Снова ты

Я не пытаюсь убежать»

Рома, сейчас

Я лежу ночью без сна и смотрю в потолок. На меня не давят стены, но, сказать по правде, лучше бы они давили. Хуже, когда наоборот. Я лежу без сна, смотрю в потолок, а вокруг слишком много пространства — они будто бы расползаются в стороны, создавая маленький, темный мир вокруг. Ты в нем тонешь, вязнешь. Ты не можешь дышать и не сможешь согреться — и там ты абсолютно один.

Сажусь.

Из открытых балконных дверей доносится запах соли, слышен звук прибрежных волн. На часах почти пять утра. Я снова проснулся среди ночи, и я снова не смог сомкнуть глаз после.

Жизнь все-таки паскуда.

Медленно перевожу глаза на стену напротив, по коже пробегают мурашки. Сердце, чувствую, начинает быстрее биться. Сегодня состоялся ужин, на котором все самые близкие друзья, свидетели и свидетельницы, грубо говоря, отправляли молодоженов в путь по «реке любви», как сказала бы у нас женщина с огромной укладкой вверх и странном, слишком помпезном костюме. Ну те, что работают в ЗАГСе.

А может быть, там уже работает кто-то другой. Вполне вероятно, все это стереотипы, прочно перетекшие из шуток и анекдотов, но у меня на свадьбе стояла именно такая женщина. Помню, у нее на груди была приделана огромная брошка в форме осы, и Леру с нее чуть от смеха не порвало. Как раз за неделю до этого мы ездили в парк, чтобы покататься на катамаранах, и нас прямо посреди реки ужалили сразу три пчелки. От последнего укуса, пришедшего нежданно и негаданно, я не удержал равновесие, отпустил руку и начал падать в воду. Лера попыталась меня удержать, но, разумеется, у нее не вышло, и я потянул ее следом. Так мы оказались в воде. И знаете? Я тогда понял, что выбрал правильно женщину, с которой собирался провести всю свою жизнь.

Она не кричала. Она не плакала. Она не злилась из-за испорченного макияжа, укладки или даже платья. Мы вынырнули, секунду помолчали, а потом Лера разразилась звонким, задорным, чистым смехом. От такого смеха у тебя обычно у самого улыбка на губах появляется, даже если бы до первого его аккорда, ты бы мечтал сдохнуть.

И у меня появилась.

И я помню, как смотрел на нее и чувствовал, что у меня буквально сердце дрожит от этого смеха. Глядя на нее, я знал, что люблю ее всеми фибрами своей души и хочу слушать этот смех до самой смерти.

Черт возьми…я был так счастлив, что так и будет…

Улыбка трогает мои губы даже сейчас, и я ощущаю на них вкус ее губ. Из того самого летнего дня за неделю до нашей свадьбы и брошки в форме осы на груди у женщины из ЗАГСа с высокой прической и чопорной речью.

Руки до сих пор ощущают тепло тела Леры. Я тогда подплыл, обнял ее, поцеловал и прошептал, что любить ее буду, пока дышать буду.

Так и вышло в целом…

Встаю и выхожу на балкон. Жизнь паскуда, ведь она подстроила для меня эту встречу, которая выбила из колеи полностью. Видимо, мало того, что со мной происходит, я должен видеть снова женщину, которую люблю. Женщину, которую потерял любя и никогда не смогу вернуть.

Проще было бы сдохнуть под колесами фуры.

Я смотрю на окна ее комнаты. Они темные, как эта ночь. Спит, наверно. Спит так близко, а я не имею права даже думать об этом. Все, что у меня есть — это воспоминания, которые приносят буквально физически ощутимые страдания.

Не забыл ни мгновения…

Кажется, я культивирую эти мысли. Я живу в них, ведь другого у меня нет. Одинок, как волк Балто, и стены на меня не давят. У меня другое наказание: каждый раз я оказываюсь в комнате, а она превращается в темный, тихий, холодный мир, где я один.

И я один.

Смотрю на горизонт, как вдруг снова думаю о том светлом дне, когда мы упали в пруд посреди Москвы, но вижу это немного иначе. Так внезапно, словно мне в темечко ударила молния, приходит мысль: я же и тогда ее за собой потащил. Обещал небо, рай, счастья, а вместо того утянул на дно…

Руки начинают неметь. Ноги тяжелеют. Самый худший кошмар моей темной комнаты, где нет никого, кроме меня — это такой момент. Когда я думаю о том, что сделал и куда привел женщину, которую любил.

Нельзя отрицать того факта, что я сделал это сам. Можно долго обвинять Кристину в манипуляциях, можно до бесконечности в квадрате списывать мой поступок на какой-то незакрытый гештальт первой любви. Даже отец мог бы снова попытаться взять вину на себя, выделив тот факт, что это он потворствовал нашему расставанию, а случись оно, естественно, ничего бы во взрослом возрасте не произошло. Но! Это не помогает.

