Снежная королева

10

В Буффало было пасмурно, но все равно влажно и жарко. Чувствовалась близость Великих озер. Жизнь в этом северном городе была более размеренной, совсем не похожей на яркую суету южных городов.

Ниагара-Фолс — небольшой, но красивый городок — лежал километрах в пятидесяти дальше к северу, почти на границе с Канадой. В аэропорту Николас взял напрокат машину, и они с Джессикой поехали туда.

Всю дорогу Джессика смотрела в окно, наслаждаясь чудесными видами. Все здесь утопало в буйной зелени. Она любила эти места. Она вспоминала, как приезжала сюда на каникулы, еще будучи школьницей. У ее дедушки и бабушки с папиной стороны было здесь, на берегу озера Онтарио, небольшое ранчо. Джессика очень живо помнила радость, любовь и смех, которые царили в их доме. Помнила вкусный запах пирогов, которые пекла бабушка… А когда бабушка с дедушкой умерли, их земля перешла во владение чужих людей. Ее разделили и распродали по частям разным хозяевам.

В Ниагара-Фолсе они с Николасом поселились в самом роскошном отеле. Окна их номера выходили на знаменитый Ниагарский водопад.

— Мне нужно сделать пару звонков, — сказал Николас, едва они вошли в номер. — Потом мы можем поплавать, пройтись по окрестностям и выйти на смотровую площадку к водопаду. Или… — Он обнял Джессику за плечи и притянул к себе. — Мы можем остаться в номере и предпринять что-нибудь интересное.

Джессика запрокинула голову, подставляя ему губы для поцелуя. Ей нравилось, когда он целовал ее так, как сейчас: сначала бережно и осторожно, как будто пробуя на вкус ее губы, а все более властно и настойчиво, зажигая в ней огонь неистовой, жадной страсти.

Николас был умелый и чуткий любовник. Он всегда чувствовал, что Джессике хотелось бы получить от него в данную конкретную минуту, и доводил ее до запредельных высот блаженства. А когда она лежала в его объятиях, опустошенная и умиротворенная, умел снова зажечь ее так, что ее опять неудержимо тянуло в омут того восхитительного наслаждения, которое он ей дарил. Он, только он!..

Когда они наконец оторвались друг от друга, за окном было уже темно. Они приняли душ и оделись. Николас с мягкой улыбкой наблюдал за тем, как Джессика надевает один из своих сногсшибательных брючных костюмов из струящегося шелка.

— Значит ли это, что ты собираешься ужинать в ресторане?

Джессика хитро прищурилась.

— Мне нужно чего-нибудь съесть, иначе я просто не продержусь эту ночь. — Она послала Николасу воздушный поцелуй. — И потом, ты же обещал устроить мне романтическую прогулку по окрестностям. — Она мечтательно закатила глаза. — Сначала ужин с белым вином и любимыми морепродуктами. Потом прогулка к водопаду. Потом кофе в какой-нибудь маленькой уютной кафешке.

Николас рассмеялся.

— Только тогда не жалуйся. Если будешь проситься домой, я все равно потащу тебя гулять.

— А я буду томиться в сладостном предвкушении, — в тон ему отозвалась Джессика.

Николас поцеловал ее в губы.

Держась за руки, они вышли из номера и спустились в ресторан. После ужина они пошли к водопаду смотреть на это величайшее чудо природы.

Водопад был слышен здесь всюду, а по мере приближения к нему его могучий рокот усиливался, и воздух становился осязаемо влажным от висящей в нем мельчайшей водяной пыли.

На смотровой площадке у самого края бездны Николас обнял Джессику и привлек к себе. Она положила голову ему на плечо и улыбнулась. Это было хорошо! И даже лучше, чем хорошо. Это было правильно!.. Так, как и должно было быть.

Когда они вернулись в номер, Джессика первая притянула к себе Николаса и пылко поцеловала его в губы. Она уже не стеснялась своих порывов. Теперь она не испытывала ни вины, ни смущения, ни стыда.

Они раздевали друг друга медленно и неторопливо, наслаждаясь самим предвкушением близости. А потом была долгая ночь, истекавшая сладким томлением страсти. И звездная тьма раскачивалась над ними в такт жаркому дыханию, и мир снова кружился в сияющем вихре, и не было сил преодолеть притяжение, что бросало их в объятия друг к другу.

