Со скоростью света [СИ]

Глава 6

Никогда не думала, что четырнадцать человек не смогут найти себе занятье, пусть и сидя взаперти. Оказывается, это практически нереально, а ещё и очень скучно, очень.

Смешные истории «из жизни» закончились на третий день. «Общие» воспоминания и того раньше. Вот так и понимаешь, что у офисного планктона жизнь это — то ещё болото. Даже вспомнить нечего. За год — два корпоратива, на которых народ умудряется упиться в «хлам», и один выезд на природу и шашлыки — вот и вся общественная жизнь сотрудников компании. Перемывать начальству кости? Так это самое начальство тут же сидит и вместе с тобой скучает. Обсуждать бумажки, договора и сделки? Да кому оно в этом положении вообще нужно!

Эх. Ещё чуть-чуть и народ полезет от безделья на стенку.

По моим приблизительным подсчетам мы находимся в заключении чуть больше недели. А точнее, восемь земных дней. Корабельные сутки длятся двадцать восемь часов, по объяснениям Никара это как-то связано с вахтами и соотношением с реальным временем на обитаемых планетах Союза.

— Ауч! Ирка!

— Не шипи. Ещё немного осталось.

Тонкие, проворные пальчики с удвоенным энтузиазмом закопались в мою шевелюру. По затылку от её действий пробежала волна мурашек, а в животе образовался неприятный холодок. И вовсе не от удовольствия. Просто у Ирочки маникюрчик оказался неплохим оружием для членовредительства…. В чем мы с Лизой, как обладательницы относительно длинных шевелюр, смогли на собственном опыте убедиться.

Скосив глазами немного вбок, я смогла увидеть Лизкину макушку, полностью заплетенную во множество замысловатых, мелких косичек, причудливо переплетенных между собой. Смотрелось это о-очень красиво. Со стороны. А вот зная, каких трудов это стоило самой Лизе и горящей трудовым энтузиазмом Ирочке и сочувственные мужские взгляды уже не кажутся тонким издевательством.

— Э-эх.

Судорожный усталый вздох получился как-то сам собой.

— М? Что-то мешает?

— Нет, все нормально.

Невольно улыбнулась. В процессе вынужденного общения выяснилось, что Ира оказывается довольно приятная в общении девушка, у которой имидж отвязной стервы получался лучше всего. Что как нельзя лучше сочеталось с её просто фанатичным трудоголизмом, возведенным в статус почти религии.

Для Лизы подобное оказалось не новостью, а вот я порядком удивилась. Но ещё больше меня из колеи выбила просьба Максима Леонидовича отнестись к Ирочке с пониманием. Генеральный кстати тоже оказался тем ещё кадром. Он упорно требует к себе обращения по имени и при этом так умильно обижается, когда я ему выкаю и упорно продолжаю прибавлять отчество.

— Долго ещё колдовать будешь над моей многострадальной головушкой?

— А ты куда-то спешишь?

Не успела я ответить, пиликнул кодовый замок, сменив свой цвет на темно-зеленый, дверная перегородка отъехала, и в проеме показался сцонк. Именно он в первый день приносил мне и врачу еду, а потом и забирал меня из камеры. Актар был мощно сложенным мужчиной в самом расцвете сил. По человеческим меркам я бы дала ему лет тридцать пять — тридцать семь, не больше. Косая сажень в плечах и рост под два метра. Увидишь такого ночью в темной подворотне, от страха Кондратий прихватит. Но все впечатление тут же портили хитрые, янтарно-желтые глаза, смотрящие на всех с проказливым прищуром, и буйная огненно-рыжая шевелюра которая придавала ему ещё больше задора, а отсутствие веснушек делало похожим на дико обаятельного и привлекательного киношного героя.

— Развлекаетесь? — улыбаясь во все тридцать два, протянул сцонк, проходя в камеру. — Красавица, а меня заплетешь?

Кивая по пути оживившимся с его появлением мужчинам и одарив Лизу теплой и, какой-то отеческой улыбкой, Актар в несколько шагов преодолел расстояние, отделяющее его от моей кушетки. И в очередной раз не озаботившимся моим на то мнением и сохранностью моих же ног, приземлил свои не в меру аппетитные ягодицы на оную.