И ничего не помогает никогда. Кроме одного.

Я разворачиваюсь, наспех одеваюсь и выхожу из комнаты.

***

Хруст песка. Запах и звук прибоя, которые заглушает мое собственное сердце. Ноги проваливаются, уходят под землю, а я только набираю скорость. Не пытаюсь сбежать, ведь я знаю, что это невозможно…

Сегодня состоялся ужин, к которому Ката очень сильно готовилась. У нас тоже был такой ужин когда-то, и пока я сидел за столом, воспоминания о том, как проходило это мероприятие в моем прошлом, Совершенно не хотел возвращаться в настоящее. А что мне здесь делать, собственно? Я сидел за столом, Лера была рядом. только она намеренно разместилась на другом конце стола, чтобы быть от меня как можно дальше — и это больно. Осознавать, что там, в моей голове, тепло, а вокруг холодно и больно.

Я ведь помню.

Моя старая квартира. Гостиная, соединенная с кухней на модный манер. Так когда-то не делали в России почти никто, а я сделал, потому что был у своего друга в Европе, и мне понравилось.

Помню каждую деталь интерьера. Даже помню цвет обоев: они были темно-синими с серебряными полосками. Тканевые. Таких тоже почти не было ни у кого в то время, а у меня были. Их Лера выбирала, когда переехала ко мне. Ей было важно. А мне? Мне был важен ее комфорт.

Она тогда весь мой дом переделала…раньше я не любил всякий хлам, но даже сейчас у меня его много. Так что нет, я не пытаюсь сбежать — знаю, что это нереально, да и как можно сбежать оттуда, где тебе было так хорошо когда-то?…

В моей теперешней квартире много мелочей. Дома уже нет. Сейчас там живет другая семья, и я помню, как продавать было сложно. А особенно сложно видеть мужа. Я ничего ему не сказал, но молился, глядя на его жену, на него, на их проклятую собаку с оглушительным, тонким лаем…черт возьми, я молился, чтобы Бог отвел, и ему хватило мозгов сохранить их хрупкий мир.

Думаю, задай этот вопрос им, они бы покрутили у виска. Какой хрупкий мир, ты! Придурок! Мы любим друг друга, у нас все хорошо! Согласен. Я заметил, как он смотрел на нее, как она смотрела, и я знаю, что это значит. Когда-то все это и у меня было, но…наверно, именно поэтому я знаю, что любовь не гарантирует тебе ничего. Никаких дополнительных опор, никакого укрепления — пусто.

Одной любви недостаточно.

Если нет мудрости? Если нет понимания? Если нет...чего-то такого внутри тебя, что скажет: даже если вы любите, ваш мир — хрупкий мир. Кому, как не мне, это знать? Мы с Лерой тоже любили…и может быт, поэтому я наивно полагал, будто любовь спасет? Все переживет, через все проскочит? Хотя нет. Я даже сейчас не могу до конца понять, на что был расчет? И что? Почему? Я тогда наворотил…

Останавливаюсь посреди пустого пляжа. Позади меня джунгли, впереди чистый горизонт, из-за которого начинают выбиваться розовые лучи солнца. Я сажусь на землю. Вода бьет в мои ноги. Мокнут кеды, носки. Шорты. А мне плевать…

Откидываюсь на спину и смотрю в посветлевшее, предрассветное небо. Чувство тяжести не покидает сердце. Пережил. Я пережил еще одну ночь, но знаю точно, что солнце встанет, и все начнется заново.

День сурка.

Я переживаю свой развод, а легче не становится. Меня все так же рано на части боль, негодование, непонимание собственной тупости…желание вернуться в прошлое.

Как же я хочу вернуться в прошлое…и как же я скучаю…Господи…как я по ней скучаю…

Закрываю глаза, волна снова бьет мое тело. Между пальцев проходит песок, утекает вслед за пушистым прибоем.

Как же я по ней скучаю…

Я так хочу вернуться обратно! В то мгновение, когда увидел Кристину! Только бы вернуться и шепнуть, что будет со мной дальше, если я не возьму себя в руки! Что произойдет со мной, когда я лишусь того, что на самом деле было самым важным?

Что у меня есть? Я одинокий человек. У меня нет отношений, потому что никто из них не может заинтересовать меня, а если честно, я тупо никого не замечаю. Будто бы Лера забрала с собой мое сердце, ведь я — кусок камня. Хожу на встречи из-за работы, но стабильно возвращаюсь домой. Как можно раньше. Обязательные полчаса, затем такси, пустая квартира — вот моя жизнь. Мой маленький, холодный, одинокий мир. И нет! Я не мазохист. Не любитель пострадать, драматично глядя в окно. Дело-то не в этом! Просто в толпе я тоже одинокий, и это еще хуже. Знать, что пустоту никто не сможет заполнить среди людей хуже! Чем знать то же самое, когда ты наедине с собой. Во втором варианте остается хоть какая-то надежда, что однажды все поменяется…

Ужин…

Я сидел сегодня на нем, улыбался. Что-то отвечал, хотя по факту просто кивал и старался не отсвечивать. А глядел только на нее. Исподтишка, аккуратно.

