Смертельные искушения

Благодарности

Хочу выразить признательность своему редактору Кейт Сивер за то, что подарила возможность написать эту книгу. Как обычно, ее терпение поистине удивительно.

Также огромнейшая благодарность Эллисон Брэндо, младшему помощнику редактора, за ее нелегкий труд над этой и всеми остальными моими книгами.

Благодарю своего супруга за его неослабевающую энергию и поддержку. Даже не представляю, как у него это получается.

Наконец, спасибо Лане и Сэнди, двум моим лучшим подругам, за то, что приносят смех в мою жизнь.

Глава 1

Манхэттен, центр города

Когда Патрисия спустилась, чтобы определить причину шума в своем антикварном магазине, то обнаружила на полу лежащим без сознания мужчину со сломанным крылом.

Крылья его были не белыми, как, например, у ангела, или прозрачными, как у стрекозы; в полутьме рассвета блестящие перья, сияя черным атласом, переливались вокруг тела. Одно крыло, словно смягчая падение, баюкало в колыбели обнаженный торс, другое же было сломано.

Патрисия посветила на него фонариком, выхватив мускулистые, широкие плечи, поросшую темными волосками грудь, узкие бедра, обтянутые синими джинсами и тонкую золотую цепочку на мощной шее. Темные волосы, достаточно длинные, чтобы рассыпаться по уродливому бежевому ковру магазина, обрамляли квадратное, красивое лицо. Глаза мужчины были закрыты, отчего ресницы веером легли на высокие скулы. Ноги раздвинуты, а одна рука вздернута, словно пыталась смягчить падение.

И крылья.

За спиной незнакомца, на полу, под прямым углом веером раскрыто сломанное крыло. Повсюду вперемешку с перьями разбросаны вещи, попадавшие с прилавков: весь стенд с ожерельями, коробка блестящих булавок и кукла из неглазированного фарфора, валяющаяся, задрав конечности, прямо у ног незнакомца.

Патрисия не осуждала ее за это. Мужчина был адски сексуален.

Из подсобки вразвалку явились две ее кошки - Рыжая Китти и Исида. Они уселись и тут же вперили взор в незнакомца, наверняка размышляя, добыча ли он или тот, кто станет наполнять их миски кормом. При любом раскладе животные не проигрывали.

А может его крылья - часть маскарадного костюма? Вряд ли, ни одно ателье не сумеет создать столь совершенные и великолепные перья, как эти. Патрисия присела возле него и прикоснулась к перышкам: на ощупь они были теплыми и живыми, и пружинили под пальцами.

Будучи экстрасенсом, Патрисия сталкивалась с различными созданиями ночи, но все же подобных ему никогда не встречала. Его аура была невероятной: горячей и дикой, с вспышками молний, пробивающихся даже сквозь те щиты, которыми она себя окружала. Он не ощущался как «зло», но и «добром» не был. Большинство людей представляло собой соединение обоих, однако сверхъестественные существа обычно относились либо к первым, либо ко вторым.

Фонарик высветил на виске сине-фиолетовый синяк. Незнакомец был крупным человеком, но тот, кто его одолел… крупнее. Патрисия ощущала в магазине несильное, похожее на слабую вонь гниющего мяса, дуновение зла. Однако доносилось оно не от этого человека. Единственные ауры здесь – его, ее и крошечные, но искрящиеся, кошек.

Когда Патрисия коснулась ушиба, мужчина застонал, и все же не очнулся. Она принесла из небольшой ванной комнатки аптечку и стала врачевать ушиб, однако при всем при этом даже представить не могла, как подлечить крыло.

Оно было вывернуто под неестественным углом, и пальцы Патрисии нащупали перелом тонкой срединной кости. Женщина представить не могла, как осмотреть, но при этом не повредить, поэтому просто выпрямила его и наложила «Эйс бандаж»^[1].

На протяжении всей процедуры незнакомец дергался и постанывал, и все же даже боль не привела его в чувство. Патрисия принесла подушку и устроила на ней голову мужчины, после чего накрыла одеялом.

Это все, что она могла для него сделать.

Патрисия не была ведьмой или целительницей; ее дар – умение по ауре считывать прошлое и настоящее людей, а также видеть экстрасенсорный след, оставляемый ими на предметах. Именно по этой причине Патрисию так привлекали старинные вещи; она чувствовала их историю и историю прикасавшимся к ним людей. Для нее предметы старины не умерли, а сохраняли тень прошлого.

Патрисия свернулась на стуле «Белтер»^[2] и накрыла колени вторым одеялом. К ней присоединились Рыжая Китти, Мохнатый Том, которые никогда не отказывались от возможности немного поластиться к источнику тепла. Исида, черно-белая самочка, осталась подле мужчины, дабы понаблюдать за ним.

Патрисия же решила подождать и уселась поудобней. Интересно, к кому относится этот субъект на полу – к «добру» или «злу»?

* * * *

Очнувшись, Нико ощутил пульсирующую боль в висках. Кажется, он лежит на твердом полу, но под головой чувствуется подушка, а на груди – шерстяное одеяло.

Мужчина знал, что дион не настолько любезен, чтобы оставить ему подушку и одеяло. Как только выяснилось, что остракона^[3] с надписями здесь больше нет, он избил Нико до полусмерти.

Тварь отшвырнула Нико, и тот, пролетев через прилавок, стукнулся об него головой и рухнул на пол, после чего дион исчез. Убить Нико ему не позволялось.

Нико приподнял пульсирующую болью голову и встретился с немигающим взором черно-белой кошки. Этот взгляд нервировал, словно животное было телепатом, но ведь это всего-навсего кошка. И, благодарение богам, ничего сверхъестественного в этом нет.

Вонь, оставшаяся после диона, все еще витала в воздухе, однако вскоре ее перебил аромат свежесваренного кофе. Нико отбросил одеяло и кое-как поднялся на ноги.

Тут он натолкнулся на стеклянный прилавок и в усеявших его поверхность блестяшках увидел собственное отражение. Голова, невзирая на мигрень, не кружилась, но отчего-то равновесие восстановить никак не удавалось.

По неизвестной причине не двигалось левое крыло, и Нико не поверил собственным глазам, когда обнаружил, что оно перебинтовано. Кто-то крестообразно повязал эластичный бинт поверх перьев и зафиксировал его ярко-синим пластырем.

- Дерьмо, - произнес он громко.

Нико услышал топотанье ног, и из подсобки появилась женщина, в руках которой была чашка горячего кофе.

«О, черт».

Она была невероятно красивой. Сильно вьющиеся волосы – целый бунт светло-русых локонов, - ниспадал каскадом на лицо и струился вдоль спины. Лицо нельзя назвать ни слишком округлым, ни угловатым, алые губки были пухлыми, а изгибы тела сочными.

Когда она встала перед Нико, ее макушка достигала его ключицы. Он мог нагнуться и вдохнуть теплоту ее волос. Он мог прошептать ей на ушко все, что хотел бы с ней сделать; все те способы, которыми она могла доставить ему удовольствие.

Яйца накалились, а член приподнялся, натягивая ткань джинсов.

Нико почувствовал такую уже знакомую тоску, вызванную проклятием. «Черт подери, только не сейчас». Проклятие постоянно срабатывало не вовремя, но более неподходящего момента еще не было.

Женщина пошла к нему, за ней по пятам последовала пушистая рыжая кошка. На прилавок запрыгнула черно-белая мурка, рассыпав при этом еще больше «драгоценностей», и уселась, чтобы вновь возобновить своё наблюдение за Нико.

Дамочка подошла к Нико и подняла на него глаза, отчего его сердце пропустило удар. Ее глаза оказались сине-зеленого цвета, того невероятного аквамаринового оттенка, который, искрясь и переливаясь, появляется на море в солнечный день.

- Что вы такое? – требовательно спросила она.

Не «кто вы»? «Что вы здесь делаете»? «Что вам нужно»? Безо всякой истерики. Ей просто хотелось знать, что за существо появилось в магазине.

- Клиент, - изрек он, чем вызывал улыбку.

- Я не открываюсь до десяти. Как вы сюда попали?

Она точно не поверит, если Нико поведает ей, как именно, поэтому он только подмигнул:

- Через замочную скважину.

- Вы что-то хотели украсть? Здесь нет ничего ценного, только милый сердцу людей кавардак, который напоминает им об их бабушках и дедушках.

- Но у вас же было нечто особо ценное?

Исходившие от нее флюиды наводили на мысль, что Нико прав; плюс, еще не исчез след былого присутствия предмета. Он хранился здесь, однако они с Андреасом поняли это слишком поздно. Дион так же не был в курсе; он просто шпионил за Нико, наблюдая за его действиями.

- Я не вызвала полицию. - Женщина выразительно взмахнула рукой.

- Я заметил. – А еще он заметил, что на ней обтягивающая футболка, которая приятно очерчивает ее грудь без бюстгальтера.

- Я решила, что сложновато будет объяснить полицейским наличие крыльев, - сказала она.

- Пожалуй.

- Итак, что вы?

Мужчина взял кофе, который она ему протянула, и отхлебнул немного. Он такой приятный на вкус только потому, что она его приготовила? Проклятие повелевало поверить в это.

- Человек с крыльями, - ответил Нико.

- Я экстрасенс и утверждаю, что вы - не человек. Ваша аура... странная.

- Разве? – Ощутив внезапную потребность в кофе, он быстро его допил. Нико также испытывал острую нужду в ее прикосновениях. На сей раз проклятие заявило о себе раньше, чем всегда.

- Не могли бы вы помочь мне с бандажом? – попросил он ее. - Из-за него никак не восстановлю равновесие.

Она поколебалась, однако отставила пустую чашку.

- Кость сломана посередине. Думаю, что бандаж нужно еще подержать.

- Я быстро исцеляюсь.

Он взгромоздился на прилавок, позволяя женщине подойти и снять с себя бинты. Чтобы разбинтовать его, она должна была ступить прямо на блестящие перья его крыла. Нико не смог удержаться и окутал ее крылом, наслаждаясь чудесным ощущением женщины в своих объятиях. Пока она отлепляла пластырь и нежно разматывала бандаж, он осязал каждую пору, каждую трещинку ее тела.

Ее грудь задевала его обнаженный торс, и мужчина задумался, а чувствует ли она, как бьется под кожей его пульс. Как же хорошо пахнут ее волосы: чисто, свежо, словно она их только что вымыла.

К тому времени, как женщина закончила разматывать бандаж и отошла от него, его член налился и пульсировал. Нико разогнул кость крыла, которая успела срастись, пока он был без сознания. Оно все еще было жестким, но вполне функциональным.

- Если хотите, поищу вам футболку, - предложила она, не сводя глаз с его обнаженного торса.

- Не стоит. Я принес собственную.

Нико поднял свою футболку, куда бросил ее перед тем, как сразиться с дионом. Потолок был слишком низким, чтобы хорошо развернуться, однако крылья, эротично коснувшись спины перьями, расправились во всю ширь.

Ощущение не позволило эрекции пасть, особенно когда он представил, как обнимает ее крыльями. Они сложились и исчезли, отчего в области лопаток появилось покалывающее жжение. Нико остро ощущал изучающий взгляд на черной татуировке в виде крыльев, которая начиналась на лопатках и, развернувшись веером, исчезала под ремнем.Когда он стал через голову натягивать футболку, ткань зацепила ненавистную цепь, напоминая, кем он является.

- «Андрэ»? – прочитала женщина надпись, тянущуюся от правого плеча до левой стороны грудной клетки. Под надписью стоял большой отпечаток лапы. - Вы там работаете?

«Андрэ» - модный бар и клуб, который открылся несколько месяцев назад за углом Пятьдесят шестой Вест-Стрит. И каждую ночь был забит битком.

- Он принадлежит мне и моему другу Андреасу, - сказал Нико.

- О. - Она бросила на него удивленный взгляд. - Я не встречала вас раньше. Хотя, не сказать, что часто выбираюсь. – Женщина погрустнела.

- Приходите сегодня вечером, поболтаем. Членский взнос не нужен.

Она уставилась на него так же проницательно, как недавно ее кошка.

- Там у всех есть крылья?

- Нет, только у меня.

- Я подумаю.

Нико вытянул из заднего кармана ярко-черную визитку с надписью белого цвета. Вначале напечатано его «земное» имя - Нико Стенополус.

- Покажете ее швейцару, и он вас пропустит. Скажите, что я пригласил.

Бросив на него подозрительный взгляд, она взяла визитку. Нико вытащил из маленького держателя на прилавке другую, выдержанную в более спокойных, матово-белых, тонах карточку. «Патрисия Лэйк, владелица».

- Рад знакомству, Патрисия. Спасибо за то, что исцелили мое крыло.

- Вы так и не объяснили причину своего прихода. Может, вы и не взяли ничего, зато свалили на пол половину моего запаса ювелирных изделий.

Нико собрал броши, сережки и путаницу из ожерелий и сложил все на прилавке.

- Я искал кое-что, - проговорил он. – Чего здесь не оказалось.

- Не хотите сказать, чего именно?

Нико заколебался. Он тут же представил взбешенный рев Андреаса, запрещающего доверять женщине, но не это сдерживало Нико. Подобными знаниями он может подвергнуть ее опасности, сделать мишенью для тех, кого она не сможет принять или противоборствовать.

В Патрисии ощущалась некоторая магия, и, наверно, именно по этой причине она так легко отнеслась к тому, что в магазине появился человек с крыльями, а не запаниковала и не дала деру. Патрисия не вызвала полицию; она укутала его одеялом и подождала, пока он придет в себя.

- Приезжайте нынешним вечером в клуб, и мы все обсудим.

Патрисия склонила голову набок, выглядя при этом еще восхитительней.

- И я должна это сделать, потому что...

- Вам любопытно. - Он пощекотал за ушком черно-белой кошки, от чего та замурлыкала. - Если бы не было, то давно вызвали б полицию. Я ничего не стащил. Если хотите, можете обыскать.

Он развел руки в приглашающем жесте, и она оглядела его с головы до ног. Патрисия была красоткой, что стало первостепенной причиной, из-за которой Нико оттягивал момент, дабы все рассказать. С момента появления женщины в комнате, его тело пульсировало от потребности, а член не опадал.

