Снова моя (СИ)

Глава 15

Кое-как вытерев слезы и взяв себя в руки, я спустилась в метро. В поезде толпа. Разгар часа пик. Протолкавшись к противоположным от входа дверям, я легла на них спиной и обхватила себя руками, пытаясь унять дрожь. Кошмар какой-то… Ванины эмоции резонировали внутри меня. Было безумно его жалко, было стыдно за себя. А еще я всеми фибрами души ненавидела Ветрова. Если бы не он, то всего бы этого не произошло. Мы бы с Ваней не расстались. И в будущем, кто знает… Может быть все бы у нас сложилось. Вот почему так? Почему он все и всегда портит?

Тогда, восемь лет назад, мне было тяжко. Но те трудности были привычными. Я справлялась с ними, шаг за шагом шла к цели. А Ветров шутки ради ворвался в мою жизнь, подарил сказку, а потом безжалостно превратил ее в ад. Что ж, теперь он обошелся без сказки. Вот только зачем? Зачем я ему нужна? Хочет получить просто потому, что отказала? Из-за ущемленного самолюбия?

Обдумывание ситуации невольно успокоило меня. Дрожь прошла, внутри поселилось то самое звенящее облегчение, что бывает после того как схлынул адреналиновый отходняк. А еще накатила слабость. Скорее бы домой. В душ. Смыть с себя как можно быстрее этот долбанный день.

Теплая вода, любимый гель для душа и шампунь. Двадцать минут и мне намного лучше. Говорят, нам в душе комфортно потому, что шум воды похож по звуку на стук материнского сердца, который мы слышим, находясь в утробе матери. Правда или нет, а лично для меня банные процедуры отличное лекарство от всего и одно из самых любимых и изысканных удовольствий. Последнее, скорее всего, потому, что в детстве горячая вода была редкодоступной роскошью, а в юности у меня был один душ на блок в холодной общаге — особо не понежишься. До сих пор я помнила то ни с чем не сравнимое ощущение, когда я впервые мылась в съемной квартире. В своей собственной ванной. Только моей!

Выпила успокоительное и отправилась в кровать. Уснула, едва коснувшись головой подушки. Снился мне полнейший сумбур. Университет, Ванина истерика, Ветров. Наш поцелуй в его кабинете. Живые ощущения, словно все повторялось наяву. Жар, охватывающий все тело. Мурашки на коже. Дыхание… Одно на двоих.

Я проснулась с дико колотящимся сердцем. Села в кровати, прижав ладонь к груди. Веки тяжелые, голова гудела после слез и стресса. Но все-таки я чувствовала себя свежей и отдохнувшей. На часах шесть тридцать. Чуть не проспала.

Выползла из-под одеяла и пошла мыться. Из зеркала в ванной на меня смотрела бледная девушка с припухшими глазами. Ну и видок… Почистив зубы, я несколько раз умылась холодной водой, пощипала кончиками пальцев щеки. Потом уложила волосы и потянулась за косметичкой. Карандаш для бровей, легкие стрелки, тушь. Консилер под глаза, тон, капелька румян. Помада на губы естественного цвета. Вуаля, отражение преобразилось.

Жаль, нельзя также легко исправить реальность. За Ваню болело сердце. Руки так и тянулись взять телефон и узнать в порядке ли он. Но вместе с тем я боялась и не хотела снова ощутить все эти его эмоции, зная, что являюсь их причиной. К тому же звонок этот поможет больше мне, чем ему. Хоть немного совесть успокоит. Самому Ване лучше, чтоб я больше ни в каком виде не появлялась в его жизни. Пусть поскорее уезжает в свой Будапешт и начинает там новую жизнь. Пройдет время и он забудет меня.

Открыв шкаф, я замерла перед вешалками с одеждой. Гардероб у меня, мягко говоря, небольшой. И на девяносто процентов состоит из деловой одежды. Потому что нет лишних средств, да и, кроме работы, мне особо и ходить некуда. Друзей нет. Каких-то хобби, для котрых нужна особая одежда, вроде тенниса, например, у меня нет. На что-то подобное банально нет времени и, опять-таки, средств. Что до свиданий — для них я адаптирую офисную одежду. Например, к блузке надеваю джинсы. Ах, ну да… Протянув руку, я выудила из недр шкафа вечернее платье. Красное, а-ля комбинация и безумно красивое. Купила как-то за неприличные деньги, чтоб себя порадовать после очередного несложившегося романа. Не надевала ни разу. К нему не было ни обуви, ни случая. Приложив платье на несколько секунд к себе и полюбовавшись на отражение, я повесила его обратно. Взамен достала черную водолазку и к ней черные же брюки-сигареты. Наряд еще больше подчеркнул худобу, обозначившуюся на нервной почве, создав слегка хищный, стильный образ. То, что нужно.

