Глава 19

Лишь пожилые люди помнили о пикниках и балах в Стэдвелле, хотя на какое-то время эти увеселения тогда стали традицией. Однако раньше в них участвовали только проживавшие невдалеке мелкопоместные дворяне. В этом же году виконт и виконтесса, возобновив традицию, при этом несколько обновили ее: они сделали предстоящие празднества радостным событием для всех без исключения.

Для самых энергичных гостей были организованы игры на свежем воздухе – крикет, теннис, кегельбан, метание колец, бега наперегонки для детей. На реке организовали соревнования для гребцов на каноэ. Менее активные прогуливались по лужайкам или, рассевшись, наблюдали за происходящим. Некоторые даже расхаживали по особняку.

Чай предполагалось подавать на террасе. На вечер был назначен грандиозный званый обед: для дворян – в столовой, для простонародья – в бальном зале. Позже намечался бал. Дэвид и Ребекка не согласились с предложением устроить танцы для низших классов во дворе. Они решили, что настала пора представителям всех сословий научиться хотя бы на время праздников активно общаться друг с другом.

За неделю до этого торжественного события были наняты дополнительные садовники, повара и прислуга по дому. Работы у всех было по горло, и все сопровождалось немалыми волнениями. Ведь погоду заказать было нельзя, а лето выдалось неустойчивым. На всякий случай запланировали альтернативные развлечения в бальном зале. Но конечно же, находиться днем и вечером в закрытом помещении никому бы не понравилось.

Однако все волнения рассеялись, когда стало ясно, что хотя поначалу утро было облачным, но день обещает быть ясным и сухим.

Ребекка сидела в качалке в детской комнате и кормила Чарльза. Он же, как всегда, с энтузиазмом сосал ее грудь и, не отрываясь, смотрел на мать, давая понять, что долго не захочет уснуть.

– Помедленнее, – сказала она ему. – Папа говорит, что ты толстеешь. Ты только посмотри на эти щеки. – Ребекка провела по одной из щечек указательным пальцем.

Ее сын затратил на завтрак достаточно много времени и теперь решил одарить мать широкой беззубой улыбкой. Он еще минут пять пососал, прежде чем почувствовал, что насытился и очень хочет играть. Ребекка вспомнила, что ей предстоит огромное количество дел. У нее окажется так мало времени, чтобы побыть с сыном. Она положила его себе на колени, склонилась над ним и стала тереться носом о его нос, пока Чарльз снова не заулыбался.

– Вот и папа. У тебя хватит улыбок и для него?

Дэвид погладил жену по голове, затем склонился над сыном и пощекотал его подбородком.

– Уверен, что ты съел свой завтрак до последней капли, – сказал Дэвид. – В один прекрасный день эти щечки просто лопнут.

Чарльз торжественно взглянул на отца снизу вверх, а затем широко улыбнулся этой шутке.

– Со счастливой годовщиной, – сказал. Дэвид, повернувшись к Ребекке. – Вот тебе подарок. – Он положил ей в руку небольшой сверток, а потом поднял ребенка с ее колен.

Ребекка купила Дэвиду новую цепочку для часов, но та осталась в ее туалетной комнате. В коробочке, что дал ей Дэвид, лежали небольшие бриллиантовые сережки, прекрасно сочетающиеся с ее рождественской подвеской.

– Какие очаровательные, – сказала она. – Спасибо, Дэвид. Не правда ли, кажется, что миновало уже больше года? Жизнь так быстро меняется.

Она знала, что сам Дэвид не станет спрашивать, стала ли их жизнь лучше. Хотя они никогда не говорили на эту тему, было ясно: Дэвид и Ребекка за столь короткий срок совместной жизни в Стэдвелле постепенно привыкли друг к другу. Дэвид больше не выглядел таким скованным и мрачным, каким вернулся из Крыма. Он уже не смотрел на окружающий мир так, будто его глаза привыкли видеть лишь ужасы и смерть. Он казался счастливым, за исключением тех моментов, когда ночью вскакивал с постели, и Ребекка понимала, что его опять посетил кошмар. Она надеялась, что и эти ночные кошмары со временем уйдут из его жизни.