Нико чертовски хорошо знал, почему опять хочет ее увидеть, это разумение и волновало, и подавляло. Она нашла его приятным, а сегодня вечером сочтет еще привлекательней. Можно биться о заклад: женщина жаждет ощутить порабощающие прикосновения его рук. Он с нетерпением ожидает этого, но вместе с тем страшится.

Внезапно Нико от всей души пожалел, что и с этой дамой все окажется иллюзией. От сей мысли обеспокоенность мужчины усилилась, так как ему не стоило верить голосу сердца.

- Если вам вправду интересно, приходите. - Он пожал плечами. – Мне нужно идти: Андреас, наверное, волнуется и в поисках меня весь Манхеттен перевернул.

Разбуянившийся Андреас – это очень плохо. У мужчины тот еще норов, в особенности, если не соблюдать осторожность.

- Тогда я вынуждена вас отпустить.

На дверях все еще стояла решетка. Патрисия отперла ее маленьким ключиком и набрала код. Раздался громкий щелчок, и, распахивая дверь, женщина слегка подалась назад.

Нико, касаясь Патрисии, бочком стал протискиваться мимо нее. Тело ее казалось прекрасным, податливым, и его так и подмывало зарыться лицом в сильно вьющиеся волосы и вдохнуть их аромат. Он с неимоверной страстью жаждал этого.

Манхэттен снаружи уже ожил. Самые ранние пригорожане спешили из метро, и, выйдя на тротуар, лились сплошным черным, местами темно-серым, потоком. Нужно делать ноги.

Нико коснулся ее носа кончиком пальца и выскользнул вон. Не попрощавшись напоследок, дверь с грохотом захлопнули.

Нико, двигаясь в толпе, не переставал ухмыляться. Их отношения причинят ему адскую боль, но то будет в конце, а в начале - очень, очень хорошо. Он высосет из этих отношений столько, сколько сможет, а уж потом, когда она с ним порвет, притворится, что сердце его не разбито.

* * * *

ПАТРИСИЯ пожаловала в «Андрэ» прямо к моменту его открытия - в девять.

«Андрэ» был частным клубом, членство в него продавали онлайн и через различные фирмы.

Патрисия целый день спорила сама с собой: пойти или нет, и в итоге решила, что не в состоянии отказаться от возможности снова увидеть своего крылатого мужчину. Нико оказался прав, когда заявил, что слишком уж она любопытна, чтобы сопротивляться.

И все же она понятия не имела, что он искал. Пересмотрела все свои каталоги с переченью ценных предметов, которые у нее имелись за последние несколько недель, но так и не поняла, что могло понадобиться Нико: письменный стол восемнадцатого столетия; остракон – небольшая плитка из известняка с египетскими иероглифами; коралловые серьги, принадлежавшие одной из дочерей королевы Виктории; или нож тысяча шестьсот семьдесят пятого года для разрезки писем с костяной ручкой? Все покупатели были из числа тех, кто специально платил, дабы быть в курсе появления «чего-то особого».

Патрисия предъявила швейцару визитку Нико, объяснив, что тот ее пригласил. На женщинах, выстроившихся в очередь за ее спиной, были откровенные облегающие платья и роскошные туфли на каблуках, подчеркивающие «километры» ног.

В своих простеньких черных брючках и блузе Патрисия чувствовала, что она тут не ко двору. Женщина надела старинные сережки и старинное же ожерелье в виде паутинки, заработав тем самым несколько завистливых взглядов, но, тем не менее, дамочки позади нее страшно удивились, когда охранник резко кивнул и на полфута приоткрыл дверь так, чтобы она могла проскользнуть внутрь.

Второй швейцар, одетый в футболку с надписью «Андрэ» и со спортивным телефоном в ухе, взял визитку и кивнул Патрисии, давая понять, чтобы она следовала за ним. Он провел ее по темному залу и лестничный пролет. Наверху коснулся зуммера у дверей и подождал, пока они не щелкнули, открываясь. Охранник жестом показал, чтобы она заходила внутрь, но за нею не последовал.

Нико ожидал ее в конце прихожей с шикарным ковром. Футболка с надписью «Андрэ» была новенькой и чистой, а любой признак существования крыльев отсутствовал. Он, очевидно, после их последней встречи побрился, темные волосы были влажными после душа.

Мужчина сменил синие джинсы на черные и обул сандалии. Патрисии никогда не нравились сандалии на мужчинах, но решила, что для Нико сделает исключение. Казалось, они сливаются с ним, придавая ауру древнего божества.

По его лицу скользнула улыбка, а темные глаза засветились обещанием.

- Привет, Патрисия. Рад, что ты пришла.

Он взял ее за руку и повел в комнату.

Патрисия ожидала увидеть кабинет, однако обнаружила целые апартаменты. Они состояли из гостиной с модной минималистской обстановкой и небольшой кухоньки с яркой гранитной стойкой. Через открытые двойные двери виднелась спальня, в которой стояла кровать с металлическими столбиками и балдахином, и квадратные стеллажи.

Из спальни вышел мужчина с такой же футболкой с логотипом клуба «Андрэ». Не такой высокий, как Нико, но тело его было стройным с рельефной мускулатурой. Пятнастые черно-белые волосы и глаза цвета прозрачного голубого льда. Если очи Нико заставляли женщину растаять, как мороженое на раскаленном асфальте, то глаза этого мужчины замораживали.

Помимо сильной ауры, обоих мужчин объединяло одно – золотая цепочка на шее.

Оба в этой комнате выглядели неуместно, словно она была обставлена еще до того, как они здесь поселились. Эти апартаменты предназначены для деловых людей, а не красивых мужчин с аурой дикой магии.

- Это Андреас, - представил Нико. - По крайней мере, так он себя величает. Андреас - Патрисия Лэйк из «Антиквариата Лэйков».

Андреас скользнул по Патрисии взглядом и начал говорить с Нико так, словно ее там не было:

- У нее есть это?

- Уже нет.

- О чем это вы? – вопросила Патрисия. - Я не могу помочь что-то найти, если не знаю что конкретно.

- Остракон. - Андреас вперил в нее пристальный взгляд холодных голубых глаз, в которых тлела ярость. - Дай мне его, и мы с Нико выполним твои самые потаенные желания. Нечто сексуальное, то, что ты всегда хотела попробовать, и мы сделаем это для тебя.

Глава 2

ПАТРИСИЯ моргнула.

- О, и всего-то?

На память пришло то, как ее обволакивали крылья Нико, когда она снимала бандаж, их теплую, черную шелковистость на коже. Сердце пустилось вскачь. Она вообразила крылья, обнимающие ее обнаженное тело, атлас перьев, касающиеся каждую частичку тела.

Андреас приблизился к ней вплотную, обрывая несвоевременные грёзы. Он пах по-мужски: мускусом и специями, похожими на запах Нико, но, если тот излучал тепло, то Андреас - опасность.

- Ты знаешь, что мы ищем.

- Конечно, знаю. Остракон с письменами эпохи Птолемея. Не так хорош, как Восемнадцатой Династии, и не очень важен исторически, но моему клиенту нужен был именно он.

- Какому клиенту? – требовательно спросил Андреас.

- Которому я продала его.

- Так верни назад.

Раздражение Патрисии преодолело охватившее было беспокойство.

- Не могу же я вот так просто попросить его вернуть. Есть такая вещь, как лояльность клиенту, и, кроме того, я не могу себе позволить это.

- Мы заплатим за него.

- Не вариант.

Андреас бросил взгляд на Нико, который, скрестив руки, не сводил с него взгляда. - Нико, оставь нас на минуту.

- Нет. - Нико обосновался в изящном кресле и, согнув ногу в колене, оперся стопой, обутой в сандалий, в обивку. Он улыбнулся, но темные глаза оставались настороженными.

Пристальный взгляд льдистых глаз Андреаса вернулся к Патрисии.

- Я заплачу в три раза больше, чем тебе дал клиент.

- В самом деле? Почему вы так сильно его хотите?

- Ты вернешь для меня его?

- Не знаю. - Патрисия сложила руки на груди, делая вид, что его взгляд не раздражает. – Теперь я заинтригована. Что особенного в этом остраконе?

Андреас сверлил ее взглядом еще какое-то время, потом отвернулся.

- Нико.

Тот остался сидеть в кресле.

- Ее, очевидно, не завлечешь деньгами.

- Люди на все готовы ради денег. - Андреас опять повернулся. - Особенно женщины.

- Оскорбление - не самый лучший способ заставить меня помочь вам, - проговорила Патрисия. - Я знаю рынок; могу найти для вас другую хорошую вещицу по приличной цене. Если это законно. С краденым антиквариатом я дела не имею. Но если ты собираешься быть задницей, то забудь об этом. - Она сделала паузу. – И так или иначе, что ты подразумеваешь под «всеми людьми»? Мне известно, что Нико не человек, и ты тоже не ощущаешься им. На самом деле, ты такое же крылатое создание, как и он?

Андреас хмуро поглядел на Нико.

- Откуда она узнала?

Нико пожал плечами.

- Застукала, когда я был с крыльями. Но это не важно… она понимает. В ней есть магия.

- Какая магия?

- Экстрасенсорная, - вмешалась Патрисия. Пускай Андреас обращается к Нико, ее это ни капельки не задевает. - Я могу видеть ауры людей. И предметов… лучше говорить со мной в лицо. Исследовать экстрасенсорное отражение предметов – это так увлекательно.

Нико соскочил с кресла и подошел к ней, когда пристальный взгляд Андреаса вновь обратился к Патрисии. Оба знали, как нужно «смотреть правильно». Патрисия же решила стоять на своем и ни перед одним не отступать.

Ее сердцебиение ускорилось, и не только от страха. Наличие двух очень крупных, мускулистых самцов, окруживших ее, было не самой плохой вещью. «Хороший» полицейский - «плохой» полицейский, ну, или «хороший» крылатый мужчина - «плохой»... а, неважно. Увидев их во сне, она занятно провела бы время.

- Какое экстрасенсорное отражение ты видишь в нас? - спросил ее Нико.

Патрисия посмотрела на него, размышляя, стоит ли понизить щиты. Еще ребенком она научилась устанавливать барьер между собой и окружающими, иначе «потоки» так ее затопят, что она вырубится на месте. Когда этим утром женщина обнаружила Нико, барьеры прочно стояли на месте, но и то появилось ощущение, что его психическая энергия способна отправить ее в «полет» через всю комнату.

Сейчас она медленно понизила свои щиты. Если осторожно управлять процессом, то можно глянуть одним глазком и тем самым не причинить себе боли.

В нее моментально выстрелило раскаленное добела пламя ауры Нико. Оно ярко искрилось, сильнее, чем что-либо когда-то ею виденное. Она почувствовала, как падает, но кто-то ее поймал… «Андреас», - мелькнула мысль сквозь окутывающий туман.

Аура Андреаса нанесла ей удар с другой стороны. Она была столь же сильной, как и у Нико, но не белой, а фиолетовой, и от мощи потрескивала. Вкупе они будто кулаком двинули ей, и она закричала.

Руки Нико заключили ее в объятия, его тело виделось таким сияющим и жестоко прекрасным, что Патрисия вынуждена была зажмуриться. Он прижал к ее щеке ладонь и заговорил голосом настойчивым и властным:

- Абстрагируйся, любимая. Ты не в силах выдержать. Не пропускай нас.

Патрисия упала, как подкошенная, и свернулась в калачик, поддерживаемая сильными руками Нико. Она инстинктивно начала выполнять упражнение, которому научилась еще ребенком: напевать песенку и мысленно воздвигать экран, чтобы заглушить окружающие ауры.

Постепенно свет был приглушен, дикое фиолетовое сияние Андреаса и сверкающая белизна Нико потускнели, пока оба не стали обычными мужчинами с реальными телами и никем более. Поняв, что перестала дышать, она попыталась набрать воздух в поврежденные легкие.

Нико поглаживал ее щеку.

- Ты в порядке?

- Не знаю. - Она сглотнула. – Никогда в жизни не видела ничего подобного. Чем вы оба, черт возьми, являетесь?

- Пойманными в ловушку, - изрек, внезапно помрачнев, Андреас. - Порабощенными. - Он коснулся цепочки на шее. – Вот, кто мы, Патрисия Лэйк. Рабы, которые не имеют возможности вернуться домой.

* * * *

НИКО положил на стол открытый журнал и встал позади Патрисии, когда она над ним склонилась. От ее волос исходил аромат меда. Чары заставляли сходить от желания с ума, и он гадал, сводили ли они с ума и Андреаса. Проклятие обычно касалось того, к кому с самого начала влекло Патрисию, но вдруг ее одинаково пленили они оба.

Патрисия коснулась фотографии остракона, которую он ей показал. Остракон оказался ничем иным, как частью камня или глиняной посудины с древними письменами. Египтяне и древние греки использовали его с той же целью, с которой современные люди бумагу. Часто они содержали краткие записи, сделанные писцами или священнослужителями, а порой даже уроки учеников.

Заголовок фотографии гласил, что сам черепок около одного фута в ширину и двух - в высоту. Также в журнале крупным планом показано нечто, что Нико растолковал промежутоком времени, когда ему с Андреасом даруют свободу. Хотя все это вообще в конечном счете могло ничего не значить.

Патрисия кивнула.

- Да, он был у меня. Я купила его у маклера здесь, в Нью-Йорке. Черепок продавался египетским музеем на рынке в Каире, и не думаю, что его посчитали особо ценным.

- Не важно, откуда он прибыл, - сказал Андреас. – Важно то, где он сейчас.

- Но то, откуда вещь прибыла, может многое поведать о ней, - заспорила Патрисия. - Объекты сохраняют информацию о том, где побывали, и кто к ним прикасался.

- И что он тебе рассказал? - спросил Нико.

- То, что очень древний. – Патрисия заворожила его взглядом сине-зеленых глаз. - Подлинник, не копия. Датируется где-то между пост эллинистическим периодом в Египте и Александром Великим, однако до Клеопатры. Для такого древнего черепка – это довольно обычно. Я не почувствовала, чтобы он пыталось передать мне какое-нибудь странное или срочное послание.

Андреас оттолкнулся от стола.

- Нам не нужно было спрашивать тебя, чтобы знать все это. Обо всем говорится в статье.

Патрисия проигнорировала его.

