. Здесь тоже не было дверей. Возможно, это была тонкая демонстрация власти фейри, лишающая людей права на приватность.

Я словно шла по норе животного: темно, тесно, спертый воздух. Меня начинало тошнить после нескольких минут пребывания здесь. Лица, что я видела, были измождёнными, а тела сгорбленными от возраста или тяжёлого труда. И всё же, несмотря на угрюмую обстановку, многие улыбались и оживлённо жестикулировали, находя радость друг в друге.

И тут я услышала тихий плач из конца коридора.

Любопытство привело меня на звук. В одной из комнат на кровати сидела женщина, обхватив колени руками. Её каштановые волосы касались пола, закрывая лицо. Рядом сидела пожилая женщина и утешающе гладила её по спине.

— Мне страшно, — прошептала молодая женщина.

Я вздрогнула от неожиданности: голос! Обе женщины подняли головы, как испуганные зайцы.

— Простите, что вторглась, — сказала я, подняв руки в мирном жесте. — Я хотела встретить других людей.

Старуха посмотрела на меня с подозрением, но молодая женщина — теперь я могла разглядеть её прекрасные карие глаза — выглядела поражённой.

— Тебя тоже только что выпустили из королевского борделя? — спросила она.

Слово бордель было как удар в живот. Я постаралась, чтобы в голосе не прозвучала жалость.

— Нет, я служанка в Доме Земли.

Женщина выпрямилась, вытирая слёзы со щёк.

— Я слышала о тебе. Ко мне приходил гость в день солнцестояния. — Её голос дрогнул на слове гость, и я поняла, что она имела в виду. — Почему тебе не отрезали язык?

— Мне нужно говорить с моей госпожой. Почему тебе не отрезали язык?

Она вздрогнула.

— Потому что он понадобился.

Ах. Я поморщилась от собственной бестактности, от того, как случайно причинила ей боль.

— Мне очень жаль, — сказала я. — Я даже не знала, что здесь есть бордель. Я ничего не знаю о других людях. Меня, кстати, зовут Кенна.

— Я Триана. — Она кивнула на женщину, которая всё ещё гладила её по спине круговыми движениями. — Это Мод. Она здесь дольше всех, и она тоже была в борделе.

На кончиках пальцев Мод виднелись знакомые зеленовато-жёлтые пятна — она, должно быть, работала с травами, готовя зелья и припарки. Слабая, но привычная боль в груди усилилась. Летом исполнится два года, как не стало моей матери, но иногда такие мелочи, как эта, напоминали о ней, и тогда горе накрывало меня, как порыв внезапного ветра.

Я прижала руку к сердцу и склонила голову.

— Приятно с вами познакомиться. Насколько это возможно в таких обстоятельствах.

Лицо Мод смягчилось, а губы Трианы изогнулись в грустной улыбке.

— Наша жизнь сильно изменилась, правда?

— Как долго ты здесь? — спросила я. Возможно, мне следовало оставить её в покое, но её глаза заискрились интересом, и она, казалось, хотела поговорить так же сильно, как и я. — И откуда ты родом? Я из Тамблдауна.

— О, Тамблдаун! Я там бывала. Я жила в Алиторпе, но меня похитили восемь лет назад, прямо из кровати. — Триана вздрогнула. — Один из фейри Иллюзий искал женщин. Король любит разнообразие.

Алиторп — деревня в дне пути от Тамблдауна. Возможно, я видела её когда-то на ярмарке. Её история доказала то, о чём мне рассказывал Эйден: король похищает людей по своему капризу. Свежая волна ярости затопила меня, вытеснив грусть. Гнев чувствовать легче.

Я повернулась к Мод.

— Я ещё не говорю на вашем языке жестов. Прости. Но ты тоже из Алиторпа?

Она кивнула, её рот был искривлён в угрюмом выражении, а в глазах читалась тяжесть прожитых лет.

— Старейшины никогда не рассказывали нам ничего из этого, — сказала я, чувствуя почти такую же ненависть к вождям деревни, как и к королю Осрику. — О том, какие фейри на самом деле, о том, что они делают с людьми.

Вместо этого они наполняли наши головы пустыми мечтами. Эти рассказы о благословениях, о том, как фейри шепчут им на ухо и направляют их руки… Знали ли они горькую правду? Или были такими же невежественными, как и все мы, просто изобретая себе авторитет?

Я бы поставила на второе. И старейшины никогда не будут теми, кто платит за свою же ложь. За это платят такие, как Триана и Мод, как Аня… даже такие, как моя мать, отдавшая свои лучшие годы вере и умершая, молясь о спасении, которое так и не пришло.

— Я когда-то верила по-настоящему, — горько сказала Триана. — Ты поверишь, что сначала я даже была рада, что меня украли? Думала, меня осыплют богатствами. Что, возможно, фейри разглядели во мне то, чего никто никогда не видел.

Она опустила голову, скрыв лицо за волосами.

— Они действительно что-то разглядели.

Мод тихо хмыкнула и провела пятнистой рукой по волосам Трианы.

— Всех здесь похитили из кроватей? — спросила я.

— Да, в основном. Обычно потому, что они были красивыми или особенно сильными. Но некоторых забирали младенцами.

Сначала я подумала, что ослышалась — идея была слишком отвратительной.

— Ты сказала, младенцами? Зачем?

— Кто знает? Возможно, чтобы воспитывать их как слуг с самого рождения.

Меня пробрала дрожь.

— Я не могу представить, каково это — вырасти здесь.

Триана печально улыбнулась.

— Думаю, в этом смысле нам повезло. По крайней мере, мы знаем, как выглядит внешний мир. Здесь есть те, кто никогда не видел солнца.

Она похлопала по свободной части кровати рядом с собой.

— Садись, устраивайся поудобнее.

Мод кивнула, повторяя приглашение.

Я села, благодарная за их гостеприимство.

— Ты говорила, что они отпустили тебя из борделя? — нерешительно спросила я.

— Да. — Триана глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. — Я слишком стара, чтобы их привлекать. Большинство Благородных Фейри предпочитают шлюх молодыми и… без изъянов. По крайней мере, на время.

Её плечи опустились при этих словах, и Мод снова издала мягкий звук, обняв её.

Всё это было отвратительно.

— Значит, теперь ты станешь служанкой?

— К счастью, да.

Я нахмурилась, вспоминая звук её горьких рыданий, доносившихся из коридора.

— Но ты говорила, что боишься. Чего ты боишься? — Разве работа по дому не лучше того, что ей пришлось пережить в борделе? Между добровольным выбором торговать своим телом за деньги и принуждением к этому была огромная разница, хотя я сомневалась, что Благородные Фейри хоть как-то компенсировали страдания людей.

— Это глупо. — Свежие слёзы появились на глазах Трианы. — Я так долго этого хотела и говорила себе, что любая жертва того стоит. Но теперь, когда это наконец случится… Я боюсь потерять язык.

Я отшатнулась.

— Они всё-таки его отрежут? — Я должна была ожидать такого от фейри, но всё равно это было шокирующее варварство.

— Завтра утром. Прислужники из Дома Огня отрежут его и прижгут рану. После этого я стану, как все остальные. — Её передёрнуло. — Но это всё равно лучше, чем бордель.

— Мне очень жаль. Я даже представить себе не могу, — сказала я, чувствуя вину. Несмотря на то, что я была пленницей, моя жизнь под землёй казалась раем по сравнению с тем, через что прошла Триана. — Ты знаешь язык жестов?

