Смотри на меня

ПРАВИЛО № 33: ОСТЕРЕГАЙТЕСЬ ЧЕРНЫХ ГАЛСТУКОВ ДЛЯ ВОЛОС

Гаррет

Я должен быть в состоянии оправиться от этого. Сходить в клуб. Сходить на пробежку. Это одна девушка. Одна ошибка. Это не должно быть так сложно.

В течение последнего десятилетия я мог делать то, что нужно было делать, чтобы встряхнуть эпизод. Может быть, спрятаться под одеялом на день или два, а потом прийти в себя. Я не принимаю лекарств и не лечусь, и я справилась со всеми этими неприятными приступами депрессии без чьей-либо помощи.

За исключением одного гребаного раза.

И я больше не буду повторять этот эпизод.

Но что бы я себе ни говорил, сейчас все очень сложно. Это как болезнь, растекающаяся по моим венам. Это мерзкое тошнотворное чувство проникает в мое настроение, делая все кислым, тяжелым и неправильным. Это не должно быть так чертовски сложно.

Все это заклинание было вызвано ее уходом, но это просто гребаный разрыв. Соберись с мыслями, Гаррет. И уже поднимай это настроение.

Я должен испытывать облегчение от того, что она меня бросила. Так будет лучше. Все это с Мией закончилось; она свободна двигается дальше и найдет кого-нибудь получше. И я могу вернуться к той жизни, которую люблю, к той, где я могу сосредоточиться на том дерьме, которое действительно важно для меня.

Так почему же я вдруг чувствую себя огромным куском дерьма?

Скатившись с кровати, я подхожу к окну. Прокручивая в голове события той ночи, больше всего я ненавижу то хорошее настроение, в котором я был когда подходил к двери своей квартиры, после того, как признался во всем маме, готовый рассказать во всем Мии. Я был влюблен. Я был готов взять на себя обязательства. Я был готов к отношениям и сдержал данные обещания, даже несмотря на то, что сама идея пугала меня до чертиков.

А потом я увидел Дрейка, стоящего у меня на кухне, и понял, что все кончено.

У меня было так много шансов признаться во всем, но я упустил все до единого. Может быть, я и не хотел этого делать. Может быть, в глубине души я знал, что надежды нет, и я занимался самосаботажем… снова.

Ну что ж, говорю я себе в сотый раз за последние четырнадцать дней. Черт возьми.

Так будет лучше для Мии. На самом деле, это лучшее, что я мог для нее сделать. Она вольна найти кого-то, кто ее заслуживает. Кого-то более сексуального, как Дрейк. Или умного, как Хантер. Или более уверенного в себе, как Эмерсон.

Я в полном беспорядке, и я пытался сказать ей об этом. Так что теперь я оказал ей любезность, избавив ее от многих месяцев или даже лет неприятностей. Такая девушка, как она, может сделать чертовски лучше, чем с таким придурком, как я.

Черт возьми. Мне нужно выкинуть это из головы. Бормоча про себя проклятия, я направляюсь в ванную. Сегодня я должен вернуться в клуб. Мероприятие состоится завтра вечером, и если я не появлюсь, они его отменят.

Может быть, им и следует это сделать.

Мне нужно пойти на пробежку. Пробежаться было бы неплохо. Но все, что я делаю, это смотрю на себя в зеркало и пытаюсь собрать хоть каплю энергии, которая потребовалась бы даже для того, чтобы надеть свои гребаные ботинки, но ее просто нет.

— Черт, — снова бормочу я, хлопая ладонью по столешнице. Я смотрю на свое отражение и ругаю мужчину, оглядывающегося назад, за то, что он ленивый, сумасшедший, сломленный кусок мусора, которым он и является.

Я больше не буду этого делать. Я не собираюсь снова скатываться по спирали. В прошлый раз мне потребовалось слишком много времени, чтобы выпутаться из этого, и я слишком усердно работал, чтобы сохранить это, этого эмоционального паразита, который грыз, потреблял и гнил, скрытым от всех. Если я не сделаю это сейчас, тогда он победит.

И я не собираюсь позволять этому случиться.

Я говорю о большой игре для парня, который всего через несколько мгновений терпит поражение из-за галстука для волос. Одна-единственная черная резинка для волос, лежащая на спинке унитаза, где она оставила ее две недели назад, перед тем как залезть ко мне в душ.

Это мой спусковой крючок. То, что отсылает меня обратно в темные, безопасные пределы моей кровати четырнадцатый день подряд. Черная резинка.

Единственное напоминание о том, что она была здесь, она была счастлива, она была моей… а я все испортил.