- Так или иначе, маклер купил его и привез в Нью-Йорк. Я решила, что он довольно интересен и, таким образом, приобрела его.

- А потом опять продала, – сказал Нико.

- У меня есть интересующийся египетскими экспонатами покупатель. Так что да, я продала его.

- И имя этого товарища ты держишь в секрете, - пробурчал Андреас.

Патрисия раздраженно фыркнула:

- Если ты так беспокоишься, я могу поговорить с клиентом, и вы посмотрите на него, правда, если не решите сделать чего-нибудь нехорошего, типа кражи. А коль вы оба – расхитители магического, то я ни в малейшей степени не собираюсь вам помогать.

Губы Андреаса дрогнули, но он сдержался.

- Если ты сможешь это устроить, то мы вечно будем тебе благодарны. - Нико улыбнулся, согревая, и ее взгляд смягчился. Андреасу нравилось доминировать, брать, и заставлять женщину наслаждаться этим. Нико же отдавал все, чем владел.

- Завтра же сделаю пару телефонных звонков, - пообещала Патрисия.

Андреас схватил с кухонной стойки сотовый телефон и всучил его ей.

- Звони сейчас.

К великому восхищению Нико, Патрисия смело скрестила свой взгляд с непримиримым Андреаса.

- Уже поздно, а мои клиенты - пожилые люди. Завтра.

Из глотки Андреаса вырвался первобытный рык. Нико уж думал, что мужчина перекинется в свою истинную форму и вынудит Патрисию сделать то, что он хочет, но Андреас лишь сжал по бокам руки в кулаки и отвернулся.

- Он всегда такой? - спросила Патрисия Нико достаточно громко, чтобы Андреас услышал.

- Ты даже не представляешь, - Нико подмигнул ей. - Но иногда он - киска.

Андреас послал ему разъяренный взгляд.

- Какого черта я торчал с тобой века?

- Из-за фантастической удачи, - ответствовал Нико.

Рычание Андреаса усилилось, руки сильней сжались в кулаки. Но он не был глуп. Им необходимы ответы, и даже неуправляемый Андреас не будет подвергать опасности их дело, особенно, когда они так близко подобрались к победе. Его склонность к доминированию иногда мешала, но он учился — мучительно — как управлять собой.

- Пойду вниз, - сказал Андреас и хлопнул дверью.

Патрисия наблюдала за его уходом.

- У тебя весьма интересные друзья.

- Это точное определение для него.

- Гм... Должна спросить. Вы двое?.. — Она замялась.

- Любовники? Нет, любимая. Когда старинные друзья увязают, то становятся друг для друга всем. А что? - Он усмехнулся. - Ты размышляла над этим?

Ее гневный румянец подсказал, что он прав. Женщины наслаждались обоими, им нравилось наблюдать за обнаженными Нико и Андреасом в постели. Иногда они вынуждены были соглашаться.

Обоих объединяла дружба, пронесенная сквозь века, и, когда возникала необходимость, они безо всяких опасений могли касаться друг друга.

Патрисия бросила на него довольный взгляд. Нико представил ее голой под собой, тело поглаживает блестящие завитки. Он хотел бы видеть этот взгляд, когда накроет в постели ее тело своим. Хотел бы протянуть руку и сжать ее грудь, потом нагнуть голову, чтобы пососать сосок.

- Можно еще разок взглянуть на твои крылья? – спросила она.

Тело Нико напряглось, когда по нему скользнули сине-зеленые глаза. Член начал маленький танец надежды.

- Мои крылья?

Патрисия намотала кудряшку вокруг пальца, нежные глаза были чертовски сексуальными.

- Хочу удостовериться, что они мне не привиделись.

- А то, что увидела мою истинную ауру, тебя ни в чем не убедило?

Патрисия поежилась. Ее нужно напоить двумя чашками кофе, чтобы она отошла после того, как безо всякой защиты посмотрела на их ауры. Еще никогда Нико не встречал людей, способных «видеть» их, что делало Патрисию еще интересней.

- Это совсем другое. Крылья материальны; я их трогала. - Она подарила ему задумчивую улыбку. – И хотела бы вновь на них посмотреть.

Усмехнувшись - его член «затанцевал» еще быстрее, - он двинулся к центру комнаты, чтобы снять футболку.

Частенько, оставаясь в одиночестве, Нико давал крыльям немного свободы, чтобы после их не сводило судорогой, но впервые их высвобождение было окрашено эротизмом. Как если бы она попросила станцевать стриптиз – ощущения те же.

Мужчина снял футболку и поместил руки на бедра, решив устроить ей маленькое шоу. Он охнул еле слышно, лопатки слабо дернулись: процесс был немного болезненным, но в то же время приносил удовольствие, чем-то похожее на оргазм.

Затрепетав, от самых плеч черной гладью развернулись крылья. Они были огромными: крутой дугой изгибались над головой и, ниспадая вдоль спины вниз, волнами закручивались у самых ног.

Он потянулся, разминая затекшие сухожилия. Нико не мог свободно полетать над Манхэттеном - слишком велик риск быть замеченным, - но не упускал возможности поразмяться.

Алые губки Патрисии приоткрылись.

- Какие красивые.

Ее голос стал хриплым, низким и сладострастным, отчего напряжение в эрекции не отступило.

Нико изогнул крылья дугой, расположив их перед собой.

- Тогда подойди и прикоснись к ним.

Поразившись, Патрисия встала со стула и подошла. Он шаловливо пощекотал ее щечку, она засмеялась и зарылась лицом в перья. Потом потерлась о них лицом, мурлыча от ощущения их гладкости на коже.

Ее щеки вспыхнули, а тугие камешки сосков натянули блузку.

- Они такие приятные на ощупь.

- Ты тоже ничего.

Нико протянул руки и мягко привлек ее к себе в объятия, она пододвинулась, не сопротивляясь, все еще находясь в коконе крыльев.

- Мои кошки очарованы тобой, - сказала она. - Они думают, что ты что-то вроде человека-птицы.

- Нет. – Он обхватил ее лицо ладонями, потирая большим пальцем скулу. – Я полубог-получеловек.

Она изумленно взглянула на него, и поскольку губы уже приоткрылись, чтобы задать еще один вопрос, Нико наклонился и поцеловал ее.

Он целовал ее медленно, проталкивая язык в теплую влажность рта. Из горла вырвался резкий выдох, уста опалило горячее дыхание, когда Патрисия приоткрыла губы как цветок.

Сквозь кожу стала проникать некая искра понимания, невероятная радость. Сердце забилось быстрей, от лопаток, вдоль спины, к ягодицам, побежала струйка пота.

Но к искре радости вдруг примешалось горе. Проклятие вступило в силу. Все будет прекрасно, невообразимо прекрасно. А затем причинит адскую боль.

Поцелуй продолжался, ее губы двигались, пальцы ласкали чувствительные перья. Она исследовала его, узнавала. Нико обхватил рукой ее голову, теплые завитки волнами лились сквозь пальцы.

- Мой, - прошептала она.

Ему понравилось, как она проговорила «мой».

Но сие, конечно же, неправда. Одной из сторон проклятия было то, что Нико и Андреас давали женщинам полное физическое удовлетворение, однако любви взамен не получали. Не важно, как сильно восхищается им Патрисия, все равно она никогда его не полюбит. В конце концов, она уйдет и забудет его, и сердце Нико будет разбито.

Он отринул эти мысли прочь.

- Ты любишь танцевать?

Она моргнула.

- Танцевать?

- Внизу. Это же клуб.

- О. – Похоже, она забыла об этом. – Нет… спасибо. Я давно не танцевала, да и одета не для танцев.

Ее лицо покраснело, и она не поднимала на него взора. Нико подумал о всех тех женщинах, которые обычно приходили сюда, чтобы поглазеть на него и Андреаса, вспомнил их платья, обтягивающие задницы, и туфли на высоченных каблуках. Патрисия считала, что не может соперничать с ними, но была неправа. В своей облегающей юбке она выглядела просто фантастически, но, что более важно, без нее она будет еще роскошней.

- Тогда секс? - предложил он.

Патрисия попятилась было, но ее окружали крылья.

- Вы с Андреасом как-то небрежно бросаетесь подобными предложениями.

Нико пожал плечами, притворяясь, что тело, черт подери, не горит от потребности.

- Нам будет хорошо вместе.

- Я пришла сюда не для того, чтобы заниматься сексом.

Он, лаская, коснулся перьями ее спины, смягчив тон:

- Я, Патрисия, могу доставить тебе много удовольствия.

Ее участившееся дыхание говорило, что женщина поверила. Однако твердо раздвинула крылья и отошла подальше.

- Нет.

Она озадачила его. Нико знал, что дамочка его хочет; ее тело подавало знаки. И все же, обхватив себя руками, Патрисия отвернулась, не позволяя принять решение.

- Теперь ты меня выкинешь? - спросила она резким голосом. – Я ведь не бросилась к тебе в постель с воплем: «О да, возьми меня!»

- Нет. Ты можешь оставаться, сколько пожелаешь.

- Хорошо, потому что я хотела бы задать еще кучу вопросов.

Нико ощутил приступ болезненной тревоги. Дион обычно просто наблюдал, но если решит, что Патрисия слишком много знает, может напасть, как тогда, когда Нико искал антикварный магазин. Дион не мог убить Нико и Андреаса, но имел полное право уничтожать любого, кто им содействовал.

Нико взмахнул крыльями, позволяя этому ощущению успокоить себя.

- В чем ты еще сомневаешься?

- Например, как ты вошел в мой магазин?

- Я уже говорил: через замочную скважину.

- У меня дверной засов. В наши дни замочными скважинами не пользуются.

- Неужели?

Если Нико сконцентрируется, то может проскочить сквозь такие местечки, которые обычным людям и не снились.

Она сменила тему.

- Почему этот остракон настолько важен? Он ведь не очень-то ценен, да и исторически не представляет особой важности.

А вот теперь они ступили на опасную территорию.

- Просто Андреас и я хотим на него взглянуть.

- То есть ты не собираешься мне рассказывать.

- Есть такие вещи, которые безопасней не знать.

Она прикусила губу.

- Может, он – некий ключ к секретному измерению или что-то вроде того? Где живут полубоги-полуптицы?

Нико развеселился.

- Не-а. Он, как ты и говорила, содержит простые надписи.

- Вы ими так не заинтересовались бы, будь они «простыми».

Он вынужден был с этим согласиться.

- Просто я хочу на него взглянуть. И не причиню никакого вреда твоим престарелым клиентам.

- А что насчет Андреаса? Он тоже не причинит им вреда?

Патрисия и представить не могла, насколько его чувства в этой комнате созвучны с его ощущениями. Она была не единственной, кто обладает способностью видеть ауры. Ее аура переливалась багрово-синими цветами и осязалась как свежий осенний ветерок. Он хотел бы, чтобы они год провели в постели, медленно изучая друг друга. Было бы очень интересно обучить ее всяким штучкам.

- Андреас не настолько плох, если узнать его поближе, - сказал Нико. – Хотя нет, подожди; да, он такой. Но он не причинит вреда невинному.

- У него тоже есть крылья?

- Нет. Я бы рассказал тебе, кто он, но дал слово, что не сделаю этого.

Патрисия отодвинулась, покусывая губу. Сие движение заставило ее ротик покраснеть и от этого так и хотелось впиться в него поцелуем.

– Тогда, наверно, я должна узнать об этом непосредственно.

Он успокоился.

- Будь осторожна с Андреасом, любимая. Невинному он не навредит, но все же не стоит становиться на его пути.

- А ты стоишь на его пути?

- Все время. - Нико поднял крылья вверх и неохотно сложил на место, позволяя татуировке покрыть спину, подвигал лопатками, прилаживая, потом поднял свою черную футболку.

- Если не хочешь танцевать, позволь проводить тебя до дома, - сказал он, надевая рубашку. - Ночью улицы опасны.

Патрисия оглядела его сверху вниз, пристальный взгляд задержался на торсе.

- У меня такое чувство, что самых опасных существ в этом городе я уже сегодня повстречала: тебя и Андреаса.

Он растянул губы в улыбке, потом подошел и поцеловал ее в губы.

- Быть может, ты и права.

Глава 3

ЖЕНЩИНА, приобретшая остракон для своей эклектичной^[4] коллекции, была одной из постоянных клиенток Патрисии. Пожилая леди жила в просторной, отделанной мрамором и позолотой квартире в Верхнем Ист-Сайде. Она пережила двух мужей, была очень богатой и обожала собирать предметы старины.

Проведя беспокойную, в раздумьях о Нико, ночь, утром Патрисия ей позвонила. Когда Нико окутал ее своими перьями и поцеловал, она решила, что от шока у нее случится оргазм.

У него был порочный рот, и мужчина определенно знал, как нужно целоваться. Отодвигаясь от него, причем не совсем охотно, то почувствовала выпуклость его возбуждения.

Когда он так небрежно, словно звал потанцевать, предложил заняться сексом, Патрисия почувствовала укол разочарования. Возможно, она чересчур старомодна, возможно, ждет слишком многого, но ей хочется, чтобы секс был особенным. А не из разряда «у-нас-есть-пара-часиков?». Она не желала дружеского траха. А жаждала, чтобы секс что-нибудь да значил.

Ну, и что в итоге благородная Патрисия видела всю ночь во сне? Нико в ее постели, крылья его расправлены, а она трется о них обнаженным телом.

Нико и в самом деле всего лишь проводил ее до дома, подарил легкий поцелуй и, подождав, пока она запрет за собой дверь магазина, уехал. А в ее грезах он должен был отнести ее наверх, освободить от одежды, уложить в постельку и потом подступить с твердым членом.

Внушительным, красивым членом, прямым и длинным, прекрасным и желанным. Тайничок Патрисии содержал фотографии нагих мужчин; ей нравилось рассматривать их члены. Задницы так же хороши, но было нечто такое в возбужденном «я-весь-твой» члене, и это всегда посылало ее за грань.

Она умирала от желания увидеть Нико, хотела узнать, соответствовало ли действительности то, что она ощутила за ширинкой джинсов.