Какая же она красивая…

Лера вообще не изменилась. Только одно в ней теперь другое — она от меня находилась в трех шагах, а как будто бы на другой планете, куда я никогда не смогу попасть.

Ты вспоминала, что я вспоминал? Как прошел наш тот-самый-ужин? Ты готовила его с такой отдачей. Ты так беспокоилась. Крутилась, как маленькая пчелка. Сто раз переделывала блюда, пока мы с Ильей и Славой тихо смеялись над тобой. А ты! Ты помнишь?…как на предложение своей мамы о помощи, зашипела на нее подобно дикой кошке.

Я сама!

Ты хотела сама. Для тебя это было так важно…ты помнишь? Как это было важно для тебя?

С губ срывается тихий смешок. Я закрываю влажные глаза, уперев в них основания ладоней. Глубоко вдыхаю и выдыхаю.

Мда-а-а-а…жизнь — паскуда, и этого у нее не отнимешь! Какой изощренный палач, какая смертоносная машина пыток! Ведь как иначе назвать тот факт, что мы оказались рядом? Кроме как пыткой?…

Меня поймет лишь человек, допустивший такую же роковую ошибку, после которой пути назад уже нет, и в этом вся загвоздка: я знаю, что обратно хода не будет. Лера меня никогда не простит, и она никогда ко мне не вернется, а я никогда не смогу снова ее обнять, поцеловать, почувствовать ее тепло и запах кожи, по которому так скучаю…

Тобой уже не пахнут наши простыни. От тебя остались только мелочи, что я бережно храню на полках, и коллекция маленьких камушек.

Да, у нас была такая коллекция. Каждый раз, когда мы куда-то ездили вместе, Лера подбирала небольшой камень. Он не должен был быть красивым, он должен был просто быть! Она сохраняла его, везла домой и укладывала бережно рядом с остальными приговаривая:

- Вот, еще один. Мы там были. Это память!

Иногда камни казались настолько обычными, настолько похожими друг на друга, но…Лера всегда без ошибок знала, откуда мы привезли тот или иной. И я храню эту коллекцию в своей спальни. Когда мне особенно тяжело, беру какой-нибудь и представляю, как его касались ее пальчики. Порой вижу воспоминания наших путешествий, где, кажется, осталось все тепло моей жизни…

Бегу ли я от этих воспоминаний? Нет, не бегу. Ровно, как и от правды: я люблю ее. Я всегда буду ее любить, и я никогда не смогу забыть и отпустить. Заменить…

Лера — женщина, которую я никогда не смогу оставить. Ведь как оставить сердце? Свое сердце, что бьется внутри твоей же груди?…

Это больно, но нет. Я не бегу. В основном из-за того, что знаю: сбежать от самого себя у тебя не получится.

Я люблю, и жизнь — паскуда, раз свела нас сейчас, когда я не могу даже взглянуть на нее открыто. А я не могу! Мои поступки отрубили мне все пути обратно. Я просто не имею на это права! Мучать ее? Терзать? Зачем? А главное — как?…

Как сделать это с той, кого ты любишь?…

Пальцы нащупывают что-то холодное, твердое. Я вытаскиваю это что-то ногтями из песка, поднимаю над головой. Еще одна волна бьет мое тело, шатая его, как неприкаянную лодку о заброшенную пристань.

Камень.

На этот раз, это красивый камень. Белый. Я покручиваю его, хмурюсь, а потом вдруг тихо усмехаюсь.

Жизнь паскуда? Возможно, это так и есть, но с другой стороны…она подарила мне еще неделю рядом с Лерой.

Я знаю, что ничего не стану делать. Я ни за что не буду ее тревожить! Я ни за что больше не причиню ей боли! Но…я так скучал, я так хотел ее увидеть, что…буду наслаждаться этой неделей. Обещаю, что впитаю каждое мгновение ее образа. Обещаю, что запомню, а потом, оказавшись в своем пустом, холодном мире, смогу хотя бы немного согреться…

Не рядом, не близко, я знаю. Это пытка. Я знаю. Но улыбаюсь, как придурок, потому что жизнь дала мне эту возможность! Она свела нас хотя бы на неделю, и я могу хотя бы одну неделю дышать, радоваться, гореть.

Быть с ней…неподалеку. Пусть даже тенью! Но видеть ее, ловить запах духов или перехватывать мимолетно, неосторожно брошенный взгляд. Какая разница?! Она здесь…

Это окупит любая боль, что накроет меня в конце. А она накроет. Думаю, сразу, как я вступлю на борт лодки, что отвезет меня домой, чтобы я снова ее никогда больше не увидел…ну и что? У меня будет еще немного воспоминаний с Лерой.

С моей любимой женщиной.