Назавтра они проснулись поздно. Позавтракали прямо в номере, потом сходили в бассейн искупаться и поехали в Буффало. Там они пообедали в ресторане, заехали на полчаса в галерею, где вечером открывалась выставка Николаса, и направились в отель. У них еще было время до восьми вечера, и это время они потратили друг на друга.

Джессика заранее решила, что наденет на выставку. Черный брючный костюм с длинным полупрозрачным шелковым пиджаком. Черные туфли на шпильках. Скромные, но изящные золотые украшения.

— Потрясающе!

Николас с восхищением посмотрел на Джессику.

Сам он был одет в строгий темно-серый костюм с галстуком. В таком наряде он вовсе не походил на художника, а скорее на преуспевающего бизнесмена, каковым, собственно, и являлся.

Николас достал из кармана маленькую бархатную коробочку. Открыл ее, вынул золотую цепочку изумительного плетения и, не говоря ни слова, надел ее на шею Джессике.

Глядя ей прямо в глаза, он взял ее левую руку, поднес ее к губам и поцеловал золотое кольцо — обручальное кольцо Антонио — на ее безымянном пальце.

Джессика замерла в потрясении и полной растерянности. Такой простой и в то же время такой значимый жест!.. Сердце Джессики отозвалось на него каким-то щемящим чувством. Она смотрела на Николаса, не в силах вымолвить ни слова. Он взял ее за руку и повел за собой. Она шла за ним, как во сне.

У подъезда отеля их уже ждал лимузин.

Они приехали в галерею за час до официального открытия выставки. Впрочем, гости уже начинали съезжаться, поэтому у Джессики не было практически никакой возможности спокойно обойти зал и рассмотреть работы Николаса в тишине и одиночестве. А посмотреть было на что.

— Я в восхищении!.. — шепнула она Николасу, улучив момент, когда рядом не оказалось никого.

Надо заметить, что среди гостей собрались истинные ценители и поклонники творчества Николаса Гроуди. С открытия выставки прошло всего полчаса, а на многих картинах уже появились таблички «Продано».

Он приобнял ее за талию.

— В восхищении от меня или от моих работ?

В глазах Джессики зажглись озорные искорки смеха.

— И от того, и от другого. Слушай, может, ты все же займешь гостей сам? Я хочу рассмотреть картины.

— Почему-то я очень боюсь услышать твое мнение о моих работах, — очень серьезно проговорил Николас. — Что-то мне не по себе.

Джессика улыбнулась, но, взглянув на Николаса, неожиданно поняла, что он вовсе не шутит.

— Может быть, ты боишься, что картины раскроют мне твой внутренний мир? Что, глядя на них, я загляну тебе в душу?

— Может быть…

Джессика задумалась. Подобные страхи были вовсе не в характере такого цельного, сильного и уверенного в себе мужчины, как Николас. Неужели он вправду боится, что кто-то сможет читать у него в душе по его произведениям? Но зачем тогда вообще писать картины, если ты не хочешь выразить в них себя?

— Он очень талантливый, вы не находите?

Джессика обернулась к мужчине, который с ней заговорил. Это был пожилой джентльмен с седыми волосами и приятной открытой улыбкой.

— Да, очень талантливый.

Мужчина указал на абстрактное полотно, перед которым как раз и стояла Джессика.

— Что вы здесь видите?

— Я не знаю, — честно призналась Джессика.

— Я все пытаюсь найти скрытый смысл, но он от меня ускользает. Хотя чувствую, смысл здесь есть. И это меня интригует. Здесь есть загадка, к которой желаешь подобрать ключ. Ключ не находится, но бросать поиски почему-то не хочется.

— Да, вы правы, — согласилась Джессика.

Пожилой джентльмен серьезно кивнул.

— Я куплю эту картину. Когда ко мне придут гости, у меня будет тема для разговора. К тому же это неплохое вложение денег. Через несколько лет вещь эта возрастет в цене, как минимум, втрое. — Он поднял руку, подзывая распорядителя. Когда вопрос с покупкой был улажен, мужчина вновь повернулся к Джессике. — А что вам здесь нравится больше всего? Вы мне покажете?

Они вместе пошли по залу. Пожилой джентльмен оказался интересным собеседником: очаровательным, вдумчивым, остроумным. И он проявлял искренний интерес к мнению Джессики. Она провела в его обществе больше часа и не заметила, как прошло время. Наконец она присоединилась к Николасу.

— Я сейчас разговаривала с очень интересным человеком.

— Ричард Ньюмен, — кивнул Николас. — Художественный критик и коллекционер.

— Он считает, что ты очень талантливый.