Патрисия попыталась успокоить свое либидо, поговорив с миссис Пенуорт. Миссис Пенуорт - маленькая пожилая леди, похожая на конфетку, но некоторые истории, рассказанные бывшей медсестрой армии времен Второй Мировой войны, заставили Патрисию понять, что у старушки было адское прошлое. Когда она рассказывала о тех безумных днях, в глазах ее появлялся злой блеск.

- Конечно, дорогая, приводите своих друзей. Я велю Миртл приготовить напитки, и у нас будет несколько чудесных мгновений. Миртл нравится, когда у нас есть компания. - Миртл - домоправительница, живущая с миссис Пенуорт около сорока лет.

Патрисия повесила трубку, предчувствуя, что миссис Пенуорт Нико понравится. Она не была так же уверена насчет Андреаса, но надеялась, что Нико сможет проконтролировать агрессора.

На двери магазина зазвенел звонок. Патрисия обернулась и увидела мужчину, опершегося кулаками о прилавок и рассматривающего викторианские броши на витрине. Он казался таким же сильным и мускулистым, как Андреас и Нико, на нем были потертые джинсы и трикотажная рубашка. Белокурые волосы заколоты в доходящий до середины спины хвост.

Когда мужчина повернул к ней голову, Патрисия вскрикнула. Его глаза не были нормальными. Она не могла сказать, почему, поэтому не отрывала взора от пристального взгляда желтоватых глаз; и только потом поняла: его зрачки были вертикальными, как у кошки… или змеи.

Кстати, о кошках - они испарились. Она помнила их повышенный интерес к Нико, они даже выходили поглазеть на обычных клиентов, а сейчас дали деру.

Патрисия почувствовала, как его аура стала давить на ее щиты, но понизить их отказалась. Если он хоть в чем-то походит на Нико и Андреаса, то его энергия убьет ее.

- Где остракон? - проговорил он едва слышно, почти прошипел, что совсем не похоже на теплый баритон Нико или рычащий бас Андреаса.

- Тот, что из музея в Каире? – спросила она как можно беззаботней. - Боюсь, что продала его, но, если вы оставите своё имя на тот случай, столкнись я с другим…

Как у него получилось быть таким скорым, Патрисия понятия не имела. Только он у витрины с драгоценностями, как моментально – хватает и швыряет ее на прилавок. Его дыхание было тяжелым, разрез глаз – пугающим.

- Найди его. И уничтожь.

- Уничтожить? – Она задыхалась. - Экспонат? Я так не думаю.

- Ты сделаешь. - Он затряс ее, голова моталась из стороны в сторону. – Не суй свой нос в это.

- Не совать во что?

- Она покарает тебя. Ее гнев настигнет и через столетия.

- Кто она?

Ее сердце замерло от страха. Патрисия не могла дотянуться до телефона или кнопки тревоги позади кассового аппарата. Этот человек достаточно силен, чтобы убить ее голыми руками, и она не в силах что-либо предпринять.

Низкое рычание загрохотало в магазине. Звук нарастал, напоминая дикое животное. За спиной взвыли кошки.

Нечто смазанное промелькнуло подле нее, и блондин отпустил Патрисию, когда на него набросилась огромная кошка. Женщина, закричав, отшатнулась в сторону, потому что мужчина с котом перелетели и рухнули за прилавком, учинив по пути страшный разгром.

Патрисия поднялась на ноги, гадая, что, черт возьми, делать. Вызвать полицию? Службу отлова бездомных животных? «Залейте кошку огнетушителем!». Но огромная животина только что спасла ей жизнь, и Патрисии это прекрасно было известно. Полиция убьет красивое создание или Бог знает куда увезет.

Из подсобки, не переставая выть, прибежали Рыжая Китти и Исида. С жадностью наблюдая за борьбой, они затанцевали вокруг дерущихся, подбадривая котище.

Блондину удалось откатиться от зверюги. Его одежда превратилась в лохмотья, а кожа была исцарапана. Он зашипел как змея и внезапно исчез в столбе дыма.

Патрисия от шока заморгала. Но времени расслабиться не оставалось, так как дикая кошка, остановившись в трех шагах, вперила в нее пристальный взгляд.

Это был снежный барс^[5]. Белый мех с пятнышками кое в каких местах, глаза – льдисто-синие. Тело тяжелое, на плечах и бедрах перекатываются мускулы, на лапах острые, как бритва, когти.

- Хорошая киса, - попыталась Патрисия.

Исида обошла ее и, остановившись перед снежным барсом, потерлась об него головой. Барс взглянул на кошку, потом опять уставился на Патрисию. Они мерились силами: женщина против леопарда, и тогда последний зевнул, демонстрируя острые зубы, усеивающие алую пасть.

Котище улегся на ковер и, пыхтя, перевел дыхание. Исида боднула его в плечо, он осторожно боднул ее в ответ, а потом стал вылизывать лапы, заляпанные кровью.

- Не пугайся, Патрисия.

Она еле сдержала вопль, когда ее коснулись черные крылья Нико.

- Черт подери. Ты что, вообще не пользуешься дверями, как большинство из нас?

- Ты в порядке?

- Не знаю, заметил ли ты это, но в трех футах от меня леопард, вылизывающий свои пальцы.

Нико провел теплыми губами по ее ушку, и Патрисия, невзирая на произошедшее, начала успокаиваться.

- Это я попросил, чтобы он пришел, - прошептал он. – Мы почувствовали опасность.

Барс не сводил с нее льдисто-голубых глаз, и Патрисия в шоке поняла, где раньше видела этот взгляд.

- Он Андреас.

Жаркое дыхание Нико коснулось ее шеи.

- Да. Ты первая из всех известных мне лиц, кто сумел определить это.

Патрисия позволила крошечной части своей пси-способности дотронуться до леопарда и увидела ту же фиолетовую ауру, которую заметила еще в клубе.

- Он - э... - Она попыталась подобрать слово. – Снежный барс?

Нико усмехнулся.

- Не совсем. Как и меня, его заманили в ловушку.

- Вчера вечером Андреас упомянул, что вас поработили. Что это значит? И кто такой тот блондин?

- Дион.

- Что за дион?

Андреас, все еще находясь в обличье леопарда, мягко рыкнул на Нико.

- Мы втравили ее в это, - сказал Нико. – Поэтому она должна все узнать.

- Расскажите мне, - проговорила она ласково. - Прошу.

- Дионы - фавориты Геры. Сильные. Древние. Мы не позволим им причинить тебе боль.

Патрисия пропустила перья сквозь пальцы, наслаждаясь теплым ощущением на руках.

- А почему они должны этого хотеть?

- Они мешают нам вырваться на свободу, и посему охотятся на всякого, кто пытается нам помочь. Вот почему, как только мы взглянем на остракон, сразу оставим тебя в покое.

Патрисия почувствовала странное желание сцапать его и держать, не позволяя уйти. Она только-только начала узнавать своего крылатого человека и снежного барса, их невероятные ауры, и определенно хотела узнать Нико поближе.

- Не уходи, - промолвили ее губы.

Руки Нико скользнули ей на талию, и он стал массировать живот Патрисии, осторожно водя по нему пальцами.

- Мы будем охранять тебя. И прежде, чем уйти, возможно, дам тебе нечто, чтобы ты помнила о нас?

Чувственность в его голосе недвусмысленно дала понять, что он имеет в виду.

Но это неправильно. Она только что пережила нападение странного человека со змеиными глазами, спасена леопардом, который оказался Андреасом, и все, чего желала в данный момент – затащить Нико в постель. Не вызвать полицию, дабы сообщить о взломе, никто не станет уточнять, что произошло. Все, что она хотела сейчас – это побыть с Нико.

Женщина мягко выпуталась из его крыльев, неровной походкой подошла к двери и повесила табличку «Закрыто», затем защелкнула замки и задернула жалюзи, скрывая все от толпы на улице.

- Прекрасно, - промолвила Патрисия, протягивая Нико руку.

* * * *

ОСТАВИВ Андреаса на страже, Нико последовал за Патрисией по крытой коврами лестнице в ее квартирку. Котище лишь издевательски хмыкнул, когда Нико уходил.

Сердце мужчины забилось быстрей, кровь в жилах вскипела. У них с Патрисией не было вечности, но было сегодня. Нако доставит ей самое большое удовольствие, которое она когда-либо переживала, и когда он будет далеко, эти мгновения навсегда останутся в его мечтах.

Жилье Патрисии оказалось крошечным: вокруг небольшой гостиной располагались маленькая кухонька, спальня с достаточно большой кроватью и ванная комната. Нико остановил девушку в центре гостиной и притянул к себе для поцелуя. Ее рот имел приятный привкус огня и специй, и он облизнулся в предвкушении.

Ее руки напряглись на его плечах.

-Нико.

- Mмм?

- Я позвала тебя сюда не ради секса.

Нет, именно ради него. Ее тело его алкало; он ощущал это. Она лгала.

- Тогда для чего?

- Думаю, ты должен объяснить мне, что происходит. Я нахожу тебя раненым в своем магазине, потом этот мужчина – дион – пытается выпытать у меня местонахождение остракона, а еще в настоящий момент Андреас – снежный барс. Хотелось бы услышать кое-какие объяснения, пожалуйста.

Нико прислонился к ней лбом. Его тело пожирало пламя, заставляющее взять ее. Она необходима ему, иначе боль перерастет в агонию.

- Патрисия, не стоит тебе влезать во все это. Мы с Андреасом и раньше имели дело с дионами, в будущем это также неизбежно. Дабы не навредить тебе.

Она выдала ему мрачную улыбку.

- Поздновато для этого. Думаешь, если мне ничего не расскажешь, этот дион оставит меня в покое?

Нет, Нико и впрямь не имеет права. Но он с Андреасом может отвлечь диона. Как только они увидят надпись, то оставят Патрисию в покое.

Он запустил руки ей в волосы и, завернув в кокон крыльев, заключил в объятия.

- Патрисия, я должен прикоснуться к тебе.

Она прижала палец к его губам.

- Только после объяснений.

- Нет, я хочу сказать, что мне просто необходимо прикоснуться к тебе. - Кожа пылала, член был такой возбужденный, что это причиняло боль. - Если я этого не сделаю… - Он замолчал, сердце екнуло. – Скажу только: будет не самое красивое зрелище.

Она одарила его скептическим взглядом.

- Ты на всех женщинах, к которым врываешься в магазин, используешь этот прием?

- Почувствуй меня. - Нико взял ее ладошку и прижал к своей щеке.

Она вздрогнула, ощутив пылающую кожу.

- Что случилось? У тебя лихорадка?

- Нет. Проклятие.

- Не понимаю.

- Позволь дотронуться до тебя, Патрисия. Позволь ласкать и доставить удовольствие. Мне нужно это. - Его сердце билось все быстрей, причиняя боль. - Пожалуйста.

- Почему? - Она отодвинулась от него, и он позволил это. Принуждать нельзя. Если ее не тянет к нему, то все что ему остается – это страдать.

- Вот почему нам нужно посмотреть на остракон. Письмена на нем помогут снять проклятие.

Она пришла в изумление, но и заинтересовалась.

- Какое проклятие?

Он обожает ее глаза. Сине-зеленые, цвета морских волн в солнечный день, они просто завораживают. Хочется коснуться губами ее век, поцелуями проложить дорожку до горла, разорвать кофточку и возбудить языком.

Чмокнув женщину в ладонь, Нико прижал ее к своей груди.

- Боль не утихнет до тех пор, пока ты не позволишь тебя оттрахать.

Патрисия не поверила бы словам Нико, не почувствуй, как колотится его сердце, а кожа охвачена пламенем. Она увидела в глазах мужчины агонию.

- Почему… почему у тебя такие ощущении? - спросила она.

- Нас прокляла Матерь богов. Меня и Андреаса. Отныне мы рабы и должны доставлять женщине удовольствие, иначе сгорим. Проклятие не может убить, но заставить желать смерти в силах.

От ужаса глаза Патрисии округлились.

– За что же вас обрекли на подобное?

Он попытался пожать плечами, но движение вызвало боль.

- Негодование некоторых богинь длится очень долго.

- И я помогу тебе, позволив доставить мне сексуальное удовольствие?

Нико ответил кивком, так как горло было сведено судорогой, чтобы говорить.

Патрисия ослабила давление пальца на его губы.

- Хорошо, однако это самая отвратительная вещь со времен создания первого пикапа…

От затеплившейся надежды сердце забилось быстрей.

- Так ты позволишь доставить тебе удовольствие?

Она слабо улыбнулась:

- Ага.

Нико выдохнул, боль немного отступила.

- Благодарение богам. Иди ко мне, Патрисия. Ты не пожалеешь об этом.

* * * *

ОНА уже пожалела. Не потому, что собралась заняться сексом с кем-то, кого едва знала, а потому что в сердце шевельнулось к нему непонятное чувство. Они хорошо могут провести время в постели, только вот потом он уйдет, оставив ее ни с чем.

Та строка из Шекспира — «Лучше любить и потерять, чем не любить вообще» — весьма спорна. Лучше жить с болью, чем с разбитым сердцем из-за того, что тебя не любят?

Нико притянул ее ближе, пушистые крылья обволокли теплом. Страх, который она видела в его глазах, ушел, когда он нагнулся ее поцеловать.

Однажды женщина обратила внимание, что когда животное страдает от муки, глаза его становятся далекими и отрешенными - тот же взгляд сейчас был и у Нико. Боль, давя, атаковала экстрасенсорные щиты, пока Патрисия не стала опасаться хотя бы чуточку их опустить. По ощущениям она походила на черную инфекцию, что говорило о том, что страдание было адским. Никогда женщина с подобным не сталкивалась. Ни тогда, когда впервые встретилась с Нико, ни при встрече с Андреасом, она не замечала похожего.

Проклятие? Если Патрисия может помочь смягчить его, то кто она такая, чтобы сдерживаться?

Он резким движением приоткрыл ее губы. Нико был на вкус, как мускус и специи, острые зубы на ее губах. Ладонь опустились вниз, обхватывая ягодицы, кончики крыльев скользнули под рубашку, приподнимая ее.

Чувствовать перья на голой коже было странно и невероятно эротично. Нико усмехнулся, потом расстегнул ее рубашку и обнажил груди.

Расстегнув бюстгальтер, стянул его с нее. Все еще обнимая ее перьями, сделал шаг назад и обвел Патрисию взглядом.

