Снежность Иве, или Господин Метелица

Глава шестнадцатая, в которой девушка учит мага хорошим манерам

Маг намеренно посмотрел на девицу еще более пристально, чем накануне, зная, что обычно людям это неприятно и выводит из душевного равновесия:

– И почему же? – сделав паузу, после которой голосок ее должен был задрожать, спросил он.

– Я к вам в прислуги не нанималась, – сказала та больше с обидой, чем со страхом.

– А какая тебе разница? – начал он раздражаться. – Каждый год вы стоите в очереди, чтобы попасть в услужение к госпоже Метелице, и выйти отсюда осыпанными золотом. Чтобы подружки ахнули, чтобы нарядов разных накупить, чтобы замуж выйти поудачнее. Мне нужна помощь, и если ты будешь выполнять все мои поручения, то я тебе сам выдам хоть кастрюлищу золота. Что ты так на меня глядишь, или мало?

– Я почем знаю, – взвилась девица, – может, вы убили несчастную старую женщину, выдаете себя за ее родственника, а потом и меня следом того… Вон, у вас все тело в рисунках, какие делают висельники всякие, которым терять нечего.

“Это Ейлентиррнанскоолбьюнен-та-саа несчастная старая женщина?” – подумал Дагмар уныло. – Это я несчастный больной человек!”.

– Я не преступник, милая девушка.

– А я не милая девушка! – огрызнулась Иветта. – И ни замуж, ни нарядов мне не надо, а только бы выбраться отсюда!

– Так, видит небо, я не хотел этого делать, – потер руки маг.– Но ты не оставила мне выбора!

– Чего? – на всякий случай Иве опасливо сделала шаг назад.

Дагмар же сделал два шага вперед, аккуратно взял ее ладонями за лицо и заглянул в глаза особым магическим взором.

И будто провалился в сугроб по пояс. Он огляделся по сторонам и увидел спокойный зимний лес, а по другую сторону – симпатичный белый домик. Женщину в переднике, хлопочущую у печи, и двух хорошеньких девочек. Высокий светловолосый мужчина стучит молотком в мастерской.

Краски помрачнели и сгустились.

Распахнутые ворота, похоронная процессия, женщина одета в черное и смотрит потухшим взглядом, девочки жмутся друг к другу в уголке комнаты и плачут навзрыд.

Девочка растет и глядит вокруг. Она ничего не делает и ничего не желает, просто смотрит и замечает многое. Небо, ель под толстым слоем снега, кот, который лежит у печи, вытянув лапы, щепка, плывущая по весеннему ручью, блик рассветного солнца на подушке… Для нее все красиво, и все имеет свою прелесть и гармонию. В калейдоскопе картинок кружатся сестра, мать, зарисовки из нехитрой жизни… Последние из них окрашены тревогой и переживаниями.

Старуха в плаще говорит ей что-то на площади. Девушка отвечает.

С удивлением он видит холст, на котором изображен сам, только в заячьем облике. Браслет с турмалином передан удивительно точно. Вот, где он встречал эту девушку раньше! Здесь недалеко, с мольбертом и красками. Но картину забирает мужчина, маг видит только его руки. И чувствует горечь и разочарование.

И ведь не соврала девушка: не мечтает она о богатстве, да о женихах шибко не думает.

Он вынырнул из прозрачного и ясного голубого цвета, как из проруби: необычная у Метелицы помощница, недооценил он ее. Знать, совсем загрубел и стал все чаще судить людей по внешности: милое белокурое создание, обычно такие не отличаются глубиной мысли. Ну вот, опять он допустил это “обычно” и “такие”.

Дагмар смягчил свой взгляд, а вот Иветте это непрошеное путешествие по ее душе совсем не понравилось.

– Ну, а зачем к Метелице вызвалась? Коль ничего не надо, – поинтересовался маг миролюбиво и даже почти ласково.

– Так получилось, – Иве не демонстрировала желания разговаривать, у нее все еще скребло где-то на сердце, будто всю ее жизнь бесцеремонно перетряхнули за долю мгновения.

Она вышла из дома и направилась в беседку с розами и водопадом. Там уселась на скамейку и уставилась на переливы бегущей воды. Но созерцание не успокаивало, скорее наоборот, ей также невыразимо захотелось бежать куда глаза глядят, также как утекает этот ручей, прозрачной змейкой теряясь за пределами двора.

– Ну почему же все так тягостно?

Когда она отправлялась сюда, то не сознавала толком, что будет заперта здесь, как в клетке! Иве сорвалась вдруг с места в порыве отчаяния и, не чувствуя почвы под ногами, бросилась к забору. Она стала со всей мыслимой яростью и силой дергать, тянуть на себя ни в чем не повинную калитку. Вихрик взволнованно закружился рядом, путаясь под ногами и поднимая маленькую бурю из воды и листьев. Иве ударила кулаком еще раз по забору, больно содрав кожу с пальцев и села на землю, обхватив колени. Из глаз сами собою побежали слезы, девушка утерла их рукавом и тут же поднялась на ноги: в окне мелькнул темный силуэт.

Дагмар, наверняка, наблюдал за проявлением ее слабости, и от этого стало еще неприятнее. Она сделала вид, что увлеченно разглядывает подсолнушек.

Дверь домика резко хлопнула, мужчина спустился с крыльца и быстрым шагом прошел мимо нее в калитку, почти задевая локтями. Вихрик плюнул ему в спину берёзовым листком. Подсолнух недовольно покачал головой.