— Немного. Нас держали отдельно от остальных людей, но кое-что мы выучили. Мод научит меня многому.

Я замялась, размышляя, могу ли я попросить присоединиться к этим урокам. Не напомнит ли моё присутствие Триане о том, что она потеряла, — о том, что я по чистой случайности всё ещё сохраняю?

— Можно мне иногда присоединяться к вам? — спросила я. — Мне было бы приятно познакомиться с вами поближе и выучить язык жестов.

Триана посмотрела на Мод.

— Что ты думаешь?

Мод внимательно посмотрела на меня своими тёмными, проницательными глазами, а затем кивнула.

Триана улыбнулась.

— Тогда да.

***

Поблагодарив Мод и Триану, я покинула их, не желая больше вторгаться в горе Трианы.

Я заметила мерцающую потайную дверь в коридоре, но вышла через основную лестницу на случай, если кто-то наблюдает. Другие лестницы вели на более глубокие уровни, где жили ещё больше людей. Интересно, сколько человек обитало здесь? Сотни, как минимум. Поразительно, что такое количество людей могло быть похищено из своих домов, не привлекая внимания человеческого мира. Хотя, вспоминая Тамблдаун, я не раз слышала истории о пропавших: кто-то предполагал, что они утонули в болоте, кто-то считал их беглецами или жертвами убийства.

Я нашла другой вход в проходы несколькими уровнями выше и проскользнула внутрь. Достав из мешочка кусок пергамента и перо, я начала рисовать. Моей мысленной карты было недостаточно, учитывая, сколько уровней и коридоров петляло через Мистей. Я начала документировать свои открытия и набросала схему человеческого сектора.

В проходах легко было потеряться, но два фактора играли мне на руку. Во-первых, рано или поздно я неизбежно выходила к подземной реке, по которой могла найти дорогу обратно в Дом Земли. Во-вторых, здесь было столько выходов — как традиционных дверей, так и глазков для слежки, — что я всегда могла найти путь к знакомому месту. Тем не менее я аккуратно записывала свой маршрут, двигаясь по туннелю.

Этот участок проходов был грубо высечен, и я шла осторожно, освещая путь светящимся ключом. Туннель постепенно шёл вверх, пока свет ключа не смешался с лучами, пробивающимися через небольшое отверстие в стене. Я прищурилась, глядя сквозь него, и подумала, как бы посмотреть на этот глазок с другой стороны, чтобы понять, как его скрыли от острого взгляда фейри. Возможно, он был замаскирован под элемент декора.

Маленькое отверстие выходило в коридор рядом с Домом Огня. Факелы сияли красно-золотым светом, а кристаллы на потолке отражали тёплое освещение позднего дня. Мимо пробежала стайка смеющихся детей.

Я видела в Мистей не так много детей. Среди кандидатов были самые молодые фейри, которых я замечала на официальных мероприятиях, а в Доме Земли дети редко отправлялись исследовать новые места. Вероятно, потому что королевский двор был опасен даже для взрослых фейри.

Рядом были и другие отверстия, поэтому я продолжила осмотр, заглядывая в глазки и прижимая ухо к трещинам и скрытым дверям. Большинство разговоров, которые я подслушивала, были лёгкими: обсуждение моды, испытаний, подготовки к празднованию весеннего равноденствия.

Я двигалась дальше, пока не нашла небольшое витражное окно на уровне глаз. Острые линии узора изображали костёр, а свет из комнаты отбрасывал осколки цветов на коридор.

Я прищурилась, глядя сквозь искажённое стекло, пытаясь определить, что это за комната. На стенах висели полки — библиотека или кабинет. В центре комнаты над столом склонились три фигуры: двое в светлой одежде и один в тёмно-красной. Лица разглядеть было невозможно.

Я прижалась ухом к стеклу, напрягаясь, чтобы расслышать едва уловимые слова.

— Это представление было ещё более отвратительным, чем обычно, — голос принадлежал Друстану.

— Это всегда отвратительно, — ответил незнакомый женский голос.

— Обычно убивать приходится не так много. Его терпимость к несогласию падает. Скоро будет незаконно даже думать о нём плохо.

— Нам стоит быть осторожнее с выражениями, — произнёс другой мужской голос. — Говорят, у лорда Каллена шпионы в каждом углу.

Я поморщилась.

— Я наложил защиту на дверь, и, если бы в этой комнате была магия, я бы почувствовал её. Даже у силы Каллена есть пределы.

— Всё же, может, стоит смягчить слова, когда мы обсуждаем нашего дорогого короля. Мы хотим показать тебе список.

Друстан вздохнул.

— Хорошо. В любом случае его порочность долго не продержится.

Разговор прекратился, сменившись шуршанием бумаги и слишком тихими для понимания словами. Я напрягалась, глядя сквозь искажённое стекло, но не могла разобрать, какой список они рассматривали или кто были эти двое собеседников.

Моё сердце забилось быстрее, и меня слегка затошнило. Друстан не просто критиковал короля — он намекнул, что его дни сочтены. Это была измена, и Каллен точно захочет узнать об этом.

— Что насчёт Бельтейна? — наконец спросила женщина, достаточно громко, чтобы я расслышала. — Стоит ли нам налаживать связи?

— Нет, — ответил Друстан. — Слишком рискованно. У Осрика есть союзники в Гримвельде.

— Но Элсмир скоро получит нового лидера. Молодого, неопытного, возможно, податливого.

— Ты всегда узнаёшь самые интересные слухи. Хотел бы я знать, откуда, — заметил он.

— Некоторые секреты остаются моими, — ответила она.

Я не до конца понимала, о чём шла речь. Гримвельд был страной к северо-западу от Энтерры, за горами, которые мы называли Зубами Гигантов — в честь легенды, настолько старой, что от неё сохранилось лишь название. Говорили, что в ледяных равнинах Гримвельда день и ночь длятся по шесть месяцев. Там тоже, как шептались, жили фейри, но они носили доспехи изо льда и скакали на существах, созданных из снега.

А вот про Элсмир я никогда раньше не слышала, как и не понимала, какое отношение к этому имел Бельтейн.

— Это неплохая идея, — сказал Друстан, — но молодой и неопытный — не то, что нам нужно. А связи между нами всегда были слабыми.

Тогда заговорил второй мужчина.

— Внешние силы будут иметь свои собственные взгляды.

— Верно, — согласилась дама.

— Кроме того, на таких событиях Каллен всегда шепчет кому-то на ухо, — добавил Друстан. — Если они и податливы, он успеет уговорить их до того, как мы сможем даже представиться.

Последовали ещё несколько неразборчивых слов, затем шуршание бумаги. Наконец, дверь открылась и закрылась, а в библиотеке больше ничего не происходило.

Я замёрзла, дрожа не только от сырого холода коридора. Даже не понимая всех деталей их разговора, я знала, что он был важным. Каллен ждал от меня отчёта — что я могла ему дать?

Но я не собиралась предавать Друстана, особенно если он замышлял что-то против короля.

Глава 15

Череда вечеринок и ужинов продолжалась, дни сливались в одно целое, пока я служила Ларе, помогала Элоди в Доме Земли и навещала Триану и Мод. Мой двадцать пятый день рождения тоже прошёл, будто его и не было. Какой смысл праздновать, если единственные два человека, которым это было бы важно, больше не со мной? Мама больше никогда не испечёт крошечный фруктовый кекс и не споёт тихим голосом, а Аня не станет притворяться раздражённой из-за того, что я на целый год её обогнала.