— Ай! Актар! — от моего резкого движения, Ира в очередной раз попала остро заточенным ногтем мне в затылок. — Зараза.

На Ирку шипеть бесполезно, она к мольбам остается глуха, хоть ты тресни. Поэтому я отыграла свои незапланированные повреждения на наглом инопланетянине, беззлобно пнув того в бедро.

— Эй, ты чего пинаешься? — удивление на лице рыжего медведя было такое неподдельное, что мы с Иркой практически одновременно прыснули от смеха. — Дурочки. А ты мало того ещё и наглая дурочка.

— На том и держимся, — решил вставить свои пять копеек Андрей. — Они дурят, а мы веселимся. Хоть какое-то развлечение.

На это заявление сцонк лишь недовольно покачал головой, но говорить ничего не стал. Они вообще с нашими мужчинами предпочитали не общаться, делали исключение лишь для азиатов.

— Красавица, а мне ты волосы заплетешь? — Смотря на Ирку поверх моей головы, серьезно спросил, посверкивая вмиг потемневшими глазами. — Всегда мечтал отдаться в заботливые руки прекрасной женщины.

— Да у тебя там плести-то нечего! — отмахнулась от него Ира.

Справедливое, в общем-то, замечание. У Актара волосы только чуть ниже плеч, он их двумя резинками на затылке скреплял, открывая замысловатыми узорами выбритые виски.

Сцонк от её восклицания посмурнел.

— Значит, не хочешь, — сказал так, словно что-то важное решалось, а не судьба прически….

Ах, ты ж!

Только я повернулась с решительным желанием открыть глаза на всю подноготною этого Медведя Ире, как напоролась на её ответный, хитрющий и всепонимающий взгляд.

Легкая улыбка скользнула по тонким, бледным губам, лишенным очарования профессионального макияжа. Щечки окрасились налетом румянца, а в шоколадных глазах промелькнуло нечто такое, что заставило меня отчетливо поежиться и запихнуть свое возмущение куда подальше. Вот хочется нашей Глав стерве поиграть с большим и плюшевым мишкой. Кто я такая чтобы мешать ей в этом?

Сползла осторожно с кушетки и ходу оттуда. Лизка приглашающе подвинулась, давая мне место для наблюдения. И пока мы увлеченно таращились на переглядывания сцонка и Ирочки, которые казалось, говорят без слов, все остальные предпочли отвернуться и сделать вид что ничего не происходит.

Ага, ага, верим. У Горова младшего чуть уши на затылок не вывернулись от любопытства.

— Не то, чтобы я не хотела, просто боюсь, что с такой длиной смотреться не будет, — кокетливо закапризничала Красная Шапочка.

— Если это единственное, что тебя не устраивает, то только дай время, малышка и тебе будет, с чем играться долгими вечерами.

Блин, если это флирт в инопланетном исполнении, то нафиг надо. Где наши простые как дерево парни?!

— Долгими вечерами я предпочту играться в нечто посущественнее, чем чьи-то косы, — хитро стрельнула на довольно оскалившегося рыжика глазами Ирочка, чуть склонив голову на правое плечо, отчего её кроваво красные волосы закрыли половину лица. — Но и им можно найти неплохое применение….

— Тогда чего ты ждешь?

— Может, когда же ты, наконец, повернешься ко мне спиной? — томно протянула коварная соблазнительница, не спеша переползая с одной стороны кушетки к сцонку, словно большая кошка.

Актар подскочил, будто его пчела в зад цапнула. Улыбка во все зубы, отчего на щеках умильные ямочки появились. Стащил резинки и со всем почтением, осторожно положил перед удивленно замершей на карачках Иркой. Мы с Лизкой больше на это смотреть были не в состоянии, уткнулись каждая в свой край лежанки и только могли, что похрюкивать от едва сдерживаемого смеха. Со стороны мужиков вообще не единого звука не доносилось.