Дагмар прошел немного по дорожке из дома, свернул в пролесок, скрывающий его от взгляда Иветты, обернулся зайцем и помчался. Мюлля он достиг в три прыжка, проскакал его вдоль и поперек, а затем добежал до домиков, что стояли на отшибе и замер на месте. Дальше пройти не получалось. Невелики окрестности Мюлля оказались! Он нарезал еще круг по местности, убедиться, что лазеек нет, на которые, впрочем, особо и не надеялся.

На широкой дороге под столбом указателем возился паренек, размещая очередное объявление. Заяц остановился за листом лопуха неподалеку, полюбопытствовать. На свежем листке укрепленного пергамента был изображен мужчина средних лет с колючим взглядом близко посаженных глаз и широкими скулами. Прическа с высоко забритыми висками не оставляла сомнений, что пренеприятный тип – это он сам, Дагмар. Быстро же Адалин действует!

Под рисунком были указаны особые приметы и пояснение, что вышеозначенный маг отныне объявляется вне закона и любая информация о местонахождении его будет щедро оплачена из королевской казны.

“Неужели у меня такая скверная рожа? – задался вопросом Дагмар. – Неудивительно, что молодые девицы от меня шарахаются, а хуже того – плачут под заборами. Нужно будет как-то сгладить”.

Когда входная дверь снова хлопнула, Иве стояла в закутке с припасами и удивленно глядела в кувшин с молоком. Вчера вечером в нем оставалось меньше трети, а сейчас кувшин был полон до краев. Девушка опасливо принюхалась: пахло свежим, а на поверхности собрались жирные сливки. Хлеб также радовал глаз круглостью боков и твердой хрустящей коркой, словно никто его вчера постыдно не отламывал и не ел. Ну, может быть, все не так уж плохо?

Она глянула в отражение стеклянной дверцы буфета, пригладила растрепавшиеся волосы и вышла в столовую.

Там, над внушительным белым столом, склонился господин Дагмар и что-то недовольно бормотал себе под нос, усиленно полируя столешницу тряпицей. Иве, пользуясь тем, что он стоит к ней спиной, привстала на цыпочки и углядела, что мужчина пытается избавиться от расплывчатого пятна, какие бывают, если поставить горячую посудину только с печи сразу на стол. “Долго же он будет тереть!” – усмехнулась она про себя.

Она тихонько обошла его и направилась к лестнице наверх.

– Стой! – не отрываясь от своего занятия, произнес он.

Иве остановилась, выжидательно подняла бровь и скрестила руки на груди.

– Садись! – показал Дагмар на стул.

– Я постою, – сказала Иве.

– Садись! – настойчивее сказал он и добавил. – Разговаривать будем.

– Ну хорошо, – девушка села за стол.

Он занял стул напротив и начал.

– Я знаю, что это бывает неприятно, – Дагмар показал на свои глаза ладонью, и Иве сразу поняла, о чем он. – Я не должен был лезть к тебе без спроса, это было некрасиво с моей стороны. Приношу свои извинения.

– Принимаю, – ответила Иве. – Только что же это было тогда? Вы колдун? – спросила, отчаянно страшась, что он ответит утвердительно.

– И так тоже можно называть, – подтвердил он ее догадку. – Но “маг” звучит приятнее.

И только в воздухе повеяло перемирием, как Дагмар продолжил:

– А то, что я всего лишь попросил тебя с утра починить мне одежду, за это прощения я просить не буду.

Иве от возмущения аж соскочила со стула:

– Попросил? Вы стучались ко мне в дверь ранним утром, кричали, а потом бросили в меня своим испачканным камзолом! Просить – это немного другое!

– Разве так все было? – почесал голову маг озадаченно.

– Именно!

– А как тогда нужно?

– “Иветта, будь любезна, приведи в порядок мою одежду”, можно еще добавить “пожалуйста”!

– Хорошо, я учту.

– А еще уважать сон другого человека! И не лезть к нему в душу со своими колдовскими штуками!

– Я за это извинился. И раз об этом опять зашла речь… Я видел, что тебя что-то очень сильно тревожит. Если я могу тебе чем-то помочь, скажи.

Иве задумалась, размышляя, может ли она поведать о своей беде.

– Вас же не держит этот дом, я правильно поняла? Вы можете бывать в Мюлле?

Тот утвердительно кивнул.

– В Мюлле могу, но не дальше.

– Пожалуйста, проведайте мою матушку, узнайте, все ли с ней в порядке, о большем не могу просить.

– Она больна?

– Нет, там другое…

Дагмар склонил голову набок, демонстрируя готовность слушать.

– Хорошо, я проведаю госпожу… – заверил он девушку, когда та поделилась своими опасениями.

– Эдегор.

– Я сегодня же проведаю госпожу Эдегор.

– Спасибо! – искренне поблагодарила его Иве. – Только я рубашки шить не умею, – смущенно сказала она. – Но все вычищу, выстираю и заштопаю!

– Вечером. Если я явлюсь к твоей матушке без рубашки, боюсь, она неправильно поймет.

Он снял с крючка у входа широкий красный плащ с глубоким капюшоном, принадлежащий, надо полагать, хозяйке дома, облачился в него и второй раз за день отправился в Мюлль, к указанному девушкой домику.

Госпожа Эдегор поливала цветы большой лейкой в своем дворике. То, что это была именно она, было очевидно: ведь он ее уже видел сегодня в глазах Иветты.

Маг сломил с ближайшего дерева веточку, поводил над ней рукой и поставил в укромное местечко у забора. А один листочек спрятал себе за пазуху.