Человеческое время почти ничего не значило в Мистей, и я постаралась подавить любые чувства, связанные с этим событием, сосредоточив свои усилия на планировании побега.

Каждую свободную минуту я посвящала исследованию катакомб, ища путь наружу и прислушиваясь к новостям о ходе испытаний. Постепенно я начала узнавать места, где элита фейри собиралась пить, обмениваться колкостями и заключать бессмысленные пари. Однажды я даже обнаружила проход под тронным залом — жуткий, лишённый света коридор, где звуки сверху эхом доносились до меня.

Я не могла долго оставаться там: каждый разговор, который я подслушивала, был пропитан жестокостью, каждая шутка — омерзительна, а порой их сопровождали крики. Люк светился над моей головой, и каждый раз, проходя под ним, я видела в воображении, как он распахивается, обнажая меня перед кровожадным взглядом короля Осрика.

Поскольку в тронном зале никто не собирался делиться секретами, я сосредоточилась на других местах, скользя по проходам в стенах библиотек и гостиных. В некоторых местах коридоры были настолько узкими, что мне приходилось двигаться боком, стараясь не думать о том, что будет, если я застряну.

Мой самый важный прорыв случился однажды днём, когда мои исследования совпали со встречей кандидатов из Дома Иллюзий и Дома Света в богато обставленной гостиной. Я могла видеть их через глазок: Гаррик и Гита из Дома Света сидели на диване, в то время как Карисса и Маркас беспокойно шагали туда-сюда, словно не могли стоять на месте.

— Ну же, — сказала Гита. — Хоть намёк.

Она выглядела безупречно: каштановые волосы были уложены в изящный пучок, а снежно-белое атласное платье идеально ниспадало до пола.

Карисса рассмеялась — её смех звенел, как колокольчики. Её пурпурное бархатное платье было перевязано поясом из переливающегося шёлка, а рыжие волосы каскадом спадали до пояса, добавляя ей яркости, которая резко контрастировала со сдержанной элегантностью Гиты.

— Ты правда думаешь, что я что-то расскажу? Ты прошла лабиринт, Гита. А я — нет.

Её взгляд скользнул к Гаррику.

— Хотя я тут не единственная, кто потерпел неудачу.

— Неудачу? — переспросил Гаррик. — Я, кажется, помню, что вышел из лабиринта с наибольшим количеством жетонов. А сколько собрала ты, Карисса?

Щёки Кариссы вспыхнули.

— Ещё одна причина не делиться тем, что я знаю, с тобой.

— Мы могли бы обменяться информацией о нашем испытании Света, — предложила Гита.

— Ты первая.

— Это нечестно. Твоё испытание следующее.

— Вы все обошли меня в этом соревновании, включая Маркаса, а он идиот. Это более чем справедливо.

Маркас фыркнул, но защищать себя не стал.

Гита рассмеялась.

— Хорошо. Ты знаешь, что Свет ценит дисциплину. Наш тест будет проверкой на контроль. Способность управлять телом, даже если разум нарушен.

— Нарушен как?

Гита пожала плечами.

— Это всё, что я могу сказать.

Очевидно, это было далеко не всё, судя по самодовольному взгляду, которым она обменялась с Гарриком.

Карисса драматично вздохнула.

— Этого явно недостаточно.

— Очень жаль, — сказал Гаррик. — Теперь твоя очередь.

Карисса усмехнулась.

— О, я так не думаю. Пойдём, Маркас.

Она направилась к выходу, но Гаррик вскочил прежде, чем она успела сделать несколько шагов. Его рука крепко обхватила её за предплечье, рывком останавливая.

— Не думай, что можешь отказаться от сделки, — сказал он, сжимая её руку так, что его пальцы вдавились в её кожу.

— Это была бесполезная информация, — с вызовом ответила Карисса, вскинув подбородок, хотя в её глазах заблестели слёзы от боли.

Гаррик толкнул Кариссу к стене и ударил руками по стене с обеих сторон её головы.

— Попробуй ещё раз.

Гита смотрела на происходящее с развлекающимся видом, даже Маркас наблюдал с налётом жестокого удовлетворения. Видимо, верность дому заканчивалась там, где начинались унижения и насилие, которыми можно было насладиться.

Плечи Кариссы опустились в знак поражения.

— Я просто шутила, — угрюмо сказала она.

Гита изогнула идеальную бровь.

— Тогда ты такая же смешная, как и умная. Ну же, Карисса, ты ведь знаешь, что у тебя нет достаточной изысканности для таких игр.

— Ты такая стерва, Гита.

— Зато я компетентная стерва.

Гаррик обвил пальцами шею Кариссы, и она подняла руки в знак сдачи.

— Ладно, — сказала она. — Добродетель Иллюзий — это хитрость, так что ждите испытания на сообразительность.

— Как именно? — Гаррик не разжал пальцев.

— Через серию загадок и головоломок, которые нужно решить в установленное время.

— Какие загадки?

— Я скажу, если ты расскажешь, как именно будут нарушать наш разум.

Пальцы Гаррика сжались сильнее, и он улыбнулся, наблюдая, как Карисса пытается разжать их. Наконец он отпустил её.

— Увидимся на испытании, — сказал он.

Двое кандидатов из Дома Света вышли из комнаты.

Карисса с ненавистью посмотрела им вслед, а потом повернулась к Маркасу.

— Ты должен был меня защитить.

Он пожал плечами.

— Тебе стоило знать, что нельзя бросать вызов Гаррику. Это не моя вина, что ты дура.

— Я знаю, как тебе нравится лизать сапоги Гаррика, но мне нужно вернуть себе позиции после испытания Пустоты.

— И ты думаешь, что противостояние ему — лучший способ — это сделать? — Маркас покачал головой. — Никто не идёт против Гаррика. Он первый в очереди на наследие Дома Света.

Карисса нахмурилась.

— Я думала, брат Роланда был наследником. Самый младший… Лотар? Я слышала, что он занял это место после того, как Роланд убил отца Гаррика.

Что? Принц Роланд убил собственного брата? И Гаррик всё ещё был ему верен?

— Уже нет, — сказал Маркас. — Гаррик только вчера этим хвастался. Говорил, что принц Роланд наконец понял, кто достоин. Гаррик в деле, Лотар — вне игры.

— Это абсурд. Лотар живёт уже несколько веков; его уважают при дворе. А Гаррик… — Она сморщила нос, словно почувствовала что-то дурно пахнущее. — Гаррик.

Маркас пожал плечами.

— Может, он врёт. Суть в том, что ни один из нас не может позволить себе пойти против него. Если хочешь укрепить свои позиции, лучше постарайся показать себя на испытаниях.

Карисса возмущённо фыркнула и подняла руку, чтобы ударить его. Маркас поймал её запястье, а потом рассмеялся, когда она попыталась его поцарапать другой рукой.

Двое кандидатов из Дома Иллюзий продолжили ссориться, выходя из комнаты.

Я же почувствовала головокружительное удовлетворение от успеха. Принцесса Ориана ясно дала понять, что мне нужно добывать больше информации о предстоящих испытаниях, иначе последствия не заставят себя ждать. И теперь мне было что сообщить.

Позже, укладывая волосы Ларе, я рассказала ей о подслушанном разговоре.

Она скривилась, глядя в зеркало.

— Я ужасно разгадываю загадки. А вот Селвин их обожает. Может, у него есть книга, которую я могу почитать.

— Загадки фейри сложные? — спросила я.