Встав на колени за севшим на самый край мужчиной, Ира с удовольствием запустила пальчики в шевелюру, а потом, неожиданно резко прихватив ее у затылка, оттянула голову доверчивого инопланетянина, вмиг растерявшего всю свою веселость.

— Только учти, я не люблю подчиняться, — зашептала в лицо, ярко красным ноготком проводя по скуле и вверх, до уха. — Я люблю подчинять.

Не знаю, что в этом момент почувствовала Ира, но мне прекрасно было видно, как по телу бойца прошла крупная дрожь. И судя по довольной улыбке, это был эффект вовсе не от страха.

— Все самое интересное мы посмотрели, — вкрадчиво произнесли у меня над ухом, вынудив испуганно дернуться, — так что пойдем, Никар зовет. А заставлять его ждать мне бы не хотелось.

Оказалось, что пока мы смотрели на Актара с Иркой, между мной и Лизой расположился другой сцонк — Сикурс, кажется, так его зовут. Капитан штурмовиков и соответственно командир нашего влюбленного героя.

— Опять?

За последнее время у Никара образовалось дурное пристрастие, таскать меня к себе в медблок. Он работал, а я либо читала, либо просто плевала в потолок. Хм. Хотя кому мне здесь врать? Самой себе? Стоило медику с головой уйти в расчеты, я сначала исподтишка, а потом и в открытую наблюдала за тем, как он работает. Погруженный в свои многочисленные графики и малопонятные термины, он забывал обо всем. Пару раз я даже умудрялась задремать, когда он забывал отвести меня обратно.

Нравиться ему, что ли мое присутствие в медблоке? Или просто скучно? Спросить до сих пор не находила повода, а просто так задавать такие вопросы пока считала себя не в праве. Вот хочется ему работать в моем молчаливом присутствии, кто я такая, чтобы мешать в этом врачу?

Тем более, обратно в камеру к ребятам меня вел всегда сам медик и по пути мы обязательно сворачивали на смотровую площадку. Вот тут я пропадала окончательно и бесповоротно, примиряясь с необходимостью ежедневных посещений медблока. Настолько, что Никару каждый раз приходилось меня пинками выгонять со смотровой. Три дня назад даже попыталась пошутить на эту тему, получилось, откровенно говоря, фигово.

— У нас говорят, что бесконечно можно смотреть на две вещи. На то, как горит огонь, как течет вода и как кто-то работает. Кажется, я случайно нашла четвертое явление, за которым можно наблюдать и вечности будет мало.

Повернулась к медику и наткнулась на неожиданно сосредоточенный взгляд.

— Старейшины нашей расы считают, что нам никогда не понять сокровенные тайны Вселенной. Это было доступно лишь представителям расы Терианцев. Только они могли заглянуть сквозь разделяющие пространство миллионы световых лет. Только им было дано понять песни звезд, — прохладные пальцы коснулись моего лица, скользнули по щеке вниз. — Но их больше нет. Есть лишь их ущербные потомки. Сейчас они не видят дальше собственного носа. А те, кому все ещё дано слышать сокровенный шепот далеких светил уже настолько стары, что не могут отличить его от собственных фантазий.

Медик говорил что-то ещё, но я плохо понимала, о чем именно он говорит. Речь инопланетянина изобиловала множеством каких-то непонятных названий, определений. Он вспоминал о событиях давно минувших лет, о которых я не имела ни малейшего представления.

— Скажи мне, что ты видишь там?

Одним тягучим движением Никар оказался у меня за спиной. Прижавшись ко мне, он, положил свои руки поверх моих, и, зафиксировав ладонями голову, повернул к смотровому экрану.

— Что ты видишь? — требовательный шепот пробирает до костей.

— Что? Я вижу звезды, окутанные золотистой туманностью с ниточками фиолетовых прожилок непонятного происхождения и назначения. А что?

Вывернув голову из захвата, смотрю прямо в глаза Никару.

— Я вижу здесь лишь звезды и невзрачную серую туманность, искрящуюся далеким светом.

Чего?

Скупой до этого на мимику, Никар в удивлении приподнял левую бровь (от меня нахватался, паразит). Кажется, я задала этот вопрос вслух.

