Со скоростью света [СИ]

Глава 4

Проснувшись, вскакивать не спешила. Продолжая тихонечко лежать, прислушивалась к мерному щелканью. Кто-то, а я надеюсь, что это Никар, печатал, отстукивая пальцами по клавишам клавиатуры незамысловатый ритм.

Спустя пару минут рискнула повернуться. Так и есть.

Медик обнаружился сидящим в кресле перед двумя огромными экранами, на которые были выведены сразу с дюжину, если не больше, разномастных таблиц. Все ещё одетые линзы позволили различить несколько надписей не перекрытые открытыми окнами.

«Списки» — гласила самая яркая надпись в шапке отодвинутой отдельно и самой большой по совместительству колонки.

Наверное, тот самый пресловутый «кадастр» ДНК живущих во Вселенной, известных нашим новым захватчикам. Больше десятка колонок, множество пояснений и отдельно выделенные столбцы. Столько информации, что заставляет задуматься о конкретном количестве и нулях в итоговой цифре.

Впечатляет.

«Совпадения. Процентное соотношение. Результаты совместимости с известными кодами. Тест „Тоштыльда Вот…“ кого-то там».

Остальное мне было не разобрать. Названия перекрывались другими открытыми вкладками. Да и линзы все равно не срабатывали, когда видно лишь часть от слова.

Некоторое время я ещё продолжала лежать, не шевелясь и не привлекая к себе внимания, просто тихонечко наблюдая за медиком. Как тот работает, и, устало, склонившись над непонятными бумажками, сосредоточенно вбивает в задействованный график с результатами теста новые параметры. Время от времени откидывается на спинку кресла, трет глаза и тяжело вздыхает.

Видимо, в отличие от меня — продрыхшей неизвестное количество времени и окончательно выспавшейся, ночка у него выдалась напряженная. Я бы сказала, рабочая.

Смотрела на то, как расслабленно откинувшийся в кресле медик, прикрыв одной рукой лицо, а второй слепо нащупав стоящий на столе слева от него стакан, залпом опрокинул в себя его содержимое. И тут мой организм, наблюдающий все это, решил напомнить о себе недовольным бурчанием голодного желудка.

Вот Ёшкин-кошкин!

— Ви-ика? — смешно растягивая «и» спросил медик, резко поворачиваясь ко мне и не выпуская из рук стакана. Видимо услышал мою возню.

На меня уставились щелочки красных, опухших глаз.

От ужаса чуть не завизжала. Хотела отползти подальше, но вредный лежак очень «вовремя» съежился, отчего я, грохнувшись, ощутимо приложилась попой об пол.

— …ять!

Мне стыдно, правда. Но оно как-то само собой вырвалось! Честно!

Наблюдая за моей реакцией, инопланетянин все больше и больше хмурился. А после моего нелепого падения, убедившись, что все в порядке и я не ору белугой, поломав себе конечности, с кряхтеньем встал с кресла и потопал в сторону санблока.

Минутная тишина сменилась заковыристыми ругательствами.

Мне как раз удалось выманить лежанку из стены, хотя я уже начинала бояться, что мне придется разводить вокруг строптивой мебели шаманские танцы (и где мой бубен?). Когда работник пилюли и шприца вернулся обратно в кабинет, стал заметно посвежевшим и со значительно уменьшившимся отёком. Гляделки, правда, оставались все такими же красными и узкими, отчего он стал походить на бешеного кролика.

Нафиг бубен, дайте ушки!

Уставились друг на друга, прям как два барана. Молчим. И я не нашла ничего лучше. Рискнула. Спросила о своей дальнейшей судьбе.

— Хочешь вернуться к своим соотечественникам? — немного грустно прозвучало, но я предпочла не заметить.

— Было бы неплохо. Одной мне здесь… неуютно.

— Я провожу. Позавтракаем и провожу.

Смотрит устало, да и сам вид медика немного (это мягко говоря!) болезненный.

— А что потом?

Вскинулся, напрягся, подозрительно смотрит на меня.

Э нет, дружочек. Ничего ты так не поймешь. У меня многолетняя практика, в этих честных, «невинных» глазках все кристально чисто и ясно. Ни грамма беспокойства, болезненного подозрительного интереса или узнавания. Лишь любопытство наивной девочки.