В глазах Николаса зажглись искорки озорного смеха.

— Это для меня большая честь.

— Он купил твою абстракцию.

— Я действительно очень польщен, — уже серьезно проговорил Николас. — Ньюмен — тонкий знаток и ценитель.

— И твой поклонник, — с улыбкой подытожила Джессика.

— А ты, Джессика? Ты тоже моя поклонница?

— Мужчины или художника?

Николас не успел ответить. К нему подошла пожилая дама немыслимых габаритов, увешанная драгоценностями, и завела игривый разговор, откровенно флиртуя и делая вид, что Джессики здесь нет. Джессика сочувствующе улыбнулась Николасу и отошла в дальний конец зала.

Им с Николасом удалось сбежать от гостей лишь через час с лишним. Распорядитель выставки проводил их до выхода. Он был вне себя от восторга. Выставка, по его словам, имела потрясающий успех.

Тот же лимузин доставил их до отеля.

— Устала? — спросил Николас, когда они поднялись к себе в номер.

— Чуть-чуть, — Джессика сбросила туфли и расстегнула пиджак.

Николас протянул руку и провел рукой по золотой цепочке у Джессики на шее. Потом его рука соскользнула во впадинку между ее грудей.

Джессика мягко рассмеялась.

— Ты меня соблазняешь?

— Разве это я тебя соблазняю? — искренне удивился Николас.

Джессике стоило только взглянуть на этого мужчину, и ее сразу охватывало жаркое возбуждение. И не только тогда, когда они были одни. Весь вечер Джессика то и дело ловила себя на том, что ищет глазами его стройную мужественную фигуру. И знала, что он тоже ищет ее взглядом в толпе. И каждый раз, когда им удавалось, они старались прикоснуться друг к другу, взять за руку или слегка приобнять.

С этим человеком она себя чувствовала живой и настоящей. С ним она была самой собой: податливой, чуточку томной и чувственной женщиной, которая сознает силу своей женственности и признает силу своего мужчины.

Николас пробудил в ней какое-то новое знание о себе. Все ее чувства обострились до предела. Да, ей было хорошо с ним в постели. Но дело было не только в этом. Николас научил ее видеть совершенно иные — раньше неведомые — горизонты физических переживаний. Он научил ее брать без вины и отдаваться до полного самозабвения — без сожаления и страха.

Она обняла его за шею и сама потянулась к нему, подставляя губы для поцелуя.

Впереди была целая ночь. Завтра они вернутся в Нью-Йорк, где у каждого будут свои дела и своя жизнь. Никто не знает, как все обернется потом. Но сейчас у нее есть он, а у него есть она. И ночь, которая принадлежит им одним.

Наутро Джессика проснулась от ласковых поцелуев Николаса. Его щетина, отросшая за ночь, слегка щекотала ей кожу, но это было приятно. Она тихонечко рассмеялась.

Николас обхватил Джессику за плечи и перекатился на спину, увлекая ее за собой.

Они опять занялись любовью. А потом еще долго лежали, обнявшись, и лениво лаская друг друга. Они задремали и проснулись уже окончательно лишь ближе к полудню. Вместе приняли душ и заказали завтрак в номер. После завтрака оделись, собрали вещи и поехали в аэропорт.

Через несколько часов они уже были в Нью-Йорке.

— Завтра мне надо ехать в Сан-Франциско, — сказал Николас уже по дороге из аэропорта домой.

— А когда вернешься? — упавшим голосом спросила Джессика.

Он еще не уехал, а она уже скучала по нему.

— В среду. Самое позднее — в четверг.

— В среду у меня съемка для журнала. И в четверг тоже.

Да, у нее есть дела, но ей все равно будет плохо одной. Погруженная в свои мысли, Джессика не сразу заметила, что они проехали поворот к ее дому.

— Николас…

— Останься сегодня у меня. Пожалуйста!

Джессика кивнула. Сейчас она не хотела ни о чем думать. У нее еще будет время подумать, когда Николас уедет.

На следующее утро Николас привез Джессику домой, а сам поехал в аэропорт.

Она позвонила отцу, потом маме, поговорила с Салли и со своим агентом. На сегодня у нее не было никаких дел, поэтому этот день Джессика решила посвятить блаженному ничегонеделанию. Она сходила в бассейн, немного почитала, посмотрела телевизор. А в девять вечера позвонил Николас.

— Уже скучаешь?

Ты даже не представляешь, как сильно, подумала Джессика, но вслух сказала:

— Немножко.