– Ты был хорошим мальчиком – снова проспал всю ночь напролет, – сказал Дэвид, переключив все внимание на сына. – Какие у тебя планы на сегодня? Да не соси ты папин воротничок. Он чистый и только что накрахмален.

«Мы выбрали удивительный день для пикника и бала, – подумала Ребекка, продолжая раскачиваться в кресле и разглядывать полученный подарок. – Ведь сегодня первая годовщина нашей свадьбы».

Она почувствовала глубокое удовлетворение и решительно поднялась на ноги. Впереди было так много работы, что при одной мысли об этом у Ребекки голова шла кругом.

* * *

Команда батраков Дэвида играла в крикет против команды его арендаторов, хотя результат матча был заранее предрешен. Мистер Ганди громко, но добродушно протестовал, ибо в команде противников оказался Джошуа Хиггинс, и все знали, что достаточно ему прикоснуться битой к мячу – и выигрыш на его стороне. Мистер Криспин и мистер Эпплби катали девушек и женщин на лодках по реке. Стефани Шарп и несколько других девушек играли в теннис. Миссис Хэтч, жена пастора, с помощью Мириам Фелпс организовывала детские игры и соревнования по бегу. Несколько других дам играли в крикет.

Подошло время чая.

Дэвид переходил от группы к группе, держа на одной руке своего сына, с интересом взиравшего на все вокруг. Чарльз только что проснулся. Он хорошо выспался и был готов проявить благосклонность к гостям своего отца. Он тут же завладел вниманием дам и девушек. Ребекки в этот момент рядом не было. Дэвид решил, что она на кухне – старается проследить, чтобы чай подали вовремя.

Все говорило о том, что день окажется весьма успешным. Оглядевшись по сторонам, Дэвид пришел к выводу, что все приглашенные пришли. Среди гостей он не видел скучающих и недовольных – за исключением одного малыша, который вдруг захныкал, и Мириам пришлось его успокаивать.

«Такой жизни можно было добиться еще несколько лет назад», – подумал Дэвид. Для этого ему, как только он достиг совершеннолетия, следовало вернуться домой. Тогда он смог бы избежать многих бед, выпавших на его долю. Но разве кто-нибудь может заранее сказать, чем обернулась бы жизнь, сделай он в прошлом иной выбор? Нужно принимать настоящее как таковое и искренне стремиться к благополучному будущему. В данный момент Дэвиду нравилось и настоящее, и будущее.

Его приятные размышления были, однако, прерваны приближением простого экипажа, явно нанятого в деревне. Дэвид предположил, что, когда он только что мысленно перебирал всех живущих поблизости соседей, то, должно быть, кого-то упустил из виду. Хозяин направился к дому, чтобы приветствовать запоздавшего гостя.

Но улыбка, которая весь день озаряла лицо лорда Тэвистока, и готовые сорваться с его губ любезные слова тут же испарились, как только экипаж остановился и из него вышел сэр Джордж Шерер. Он протянул Дэвиду руку, прежде чем помочь выйти своей жене.

– Майор, – сказал он, – мы снова проезжали мимо вас и горько сожалели, что нам приходится провести в поезде такой прекрасный день. Синтия вспомнила о вас – правда, моя любовь? – и настояла, чтобы мы сделали остановку ради визита к вам. Я боялся, что вы в отъезде или чем-нибудь заняты, но вы же знаете, какими становятся женщины, если им что-нибудь взбредет в голову. Легче им уступить. Похоже, однако, что мы выбрали для своего визита подходящее время. У вас, по-видимому, сегодня замечательный прием.

– Добро пожаловать, – машинально произнес Дэвид, пожимая ему руку и поворачиваясь в сторону леди Шерер, которая, как всегда, была молчалива и сурова. Она проигнорировала его протянутую руку.