— То, что ты видишь, это Путь. Самый безопасный маршрут передвижения для тех, кто путешествует без должной защиты, как той, что установлена, например на супертяжелых военных крейсерах или у кораблей дипломатической элиты. Мы видим эти пути лишь посредствам тщательного цифрового изучения космического пространства. А ты — просто так, без всяких технических приспособлений. И говорить об этом кому-либо ещё я не советую.

Резонно.

Больше мы не поднимали этот вопрос. А на следующий день на кушетке появилась книга вместо уже привычного полупрозрачного листа-планшета. Я сначала даже опешила. Настоящая книга! Правда, что примечательно, страницы и обложка явно не бумажные. И без названия. В книге, больше смахивающий по объему на рекламную брошюрку, неизвестный автор приводил краткую историю расы Терианцев, о которой упоминал Никар. И чем больше я читала, тем больше не понимала, как такое вообще возможно?

Читая скупые строки исторических вех умершей цивилизации, перед глазами почему-то всплывали совершенно другие картины, нежели хотели показать неизвестный автор и всевидящий цензор. Воображение упорно рисовало пресловутую Анталнтиду и загадочный Шангри Ла. И люди. Наверное, именно так выглядят те, кто научился жить в гармонии с Миром их окружающим.

А на следующий день брошюра была уже другой. Что-то вроде путеводителя — фото во всю страницу и маленькое пояснение к нему. До боли знакомые формы древних артефактов на фоне совершенно неожиданных, умопомрачительно нереальных видов на совершенно чуждую планету. Где небо цвета аквамарина, где Солнце и «луна» совсем другие.

Ребятам я предпочла не рассказывать об увиденном. Кто знает, не сделаю ли я так только хуже, чем уже есть?

Так что сегодня мне идти к Никару даже как-то страшновато. Впервые, за все время нашего похищения…

— Пойдем, — сцонк галантно протягивает мне руку и неожиданно подмигивает недовольно наблюдающей за нашими переглядываниями Лизке. — А что на счет вас, прекрасная незнакомка?

Помощница боса хитро стрельнула глазками из-под челки, кокетливо повела плечиком и… промолчала.

О как! А я ни сном, ни духом. И ни одна гадина даже ничего не сказала! Вот и переживай тут за этих тихушников.

До медпункта я дошла в полном офигении от ситуации. И прострация моя была настолько глубока, что я даже не задалась вопросом, какого собственно мы протопали мимо знакомых до боли дверей и свернули в совершенно противоположном направлении.

— Никар? — сцонк с порога начал выкрикивать дока, не особо заботясь тем, что я так и осталась на пороге, пришибленная увиденным, в который уже раз за этот суматошный и богатый на события день.

За неприметной дверью в соседнем коридоре царил полумрак, лишь ненавязчивая подсветка разгоняла тьму, обрисовывая очертания загадочных механизмов.

Не имею не малейшего представления, что ЭТО такое, но больше всего похоже на ряд гороховых стручков выполненных в хромированном металле. «Прорастало» это чудо прямо из пола на высоте сантиметров в сорок, под углом градусов двадцать пять к потолку на неоправданно тонкой ножке. Выглядит настолько хрупким и эфемерным, подходить страшно, того и гляди, упадет.

У одного из аппаратов я не сразу заметила Никара, голого по пояс. Худая, жилистая спина, широкие плечи, узкая талия. И на фоне ослепительно-белой кожи, ярким росчерком синяя коса, скрученным жгутом, струится по спине до пояса.

— А, это ты, — короткий взгляд через плечо и медик решительно переваливается по пояс в «стручок» с откинутой верхней панелью. — Привел? Замечательно, — слышится из внутренностей приглушенный голос. — Я сейчас, ты там… это….

Сцонк лишь с улыбкой покачал головой на такую просьбу.

— Пойдем, я покажу, где ты сможешь оставить вещи.

Блин! Сейчас меня точно на органы разбирать будут!