На улице хороший плюс. В воздухе впервые в этом году ощущалось дыхание весны. Мое любимое время. Всегда означавшее, что подходит к концу еще один учебный год, а значит, я на шаг ближе к своей мечте. Уехать. Навсегда уехать из дому. Выучиться, вырасти. Зарабатывать столько, чтоб хватало на достойную жизнь.

Слабый-слабый отголосок скорби прозвучал внутри. Теперь его нет. У меня нет даже такого отца. И все равно, хоть так и нельзя, я не смогла ему простить. Маму. Себя. Брата. Не смогла и все.

На работе меня привычно закружили дела. Я была этому только рада. Даже с тем, что пришлось-таки посмотреть Воронинский «шедевр». М-да уж. При таком распределении нагрузки опоры не выдержат еще до того, как объект достроят. Исправив чертеж и расписав комментарии на два вордовских листа, я отправила все Воронину, с мстительным удовольствием поставив в скрытую копию Виктора Петровича.

И, словно карма таки существует, всего через час после этого пришло сообщение от Ветрова.

Wild: «Выходи, я по БЦ подъехал»

Я опешила от такой наглости настолько, что секунд двадцать тупо пялилась на дисплей смартфона.

Zlata Frolova: «У меня рабочий день».

Wild: «У тебя время обеда. Или мне подняться в офис?»

Ну уж нет. Только этого и не хватало мне для полного счастья — пищи для сплетен коллег, в общем, и пошленьких намеков Воронина, в частности.

Взяв сумку и пальто, поспешила на выход. Чертыхаясь, заскочила в туалет проверить, в порядке ли макияж. Не появляться же в самом деле перед Гадом Ветровым с осыпавшейся по глаза тушью. Порадовалась выбранной одежде. В ней я выгляжу, как и должна для грядущего разговора — строгой и взрослой.

Развалившись на красном диванчике в вестибюле бизнес-центра, Ветров говорил по телефону. Меж бровей залегла суровая складочка, голос отрывистый, властный. Маленькой Злате такой тон внушал ощущение, что рядом с ней взрослый и сильный рыцарь в сияющих доспехах, защитник. Взрослая Злата видела всего лишь напыщенного хозяина жизни, раздражающе самодовольного и резкого. Из тех, у которых корону на голове хочется поправить лопатой.

Заметив мое приближение, он широко улыбнулся. Медленно окинул взглядом с ног до головы. Жарким настолько, что у меня запылали щеки. Впрочем, жар этот очень и очень быстро трансформировался обратно в злость. Я представила, как душу его галстуком. Полегчало. Немного.

Я подошла, а этот гад даже встать не соизволил. Неторопливым жестом убрав телефон в карман пальто и продолжая скалиться, посмотрел в упор.

— Валькирия в полете.

— Чего ты хочешь?

— Я? Поехать в рестик и пообедать. Жрать просто капец как хочется. С утра на одном кофе.

— Смотри язву не заработай, — ухмыльнулась я.

— А ты бы этого хотела, да? — он поднялся, и я тотчас же пожалела о своем возмущении.

Пока сидел, между нами расстояние было. Его мясная тушка, горячая, как ядерный реактор, не находилась почти вплотную ко мне и дорогущий парфюм, в который производитель намешал все самые вкусные ароматы, не забирался в нос.

— Чтоб я заболел и умер! Аяяяй, Златовласка, — склонился к моему уху, щекоча дыханием кожу. — Нехорошо людям зла желать.

— Тебя бы вылечили, двадцать первый век на дворе, — буркнула я, отступив на шаг.

Без толку, ведь он шагнул вперед. Нарочно. Боковым зрением заметила, что мы успели привлечь внимание. Ну уж нет, хватит с меня публичных сцен. Вспомнился Ваня…

— Давай уйдем? А то я, знаешь ли, в отличие от некоторых, не любитель игры на публику, — интимным тоном проговорил Ветров.

Я почувствовала, что натурально закипаю. И ведь этот гад прав — холл бизнес-центра, где я работаю, не лучшее место, чтоб выяснять отношения.