ДЕСЯТЬ ЛЕТ НАЗАД

Гаррет

Я подъезжаю к дому своей мамы с опозданием на два часа, все еще одетый во вчерашний костюм, с остатками двадцатичетырехчасового кайфа от текилы, около четырех часов сна и энергетическим напитком в руке. Наверное, мне следовало просто пойти домой отоспаться, но к черту все это. У меня хорошее настроение. Прежде чем вбежать в дом, я быстро бросаю взгляд в зеркало заднего вида, чтобы поправить прическу. На данный момент я мало что могу поделать с кругами под глазами.

Когда я выхожу из машины, меня ждет моя мама.

— Ты опоздал, — говорит она с крыльца, стоя со скрещенными на груди руками и сердито глядя на меня. Блять.

— Мне нужно было работать, — говорю я, нацепляя на лицо фальшивую улыбку и трусцой направляясь к ней.

— Работать? Сейчас два часа дня, Гаррет. Ты работаешь в ночном клубе, так скажи мне, какого черта ты только сейчас пришел сюда?

Я смеюсь вместо того, чтобы ответить ей. Моя мать не хочет, чтобы я на самом деле рассказывал ей о своих последних двадцати четырех часах, о двух девушках, рядом с которыми я проснулся… чьих имен я даже не помню. Да, я работал — около десяти часов назад. Остальное мы просто назовем сетевым взаимодействием.

— Ты бы предпочла, чтобы я просто не приходил? — Шучу я, но она не смеется.

— Сегодня ее день рождения, Гаррет. Не входи в дом, если собираешься вести себя так.

— Например, как? — Огрызаюсь я.

— От тебя пахнет алкоголем. Твой костюм помят, и ты выглядишь так, словно не спал несколько дней.

— Спасибо, мам, — говорю я со смехом, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в щеку, но она отстраняется. — Я спал. На самом деле, я только что проснулся.

Она останавливает меня, положив твердую руку мне на грудь.

— Я серьезно, Гаррет. Поговори со мной.

— Я в порядке, — отвечаю я, стараясь, чтобы это прозвучало достаточно убедительно.

— Ты не в порядке.

— Мам, я обещаю. Я просто много работаю, ясно? Я в порядке.

Она тяжело вздыхает, когда я открываю дверь и вхожу в ее дом — ее новый дом. Тот, что на три размера больше того, в котором я вырос.

С заднего двора доносится смех, а на обеденном столе расставлена еда. Проходя мимо, я беру чипсы и зачерпываю немного соуса, прежде чем направиться на задний дворик, где Пол сидит со своими новыми друзьями, а их дети плещутся в бассейне.

Смех стихает, когда все пристально смотрят на меня. Мне здесь не место. С таким же успехом они могли бы нарисовать это у меня на лбу, но к черту все это. Я здесь, и я не собираюсь просто так уходить сейчас.

— Привет, Гаррет, — говорит Пол, нарушая тишину сердечным приветствием.

— Привет, Пол, — отвечаю я.

Все его друзья все еще неловко смотрят на меня.

Затем я замечаю в бассейне ясноглазую блондинку с веснушками и подтяжками. До этого хихикавшая со своими подругами, она мгновенно замолкает и хмурится в мою сторону, когда видит меня.

— С днем рождения, соплячка, — кричу я ей, но она не отвечает. Просто смотрит на меня с невозмутимым выражением лица.

Затем ее взгляд перебегает на женщину, стоящую рядом со мной, и я вижу, как она обменивается взглядом с моей матерью. Улыбка с плотно сжатыми губами.

И это чувство ненужности больше не является тонким или тихим. Это громко и унизительно. Отворачиваясь от неприятных взглядов, я возвращаюсь в дом. По крайней мере, меня не осудят за распространение праздничной еды. И мне остается только покопаться в холодильнике, чтобы найти ледяное пиво — к тому же дорогой марки.

— Спасибо, Пол, — тихо бормочу я себе под нос, открывая его.

Они продолжают свой разговор на улице, и я снимаю куртку.

Я ем в одиночестве на кухне, когда меня находит тринадцатилетняя соплячка Пола.

— Что с тобой случилось? — Спрашивает она надменным, саркастичным тоном.

Она завернута в пляжное полотенце с тропическими цветами, ее грязные светлые волосы все еще мокрые и прилипли к голове.

— Что с тобой случилось? — Отвечаю я с усмешкой.

— Ты даже не надела купальник на вечеринку у бассейна.

— Я не планирую плавать, и я не ребенок.

— Ну, ты и ведешь себя как ребенок, — огрызается она в ответ, и я знаю, что она просто капризничает.

Это то, что она всегда делает, когда мы вместе, и я тоже могу выразить свое отношение, но сегодня я просто чувствую усталость.

— Полегче с чипсами, — отвечаю я, наблюдая, как ее рука тянется за еще одной горстью “Доритос”.