Взгляд заметался по помещению, ища пути отступления. От одной неясной тени к другой, мимо ярких пятен света и странных аппаратов, один вид которых вызывал во мне дрожь. Непонятные нагромождения на границе освещения пугали уже одними своими очертаниями. Буйная фантазия, выкормленная на современных ужастиках, справилась со всем на «отлично», за какие-то доли секунды, успев нарисовать в воображении кровавые картины расправы над глупой, по-детски доверчивой землянкой.

— Вик? — Сикурс, видимо все же разглядев, в окружающей нас темени, выражение моего лица попытался схватить меня за руку.

Может, чтобы не боялась? Ага, быть разобранной на запчасти!

Эффект был более чем ожидаемым. Я шарахнулась от него, как от чумного. Ожидаемо не удержала равновесия, качнулась и с воплем дикого орангутанга (если уж вопить, тогда так, чтобы врагам страшно стало!), полетела носом вперед на непонятную кучу.

Хрясь!

Что-то треснуло под моим весом и руки тут же обожгло болью.

— Млин!

Под правой коленкой растеклось непонятное и липкое нечто, а в бок уперлась острым боком какая-то коробка. Но это все ерунда! Только я попыталась на карачках стартануть дальше, мигнуло освещение, на мгновение ослепляя.

— Вика, ты как?

Никар. Осторожно подхватив под мышки, без особого напряга поднял меня распластавшуюся на остатках низенького столика с уже бывшей едой. Вокруг жуткий бардак. Мебель вперемешку, коробки, коробищи и коробушки по всем углам громоздятся неровными башнями.

— Какого…? — с языка сами собой срываются вопросы, перемежающиеся судорожными всхлипами и стуком зубов. — Что вы задумали? Пустить меня на опыты?

Никар кажется, обиделся. Осторожно, как больную, притянул к себе, приобняв.

Стою, туплю.

Над ухом обреченно вздохнули, притянули голову к обнаженному плечу и легонько погладили по голове.

Стою, но теперь уже офигеваю, прижимаясь щекой к чуть прохладному, твердому мужскому плечу и, пускаю слюни на голого медика. Ну, как голого, частично.

— Никто не собирался причинять тебе вреда. Я просто выбил из капитана для тебя сеанс лечения в капсуле. На какое-то время это поможет тебе избавиться от приступов удушья при выходе в пространство без гравитации и с искусственной атмосферой. Если удастся повторить через Период, то может получиться избавить тебя от этой гадости навсегда.

Стало стыдно. Застонав, ткнулась носом в одуряюще пахнущее чем-то неуловимо свежим, немного терпко-цитрусовым, плечо.

— Пойдем, я уже активировал капсулу под твои параметры. Немного полежишь, отдохнешь, подлечишься, — тихий, ласковый голос медика лишал воли, так что ушлому инопланетнику не составило особого труда увести меня к уже открытой капсуле, которую я с первого взгляда приняла за… даже и не знаю, как это называть-то?

У «горохового стручка» оказалась открывающаяся крышка, обнажающая где-то две третьих всего внутреннего пространства инопланетной технической примочки. Больше всего эта конструкция смахивала в открытом состоянии на кастрюлю с киселем. Малиновым, ибо кисель оказался розовым, а с подсветкой ещё и непонятные золотистые блестки обнаружились. Радость любого сладкоежки масляно поблескивала на свету, скрывая в своих глубинах анатомически подготовленную для очередного пациента поверхность.

Не успела я насмотреться на кисель, как Никар решил огорошить меня, в очередной за сегодняшний день раз, бескомпромиссно потребовав:

— Раздевайся.

— Да ни в жизнь! — вырвалось у меня прежде, чем успела сообразить, что не надо столь резко реагировать на все.

— Сикурс, исчезни, — не отворачиваясь от меня, попросил медик.

Боится, что я опять попробую сбежать?

Замок на двери мелодично пиликнул, открываясь и закрываясь, оставляя нас одних.

— А теперь?

— Отвернись, — бурчу.

Никар усмехается, но все-таки отворачивается, позволяя мне скинуть надоевшую робу. Тянусь к подолу и через голову стаскиваю серый кусок материи.

— Я всё, — прижимая тряпку к груди, чуть отступаю и скидываю с ног тапки.