Поверил, успокоился.

Однозначно, во мне умерла великая актриса.

— У Контроля, к которому мы относимся, нет таких полномочий. Не нам решать вашу дальнейшую судьбу. Мы можем проследить лишь за законностью решения и его исполнения, — Никар отвел глаза. — Капитан принял решение лететь до ближайшей станции, где есть представитель Корпорации. Вопросы налаживания контакта с другими цивилизациями это их прерогатива.

Радостно улыбаюсь, словно он только что открыл передо мной дверь в волшебное королевство. До боли в лицевых мышцах, до судорог, потому что хочется заорать во все горло от безысходности.

— Это же хорошо, что нам наконец-то помогут, — Никар не выдерживает, отворачивается, сделав вид, что его больше интересуют результаты вычислений, но больше клацанья по клавиатуре не слышно.

Маска счастливого кретинизма тут же покидает моё лицо.

Мы просто сидим некоторое время в тишине, слушая непривычные для меня звуки жизни космического корабля. У медика шуршит аппаратура, работает вытяжка, а за дверью кто-то ходит, раздаются приказы. И какой-то непонятный, ставший уже почти незаметным звон.

Я хотела спросить у Никара, что это за звук, но медик успел меня опередить. Не оборачиваясь, он почти шепотом попросил.

— Ви-ика, расскажи, что это за планета, откуда вас вытащили бойцы Сокара?

Спросить в лоб, зачем ему это знать? И не выдаст ли это мою осведомленность его разговора с тем человеком(?), который предложил отдать нас Корпорантам? В шутку спросить о его интересах? Боюсь, не поймет… Менталитет у нас наверняка разный.

— Никар, я…

— Не нужно говорить мне чего-то конкретного, если не хочешь, — откинувшись в кресле, уставился в потолок. — Если хочешь, то это просто мой научный интерес. Мне хочется знать, как вы жили, что делали, — мужчина с грустной улыбкой посмотрел на меня. — Просто расскажи что-нибудь, пока нам не принесли завтрак.

— Что-нибудь… — подобрав к животу ноги и сцепив руки в замок у лодыжек, устроила голову на колеях, рассматривая мужчину. Отец всегда говорил, что когда я так делаю, то становлюсь похожей на маленькую, обиженную девочку. На такую рука не поднимется. Не говоря уж о чем-то более существенном. — Дома у меня остались родители и двое братьев, старший и младший. Со старшим, Лешей, мы погодки. Скоро он должен был жениться.

При воспоминании о Лешке и Наташке сердце сжалось. Такая красивая пара… Жаль, что я теперь навряд ли увижу их свадьбу. А от этого ещё грустнее.

— В день, когда нас уперли, начальник отправил меня с документами за город, в частный клуб, где предпочитает отдыхать наше руководство. В эти выходные там отмечали удачную сделку с нашими партнерами, начальник тоже должен был быть там. Видимо отболтался делами, не поехал. Отправил меня. Так что в моём случае есть конкретный виновник столь интересного для меня положения дел на текущий день. Если бы не этот конкретный человек, то мне никогда бы не пришлось побывать в космосе (в чем я до сих пор шкурно сомневаюсь), выяснить, что у меня аллергия на определенный ряд иноземных продуктов и чуть не задохнуться от схлопывания легких после пребывания в невесомости.

Никар полностью развернулся ко мне.

— Мне страшно, очень страшно. Общество приучило к некоторой возможной определенности. Меня могли убить, ограбить, задавить, изнасиловать. Да с большей вероятностью на меня мог упасть самолет! Но никак не похищение куда-то дальше родного верхнего слоя атмосферы. Здесь все жутко непривычно. Неправильно. На Земле множество людей и каждый со своими особенностями во внешности, но гуманоиды с оранжевой или фиолетовой кожей, это нечто для меня из раздела фантастических фильмов. Все окружающее на подсознательном уровне до сих пор кажется бредом.

Выдохлась. Замолчала. Уставилась на свои трясущиеся руки.