Тепло, появившееся в животе, после его внимательного осмотра переросло в благодарность. Нико обхватил ее груди руками, приподняв повыше, уставился на напрягшиеся и потемневшие соски.

- Приподними их для меня, - сказал он.

Патрисия ахнула, однако поместила руки под грудь, когда Нико убрал свои. Кожа под ними была горячей, а упругие полушария в ладонях – тяжелыми.

- Прижми соски большими пальцами, - произнес он, наблюдая за нею. – Ощути, какие они жесткие и тугие.

Патрисия попробовала провести по ним пальцами, изумившись огненным мурашкам, поползшим по коже.

- Ты никогда раньше себя не касалась? - спросил Нико.

- Специально нет, - проговорила она, затаив дыхание. - Не так, как сейчас.

- Неужели? А как снимаешь напряжение?

- Никак. Живу с ним.

Недоумевающий взгляд Нико внезапно стал хитрым, и сердце Патрисии забилось быстрей.

- Думаю, мы должны будем изменить это.

- «Мы будем»? – Руки ослабели, когда сквозь них прошла дрожь.

- Мы будем. Продолжай касаться грудей, Патрисия. Не останавливайся, пока я не разрешу.

Она, должно быть, не в своём уме. Нико ведь даже не человек, а потустороннее создание, а она позволяет ему целовать себя, ласкать перьями и отдавать приказы.

Ну и что, черт возьми? Когда еще у нее появится возможность позабавиться с крылатым мужчиной?

- Расстегни на брюках молнию, - велел Нико. - Скинь их для меня.

Рука Патрисии потянулась к пуговице на ширинке, но она вдруг засомневалась:

- Я не заперла дверь на лестницу. Что, если войдет Андреас?

- И что, если он это сделает?

Патрисия сглотнула. В настоящий момент Андреас был снежным барсом, но даже тогда мысль о нем, наблюдающем, как она трогает себя перед Нико…

…взволновала ее, как сумасшедшую. Ладони повлажнели, когда она вжикнула молнией на джинсах и стянула их.

Нико усмехнулся.

- Теперь ты понимаешь.

Оставшись в одних трусиках, порадовавшись при этом, что надела утром симпатичные сине-розовые бикини, она встала напротив него.

- Ты влажная, Патрисия?

Если и не была, то теперь стала. Патрисия почувствовала, как между ног вспыхнуло, и трусики полностью промокли.

- Думаю, да.

- А теперь помести пальчики в киску и скажи, что там влажно.

Глава 4

СОСКИ Патрисии казались твердыми, темными пиками на бледной груди. Она такая красивая: сочные изгибы, упругий животик, гладкая кожа. Сегодня вьющиеся волосы не были забраны в «конский хвост», и светлые локоны лились каскадом вдоль спины. Длинные и стройные ножки покрыты легким летним загаром, окрашивающим икры в золотисто-коричневый цвет. Но бедра оставались бледными, показывая, что их обладательница любит короткие шортики.

Она не сводила с Нико прекрасных аквамариновых глаз, опуская пальцы к сине-розовым трусикам.

- Продолжай, - сказал Нико, отступив, чтобы полюбоваться. - Скажи точно, насколько ты влажная.

Патрисия издала тихий возглас, когда передвинула кончик пальца.

– Достаточно влажная.

- Покажи мне.

Она вынула блестящий от влаги палец. Нико пересек пространство между ними и потянул его кончик к своему рту.

Восхитительная Патрисия. Нико смаковал мускусный аромат. Он мог бы пить ее весь день. Но заставил себя выпустить ее руку.

- Покажи мне.

Она застенчиво взглянула на него, однако глаза искрились волнением. Девушка полностью стянула нижнее белье, потом встала, слегка расставив ноги. Треугольник волос меж бедер оказался темнее вьющихся локонов на голове.

- Ты не бреешь себя там?

Она покачала головой.

- Никогда не приходило это в голову.

Нико опустил руку к завиткам, наслаждаясь тем, как они обернулись вокруг кончиков пальцев.

- Думаю, мне это нравится.

Он снова отступил, понимая, что пока не должен дотрагиваться; покамест только наблюдает.

- Расположи пальцы по обе стороны клитора, - инструктировал мужчина. – Раскрой себя.

Поколебавшись мгновение, Патрисия подвигала двумя пальцами левой руки у себя между ног. Нико потянул от стола стул и, устроившись поудобней, сел. Отсюда он мог видеть выглядывающие из кустика губы, розовые и влажные. Небольшая почка клитора от такого внимания слегка набухла. Нико жаждал опуститься на колени и надавить на него языком, и все же сдержался.

- Трогай себя, - проговорил он ласковым голосом. - Изучай. Твое тело прекрасно, и ты не должна его игнорировать.

- С самого детства мне внушали запреты. - Она хрипло выдохнула, когда средний палец опустился и нашел клитор. - Хорошие девочки не занимаются мастурбацией. И даже не думают о сексе.

- Не верю, что ты никогда не думала о сексе.

- Конечно, думала. – Губы расслабились, когда она стала играть с клитором. – М-м-м. Но никогда не следовала этому. Я ведь чуть не вышла замуж. Потом у меня был постоянный бойфренд. Думала, что мне не нужно учиться ублажать себя.

Как интересно. Он гадал, почему отменили свадьбу и где сейчас постоянный любовник. Нико воспротивился желанию протянуть пальцы и присоединиться. Она казалась влажной, горячей, набухшей и такой расслабленной.

- Сожми пальцы бедрами. Сожми себя.

Патрисия соединяла ноги. Мускулы сократились, и она негромко вскрикнула от удовольствия.

- Вот так. А теперь погрузи палец внутрь себя. Почувствуй влажность… вытяни, смажь клитор.

- Он очень мокрый.

- Вижу.

Ее завитки в солнечном свете, льющемся из окна, блестели. Сосредоточенно нахмурив брови, Патрисия поглаживала себя пальцами, изучая чувствительные местечки.

Не позволяя останавливаться, Нико вел ее голосом. Дыхание девушки участилось, лицо расслабилось, глаза блаженно закатились. Когда ощущения усилились, ее бедра выгнулись.

- Я думаю о тебе, - прошептала она. – Каким красивым ты выглядел, лежа внизу в магазине… нет, как обжигающе ты смотрелся. Не зная, кто или что ты, хотелось на тебя смотреть… трогать.

Он наклонился вперед, внимательно за ней наблюдая.

- Ты перебинтовала мое крыло.

- Тебе причинили боль, и я хотела помочь. Но и трогать тоже.

Сердце забилось мощно и быстро.

- Если ты именно это стремилась сделать, то тебе понравится.

Бедра приподнялись, а рука стала все сильней и сильней вжиматься между ног. Он наблюдал, как двигалось ее запястье, когда она терла себя вверх и вниз.

- Коснись меня сейчас, - взмолилась она. - Крыльями.

Нико удивился на мгновение, но потом, соскользнув со стула, расправил крылья, заполняя их чернильной гладью комнатку.

- Да, - простонала Патрисия. – Касайся меня. Накрой ими.

Нико подошел ближе и обволок крыльями ее тело, наслаждаясь ощущением ее наготы. Рука Патрисии не переставала двигаться, от удовольствия тело напряглось.

Нико погладил низ ее живота, лаская его пальцами и разминая. Внутренние мускулы напряглись и запульсировали, Нико, даже не прикоснувшись, почувствовал жар ее лона.

Он остановил пальцы Патрисии, находящиеся на клиторе, и начал поглаживать его перьями, наслаждаясь ощущением влаги между ее ног. Несколько перышек проникло прямо в девушку, отчего та чуть не сошла с ума. Нико сжал кулаки, чтобы удержаться и не бросить женщину, чтобы оттрахать, на пол.

Как же сильно хочется скользнуть прямо в ее лоно, которое она для него открыла, вонзиться поглубже, но он не пойдет на такое. Это ее удовольствие – не его. Нико чувствовал, как иссякает самоконтроль, и в крови начинается буря, которая во времена его юности заставляла женщин, как человеческих, так и чародейных, спасаться бегством. Хотя, откровенно говоря, они никогда не бежали слишком быстро, и бывали рады-радехоньки попасться в ловушку черных крыльев Нико.

Яркое видение потускнело, как размытое окно. Он вожделел Патрисию. Член возненавидел Нико за то, что тот не набросился на нее и не занялся с ней жестким сексом. Было в ней нечто, заставляющее его желать отбросить весь самоконтроль, а это запрещено.

Тело было нереально твердым, и Нико, все еще не двигаясь с места, зажмурил глаза. Он должен держать себя в руках, дабы не причинить ей боль.

Что-то теплое коснулось его лица: губы Патрисии, мягкие и дрожащие.

- Спасибо, - шепнула она.

Сладостная благодарность разрушила темную стену в сознании Нико. Он открыл глаза, чтобы увидеть перед собой лицо Патрисии, ее глаза и теплую улыбку.

- Спасибо, - повторила она, выражение лица стало беспокойным. - Ты в порядке?

- Буду. - Он притянул ее к себе в объятия, заворачивая их обоих в жаркий кокон своих крыльев. Ее близость, слабый аромат и руки вокруг талии заставляли Нико хотеть держать ее вот так целую вечность.

Тут мужчина уловил непонятный шорох и, подняв голову, увидел, что на диване лениво развалился Андреас, все еще пребывавший в обличии снежного барса. Должно быть, кошара неслышно пробрался, пока они «играли».

Ничего не подозревающая Патрисия все еще стояла, уткнувшись лицом в плечо Нико. Андреас широко зевнул, потом положил голову на лапы, во взгляде читалась смесь удовлетворения с весельем.

* * * *

СПУСТЯ несколько часов такси доставило их к дому миссис Пенуорт, находившегося в жилой части города.

Они поехали в лифте, в котором для комфорта жителей стояла удобная скамеечка, а для того, чтобы нажимать на нужные кнопочки этажей, присутствовал лифтер.

Патрисия обогнула Нико и Андреаса, чтобы позвонить в двойную дверь выложенного мрамором холла. Миртл – полная женщина лет шестидесяти открыла дверь с улыбкой во весь рот и проводила их внутрь. Двухэтажная гостиная миссис Пенуорт была переполнена предметами искусства, однако обставлена со вкусом. Коллекция собиралась в течение многих десятилетий и давным-давно стала легендарной.

Патрисия ощущала за своей спиной напряженность Андреаса, его аура искрилась электрическими разрядами. Нико был поспокойней, но не на много. Он остановился в шаге от нее, дотрагиваясь пальцами до ее спины, которые служили постоянным напоминанием, что она вытворяла сегодня днем.

Нужно прекратить краснеть. Но ведь никогда такого не было, чтобы она ласкала себя, а за процессом наблюдал мужчина. Спустя какое-то время после удовлетворения, Нико покинул ее, не потребовав взамен собственного или не бросив на кровать для завершения начатого. Он оставался очень твердым, и все же, поцеловав напоследок, ушел, чтобы она могла одеться.

Ей хотелось задать столько вопросов о Нико и этом проклятии, но, когда девушка спустилась в магазин, Андреас нетерпеливо буркнул о желании увидеть остракон сей же миг, посему времени для болтовни не осталось. Обе кошки Патрисии, громко мурлыча, растянулись на коленях этого крупного мужчины, который их рассеяно поглаживал.

Сверкая бриллиантами, к гостям навстречу вышла миссис Пенуорт, которая тут же стиснула Патрисию в благоуханных объятиях. Это было худенькая старушка ростом около пяти футов^[6] с блестящими синими глазами, пораженными карбункулом^[7].

- Патрисия, как же я рада вас видеть! И ваших красивых друзей тоже.

Ее внимательный взгляд с пылкой оценкой стрельнул на Андреаса и Нико, и Патрисия, развлекаясь, подумала, что женщина, однако, еще не «умерла».

Сегодня днем мужчины выглядели нормально… ну, во всяком случае, так же нормально, как могут вместе смотреться леопард-перевёртыш и крылатый мужчина. Они были одеты в темно-синие джинсы и трикотажные рубашки, черную на Нико, темно-красную на Андреасе. На шее под редкими лучами солнца переливались золотые цепочки.

Миртл принесла на подносе из стерлингового серебра^[8] в сверкающих хрустальных фужерах шампанское. Стремглав помчалась обратно и тут же вернулась с большим подносом канапе и других закусок, которыми можно было бы накормить нескольких дюжин^[9] человек.

- Люблю шампанское. – Улыбнувшись, миссис Пенуорт, сделала небольшой глоток. - Когда после войны я жила в Париже, мои молодые люди поили меня им каждую ночь. Естественно, это было запрещено – как-никак, черный рынок. Но нас это не волновало. Мы праздновали то, что остались в живых.

Нико понимающе кивнул.

– Праздновать то, что остался в живых – иногда лучшее, что можно сделать.

Миссис Пенуорт поставила фужер на стол.

- Ну а сегодня вы пришли взглянуть на остракон, а не выслушивать воспоминания старой леди. Так и должно быть. Ты принесла его, Миртл?

Миртл, которая делала все с добродушнейшим выражением лица, подошла к столу, полному отполированных каменных предметов, осторожно взяла остракон и принесла его.

Андреас освободил ее от ноши и положил остракон на журнальный столик. На древнем черепке, изготовленном из известняка, была вырезана надпись, состоящая из смеси египетских иероглифов и религиозной скорописи^[10]. Некоторые из иероглифов были настолько крохотными, что для прочтения нужна была лупа. Патрисия позволила своим пси-способностям коснуться его, но, как и прежде, когда хранила у себя в магазине, ничего необычного в этом предмете не обнаружила. Остракон выкопали около десяти лет назад под Александрией. Две тысячи лет назад некий писец небрежно зашвырнул его в угол, где он и пролежал, молчаливый и первозданный. Она ощутила все те столетия: от пыльного беспорядка хранилища Каирского музея до «поездки» в Нью-Йорк.

Лежащий перед ними остракон – обломок чего-то большего, так как многие слова обрывались неровными, зазубренными краями предмета. Голубые глаза Андреаса расширились от изумления, он провел пальцем по еле различимой надписи. Нико так же склонился над черепком.

- Ты можешь ее прочесть? – спросила Патрисия Нико.

- Самую малость.

Андреас не переставал касаться камня. Кончиками пальцев он прослеживал иероглифы, словно пытался выяснить их значения.