— Давай сюда, — мужчина со смешком протягивает ко мне руку, — или ты решила, что я позволю тебе забраться в капсулу с этой тряпкой наперевес?

Млин! Прикрывая грудь рукой, краснея под насмешливым взглядом, протягиваю медику вышеназванную тряпку. Как институтка малолетняя, честное слово!

Откинув робу в сторону не замеченной ранее лавки, Никар нажав на какие-то кнопки, заставил появиться на ножке несколько ступенек.

— Раствор с высокой плотностью, вязкий. По первости ощущения не очень приятные, но ты главное не паникуй, утонуть тебе в нем не удастся при всем твоем желании. Уже даже просто потому, что в нем можно дышать.

Поддерживая меня за руку, Никар помог забраться по ступенькам и опустить сначала ноги, а потом и сесть в это… бр-р-р-р…!!!! Стоило мне лечь, как вопреки убеждениям Никара, меня резко по горло всасывает с противным звуком розоватое, прохладное, а от того ещё более мерзкое, желе-раствор. От позорного визга меня спасает ощущение гладкой поверхности дна под головой и спиной.

— Спать не будешь?

Он шутит?!

— Да какой тут спать! — меня трясет от холода и отвращения. — Может все-таки не стоит?

— Не паникуй, расслабься. Хочешь, я могу тебе в капсулу вывести проекцию с внешних камер. Тебе же нравится смотреть на космос?

Нервно киваю. Никар закрывает крышку, и я остаюсь одна на один с медленно угасающим свечением, по шею в гадском желе, потихоньку начинающим теплеть. Мерзость.

Пилиньк!

Абсолютная темнота резко расцвечивается мириадами звезд, заставляя распахнуть глаза во всю ширь.

— О, Боже…

Вокруг меня нет границ, нет рамок. Я медленно плыву в космическом пространстве, неспешно раскручивающимся вокруг меня, словно огромный калейдоскоп.

Из капсулы меня достал кто-то из сцонков. Я с ним ещё не встречалась, но ярко желтые глаза и огненная шевелюра выдавала в мужчине-горе представителя этой расы.

— Никар ещё спит, а тебе уже пора было вылезать.

Мне дали полотенце — прикрыться и чистую одежду. Приятная новость, на этот раз комплект оказался со штанами и приятного, насышенно зеленого цвета. Полотенце по своему прямому назначению мне и вовсе не понадобилось, желе на теле словно не было. О моем пребывании в странном аппарате остались лишь воспоминания о полете сквозь пространство и напрочь расплетенные косички.

Оставив меня переодеваться, сцонк вернулся обратно минут через десять, с большой белой кружкой в руках с чем-то дымящимся. Я, как послушная девочка уже одетая, сидела на лавочке, прижимая к себе полотенце. Меня отчего-то потряхивало.

— Подождешь медика или тебя отвести обратно? — спросил мужчина, с сомнением протягивая мне кружку.

— Обратно.

В кружке оказалось что-то непонятное, похожее по вкусу на наше средство от простуды со вкусом лимона. И обжигающе горячее. Хорошо. Выпила, закуклилась в полотенце под странно озабоченным взглядом сцонка. А что? Трясти почти перестало, но я чувствовала, что мне срочно надо найти кровать, иначе рисковала заснуть прямо так, сидя.

Зевнула.

— Ну что, пшли-и-ау!? — очередной зевок в моём исполнении вызвал ласковую улыбку.

Желтые глаза тепло сверкнули, и я опомниться не успела, как огромные, сильные руки подняли меня с лавочки.

— Спи, малышка, — мурлыкнули у меня над головой, а по груди под моим боком прошла рокочущая волна.

Ни фига себе! Замерла, как тушканчик в руках у этого гиганта.

Вышли из комнаты, проехались на лифте. Я за это время успела расслабиться и окончательно впасть в дрему. Потом, произошла памятная встреча, навсегда перевернувшая моё представление об окружающих.

Уткнувшись в основании шеи сцонка, я сквозь дрему слушала «песнь звезд», с удивлением различая каскады переливов, журчание перезвона и тихий шепот гигантов вдалеке. Мужчина размеренно шагал со мной на руках по коридорам, согревая своим теплом сквозь форменный костюм и, кажется, улыбался.