Это было глупо с моей стороны, потому что я и есть мудак. Я мудак, а она просто милая девочка, чья мама умерла, когда она была маленькой, и уж точно не просила такого долбаного сводного брата.

Но в глубине души я ненавижу Мию по действительно глупым причинам. Причины, по которым только эгоцентричный, химически неуравновешенный мужчина-ребенок мог бы ненавидеть маленькую девочку. Я не горжусь этим, и я не отрицаю тот факт, что я первоклассный мудак.

— Пошел ты, Гаррет, — бормочет она в ответ, бросая в меня горсть чипсов.

Я заслужил это. Затем она выбегает из дома, и моя мама врывается внутрь, явно, услышав, как расстраивается ее маленькая принцесса.

— Что все это было? — Спрашивает она.

— Она вела себя как маленькая сучка, — отвечаю я.

— Гарретт! — Голос моей матери пронзительный, слишком громкий и резкий, чтобы звучать как предупреждение. Я зашел слишком далеко. Я слишком сильно надавил. Все на пределе, и по тому, как она сейчас смотрит на меня, я понимаю, что предел пройден.

— Почему бы тебе просто не уйти, — говорит моя мама, не в силах смотреть мне в глаза. — Вечеринка все равно почти закончилась.

Вечеринка не закончилась. Но это чертовски похоже на то, что я порчу настроение. Не говоря ни слова, я разворачиваюсь на каблуках и выбегаю из кухни.

— Все в порядке, мам. Я не буду мешать прекрасному дню твоей новой семьи.

— Прекрати это, — рявкает она. — Это не справедливо.

Проходя мимо, я мельком замечаю свое отражение в черном экране телевизора и понимаю, насколько неправильно я здесь выгляжу. Я в полном беспорядке. Вся моя жизнь — сплошной бардак. Каждое принятое мной решение привело меня к этой неразберихе.

— Ты явно в плохом настроении, — говорит она чуть более осторожно, когда я направляюсь к входной двери.

Я усмехаюсь. — Плохое настроение?

Плохое настроение. Черт, хотел бы я знать, каково это — быть в плохом настроении. Я бы хотел, чтобы мое плохое настроение не было похоже на спирали размером с торнадо. Жаль, что я не могу избавиться от плохого настроения с помощью небольшого количества сна и теплой еды.

— Твоя жизнь сейчас так прекрасна, и ты не хочешь, чтобы я был рядом. Я понимаю это.

— Прекрати это, — бормочет она. — Это не справедливо.

— Нет, это не так, — отвечаю я.

— Тебе нужно повзрослеть, Гаррет. Тебе двадцать шесть. Это не справедливо по отношению к Мии, что ты появляешься в таком виде.

— Наверное, было бы лучше, если бы я вообще не приходил, верно?

— Я бы никогда так не сказала, — возражает моя мать. — Я просто хочу, чтобы ты был счастлив, Гаррет.

Я вскидываю руки в воздух. — Хотел бы я знать как, мам.

Краем глаза я вижу блондинку, стоящую в дверном проеме, по ее лицу текут слезы, она хмуро смотрит на меня. Я могу сказать, что она хочет, чтобы я ушел. Она предпочла бы, чтобы меня вообще не было в ее жизни, и я более чем счастлив удовлетворить ее желания.

— Прости, что испортил тебе день рождения, соплячка, — бормочу я, прежде чем исчезнуть за входной дверью.

—

Остаток дня я оцепенел, и мне кажется, что я молча погружаюсь в грязь.

Я иду в свою квартиру. Я выпиваю еще немного. Я прокручиваю в голове все, что произошло, с каждым разом позволяя суровости их взглядов проникать немного глубже.

Прокручивание сегодняшнего дня перерастает в прокручивание прошлой ночи, затем прошлой недели, затем последнего месяца, пока я не осознаю, что моя жизнь — дерьмо. Моя работа — дерьмо. Мои друзья — дерьмо, и все хорошие чувства, которые были у меня, когда я проснулся сегодня, окрашены в черный цвет.

Когда приближается восемь часов, я не ухожу на работу, как предполагалось. Я даже не звоню. Я им там не нужен. Они, вероятно, даже не хотят, чтобы я был там.

Я достаю старую бутылку бензина из глубины своего шкафа, потому что она мне просто нужна, чтобы заглушить голоса. Я не принимал их уже много лет, но и настоящего приступа у меня не было со времен старшей школы. Но я помню, что мне понравилось, как они заглушали шум, и я просто подумал, что это поможет мне уснуть. Может быть, это поможет снять напряжение. Может быть, от трех порций водка подействует немного сильнее.

Прежде чем я это осознаю, я оказываюсь в спирали принятия неверных решений, а все остальное — случайность. Это действительно так. Они скажут, что это был несчастный случай, но так оно и было. Потому что я не хочу умирать. Я просто больше не хочу так жить.