Дэвида охватили дурные предчувствия. Он размышлял, пойти ли ему на откровенную грубость и сказать Шереру, что появление того в Стэдвелле ему отнюдь не по душе. Дэвид хорошо помнил данное Ребекке обещание, что никогда больше не допустит появления четы Шереров в своем доме. Но гораздо легче наметить линию своего поведения, нежели следовать ей. Особенно во время такого массового события. К тому же до следующего утра ни один поезд в Стэдвелле не остановится.

– Ваш ребенок? – с широкой улыбкой посмотрев на Чарльза, спросил Джордж. – Следовательно, леди Тэвисток благополучно разрешилась от бремени? Вот видишь, любовь моя, твои страхи оказались безосновательны. Надеюсь, мальчик?

– Да, мальчик, – ответил Дэвид. – Он родился три месяца назад. Как видите, у нас сегодня пикник. Через несколько минут будет подан чай. А пока я вас провожу в комнату для гостей. Может быть, вам захочется освежиться, прежде чем присоединиться к нам. Вы, конечно, отобедаете с нами? Сегодня вечером должен состояться бал.

Рядом с ними появилась Ребекка. Она поприветствовала нежданных и нежеланных гостей, проявив при этом приличествующее, хотя и прохладное, добросердечие. Ребекка сама провела их в дом. Однако Дэвид, который за год совместной жизни узнал жену довольно хорошо, смог почувствовать ее холодность и внутреннее напряжение.

Он помнил, как однажды Ребекка предположила, что у него в прошлом был роман с леди Шерер.

Чарльз был всем доволен до тех пор, пока рядом с ним не оказалась его мать. Ребекка совершенно не замечала улыбки сына и вопреки его ожиданиям не взяла его на руки. Малютка открыл рот и завопил.

Размышляя за чаем, потом за обедом и во время подготовки к вечерним мероприятиям, Ребекка пришла к выводу, что Шереры, возможно, избрали день для своего визита без всякой задней мысли. Сэр Джордж был весел, общителен и, похоже, доволен тем, что оказался в компании соседей-дворян. Даже его жена выглядела менее замкнутой, чем обычно, и охотно общалась с представленными ей дамами.

Вероятно, они переночуют в Стэдвелле и поедут дальше завтрашним поездом, и никому не будет особого вреда от их визита. Возможно, с ее стороны, думала Ребекка, некрасиво так сердиться на Шереров за их приезд.

И тем не менее настроение у нее испортилось. Для нее эти нежданные гости стали новым напоминанием о событиях, которые она решительно оставила в прошлом. Бывшая любовница Дэвида сейчас гостит в Стэдвелле и участвует в празднествах, совпавших с первой годовщиной их свадьбы. И здесь же оказался лорд Шерер, который с таким удовольствием насмехался над ней и Дэвидом. И никто не мог знать, получил ли он теперь желанное удовлетворение или ждет еще чего-то.

«Почему он продолжает посещать дом человека, который наставил ему рога?» Эта мысль терзала Ребекку, хотя она старалась улыбаться и получать удовольствие от происходящего вокруг. Неужели после всего этого он приехал к ним с невинным визитом?

Она хотела, чтобы эти люди уехали. Счастье, которое она обрела с Дэвидом, было очень хрупким. Ребекка всегда это понимала. Она догадывалась, что между нею и Дэвидом есть нечто такое, что, возможно, не выносит дневного света. Нечто такое, что сделало бы весьма затруднительным для них продолжать даже те отношения, которые установились между ними. Она не хотела узнать, в чем же дело.

Она боялась это узнать.

Ребекка и Дэвид своим танцем открыли бал. Это был вальс. Они и раньше танцевали друг с другом: танцы были излюбленным времяпрепровождением в их среде. Но сегодня танцы сопровождал оркестр в полном составе, и они проходили в большом танцевальном зале, запущенность которого слегка маскировали охапки цветов и зелени. «Это должно было стать счастливейшим моментом счастливого дня», – думала Ребекка. И пыталась убедить себя, что так оно и есть.