Я казалась сама себе самым счастливым человеком, стараясь продлить это волшебное ощущение умиротворения хоть ещё чуть-чуть. Казалось что именно сейчас, на грани сна и яви, передо мной приоткрывается заветная истина.

Неожиданно сцонк напрягся, остановился, а потом резко ускорился.

Сон слетел, как не бывало, блаженное состояние исчезло, оставив лишь горький осадок потерянной красоты и равновесия. Остался лишь звон экрана, который даже отдаленно не походил на ту прекрасную мелодию, что я слышала пару секунд назад.

Мужчина со мной на руках завернул в коридор и затаился за выступом переборки.

— Тихо, — шепнул в самое ухо и замер.

Сидя у него на руках, озираясь по сторонам, я пыталась понять, что же происходит, а потом услышала приближающиеся по коридору голоса.

Со стороны камер по направлению к нам шли двое. В одном я узнала капитана (мимолетная встреча в медкабинете не прошла даром), он что-то сердито выговаривал своему спутнику.

— Никар требует от меня оставить хоть кого-то из людей на Керсе. В обход Корпорантов и Содружества. Тайно. Говорит, что для изучения. Ему, видишь ли, жалко, что такой интересный материал пропадет. А по мне, так он просто запал на ту девчонку, даже сцонков припахал за ней присматривать. А те и рады. Привязали к себе тех двоих и теперь их не то, что Корпорации не видать, как своих ушей. Даже представители Содружества не имеют права требовать от Огненных, предоставить дамочек для простого опроса!

— Хочешь сказать, что тебе-то ни одна из этих кралей не понравилась? — со смешком спрашивал его спутник. — Да у нас пол экипажа слюни на них пускает, только твой приказ и останавливает, чтобы не растащили.

— Вот ещё чего! Они неизвестно кто и откуда! Это сцонки чувствуют, что женщины не представляют им никакой опасности и полностью с ними совместимы. А ребятам как быть? Кто их поймет сейчас? Все может быть. Не зря же Никар с этой девицей носится. Даже сеанс в капсуле для неё выпросил.

Возмущенный голос капитана ещё что-то говорил, его спутник, весело посмеиваясь, парировал. Но я уже больше не слушала, переваривая только что полученную информацию.

Следующее действие сцонка вообще выбило меня из колеи. Он заговорил, быстро, шепотом, немного сбивчиво.

— Передай своим, что как только попадут на станцию, пускай бегут, как и планировали. Тогрона большая, хоть кто-то из них точно сможет скрыться. Мы постараемся прикрыть.

— Что? Не понимаю?

— Ваши мужчины. Скажи им, чтобы попытались сбежать при их пересадке. Тебя и твоих подруг не отдадут. А вот им придется как-то самим.

В голове рой вопросов, но информации — кот наплакал. Навряд ли мне сейчас будут отвечать на все и что-то объяснять. Не время. Но есть то, что я знать должна.

— Почему? — спросила, заглянув в его колдовские, солнечно-желтые глаза.

— Потому, что мы чтим Неписанные Законы.

— Что? Я не понимаю….

Сцонк вышел из-за переборки и скорым шагом двинул в сторону камер, тихонько нашептывая мне на ухо.

— Некогда рассказывать. Запомни и передай своим — Тогрона это пиратская станция, там все нелегалы и правят там всем деньги и те, у кого они есть. Но в том-то вся прелесть, что спрашивать там, кто ты и откуда никто не будет. Приложат старания, смогут устроиться. Все будет нормально, пусть только опасаются попадаться на глаза Контролю и Корпорантам. А ещё, никому и ни за что не говорят кто они и откуда. Поняла?

Кивнула, потрясенно смотря на сцонка.

— Молодец. И прости, что больше ничем не могу помочь.

Меня осторожно опустили на пол, открыли дверь и втолкнули в лазарет камеру, к напряженно замершим коллегам.

Дверь за спиной с тихим шелестом закрылась.

— Народ, мы, оказывается, в ещё большой жопе, чем думалось раньше.