— Я тоже ужасно соскучился, — ее беззаботный тон нисколько его не обманул.

Они поговорили, а на прощание Джессика сказала, дразнясь:

— Спокойной ночи.

Николас рассмеялся.

— Излишне спокойной.

— Смотри у меня, — насмешливо пригрозила Джессика.

Она решила лечь пораньше, но сон не шел. Она лежала в темноте, перебирая в пальцах цепочку, подаренную Николасом. Делая этот подарок, Николас поцеловал кольцо у нее на руке. Золотое кольцо, которое Антонио надел ей на палец в день их свадьбы. У них с Антонио была настоящая чудесная сказка. И никто не отнимет у нее того, что было. Но захотел бы сам Антонио, чтобы она всю жизнь прожила одна, оплакивая потерю? Чтобы она отказалась от счастья и любви, может быть, не такой, какая была у них… Но ведь разных людей и любишь по-разному. Почему-то Джессике казалось, что Антонио только порадовался бы, если бы она нашла свое счастье.

Не отдавая себе отчета в том, что она делает, Джессика сняла кольцо Антонио и повесила его на цепочку, которую ей подарил Николас.

Когда она на следующий день пришла домой после встречи с агентом, у портье ее ждал огромный букет роз. Записки не было, но Джессика знала и так, кто прислал эти цветы. Она позвонила Николасу, но у него как раз была деловая встреча, и он не мог говорить свободно.

— Это же здорово, — поддразнила Джессика. — Я могу говорить всякую ерунду, а ты вынужден мне отвечать сдержанно и серьезно. Как будто разговариваешь с кем-нибудь из деловых партнеров.

— Интересное предложение, — проговорил Николас, принимая игру.

Джессика рассмеялась.

— У меня тоже есть интересное предложение. Как насчет романтического свидания в ресторане у моря? Со свежей клубникой и дорогущим шампанским?

— Это уже определенно?

— Или ты предпочитаешь, чтобы ужин тебе подали прямо в постель?

— Я, пожалуй, готов поучаствовать.

— Я тоже предпочитаю, когда в постель.

— Да, мне кажется, это правильно.

— Интересно, а что бы сказали твои коллеги, если бы узнали, что ты сейчас занимаешься легким и непринужденным сексом по телефону?

— С нетерпением жду нашей встречи. Я думаю, это можно будет устроить через день-два. Я вам перезвоню.

— Я вся в предвкушении, — рассмеялась Джессика.

В эту ночь она тоже долго не могла уснуть. Ей было о чем подумать. Неужели это и есть любовь? Когда ты буквально не можешь жить без того человека, которого любишь? Когда не можешь думать ни о чем другом, кроме него?

В среду ей нужно было ехать на съемки для журнала. Планировалось провести их в городском парке, но неожиданно хлынул ливень, и съемку пришлось отложить до его окончания. В общем, работа закончилась, когда уже сгущались сумерки, и съемку так или иначе пришлось прекратить. Джессика попрощалась со съемочной группой и пошла переодеваться в специально отведенную для этого комнату в павильоне торгового центра, расположенного прямо в парке.

— Кто вы такой? И что вы вообще здесь делаете? — услышала она возмущенный голос Билли, доносившийся из коридора.

— Я жду Джессику, — был спокойный ответ.

Николас!..

Джессика быстро собрала волосы в узел, набросила пиджак и вышла в коридор. Там она застала такую сцену: Николас спокойно стоял, прислонившись спиной к стене, а разъяренный Билли сверлил его пристально-подозрительным взглядом.

Он резко обернулся к Джессике.

— Ты знаешь этого человека?

— Да.

Без малейшего колебания она прошла вперед, упала в объятия Николаса и подставила ему губы для поцелуя.

— Эта леди со мной, — проговорил Николас, оторвавшись от ее губ. Он произнес это тоном, не терпящим возражений, а потом заглянул ей в глаза: — Правда?

Он ждал ответа на свой вопрос.

Джессика знала, что в этом вопросе заключен скрытый смысл, знала даже какой. И она ответила:

— Да.

Уже потом, посреди ночи, когда они лежали, обнявшись, отдыхая после долгих и страстных занятий любовью, Николас ласково погладил Джессику по волосам и тихо проговорил:

— Ты выйдешь за меня замуж.

Джессика провела рукой по его щеке.

— Ты делаешь мне предложение?

Николас приподнялся на локте и пристально посмотрел ей в глаза.

— Это не предложение. Это факт.