— Сложные и скучные, — ответила Лара. — Обычно это ужасные стихи, написанные века назад, с отсылками к каким-то шуткам про давно умерших королей.

— Это звучит ужасно.

— Так и есть. На самом деле я меньше беспокоюсь о испытании Дома Света. Я всё лучше учусь выглядеть скучающей, так что, если всё, что от меня потребуется, — скрывать свои мысли и чувства, это не должно быть слишком сложно.

Лара становилась всё более откровенной со мной с каждым днём. Всё началось после того злополучного ужина — наверное, потому что я не рассказала её матери о слезах, — а испытание Пустоты, казалось, укрепило эту шаткую связь между нами.

— Хотела бы я знать, что они сделают с твоим разумом, — сказала я. — Зная Дом Света, это, скорее всего, будет больно.

Я передёрнулась, вспоминая, как принц Роланд наслаждался казнями.

Лара поморщилась.

— Думаю, ты права. Я никогда не понимала, почему они такие садисты.

Я закрепила косу на её голове и добавила жёлтый цветок.

— Я слышала, что они невосприимчивы к магии.

— В основном да. По крайней мере, они к ней устойчивы — Иллюзия может обмануть их на пару секунд, но не больше. Даже лозам Орианы пришлось бы изрядно постараться, чтобы пробиться сквозь их защиту. Именно поэтому король делает их тюремщиками и палачами: их нельзя обмануть или ранить магией других домов.

Я вспомнила крылатых стражников с того ужасного, кровавого ужина — их белоснежные глаза и гладкую кожу там, где должны быть рты.

— Хотя никто не может убить с помощью магии без разрешения короля, — продолжила Лара. — Это слишком истощает силы, но раньше такое случалось чаще, до восстания. Дом Света иногда сражается магией, но предпочитает оружие. Это так примитивно.

Как у людей, подумала я, но не сказала.

— Часто ли фейри сражаются? — спросила я. — Вряд ли войны здесь так уж обычны.

— Небольшие стычки между домами случаются довольно часто, или даже между семьями внутри одного дома. Но настоящая война была лишь одна — во время восстания. Ориана говорит, это было ужасающе.

Лара окинула взглядом своё отражение в зеркале.

— Ты становишься лучше в этом. Найди ожерелье, и я готова к ужину.

Я начала перебирать украшения в её шкатулке.

— Тебе вообще нравятся эти ужины?

— Не особо. Все такие конкурентные, что только и делают, что оскорбляют друг друга. Гаррик и Гита любят говорить мне, что я провалюсь.

Гаррик и Гита, похоже, наслаждались тем, чтобы мучить всех вокруг.

— Обязательно ли пройти все испытания, чтобы победить?

Если так, то Карисса и Талфрин уже были обречены.

— Думаю, нет. Судя по всему, решение принимается на основе общей успеваемости, но никто не знает, как магия это определяет.

Она отмахнулась от этой мысли и поднялась.

— Пойдём.

Тем вечером я стояла рядом с Эйденом, наблюдая, как Лара разговаривает с другими кандидатами за небольшим ужином, устроенным Домом Иллюзий. Гаррик и Маркас сидели вместе, а Гита и Карисса снова объединились в союзниц по язвительности. Все четверо постоянно оскорбляли Лару.

Лара была права — она действительно научилась выглядеть равнодушной. Но я могла понять, когда колкость попадала в цель, по тому, как её пальцы сжимались или дёргался глаз.

— Она хорошо держится, — сказал Эйден. — Во время первого испытания она удивила всех.

— Она сильнее, чем кажется.

— Эдрик больше не недооценивает её.

Кандидат из Дома Огня действительно показал себя, завершив лабиринт вовремя и собрав два жетона. Пока Эдрик запрокидывал голову, смеясь над шуткой Гиты, Эйден смотрел на него с тёплой улыбкой.

— Ты заботишься о нём, правда? — спросила я.

— Очень, — ответил он.

Как несправедливо, что кандидаты сталкивались с угрозой смерти, когда у них были друзья и близкие, которые переживали за них. Что бы делал Эйден, если бы Эдрик потерпел неудачу? Куда бы он пошёл? Мы с ним стояли на равных, но если я могла хоть как-то предотвратить его утрату…

— Испытание Иллюзий будет состоять из головоломок и загадок, — прошептала я. — А у Дома Света это будет проверка дисциплины: контроль над телом, когда разум нарушен.

Он удивлённо взглянул на меня. Я пожала плечами.

— Считай это платой, — сказала я. — За то, что ты тогда рискнул и помог мне перед испытанием Пустоты.

— Но ты дала мне три информации, а я — только одну.

— Значит, придумай что-нибудь ещё. — Я подмигнула, и Эйден рассмеялся.

Лара задержалась на приватные посиделки с другими кандидатами, поэтому я отправилась в Дом Земли одна. Я выбрала другой маршрут, менее прямой, но проходящий мимо интересных комнат. Один из коридоров был выстроен с нишами, в которых стояли мраморные статуи: лорды и леди Благородных Фейри, изображённые в натуральную величину, настолько реалистичные, что казалось, вот-вот вдохнут.

Воздух в коридоре сдвинулся от странного сквозняка, которые иногда блуждали по Мистей. Пламя факелов затрепетало, тени углубились, и мне почудилось, будто мраморные глаза двигаются, следя за мной, а мраморные руки сжимаются на оружии.

Я покачала головой, осуждая собственную глупость, и остановилась у статуи прекрасной леди, укутанной в розы, приказывая сердцу успокоиться.

В коридоре за моей спиной послышались шаги. Я резко обернулась, но облегчённо выдохнула, когда появился принц Друстан. Он улыбался, выглядел расслабленным, его наряд ярко поблёскивал в свете факелов.

— Добрый вечер, Кенна, — сказал он, останавливаясь рядом со мной. Он кивнул на статую. — Вижу, ты нашла первую леди Дома Земли, принцессу Клоту.

Давнюю предшественницу принцессы Орианы — я слышала её имя в доме. Её мраморное лицо было круглым, фигура — пышной, а из поднятой руки казалось, будто льётся вода, образуя у её ног небольшую лужу. Мне хотелось спросить, кого изображали остальные статуи, но Друстан явно последовал за мной сюда с ужина, и наверняка у него была причина.

Глядя на его лёгкую улыбку, я вспомнила услышанное ранее: Его порочность долго не продержится.

Моё облегчение сменилось тревожной неуверенностью. Через меня прокатилась волна нервного ожидания — или, может, предвкушения.

— Добрый вечер, мой принц, — сказала я, делая реверанс.

Его брови приподнялись.

— Мы сегодня такие официальные? Я думал, я ясно выразил свои предпочтения.

— Только наедине и в кругу твоих друзей, — указала я. — Я всего лишь слуга, а мы всё ещё на территории Иллюзий.

Какую бы игру он ни затеял, она была опасной, и я чувствовала себя одновременно настороженной и заинтригованной.

Его улыбка стала шире, а эта кривая усмешка сбила меня с мысли и вызвала тёплый отклик где-то внизу живота. Это была улыбка, которая словно приглашала довериться, исповедаться… приблизиться.

— А я-то надеялся, что мы ближе друг к другу, Кенна, — сказал он.

Мои щёки запылали от того, как он почти промурлыкал моё имя. Проклятье этому фейри за то, что он был таким привлекательным — он путал мне голову, заставлял чувствовать жар и смущение. Я огляделась, но коридор был пуст, если не считать статуй, притаившихся в тенистых нишах. Друстан, казалось, не волновался о подслушивающих, хотя его голос был достаточно низким, чтобы далеко не разноситься.