– В ней нет внятного смысла.

Миссис Пенуорт с любопытством смотрела на их действия.

- Значит, вы интересовались надписью? Не самим остраконом?

Андреас рассеянно кивнул. Дыхание Нико ускорилось, словно письмо его сильно взволновало.

- Я могла бы сфотографировать ее, - предложила Патрисия. – Тогда мы изучим надпись и сможем сложить весь текст. Некоторые иероглифы я знаю, а для перевода других пригласим эксперта, так как религиозные символы мне не известны.

Наконец Андреас оторвал от остракона руку.

- Да. Сделай это.

В этом человеке нет ни грамма добросердечия.

- Скажите, пожалуйста, - проговорила Патрисия сладким голоском.

Во взгляде, брошенном на нее, сверкнул леопард. Она даже решила, что он зарычит и оскалит зубы.

- Мир, - проговорил Нико. Его шелковистый голос моментально успокоил Патрисию. Андреас рыкнул, но угомонился.

Всегда добродушная Миртл принесла цифровой фотоаппарат. Патрисия пристроила остракон на великолепном обеденном столе и сделала крупным планом несколько снимков, чтобы позже соединить их.

Миссис Пенуорт с энтузиазмом глядела на весь процесс, а Андреас беспокойно метался по комнате. Нико тоже волновался, но помог установить камень, в то время как Патрисия работала.

Такая близость немного расстраивала, ведь хотелось коснуться его, поймать взгляд теплых карих глаз. Женщина мысленно вопрошала: раз надпись уже обнаружена, эти двое исчезнут из ее жизни? В любом музее или университете они и сами могли найти эксперта, который переведет им иероглифы. И больше в Патрисии не нуждались.

Она щелкнула последний снимок и провела кистью руки над бровью. Миртл проводила Патрисию в другую комнату к компьютеру, где та загрузила фотографии, распечатала их, после чего дамы вернулись в гостиную.

Миссис Пенуорт рассматривала разложенные на столе красного дерева фотографии, пока Патрисия их пронумеровывала, так чтобы потом легко можно было составить общую картину.

- Чем теперь займемся? – оживленно спросила миссис Пенуорт.

Дзинькнул зуммер, и Патрисия почувствовала укол неловкости.

- Вы кого-то ждете?

- Нет, дорогая.

Миртл скрылась, чтобы открыть дверь, когда Нико внезапно ощутил тревогу.

- Миртл, - заорал он. – Не открывайте дверь.

Домоправительница остановилась и перевела вопрошающий взор на миссис Пенуорт.

- Что происходит? – спросила почтенная леди.

Она встревожилась, но не струхнула.

Вдруг Патрисия почувствовала присутствие той же самой багряной с черными завихрениями ауры, окружающую того блондина – диона - нынешним утром, и ощутила боль.

Андреас схватил Миртл за плечи и отпихнул подальше, и в то же время раздался треск выбиваемой парадной двери. Миртл взвизгнула. Миссис Пенуорт негромко вскрикнула и помчалась через сводчатый проход к задней зале.

- Дион? - спросила Патрисия у Нико.

Тот мрачно кивнул.

Патрисия заняла позицию позади него, в то время как мощная сила продолжала вышибать дверь.

- Этой двери сто пятьдесят лет, – обеспокоенно сказала Миртл. – Если ее сломают, миссис Пенуорт сильно расстроится.

- Вам тоже нужно покинуть помещение, - ответил Нико серьезно.

Миртл страдальчески поглядела сначала на Нико, потом на дверь. Наконец развернулась и удрала через сводчатый проход в зал.

Там она столкнулась с выходившей миссис Пенуорт. В это же время с грохотом распахнулась дверь, и в проходе появился дион, с которым Патрисия уже успела «пообщаться». Его лицо после нападения Андреаса было расцарапанным, но в целом мужчина был невредим.

Не останавливаясь, он тут же направился к остракону. Андреас бросился наперерез, тесня диона от стола. Нико, готовый драться и защищать, заслонил собой Патрисию.

Диону удалось вырваться из захвата Андреаса, однако тут перед ним выскочила миссис Пенуорт с огромным револьвером в крошечных ручках.

- Ни с места, ковбой.

От удивления дион резко затормозил. Мгновение никто не двигался. Дион уставился на миссис Пенуорт, Нико с Андреасом остолбенели, а у Миртл, наблюдающей за происходящим от сводчатого прохода, от удивления отпала челюсть.

Тварь зарычала и сделала в сторону миссис Пенуорт выпад. Та в ответ четыре раза выстрелила, отчего его тело дернулось пару раз и, в конце концов, свалилось. Дион повалился на пол, разбрызгивая кровь на двухсотлетний турецкий ковер, на груди его зияло четыре пулевых отверстия.

- Я сделала его? – вскричала пожилая дама, вскакивая на ноги.

- Да, - хрипло промолвила Патрисия. Она закрыла лицо руками, пытаясь отдышаться, когда увидела диона, неподвижно лежащего в луже крови. - Думаю, вы его сделали.

Глава 5

ПАТРИСИЯ не могла с точной уверенностью сказать, жив дион или нет, так как не знала, можно ли обычным оружием убить такое существо. Она размышляла: как все это будет выглядеть в глазах мирской полиции.

Дион дернулся, и сердце Патрисии подпрыгнуло к горлу. Внезапно, обратившись в столб дыма, он исчез. В полной тишине они наблюдали, как рассеивается дымок, оставляя после себя кровь.

- Что ж, - судорожно втянув воздух, проговорила миссис Пенуорт. - По крайней мере, теперь можно не переживать, куда деть тело.

Миртл твердо высвободила револьвер из хватки старушки и вытащила пули.

– Здесь в любой момент появится охрана, - заметила она. – А вам известно, какого они мнения о стрельбе из оружия в доме.

Патрисия опустилась на диван, в ушах от выстрелов все еще стоял звон. Нико с Андреасом казались невозмутимыми. Они, споря о чем-то, подошли к пятну, оставшемуся после тела диона. Патрисия не могла понять, о чем. Внезапно она почувствовала усталость и опустошенность.

- Оно убило его? – громко произнесла она.

Нико с Андреасом одновременно обернулись, сосредотачивая на ней внимание, двое роскошных мужчин, выглядевших совершенно по-разному. Взгляд Нико был темным и пристальным, в нем жила память о том, чем они занимались в ее квартире. Взор Андреаса - холодный, ясный, оценивающий.

Патрисия гадала, чувствует ли Андреас то же принуждение доставить ей удовольствие, что и Нико. Или, возможно, это действует только на тех, к кому она почувствовала интерес с самого начала. Впрочем, вдруг и у него с самого начала есть та же потребность.

Страх в глазах Нико, когда он сказал, что будет корчиться в муках, если не доставит ей удовольствие, был неподдельным. Ублажив ее, мужчина не стал настаивать на ответных действиях и набиваться к ней в спальню. Это сильно отличало его от бывших дружков Патрисии, которых в первую очередь заботило только собственное удовольствие, а ее ощущения их совершенно не волновали.

- Итак, почему Андреас не выказал то же самое принуждение?

Внезапно она представила Андреаса, приближающегося к ней, как только кончил Нико, шепчущего, что тоже нуждается в удовлетворении. А Нико смотрит или присоединяется, в зависимости от его желания. Она вообразила Нико с улыбкой в теплых глазах, в то время как Андреас, упав на колени, вылизывает ее лоно.

Патрисия задохнулась и резко распахнула глаза, чтобы увидеть Андреаса, впившегося в нее взглядом.

- Что? - спросил он раздраженно.

Она сглотнула.

- Я спросила, пули могут его убить?

- Скорей всего нет, - ответил ей Нико. – Он сотворен богиней, и может жить или умереть только по ее прихоти. Но это, вероятно, на какое-то время выведет его из строя.

- Этого времени будет достаточно, чтобы перевести надпись?

- Возможно. Но она пошлет других.

Патрисия вздохнула.

- Лучше бы мы попали в него.

Нико долго не сводил с нее глаз, в которых плескались эмоции. Но прежде, чем он открыл рот, она догадалась, что он собирается сказать.

- У нас уже есть то, ради чего, Патрисия, мы сюда пришли. Дионы тебя больше не побеспокоят. Они не вмешиваются, если ты с нами не заодно. Ты сделала все, что могла. – Взгляд стал холодным. – Приятно было познакомиться.

Патрисия встала.

- Вот, значит, как?

- Это все, что может быть.

- Ой, правда? Могу я поговорить с тобой с глазу на глаз, Нико?

Тот перевел взгляд на миссис Пенуорт, которая со счастливым видом описывала Миртл стрельбу. Кто-то ломился во входную дверь, из-за которой раздался взволнованный голос:

- Вы в порядке, миссис?

Поскольку Миртл поспешила к двери, Нико последовал за Патрисией через узкий зал в кухню. Просторная комната сияла гранитом и нержавеющей сталью, обилием медных горшков и кастрюль, что заставило бы сгореть от стыда кухни многих ресторанов.

Патрисия остановилась посереди сланцевого пола и уперла руки в бока.

- Ну что ж, это утро для тебя ничего не значило?

Он не стал притворяться, что не понимает.

- Оно для тебя не должно ничего значить.

- Ты веришь в это, правда? Знаешь, я ведь не сбрасываю трусики для каждого. И диву давалась, когда ты не закончил начатое, потом пришла к выводу, что ты решил не торопить события на первом свидании.

- Патрисия...

Он вооружился терпением. Мужчины всегда кажутся стоическими, когда хотят разбить сердце. Фраза «Я не хотел причинить тебе боль», конечно, ничего, но только потому, что, сказав ее, не приходится чувствовать себя виноватым в женских страданиях.

Она пошла напролом.

- Как ты думаешь, Нико, почему я решила тебе помочь? Вылечила крыло и организовала эту встречу? Терпела отвратительное настроение Андреаса и даже подверглась нападению в собственном магазине?

- Потому что тебе стало любопытно?

- Только частично. Этим утром ты попросил позволить доставить мне удовольствие, и тут, бац, – «Спасибо за надпись и до свидания». Черт, да я ласкала соски для тебя. Ни для кого прежде такого я не делала.

Его глаза потемнели.

- Хочешь большего? Думаю, для этого у нас еще есть время. Ты повелеваешь мной.

- Это совсем не то. Я имела в виду... возможно, мы могли бы узнать друг друга лучше. Ты заинтересовал меня. Хочу знать о тебе все.

Слабая улыбка скользнула по его лицу.

- Узнать о своем рабе удовольствий?

От его взгляда повеяло холодом, но тут она представила картину, в котором раб удовольствия оказался очень пылким. Перед восхищенным взором мелькнуло изображение: обнаженный Нико, распростертый на ее кровати, смоляные крылья раскинуты под ним – все это похоже на рай. Он коснулся золотой цепочки на шее.

- Она выкована такой сильной магией, что рискни мы уйти или убрать цепь, это нас уничтожит. Пока я с тобой, ты держишь ее в своих руках.

Мысль о том, что у нее есть власть над таким человеком, как Нико, заставила ее затрепетать. Патрисия даже представить не могла его в качестве своей собственности; она не знала, как можно справиться с этим сильным, могущественным мужчиной, который заставил ее чувствовать себя счастливой.

- И ты, как я поняла, не хочешь.

- Напротив. Я был бы в восторге. - Он приблизился, Патрисию окутало его тепло. - Я обожал бы каждую минуту этого, даже если пребывание с тобой уничтожит меня. Я обожал бы это, но возжелал бы большего.

- Я никогда не причиню тебе боли, - произнесла шокированная Патрисия. – Я, Нико, не жестокая женщина. И никогда такой не стану.

- Проклятие не смотрит, жестокий ты или нет.

Патрисия коснулась его губ, наслаждаясь ощущением их твердости.

- Тогда мы должны перевести эту надпись, и, таким образом, узнаем друг друга поближе уже безо всякого проклятия.

Выражение лица Нико оставалось безучастным.

- Ты настаиваешь.

- Боюсь, что так.

Нико отвел взгляд, на лице промелькнула какая-то непонятная эмоция, которую Патрисия не смогла определить. А когда опять взглянул на нее, в глазах читался голод и небольшой страх, который она уже видела прежде.

Нико притянул ее за затылок и впился поцелуем в ее губы. Не тем жадным, горячим поцелуем, которым он покорил ее в квартире; этот оказался теплым, почти нежным. И прежде, чем отступить, Нико коснулся губами щеки, слегка царапая кожу короткой щетиной.

- Я связан с тобой, - прошептал он. – Для меня уже все слишком поздно.

Патрисия снова начала было говорить, что никого не порабощала, однако Нико прикоснулся к ее губам и покачал головой.

- Давай лучше пойдем переводить иероглифы.

Молча взяв женщину за руку, повел назад в гостиную.

Андреас все еще не сводил изучающего взора с остракона, лежащего на обеденном столе. Миссис Пенуорт показывала удивленному охраннику и Миртл, как стреляла из револьвера: паф, паф, паф, паф. В настоящее время из всех людей в квартире самой счастливой выглядела эта пожилая леди.

* * * *

ПАТРИСИЯ сознавала, что они не могут вот так просто заявиться в музей или университетский городок и потребовать для переговоров кого-то, кто сумеет перевести древнеегипетский текст. Во-первых, нужно разыскать эксперта. Во-вторых, удостовериться, что он свободен или относительно свободен. В-третьих, связаться с ним и договариваться о встрече в любое удобное для него время.

И Андреас, и Нико утверждали, что дион больше не побеспокоит миссис Пенуорт. Как объяснил Нико, диона нельзя убить оружием, а проклятие Геры делало все, чтобы не позволить им обоим разрушить чары. И если Нико и Андреас сделают вид, что миссис Пенуорт им не помогала, то дион ее не тронет.

Но это объяснение не заставило Патрисию почувствовать себя лучше, однако теперь девушка уже не отказывалась покинуть старушку. И прежде, чем они ушли, пожилая дама отвела Патрисию в сторону, где поблагодарила за незабываемый день.

- Я не завидую необходимости выбирать между этими двумя, - сказала она, кинув быстрый одобрительный взгляд сначала на Андреаса, потом на Нико. – Ради них обоих стоит умереть. Будь я лет на сорок моложе… - Старушка вздохнула, но глаза заблестели.

