Снег и ветка поцелуев

23 ДЕКАБРЯ, 01:03

— Надо остановиться на ночь, — предложил Сойер.

Был час ночи, и очевидно, что у Хизер проблемы с бодрствованием. Она выпила «Маунтин Дью», когда мы выехали с заправки, но эффект быстро прошел.

Снегопад усилился, и последние три часа мы ехали за другой фурой, задние двери которой украшали цветные огни, красноречиво говорящие мне, как я проведу это Рождество.

— Мы уехали из аэропорта, потому что должны обогнать бурю, — объяснила Хизер. — Если сейчас остановимся, то с таким же успехом могли бы остаться и там. Снег нас догонит.

Сойер смотрел в телефон и не спорил с ней. Так я поняла, что все сказанное Хизер было правдой — нам надо двигаться дальше.

— Тогда Амалия согласится спеть пару песен, чтобы ты не заснула, — в конце концов, сказал он.

Казалось, сердце в груди остановилось, невзирая на понимание того, что это шутка. Я выдавила короткий смешок в надежде, что этого хватит для смены темы.

— Точно! — воскликнула Хизер. — Ты что-то говорила о пении до этого.

Разве? Видимо, я упоминала это, когда разговаривала с Сойером.

— И об Италии, — добавила она. — Вот почему ты там была? Из-за пения?

Ответ на этот вопрос был утвердительным. Мой голос стал моим билетом в Италию — меня приняли в школу для талантливых вокалистов.

— Это просто одна из тех программ по обмену. Множество людей участвуют в них, — ответила я. Я даже своим родителям еще не сказала, что уехала, не говоря уже о причинах, и не собираюсь болтать об этом в машине.

— Когда ты вернешься? — спросил Сойер. Он рылся в пакете с покупками и вытащил упаковку с орешками, открыв ее.

— Туда? — переспросила я.

Он кивнул с полным ртом орехов.

— На остаток твоего года по обмену. Ты ведь домой приехала только на праздники?

— Ох, эм… точно не помню.

Как насчет никогда?

— Хизер, если разрешишь сменить радиостанцию, то я спою все, что пожелаешь, — заговорил Уэс.

— Это обещание или угроза? — поинтересовалась она.

Уэс сменил станцию с новостной и запел Перл Джем^[4] во все горло. Хизер присоединилась к нему на припеве, и скоро все в машине плохо подпевали, несмотря на то, что никто, кроме Уэса, не знал слов.

Я лепетала слова со всеми в надежде, что Сойер не обратит на меня внимания.

Дело не в том, что я не могу петь вообще. Только тогда, когда люди обращают на меня внимание, и от этого мое горло сковывает льдом, как и воздух вокруг. В Италии я посещала школьного врача и терапевта, а потом тщательно анализировала себя. И пришла к выводу, что во всем виновато давление вдали от дома и высокая конкуренция.

Я считала себя сильнее. Будущее, о котором я мечтала последние пять лет, ушло от меня. Кто наймет оперную певицу, которая не может справиться с давлением?