Джессика улыбнулась.

— Уже не терпится показать мне, кто в доме хозяин?

— Скоро сама узнаешь…

Он произнес это так серьезно, что Джессика не смогла устоять перед искушением немного его подразнить.

— Скоро, это когда? На будущий год?

— На будущей неделе, — решительно заявил Николас.

— Это сложно… — протянула Джессика.

Николас рассмеялся.

— Для меня нет ничего сложного.

Это точно, подумала Джессика. Особенно если у тебя есть куча денег, и ты можешь закончить все приготовления в считанные дни.

— Хочешь, я расскажу тебе, как все будет?

Она провела рукой ему по спине, потом по бедру.

— Есть у меня подозрение, что ты уже все подготовил. Я права?

Николас улыбнулся.

— Сначала мы обвенчаемся у меня в саду, а потом устроим маленький праздник. Пригласим только самых близких родственников и друзей.

Просто, но со вкусом. И даже романтично. Джессика без труда представила себе, как это будет. Красный ковер, разложенный на зеленой лужайке. Импровизированный алтарь, увитый розами. У Джессики даже было платье, которое она не надевала еще ни разу и которое как нельзя лучше подойдет для свадебной церемонии.

Она видела, как смотрит на нее Николас — пристально, выжидающе, напряженно. Ей расхотелось дразнить его дальше.

— Ладно.

— Ладно? То есть ты не возражаешь против следующей недели?

— Не возражаю, — тихо проговорила Джессика. — Но есть одна сложность.

— Какая?

— Мне надо будет лететь в Милан. А потом в Париж…

— Моя дорогая Джессика, — заявил Николас с насмешливой торжественностью, — я не только полечу вместе с тобой… — Он прикоснулся губами к особенно чувствительному месту у нее на груди и улыбнулся, когда она вздрогнула от пронзительного наслаждения. — Так вот я не только полечу вместе с тобой, я даже готов мужественно высиживать все показы мод, в которых ты будешь участвовать. — Он игриво провел языком по впадинке между ее грудей. — А по ночам я буду тебя ублажать в постели.

Он продолжал ласкать ее, и Джессика тихонечко замурлыкала от удовольствия.

— Я очень на это надеюсь.

Николас рассмеялся.

— Осмелюсь ли я спросить, к чему относится это «надеюсь»? К последнему пункту?

Как будто ему надо было спрашивать! Джессика загадочно улыбнулась.

— Всегда приятнее путешествовать в хорошей компании.

— Правда?

— И мне будет приятно, если увижу тебя в зале, когда выйду на подиум. Только должна тебя сразу предупредить, что модельеры — народ горячий. Они не любят, когда на показах посторонние.

— Это значит, что в раздевалку мне лучше не заходить?

— Если жизнь дорога.

— Ой!.. — Николас закрыл глаза в притворном ужасе. — Они будут бить меня шваброй?

Джессика ответила ему в тон:

— Они-то не будут. Зато буду я. Еще не хватало, чтобы ты — солидный, семейный мужчина — пялился на полураздетых девиц.

Николас понимающе кивнул, скорчив серьезную физиономию.

— По-моему, ты что-то забыла…

— Правда? — Джессика сделала вид, что задумалась. — A-а! Точно. Ты же еще говорил, что будешь меня ублажать по ночам. Как я могла запамятовать?!

— Ах ты, злюка, — с чувством проговорил Николас.

Джессика долго молчала. Ей нужно было кое-что ему сказать, но она никак не могла решиться.

— Месяц в Милане, потом — в Париже… Отложенный медовый месяц… По-моему, неплохой способ достойно завершить карьеру.

Николас замер, боясь поверить услышанному.

— Ты хочешь уйти из модельного бизнеса? — спросил он осторожно.

— Хочу, — решительно проговорила Джессика.

Николас молча смотрел на нее.

— А ты не хочешь спросить меня, почему?

— Почему? — прошептал Николас с какой-то странной хрипотцой.

— Я хочу, чтобы у нас был ребенок, — выдохнула Джессика. — Если, конечно, ты не против…

Николас не дал ей договорить. Он запечатал ей рот поцелуем. Время как будто застыло. Наконец он оторвался от ее губ, взял ее лицо в ладони и повернул к себе так, чтобы ему были видны ее глаза.

— Из тебя получится прекрасная мама, — нежно проговорил он.

Джессика уже не могла сдерживать слез. Но это были слезы счастья, поэтому она плакала, уже не стесняясь.