Дэвид выглядел великолепно в черном фраке и брюках в яркую белую полоску. Ему следовало постричь волосы, но Ребекка больше всего любила именно эту его прическу.

– Ты такая красивая, – сказал он.

Новая портниха Ребекки вместе со своими помощницами сшила для госпожи платье из слабо поблескивающего золотистого шелка с необычно низким для нее лифом и со смехотворно огромной юбкой на стальных обручах.

Ребекка улыбалась, зная, что взоры присутствующих направлены в их сторону. Гости дали им возможность танцевать в одиночестве и лишь какое-то время спустя присоединились к ним на танцевальном паркете.

– Я предпочла бы, чтобы они не приезжали, – призналась Ребекка и тут же пожалела, что вообще заговорила об этом. Лучше было бы промолчать.

– Я позабочусь, чтобы они завтра же уехали, – заметил Дэвид. Он ответил так быстро, что Ребекка поняла: визит Шереров и ему не по душе.

«Скорее всего, – подумала она, – самым правильным было бы собраться нам вчетвером и все откровенно выяснить». Вероятно, лишь таким способом можно было бы разделаться с призраками прошлого и предать все забвению. Может быть, у Дэвида и вправду был роман с Синтией Шерер. С ним теперь покончено. Видимо, сэр Джордж затаил недовольство, но Ребекка решила, что ее это не касается. Это все произошло задолго до того, как она вышла замуж за Дэвида.

Но возможно… Она не хотела допускать опасные предположения, всегда таящиеся где-то в закоулках ее сознания, будто существует еще нечто. Главное для нее сейчас – это бал, которому следует радоваться, годовщина, которую надо отпраздновать. И гости, которых нужно развлекать.

Позже вечером Ребекка оказалась у чаши с пуншем рядом с леди Шерер и улыбнулась гостье.

– Надеюсь, вам здесь нравится? – спросила Ребекка. – Надеюсь, вы не чувствуете себя покинутой. Какое забавное счастливое совпадение, что вы приехали к нам именно сегодня.

– О, это не совпадение, – сказала леди Шерер таким тихим голосом, что Ребекке пришлось наклонить голову в ее сторону. – Он знал… Он всегда знал о вас все.

Ребекка почувствовала, что холодеет.

– Ваш муж знал о пикнике и бале? – поинтересовалась она. – Тогда я рада, что он решил присоединиться к нам.

– И то, что это ваша годовщина, – добавила леди Шерер. – И что ваш сын родился пятнадцатого мая.

Ребекка пристально посмотрела на нее, но леди Шерер невозмутимо глядела внутрь бокала.

– Остерегайтесь его, – сказала она. – Он вас ненавидит. Всех троих. Он попытается навредить вам, если сможет. Порой мне кажется, что он сошел с ума.

У Ребекки от удивления округлились глаза, и ее мысли сосредоточились на Чарльзе, который был наверху в детской вместе со своей няней.

– Полагаю, что вам стала ясна хотя бы часть правды, – сказала леди Шерер, наконец взглянув на Ребекку. Она помолчала и снова заговорила – тихим, но резким голосом:

– Я просто хотела, чтобы вы знали: в этом не было ничего низкого и постыдного. Во всяком случае, для меня. Я вас тоже возненавидела – хотя, должна признать, без всяких на то оснований. Понимаете, я любила вашего мужа. И убедила себя в том, что он любил меня.

Синтия Шерер повернулась и растворилась в окружавшей их толпе, унеся с собой всю двусмысленность своих слов. Двусмысленность, к которой она совершенно не стремилась и которую Ребекка даже не заметила.

Когда сэр Джордж Шерер пригласил Ребекку на танец, отказать ему было невозможно. Ребекка беседовала с группой соседей и не могла бы сделать этого, избежав при этом обвинения в дурных манерах. И тем более нельзя было отказать человеку, который столь неожиданно приехал в Стэдвелл во второй половине дня.