Кто-то приходил, оставил завтрак и так же безмолвно ушел. Медик зашуршал оберткой, скрипнули ножки передвигаемого стола.

— Вам всегда кто-то приносит еду сюда?

Никар оторвался от изучения цветастой упаковки.

— Нет. Я специально попросил принести сюда. А так, все едят в столовой, она общая.

— Я лишаю вас привычного общества? Простите, — легкая улыбка, взгляд сам метнулся в сторону медика ловко расправляющегося с полиэтиленовой оберткой, в которую были запакованы порционные контейнеры с едой. — Не стоило, — киваю в сторону своего завтрака и чашки с каким-то странным напитком, бледно-розового цвета. Рядом предусмотрительный медик положил маркеры.

От следующих слов Никара я мучительно краснею.

— У нас принято проявлять заботу о женщине.

Интересно, как это относится к планам вашего капитана?

После посещения мною сан блока, завтрак протекал в полнейшей тишине. Никар закопался с головой в планшет, привычно и не особо зацикливаясь над действием, закидывая в себя завтрак, с поразительной точностью находя на столе столовые приборы и вечно отодвигаемый рукой к самому краю стакан. Наблюдая за этим, я непроизвольно находила это милым и забавным. А потом вообще, впала в какую-то прострацию, отстраненно наблюдая за действиями медика, механически жуя совершенно безвкусную пищу. Спроси меня сейчас хоть кто, как выглядит то, что я сейчас ем, не смогла бы сказать.

Из прострации меня вывел, как не странно, Никар, дернув за босую ступню, которой я совершенно по-детски болтала, свесив с края лежака.

— Мне надо отвести тебя к твоим. Но мы можем сделать небольшой крюк, — замолчал, ожидая моей реакции, которая не замедлила последовать. Заинтересовал. — Хочешь посмотреть на космос?

И он ещё спрашивает?!

Моя реакция была красноречивей любых слов! Я пробкой подскочила с лежанки. Подхватив тапки и, пытаясь их напялить на мигом вспотевшие от соприкосновением с холодным полом ноги, запрыгала очумелым лягушонком по всему кабинету. Медик наблюдал за моими поскакушками с улыбкой скорее присущей родителю.

— Готова? Тогда пошли.

И снова — коридоры, переходы, повороты, лифт. Все выполнено в светлых тонах, только пол темно-серый. Звук при ходьбе по нему получается приглушенный. Лифт вообще стоит отдельного упоминания. Когда я в нем оказалась, мне почудилось, что меня запихнули в мыльный пузырь. Мои представления о физико-математических процессах передвижения в подобном агрегате сбоили, выдавая вердикт скорой кончины. Стены кабины пружинили под рукой, шли рябью и вообще вели себя непотребным образом. Единственным оплотом спокойствия и гранитной твердости казался пол. Честно, я с большим трудом подавила в себе желание распластаться по светлому пластику(?). Лишь представление, как это будет выглядеть со стороны, удержало меня от опрометчивых действий.

Никар видимо что-то подобное подозревал, потому что всё недолгое время путешествия в этой шайтан — машине мерзко лыбился во все тридцать два (или сколько у него там зубов?) и даже не сопротивлялся, когда я придвинулась к нему ближе. Хоть помещение кабины и позволяло без особых трудностей и, не стесняя движений, передвигаться доброму десятку таких дистрофиков как я и медик.

В том, что медик — дистрофик убедила парочка встреч с местными. Мужики казались нереально огромными, качками-переростками. Как им только позволяли на такой работе злоупотреблять бодибилдингом?

Из лифта я вышла на трясущихся ногах, судорожно стискивая благородно протянутую, расчувствовавшимся Никаром, руку. И тут же чуть не влетела носом в широкую грудь очередного «десантника», плотно обтянутую темно-синей тканью с желтой эмблемой на груди.

— Девушка, осторожнее! — прогудел мужчина где-то у меня над головой.

Я изваянием замерла на месте. Взгляд медленно начал двигаться все выше, выше и выше! Сколько же в нем росту? Задрав голову, я резко уперлась взглядом в ярко-желтые глаза.

Никар куда-то свалил. Предатель!