Когда они покидали квартиру, щеки Патрисии горели. Нико шагал рядом с ней, рука его, ведя и защищая, покоилась у нее на спине. Поотставший Андреас передвигался бесшумно, как большая кошка, кем, собственно, и являлся.

Патрисия в сопровождении Нико и Андреаса вернулась назад в клуб, где первый предложил искать специалиста по иероглифам через их навороченный компьютер. Вскоре стемнело: в Манхэттене наступило то время суток, когда пригорожане спешили к метро, хотя полуночники еще не появились.

Нико провел ее в офис, после чего исчез, чтобы подготовиться к открытию клуба. Патрисия начала поиск с музеев и университетов, которые, как она знала, имели хорошие программы по археологии или антропологии Древнего Мира.

Вскоре она почувствовала за спиной присутствие Андреаса, пристальный взгляд которого был сосредоточен на ее шее. Патрисия закончила печатать и кликнула мышкой.

- Я вполне способна работать в интернете, - немного нервно проговорила она. – И так как он изобретен давным-давно, то я вполне его освоила.

Протянув руку через ее плечо, Андреас оперся ею о стол, потом всмотрелся в экран.

- Ты ищешь археолога через Гугл?

- Я пробиваю справочники музеев и университетов. Затем составляю список тех, кто к нам ближе всего, и начинаю обзванивать. Это ж не хирургия головного мозга.

Андреас промычал что-то в знак согласия, но не ушел. Продолжал стоять над душой, пока Патрисия печатала требуемые критерии и нажимала на «Поиск». После чего дополнила уже имеющийся список новыми сведениями, тогда как горячее дыхание Андреаса проникало сквозь кожу.

- Тебе нет необходимости пялиться, - сказала она.

- Мне любопытно. Ну, знаешь, как кошке.

Ее уха коснулось дыхание, голубые глаза смотрели, не мигая. Патрисия откашлялась.

- Ты всегда мог обращаться в снежного барса?

- Я родился в обличье барса. А умение перекидываться в человеческую форму освоил позднее. Этому меня обучила мать.

- Вижу.

- Нет, не видишь. Зачем ты дразнишь Нико?

Она сморгнула, пытаясь не выдать, что близость голубых глаз тревожит ее.

- Дразню? О чем это ты?

- Ты нравишься ему.

- А он мне. Да и какой женщине не понравился бы Нико?

Его голос стал скрипучим:

- Любимая, ты и представить не можешь, с каким играешь огнем.

Его немигающий взор был холоден, но внутри мужчины ощущалось то же пламя, каким обладал Нико.

- Я уже говорила Нико, что буду счастлива помочь вам освободиться от проклятия, - сказала Патрисия. – Тогда у нас, как и у любой другой нормальной пары, появится возможность узнать друг друга получше.

Андреас наклонился ближе.

- Как будто вы с ним когда-нибудь сможете стать нормальной парой. Позволь ему уйти. То, что ты делаешь – жестоко.

Патрисия вынудила себя встретить взгляд голубых глаз, сияющих алмазным блеском.

- Я не роковая женщина, Андреас. И не уйду лишь того ради, чтобы причинить кому-нибудь боль.

- Но это действительно причиняет ему боль.

- Ты о том, что он должен доставлять мне удовольствие иначе будет страдать? Между прочим, почему ты не чувствуешь того же позыва?

Андреас опустился возле нее на одно колено, но не в знак примирения, а чтобы стать поближе.

- Он хочет тебя, будет мучиться из-за этого, а ты никогда не почувствуешь к нему того же, что он к тебе.

- Ничего ты не понимаешь. Меня влечет к нему. Я же говорила это.

- Он ведь не рассказал тебе, правда?

- Рассказал – что?

Голос Андреаса стал суровым.

- Всю правду. То, что он влюбится в тебя, но ты в ответ полюбить его не сможешь. Он сгорит, а ты вернешься к управлению своим антикварным магазином, словно ничего и не произошло.

Приоткрыв рот, она уставилась на него во все глаза.

- О чем это ты толкуешь?

- Таково проклятие, дорогая Патрисия. Когда мы видим красотку, то обязаны преследовать ее – до победного, - но в итоге женщина пользуется нами, а потом бросает. Это такой чисто бабский способ Геры нам отомстить.

Она захлопала ресницами.

- О Господи, и что же такого вы ей сделали?

- Некогда я и Нико были типичными полубогами. У нас была сила, бессмертие, чем и были чертовски довольны. Однажды мы стали преследовать одну хорошенькую маленькую жрицу, которая не сильно-то и сопротивлялась. Когда мы отказались стать ее преданными холопами, она пожаловалась Гере, а та обрекла нас на рабство всем женщинам. Мол, мы должны усвоить, что такое разбитое сердце.

Патрисия шокировано слушала.

- Только вышло все немного наоборот.

- Сердце маленькой жрицы вовсе не было разбито. Однако она дико разозлилась, а Гера же просто перенесла на нас свое разочарование в мужчине. И прибавила божественного гнева.

- Если я правильно помню уроки мифологии, то Зевс никогда не был примерным супругом.

Андреас погрустнел.

- Я в курсе. Он мой отец. Но Гера мне не мать. Зевс обернулся снежным барсом, дабы соблазнить мою мать, и вот он результат - я.

Патрисия зачарованно слушала, размышляя, можно ли верить хоть чему-то из сказанного. Она никогда не слышала легенд о Зевсе в роли снежного барса, однако существуют мифы о его превращениях в животных или дождь, или кого-то еще, позволяющего сблизиться с желанной женщиной.

- А что насчет Нико? – спросила она. – Он тоже полубог?

- Сын Диониса - бога радости и смеха, секса и вина. Именно поэтому он такой чертов обаяшка. Его мать была нимфой, от которой Нико и получил свои крылья.

- Мне они нравятся, - произнесла Патрисия, вспомнив, насколько они ей понравились.

- Тот интерес, который ты к нему испытываешь, - иллюзия. Ты разобьешь ему сердце, сама же ничего не почувствуешь.

- А что насчет тебя? – спросила Патрисия.

- А что насчет меня?

- Почему только его сердце будет из-за меня разбито, а твое – нет? Или за раз только один из вас может получить от проклятия пинок?

Взгляд Андреаса ощущался легким прикосновением.

- Со мной такого не произойдет, потому что изначально ты проявила интерес не ко мне. Нико - хороший. Я же могу показать различные виды страсти, вот только ни к одному из них ты пока не готова.

Ее пульс ускорился.

- Что ты хочешь этим сказать?

Андреас наклонился, приблизив к ней свое лицо.

- Нико покажет тебе мальчишескую страсть; он научит любить каждую ее минуту. А если понадобится нечто посерьезней, то ты захочешь меня. Определенная часть тебя боится уступить.

- Думаю, ты слишком оптимистичен, - чуть слышно проговорила Патрисия.

- Это случится. Я стану твоим рабом, и ты захочешь бросить все к моим ногам. Все. А потом я научу тебя вожделеть такого, о чем ты и не подозревала.

Изнутри стала подниматься дрожь, однако Патрисия велела себе думать, что все это полнейший вздор, и чары проклятия на нее не действуют. Она экстрасенс, который достаточно наслышан о сверхъестественном мире, чтобы уступить его уловкам. Ей нравился Нико, и просто замечательно, что ее привлек именно он. Она без ума от его теплых глаз, прикосновений, сексуальных крыльев. Большего ей и не нужно.

И все же где-то глубоко внутри нее, в местечке, неподвластном разуму, что-то подхихикивало над Патрисией. Ее сексуальная жизнь всегда была так себе. Впервые она занялась сексом в девятнадцать, и ни она, ни ее жених не были осведомленными в этом деле. В последующих отношениях, длившихся пять лет с мужчиной, с которым Патрисия познакомилась еще в колледже, все ограничивалось миссионерской позой. Она никогда не выходила за рамки общепринятого, никогда не имела возможности опробовать хоть что-то из своих фантазий, осуществляя их лишь в чарующих снах. От близости жаркого тела Андреаса, окутывающего ее, разум побуждал подробней исследовать некоторые из тех фантазий.

Но с Нико.

Она коснулась лица Андреаса.

- Прости. Но желаю я только Нико.

Улыбка Андреаса была горячей и греховной. На мгновение она задумалась, а что он сделал бы, если не был связан проклятием, если сломалась бы рабская цепь. Она представила его обнаженный, с членом, твердым и огромным, и вот он касается ее, решая, что хочет с ней сотворить.

- Когда ты будешь готова, - сказал он, голос был обманчиво нежным, - то придешь ко мне, и я покажу, что такое полное удовлетворение.

Это была плохая идея, а еще пугающая, потому что ей это могло и понравиться.

- Разве ты не должен бежать в клуб? – прогремел от дверей голос Нико.

Патрисия подпрыгнула на месте. Нико стоял, облокотившись о дверной косяк, и как долго так простоял, она понятия не имела. Он принял душ, темные волосы были еще влажными, надел футболку «Андрэ» и джинсы.

Андреас, потянув еще немного времени, поднялся на ноги.

- По сути, так оно и есть. Почему бы тебе не помочь Патрисии с поисками, а я «побежал»?

Нико устремил на Андреаса напряженный взгляд, говорящий красноречивее всяких слов, которых Патрисия не разобрала.

- Спасибо.

- Эй, я ж твой лучший друг. - Андреас хлопнул Нико по плечу, когда проходил мимо.

- Ты заноза в заднице, - ответил Нико.

- Что я и говорил. - Андреас выскочил из комнаты, оставляя Нико наедине с пунцовой от смущения Патрисией.

Глава 6

ОСТАВАЯСЬ неподвижным, Нико не отрывал глаз от Патрисии, которая уставилась на него своими красивыми сине-зелеными глазищами. Волосы ее завивались крупными локонами, в которые так и хотелось зарыться руками.

Ее пылающее лицо стало точно свекла.

- Андреас только…

- Я знаю, что делал Андреас. - Нико запер дверь, которой только что хлопнул Андреас, в тишине раздался громкий щелчок.

- Он выяснял, захочешь ли ты его, если он останется ублажать тебя вместе со мной.

Патрисия поднялась. Чертовски сексуальная женщина. Он мог бы пировать на ней. Научить такому сексу, после которого она много дней будет в ступоре. Таков дар Диониса: он мог доставить такое блаженство, на какое не способен ни один смертный. Мог причинить боль удовольствием, а мог им исцелить: зависит от того, чего ей хочется.

Ее голос стал напряженным:

- Он утверждает: все, что ты ко мне чувствуешь - часть проклятия.

- В какой-то мере. Но я и представить, любимая, не могу мужчину, не способного в тебя влюбиться.

Патрисия вперила в него настороженный взгляд, не позволяя лести отвлечь себя.

- И еще он проболтался, что я никогда не влюблюсь в тебя.

Нико, пытаясь скрыть главное, только пожал плечами.

- Когда ты со мной закончишь, то сама же и прикажешь идти на все четыре стороны. Вот как оно действует.

- И мне здесь никто не дает права голоса?

- Ты больше меня не пожелаешь, более того, еще станешь удивляться, что вообще спуталась со мной. Проклятие обладает чрезвычайным могуществом. А что чувствую я – не должно иметь значения.

- Для меня имеет, - заявила девушка упрямо.

Нико приблизился к Патрисии и положил руки ей на плечи.

- Я доставлю тебе самое большое удовольствие, на какое только способен. И буду счастлив это сделать не потому, что обязан, а потому что считаю: ты заслужила его. Нет нужды притворяться, что тебе нужно большее.

Нико слегка надавил на плечи Патрисии, большие пальцы, лаская, пробежались по ее шее. Он искусен в соблазнении и утешении опечаленных леди, но в это мгновение надеялся, что ей этого не понадобится.

Патрисия прильнула к нему и легонько поцеловала его в нижнюю губу.

Во внутренностях начала разрастаться боль, требующая взять девушку, пока не скрутила агония. Нико пытался уменьшить ее, дабы сохранить возможность смаковать девушку. Удовольствие нельзя уравнивать со скоростью; чем медленнее, тем лучше.

Все это время Нико был вынужден прислуживать тем, кто безжалостно использовал свою власть, упоенных, что накинули на него, как домашнее животное, узду. В древние времена их знали и принимали божественную природу; но мир переменился, и теперь они все тщательней вынуждены скрывать свою суть. Эта девушка – единственная из всех, кто увидел его божественность и не впал в панику, и первая, кто сказал, что любит его крылья и сожалеет о проклятии.

Нико склонился, чтобы подарить полновесный поцелуй, вдохнул медовый аромат ее волос. Патрисия непоколебимо верила, что надпись – ключ к их свободе, и однажды, освободившись, они смогут определить подлинность его чувств. Однако Нико чертовски хорошо понимал, что все не так просто.

Патрисия мягко посасывала его губу, и уже очень твердый член Нико приподнялся. Ему нужно удовлетворение и высвобождение, нужна она. Однако необходимо все делать на ее условиях.

Патрисия проникла язычком к нему в рот, лизнула изнутри губу и выскользнула назад.

- На сей раз я хочу тебя без одежды. Станцуй, Нико, для меня стриптиз.

Кровь в венах вскипела. Ей хочется поиграть.

Он подошел к колонкам, прикрепленным над дверью, открыл дисплей, позволяющий слышать музыку в клубе. Комнату наполнили тяжелые удары песни Найн Инч Нэйлз^[11], и Нико начал пластично двигаться.

Он подавил улыбку, увидев, как взгляд Патрисии прочно приковался к нему, когда мужчина снял рубашку и отбросил ее. Потом стал плавно, по спирали, вращать бедрами, словно профессиональный исполнитель экзотических танцев, одновременно кружа вокруг девушки. Нико на нее не смотрел, и только движения тела показывали, как сильно он ее хочет.

Патрисия рассмеялась - легкий звук посреди резкой музыки. Нико провел рукой по волосам, позволяя им рассыпаться. Ему хорошо были известны плясовые ритмы каждого десятилетия, поэтому он частенько танцевал в клубе. Техника менялась мало: энергичные движения в такт, использование тела, чтобы соблазнять и увлекать.

Улыбка Патрисии стала шире.

- Сними это, Нико, - рассмеялась девушка.