– Благодарю вас, – сказала она, взяв его под руку и разрешив ему повести ее на танцевальный паркет.

– Я едва могу поверить, леди Тэвисток, что судьба так удачно привела меня к вам именно в этот день, – промолвил сэр Джордж Шерер.

– Это счастливая случайность, – сказала Ребекка.

– Вы можете очень гордиться успехом устроенного вами приема, – заметил сэр Джордж. – Насколько я понимаю, сегодня годовщина вашей свадьбы?

– Да. – Она улыбнулась танцевавшим рядом с ними сэру Гидеону Шарпу и миссис Мэнтрелл.

– Вам посчастливилось заключить столь счастливый брак, – сказал сэр Джордж. – Насколько я понимаю, майор Тэвисток и ваш первый муж росли почти как братья.

– Да, – сказала она.

– И вы жили с ними по соседству. – Он добродушно рассмеялся. – Вероятно, вам было очень трудно сделать выбор между ними. Но в конечном счете вы получили возможность избрать и того, и другого.

Лишь благодаря своему воспитанию Ребекка смогла сохранить спокойствие. «Да как же он осмеливается?! – мысленно возмутилась она. – На что он намекает?»

– Или же майор настоял на этом, – продолжал сэр Джордж, – ему, видимо, очень хотелось, чтобы вы выбрали его во второй раз?

– Речь не шла о каком-то выборе, сэр, – ответила оскорбленная Ребекка. Уже заговорив, она поняла, что для нее было бы лучше. – Я всегда любила Джулиана.

– Вот именно, – сказал он. – Юношеская любовь, леди Тэвисток. Это все мне знакомо. Мы с Синтией тоже поженились подобно юным любовникам. И живем счастливо с самого дня свадьбы. Вам же не довелось долго наслаждаться своим счастьем.

Ребекка сосредоточилась на движениях танца.

– Но затем, – продолжил Шерер, – вам выпал второй шанс, связанный с братом вашего первого мужа, и чувствуете вы себя, по-видимому, вполне счастливо.

«Неужели музыка никогда не кончится?» – думала Ребекка. Но ведь она только что началась. Она улыбнулась Стефани Шарп.

– Я этому рад, – продолжал сэр Джордж. – Рад за майора. Я обязан ему жизнью. Вы, конечно, это помните, леди Тэвисток?

– Да, – ответила она.

– Но память – странная штука. Странными могут оказаться и воспоминания. Порой по прошествии некоторого времени трудно решить, что было на самом деле, а что – только плод воображения. Вы на это когда-нибудь обращали внимание, леди Тэвисток?

– Уверена, что вы правы, сэр, – ответила она.

– Иногда, – сказал он, – когда я вспоминаю того русского солдата, то мне кажется, леди Тэвисток, что у него под шинелью был алый френч. Разве это не смешно? Алые мундиры носили только мы, британцы. Да и с чего бы это британскому солдату размахивать саблей у меня перед носом? И с какой стати майор стал бы в него стрелять? И целить прямо в сердце? Очень странная вещь – память. Вы согласны со мной?

– Да. – Если бы Ребекка предвидела подобный разговор, она не украсила бы бальный зал цветами. Во всяком случае, в таком количестве. В зале не осталось места для воздуха. Она задыхалась.

– Впрочем, мне не следовало говорить обо всем этом, – произнес сэр Джордж. – Я всегда забываю, что на некоторых дам воспоминания о войне производят удручающее впечатление. Особенно если они на войне потеряли своих мужей. Как в случае с вами. Ваш муж ведь тоже был убит выстрелом в сердце? Вам нехорошо, леди Тэвисток?

– Да, – сказала Ребекка. Она слышала его голос откуда-то издалека. У нее в ушах шумело. Она глубоко вздохнула. Воздух стал каким-то ледяным. Она чувствовала, что и сама все больше холодеет.