Набрав полные легкие воздуха, я быстро зашагала к выходу. Ветров следом. Придерживая мне дверь, специально стал так, чтоб пройти можно было только вплотную к нему. Прошла как ни в чем не бывало. Обломишься, гад!

Сегодня он сам за рулем. Рванув, как угорелый, с места, вклинился в поток машин, едва не зацепив другой автомобиль. Я в ужасе ахнула.

— Страшно?

— Как рядом с обезьяной, у которой в руках граната, — отозвалась я.

Он заткнулся. Домчал до какого-то ресторана, пролетая на желтый сигнал светофора, минут за десять.

— Слушай, на меня ты за что злишься? — припарковавшись, отстегнул ремень и повернулся ко мне всем корпусом.

— А не за что?

— Не отвечай вопросом на вопрос, Злат!

— А иначе что? — уперлась в него взглядом.

Черные глаза уже опасно поблескивали. Бесись сколько хочешь, Гад Ветров. А еще лучше просто отвези меня обратно. Или я даже сама доеду…

— Волчий билет? Или вообще под замок посадишь? Пасти, вон, уже начал…

— Ах, вот в чем дело. Ну так, а что мне остается? У тебя неадекватный бывший, неадекватный младший брат. Я, знаешь ли, дядя занятой, не могу за тобой хвостом бегать. Добровольно ты на охрану не согласишься, так что выхода другого нет. Иначе твою безопасность не обеспечить.

— Какая забота. Я о ней просила?

— О заботе девочка моя, не просят. Ее дают важным для себя людям просто так.

Эти слова он сказал как-то иначе. Совершенно серьезно, а может, мне просто так показалось. Но все равно сердце замерло, а потом разогналось. Тук-тук-тук.

Я важный для него человек.

— У меня все под контролем, — прозвучало как оправдание.

— Да? А вчера все выглядело иначе.

— Я бы разобралась сама. Не унижая никого.

— «Никто» унизил себя сам. Истерику устроил, опозорил тебя. Выпрашивать согласие, наматывая сопли на кулак это дно.

— А добиваться его угрозами и использованием своей власти — это вершина благородства?

То, что Ветров не нашелся с ответом, разлилось внутри жарким мстительным удовольствием. Даже мурашки рассыпались по коже.

— Вот только знаешь, что Ветров? Ваня сорвался потому, что любил меня. А ты просто никак не можешь принять, что тебе такому богатому и крутому отказала какая-то там я, которая когда-то растекалась лужицей у носков твоих брендовых ботинок. И поэтому совершаешь низкие, мерзкие поступки, разрушаешь людям жизни. Неужели думаешь, тебя за это все полюбят?

Сдавленно выдохнув, он отвернулся к окну. Сжал оплетку руля так, что побелели пальцы, потом уронил на колени руки.

— Я не знаю, за что любят, Злат. Отец, например, любит то, что я иду по его стопам и успешно развиваю бизнес. Мать — то, что, смогла не только вовремя залететь — до того, как отец налево уйдет, благодаря чему подольше женой побыла — но и сына родить. Она за это до конца дней в шоколаде. Френды мои и телки любят бабло и понты. А именно меня… Меня любила только ты. И я не могу понять за что. Я ведь… Как ты правильно сказала всего-то смазливая мордашка с мажорскими понтами. Как был, так и остаюсь.

У меня был готов ответ. Но я его не дала. Горечь и даже какое-то отчаяние, звучавшее в каждом слове, сказанном мужчиной, были такими искренними. Словно сейчас в эту минуту со мной был тот парень, которого никогда не существовало. Тот, кого я любила всем сердцем, всей своей юной и наивной душой. Любила так, как любят впервые в жизни. Так, как любят только один единственный раз.

Словно под всей этой броней из наглости, сарказма, подлости и цинизма находилась ранимая душа. И сейчас, на пару минут, мне дали ее увидеть, к ней прикоснуться.

— Ты тогда казался мне другим. Я с тобой впервые в жизни чувствовала себя счастливой. Защищенной. Чувствовала, что не одна.

Я потянулась к дверной ручке, чтоб выйти из машины.

— Я отвезу, — глухо сказал Ветров.

И отвез. Молча. Но это молчание было красноречивее всего того, что было сказано с первой секунды нашей новой встречи. Потому что в нем не было ни подлости, ни цинизма, ни лжи.