Что ж, я всегда предпочитала говорить прямо.

— Со мной? Или с кем-то, кто находится в удобной позиции в Доме Земли? — спросила я так же тихо, надеясь, что в тусклом свете факелов мой румянец не виден.

Его глаза чуть сузились, а затем скользнули по мне.

— Если ты задаёшь такие вопросы, то ответ определённо — с тобой.

Он стоял слишком близко. Жар, исходивший от него, согревал мою грудь, живот… и ещё ниже. Его лицо было безупречно выточенными, кожа мерцала, как у всех фейри, а серые глаза в свете факелов казались расплавленным серебром. Он был таким же недостижимым, как звезда для простой смертной, таким же неосязаемым, но как же мне хотелось прикоснуться. Несколько медных прядей выбились из его собранных волос, и мои пальцы непроизвольно дёрнулись — я хотела убрать их за ухо.

Я изо всех сил старалась сохранить трезвость мыслей.

— Не уверена, что понимаю, что ты имеешь в виду, мой принц.

Он наклонился ближе, и его дыхание коснулось моей щеки.

— Зови меня Друстаном. И, думаю, ты всё прекрасно понимаешь, Кенна.

Он отступил ровно настолько, чтобы наши глаза встретились. Я утонула в его взгляде, в этих серых ирисах, как жидкое серебро.

— Смелость, но с умом — редкое сочетание.

Мое сердце сбилось с ритма. Как и мои колени, которые чуть не подогнулись. Я сжала кулаки в складках юбки, будто это могло удержать меня на ногах.

— Хотелось бы, чтобы фейри говорили прямо, а не юлили, — пробормотала я.

Друстан рассмеялся — звук был почти удивлённым, — а затем выпрямился.

— Не так сильно, как мне хотелось бы, чтобы люди умели слушать смысл между словами.

Его зубы прикусили пухлую нижнюю губу, пока он внимательно разглядывал меня.

— Хорошего вечера, Кенна.

Он собирался уйти? Я едва понимала, что только что произошло, но всё моё тело жаждало, чтобы он остался. И всё же у меня была гордость.

— Тебе тоже, — ответила я, осторожно облизывая губы. — Друстан.

Его ресницы на миг опустились, прикрывая глаза. Затем его чувственная улыбка снова заиграла на губах, скрывая смыслы, о которых я могла лишь догадываться. Он повернулся и ушёл, скрывшись за углом, оставив меня с ощущением, будто я осталась без воздуха, словно всё тело пронизала искра.

— Как интересно.

Я резко отпрянула от неожиданного голоса, прижав руку к груди, когда плечи ударились о стену.

Тени в нише в конце коридора словно зашевелились, и оттуда вышел фейри, за которым тянулись тонкие нити мрака. Лорд Каллен, чьё лицо было холодным и неподвижным, как мраморная статуя.

Моё сердце забилось в панике, пока он медленно приближался, его шаги звучали мерно и угрожающе. Он шёл, как хищник, уверенный, что мне некуда бежать, что я не смогу его обогнать или спрятаться. Он мог видеть в темноте, сливаться с тенями, как змея. Куда я могла пойти, где бы он не нашёл меня?

И вот он оказался передо мной, как только что стоял Друстан, но от его кожи не исходило никакого тепла, а его глаза говорили о холодном, чёрном льде.

— Лорд Каллен, — пробормотала я, неловко кланяясь.

— Ты трахаешься с принцем Огня? — спросил он.

Я вздрогнула от грубого слова.

— Н-нет, милорд.

— Хм. — Его взгляд скользнул по мне. — Скоро будешь, готов поспорить. Он не тратит время на то, что не может получить.

Его губы тронула загадочная улыбка.

— Почти никогда.

Действительно ли Друстан положил на меня глаз? Эта мысль была головокружительной, но точно не той, которую следовало обдумывать в присутствии Мести Короля. Каллен говорил это лишь для того, чтобы вызвать у меня какую-то реакцию.

— Я направляюсь в Дом Земли, — холодно сказала я. — Прошу извинить.

Я попыталась пройти мимо него, но он схватил меня за запястье. Не сильно, но и не мягко. Его хватка была твёрдой, непреклонной.

— О чём вы с ним говорили?

— Я… я не знаю, — запнулась я. — Он сказал, что эта статуя — принцесса Клота. Сказал, что хотел бы, чтобы мы были ближе. Пожелал мне доброго вечера, и всё.

— И всё, — повторил Каллен. Он выглядел так, будто не поверил мне.

В словах Друстана были скрытые смыслы, которые я ещё не разобрала, так что нет, это было не всё, но я и не лгала.

— Думаю, он получает удовольствие, играя со мной, — сказала я Каллену. Это тоже не было полной ложью. — Я для него загадка.

— Человек, который пересёк болото, — задумчиво произнёс он. — Капля крови фейри и изрядная доля смелости. Да, вижу, почему это интригует.

Кинжал на моём запястье чуть сдвинулся, и я едва не вздрогнула. Я так привыкла к этому украшению, что иногда забывала о его существовании. Однажды я пыталась снять браслет перед купанием, но металл стал жидким, побежал по моей коже, покусывая её и передавая в мой разум раздражение. В итоге я сдалась, решив разобраться с этим позже.

Движение кинжала придало мне немного уверенности. Если я действительно окажусь в опасности, он наверняка меня защитит. Я глубоко вдохнула, пытаясь найти в себе ту самую смелость, которую Каллен так странно отметил.

— Хотела бы я, чтобы вы не находили меня интригующей, — честно сказала я.

На его мраморном лице появилась едва заметная трещина — лёгкий подёргивающийся уголок губ.

— Большинство людей думает так же, — сказал он после паузы. — Но большинство не говорит мне этого в лицо.

— Могу ли я уйти, милорд? — с максимальной вежливостью, на которую была способна, спросила я. — У меня есть обязанности в доме.

— Нет, не можешь, — без всякой вежливости ответил он. — Ты не дала мне никакой информации.

Его пальцы чуть сильнее сжались на моём запястье.

— А я не люблю ждать.

По телу пробежала дрожь. Пот выступил на спине и под мышками, несмотря на холод коридора. Вот оно — время платить по счетам. Что я могла ему предложить?

— Я слышала, что Гаррик теперь новый наследник Дома Света, — сказала я. — Об этом говорили кандидаты.

Лицо Каллена оставалось непроницаемым.

— Гаррик считает себя победителем испытаний, хотя это ещё не так. Что ещё?

— Ещё? — переспросила я. — Этого недостаточно?

— За недели, которые ты провела, прячась по углам на приёмах? Нет, этого недостаточно.

Он наклонил голову, и шёлк его чёрных волос скользнул по плечам, прямых и блестящих, как воронье крыло.

— Ну же, Кенна. Ещё одна информация — и я позволю тебе уйти.

Думать в присутствии Каллена было так же сложно, как и в присутствии Друстана, хотя причины были разные. Друстан сбивал меня с толку желанием, а сейчас страх разгонял мои мысли в разные стороны. Улыбка Друстана могла скрывать секреты, но Каллен не улыбался вовсе… и я подозревала, что его секреты намного хуже.

Но кое-что я могла предложить, хотя нужно было скрыть источник этой информации.

— На одной из вечеринок я подслушала кое-что, — сказала я. — Кто-то упомянул место… Элсмир? Говорили, что у него новый правитель. Или скоро будет.

Его глаза расширились.