— П-простите, — голос натуральным образом отказал, дав петуха. Получилось печальное завывание в исполнении заикающегося неврастеника.

Желтоглазый улыбнулся, показав внушительные клыки.

— Смешная.

Огромные руки сомкнулись на моих предплечьях, отодвигая с дороги. На прощанье мужчина взъерошил мне волосы. Стало совсем фигово. И так, небось, выгляжу как натуральное чучело так ещё и этот… У-у-у!

За улыбчивым рыжеволосым гигантом обнаружилась ещё парочка таких же. Они что-то тихонько обсуждали с Никаром в сторонке. Медик кивал, изредка бросая на меня встревоженные взгляды.

— Нор, Кхор, пошли уже! — стоя в лифте, желтоглазый недовольно постукивал пальцем по браслету явно на что-то намекая.

Быстро раскланявшись с медиком, служивые поспешили в лифт, одарив меня на прощанье непонятными взглядами и противно ласковыми улыбочками. В их исполнении это выглядело довольно опасно и многообещающе.

Может, попросится обратно к Никару? Пусть он лучше на мне опыты ставит, зато под присмотром, чем эти до меня доберутся. Черт знает, как тут у них с этим самым… дела обстоят.

Схватив за руку, медик потащил меня куда-то прочь от лифта.

— Не обращай на них внимания. Дурачатся. И не бойся. Сцонки никогда не позволят себе грубости по отношению к женщине. Тем более, если она безоружна!

!?

— А откуда они знаю, что у меня нет в рукаве какой-нибудь гадости?

Медик многозначительно постучал согнутым пальцем себе по виску.

— Знают. Чувствуют.

Телепаты что ли? Но я не успела задать вопрос. Мы вышли к двухстворчатым дверям, которые при нашем приближении плавно разъехались, открывая вход в просторное помещение с приглушенным освещением и множеством диванчиков вдоль огромного, обзорного окна. А за ним… мириады маленьких, разноцветных светящихся точек, неспешно перемигивающихся в одном понятном им ритме. Какие-то завихрения, пылевые облака. И посреди этого великолепия — яркая голубая звезда, огромная жемчужина в россыпи брильянтов.

У меня перехватило дыхание от открывшегося перед глазами великолепия. Космос неожиданно оказался не безжизненной чернотой, а ярким, насыщенным вспышками мраком.

Не знаю, насколько я выпала из реальности, но в себя меня привело ненавязчивое прикосновение к плечу. Было удивительно осознать себя прилипшей носом к холодному стеклу со слезящимися глазами от довольно яркого света звезды.

— Мы вышли из прыжка ненадолго. В этой системе слишком велико притяжение звезды, что бы совершить маневр в гипере без больших энергетических затрат. Через несколько минут станут видны три планеты этой системы. Обойдем их и снова в гипер. Хочешь остаться ещё ненадолго здесь?

Я смогла лишь кивнуть и безвольно позволила оттащить себя к одному из диванчиков.

Скоро, как и обещал Никар, в область обзора величественно вышли все три планеты. Разглядеть подробности не получалось, но и вид тонущих в синеватой дымке гигантов потрясал воображение. В сторону корабля полетел мусор и, не долетая каких-то, как мне казалось сантиметров, ярко вспыхивал, рассыпаясь пылью. Каждый раз при этом, вздрагивая, слышала смешки медика.

После особенно большого метеорита(ну не разбираюсь я в этой космической терминологии, не нужно мне это было), Никар не выдержал и пустился в путаные объяснения, сводящиеся к банальному — нам ничего не грозит и с таким экраном как на корабле Контроля, эти плюхи нам, как слону дробина.

Планеты медленно скрылись из обзора и медик почти тут же потащил меня из смотровой.

Я не сопротивлялась, даже поездку в лифте перенесла с равнодушием достойным практикующего даосизм монаха, все ещё находясь под впечатлением. И мне было глубоко по барабану на все окружающие меня странности.

Лишь перед очередной дверью мы притормозили.

— Буду навещать. — Сообщили мне на прощанье и впихнули в подозрительно знакомое, узкое помещенье с двумя рядами кроватей и до боли знакомыми лицами.

— Привет, народ. А мне космос показали.

Дурдом…