Нико непринужденно расстегнул на джинсах молнию. Он поддразнивал ее, держа ширинку открытой, но повернувшись к Патрисии спиной, стал вертеть под музыку задом.

Она зааплодировала. Наконец он приспустил брюки, позволяя им повиснуть на бедрах, и, закинув руки за голову, продолжил ритмично двигаться.

- Это лучше, чем Рождество, - закричала Патрисия под шум музыки.

Какое-то время Нико соблазнял ее полуспущенными брюками, потом резко стянул их с себя и швырнул Патрисии, оставшись в одних сандалиях. Смех Патрисии затих, но в глазах сохранился горячий блеск.

Нико, извиваясь всем телом, протанцевал до нее, все еще не поднимая глаз на зрительницу. Обвив одну ее руку вокруг своей шеи, собственную ладонь положил ей на бедро, и уже с ней начал вальсировать.

Патрисия была теплой и податливой, и мужчина ощущал запах ее волнения. Маковки грудей выступали из-под ее рубашки и бюстгальтера, задевая его торс, и он был настолько тверд, что головка уже поднялась выше пупка. Тело требовало, чтобы он схватил ее, раздел и оттрахал, но мужчина сдержал свои низменные порывы.

Нико танцевал и поддразнивал, подлаживаясь к гибкому телу насупротив, наслаждаясь ощущением женщины рядом с собой. Она звонко рассмеялась.

- Ты каждую ночь проделываешь такое в клубе?

Нико, придерживая рукой, откинул Патрисию на спину в пародии на бальный танец, и улыбнулся, глядя ей в лицо.

- Нет, любимая. Все только для тебя.

- Ну да ладно, а то иначе тебя арестовать, наверное, надо.

Сине-зеленые глаза искрились от волнения, однако губы расползлись в медленной и ленивой улыбке. Музыка заряжала, и он, обхватив ее шею, притянул к себе для поцелуя.

Она была прекрасна и телом, и душой; доказательство тому то, свидетелем чему он стал днем. Эта девушка создана для секса и любви, но не знает, как раскрепоститься. Ему понравится учить ее.

- Нико, - прошептала Патрисия у его губ. – Ты не закончил раздеваться.

Он поместил ее пальцы на резинку.

- Сними их с меня.

Патрисия усмехнулась. Поцеловала, жадно скользя своим губами по его. Потом одним плавным движением сдернула нижнее белье.

Девушка опустилась перед ним на колени, упершись взглядом в огромный член перед ней.

- О, думаю, мне он нравится, - выдохнула Патрисия.

Нико был весьма рад слышать это.

- Чего желаешь, чтобы я исполнил, а, любимая? Я весь твой.

- Выйди из этого нижнего белья.

Нико сбросил его с ног и – плоть к плоти, - встал перед нею. Ее внимательный взгляд жаркой лаской медленно опустился вниз, будучи почти столь же хорошим, как и прикосновения. Дыхание, горячо овевающее член, участилось, однако Ник смог устоять на месте.

Его тело запело от радости, когда она языком нажала на головку. Это «пение» усилилось, когда Патрисия приоткрыла рот и мягко сомкнула губы над наконечником.

Нико сжал кулаки. Патрисия вобрала, насколько смогла, его в рот, потом отступила. Влажный, горячий, прекрасный рот, и женщина, желающая доставить ему удовольствие.

Патрисия, царапая острыми зубками, нежно прикусила крайнюю плоть. Нико чуть с ума не сошел от этого. Потом она опять сомкнула вокруг него губы и начала сосать.

Патрисия прикрыла веки, отчего ресницы веером легли на скулы. Из волос выбилась тонкая золотистая прядка, так и притягивающая к себе пальцы. Рука, ероша ее волосы, запуталась в них, позволяя шелковистым завиткам струится между пальцами.

Патрисия упивалась. Лаская, она обхватила яички, пока Нико не раздвинул ноги, чтобы позволить ей добраться до большего. Ее рот обрабатывал, посасывая, губы крепко сомкнулись вокруг плоти.

Патрисия подняла на него взгляд и улыбнулась, не выпуская огромный член изо рта, и Нико почувствовал резкое приближение оргазма.

Женщина отодвинулась, и прежде, чем он успел ощутить разочарование, вновь наклонилась, обхватывая и прижимая к основанию члена его яички. Каждый горячий удар ее языка приближал Нико к оргазму, а когда ко рту присоединились пальчики, он понял, что вот-вот взорвется.

Ему захотелось увидеть, как ее смеющееся личико покроет его семя и оно станет от этого влажным. Но сему не дано было произойти. Шею стали жечь холодные звенья цепочки, не разрешая того, чего он так алкал.

Патрисия бросила на него взгляд, и мерцающие огоньки в глазах заставили забыть о пытке, происходящей внутри.

- Поласкай себя для меня, - охрипшим голосом проговорила она. – Так же, как недавно я ласкала для тебя себя.

Это не так приятно, как ее прикосновения, но и не плохо. А то, что она наблюдает за ним... Он ощутил прилив внезапного удовольствия.

- Крылья, - прошептала она.

О, боги. Да он свихнется.

Нико переместил татуировку, позволяя крыльям простереться за плечами. Расправил их, потом взмахнул, разминая, и окутал себя и Патрисию теплым коконом.

Нико, подавив рвущийся стон, обхватил рукой свою эрекцию. Темная дрожь прошла через него, когда мужчина стал оглаживать себя, тело объяло пламенем. Член хочет не его, он хочет Патрисию, однако Нико обязан удовлетворить ее желание.

Сине-зеленые глаза Патрисии стали как блюдца: на его руке натянулись сухожилия, когда он ею задвигал. Крылья, эти чувственные помощники, скользнули вдоль бедер и, лаская, опустились между ног.

Продолжая двигать рукой вверх-вниз, Нико не сводил с Патрисии взгляда, тело начало раскачиваться в определенном ритме. Из динамиков ревела музыка - замечательный двойной эффект.

Нико обожал глаза Патрисии – аквамарин, искрящийся на теплом, освещаемым солнцем, море. Ее губы приоткрылись, дыхание ускорилось. На шее билась жилка, и ему хотелось лизнуть это местечко, пробуя солоноватую кожу.

Патрисия же в безмолвном поощрении сама того не сознавая слегка кивнула головой:

- Кончи для меня, Нико.

Он желал под собой ее пропитанное потом тело, умоляющее об одном. А еще лучше бессвязно бормочущее, не способное вымолвить ни слова. Голова бессильно откинута, и она от блаженства постанывает, дыхание на его лице сладко...

Нико вскрикнул, и на пальцах повисла сперма, влажная и теплая. Патрисии во все глаза смотрела на капающую с его рук влагу.

Нико, зажмурив глаза, раскачивался вперед-назад, ошеломленный пронзившими его тело ощущениями: жар, холод, тоска, насыщение, потребность обрушиться на ее губы и жестко целовать, пока не появятся засосы.

- Сюда.

Нико открыл глаза. Его тело было обжигающе горячим, руки дрожали. А перед ним стояла Патрисия, держа в руках полотенце.

Этот простой, практичный жест заставил Нико до одури ее возжелать. И даже тот факт, что он уже кончил, не помешал охоте толкнуть ее на постель и сорвать одежду. Его член все еще тверд и алчет ее. Патрисия может дать деру, и тогда он станет преследовать, как кошка, охотящаяся на свою добычу, а когда ее поймает, они вместе упадут на мягкую траву. Патрисия раздвинет ноги, и Нико забудется в ней.

Он хотел этого всем сердцем.

Патрисия улыбнулась ему, глаза её горели огнем.

- Ты кончил для меня.

- Я? - Он взял полотенце и тщательно вытер остатки. – Полагаю, что да.

- Мне это понравилось. – Улыбка ее содержала и застенчивость, и триумф. – Понравилось, что я могу заполучить тебя горячим и возбужденным.

- Это легко. Я хочу тебя.

- Хочешь? – Патрисия подняла голову, одаривая его дразнящим взглядом. – Ты хочешь меня не только из-за остракона?

Он, наслаждаясь ощущениями, провел пальцем по ее волосам.

- Ты обнаружила меня лежащим без сознания в своем магазине, и вместо того, чтобы застрелить, вправила крыло. Думаю, это невероятно сексуально.

Патрисия весело хмыкнула:

- В следующий раз подарю тебе бинты. Тогда ты вообще не сможешь держаться от меня на расстоянии.

Нико наклонился и провел языком по ее губам.

- Существует великое множество вещей, которые я могу тебе, Патрисия, преподать.

Ее улыбка стала порочной.

- Надеюсь научиться.

- Ты спасла меня. И как мне вернуть тебе долг? Ртом? Или руками?

Она окинула его взглядом сверху вниз, лицо ее вспыхнуло.

- Крыльями, - ответила она.

* * * *

ПАТРИСИЯ размышляла, как она оказалась распластанной на огромной кровати Нико, тем временем он, опустившись на колени, мягко раздвинул ее лодыжки. Ещё она раздумывала, на кой ляд позволила привязать свои руки к столбикам кровати мягким шелковым шарфом.

Нико был прекрасен: полностью обнаженный, налитые мускулы, член, твердый и влекущий. Постель заполнена совершенными перьями, которыми он ее щекочет, касается между ног.

Вспомнилось то, как он чувствовался у нее во рту, как мастурбировал. Она мысленно вернулась к тому моменту, когда обхватывала его яйца, и вокруг пальцев обвивались волоски, воспроизвела в памяти восхитительную длину члена Нико и то, каков он на вкус.

Гладкий. Горячий. Как расплавленный шоколад.

Эта мысль привела к фантазии о том, как она покрывает его член этим самым расплавленным шоколадом и слизывает его.

- M-м-м. – Патрисия извивалась в кровати, наслаждаясь ощущением простыней под голой попкой, гладким шелком вокруг запястий.

Ее ноги были широко разведены, плоть гладил прохладный воздух. Она приподняла одну ногу, лаская его спину и наслаждаясь ощущением гладкой теплоты под пяткой.

- Вот так, любимая, - прошептал Нико. - Чувствуй меня.

- А я ничего и не ощущаю, за исключением тебя.

- Отлично.

Ее лоно плавилось и жаждало быть наполненным. Патрисия потянулась к нему было, однако короткие шелковые путы не позволили, и она расстроено захныкала.

Может, Нико сжалится и развяжет руки? Нет, он, не дотрагиваясь руками, ласкает ее перьями.

- Я собираюсь кончить, - всхлипнула она. - Хочу на себе твой рот. Пожалуйста.

- Ты уверена? – спросил Нико-мучитель.

- Да. Пожалуйста.

Он улыбнулся, перья все еще потирали ее, щекотали, поддразнивали. И только она решила, что уже слишком поздно, как мужчина наклонился и припал к ней губами. Нико, покусывая и поддразнивая, лизал шишечку, потом протолкнул язык прямо в неё.

Патрисия, сходя с ума, дергалась в путах, ноги беспорядочно двигались. Прижимаясь к его восхитительному рту лоном, она, вскрикивая, кончала раз за разом, а его язык продолжал мучить ее, потирать и посасывать.

Нико удерживал Патрисию за бедра, когда она скорчилась в последний раз, потом сдвинул их вместе.

- Спасибо, - выдохнула она, падая на простыни, на нее все еще накатывали волны оргазма.

Нико засмеялся, голос его был невероятно греховным. Он поднялся: волосы перепутаны, в глазах горит загадочный огонь. Этот мужчина не человек – доказательство тому - постель, полная перьев, - и пламя в нем иное. Сильное, безрассудно-опасное. Похожее на умилительную молнию.

- Ты прекрасна, Патрисия, - прошептал он. – А на вкус подобна амброзии.

- Благодарю, - пробормотала она в ответ. Или подумала, что пробормотала. После оргазма ею овладела такая слабость, что девушка провалилась в самый крепкий после секса сон, который у нее когда-либо был.

Когда она проснулась, руки уже были развязаны, а тело укрыто простыней. В ванной мерно барабанил душ, ночник бросал маленький кружок света на постель.

А возле кровати, прислонившись к столбику и улыбаясь ей во весь рот, стоял Андреас.

Глава 7

- ТЫ выглядишь удовлетворенной, - заметил ей Андреас.

Патрисия задохнулась и натянула простыню до подбородка.

- Что ты здесь делаешь?

- Вообще-то живу. Это моя кровать. - Он развалился еще небрежней, голубые глаза проследили контуры под простыней.

- Который час? – спросила Патрисия.

- Около четырех. Клуб только что закрылся.

- Ой, блин. Мне срочно нужно домой. - Патрисия начала было садиться, да вовремя спохватилась, что совершенно обнажена, и прижала простыню покрепче.

- Уверен, Нико будет счастлив, если ты останешься, - сказал Андреас.

- А что насчет тебя? Ты будешь рад?

- О да. - Его взгляд стал хищным. - Думаю, что буду.

- Я пошутила.

- А я нет.

Она окинула взглядом мощное тело в джинсах и футболке с логотипом «Андрэ» на груди. Тут до Патрисии дошло, что отпечаток лапы указывает на него. На его леопардность.

- Если тебе нужна постель,.. - начала Патрисия, надеясь, что он поймет намек и уйдет, чтобы женщина могла переодеться.

- Да не очень. На крайний случай наверху есть вторая спальня.

Она удивленно воззрилась на него.

- Вы с Нико спите здесь вместе?

- Ага. - Он пожал плечами. – А что? Кровать-то огромная.

При мысли о двух больших, мускулистых телах, заполнивших кровать, во рту пересохло.

- Да ничего. Просто это…

- Я провел рядом с Нико более двух тысяч лет. Бывали времена, когда нужно было сохранить тепло и защититься, и возникала необходимость делить ложе. Но это не значит, что мы каждую ночь вместе ложимся спать. И у нас всегда есть определенные общие дела.

- Найти надпись. Бороться с дионами.

- Что-то вроде того.

Патрисия подтянула к груди колени и обхватила их руками.

- С чего ты взял, что эта надпись особенная и поможет вам?

Глаза Андреаса помрачнели, словно он уже потерял всякую надежду.

- Потому что на ней изображены иероглифы, которые ссылаются на меня с Нико. Я готов встретиться с египтологом, которого ты найдешь для перевода, и узнать подробности.