— Кто это сказал? — потребовал он, и это было самым сильным проявлением эмоций, которое я видела у него до сих пор.

— Я не знаю, — солгала я. Вспомнила бледные фигуры, видневшиеся через витражное окно библиотеки. Это не могли быть представители Дома Света — они союзники короля. Скорее всего, это была какая-то дама из Дома Огня в пастельно-жёлтом платье, которое через цветное стекло невозможно было отличить от кремового.

— Леди из Дома Света, — солгала я. — Я не знаю её имени.

— Как она выглядела?

— У неё были… каштановые волосы? — предположила я, решив, что это будет достаточно общим описанием. Я нарочно давала ложные зацепки, но не хотела, чтобы он смог их куда-то привести.

— Это вопрос или утверждение?

— У неё были каштановые волосы, — повторила я. — Светлая кожа. Это был незначительный комментарий, я не помню остальной разговор. Просто слово зацепило меня, потому что я никогда раньше не слышала об Элсмире.

Он ещё несколько мучительных секунд смотрел на меня, затем разжал пальцы, отпустив моё запястье.

— На сегодня этого хватит.

Я беззвучно выдохнула с облегчением и обхватила своё запястье другой рукой, потирая его не от боли, а скорее пытаясь стереть воспоминание о его прикосновении.

Его тёмные глаза скользнули вниз к моему запястью, затем снова поднялись. Свет факелов отбрасывал на его лицо тени, отчего его скулы и нос казались острыми, как лезвия.

— До следующей встречи, Кенна.

Тени в нише напротив сгущались и темнели, а затем начали медленно выползать на пол, словно живые. Я отшатнулась, прижавшись к стене, пока тёмные нити обвивали лодыжки Каллена, затем поднимались по его ногам и вокруг торса, оборачивая его в кокон ночи. Последними исчезли его глаза, которые всё это время смотрели на меня.

Лёгкий ветерок шевельнул подол моего платья. Когда свет в коридоре вернулся в норму, Каллен исчез.

Глава 16

Испытание Иллюзии настало быстрее, чем я могла предположить. Прошёл целый месяц с момента испытания Пустоты, но время летело так стремительно, что казалось, будто прошла всего неделя.

Испытание должно было состояться этим вечером, во время бала. Лара сосредоточенно изучала одну из книг с загадками, принадлежавших Селвину, пока я закалывала её волосы в корону из кос. Её платье было восхитительным: лиф цвета весенней травы покрывала тонкая сетка из вечнозелёного кружева, а глубокий вырез украшали чередующиеся бриллианты и розовые шелковые розочки. Та же сетка драпировала верхнюю часть её пышной юбки, ткань была собрана в нескольких местах, где её украшали такие же розочки. Лара выглядела воплощением самой весны.

Я же, напротив, была одета в то же зелёное платье, что носила на злополучном королевском ужине. Практичный наряд, совершенно не предназначенный для красоты. На миг я представила себя в шёлке и драгоценностях. Забавная фантазия, но с тех пор, как я получила доступ к косметике и платьям, я начала ценить их гораздо больше. Когда-то я гордилась своей репутацией дикарки, но время, проведённое при дворе фейри, позволило мне попробовать другой образ жизни. И, на удивление, он оказался куда более привлекательным, чем я могла подумать.

Потеря Ани с каждым днём становилась всё более далёкой, но в такие моменты её отсутствие чувствовалось особенно остро. Я могла бы представить, как она дразнила бы меня за желание надеть нарядное платье.

— Я думала, платья для тех, у кого нет фантазии, — насмешливо произнесла бы она, возвращая мне мои же слова. — Разве ты не носила брюки, чтобы быть оригинальной?

Я бы дёрнула её за волосы, она бы рассмеялась, ущипнула меня за нос и тут же вызвала бы на гонку, которую, конечно же, выиграла бы, будучи на добрый фут выше меня. Затем она потребовала бы свою награду — подробное описание моего платья мечты, до последнего стежка.

Лара наклонила голову и улыбнулась своему отражению в зеркале. В этом движении тоже было что-то от Ани.

— Мне нравится, — сказала она. Поднявшись, она разгладила юбку, приложила руку к животу и сделала такой глубокий вдох, какой позволял узкий лиф. — Пора разгадывать загадки.

Селвин ждал нас у подножия лестницы.

— Ты выглядишь ужасно, — бросил он Ларе, когда она появилась в холле.

— Не завидуй взрослым, Росток, — ответила она, используя прозвище, которое давала ему только в отсутствие Орианы. — Разве не пора тебе уже спать?

Он нахмурился.

— Зачем вообще наряжаться? Хочешь произвести впечатление на короля? Все и так знают…

— Селвин, — резко перебила его Лара, когда к ним подошла Ориана. — Спасибо за комплимент моему платью. Спокойной ночи.

Когда Селвин ушёл, сдвинув брови, Лара покачала головой.

— Подростки, — с усмешкой произнесла она.

***

Бальный зал казался воплощением волшебства. Зеркальный потолок, стены и пол отражали цвет и свет до бесконечности. С потолка свисали гирлянды цветов, а вдоль периметра через каждые три метра стояли сияющие мраморные статуи. Сотни светлячков-фейри медленно кружили над толпой. Благородные Фейри щеголяли в своих лучших нарядах: сложные, сверкающие платья и длинные формальные туники с высокими разрезами, открывающими чёрные брюки и отполированные до блеска сапоги. В переполненном зале было тепло, и фейри охлаждали себя украшенными драгоценностями веерами, идеально подобранными к их нарядам. Они порхали, словно рой бабочек.

Лара щёлкнула кружевным веером и уверенно вошла в зал, пока я отступила в тень, слившись с группой слуг. Сегодня нас не выстраивали вдоль стен, как обычно. Мы должны были быть постоянно наготове, чтобы прислуживать своим хозяевам: подавать напитки или чинить порванные от танцев наряды.

Это были странные и удивительные танцы. Пары чередовали синхронные, изысканные движения с медленным кружением в тесных кругах, протягивая одну руку грациозно вперёд, а другой обнимая партнёра за талию — нечто, что заставило бы нашего деревенского Старейшину неодобрительно хмуриться. Время от времени дамы танцевали с дамами, а лорды — с лордами, что тоже вызвало бы осуждение Старейшины. Но фейри не видели преград для любви, независимо от гендера. Эти танцы были пронизаны чувственностью, смесью обещания прикосновения и лёгкой отстранённости.

Лара танцевала как с дамами, так и с лордами, и я с удивлением заметила, что не все её партнёры были из Дома Земли. На самом деле, многие пары, скользящие по зеркальному полу, представляли противоположные дома. Я спросила об этом у Эйдена, когда направлялась за бокалом вина для Лары.

— Общение между домами — это традиция во время таких балов, — объяснил он. — В другое время это не то, чтобы запрещено, так что дружбы между домами случаются, но именно здесь, на балу, это поощряется. Это напоминание о том, что мы все граждане Мистей.

Друстан танцевал без устали, сменяя одну красавицу за другой, его голова часто запрокидывалась от смеха. Его медные волосы были стянуты назад, подчёркивая чёткие линии лица. В сверкающей алой тунике с вышитыми языками пламени он выглядел просто великолепно. Я зачарованно наблюдала за его движениями, полными атлетичной грации.

Я поспешно отвела взгляд, когда заметила, что Эйден заметил моё пристальное внимание. Но это не помогло.

— Принц Огня, безусловно, приковывает взгляды, — с ухмылкой заметил Эйден. — Всегда интересно… он такой же горячий в спальне, как и внешне?