– Все в порядке, – донесся издали чей-то голос. – Ей просто нужен свежий воздух. Сегодняшний день для нее оказался очень хлопотным. Эпплби, не дадите ли вы сигнал оркестру, чтобы он возобновил игру?..

Сильные руки подняли Ребекку с пола и вынесли ее на свежий воздух, а затем понесли вверх по лестнице. Вскоре она сидела на твердом стуле, а на ее затылке лежала сильная рука, наклонявшая ее голову вниз, к коленям.

– Тебе нужно просто расслабиться, – сказал Дэвид. – Ничего ужасного не произошло. Ты упала в обморок. Вот и все.

Когда Ребекка стала постепенно приходить в сознание, она поняла, что находится в своей туалетной комнате.

– Как это глупо с моей стороны, – произнесла она. – Что могут подумать люди?

– Они поймут, что в зале было для тебя слишком жарко и ты слишком переволновалась, – спокойно ответил он ей. – Подержи некоторое время голову в таком положении. Я принесу тебе стакан воды.

– Я не могу представить себе, что была бы способна на нечто более нелепое, – сказала она, подняв через минуту-другую голову и взяв стакан из его рук. – И не могу понять, чем же все это вызвано. Я до сих пор никогда не падала в обморок. Нам нужно вернуться вниз, Дэвид.

После того как она сделала несколько глотков, Дэвид поставил стакан на ее умывальник.

– Что тебе сказал Шерер? – тихо спросил он.

– Ничего нового. Все, как обычно, – ответила ода. – Что ты спас ему жизнь. Что пуля попала Джулиану прямо в сердце. Боюсь, что все это я воспринимаю излишне болезненно. Но его слова были не ко времени и не к месту.

– И больше он ничего не сказал?

– Нет, – ответила она. – Все как обычно. Беда, однако, в том, Дэвид, что теперь я знаю, что именно он способен сказать, а это гораздо хуже. Это не того рода разговоры, которые кто-нибудь хотел бы услышать на балу.

– Они уедут утренним поездом, – сказал Дэвид.

– Я уверена, что он не хотел причинить мне боль, – заметила она. – Однако он говорил неприятные вещи. Я готова спуститься вниз. Но мне как-то не по себе.

– Обопрись на мою руку, – попросил Дэвид. – Встанешь поближе к какому-нибудь окну. Дай мне сигнал, если вновь почувствуешь, что приближается обморок.

– Этого не будет, – заверила она. – Мне так жаль, Дэвид, что я вызвала такую сумятицу.

Когда они спускались вниз, она все время повторяла себе: «Алый мундир…» – и отчаянно пыталась думать о чем-то другом. Ее мысли перемешались… Три алых мундира… Три британских офицера – у третьего мужчины также была сабля… Никакого русского вообще не было… Два офицера сошлись в поединке из-за женщины – жены одного из них, любовницы другого… И наконец, третий мужчина. Тот, что оказался между ними, стремившийся примирить их и получивший пулю. Убитый.

– Ты уверена, что чувствуешь себя хорошо? – спросил Дэвид, когда они приблизились к дверям в бальный зал. Он взял ее за руку.

Ребекку охватила внезапная паника. Захотелось вырвать свою руку. Однако было не самое удачное время для истерики. Выработанная годами выдержка помогла Ребекке взять себя в руки.

Хотя бы потому, что она сейчас шла со своим мужем. Убийцей ее первого мужа.

– Все в порядке, спасибо, – ответила она. – С моей стороны было глупо падать в обморок. Теперь я пришла в себя.

Она улыбнулась, скрывая свое замешательство, когда так много людей повернулось к ней, вглядываясь в ее лицо, как только она вошла в бальный зал снова под руку с Дэвидом.

Дэвид подумал, что ему следовало проявить больше силы воли и отослать Шереров прочь, как только те прибыли в Стэдвелл. Ведь в конечном счете он в пршлый раз просил Шерера покинуть их дом. Сэру Джорджу следовало бы знать, что он здесь нежелателен.