Я вспыхнула.

— Перестань нести чушь.

Эйден улыбнулся ещё шире, его лицо озарила яркая улыбка.

— Ничего постыдного в том, чтобы смотреть, дорогая Кенна.

Я поспешила уйти, пока Эйден не успел продолжить свои поддразнивания.

Я принесла Ларе несколько бокалов вина, чередуя их с пуншем, чтобы она сохраняла ясность ума. Уже начинала сомневаться, начнётся ли испытание вообще, как вдруг музыка смолкла. Зал погрузился в тишину, когда король поднялся с прозрачного стеклянного трона в дальнем конце комнаты.

Он был облачён в ослепительно белую тунику с фиолетовой каймой, а алмазные блёстки усыпали рукава, как иней на морозном утре.

— Добро пожаловать на второе испытание, — произнёс он.

Я затаила дыхание, готовая броситься на помощь Ларе. Если, конечно, мне удастся ей помочь. С таким количеством любопытных взглядов, устремлённых на участников, ей, возможно, придётся справляться самой.

— Ваше следующее испытание — это проверка хитрости и интеллекта. У каждого из вас теперь есть браслет на запястье.

Глаза Лары расширились от удивления, когда она заметила новый серебряный браслет с небольшой фиолетовой коробочкой наверху. Остальные кандидаты выглядели не менее ошеломлёнными, рассматривая свои собственные.

— В этом зале спрятаны несколько подсказок для каждого участника. Браслет — первая из них. Разгадайте их все до полуночи и следуйте предоставленным инструкциям. — Он хлопнул в ладони и снова сел на трон.

Некоторое время бальный зал оставался неподвижным и безмолвным, устремив взгляды на короля. Это всё? Неужели больше не будет указаний?

Король Осрик лишь улыбнулся и сделал жест, приказывая слуге подать ему вина.

Ну что ж. По крайней мере, я могла помочь Ларе, отыскивая подсказки и, возможно, разгадывая пару головоломок. Я встретила её встревоженный взгляд и уверенно кивнула, стараясь успокоить.

Участники разлетелись по залу, словно листья на ветру, устремляясь к краям комнаты, чтобы изучить свои браслеты, пока музыка и танцы возобновились.

Я засунула руку в карман, сжимая в пальцах гладкий кусочек коры размером чуть меньше ладони, который должен был помочь нам с Ларой жульничать в этом испытании. Нам нужно было как-то общаться, но переписываться записками или слишком много разговаривать было рискованно. Принцесса Ориана предложила решение — пару кусочков зачарованной коры, на которых можно было писать сообщения. Всё, что Лара напишет на своей коре с помощью своей примитивной магии Земли, появится на моей. Я могла бы затем уединиться и написать ответ чернилами. Мы смогли бы общаться даже на расстоянии, и Ларе не нужно было бы вынимать кору из кармана.

Я подождала, пока древесина согреется в моей руке, а затем отошла за статую и вытащила её.

На коре были вырезаны тонкие линии, изображающие коробочку с петлёй на одной стороне и вычурной замочной скважиной на другой. Каждая сторона содержала круг с подписью: К, З, O, Ф, Ч, Б. Под рисунком Лара написала:

Она заперта. Камни по сторонам — это цвета домов.

Значит, буквы обозначали красный, зелёный, оранжевый, фиолетовый, чёрный и белый. Очевидно, это была некая загадочная шкатулка. Я нахмурилась и приписала свои предположения под схемой:

Нажать на камни.

Пробовать снять камни, чтобы найти ключ.

Я спрятала кору в карман и наблюдала, как Лара украдкой вытащила свою, прикрывая движение взмахом веера. Она быстро убрала её обратно и начала возиться с браслетом.

Моя кора согрелась. Она стерла и своё сообщение, и моё, заменив их новыми словами:

Фиолетовый кликнул, но коробка не открылась.

Я вспомнила схему. Фиолетовый камень находился под петлёй, а сторона с замочной скважиной была красной. Почему фиолетовый кликнул, но ничего не произошло? Может быть, нужно нажать на него, одновременно вставив ключ в замок на красной стороне? Но если шкатулка — первая подсказка, где тогда найти ключ?

Фиолетовый камень явно был частью решения, поэтому я сосредоточилась на нём. Фиолетовый — цвет короля, символизирующий Иллюзию. Сегодня его носили многие из его придворных, а слуги были одеты в ливреи фиолетового и серебряного цветов. Возможно, у кого-то из них есть ключ?

Фиолетовый символизировал Иллюзию…

Ответ пришёл, словно меня ударила молния. Иллюзорная магия доказывала, что внешности нельзя доверять.

Ключа не существовало.

Я быстро написала:

Нажми на фиолетовый и открой со стороны петли.

Лара возилась с коробочкой и, наконец, радостно пискнула, когда она открылась. «Петля» оказалась ручкой, а настоящий шарнир был спрятан в сложной замочной скважине. Изнутри Лара вытащила сложенный клочок бумаги.

Я не спеша ходила по залу, ожидая, пока моя кора согреется. Всё же нельзя было провести весь вечер, прячась за статуями. Наконец я почувствовала магическое тепло и, заглянув внутрь, поняла, откуда у Лары такое озадаченное выражение.

«Лепестки расходятся от бутонов

Розы расцветают из зелёных листьев

За садом скрываются тайны»

Неужели в бальном зале был сад? С потолка свисали гирлянды цветов, но среди них роз не было. Возможно, это была строка из известного стихотворения? Если так, то я разделяла мнение Лары, что древние стихи фейри были ужасны. Может, какой-то из мёртвых королей выращивал цветы? Или это шутка про розы, понятная только фейри?

Я обошла зал по периметру, разглядывая статуи вдоль стен. Они изображали прославленных личностей прошлого: кто-то в коронах или скипетрах, кто-то в богато украшенных платьях. Даже несколько фейри-прислужников, что меня удивило. Похоже, в былые времена Мистей был более равноправным.

Когда я закончила обход, пришлось признать: никаких цветов или садов на статуях не изображено.

Что ж, роза и зелёный — это ещё и цвета. Я снова осмотрела зал, теперь обращая внимание на наряды, сочетавшие эти оттенки, как платье Лары. Но таких оказалось слишком много.

Может, разгадка была не так очевидна и касалась одного из других слов: лепестки, веер, бутоны, розы, расцветают, зелёный, листья, за, сад, тайны. Исключив всё, что связано с несуществующими цветами и садами, остались «веер», «за» и «тайны». Тайны явно указывали на ответ, который, скорее всего, находился за объектом, указанным в загадке. Оставался только веер.

Веер.

Я вновь оглядела толпу, теперь сосредоточившись на аксессуарах, а не платьях, в поисках сочетания зелёного и розового.

Вот! Тёмноволосая дама в мерцающем фиолетовом платье с фигурным вырезом. Она стояла у края танцпола, лениво обмахиваясь веером. Но веер, в отличие от платья, был весенне-зелёным с розовыми цветами в центре.

Проходя мимо к столу с угощениями, я заметила строчку текста вдоль края веера, но подойти ближе, чтобы прочитать, было бы слишком подозрительно.

Я принесла Ларе бокал вина.

— Розовый веер и платье Иллюзии, — шепнула я, а затем громче добавила: — Вам что-нибудь ещё нужно, миледи?

Лара окинула взглядом зал и нашла фейри в платье Иллюзии.

— Нет, у меня есть всё, что нужно, — ответила она.