Дэвид же не отправил их прочь. А Шерер сказал Ребекке нечто такое, что привело ее к обмороку. В его словах, как сказала Ребекка, не было ничего особенного,

Все было, как обычно. Но и обычное оказалось достаточно неприятным. Напомнить ей в самый разгар бала, что Джулиан, которого она так любила, погиб от пули, пронзившей его сердце, было более чем достаточно, чтобы вызвать ее обморок.

Лорд Тэвисток снова задумался, почему Шерер так сильно ненавидит его, хотя он, Дэвид, несомненно, спас ему жизнь. Выстрели он секундой позже – и Шерер погиб бы от вонзившейся ему в грудь сабли Джулиана. Дэвид спас его от смерти.

Однако причину выяснить было не так трудно, как он предполагал. Для мужчины, подобного Шереру, и для многих других мужчин унизительно сознавать, что тебя спасли от сабли человека, который спал с твоей женой. Поэтому легче ненавидеть человека, который спас тебя, чем испытывать к нему благодарность.

И Дэвид знал, что Шерер пытается выяснить причины, побудившие майора убить Джулиана, рассматривая эту проблему на фоне поспешной женитьбы Дэвида на вдове Джулиана после возвращения домой. Шерер размышлял, были ли мотивы лорда Тэвистока столь бескорыстны, как это первоначально казалось. Подозрения Шерера отражали эхо ночных кошмаров Дэвида: он ведь и сам боялся, что убил Джулиана из ненависти и ревности, что подсознательно хотел расчистить себе путь к женитьбе на Ребекке.

Не вызывало сомнений и то, что Шерер ненавидит Ребекку. Не потому ли, что полагает, будто она так же была неверна Джулиану, как и Синтия Шерер – своему мужу? Или просто потому, что она была женой Джулиана? А может быть, его ненависть основана на принципе «око за око»? Джулиан заставил его страдать. Теперь он заставит страдать жену Джулиана.

Учитывая состояние Ребекки, виконт ругал себя за то, что сразу же не прогнал Шереров. Он содрогался при мысли о том, что они останутся в доме на ночь и уедут лишь утром.

Со стороны Дэвида было ошибкой пытаться заняться с Ребеккой любовью сразу же после бала. Она устала, а Чарльз проснулся и потребовал, чтобы его накормили в этот поздний час.

Когда Ребекка наконец легла, то выглядела удрученной. Возможно, что после столь напряженного дня наступила разрядка. Давали о себе знать последствия обморока. Она была удручена тем, что сказал ей Шерер. Да и сам Дэвид был не в духе по той же причине. К тому же он корил себя за то, что не сумел уберечь свою жену от страданий.

Дотронувшись до нее, он ощутил прежнюю Ребекку. Она напряглась при первом же его прикосновении, а затем сознательно, усилием воли заставила себя расслабиться. Она хранила молчание и никак не реагировала на Дэвида. Лишь демонстрировала покорность. Он проявил настойчивость, трогая и целуя ее в такие места, где его поцелуи и прикосновения должны были бы возбудить в ней неистовую страсть. Ему пришлось наконец признать свое поражение и лечь на жену, так и не сумев ее возбудить.

Но он все равно не смог ничего сделать. В самый последний момент он испытал унизительное чувство: его мужская сила изменила ему. Дэвид лег рядом с женой и уставился в темноту. Он не повернул головы, чтобы удостовериться, что Ребекка заснула.

Дэвид боролся с охватившими его паникой и отчаянием. Вышло так, что у них был полный забот день и они оба устали. И оба были расстроены приездом к ним непрошеных гостей. Завтра они снова останутся одни. Завтра они сумеют восстановить то, что пошло прахом сегодня.

Каким же хрупким оказалось их счастье! Оно в любой момент могло разрушиться. Но завтра они снова вернут его.

Испытывая тупую боль в сердце, Дэвид пытался догадаться о том, что же все-таки сказал Ребекке Джордж Шерер.

Загрузка...