Через несколько минут Лара, не торопясь, направилась к даме. Она нарочно столкнулась с ней и извинилась, после чего жестом указала на веер. Дама улыбнулась, показала ей переднюю и заднюю сторону, а затем незаметно вложила Ларе в руку клочок бумаги.

Я наблюдала за танцами, пока ждала новое сообщение. Как всегда, мой взгляд невольно останавливался на Друстане. Он с грацией двигался по залу, а разрезы на его тунике открывали проблески ноги. Я с наслаждением оглядела мускулистые бёдра, обтянутые прекрасно скроенными брюками. Если бы только его туника была короче, я могла бы полюбоваться изгибами его ягодиц…

Когда я, наконец, подняла взгляд к его лицу, то увидела, что он наблюдает за мной. Его губы сжались, сдерживая усмешку, а одна бровь взлетела в насмешливом вопросе. Я густо покраснела и отвела взгляд, ужаснувшись, что меня застали за столь откровенным разглядыванием.

К счастью, в этот момент пришло новое сообщение. Я спряталась в уборной, чтобы прочитать его.

«На веере написано: «Нидхуг Невероятный». Это третья статуя от конца, большая, с уродливой короной, но я уже смотрела там и ничего не нашла. Она ещё дала мне одно нелепое стихотворение.»

Слова исчезли, уступив место новым:

«Когда снег укроет зелёную траву,

Земля уснёт, но не умрёт.

Под ледяным зимним ветром

Семена ждут, чтобы восстать.

Но что, если зима останется, увы?

Сезон не склонен к компромиссу.

Холодный дождь, озёра изо льда,

И там, где ты преклоняешь колени на зелёной траве,

Король во льду будет сидеть и вздыхать,

Что некогда рядом был Дом,

Но теперь цветы мертвы и утрачены.

Даже Земля склонится перед морозом.»

Стих вызвал у меня озноб. Зловещее обещание? Предупреждение о том, что время Земли как дома подходит к концу? Когда я вернулась в бальный зал, Лара пожала плечами, но её лицо выражало тревогу.

Я никак не могла понять, что означала эта подсказка. В зале не было ни травы, ни снега, ни мороза. Это явно была метафора. Я продолжала ходить, разглядывая наряды и аксессуары в поисках зимних мотивов, надеясь, что ответ придёт ко мне.

Возможно, разгадка была связана с чем-то холодным. Воздух в зале был тёплым от множества тел, поэтому я направилась к столу с угощениями. В чаше с пуншем плавал лёд, но ничего похожего на ответ загадки там не оказалось.

Я встретила там Эйдана.

— Как Эдрик? — тихо спросила я.

Эйдан поморщился.

— Плохо. А Лара?

— Она разгадала две подсказки, но говорит, что следующая совершенно бессмысленна. — Я заколебалась, а затем всё же задала следующий вопрос: — Были ли в легендах фейри короли зимы? Кто-то, кто управлял льдом?

Он подозрительно уставился на меня.

— Она сказала тебе, что это за подсказка?

Я не могла сказать ему правду. Одно дело — слуги, обменивающиеся информацией перед испытаниями, и совсем другое — признаться в том, что мы обманываем во время самого испытания.

— Нет, но, когда я принесла ей вино, она что-то бормотала о короле зимы. Мне стало любопытно, вдруг это подсказка.

— Не спрашивай больше ни у кого. Если кто-то увидит, что ты ей помогаешь, последствия будут очень плохими для вас обоих.

— Конечно, — я попыталась выглядеть пристыженной. — Это было глупо с моей стороны.

Эйдан сочувственно похлопал меня по плечу.

— Трудно видеть, как они борются, правда?

— Я боюсь за неё. — И за себя.

Глаза Эйдена блеснули слабым отблеском угасающих углей.

— Королей зимы, о которых мне известно, не существует.

Я удивлённо посмотрела на него, и он тяжело вздохнул.

— Мы оба знаем, что ты всё равно продолжишь копать, пока не найдёшь ответ. Так что остановись и дай Ларе самой разобраться.

Я улыбнулась ему.

— Конечно. Спасибо.

Прошли часы. Я снова и снова прокручивала в голове строки стихотворения, пытаясь понять, что я упустила. Танцы продолжались без остановки; движения становились всё менее изящными по мере того, как фейри выпивали всё больше вина. До полуночи оставалось меньше часа, а мы с Ларой всё ещё были в тупике с двумя загадками и без единого решения. Статуя Нидхуга Невероятного не принесла никаких результатов и, казалось, вовсе не имела отношения к стихотворению. Значит, оставалась ещё одна подсказка, которую нужно было разгадать, прежде чем мы разберёмся с самим стихом.

Я начала молча перебирать слова из стихотворения, надеясь, что одно из них натолкнёт меня на мысль. Этот метод сработал в прошлый раз. Трава, зима, семена, лёд, озеро, стекло, мороз, Земля. Две категории слов: образы Дома Земли и образы зимы. Поскольку Лара была из Дома Земли, возможно, эти слова должны были касаться её. Но тогда что символизировала зима?

Я задумалась о глаголах, связанных с образом Земли. Спит, лежат, поднимаются, преклоняются, кланяются. Спать или лежать на этом балу точно не входило в план, но она могла бы преклониться или поклониться. Глаголы «спят», «лежат» и «поднимаются» относились к первой части стихотворения, описывающей обычную зиму, но я была уверена, что ответ скрывается во второй части, где говорилось о вечной зиме, уничтожающей Землю. Значит ли это, что Лара должна преклонить колени перед королём льда? Поклониться морозу?

Король. Стекло. Лёд.

Король Осрик лениво развалился на стеклянном троне, его одеяние было ослепительно белым, как снег. Сердце у меня ёкнуло. Я двинулась вдоль стены к трону, пока не оказалась достаточно близко, чтобы рассмотреть детали его наряда. Бриллианты на рукавах были разложены неравномерно, но организованы в кластеры. Невозможно было не узнать узор.

Снежинки.

Земля должна поклониться морозу.

Ответ имел смысл, если учесть, что я знала о короле. Стихотворение было завуалированной угрозой, обещанием, что однажды Дом Земли падёт под рукой Осрика — именно об этом предупреждал меня Друстан. А то, чего Осрик хотел от Лары, было очевидно: он был бы в восторге, если бы наследница Дома Земли склонилась у его ног в смирении. Он не упускал шанса унизить принцессу Ориану.

Когда я принесла Ларе бокал свежего вина, она была на грани слёз.

— Я не могу это разгадать.

Я не стала записывать свои предположения, зная, что Лару придётся убеждать.

— Склониться перед королём, — прошептала я.

— Что? — Её глаза расширились.

— Думаю, в этом смысл подсказки. Склониться, и, возможно, он даст тебе новую. Или что-то лежит на полу.

— Это унизительно, — прошипела она.

— У нас осталось пятнадцать минут. Или это, или ничего.

Я ушла, прежде чем она успела возразить.

Наконец она подошла к трону, стиснув зубы и сжав руки в кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Разговоры вокруг затихли, уступив место любопытным взглядам.

— Да? — произнёс Осрик, глядя на неё так, будто перед ним насекомое.

Лара плавно расправила юбки, сделала глубокий реверанс и перешла в изящное преклонение коленей перед ним. В ответ на этот жест подчинения вокруг поднялся ропот.

— Мой король, — произнесла она с удивительным спокойствием. — Я хотела бы поблагодарить вас за этот восхитительный бал и напомнить о моей безусловной верности вам.